olegdivov

Из серии "советы бывалых".

Ребята, вы когда пытаетесь объяснить лобзания Альфабанка с модными инфлюенсерами (тм) тем, что "хороша любая публикация кроме некролога", да еще и объясняете мне, отсталому, мол у банка так растут рейтинги упоминаемости в СМИ, а значит, автоматически растет капитализация... Я чего-то вспоминаю Оскара Уайлда.

Помните, был такой драматург и эпатажник, которому приписывают фразу "Неважно, что о тебе говорят, главное чтобы говорили"?

На самом деле это искаженная цитата из "Портрета Дориана Грея", где она выглядит так: "Если неприятно, когда о тебе говорят, то ещё хуже — когда о тебе совсем не говорят".

Ну так вот, у бескомпромиссного пижона Оси Дикого, острого на язык и хитроумного парня, тоже капитализация росла на грамотно выстроенном хайпе.

А потом Ося загремел под суд по статье о клевете. А следом еще статья всплыла, положенная за то, чем многие тогда увлекались, но о чем в приличном обществе говорили только шепотом.

И вдруг оказалось, что Ося нифига не Дориан Грей.

И даром ему не нужен такой пиар.

Про Осю говорил весь Лондон, но капитализация — в жопу пошла буквально.

А модный драматург потом из тюрьмы писал неблагодарному любовнику жуткие письма истеричной ревнивой бабы, в которых от крутого Оси Дикого не осталось и следа. Дориана Грея от такой писанины стошнило бы. Он бы, бедняжка, аристократически и изысканно блевал-с, не столько от стиля, сколько от когнитивного диссонанса...

Понимаете, да? Бывают ситуации, когда лучшая реклама — некролог, а всего остального даром не надо.

Нет, я вижу, в какое время мы живем. Очень многое решает автоматика. Рейтинги считает программа, другая программа считает деньги, третья подсказывает брокеру, куда инвестировать, четвертая обсчитывает итоги всего этого и говорит рекламщику, какого фрика ставить на витрину в следующем сезоне. Человеческий фактор сбит почти до нуля. Совсем не надо думать, можно плыть по течению... Но, ребята, у вас же должен быть тупо инстинкт самосохранения, нет? Вы нарушаете базовое правило рекламы, которое в наше время давали даже не в первом классе рекламной школы, а в детском рекламном саду — контроль образа марки.

Образ марки должен подчиняться вам полностью.

Есть же такое понятие как "образ-вампир". Не слышали?

Ну да, вы из нового поколения.

Это когда образ оттягивает на себя внимание с продукта.

Особенно остро эта проблема встает, когда к рекламе бренда привлекают другие самостоятельные бренды. Идея в принципе сомнительная. Если тупо: позвав в рекламу банка Чака Норриса, ты продвигаешь в основном Чака Норриса. Позвав в рекламу банка Ивана Урганта в шотландской юбке, ты продвигаешь шотландские юбки как удобную одежду для хождения по горам.

И совершенно однозначно: позвав в рекламу банка заведомого фрика, ты выставляешь себя не продвинутым, раскованным и толерантным банком, а всего лишь любителем фриков, который продвигает их наглые морды на деньги своих доверчивых клиентов.

А куда же бедному рекламщику податься?

Да все туда же, куда звали старые перцы вроде Огилви: создание уникального образа с нуля и полный контроль над ним. Вырастить своего Ковбоя Мальборо. Главное не переборщить, чтобы его образ не стал вампирить и не оттянул капитализацию с продукта на себя.

Но ведь это думать надо, работать надо, убеждать начальство надо, и, главное, это игра вдолгую, ну очень вдолгую, на годы, а у людей KPI, а кушать хочется...

И так в рекламе появляются фрики.

И никакой злонамеренности.

И никакого даже гомосексуализма.

Только трусость и идиотизм, возведенные в систему.

Меня в этой ситуации раздражает по-настоящему одно: когда капитализация полетит в жопу — правильных выводов никто не сделает и виноватых будет не найти.

И я уже не про Альфабанк.

Я про Россию.

В редкостно дурацком положении сейчас русские фантасты.

Чего им писать-то теперь?

