У вороны с улицы Яблочкова объявился хахаль. Узнал я об этом, как ни престранно, благодаря долбаному браузеру Amigo. Косвенно, конечно. А началось все с легкой дурнины, которая охватила меня после купаний на этой неделе. Когда жизнерадостным тюленем сигал в прохладную волжскую водичку, подначивал спутников кто быстрее вбежит в воду и как можно дольше не вылезет из оной.
Ко вчерашнему дню, к пятнице, победитель, то бишь I am, заскорбел. Утром термометр решительно показал 37,5, что я как любой мужчина счел смертельной температурой и объявил, что умираю. Умирать я собрался пафосно — в окружении хлопочущих домашних, в стонах и театральных корчах. Обед меня обрадовал, как сказал бы главный саратовский синоптик Михаил Болтухин... Кстати, правда, у него фамилия такая... Так вот как он сказал бы обед встретил аномально высокой температурой в 38,4, которую я благополучно решил пережить в горизонтальном положении. Не переставая себя жалеть я мониторил пресс-релизы, читал новости коллег и даже своих несколько написал. Заскучав, решил пользуясь случаем протестировать пару новых программ для работы. Видеоредактирование и прочее. Война войной, а журналист и на смертном одре остается журналистом.
Скачал, хватанул ебучий браузер Amigo, Спутник какой-то, Комету и еще до кучи всякой хуеты. Ладно. Забарывать это зло я научился давно, поэтому паниковать не стал и продолжил себя жалеть. Ща я вот только, флешку запущу с софтом, который все эти ваши амиги аннигилирует.... Опа, а где флешка?
Сссука.... На работе забыл. Ну мать же твою за ногу. Все б ничего, но проблема в том, что одна из этих богомерзких штук (как правило не мешающих) отрубила к хренам мне интернет. Ну заебца. Завтрашний день явно будет постельным, и чо мне завтра делать весь день без инета?
Ладно. Делать нечего, надо скребстись на работу. Ипанувшая по роже июльская жара вбила меня обратно в подъезд, там я отдышался. Но по зрелому размышлению все же решил ехать. Ну как без интернета-то? Что, книги читать? Ну до богохульства-то не будем доходить. Дождался спада жары, поехал ввечеру.
Твою мать, ну как жарко-то. Я встретил знакомую пресс-секретаршу и сиплым голосом осведомился, есть ли у нее пресс-релиз, чтобы обмахиваться.
«Пресс-релизу нету», - ответила она и почему-то обиделась.
В воздухе запахло парикмахерской, мимо которой я собственно и пиздюхал по тенечку. До работы оставалось каких-то несколько метров.
И вот в час небывало жаркого заката, в Саратове, на улице Яблочкова я увидел ее. Она несла в клюве отвратительные, тревожные красные плоды. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Саратове и в частности у бабок на проспекте Кирова, откуда она их, судя по всему, дербалызнула.
Да и хер с ним, с плодами этими. Главное было — кому ворона их несла. 365 зорь топтавший севера альфа-самец черножопой кучей свисал с ветки ясеня. Иссиня-жуковая куча торжествующе каркала, не затыкая фонтан и всем своим видом напоминала гусара из картины Павла Федорова «Сватовство».
Всякой по паре твари, прочел я как-то, незнамо где. Рыбы в стеклянном шаре не было, но была тут и другая парочка. Наши старые знакомые, коты: начавший скоропортиться и терять товарный вид валерьяношник Беня (кличка рабочая) и дурбецелло Эдгар. На горизонте нарисовался примкнувший к ним недавно товарищ Шоколадный заяц. Почему заяц? Потому что каждый гладивший его неизменным фальцетом выводил «За-а-ая». А прилагательное «шоколадный» в прозвище определялось его привычкой поминутно кидать задней лапой зигу и наводить чистоту причинных мест не отходя от кассы. С кровавым подбоем (вчера в драке с котами ему подбили глаз), шаркающей кавалерийской походкой этот прокуратор улицы Яблочкова подошел к друзьям и занялся любимым делом.
Эдгар был сыт, переваривал утреннюю кулебяку и взглядом лениво курировал купающихся в зассанном канализационном ручье голубей. Шоколадный заяц с лапой нацеленной в зенит неподалеку оправдывал свою кличку. Периодически они давали косяка на ворона.
