hektorhouse

Кот моей хорошей подруги. Отсутствие глаза не делало его бедняжкой. Этот разбойник всегда вел насыщенную жизнь :) 

Краткое предисловие от автора: В этой сказке много мата, ругани, неуместной половой ебли, перепихона, систематического онанизма, убийств, предательств, чудовищ, коварных и хитрожопых рыцарей, тупых принцесс, дряхлых королей, мата, ругани, секса, слэнга, вселенского пафоса, и колдовства. Темное время Средних веков.

Особо просим моралистов, граммар-опричнников, ханжей, поборников нравственности, религиозных фанатиков, и сочувствующих низшим формам сказочной жизни, просто пройти мимо. Если мимо пройти не получилось, то дружно все вышеперечисленные идут на йух. Ага. И только туда.

Посыл в юморе. Юмор помогает жить. Не смотрите на сказку, как на вульгарность. Найдите в истории смысл, смотрите на все проще. И будет вам счастье. Поехали…

В далеком сказочном королевстве случилась беда. Престарелая королева внезапно решила разрешиться ребенком. Полуслепой король был просто в шоке. А хихикающая старушка с огромным пузом на сносях, бегала по замку от разозленного мужа, пипка которого не стояла уже почитай лет десять. Король правда страдал фимозом головного мозга, и быстро забыл, чего это он носится за своей женой, вереща дурным голосом. Почесав плешивую лысину, старик поплелся к колдуну, дабы тот помог с родами.

Колдун будучи неебически умным, сразу приплел какое-то страшное и жуткое пророчество, мол если ребенка не отдать дракону, то всему королевству придет всамаделишний пиздец. Король поплакал, но потом решил, что и фиг с ним, с ребенком. Пущай забирает кто хочет. Потом рыцаря найдем, кто вернет.

Той же ночью старая королева выплюнув ляльку из своей сморщенной вагины, отдала душу Богу. Король на радостях принял было ванну на двоих с фаворитками, да пищащий сверток не давал покоя. Старикашка, сунув в руки своему начальнику стражи письмецо с гербологией принцессы, отправил того в лес, дабы тот оставил клятого ребенка в лесу, на поругание ночной нечисти...

С той поры прошло двадцать лет. Король жил питаясь бульоном из ласточкиных гнезд, да чудодейственными таблетками от заморских волхвов, что пришли с караваном. Благодаря оным таблеткам, пиписька короля вырастала на пару сантиметров вверх, и позволяла невозбранно дрючить подданных.

Темной ночью, когда король пердолил юного мужеложца Бориса, старческую голову посетил маразм. Спрыгнув в одних портках, и оставив слюнявого Бориса на перине, король кинулся строчить указ.

- «Всем привет. Я, король Лазарь Троеугольный, хозяин и повелитель всех земель окрестных, что видны с моей убогой стены замка, повелеваю. Кто вернет дочь нашу из лап поганого дракона, тот получит ее в жены, и полцарства в придачу. Король Лазарь есмь и слово мое рулит!»

Правда король потом передумал немного, и исправил полцарства на одну треть. Мол у рыцаря итак жопа слипнется.

Герольды объявили королевскую волю, где могли. Развесили указы на всех столбах и стенах, в лепрозориях да самых скользких корчмах. Сказочная страна принялась ждать своего героя.

Тяжелая рука в армированной перчатке, сорвала обветшавший листок указа со столба на границе. Обладатель руки, был рыцарь Ляксандр Циникаль. Молодой, грубоватый, ладный на лицо, человек. Карие глаза с вызовом смотрели на каждого, от чего каждый пускал жидкую струю себе в штаны, и бормоча убегал за угол. Сэр Ляксандр повертел указ, и обратился к своей кобыле, которая с отрешенным выражением жевала конопляный лист.

- Таисия, узри! Указ королевский. Вот шанс мой затесаться в королевскую родню, да отхватить кусок земель! – гаркнул сэр Ляксандр.

- Ебанько. Ты всегда подписываешься на невнятные задания – тихо пробормотала кобыла Таисия. Да, она была говорящей. Это же Темное, блять, время сказок.

- Цыц, курвина дочь! – рыцарь отвесил кобыле увесистого леща, который однако не возымел действия. Таисия злобно посмотрела на хозяина.

- Ладно. Шанс, так шанс. Поехали, мой лорд. Король там поди уже обдрочился на радостях, услыхав весть о тебе – сплюнув зеленую слюну на землю, кобыла тихо потрусила по главной дороге. Часть правды была в ее словах. Сэр Ляксандр хоть и был циничным гавнюком, но подвиги совершал исправно и на совесть.

- Ваше величество, привет вам. Сэр Ляксандр Циникаль к вашим услугам – ослепительно улыбнулся рыцарь, сидящему на троне королю Лазарю в коричневых портках.

- Слава тебе, сын Вольдемаров. Наслышаны мы о подвигах твоих – загундосил король. – Принимаешь ли ты вызов? Спасешь ли дочь мою от лап мерзопакостного, зеленорожего уебана?

Рыцарь восхитился красоте королевской речи.

- Без проблем, вашество. Позвольте выступать? - король кивнул – Только… А куда идти то? Где зеленорожий уебан проживает?

- А кто его знает? Вот ты и найди. Тебе за это нехилая награда обещана. Ладно, не зверей, сер Ляксандр – вякнул король, когда тяжелая длань рыцаря схватила престарелого монарха за вялую мошонку. – Иди на юг. В Опаловых горах говорят завелся дракон, что дев юных имать любит.

- Сразу бы так, вашество. А то ведь нервы не железные, оторвать мог естество ваше – улыбнулся дружелюбно рыцарь.

- Полно те, срамный юноша. Не испугать меня уж этим. Я давно не балуюсь утехами в постели.

- Ага, знамо дело – едко пробормотал Ляксандр. – Ужель отпидарасили вы всех конюхов своих?

- Оставь меня, отрок. Уже пора тебе. Иди, и не возвращайся без дочери моей – король ласково стукнул славного рыцаря по темечку золотым скипетром, что больше был похож на огромный самотык.

- Ляксандр, вот почему все короли – ебанько? – задумчиво пробормотала Таисия, мерно переступая через поваленные деревья Великой Топи.

- Так скучно им, Тая. Вот представь, все у тебя есть, слово сказал и милая дама, сама тебе трет сиськами спинку в бане. Иль деликатесы, мать их, самые потрясающие ждут на столе, когда губами вялыми ты схватишь виноград – заржал рыцарь, как мерин. Кобыла фыркнула.

- Вроде как, все зло от денег и власти? А?

- Ага, все так. Вот и Лазарь наш, сожрет гость таблеток волшебных и бежит пуская слюни имать конюхов. Я слышал, что он раз неистово заебал до смерти одного из рыцарей своих. Представляешь. Сквозь доспехи! – перекрестил себя крестом, добрый рыцарь.

- Гонишь! – фыркнула кобыла вновь – Чушь же. Как так, хером вялым, да сквозь доспехи.

- Увы, не ведаю я, лишь сплетни слышал. Говорят, что рыцарь тот отошел в мир иной с улыбкой проказливой на челе.

- Мде. Ну и ебанько – Таисия обожала это слово. Ляксандр научил ее, когда пытался вывести мандавошек у себя, громко обзывая этим словом одну даму из борделя. – О! Это че такое?!

Кобыла остановилась перед большим обугленным деревом. У корней дерева привалился маленький гном с красными глазами. Гном хрипел, и тужился.

- Что с тобой, маленький пройдоха? – полюбопытствовал рыцарь, свесившись с седла и улыбаясь волшебному созданью. – Ужель хворь какая одолела?

- Какая хворь!! Запор ужасный после каштанов бабки Василь. Ебанных каштаннов, блядь, ебанной бабки, блять Василь – прохрипел гном. – Неделю пытаюсь погадить. Ежели что и вылетает, то сжигает пару деревьев сразу. Тротил чистейший, мать его изобретателя в пыжку долбится.

- Лови, бедняга – рыцарь кинул гному флакон с белесой жидкостью, в которой плавали зеленоватые кусочки. – Это поможет. Только крепче держись, а то знамо дело, можно и душу высрать. Пробовал сам.

- Это что? – гном блестя глазами, взял флакончик в руки.

- Новое средство. Молоко с огурцами малохольными. Бабки-шептуньи посоветовали, когда я адово терзал свой зад, сидя в уборной после ужина баронского с печеными лебедями.

- Благодарю, человече – улыбнулся с натугой гном. – Возьми и от меня дар. Кольцо волшебное. Которое тебе поможет когда нибудь. Стоит лишь повернуть его на пальце и сказать, где хочешь очутиться.

Он подкинул в воздух маленькое золотое колечко, которое рыцарь проворно поймал. Ибо Таисия уже повела в его сторону любопытной мордахой. Лошадь была из Ада. Жрала вечно все подряд. Зато умела разговаривать, что одинокому Ляксандру порой было необходимо.

Покинув гнома, рыцарь продолжил путь, распевая неприличные песни во всю глотку. Таисия морщилась, но пыталась подпевать. Пока позади не раздался крик, от которого сэр Ляксандр мерзко хихикнул:

- Распечаталось горлышко бутылки. Теперь уважаемый гнум будет срать, как утка. Только вздохнет.

К исходу дня, герой достиг горной гряды Опаловых ущелий. Зловоние распространилось в воздухе так сильно, что рыцарь разрезал апельсин, и примотав одну дольку к носу себе, другую дольку к носу кобылы. Путешественники поехали дальше.

Огромная пещера встретила их непривычной тишиной. Везде валялись кости в доспехах, доспехи с костями, кости просто, кости в тканях и шелках, огрызки костей. Костяная поляна. У входа в пещеру была прибита табличка с искусно выведенными буковками на ней:

«Дракон живет тут.

Если хотите будить его, то киньте в пещеру один камень.

Если хотите отдать ему вашу дочь, киньте два камня. Если она девственница, киньте ее трусы.

Если вы рыцарь и пришли за принцессой, крикните бранное слово.

Если вы просто хотите помереть, насадите себя на кол возле пещеры, и ждите ответа.

Папа, если это ты, то меня нет. Я умер, и вообще ни разу не занимался онанизмом.»

- По идее, мне нужно орать матом? Да, Тая? – спросил кобылу озадаченный рыцарь. В ответ услышал всю правду о своих умственных способностях. Ляксандр вздохнул и выкрикнул в тьму пещеры:

- Э! ЭЙ! ЖОПОЁБ!!!

В пещере что-то заворочалось, зашуршало, и на свет дневной вылез меланхолично-помятый дракон. И воззрился на стоящего напротив рыцаря своими ядовито-желтыми глазами.

- Чево эт я жопоёб? Я традиционной ориентации, драконих люблю, да прочих девушек – оглушительно зевнув, сказало чудище.

- В инструкции написано, что для того, чтоб тебя позвать нужно крикнуть «Жопоёб» - улыбнулся рыцарь. Дракон ему понравился. Милый и кавайный.