Последние лет двадцать их долбали с одной стороны читатели, а с другой критики, за то, что наши авторы если пишут вдруг не о попаданцах или вампирах, а про будущее, — то радикально серым цветом. Нету светлых утопий, одна безнадега: идиотская власть унижает и нагибает народ, да, главное, без особого толку, поскольку народ тоже не подарок. И когда лучшие представители народа восстают против идиотизма власти, то делают это через задницу; получается тот же киберпанк, вид сбоку.

И даже если вдруг будущее хотя бы относительно светлое — не извольте беспокоиться, завтра война и череп на рукаве.

Критики объясняли этот феномен инфантилизмом писателей, а читатели — фирменным русским рабским менталитетом (тм). Ведь только взрослый и свободный может смотреть в будущее незашоренным глазом и прозреть там доброту и красоту, а не диктатуру и контркультуру. Куда уж нам, совкам.

Теперь следите за мыслью. Сегодня, прямо сейчас, мы живем в будущем. У каждого дворника в кармане гаджет с бешеной вычислительной мощностью, Россия строит гиперзвуковые ракеты, изобретатель графена вернулся на историческую родину и ведет курс в МФТИ. Это так, навскидку.

Но в то же время каждый практически второй (и ведь тоже с гаджетом в кармане, сука!) россиянин не верит в науку и ничего хорошего от нее не ждет. Он боится препарата, сделанного по технологии, которой уже тридцать, (сука, тридцать!) лет, позволяющей собирать вакцины, как конструктор LEGO, чем, собственно, и занимается «фарма» по всему миру.

Он может руководить производством, занимать ответственный пост, быть консультантом в важной области. Но оставаться по сути форменным неандертальцем. И ведь еще громко визжать об идеалах свободы и гуманизма, за которые якобы готов сдохнуть (вот уж никогда; он для этого слишком любит себя, он пуп земли, отсюда все его проблемы).

И вот эта обезьяна с гранатой — человек будущего.

Не надо обольщаться, он всегда такой был. За последние лет пятьсот он вообще не изменился. За следующие пятьсот тоже не изменится.

И нынешний антиковидный взбрык ему даром не пройдет.

Ему это запомнят и припомнят.

Соответственно, человека будущего станут унижать и нагибать самыми высокотехнологичными способами, чтобы он, с одной стороны, оставался трусливым идиотом, а с другой, был максимально послушным идиотом.

И, значит, фантастика завтрашнего дня про день послезавтрашний — корпус текстов, где уже посчитано и учтено, какие именно дурацкие выводы сделала власть из идиотского поведения народа, и какие бесчеловечные решения последовали. Что они будут бесчеловечные — к бабке не ходи. Скорее всего, вы о них никогда не узнаете. Но коснутся они рано или поздно каждого. И жизнь немножечко так изменится. Легонечко. В сторону просвещенного и нагламуренного киберфашизма, потому что голая диктатура без идеи плохо работает. Идею подгонят, и вообще все получится зер гут.

И только в альтернативной истории останутся возможны светлые миры, где этого дерьма не случилось.

А другой фантастике откуда взяться, если жизнь — дерьмо.

Фантастика, она ведь не про чьи-то влажные фантазии, она именно про жизнь. Если хорошая, конечно.

Сколько лет назад я сказал: «Ответить на киберфашизм можно только киберпанком, но победить, оставаясь в парадигме киберпанка, нельзя»? Четыре? Пять? Какими тогда словами обкладывали меня образованные читатели и одаренные коллеги?

Да и хрен с ними.

Так или иначе, у нас на носу будущее, в котором мы заранее проиграли сразу все и сразу всё. Либо киберпанк, либо завтравойна и черепнарукаве.

Будущее, которое мы заслужили.

Там может просто не оказаться места для фантастики в ее традиционном изводе. Неспроста самые умные авторы в гробу видали эти ваши киберпанки и антиутопии, а пишут фантастическое порно, и уже все полки заняты.

Кстати, сколько лет назад я сказал фантастам: «Будущее за порнографией»? :)

Писатель Вересаев был по первой профессии врачом, и в 1888 году, еще студентом, попал на эпидемию: заведовал холерным бараком.

Это важно. Современники говорили, что Вересаева отличала фотографическая точность в изображении событий, он ничего не выдумывал.

В 1894-м он написал повесть «Без дороги". Ее герой, молодой врач, едет в провинцию "на холеру". Там очень длинная экспозиция, вся первая часть, — а во второй начинается жесть.

И когда читаешь это сегодня — отвисает челюсть.