«Почему он так изменился?» — думал тихо Эдгар под свист ветра.
«Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, — мысленно ответил ему Шоколадный заяц. - Его пиздеж, который он сочинил про ворон, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такой день, когда сводятся счеты».
Беня был с ним солидарен. Счеты, сука, давно пора было свести. Меж тем ворон все более снисходительно поглядывал на виновницу торжества. Год аскезы на территории, по периметру охраняемой сторожевыми кошками, роил в голове ворона планы по подкатыванию к супружнице. Любезная Катерина Матвевна млела, дело свое знала туго и всеми телесами демонстрировала священный трепет. В приступах феминизма замечена не была и посему кокетливо наводила клювом марафет. Романтику отношений подпортило то, что знойный воздух сгустился перед ними, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая. Местный алкаш шел на промыслы.
Вороны целились, но не попали. Поэтому продолжили миловаться и хотеть есть. Хронологию намерений определил желудок. Пару черешен ворон-male умял за милую душу и снова захотел что-нибудь вточить. Он был готов даже на договор купли-продажи души дьяволу (далее именуемому Покупатель). Пусть натурой, пусть наличкой, пусть даже в обход налоговой инспекции Фрунзенского района (по месту совершения сделки). Душа просила жрать! Очевидно, птица была услышана. Договор был подписан и Продавцом прочитан. Даже галочки с «установить браузер Amigo» в отличие от автора этих строк хитрожопый черт снял (паскудная птица), и ворону было явлено приложение к договору в виде помойки у престижнейшего ресторана на проспекте Кирова, известного своими макдаками и бесплатным туалетом. Парочка умчалась.
Бен застрадал. От осознания. Нет, не Кришны, а того, что где-то там высоко-высоко в небесах есть оно, яйцо. Да не мировое Демиурга, а тупо воронье, в гнезде, за которым коты охотились уже вторую неделю. В принципе оно ему было нахуй не нужно. Но это в принципе. А де-факто на усатой харе читалось стремление им завладеть чисто из спортивного интереса, и не было преград затее светлой сей. Чистый спорт, и ничего более. Оглядев #Benyateam, дитя-цветок замялся. С одной стороны, никто из двух оставшихся друзей-раздолбаев на разведчики не тянул. С другой, ему хотелось устроить яйцегейт и ночь длинных когтей. С третьей, самому пыхтеть на дерево сраной белкой было лень. Лень витала в воздухе вокруг кота. Она была начертана размашистыми огненно-зорровыми рунами по всем бениному тулову с заниженным клиренсом, руны лени ярко светились как меч в руках джедая. Едва Бен выходил из-за угла, мамы прикрывали детям ладошками глаза, думая что это сварка и сами пытались не словить «зайчиков». Болтухин принимал их в темное время за белые ночи.
Послать гонца Беня не решился - могут послать и самого. Ворон не было, они пировали. Рахиточной рысью припадая к каждому дереву, Беня зигзагами преодолел путь от Пушкинской библиотеки до вороньей слободки, достиг заветного древа и, подтягивая себя, попёрся ввысь. Пару раз сила притяжения делала свое дело, и Бенин зад воссоединялся с грешной землей в лучших традициях смычки города и деревни. Третий раз был ощутимее всего. И то только потому, что наблюдатель, то бишь я, не выдержал и придал Бене ускорительного пинка.
Не ожидавший звездюлей, охуевший от неожиданности Беня завопил дурниной, взял в лапы ствол (в прямом смысле) и снова когтисто пополз. Снизу за процессом вознесения с любопытством наблюдал Эдгар. Удача в виде яйца замаячила на его кошачьем горизонте. Кулебяка в желудке как-то сразу сархивировалась, превратилась в крохотную кулебяка.zip, занявшую очень небольшой объем и освободившую место аккурат для вороньего невылупившегося наследства.
Я с удовольствием наблюдал всю эту сцену. Шоколадный заяц зиговал. Эдгар нарезал круги под ясенем. А Беня таки достиг высоты, на которую милая уже не посмотрит свысока. Эдди млел. Мечта всей его восьмой кошачьей жизни (с девятой он распрощался в прошлой серии) грозила исполниться. Он мысленно подгонял неуклюжего соратника. Тот почти добрался до вороньего ПМЖ и завис, чтобы передохнуть. Эдгара начали бить конвульсии. Пионер покорения стратосферы снова взял жесткий старт, но спустя пару секунд выдохся и осел мешком. Эдгар почувствовал уколы симпатии к одному усатому человеческому антигерою и зло огляделся в поисках микроволновки.