- Аа… это писарь видимо начудил. Его отец привел. Говорит, мол этот придурок надоел мне, внуков не делает, на мальчиков смотрит, да глаза углем разрисовывает. Он и написал мне табличку, потом я его сожрал – дракон сделал потягушки. – Присматривался понимаешь к моей заднице. Придется переписать теперь. Ты кстати умеешь? Грамоте обучен? Я тебе подарок сделаю какой-нибудь.

- Не. Сами мы не местные. Просто проездом. Да и решили принцессу выручить – встряла Таисия. Дракон вылупил свои глазищи.

- Говорящая лошадь. Нихуя се!!! Ты где такое чудо достал?

- Ебит того рот! – буркнула лошадь. – Говорящих лошадей не видел? Будто драконы вообще нормальное явление.

Дракон удивленно смотрел на покатывающегося со смеху Ляксандра. Рыцарь вытер мокрые глаза и произнес:

- Так. По фен-шую, отдавай мне принцессу. Мне еще возвращаться надо, да с короля приз свой требовать. Принцессу мне!

- Эту что ли? – палец дракона показал на стоящую возле ноги девушку, которую поначалу никто не заметил. Девушка сверлила рыцаря наивным взглядом, скрестив худые руки на груди. Большой такой груди.

- Ого! Вот это у нее сиськи! – восторженно раззявил рот рыцарь, и мгновенно спохватился – Пардон. Глаза конечно. Какие большие и выразительные глаза.

- Ты на глаза онанируешь, сэр рыцарь? – тихо поинтересовался дракон. – И как? Удовольствия больше?

- А то! Так и прет семя пробить крышу дома моего! – гыкнул Ляксандр, Таисия покачала головой, а принцесса немного улыбнулась. Видимо все еще дулась, на то, что ее не заметили сразу. – А звать тебя как, дракоха?

- Пирожок – улыбнулся дракон своими семидесятью зубами. Рыцарь вновь заржал, даже Таисия не смогла сохранить каменное лицо.

- Пиздец. Ну и имечко тебе дали – прохрипел в паузе между смехом, рыцарь, вытирая губы. – Пирожок. Так, что. Принцессу я забираю?

- Схуяли? – лаконично рявкнул дракон. – А кто мне массаж грудями своими теперь делать будет? За двадцать лет, это первая принцесса, которую мне удалось найти!

- Ага. Он онанирует каждый час на меня – вставила свои пять копеек милая принцесса, буравя дракона злым взглядом. – Потом три часа в бадье приходится мокнуть, чтобы смыть с себя это паскудство.

Дракон виновато погладил ее когтем по голове – Прости. Я же не виноват, что у меня такой большой. А превращаться в человека, как мой папа, я не умею.

- Ебанько! – процедила Таисия. – Огромный, безмозглый ебанько!

- Не ругайся, уважаемая кобыла. Все мы дрочим, так дядя Фрейд говорил. Я читал в книге. Принцессу вам я не отдам просто так. Давай устроим испытания! – просиял дракон. Рыцарь хлопнул себя по лбу перчаткой. Заебали парня испытания, нет бы просто полоснуть по шее мечом, как в старые времена. Эх...

- И что за испытания будут, Пирожок? – рыцарь спрыгнул с лошади, и разминая ноги, подпрыгивал на месте. Напротив дракона. Тот недолго думал.

- Давай, кто собьет спермой гуся в небе, тот и победил?! – хихикнул Пирожок. Ляксандр только сейчас сообразил, что правой лапой дракон держит свое хозяйство. Которое было толщиной со столетний дуб. Молча восхитившись размеру, дворянин пригляделся.

- Эт что такое? У тебя в складке кожи кролик? Пошто ты заебал несчастного зайчишку??! Нехристь!

- Дык, он сам пробегал мимо, когда я теребил игрулю. Вот и попал нечайно в кожицу. А там я его и перемолол – стыдливо покраснел дракон. Если вы не видели, как краснеют драконы, можете поймать ближайшего и сказать ему пошлость, дабы узреть самолично.

- Ебанько! – Таисия не изменяла правилу любимого слова. – У рыцаря же пипка всего ничего. Это ты стрелой мечешь из ствола своего. А он и глаз разбойнику не выбьет!

- Неправда! – возразил уже покрасневший рыцарь – мой орган красив и могуч. Я же меньше ростом.

Принцесса облизнула острые, белоснежные зубки, и выпятила грудь, призывно подмигнув рыцарю. Ляксандр закашлялся и сжал ноги. Что-то просилось наружу.

- Значит гусей сбивать не будем? – дракон почесал волосатую мошонку и два мешка, что были кукешками, звучно пернув так, что в соседнем королевстве от королевского дворца отвалилась башня, и придавив местного мага спровоцировала новую войну. Но нам это пока не интересно.

- Неа! – ответил ему рыцарь. – ты больше меня же. Давай так. Кто быстрее пробежит километр, тот и выйграл. На финише победителя будут ждать Таисия и принцесса.

- Хм. Но я же больше? – смутился дракон, внезапно поймав своим желтым глазом маленького красноглазого гнома, что свалился с небес. От коротышки исходил жуткий запах какашек. Дракон удивился – Ты что за хуйня?! Етить твой рот!

И не дождавшись ответа, закинул изумленного гнома себе в пасть. Причмокивая, дракон улыбнулся.

- Люблю инопланетян. Они вкусные. Хоть и воняют фикалькой.

Рыцарь открыл было рот, но захлопнул его, переглянувшись с кобылой.

- Вот и долетался космонавт – печально вставила кобыла. – Никак с дозой переборщил огуречного молока, а милорд?

Рыцарь улыбнулся и сжал в руке золотое колечко, уже усопшего гнома. Дождавшись, когда принцесса верхом на кобыле удалит свою аппетитную попку на километр вперед, рыцарь и дракон приготовились. Пирожок чихнул так, что из носа вылетел огненный шар, который воя, улетел в тридевятое королевство и утонул в реке. Молодая царица Маша, стала сильно плакать от испуга, а придворный поэт накропал стишок – Наша Маша громко плачет, уронила в реку дилдо! За что и был в последствии повешен. Ну и хуй с ним, с поэтом.

После отмашки, дракон резво рванул вперед, а рыцарь смеясь одел на палец кольцо, молясь, чтобы дохлый гном не наебал его с волшебными свойствами. Загадав, что желает быть рядом с принцессой, он закрыл глаза и повернул кольцо на пальце.

С опаской открыв глаз, Ляксандр увидел, что на него смотрит открыв рот милейшая принцесса. Рот был настолько сильно открыт, что мог бы вместить даже уд Пирожка, который вдалеке поднимал клубы пыли.

Принцесса взвизгнув бросилась на шею победителю, а Таисия гордо тряхнув гривой, заявила:

- Мой лорд, ты ебанько. Но очень удачливый, ебанько.

- Тая, просто я верил в победу. Вот и секрет – Ляксандр с удовольствием отметил, как напрягается Ляксандр младший в штанах, ощущая тепло принцессы. Глаза которой расширялись по мере того, как напрягался младший рыцарь.

- Как ты так быстро добежал? Наебывать нехорошо, сэр рыцарь! – надул губы Пирожок. – Я так не играю.

- Все просто, уеба. Я быстрее, выше, сильнее. Протеин нужно пить – важно погрозив пальцем ящеру, произнес наш герой.

- Ладно. Я пожалуй пойду поищу новую принцессу. Бывайте други. Заходите в гости – хныкнул дракон, и поплелся обратно.

- Эй. Жопоёб, погодь – рыцарь догнал Пирожка и протянул тому кольцо – у меня для тебя подарок. Я знаю, что ты хочешь найти дракониху себе. Вот эта штука тебе поможет. И скучно не будет. Одень ее на палец и скажи, где хочешь очутиться, и вмиг там окажешься. Только верни потом мне. Если не вернешь, после того, как найдешь себе половину, то кольцо высосет кровь из твоей дубины детородной!

Пирожок побледнел, но с благодарностью, приобнял лапой щедрого рыцаря.

- Спасибо, друг. Я не забуду твою честность, сэр Ляксандр. И я познакомлю вас с мисс Пирожок в скором времени. Прощайте – одев кольцо на палец, дракон исчез в вихре пыли.

- От ебанько – Таисия не удержалась. – Мисс Пирожок… От ебанько.

- Милый мой, рыцарь. Что мы будем делать теперь, когда я твоя полностью – принцесса сидя на кровати в роскошном имении сэра Ляксандра, ласкала мужественную грудь своего спасителя. – Ты вернешь меня папе?

- Ага, счас прям! Ну его нахуй, папу то. Пусть дрючит рыцарей своих, а не тебя. У меня много планов. Да и Пирожок обещался залететь в гости – умильно произнес рыцарь, довольный жизнью. – Я могу конечно, вернуть тебя папе. Если хочешь?

- Нет! – вскинулась принцесса потрясая упругими грудями, и ощутив, как вновь напрягается Ляксандр младший, произнесла тихо – Ну его нахрен. Папу-то…

- Трансильвания. 1854 год от Р.Х. и прочие нелепые аббревиатуры.

Тягучие, почти свинцовые капли дождя лениво и словно нехотя разбивались о зубчатую стену из старого и проеденного временем известняка. Небо в вышине бурлило исполинской мощью, словно говорило «Подождите чуть, и я вас удивлю смертные». В принципе так оно и вышло. Кривая молния ослепительно зажглась на темном фоне, на миг, осветив окрестности. А именно, стоящий на скале одинокий замок, о пяти башнях. Замок был старым и ветхим, как бабушкина калоша после работы в огороде моего родного Вестминстера. На стене замка, свет молнии осветил длинную и долговязую фигуру, в черном плаще, натянутом на самые глаза. Именно глаза фигуры и привлекали внимание. Они были темно-красного, карминового цвета. Фигура так и стояла, будто непогода и молнии, ей совершенно нипочём. Хотя. Так оно и было…

Англия, все тот же 1854 год, Лондон.

Ох и дернул меня черт отправиться учиться на юриста. Как будто юристов не хватает. Вон посмотрите. Везде разгул бандитов, мошенников, убийц. Голод, холод, и тьма. Ну, почти тьма. Лондонский смог похож на тьму. Также ничего не видно и не слышно, да всякие попрошайки шатаются рядом. Вы спросите, кто я? Это же моя история. Ладно, так и быть, расскажу.

Зовут меня, что отнюдь не радует, Брунхильда Метерс. Папенька мой, будучи повернутым на всю голову любителем легенд и сказок, решил назвать свою единственную дочурку в честь воинственной бабы из древнегерманского эпоса. Не подумал старый шельмец, каково мне будет жить с этим именем. А уж работать юристом и то похлеще. Поэтому я ожидаемо сократила свое имя. Мое почтение, вам читатели, я – Бри Метерс. Двадцати четырех лет отроду, с рыжими волосами. Англичанка как-никак. Зеленые, почти изумрудные глаза, и бледная кожа. Стереотип туманного острова, знаете ли.