В селе, на которое надвигается холера, доктор Чеканов видит все проявления «ковидоотрицания». Ну вот просто весь нынешний спектр мнений, начиная с «эпидемию выдумали власти» и кончая «нас врачи травят, доктор ночью сыпал в колодец белый порошок». Слухи ходят феерические, и какой ни возьми, не отличишь от сегодняшнего.

Ни по структуре бреда, ни по фактуре.

Вся разница, что бред несут не интеллектуалы со смартфонами и дипломами о высшем образовании, а едва-едва грамотные мастеровые конца XIX века.

К селу Заречью холера только подступила, и если все делать правильно, эпидемию можно остановить буквально на пороге. Но там уже одного врача забили насмерть и холерный барак подожгли. От полиции никакого толку: ее на месте нет, да и народ уперся рогом, его теперь только убивать. Село «мастеровое»: это вам не вялые крестьяне, а уверенные в себе ремесленники, имеют мнение — хрен оспоришь, а как напьются (а пьют они ежедневно после работы), готовы стоять за свою правду об истинных причинах холеры до последней капли крови оппонента.

Эпидемия начинается, и Чеканов лечит людей, поначалу расходуя больше сил на уговоры, чем на врачебную работу. Читать это трудно. Просто убивает сцена, когда доктор, чтобы убедить больного принять лекарство, сам глотает порошок и запивает его сырой водой из грязной кружки, почти физически ощущая, как ныряют в желудок холерные вибрионы.

И все-таки успехи есть. Это грязно, это тяжко, но со временем Чеканову удается даже сколотить из пролеченных — которые все поняли и встали на его сторону — команду санитаров и дезинфекторов. И ведь они хороши: добры к больным, заботливы и упорны, чего, казалось бы, не ждешь от дикарей, еще вчера готовых тебя прибить. А потом Чеканов замечает, что люди начинают с ним соглашаться, когда он рассказывает о холере и ее профилактике. Увы, соглашаются потому что поверили в самого Чеканова, а не в его науку: «Наш-то доктор хороший, не будем его расстраивать». Зато бредятину любого идиота народ охотно подхватит и поддержит. Бабка старая, она знает жизнь. Солдат-инвалид, он много повидал, врать не станет. А доктора́ — ну чего они понимают. А власти — скрывают.

Кончается все тем, что мастеровые вспоминают, как хотели побить «фершалов и докторишек», колотят санитара, тот прибегает к Чеканову и умоляет его удирать, пока живой. Но Чеканов выходит к пьяной толпе и говорит с ней. Он задает прямые вопросы — и требует прямых ответов. На стороне доктора моральное превосходство: он своих засранцев (никаких метафор, натуральные засранцы и обрыганцы, холера же) не просто лечит. Он их еще и любит такими, какие они есть, сам не знает, почему, но любит.

И доктор переламывает ситуацию в свою пользу.

Он уже ведет людей смотреть холерный барак, чтобы показать: ничего там страшного нет, и, в частности, нет запаса гробов, слухи о которых очень всех возбуждают. Но тут прибегает еще одна пьяная харя, опоздавшая к веселью, и без разговоров дает Чеканову в лоб. Тут мастеровые вспоминают, зачем пришли — и с энтузиазмом забивают своего доктора.

Хорошая повесть.

***

Теперь краткая справка о феномене "ковидоотрицания" — и договоримся, что я больше не общаюсь на эту тему даже в комментах. Нигде и ни с кем. Надоело.

Причина "ковидоотрицания" — неосознаваемый (sic!) страх смерти от заразы. Гиперстрах, оверстрах, равного которому нет. Ведь невидимый и неуловимый убийца может прятаться за любым углом. А у врачей и фармацевтов руки в заразе по локоть, отсюда следует и перенос страха на них.

Корень проблемы в том, что этот страх, повторю, неосознаваемый. Он сидит в бессознательном и причиняет почти невыносимую психическую боль, но не распознается личностью как страх.

Наоборот, личности кажется, что она-то не боится ничего; она разумна и логична, в отличие от баранов, побежавших за прививками. Она хочет докопаться до сути вещей. Она умнее других. Приятно быть умнее других, правда?