Беня с тоской даванул косяка на молодое тело кота, словно сшитое для лазания по деревьям. Вот щас ему пригодилась бы эта новая Шму.
Кот снова глянул вниз с умопомрачительной высоты. Тут ужас до того овладел им, что он закрыл глаза. А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.
Возле зассанного ручья изнемогал Эдгар. Он как Скрудж МакДак проточил вокруг дерева целый бублик. Так есть яйцо? Есть или нет? Да или нет? ДА ИЛИ НЕТ??
Беня глянул в гнездо, это сборище веток и проволоки, откинулся на ствол дерева и устало прикрыл глаза. Есть.
«Ради счаааастья рааади нашего, если мы хотим егоооо», - внезапно запела эдгарова душа арию Андрейки из «Свадьбы в Малиновке».
В сей секунд он материализовался рядом с Беней и вперил взор в то, что еще вчера казалось мечтой.
Фигура вторая. Печальная.
Тьма, пришедшая со стороны Волги, накрыла столь нелюбимый вороной город. Яростно долбя засохшие дары фаст-фуда она вдруг замерла и начала прислушиваться к голосам в своей голове. Среди «Убей их» и простого карканья она едва различимо расслышала микролептонные сигналы со стороны гнезда. Рванув с такой силой, что опрокинула своего ухажера, ворона помчалась к гнезду. Над проспектом Кирова раздался громкий хлопок. Такое случается, когда твердое тело преодолевает сверхзвуковой барьер.
Беня стух. Устал он как наш земляк, альпинист Сергей Богомолов покорять эти ваши ясеня в поисках яиц судьбы. Он старый, его женщины не любят. Надо — пускай сам Эдгар и добывает свой яичный грааль. Решив так, мудрое создание выдало пируэт, которому наш другой земляк, олимпийский чемпион по прыжкам в воду Илья Захаров позавидовал бы, и мохнатой стрелой понесся вниз к зигующему другу.
Ворону Эдгар заметил поздно. Когда угловые размеры ее начали явственно увеличиваться, он вдруг заметался.
«Бен, это Данила, ай нид хэлп», - просемафорил он глазами Бене.
Тот прикинулся шлангом и сделал вид, что его вдруг заинтересовал сталинский ампир зассаной улицы. На котовью радость ворона Эдгара не увидела и выписываться из этой жизни не пришлось. Получить удар 7,62-клювом по тыкве он страстно не желал, обнаружиться по утру в мелкодисперсном состоянии на асфальте тоже, а посему зашкерился за ближайшей веткой, а там и вовсе ловко так, без шуму и пыли соскользнул по стволу, словно тот был облит дюжиной литров WD-40.
Ворона, привыкшая верить голосам в своей голове, ошалело огляделась и никого не увидела. «Херрасе», - протянула она и увидела приближающегося хахаля. Кого она ждала все эти месяцы, ради кого она делила все продукты пополам (правда, потом склевывала обе половины). Кино закончилось.
Я метнулся в редакцию за флешкой и мы с ней обрели друг друга. Я снова вышел на улицу.
На ветке сидел мрачный боевой черный ворон, подозрительным глазом созерцал луну. Закат догорел, наступила ночь и коты решили почтить память переваренной кулебяки походом на оставленную воронами фастфудовскую помойку. Они притихли и летели беззвучно, подставив свои морды под свет, льющийся от луны. Беня думал о стволе. На сей раз настоящем, чтобы раз и навсегда разобраться с этой крылатой проблядью. Эдгар думал о яйце, и ему казалось, что мысли эти струятся так же, как струился и шептал оставленный позади ручей, и по мере приближения к помойке память, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать. Он отпустил на свободу мысль о яйце. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, в ночь на субботу. Как ушел, не обнаружив друзей после активного сеанса санитарии сын короля-звездочета, жестокий пятый прокуратор улицы Яблочкова, кот Шоколадный заяц.