Доблестно отучившись в столичном университете и получив заветный диплом, я устроилась работать на полставки в местную юридическую контору. Мой хозяин – славный малый. Девяностолетний старикашка в ужасных брюках в полоску, каждое утро приносящий мне чашку ужасно горького кофе и старое печенье. Видимо с помощью этого печенья он потерял свои зубы. Ну, мои покрепче будут. А в целом он очень добрый. Даже позволяет мне параллельно повышать свои навыки в местном суде. А вы как хотели? Жить в Лондоне, который я сейчас описываю, мало радостное занятие, а я дама с амбициями. Вот и приходится вертеться, как свинья на мячике.

И сейчас, я с подачи моего любимого хозяина, сижу на своем потрепанном чемодане, и жду поезд в Будапешт. Ага, который находится в Венгрии. Угадали, молодцы.

Радостно обрызгивающий меня своими слюнями, хозяин верещал что-то про уважаемого клиента нашей конторы, который попросил прислать ему юриста для покупки нескольких акров земли в Лондоне. Вот ума не приложу, кому нужна земля в этом болоте. Не смотрите так. Я люблю свою страну, но Лондон… Бр. До сих пор мурашки об этом месте. Так, вот. И я в скором времени, отправлюсь в милое путешествие, в самую глушь, под названием Трансильвания. Где и находится жилище этого уважаемого клиента.

Я пыталась, конечно, возмутиться, но старикашка оказался гораздо круче. И сказал, или я еду, или ищу другую работу. Посверлив его злым взглядом, я согласилась, но с условием, что по приезду обратно, он дает мне отпуск для отдыха и дуракаваляния. Наивный дед согласился. О, вот и мой поезд. Пора…

Будапешт, Венгрия. Год тот же, время чуть другое, ибо другой часовой пояс, но это кроме автора никому не интересно.

- К-О-Л-Я-С-К-У – по буквам растягивала я, пытаясь донести свою просьбу до хозяина местной гостиницы. Тот в ответ глупо улыбался и пожирал взглядом мои аппетитные формы. Коляска на их наречии, что, желание заняться сексом? Уродливый извращенец.

Наконец, с помощью жестов и прочего, я донесла свою мысль. Мне нужна коляска с лошадьми, которая доставит мою драгоценную персону в Буковину, а там и до цели путешествия недалеко.

- Госпожа хотеть алюр, ор халоп? – пробурчал мужик с похотливой улыбкой. С рождения, что ли он так улыбается, ну да ладно.

- Ага. Верно. Халоп и очень быстро. Только Галоп, а не Халоп, глупая ты физиономия – увы, тот мою остроту не понял. Я махнула рукой, и последовала в свой номер, чтобы собрать вещи.

Спустя час, возле отеля меня ждал мой экипаж. Кучер, высокий и плотный дядька с черной бородой, имел висящую в ухе золотую серьгу. Он осмотрел меня, и сплюнул себе за плечо. Да, я уже поняла, что рыжих тут не любят. Но я его тоже любить не собиралась и сплюнула в ответ, попав дядьке аккурат в его бороду. Тот в страхе, вертясь ужом, грохнулся оземь со своих козел, и, вскочив на ноги, выдал мне длинную тираду на непонятном наречии. Впрочем, слово «шлюшка» на идеальном английском, я поймала. Благодаря чему и показала дядьке кулак. Тот улыбнулся, и даже открыл дверь. Наверное, потому, что в кулаке, был зажат мешочек с монетками за проезд.

Местные жители, открыв рот, смотрели на перепалку. Женщины в серых нарядах, осуждающе качали головой, и швыряли в меня горстки земли. О времена, о нравы… Я вздохнула и поспешила спрятаться в глубине экипажа.

Уже Буковина. Время на три часа сдвинулось. Погода - мрак, жизнь - мрак, кучер - остолоп.

- Walpurgis Nacht! – заорал кучер, оглушительно выдав газы и грубым образом испортив воздух.

- Чего?! Какой Нахт? – тщетно пыталась я переорать свист ветра, и вонь кучера. Боже, какой он ужасный. Впрочем, безрезультатно. Кучер сидел на скамеечке наверху, и мелко крестился, и принялся тихо повизгивать, когда в отдалении появились горящие глаза. Волки преследовали наш экипаж.

- Гони, плачу двойную цену! – крикнула я кучеру, потрясая воздух мешочком с деньгами. Тот на удивление быстро собрался, и, гаркнув лошадям, помчался вперед. Еще полчаса дикой скачки, и я, усталая английская женщина, вышла из ненавистного экипажа, покачиваясь. Так. И куда нас занесло?

Это была маленькая деревушка, на границе с Трансильванией. Впрочем, ее часто и путали с Трансильванией, благо междоусобицы случались также часто, как и дни рождения селян. Будучи в Будапеште, я отправила из гостиницы письмо нашему клиенту, дабы тот подготовил мне свежий экипаж в этой самой деревушке. Предусмотрительность мне еще никогда не мешала.

Кинув мешочек вонючему кучеру, который тут же повернул свою коляску и исчез во тьме, я устало махнула изящной ручкой. Идиот. Ну и бес с ним. Где тут трактир? Хочу пить и есть.

Трактир оказался маленькой и на удивление, чистой комнаткой с четырьмя столами. Видимо посетители не часто тут бывали. Хозяйка, дородная баба в накрахмаленном переднике, мило мне улыбнулась, и обратилась на чистейшем, мать ее, английском. Я не могла не поинтересоваться, откуда она знает язык.

- Я училась в Англии, милая. И муж мой оттуда – вот тебе раз, удивилась я. У нее и муж оказывается есть. - Что вам угодно?

- Можно мне горячего чая? И еще. Не приезжал ли экипаж от имени баронета Делиса? – я не закончила задавать вопросы, пораженная лицом хозяйки. На ее челе было написано желание дать мне пинка под мой милый зад, и взять назад свои слова о гостеприимстве.

- Это зло. Не стоит ехать в замок. Тем более к баронету – тихо произнесла женщина, крестясь и сжимая маленький серебряный крестик на груди.

- Почему? Он что, жутко безобразен и у него голова в струпьях? – невинно улыбнулась я, но хозяйке мой оптимизм не помешал говорить еще страннее.

- Он – зло. Спасите свою душу, убирайтесь обратно в Англию. И забудьте о баронете.

- Ну, нет. Я по рабочим делам. И меня выгонят, если я не подпишу бумаги. Каким бы он ни был, он клиент, а я юрист – пришлось даже потрясти женщину за грудки, дабы круглые от страха глаза, не вылезли и не упали на не совсем чистый пол. Та вздохнула, и, успокоившись, отправилась готовить чай. А я наконец-то вытянула свои стройные ноги под лавкой, и ощутила приятный момент отдыха измученного тела.

Отдых продолжался ровно до тех пор, пока порыв ледяного ветра, не задул все свечи в зале, и не распахнул тяжелую входную дверь. На пороге стоял худощавый человек в потертом дорожном плаще, старательно пряча глаза и лицо. Хозяйка взвизгнула и, сорвав со стены головку чеснока, швырнула его в гостя. Тот элегантно посторонился, выпуская зловонный шарик на улицу, и повернулся ко мне.

- Госпожа Метерс? Я от баронета Делиса. Мне приказано доставить вас в замок. Прошу, экипаж уже готов – тихим, шелестящим, как осенние листья, голосом констатировал гость, протянув худую руку в сторону двери.

- Да. Это я. Идем, мил человек. Пора работать – я улыбнулась и протянула руку. Незнакомец в ответ повернулся спиной и скрылся на улице, предоставив мне самой тащить свой чемодан. Негодяй же. Ни манер, ничего. Что за дурацкая страна?

Хозяйка подошла ко мне и трясущимися ручками протянула мне свой крестик, пробубнив, что де он спасет меня, раз я сама такая дура. Я кивнула, старательно пропустив «дура» мимо ушек, и вышла на улицу, вслед за моим провожатым.

Ого! Удивление продолжалось.

Черный экипаж, почти сливающийся с ночной тьмой, был запряжен такими же черными лошадьми. Гигантскими! С черными глазами. Мощь животных поражала. Пар, длинными струйками тянулся из широких носов. Кучер повернул ко мне свою голову без глаз. Ну да. Пора, чего это я.

Пыхтя, я закинула чемодан в купе экипажа, и, ловя ночной воздух, откинулась на бархат подушек внутри. Бархат?! Язви меня за ногу. Я же, как королева сейчас! Какой юрист ездит в экипаже с бархатной отделкой. Видимо, баронет очень богат. Я мысленно поправила прическу и улыбнулась.

- В путь, лакей! – выкрикнула я, стукнув изящной ножкой совсем не изящно в стенку напротив, вызывая ругательства кучера. Ишь ты. Будет еще поворачиваться ко мне спиной.

Трансильвания, триста или четыреста километров позади. За окном ночь, время неизвестно, часы разбиты ноготком с безупречным маникюром. Замок Делис.

Громадный замок, если смотреть снизу, поразил меня в самое сердце. Пять острых башенок сверкали мокрыми шпилями. Недавно прошел дождь. И мне кажется, показалось, что наверху, у зубчиков стены, стояла фигурка человека. Ну да ладно, это просто усталость. Я буркнула кучеру благодарность, и, не поворачиваясь, пошла к воротам.

- И где тут колотушка в дверь? Или колокольчик? – психанула я, двинув неизящно ножкой в тяжеленую дверь. А дверь возьми, да откройся. Мурашки прогарцевали по моей прекрасной спине до самой ладной попки, и превратили ягодицы в подобие свежей выпечки. Простите, отвлеклась.

Холл замка поражал не меньше, чем сам замок снаружи. Сотни гобеленов и картин. Рыцарские доспехи, и тонны металлолома в виде оружия. Все это безобразие покрывало стены, вместо, привычной моему английскому глазу, штукатурке.

На верхушке длинной лестницы, стояла мужская фигура, которая обратилась ко мне со словами изысканнее прочих, пролив бальзам чар своих на сердце юное.

- Милостивая госпожа, позвольте приветствовать вас в замке Делис. Я – баронет Люмус Делис. Добро пожаловать в мой дом – отчеканил баронет, а я не по-дамски раззявила рот, рассматривая хозяина.

Высокая, худощавая фигура в черных брюках, обтягивающих стройные ноги, обутые в кожаные сапоги. Длинные руки с тонкими музыкальными пальцами. И лицо. Ух! Такого лица я не видела еще нигде и никогда. Оно поражало своей бледностью. Я и сама, выросшая в самом сердце Англии, и не видевшая солнца, казалась загорелой рабой невольницей, по сравнению с моим хозяином. Бледная кожа, очень бледная. Горящие темные глаза. Причем, когда на них падал свет, клянусь, они были красноватыми. Острые скулы, о которые можно порезаться, и идеально длинный нос. Изящные губы, ярко-налитые жизнью, как вишня. И темные волосы, забранные в конский хвост. М-да… Баронет поразил меня в самое сердце, да так, что между ног стало жарковато. Хм.