А на самом деле личность накрыло самообманом. И она в общем не очень виновата. Ее сознание пытается рационализировать все это дерьмо, избавиться от ужаса, который рвет на части душу, — и либо самостоятельно рождает теории заговора (если ты образован и приучен к системному анализу), либо подхватывает из интернета ту псевдонаучную ахинею, которая отвечает уровню твоих знаний и житейского опыта.

Психика таким образом сама себя терапирует. И напуганному существу действительно становится легче. Увы, на самом деле оно только пестует свой страх.

Чтобы осознать такую простую вещь, не надо ни диплома, ни смартфона. Это было вполне под силу и русскому мужику XIX века — ничуть не хуже, чем нынешнему интеллектуалу.

И можно долго рассуждать об ответственности властей, которые бросили население один на один со страхом — вместо того, чтобы взять управление на себя, объявить ЧС, мобилизовать санитаров с клизмами, и железной рукой загнать по полведра иммунитета в каждую задницу.

Но почему мы молчим о долге гражданина быть человеком?

Человека отличает способность к рефлексии. Человеку доступно умение понимать себя. И работать со страхами. Человек не дает страху парализовать волю или подтолкнуть к самоубийственным решениям. Человек всю жизнь учится быть человеком — и тем он жив.

Да, это трудно.

Но в этом больше чести, чем в манере тешить себя иллюзией, будто ты самый умный.

ПАМЯТКА О ФАНТАСТИКЕ для зануд и чайников

Фэнтези без мечей это как фэнтези с мечами, только без мечей. (с) я, великий и ужасный

Когда слышите, что фантастика — «жанр», задайте этому филологу (себе) один вопрос. Есть три известных фантастических книги, связанных невидимой, но прочной нитью. Что у них общего? Как их засунуть в один жанр?

«Звездные короли» Гамильтона (1947);

«Туманность Андромеды» Ефремова (1957), задуманная и написанная как сознательная антитеза «Звездным королям»;

«Страна багровых туч» Стругацких (1960), воспринятая многими читателями как ответ Ефремову, живая история про живых людей, рассказанная человеческим языком; на самом деле все было иначе*, братья вовсе не оппонировали мэтру на тот момент, но реакция народа показательна.

Теперь давайте посмотрим, что за книги такие.

Они вообще о чем — и как это сделано.

«Звездных королей» можно бы назвать эталонной спейсоперой, не будь роман Гамильтона «кроссовером», т.е. текстом, построенным сразу на двух типовых сюжетных шаблонах. Главный герой — «попаданец» в будущее, и мир грандиозных космических королевств подан через призму восприятия рядового американского клерка (правда, успевшего побывать пилотом на Второй Мировой). Текст наивный почти до глупости, но трогательный. И Джон Гордон — вполне наш парень. И — да, они поженятся.

Основное действие разворачивается через 200 тысяч лет от «сегодня».

Сюжетообразующее фантастическое допущение: возможность переноса сознания человека через пространство и время из тела в тело.

«Туманность Андромеды» формально относится к «социально-философской фантастике», но при ближайшем рассмотрении это некая паралитература, оценивать которую по меркам художественной прозы как минимум несправедливо, да в общем и не надо. Потому что методически неправильно. Если верить самому Ефремову, «когда действующие лица читают друг другу лекции, это производит отвратительное впечатление, как навязший в зубах прием 19 века».** Герои «Туманности» выдают обширные, на много страниц, лекции регулярно и по любому поводу. Книга состоит из лекций процентов на двадцать, если не тридцать. Вероятно, автор считал книгу не художественным произведением, а чем-то еще. Будем звать ее романом чисто для удобства.

Время действия «Туманности» — вряд ли раньше 3000 года н.э.

Сюжетообразующее допущение: коммунизм как единственный вариант выживания человечества и самый продуктивный способ его развития. Для тех, кто сейчас удивленно поднимет брови: остальные фантастические фишки, включая Великое Кольцо, только производные от главной; без коммунизма никто бы до Кольца просто не дожил.

«Страна багровых туч» по замыслу — приключенческая фантастика, а реально — типичный советский «производственный роман» в форм-факторе повести, только с космическим антуражем. Именно за счет нарочитой «приземленности» (и того, что в людях недалекого будущего угадывались современные типажи) СБТ на фоне «Туманности Андромеды» выглядела чертовски динамично и свежо. Если отложить подальше ефремовскую глыбу и взглянуть на СБТ непредвзято, сразу видно, что это во многом еще ученическая вещь, особенно по способу прорисовки характеров. Но все равно чувствуется живое дыхание. Для дебютной книги очень хорошо.

Время действия — 1990-е годы, т.е. сорок лет вперед.

Сюжетообразующее допущение: наши (тоже коммунисты, но это не главное) построили фотонный планетолет и летят на Венеру искать полезные ископаемые.

Теперь повторим вопрос.

Что у этих книг общего?

Жанр? Правда-правда?

Ну да, герои летают в космос. Но не все герои и не все время. И «про космос» уже было написано достаточно нонфикшена. Т.е. космос вовсе не признак жанра. Да, действие отнесено в будущее. Но книги о будущем — совсем нехудожественные или отчасти художественные — издавались намного раньше и издаются сейчас килотоннами. Тот же Ефремов с «Туманностью» условно и приблизительно — советский Стэплдон, пусть вам ничего и не говорит это имя. А Стэплдон условно и приблизительно научный фантаст, а реально черт знает кто такой — «философ-футуролог, предтеча трансгуманизма».

Зададим тот же вопрос в третий раз — или хватит?

Как правило, я предлагаю для разбора более щадящий ряд: «Машина времени» Уэллса, «Конец Вечности» Азимова и «Фантастическая сага» Гаррисона. Там одно фантастическое допущение на троих — возможность путешествия во времени, — т.е. оппоненту есть за что зацепиться и о чем поспорить (хотя жанры все равно разные). Можно еще проще, для тех, кто книжек не читает: «Терминатор», «День сурка» и «Гостья из будущего». Фил Коннорс путешественник во времени, и точка. А Алиса Селезнева и Кайл Риз чем не близнецы?

Нет? Обидно, да.

(нудно, ибо надоело повторять в сотый раз)

ОК, что отличает фантастику от нефантастики? Введение в сюжет «фантастического допущения», т.е. элемента невероятного или небывалого (ранее не случавшегося). Если выдернуть допущение из текста, и сюжет развалится, окажется нежизнеспособным — перед вами фантастика.

Пример: допустим, дон Румата Эсторский никакой не ученый-землянин (не зовите его прогрессором, он никогда не был прогрессором, массаракш!), а скучающий аристократ, который вывозит книгочеев из провинции, поскольку дал обет основать в метрополии университет. Бдыщь! Вся история теряет смысл, нет нравственного конфликта «наш человек в идиотском положении, еще и начальство им недовольно, а тут людей убивают». Ясно, да?

Еще пример. Нечистая сила из «Мастера и Маргариты» может быть бандой мошенников-гипнотизеров, и Булгаков подбрасывает нам такую версию. Это многое объясняет, но... Хрясь! Помимо того, что некоторые вопросы все равно останутся без ответа, выпадает напрочь важнейший посыл романа —противопоставление традиционных Сил Зла новейшему и куда более страшному злу: бюрократии, равнодушию, мещанству.

Все только про добро и зло, понимаете? Как и три непохожих книги, что мы разбирали выше, — они тоже про вечные ценности, а не про фотонные планетолеты и атомные пули. И принцесса Фомальгаута влюбится в нашего парня Джона Гордона потому что он — наш парень. И позер Юрковский будет летать со скучным красномордым Быковым до конца своих дней.

Таким образом фантастика — не жанр, не формат, даже не набор задач. Это творческий метод, с помощью которого обрабатываются некоторые задачи литературы.

В 19 веке русские литературоведы прекрасно это понимали. Не стану мучить вас Белинским, но загляните хотя бы в речь Анненского «О формах фантастического у Гоголя» (1890). Там на пальцах показано, что было бы, не потеряй майор Ковалев свой нос, а заболей к примеру сугубо реалистической оспой (спойлер: ничего бы не было). И доказано: фантастика — способ решения вполне определенной нравственной задачи: «различения добра и зла».

Цитата: «Фантастическое противоречит действительности. Что такое действительность? Это то, что брошенный стул будет лежать, пока его не поднимут. Но действительность есть необходимая форма только для жизни. Искусство сближается с жизнью вовсе не в действительности, а в правде, т. е. в различении добра и зла. Торжеству же правды фантастическое служит столько же, а может быть, еще лучше, чем реальное».

Короче, все нормально было в 19 веке, это потом испортилось.

Да, иногда и в наши дни звучал голос разума. Именно творческим методом называл фантастику Кир Булычев. Правда, мне давеча один хороший человек заявил, что Булычев для него в этом вопросе не авторитет, а я и подавно.