- Доброй ночи, баронет. Я – Бри Метерс из Англии. Прибыла для заключения сделки, представлять контору Рапидо и Ко – мило улыбнулась я, стараясь выкинуть хозяина из мыслей. Очень пошлых мыслей, между прочим.

- Нет, нет. Прошу. Обойдемся без баронета. Зовите меня Люмус. Так гораздо удобнее – улыбнулся хозяин, оскалив острые зубы. Идеально белые и идеально острые, заставив меня немного вздрогнуть.

- Простите. Люмус?! – я, не выдержав, расхохоталась. Мой хозяин, опешив, смотрел на меня. – Вас зовут Светик?

О, великая латынь. Lingua Aeterna. Это сейчас ее знают только юристы и медики, а в мое время ее обязан был знать каждый. Но то, что баронета назвали Светиком, давало мне надежду, что не только у меня дурацкое имя.

- Да, мисс. Наследие отца и предков. Мой прадед носил это имя – улыбнулся Люмус, спускаясь грациозной походкой с вершины лестницы. – Вы голодны, мисс? Позвольте, я позаботился, и вас ждет горячий ужин. Надеюсь также, что вы не откажетесь разделить со мной бокал вина из личной коллекции?

- Конечно, Люмус. Вы хозяин, я ваша гостья – я сделала книксен, не рассчитав собственной усталости и отсталости. В итоге рухнула на свой милый зад.

- Позвольте помочь, мисс – голос баронета поражал бархатными нотками. Но более он поражал тем, как быстро сумел добежать до меня, хотя я ясно видела, что он стоял минимум в нескольких метрах от меня. Ладно, спишем на усталость.

Столовая замка. На часах ночь, а спать не хочется. Совсем. Баронет такой милашка. И во всем виновато вино.

- Ох, Боже – я заметила, как Люмус напрягся от моего возгласа. Наверное, не принято в приличном обществе, так себя вести? – Какая потрясающая курица. Так и тает во рту. А вы, почему не присоединились, Люмус?

- Покорнейше благодарю, мисс. Я уже трапезничал. И могу только поддержать вашу трапезу своей компанией – ой, какой милый. Ну, просто сказка. Так, нужно перестать хлестать вино. Я все-таки дама.

Баронет сидел и с пристальным вниманием разглядывал, как я ем. Меня это не напрягало. Может бедняга просто устал находиться в этой глуши один, или я ему так понравилась. За окном тем временем, прокукарекал петух. Баронет вскочил и, бледнея обычного, сказал, что пора спать, и вообще время позднее, а гостья устала. Ну, гостья устала, но согласилась бы позабавиться, буде баронету сейчас желание приспичило пошалить. Хозяин – барин. Спать, так спать.

Позевывая, я прошла в свою комнату. Комнату, размером с дворец. Гигантская кровать с невероятно мягкой периной, и шелковыми простынями. Ох, я королева. Пьяная, но королева.

Люмус позади тактично кашлянул.

- Позвольте пожелать вам доброй ночи, мисс. Завтра ближе к вечеру, я найду вас, и мы поговорим о делах. А пока отдыхайте.

- Доброй ночи, Люмус. Спасибо за ужин – я улыбнулась хозяину, заметив, как он смотрит в мои глаза. Его глаза были удивительны. Они гипнотизировали и манили. Так! Соберись, женщина. Тебе нужно спать. А это твой клиент.

Баронет закрыл за собой дверь, и я упала на кровать совершенно обессиленная, с жаром в груди, и образом баронета в голове. Ах, вино. In vino veritas, как говорили латиняне. А они поклонялись вину. И тут я уснула…

Замок баронета. Похмельное утро. Часы молчат, как и раньше. Пора переходить на песочные. Так лучше.

Я сладко потянулась на своей шикарной кровати. Солнце проникало сквозь открытое окно, впуская в комнату и свежий воздух, который бодрил похлеще пресловутого Бордо. Позевывая, я подошла к окну, дабы поразиться потрясающей красоте перед глазами. Горы вдали, покрытые розоватой дымкой восходящего солнца, темно-зеленые леса в долине, и пение сотен птиц. Во дворе замка возились какие-то люди, готовя телеги, и кареты. Их каркающий голос мешал любованию, и я не выдержав, свесилась в окно и заорала:

- Эй! Кретины, можно тише? Тут, между прочим, дама благородная отдыхает. А вы вопите, будто вам волки игрушки откусили!

Люди погрозили крохотными кулачками, орущей в окне, но всецело благородной даме, и вернулись к своей работе. Уменьшив таки рокот своего голоса.

Заварив себе на кухне ароматный чай, я, пошла, гулять по замку. О, это было дивное зрелище. Ощущение, будто ты в музее. Сотни картин, изображавших батальные сцены, и неких людей в доспехах, доспехи и оружие, некоторые с вмятинами и царапинами. Один доспех был даже продырявлен в паху. Табличка возле доспеха гласила, что в этом доспехе погиб славный полководец Ярема Третий Косоокий, когда пушечное ядро пробило дыру в его достоинстве. Я досадливо поморщилась. Понятно теперь, почему Ярема был косоокий.

Библиотека баронета была полна книг и редчайших фолиантов. Была даже старая копия «Устройства Земли» Птолемея. Продав одни книги можно было жить припеваючи несколько поколений. Но мое внимание привлекла другая вещь. В углу библиотеки висела картина. На ней был изображен баронет собственной персоной, при полном параде, на черном коне, сошедшем из моей поездки по пути сюда. Художник удивительно передал сходство с оригиналом, только вот с глазами намудрил. У баронета они были черными, а с картины на меня смотрел кареглазый юноша. Светло-ореховый взгляд, которого, лучился добротой и нежностью.

- Тогда я был довольно молод, мисс. Пусть вас это не смущает, – неожиданно позади, раздался голос баронета. Я подпрыгнула и выронила чашку, которая заплясав на полу, в скором времени разлетелась на куски.

- Простите, я такая безрукая – огорошила я дворянина своим чистым английским, пытаясь собрать осколки. Один негодяй решился впиться мне в ладонь. – Ай. Вот черт.

Даже капелька крови проступила. Баронет напрягся, как насильник, увидевший голую посудомойку, и с криком – Я помогу - схватил мою руку. Его кожа была довольно прохладной. Ладно. Лукавлю. Она была жуть как ледяной. Я задрожала. А взгляд Люмуса разгорался глубоким красным цветом.

- Будьте осторожны мисс. В этом доме нельзя просто так проливать кровь. Стены моего дома скрывают свои тайны, – хмуро проговорил мой хозяин, отворачиваясь, и пряча застывшую на губах каплю крови. – Давайте займемся делами. Уже вечер.

И в самом деле, я провела в прогулках по замку весь день, не заметив, как спустилась тьма на земли Трансильвании. О, этот пафос.

Позже, мы заполнили с баронетом все необходимые документы. И он, улыбаясь, протянул мне свою руку, дабы ознаменовать заключение сделки. Я робко пожала ее. Странно, но рука была теплой. Как обычное человеческое тело. Наверное, он просто замерз в тот раз, подумала я, и решила не мучать свою прекрасную голову дурацкими мыслями.

Но одна мысль, не давала мне покоя. Я настойчиво решила попасть к баронету в комнату. С какой целью? Просто посмотреть, вас устроит? Нет? Ну и пусть.

Позже, когда Люмус пожелал мне доброй ночи, и закрыл дверь, я досчитала до десяти и вышла следом. Мой хозяин шел уже довольно далеко, держа в руке свечу в изящном канделябре, изумило то, что его фигура не отбрасывала тени. Я тихо, как мышка отправилась за ним.

Баронет, что странно, спускался ниже. Видимо в подвалы замка. Вряд ли он там спал. Наверное, у него там была пыточная, и ночами он мучал девственниц деревни. Ну ладно, перегнула, бывает с каждым.

Но вот баронет дошел до крохотной дверцы с заплесневелой медной ручкой. Надавив плечом, он приоткрыл ее и протиснулся в щель. Забыв закрыть. Чем я и воспользовалась. Ох и зря.

Это была богато обставленная комната, но с полным отсутствием окон. В центре стояла самая странная кровать, что я видела. Ладно, вновь лукавлю. Это был здоровенный ящик, украшенный вензелями и всякими милыми картинками в духе Дюрера. Баронет зевая, залез в него, и прикрыл крышку. Из ящика раздалось довольно внятное чмоканье губами. Которое вскоре стихло. Но я, не я, если бы не оплошала и тут. Пытаясь уйти, я задела огромный золотой кувшин на античной колонне с мраморным Аполлоном. Сначала упал Аполлон, отколов своей рукой свое же достоинство, пусть и крохотное, а следом за ним на пол последовал и золотой кувшин, создавая дикий лязг. Я замерла. Вдруг не услышит. Кого я обманываю.

Баронет стоял позади меня с хмурым видом, скрестив руки на груди, и осуждающе качал головой. Наверное, ему было жалко мраморный фаллос Аполлона, на который я вдобавок наступила…

- Брунхильда. Зачем вы следили за мной? Что надеялись узнать? – задал внятный вопрос Люмус, стоя в той же позе. Недовольства.

- Откуда вы знаете мое полное имя? – ошарашенно уставилась на него я, изумленно раскрыв свои зеленые глаза. Баронет засмеялся.

- Я все знаю о вас, Бри. Это была моя просьба отправить ко мне девушку юриста. Я должен все знать.

- Боже, что вы сделаете со мной? Кто вы? – я втайне надеялась, что баронет, прежде чем убьет меня, насытиться моей плотью, которая жаждала его плоти. Какая я предсказуемая, простите, уважаемые читатели, но мне и впрямь нравился баронет Люмус. Я готова была простить ему все, лишь бы увидеть еще раз, как наполняются красным его выразительные глаза. Но вернемся.

- Вы разве не поняли, кто я? Бри, это же очевидно – устало вздохнул Люмус, присаживаясь на крышку своего ящика. – Я – вампир.

- Да ну нет! – выпалила я, присев на ступеньку от головокружения. Люмус грустно улыбнулся.

- Знаете Бри. Тут очень одиноко. И пусто. Вот я и захотел перебраться поближе к людям. Здесь меня боятся местные. Мой отец, пока не улетел в Египет, сеял тут один ужас. Отсюда и россказни местных обо мне. Мне уже четыреста пятьдесят восемь лет и три месяца. Я устал от одиночества. Лондон не испугать одиноким вампиром. Там есть вещи и похуже, ведь так? - я кивнула, не смея прервать его исповедь, а Люмус продолжал. – Поэтому мне и нужен был английский юрист, чтобы оформить сделку. За замком присмотрит мой дядя Ярема.

- Это не тот, который умер от того, что ему яйцо оторвало? – невинно поинтересовалась я. Люмус порозовел. Самую малость.

- Он самый. Наскитался, говорит, хочет отдохнуть. А я хочу жить. Устал. От одиночества. Понимаете Бри?