Но я и не претендую на роль авторитета. Я всего лишь скромный гуру секты циников-очевдицев (мы раскрываем народным массам секреты полишинеля). С чем вас и поздравляю.

А то был бы я в авторитете, ох бы вздрогнула Россия.

P.S. Творческим методом «без единого гвоздя» можно срубить баньку, а можно отгрохать Кижи. Так и фантастика породила сюжетные шаблоны, на которых выросло нечто (корпусы текстов), которое уже не стыдно обозвать «жанром» — научная фантастика, спейсопера, киберпанк и т.д.

P.P.S. О термине «научная фантастика» и том, какую сложную роль он сыграл в СССР, как навредил советской прозе, и как местами ее спас, можно написать большую душераздирающую статью, но это не моя область, да и советская проза уже кончилась.

P.P.S. Естественный вопрос — а как же фэнтези? С классификацией фэнтези намного легче, поскольку она растет от двух корней, волшебной сказки и рыцарского романа. Т.е. у фэнтези все основания быть жанром. Правда, когда этим вопросом задались составители энциклопедии Клюта и Николса, они бормотали нечто невнятное целую страницу прежде чем выдавить, что сайнс фикшен это когда случается небывалое, а фэнтези — невозможное. В принципе — логично, если отталкиваться от научной фантастики, которая вполне, как сказано выше, подходит под понятие «жанр».

Если рассматривать фэнтези в отрыве от других фантастических шаблонов, проще всего обозначить ее как «литературу мечей и магии». Фэнтези без мечей это как фэнтези с мечами, только без мечей. Главный родовой признак фэнтези — магия. Проявления ее могут оказаться самыми неожиданными (см. «Дочь железного дракона» Суэнвика).

Для зануд и заклепочников: можно выдумать правдоподобный механизм действия огнедышащей железы дракона. Неважно, отрыжка это или метеоризм, лишь бы жгло. А вот когда человек с голыми руками швыряется файерболами, — либо объясните, откуда у него _внутре_ электростанция, и как он с ней живет, либо ссылайтесь на магию, вам поверят.

И не надо тут про волшебные посохи. Сами можете сообразить: или посох от компании Илона Маска (нет, сынок, это фантастика), или все-таки волшебный, и это фэнтези :)

В комментах задают вопрос: как же Артур Кларк с его тезисом, что продвинутая технология внешне неотличима от магии?

Ребята, ну вы же все с высшими образованиями. Неужели трудно самим догадаться: неважно, как вашу технологию видят герои книги — технологией или магией, — важно, что о ней знает писатель. Аватары ЛитРПГ могут жить в волшебном мире, это не делает ЛитРПГ фэнтези. Но если главный герой ЛитРПГ (не его аватар, подчеркиваю) сидит в волшебном замке за волшебным компьютером...

Какой простор для фантазии, какие возможности для сюжета, ага?

Спасибо, до свидания.

Да, на всякий случай: секта циников-очевидцев не ведет дискуссий в комментах. Она высказалась и заткнулась.

Это ее творческий метод.

* «Страна багровых туч» была задумана в начале 1950-х как попытка дать ответ так называемой «фантастике ближнего прицела». Более-менее систематическая работа над книгой началась в середине 1950-х. Безусловно СБТ написана с оглядкой на Ефремова, с прямыми отсылками к его «Дороге ветров» (Венера братьев Стругацких это в целом ефремовская пустыня Гоби, и Быков неспроста приехал оттуда), но братья не оппонировали «Туманности Андромеды» хотя бы потому что в глаза ее не видели. Сейчас мнение о том, что СБТ — сознательная антитеза «Туманности» зачастую опирается на реплику Б.Стругацкого об идее «утопии вполне а-ля Ефремов, но в то же время противопоставленной геометрически-холодному ефремовскому миру». Но эта реплика относится к более позднему времени, уже к периоду «Пути на Амальтею» и «Стажеров».

Рукопись СБТ ушла в издательство «Детгиз» к весне 1957 года, т.е. до момента, когда первые главы «Туманности» увидели свет на страницах газеты «Пионерская правда» и журнала «Техника-молодежи». Сам Ефремов написал хвалебный отзыв на рукопись Стругацких (внутреннюю рецензию) 5 мая 1958 года. Далее, в течение 1958-59 гг. СБТ была серьезно переписана минимум два раза, т.е. переработка уже происходила в мире, где «Туманность Андромеды» широко известна и признана большим событием. Но все равно говорить о намеренном противопоставлении СБТ «Туманности» нет оснований. А.Стругацкий в письмах того времени отзывался о «Туманности» как о единственном приятном исключении в убогой советской фантастике.

** Собственно, мнение Ефремова о «лекциях» — немного сокращенная цитата из упомянутой выше рецензии на рукопись СБТ. Рецензия очень внятная, разумная, профессиональная. И, в частности, Ефремов советовал разъяснить читателям некоторые фантастические (и не только) элементы — ни в коем случае не в форме лекций, которые читают друг другу герои. Потому что «отвратительное впечатление» и т.д.

ВСЕМ ДОБРА

Королева: Капитан Мешем! Подайте мне стакан... Санитайзера!

Мешем: А нету, ваше величество.

Королева: Что значит — нету?! С каких пор во дворце нет санитайзера?! В гроб меня загнать хотите?!

Мешем: Мы-то при чем? Это все антреприза. Они вчера гоняли мюзикл на Пасху, режиссер ихний Пилата дрючил, тот у него двадцать раз руки мыл.

Королева: Мюзикл на Пасху...

Мешем: Ну да, «Христос на хайпе». А ничего смотрится, живенько. Когда Иисус с креста навернулся, я даже сначала решил, что так и надо. А он там заснул просто.

Королева: Как же это они осмелились?!

Болингброк: А натура у них такая, государыня-матушка! И маски казенные все растащили! Одно слово — пидоры!

Режиссер (из зала): Эй, вы там! Заслуженные артисты! Давайте по тексту!..

Болингброк: Вам послышалось! Я сказал — геи!

Режиссер: Да пидоры они! А вы... Пошли по тексту! И чтобы в темпе, а то вам скоро маски менять.

Болингброк: Не извольте беспокоиться, гражданин начальник. Эй, молодежь, собрались.

Королева: Поехали. Капитан Мешем! Подайте мне стакан... Санитайзера!

Мешем: А нету, ваше величество.

Королева: Слушайте, Мешем, это уже переходит все границы.

Мешем (срывается на крик): Границы у нас закрыты по приказу Собянина! Я так больше не могу! Я не буду играть в стране, где царит произвол! Мой долг артиста и гражданина заявить со сцены... Долой карантин! Свободу москвичам!

Королева: Свободу вирусам!

Мешем: Да где они, эти вирусы?! Ты их видела?!

Болингброк: А ведь я предупреждал — сначала пидоры, теперь вот это.

Режиссер (сдержанно рвет на себе волосы): Господи Иисусе!

Болингброк (сурово): Нет его. Он воскрес и свалил отсюда. И правильно сделал.

Голос из-за кулис: Внимание, репетирующему составу — перерыв на замену масок! Только, прошу покорно, масок в театре нет!

Доброе утро, Империя Зла.

Сегодня темой дня может стать заявление Люка Монтанье об искусственной природе коронавируса. Пара слов по этому поводу.

Во-первых, не забывайте встряхивать воду после кипячения, чтобы восстановить ее структуру.

Во-вторых, последние лет десять нобелевский лауреат то и дело совершает открытия, о которых мне почему-то рассказывали простые советские люди еще в 1990 году, когда я участвовал в журналистском расследовании по психотронике.

"В конце 2000-х годов Монтанье вышел на пенсию и уехал исследовать «излучение ДНК» в Китае, где ему было предоставлено соответствующее финансирование. В прессе сообщалось, что группе учёных под руководством Монтанье удалось открыть механизм «воспроизводства ДНК», подпадающий под определение квантовой телепортации.

В 2014 г. Монтанье выступил с новой идеей о том, что ДНК испускает слабое электромагнитное излучение, вызывающее структурные изменения в воде, которые сохраняются даже при минимальной концентрации биоматериала".

Как говорится, умному - достаточно. А с другой стороны, каждому воздастся по вере его. Если встряхивать кипяченую воду, хуже она не станет. Но вдруг вам станет от этого лучше?

P.S. Ну понятно, про опасность СВЧ-печей и нейтрализацию вреда от них подручными средствами забыли уже. Ладно, напомним.

Опасность микроволновки :)