Конечно, понимала. Я и сама, будучи сильной женщиной, всегда была одна. Как сидящий напротив меня вампир. Хорошо, грустный вампир, был очень сильно похож на меня.

- Люмус, простите. Раз вы вампир, значит, вам нельзя находиться на солнце? – тот кивнул в ответ. – А вы светитесь? Ну, такими серебристыми искорками?

- Бри, мне кажется, что вы перечитали книгу одной старой, сумасшедшей писательницы из-за океана – засмеялся Люмус, своим бархатным смехом. И мурашки вновь побежали по моей спине, прячась в глуби моего естества. Ох.

- Я не могу находиться на солнце. Не переношу чеснок и серебро. Кресты мне противопоказаны, хотя против Бога я ничего не имею, – продолжал баронет, открываясь с другой стороны. Поразительной стороны романтичной нечисти. – Я люблю классическую музыку, книги, искусство, жизнь, и природу. Есть только один минус. Мне нужна кровь. Свежая кровь, постоянно. Каждую ночь.

- О, нет. Вы убиваете девственниц и выпиваете из них жизнь? – ужаснулась я. Вампир покачал головой.

- Нет, что вы. Я не так воспитан. Я убиваю исключительно сброд. Убийц, насильников, бандитов. Спросите местных, насколько снизилась преступность в нашей области. Но нет, все лишь говорят о Зле, что обитает в замке – ухмыльнулся Люмус.

- Простите, баронет, что дурно подумала о вас – я смиренно склонила голову. Вампир щелкнул клыками. Оказывается, он так смеялся. Чуть не заставив мое сердце выскочить через иное отверстие, чем рот. – Чем я могу вам помочь?

- Вы уже помогли, Бри. Вы прекрасная девушка, и я искренне жалею, что я не живой. Будь я им, то попытался бы произвести на вас впечатление.

- Баронет. Вы произвели его. Вы лучше живых. Как ни странно это констатировать.

Вампир, смущаясь, подошел ко мне и взял мою руку. Поднял с хладной ступени, и, прижав к себе, поцеловал. Такого поцелуя у меня еще не было. Мгновенный взрыв всех эмоций, и я опустошенная сижу на ступеньке в каморку баронета.

Уезжая, я оглянулась на замок. Да, он был там. Стоял на зубчатой стене, под проливным дождем. Могу поклясться, что видела две красные точки. Его глаза. Глаза, что провожали меня домой. Но, увы, мое сердце осталось с ним.

Лондон, спустя один год. Время, ты где? Время потерялось и не нашлось до сих пор. Да и кому оно нужно, кроме автора. Добавим еще, что ночь. Темная и лондонская.

Я сижу сейчас и пишу эти строки. Да, вам, уважаемые читатели. Может, вы меня осудите, может мое повествование вам не понравится. Но я решила ехать обратно в Трансильванию, к невероятному созданию природы. К баронету Люмусу Делису, которого назвали Светиком. Только на латыни. Кто знал, что именно он зажжет свет в моей душе. В душе саркастичной барышни из Вестминстера, что в славной Англии лежит. Сколько писем мы написали друг другу, сколько теплых слов сказали. И ни одного ругательного. Удивительно, правда?

Однако, стук в дверь, вновь мешает моим мыслям. Сейчас я наору на очередного пропойца, и примусь опять за свои записи. Рявкнув, я открыла дверь. И остолбенела.

На пороге стоял Люмус. В дорожном плаще, с небольшой тростью в одной руке, и элегантной розой в другой.

- Здравствуйте мисс. Я искал вас – улыбаясь, произнес мой принц. А я глупо хлопала ртом, как лягушка из пруда за мельницей.

- Светик, но как? Ты здесь? Это, что, сон? – опешила я. Да так опешила, что даже не пригласила его войти. У вампира был бзик на этом. Он написал мне однажды в письме, что не может войти в помещение, если его туда не пригласили. На что я, фыркнув, дала понять, что с такой нежностью, в Лондоне ему не выжить.

- Я пришел к той, что оставила свое сердце в моем замке – обольстительно улыбнулся вампир. Знает стервец. Он же умеет читать мысли. Ну и пусть. Главное он здесь.

- Я пришел, чтобы предложить тебе быть со мной. Рядом. Всегда. Вечность. Ты согласна? – я улыбнулась моему баронету. А как иначе, язви меня за ногу? Ведь я права, читатель? Конечно, права. Ох уж эта вампирская наивность. 

Привет вам, мои читатели.

Скажите, а вы верите в сверхъестественное? В злых духов, домовых, леших, чертей, или вампиров. Верите? Да, вы можете сказать, что автор тронулся умом и пишет непонятные вещи, но вопрос остается.

Я вот верю. Не спешите крутить пальцем у виска. Кто бы мог подумать, что представитель человечества, верящий в технический прогресс и торжество науки, вдруг будет вызывать на дом священника, или обходить комнаты с церковной свечкой и заунывными молитвами. Речь обо мне, если что. Однако обо всем по порядку…

Так уж получилось, что моим соседом стало одно удивительное создание. Он барабашка. Он же полтергейст, он же дух неуспокоенный, он же домовой. Я зову его Нафаня. Ибо от его истинного имени можно зубы сломать.

Нафаня тот еще сосед. Первый раз, появившись у меня на кухне и попросив стопку самогонки, он спровоцировал истерику у вашего рассказчика. Да так, что автор поневоле подумал, что его посетила особая разновидность белой горячки.

Небольшого роста, Нафаня больше напоминает небольшую собаку породы мопс. Те же большие глаза, широкий рот, и тотально заросшее тело. Плюс на шее болтается розовая соска. Старая и повидавшая многое. Где Нафаня ее взял или украл неизвестно. Но он категорически не желает с ней расставаться. Один из его огромных минусов – это страсть к папиросам марки «Беломор». Маленький, мохнатый паровоз так любит этот вонючий ужас, что даже хваленный Ваниш не помогает.

Буйный дух обожает тяжелую музыку, и когда я включаю один из альбомов нежно любимой мной группы Удавка, Нафаня кивает лохматой головой в такт жестким рифам и даже пытается подпевать. Циничный сволочизм искупается добротой, малопонятной для барабашки. Конечно, у Нафани бывают трудные дни, когда он ходит букой и постоянно ругается матом, а то и комментирует каждое мое действие. Но в целом он очень милый, учитывая, с кем порой приходится снимать квартиру.

Теперь он мой сосед, и я начал привыкать к громогласному обормоту из иного мира. Что самое забавное, так это то, что Нафаня не мог сказать ничего путного о своем происхождении. Я выяснил, что домовой это просто душа, оставленная Богом на земле, чтобы следить за местом или за определенным человеком. Но домовой ничего не помнил из своей прошлой жизни. Нафаня лишь сказал, что сам выбирает себе человека, с которым и живет на протяжении всей жизни. Правда, чем его так прельстила моя персона, непонятно.

Польза от него тоже есть. В квартире не текут трубы, мусор исчезает мгновенно, везде порядок и чистота. Пока Нафаня не впадает в запой. В эти моменты лучше никого домой не приводить, ибо злой дух начинает негодовать и может запустить в голову гостю ночной горшок. Самое интересное в том, что его вижу только я. Нафаня назвал это жутко мудрёным термином, который по смыслу подходит к «Выбор». Мол, он сам мне решил показаться.

Моя жизнь с Нафаней похожа на сериал, что в изобилии крутятся на сотнях телеканалов. Только мой сосед – нечисть. Все реальнее некуда.

Нафаня любит животных. Хотя сам является тем еще зверьком. В старые времена, слыли поверья, что домовые любят зверушек, и любимой скотине заплетали косички, кормили вкусностями, и прочей милостью одаряли. Мой озорной сосед не стал исключением и здесь.

Однажды, поздним вечером Нафаня качественно мотал мне нервы.

- Андрейка. Почему ты не заведешь зверушку? Ну, нельзя же так. Я домовой, мне нужно о ком-нибудь заботиться – вопил дух на всю квартиру. Я отбивался.

- Наф, ты о себе позаботиться не можешь, что уж про зверушек говорить. Кто сегодня возомнил себя великим скульптором и глиной заляпал мою гитару? – коллекционный Гибсон в углу молчаливо поддакивал.

- Художник так видит. Ересь не неси, барин – домовой пренебрежительно фыркнул, обдав меня волной жуткого дыма от папироски. – В планах у меня создать массивное полотно с тобой в главной роли. «Андрей принимает утренний туалет».

- Я тебе дам, полотно – отвесив духу шутливый подзатыльник, в который раз, я убедился, что ему все равно. От своих целей Нафаня так быстро не отказывался.

- Андрюшка. Дай зверушку! – начал раскачиваться маятником дух. При этом орал и показывал мне кукиш.

- Будет тебе зверушка. Завтра пойду и куплю. На свое усмотрение. Только отвяжись. У меня проект горит рабочий. Когда его делать, коли ты нудишь под ухом? – я вышвырнул Нафаню из комнаты и засел за работу. Шеф не погладит по моей умной голове за сорванные сроки. Вздохнув, я включил ноутбук.

Всю ночь, сознательно подкрепляя себя кофе и сигаретами, я без устали трудился. Домовой видимо решил не мешать мне и носу не казал. За что я был просто невероятно благодарен. Этот мохнатый эгоист требовал к себе внимания постоянно. И если его не замечали, начинал орать непотребные куплеты родом из своего славного детства.

Сохранив проект и скинув его на флешку, я позволил себе еще одну сигарету. На часах моргала цифра, извещавшая, что сейчас четыре утра. А на работу в семь. Подумав, что заснуть не получится, я залез в Сеть. С лукавой ухмылкой, которой научился у своего соседа, открыл сайт по поиску питомцев, и погрузился в изучение предложений. Довольно сдвинув бровь, увидел интересующую меня объявление.

«Так. Возраст… вес… цена. Годится» - подумал я, вслух произнеся тихо. - Держись троглодит мифологический.

Работа имеет обыкновение преподносить сюрпризы. Это может быть очень легкий день, что тебе придется сидеть и лениво просматривать развлекательные ресурсы, либо в поту работать и доводить до ума сразу несколько проектов. Тяжек труд дизайнера. Да так, что я чуть не забыл зайти за новым питомцем, которого обещал Нафане.

После работы, весело хлюпая ногами по лужам, я нашел искомый адрес. Это была одна из дорогих новостроек в центре города. Здесь не живут простые рабочие или заезжие гости. Тут правят свой бал политики, известные люди, бандиты, или просто богачи без определенного рода занятий. Задумавшись, нажал на домофоне нужный мне номер квартиры.

- Вы в курсе, как за ним ухаживать? – спросила меня изящная мадам бальзаковского возраста, с неизящно торчащей сигареткой в углу рта. – Зверюшки очень требовательны в плане ухода.

- Конечно – кивнул я. – Я прочел достаточно литературы. И надеюсь, что могу звонить вам за советом.

- Обязательно, дорогой мой. Звони смело – женщина колыхнула массивным бюстом и протянула мне коробочку. – Я дам вам немного еды для него. А потом сами купите.

Я улыбнулся и принял коробку в свои руки. Из нее доносилось легкое шуршание. Я протянул деньги, и вежливо откланявшись, покинул дорогую квартиру.

Спустя полчаса, я с довольной походкой подходил к дому. В руке была небольшая коробочка с дырочками для вентиляции. Ибо новый питомец был крайне нежный.

В дверях квартиры, подпрыгивая и визжа, меня встречал Нафаня, одетый по такому случаю в майку с картинкой магистра Йоды и словами «Андрей, быть юным падаваном опасно сейчас». Майка была моя, подаренная одной из бывших пассий. Нафанино одухотворенное лицо было чудо как похоже на Йоду. Я не преминул это заметить. Странно, но Наф спокойно пропустил это меж ушей и только поторопил:

- Где, где зверушка, барин? Дай поухаживать, я так ждал. Аж спать не мог, весь счесался – барабашка преданно смотрел на коробку в моих руках.

- Да. Сейчас. Вот и он. Знакомься – это Олег – с этими словами я достал из коробки паука птицееда, приятного песочного окраса, размером с мою немаленькую ладошку. Насекомое задумчиво привстало, смотря на Нафаню и его отвисший рот.

Нечеловечий визг потряс стекла в квартире, у соседей, и кажется, что уличным машинам тоже слегка досталось. В мгновение ока, Нафаня оседлал люстру и чуть отдышавшись, заорал:

- Кретин, дебил, имбецил, олигофрен, даун, идиот, осел, дурак! – поток ругательств не иссякал. Я, посмеиваясь, ждал, когда Нафаня угомонится. Паук Олег вообще спал у меня в руке, лишь изредка потирая лапками.

- Кого ты принес?! Это же хренов паук! Я от них в доме избавляюсь, а он в дом тащит. Тьфу, пакость, срамота, остолопство – духа вновь понесло в ругань. Он сидел на люстре, отчаянно грозя кулачком в сторону меня и Олега.

- Наф, спускайся. Посмотри, какой он классный. Какой пушистый – я потерся щекой о спинку паука. Специально выбрал самую флегматичную породу. Мне не хотелось испытать на себе его яд и клыки.

- Нет. И не проси. Я вообще уйду из дома, если ты не уберешь эту мерзость. Или он или я! – домовой демонстративно замолчал.

Я пожал плечами и понес Олега в свою комнату. Устроив ему убежище в коробке из-под кроссовок, и заботливо кинув пару экзотичных червячков покушать, я пошел на кухню.

Заварив кофе, я медленно ужинал в одиночестве и тишине, что не могло не радовать. Улыбнувшись, что дух теперь точно сбежит, я поставил пустую тарелку в мойку и закурил у окна. На улице была красота. Весенний вечер, закат солнца, облака представлялись апокалиптическими чудовищами.

- Он здесь? – осторожный вопрос пришел сверху. Я поднял голову и прыснул со смеху. Нафаня сидел на холодильнике в моей зимней шапке, сапогах, и держа в руках ружье для пейнтбола. Настоящий ассасин. Я отдал честь великому войну холодильника:

- Чудовище почивает, мон женераль. Хаос сдался и готов к переговорам.

- Балбес – шикнул Нафаня на меня. – Я боюсь жутко. Эти лапки, брюшко, глазки горящие. Тьфу!

- Ааа! – заорал я внезапно – Нафаня он над твоей головой! Беги!

Домовой после этих слов пулей взлетел еще выше и забился в газовые трубы под потолком. Во тьме лишь моргали два глаза, да дуло ружья перемещалось по кругу. Тихий писк показал, что Нафаня готовится зарыдать. Напугался. Я, не сдерживаясь, хохотал во весь голос.

- Ой, дурак… - сокрушенно выдавил я, и отправился в комнату, проведать паука.

Следующим утром, я не узнал кухню.

Нафаня устроил небольшой бункер, передвинул мойку к окну. На полу лежала банка тушенки, бутылка водки, и пепельница полная окурков. Дух явно развлекался ночью. На двери явственно виднелись зеленые пятна краски от ружья. Солдат увидев ночью тени, видимо расстрелял жестоко все, что казалось подозрительным. По уставу.

- Нафаня. Ты где? – я тихо ступал, боясь спугнуть бесенка. Пока в голову не ударился с диким звоном шар от пейнтбола. В итоге большая часть моих волос покрылась липкой зеленью. Мерзкое хихиканье донеслось с холодильника.

- Нафаня не дурак. Нафаня ловушка делать! – кажется, домовой сошел с ума.

- Ай. Больно же. Ты чего? – я безуспешно пытался вытереться полотенцем. Превратив его во флаг Болотного Ордена из Вархаммера. Дедушка Нургл будет доволен.

- Не притащил бы тварюгу домой. Ничего бы не было – с миной философа ответил Нафаня.

- Так. Слушай. Уговор был? Был. Я купил паука. Он неприхотлив, сидит в коробке, жрет нечасто, ухода почти не требует. Все – я выговорился, встав в позу посередине кухни.

Нафаня многозначительно почесал подбородок дулом ружья.

На работе я сообразил, что поступил несколько опрометчиво, оставив домового одного с пауком. Ладно, деньги. Зверушку жалко, если Нафаня со страха выкинет того в окно на бабушек соседок. Проблемы мне были не нужны.

Досидев, как на иголках, до конца дня, я бегом побежал домой. Прохожие смотрели недоуменно, на высокого парня с азартом прыгающего через лужи, отмечая ненормальный блеск глаз. У подъезда я остановился перевести дыхание. Соседки на лавочке мило мне кивнули. Мысленно поблагодарив небеса, что Наф не додумался выкинуть паука в окно, я быстро поднялся. Открыв дверь, приметил тишину.

- Нафань. Я дома – щелкнул выключатель. В коридоре было непривычно тихо. Сердце почему-то защемило от пустоты. Неужели ушел, как обещал. Зайдя в комнату, я проверил коробку. Пусто.

Но на кухне меня ждал сюрприз. За столом сидел Нафаня, с умным видом глуша водку. Воздух был заменен на сигаретный дым. Напротив домового, на столе, сидел птицеед Олег. Нафаня деловито наклонившись, почесывал спинку паука, иногда отрываясь на то, чтобы принять стопку.

- Олег. Ты прости меня. Ну, дурной. Ты добрая зверушка. Я вон тебе и косичку заплел – действительно, в центре брюшка торчала соломина, видом похожая на небрежную косичку с бусиной на вершине. – Это барин правильно сделал, что тебя принес. Тебя люди пугаются, меня тоже. Ты меня не боишься, я теперь тебя тоже. Собеседник ты, ик, потрясающий.

В порыве нежности, Наф чмокнул паука в макушку, сплюнув на пол волоски. Заметив меня, кинулся в ноги, отчаянно голося противным звуком:

- Андрюшечка… друг мой ситный. А мыы воот, ик. Подружились. Я, правда, его выкинуть хотел в окно, ик, но он так посмотрел глазками своими… ик. – не закончив, Нафаня отключился.

Вздохнув, я отволок храпящего домового в комнату и уложил в кресло, прикрыв пледом с диванчика. Уже на кухне, убрав хлам, я сидел с чашкой чая, и обращаясь к пауку говорил:

- Вот кто бы мог подумать. Видимо у домовых это в крови. Любить зверушек. Даже таких, как ты, Олег. Хорошо, что все хорошо закончилось.

Допив чай, я сполоснул кружку под струей теплой воды, вытерев руки, взял Олега в ладонь и понес в коробку.

Во сне Нафаня чмокал и невнятно говорил:

- Олег. Привет, Олег. Вот мы теперь… ммм… втроем. Я, Андрюша, и Олег. Девочку бы еще Андрюшке. Ммм…. Внучиков хочу понянчить… ммм – захрапел дальше домовой.

Я с небольшой дрожью, дал себе зарок, что не буду напоминать Нафане, о чем тот говорил ночью. И закрыв глаза, уснул, под мерный рокот домового и шорох в коробке птицееда. 

Таков мой сосед - домовой Нафаня.

А что вы знаете о собачей жизни? Нет, я серьезно. Безо всякого сарказма и глупых шуток. Я – собака. Да, собаки тоже умеют мыслить, а некоторые, как я, и вовсе отличаются особенным умом. Мы точно также чувствуем, как и человек. Можем любить, радоваться, и грустить. Собаки, почти такие же, как и люди. Ну, может даже получше некоторых. Только речь совсем не об этом.

Давайте я расскажу немного о себе. Я уже довольно стар. Породы у меня нет. Я этакая помесь нескольких стандартных типов. С огромными ушами, большим мокрым носом, и мордой, растянутой в ухмылке. Я люблю людей. Всегда подбегаю к ним, и смотрю на них самым преданным взглядом, в надежде, что мне кинут кусочек чего-нибудь вкусного.

Я разноцветный. Может и не так выразился. Вы уж простите. Не всегда собака принимается рассказывать историю. Скажем так, на мне есть большие пятна разного цвета. От черного, до рыжего и белого, разных оттенков. Да, я красивый.

С чего я решил вам что-то рассказать и что такое собачья жизнь? На самом деле моя жизнь полна историй. Морда убелена сединой, и бегать долго уже не могу. Старость. А я один.

Сижу, как на паперти, возле мясной лавки. Ее хозяин, Магнус, меня любит. Он каждый вечер выносит мне немного свежего мяса или балует вкусными сардельками. Понимает, что я уже старый и искать себе еду очень трудно. Магнус мой друг. Он всегда чешет мне за ухом, и разговаривает своим красивым, хоть и громким голосом. Он хороший. Один из немногих людей, кто достоин уважения.

Однажды, я был еще сравнительно молод, да и у Магнуса еще была густая рыжая борода, в его лавку зашла маленькая девочка. В лавке, в тот момент, находился сам Магнус, его жена Лоренна, и я, лежавший возле открытой двери. К слову сказать, у Магнуса всегда на прилавке лежит вкуснейшая колбаса с перцем, свежие сардельки, и парное мясо. Он любит свое дело, и покупателей у него хоть отбавляй. Так вот.

Девочка, которая вошла в лавку, была маленькая и очень худая. Ее острые плечи могли запросто порвать хлипкую ткань потертой рубахи. Большие, зеленые глаза изумленно смотрели на вкуснейшие деликатесы. Девочка шумно втянула вкусный воздух. Я ее понимаю. Сам так делаю иногда. Магнус кашлянул, и спросил, чем ей помочь. Девочка покраснела до корней своих белых, пепельных волос, и протянула бумажку хозяину лавки.

- А! «Помогите. Я не ела уже три дня. У меня кружится голова. Я очень хочу есть. Дайте хотя бы кусочек хлеба, пожалуйста», – Магнус громко прочитал то, что было написано на бумажке, и обратился к гостье.

– Милая моя. Разве я похож на повара и здесь столовая? И почему ты написала это на бумаге? Где твои родители? Им наверняка не понравится, что ты попрошайничаешь.

Девочка покраснела еще сильнее и, открыв рот, ткнула туда пальцем.

- Немая? – спросил Магнус, покачивая своей бородой. Его голос был подобен грому. Но девочка так и стояла, немного дрожа. Блеск ее глаз был настолько сильным, что казалось, будто это изумруды сияют. Вы спросите, как собака может различать цвета? Я их не различал. Про ее глаза так сказал сам Магнус. Девочка принялась что-то нацарапывать на бумаге, пока ее не прервали. Это была жена Магнуса.

- Надоели попрошайки. Иди отсюда, иначе я позову констебля. Он сразу определит тебя туда, куда нужно. Магнус пошли ужинать. Все готово, – резко ответила за Магнуса Лоренна.

Мой друг изменился в лице в ответ на эту фразу. Его темные глаза потемнели еще сильнее. Девочка, вздохнула и, наклонив белокурую голову, тихо вышла на улицу, остановившись рядом со мной. Я лизнул ей ногу. Она посмотрела на меня. И знаете, мне стало скверно и паршиво. В глазах девочки стояли слезы. Она присела на ступеньку рядом, и рассеяно принялась меня гладить. Я вилял своим хвостом, чтобы хоть как-то развеселить ее. Но дальнейшее развитие событий заставило меня по-иному взглянуть на Магнуса.

Не говоря жене ни слова, он взял тарелку с картофельным пюре и ломтями жареного мяса, от которых исходил вкусный пар, и вышел с ней на улицу. Подошел тихо к девочке, и присел рядом. Удивленные прохожие смотрели на то, что происходило. Магнус, с улыбкой, протянул свою тарелку девочке. Та в ответ, робко ее взяла, и чуть не выронила. От вкусного запаха у нее закружилась голова. Магнус подхватил тарелку свободной рукой, и, взяв девочку за руку, повел в лавку. Несмотря на гневное сопение Лоренны, он посадил ее за стол, дал в руки вилку, и краюху душистого хлеба. Губы девочки запрыгали. Она скривила небольшую гримаску, но Магнус нашелся и тут. Он тихо вышел из кухни, произнеся напоследок только, – Приятного аппетита.

Лоренна на улице набросилась на него, крича, зачем он притащил домой попрошайку, да еще и отдал ей свой ужин.

- Потому, что я сам был таким в детстве, – тихо произнес Магнус. – У меня не было дома, а война унесла жизни моих родных. Довелось мне поскитаться и лиха хлебнуть. И однажды, я точно также зашел к мельнику, у которого на столе стоял огромный каравай румяного хлеба, только из печи. У меня закружилась голова, и этот человек пригласил меня к своему столу. Дал мне этот наивкуснейший хлеб и кружку с горячим чаем. Просто так, молча и ничего не говоря. Теперь понимаешь?

Лоренна прижалась к плечу мужа, а тот продолжал:

- Я никогда не заставлю голодать и не брошу любое живое существо, если ему нужна помощь. Не помоги мне тогда мельник, кто знает, что со мной бы стало. Посмотри на эту собаку, – кивнул он на меня. Я навострил уши, – Помнишь, как ты ругалась, когда я привел этого пса, вытащив его из петли живодера? И как ты смотрела на него, когда он поймал вора, что чуть не украл нашу кассу. А ведь там были все наши деньги. Пойми, я не могу иначе.

Лоренна принялась всхлипывать, а затем совершила и вовсе невероятную вещь. Она подошла к девочке, убрала пустую тарелку и налила гостье горячий чай. После этого, она, достав свой любимый гребень, принялась расчесывать пепельные кудри удивленной девчушки.

А Магнус, с улыбкой, сидел на ступенях у входа в лавку, трепал меня за ухом, и курил свою вишневую трубку. Он хороший. Мой друг.

А та девочка, теперь живет вместе с Магнусом и Лоренной. Ее зовут Таллия. Она очень красиво рисует. И меня она тоже очень любит. Первым ее рисунком стал Магнус. О, видели бы вы его лицо. Столько эмоций пережитых за одну секунду, вы не увидите нигде.

Эта небольшая история к тому, что нужно оставаться добрым. Добрым. Всегда и во всем. Помогать тем, кому нужна помощь. Возможно, именно они потом помогут вам, или другому живому существу. Совершая одно доброе дело, вы помогаете себе. А если это говорит обычная собака. Вы сумеете прислушаться к этим мыслям? Уверен, что сможете. А мне пора ужинать. Магнус припас для меня большую, сахарную кость.

Маленький мальчуган, с колючим ежиком волос, и большими глазами непонятного цвета. В темноте, они были карими, а на солнце играли светло-зелеными оттенками. Мальчуган плакал. Ревел, потирая ободранное колено. Рядом лежал велосипед с колесом, согнутым в восьмерку. С мальчишкой стояла невысокая женщина. Темные волосы были аккуратно убраны в хвост, а серые глаза смотрели с небольшой смешинкой на плачущего мальчугана.

- Мам. Мне больно. Смотри, даже кровь идет! – мальчик показал пальцем на свою ранку, по смешному, скривив губы.

- А ты как хотел? Ты учишься ездить на велосипеде. Все падают, – заметила женщина, присев на корточки рядом с сыном. Тот прижался к материнскому плечу, тихонько всхлипывая.

- Только больно все равно, – протянул мальчуган, уткнувшись в цветочную ткань ее платья. Женщина взлохматила с нежностью, его волосы, и когда мальчонка улыбнулся в ответ на ласку, сказала одну фразу:

- Сынок. Не тот силен, кто падал. А тот, кто падал, но вставал. Даже если будет очень больно, не сдавайся. Запомни это.

- Запомню, мам – тихо ответил я сам себе, рассматривая фотографию матери. Бережно проводя пальцами по изображению и линиям ее красивого лица. Вздохнув, я отложил помятое фото. Я уже давно не видел свою мать. Повзрослев и окончив университет, я мечтал скорее убежать от родительской опеки. Мечтал начать свою жизнь, полную приключений.

С широкой улыбкой на лице, я покидал родительский дом. Мое сердце стучало настолько сильно, что шум отдавался в ушах маленькими молотками. Я радовался новому. Радовался тому, что уезжал в другой город. Я буду жить один.

А рядом на стареньком диване сидела моя мать. В простом платье, расшитом голубыми васильками. Ее любимыми васильками. Ее глаза в солнечную погоду становились ярко-синими, как и эти простые цветы. Если ей было грустно, глаза становились серыми. Почти стальными.

На ее лице тоже играла улыбка. Только я не замечал сокрытой в ее глазах грусти. Не замечал, что ее глаза серого цвета, хотя на улице сияло яркое солнце. Я радовался, а мама радовалась со мной. Ее худенькая рука по привычке взъерошила мои волосы, а я, улыбнувшись, прижал ее к себе.

- Будь осторожен, сынок, – прошептала она мне на ухо хриплым от волнения, голосом.

- Конечно, мам. Обещаю. Не грусти. Я буду звонить, и писать тебе, – я сильнее прижался к ее плечу, стремясь отогнать ее грусть. На улице раздался гудок такси. Мне пора было выходить. Быстро поцеловав мать в щеку, я выбежал в новую жизнь. Не заметив, как она украдкой вытирает робкие слезы, что держала в себе.

Я задумчиво смотрел в окно своей маленькой квартиры в центре очередного мегаполиса. Квартиры, в которой было пусто. Квартиры, в которой мысли открывали потайные воспоминания моей жизни. Мысли о матери.

Когда мне было тринадцать лет, я пошел гулять в наш маленький дворик. На дворе было лето, разгар летних каникул. Когда детвора с шумом и гамом, радуется теплым, солнечным денькам. Мы с товарищами принялись играть в догонялки, с хохотом убегая от водящего, который норовил запятнать нас своей рукой и передать право бегать уже за ним. Десяток ребятишек, словно реактивные, носились по детскому городку. Один мальчик, мой сосед, стоял, разговаривая сам с собой в сторонке. Мы все знали, что он немного «того». И когда каждый ребенок в отдельности, может быть добрым и отзывчивым, а в массе своей, жестоким, мы иногда донимали его своей компанией. Он был тихим шизофреником. Иногда взрывался бессодержательными комментариями, или даже ругался. Гулял он всегда со своей бабушкой. Сейчас его бабушка спала на лавочке, разомлев от июньской жары, предоставив парнишку самому себе.

Я подошел к нему и пригласил присоединиться к игре.

- Пойдем с нами. Скучно же стоять весь день в тени и болтать с собой, – засмеялся я, обращаясь к пареньку.

- Мне нельзя бегать. Бабушка запрещает, – насупился тот в ответ. Остальные ребята, услышав это, стали его дразнить.

- Нюня. Бабушка не велит. Девчонка! – хохотали мальчишки. Я же повернувшись спиной, пошел к ним.

Напрасно я отвернулся. Разозленный нашими насмешками, больной паренек схватил с земли огромный камень, и, не целясь, метнул его в того, кто был к нему ближе. В меня. С жутким звуком, камень ударил меня в голову. Аккурат за ухо. Боль пронзила все тело. Я схватился за голову, и, почуяв, что рука стала горячей и липкой, резко отдернул ее. Увидев, что вся ладонь была красной от крови, я побледнел, и яростно заорав, бросился на паренька, что кинул в меня камень. Тот уже пришел в себя, и, закрываясь руками, только всхлипывал от того, что натворил. Я лупил его что было силы, стараясь заглушить жуткую боль. Голова стала кружиться, и мне пришлось отойти в сторону. К нам уже бежала бабушка больного мальчишки, и моя мама, которая все видела из окна. Схватив за руку, она легонько шлепнула меня по щеке, приводя в чувство, и повела за собой. Домой.

Остальное было, как в бреду. Больница, с ее жуткими коридорами. Хирург с добрыми глазами, крепкие пальцы которого орудовали в моей голове. И мама, которая сидела рядом, держа меня за руку. Она была непривычно тихой и немного бледной. Ее серые глаза с тревогой смотрели на меня. Хирург что-то говорил ей, но она кивала, как во сне, смотря только на меня. От большой иголки, которой зашивали рану, мои глаза наполнились предательскими слезами. Но мама была рядом. И это успокаивало. Она не отвернулась от моего крика, не закрыла глаза, когда хирург принялся меня штопать. Она улыбалась мне, и лишь крепче сжимала руку. И знаете. Мне стало намного легче. Ведь это моя мама.

Уже потом, хирург сказал ей, что пара миллиметров выше, и я мог вообще лишиться слуха. Она побледнела, но и только. Моя мама – сильная. И сколько же в ней доброты.

Солнце за окном пряталось за многоэтажки моего района. Я закурил сигарету. Сизый дым защекотал нос и легкие внутри. Мысли и воспоминания. О моей матери.

- Мам. Ну, правда. Я всего лишь съел варенье, что тут такого? – я смотрел на нее своими наивными, детскими глазами. Она стояла в своей излюбленной позе, уперев руки в талию.

- Литр клубничного варенья! Как оно в тебя влезло? – засмеялась она, глядя на меня, полностью перемазанного липкой сладостью. А мне просто захотелось сладкого. И пока она была на работе, я открыл банку и съел все, что в ней было. Мама хранила варенье на тот случай, если кто-то из семьи заболеет, чтобы добавлять по маленькой ложечке в чай, или, намазывая на свежий хлеб, превращала тот во вкуснейшее лакомство на свете.

Она не стала меня ругать. Мама понимала, что ребенку захотелось сладкого. Вместо этого, я получил длинную речь, которая навсегда искоренила во мне эгоизм по отношению к моей семье.

- Сынок. Ты не один. Мы семья. Мы заботимся друг о друге. Поддерживаем в трудные моменты. И сейчас, когда папа заболел, у меня нет варенья, потому, что его съел ты. Папа сильный, конечно. Он поправится, но без варенья болеть будет дольше. А все потому, что ты пожадничал. И слопал все варенье. Хотя полбанки тебе просто жалко было оставлять, зная, что тебя все равно будут ругать. Ты уже взрослый и должен нести ответственность за свои поступки. Ты – мужчина. Как ты будешь заботиться о своей семье, если думаешь только о себе? Не делай так больше. Семья – превыше всего в этом мире, запомни.

- Запомню, мам, – я потушил окурок в пепельнице, и взял в руки лежащий на столе фотоальбом. Наши фотографии. Вот я с родителями на Потемкинской лестнице, ем клубнику. Мне всегда доставались вкусные вещи. Родители баловали меня, но всегда напоминали, каким трудом это достается.

Следующая фотография, где я держу в руке диплом, а рядом моя мама. С ярко-синими глазами, которые смотрят на меня с гордостью. Маленький комок в груди, стал шевелиться. Я сглотнул и прикрыл глаза. Моя мама. Как же долго я ее не видел.

Фотография, где я встречал Новый год с родителями. Перед своим отъездом.

Я встречал Новый год только со своими родителями. У нас это была такая своеобразная традиция. В течение многих лет, даже, когда я уехал и стал жить один, я всегда старался приехать на Новый год к ним. Мы ждали боя курантов, пили шампанское, радовались, и загадывали желание. Я помогал накрывать на стол. Дом был наполнен праздничной суетой. Все ждали момента, когда под большой, зеленой елкой, появятся подарки. И усталые, но довольные, под самое утро, мы расходились по своим комнатам, спать. Вместе переходя в Новый год.

В одни новогодние праздники, которые и были запечатлены на фотографии, я не был с ними. Я не встречал Новый год с родителями. Я встречал его со своей девушкой.

Ранее, сидя на маленькой кухоньке, вместе с мамой, я увлеченно говорил, размахивая руками:

- Мам. Я уже взрослый. Пора уже жить своей жизнью. Не грусти, я позвоню и поздравлю. Обязательно.

- Конечно, сынок. Иди, веселись. Ты поможешь мне приготовить салаты? – спросила мама, ласково ероша мне волосы, как давным-давно, в детстве.

- Конечно, мам. Можешь не спрашивать, – кивнул я, прижав ее руку к своей щеке. Ее серые глаза, подернутые небольшой веточкой морщин, ласково смотрели на меня.

Мы готовили вместе праздничное угощение, как обычно смеясь шуткам отца. Только я не замечал, как грустно она смотрит на меня, порой.

Когда я собрался уходить и, обняв ее, поздравил с наступающим Новым Годом, она впервые не сдержала слез. А я был слишком опьянен тем, что буду впервые встречать праздник вдали от дома, чтобы заметить это. Выйдя на улицу, и садясь в машину, я поднял взгляд на окно нашей квартирки. Мама махала мне рукой. Ее силуэт выделялся на желтом свете от лампы, образуя небольшой нимб над головой. Я улыбнулся и нырнул в теплый салон автомобиля.

Уже летом нового года, я окончил университет, и покинул родительский дом. Перебравшись в мегаполис. Нашел работу. Стал строить свою семью.

Из-за большого количества работы, личных дел, и прочих моментов, я стал все реже созваниваться с мамой. Но постоянно писал письма. Присылал открытки и фотографии. Делился чем-то, советовался. Она всегда отвечала. Ее почерк, такой родной и знакомый. С крохотными завитушками над буквой «У» и «Ч», вызывал грусть и осознание того, насколько сильно я скучаю. Она подробно расписывала, чем занимается, что делает. Сетовала на отца, который к старости принимался чудить. Все ее письма я читал, упоенно хохоча, и вытирая выступившие слезы. Не только от смеха. От грусти тоже.

Потом моя жизнь завертелась похлеще голливудской мелодрамы. Я расстался с девушкой. Жить в квартире одному, где все еще живы воспоминания о ней, было тяжело. Я чаще просто гулял по парку рядом с домом, или сидел в барах со своими друзьями. Однажды, придя домой, я не выдержал. Набрал номер телефона мамы, и когда ее взволнованный «Да, сынок» раздался в трубке, я разрыдался. Она что-то шептала, а я плакал, прижимая трубку к щеке.

Успокоившись, я спросил:

- Мам. Я могу приехать к тебе. Пожить немного?

- Зачем ты спрашиваешь? Это твой дом, а мы семья. Конечно, приезжай. Когда ты будешь? – она ответила не задумываясь.

- Завтра. Я закажу билет, и утром буду у тебя. Да, пока мам. Я люблю тебя, – я улыбнулся и повесил трубку.

Теперь, я стою возле окна. Мысли и воспоминания кружатся в моей голове. Через несколько минут подъедет такси, и я поеду домой. К маме.

Наша пятиэтажка так и стояла на том самом месте, когда я уезжал. Исчезли несколько деревьев, лишь ярко-синие васильки устилали палисадник. Я улыбнулся. Мама всегда копалась в этом садике, упоенно вырывая сорняки, чтобы ее васильки росли без помех. Прохожие умилялись этому островку из душистых цветков, а влюбленные парочки всегда сидели на маленькой, покосившейся лавочке возле подъезда, мило воркуя и прижимаясь, друг к другу.

Мама открыла дверь, и прижала руки к груди. Ее синие глаза так и смотрели на меня, с любовью и потрясающей добротой. Мы долго стояли, обнявшись на пороге. Молча, просто ловя тепло, друг друга.

На маленькой кухоньке, где в прошлом, мама успокаивала плачущего меня, упавшего с велосипеда. Смеявшаяся над сыном, съевшим литровую банку варенья. И грустившая, когда он покидал дом, уезжая в другой город. Теперь она ласково гладила по голове меня, стоящего перед ней на коленях. Я прижимался к ее руке и содрогался от глухого плача. Ее голос успокаивал. Баюкал. Как в старые времена, когда я был маленьким. Я всегда останусь для нее маленьким. Ее сыном. А она всегда поможет мне. Всегда утешит и ласково взъерошит мои волосы своей усталой рукой. Потому, что она моя мама…

Народу вроде как понравилось, некоторые возжелали продолжения, и даже появился подписчик. Токмо ради Вас и вселенских лулзов. Часть вторая.

Если музыканты похожи на размалеванных гомосеков с прическами из 80-х, а музыка изобилует пафосом и гламурными квинтами, сопровождаясь текстами про вещества, вечеринки и беспорядочную любовь – это Glam metal. Для знакомства - WASP – Wild Child.

Если вы слышите бульканье унитаза, пердеж комками, лай ротвейлера, поросячий визг, и все это под хаотично размытые гитарные партии и предельно скоростные бластбиты, а тексты представляют собой аццкий ад на земле и состоят полностью из кишков, тухлого мяса, испражнений, безудержного секса. Продолжительность шедевральной песни, около 30-40 секунд – знайте, это Grindcore. Для знакомства целая куча отменных песен:

Cock And Ball Torture – Koala Cunt (человек на вокале)

Caninus – No Dogs, No Masters (собака на вокале)

Hatebeak – Feral Parrot (попугай на вокале)

Insect Grinder – Big Green Murderer (сверчок на вокале)

Bum Sick – Battle Shits (жопа на вокале. В прямом смысле)

Если вы слышите шум заводских станков, гудение силовых линий под достаточно прямолинейный гитарный и барабанный звук, щедро приправленный синтезаторами, а манера петь не волнует вокалиста – это Industrial Metal. Стилей много, для затравки сойдет - KMFDM – Free Your Hate.

Если вы слышите простую, как три рубля, музыку в 3-4 аккорда, а вокалист орет про сиськи, телок, бухло, и призывает послать к черту правительство, при этом воняя, как вокзальный бомж, и имея ирокез поставленный смесью бухла и рвоты – это панк. Для знакомства синтез метала с панком - The Exploited – Fuck The USA

Если вы услышали русскую речь, а мелодии кажутся жутко знакомыми и вообще, вы их слышали у какой-то другой группы но в другом строе – это русский метал. Для знакомства - Ария – Ангельская Пыль и Iron Maiden – Wasting Love.

Если вы слышите Power metal на скорости увеличенной в два раза и более, а вокалист срывается на фальцет, и вместе с ритм-гитарой грозя превратить ваши мозги в пустыню – это Speed metal. Для знакомства - Helloween – Push.

Если музыка имеет вид грязный, вокалисты непричесанные и вонючие, а гитары порой расстроенные в сопли. И все это вызывает апатию и мизантропию – это Grunge. Для знакомства - Alice in Chains – Angry Chair.

Если вы слышите вроде панк, но более злой и лаконичный, а музыканты похожи на смесь гопоты и любителей отдыха по ту сторону колючей проволоки, орущих про анархию, смерть, веганство, и вещества – это Hardcore. Для знакомства - Agnostic Front – Peace.

Если вы слышите грустную и печальную тоску ртом от чернокожего музыканта, поющего о своей нелегкой судьбе, судьбе своих близких, сахарных плантациях, генерале Ли, и все это в прокуренном баре Америки, под аккомпанемент гитары и даже других инструментов – это Blues. Для знакомства - John Hammond – Crossroad Blues

Если вы слышите песню негров о неграх, тачках, разборках, бандах, и тяжелом быте улиц, а главного читалу через пару дней находят в мусорном баке с пакетом на голове и обоссаными штанами – это гангста рэп.

Если вы слышите сахарноголосого парнишку с модной прической и смазливой мордой лица, под забойный аккомпанемент угарных битов, потрясающих сэмплов, и глубоких текстов на остросоциальные проблемы – это Bieber metal.

Если вы слышите песню, похожую на спектакль, где голоса вокалистов имеют широкий диапазон и все исполняется с высокой чувствительностью, а стиль музыки может быть абсолютно любым – это мюзикл. Для знакомства -Elisabeth und der Tod – Wenn Ich Tanzen Will

На сем все. Спасибо за внимание. Метала всем в уши и просто хорошей музыки в дорогу 