flawlessnake

И у него была сестра, которая вышла замуж за мужчину Витю, имея за спиной еще одного ребенка. И мужчина его принял. И ее принял. И совместного ребенка сделали. И живут до сих пор круто-классно. И дом он построил. И записал на нее. Тоесть при разводе, он заберет только свои носочки да трусики и пойдет восвояси. И, собственно, вот в чем история: когда Лёнюшка узнал о доме, он не поленился дойти до Вити и, преисполненный чувством собственной важности, высказал ему все, что он о нем, о дурачке таком, думает, закончив:

- Вот она сшалавится, а ты без дома останешься! (Все женщины в жизни Лёнюшки, и родные, и чужие, были шалавами. Его так маменька воспитала).

На что Витя, не моргнув и глазом, ему отвечает:

- Да и похер. Зато я знаю, что если со мной что-то случится, мои дети всегда будут с крышей над головой. Никто их не выгонит.

Собственно, человек из поста выше - типичный Лёнюшка. У него все бабы плохие, все бабы - шалавы, все суки злые, кроме мамы (да и мама тоже - та еще блядь). И Лёнюшка забывает, что семью строят для того, чтобы вместе жить и кайфовать, а потом нарожать детей и кайфовать с ними. И Лёнюшка даже не догадывается, что с таким посылом он просто-напросто рискует остаться совсем один. Со своими домами, дачами и гаражными парками.

И сдается мне, что только для Лёнюшки институт брака мертв. Остальные понимают, для чего он реально нужен.

История моей соседки по комнате. На море детям нельзя никакие сумки, котомки, узелки, ничего, во что моно было бы спрятать вещи. Только полотенчико в ручки и кепку. Но эта мадам проглядела: один из ее мальчишек протащил сумку, в которй, как потом оказалось, были все его вещи. А на выходе из моря она не досчиталась ребенка. Паника, полиция. Нашли его на вокзале за пару километров - домой ехал. Самостоятельный.

История непреднамеренной любви. Это был прекрасный вечер: мои ребятишки резвились под какую-то детскую музыку, рядом был напарник, который бережно держал термокружку сидра, впереди отбой, ночное море и первый выходной за смену. Вечер обещал быть воистину прекрасным, пока мой взгляд не падает на другую вожатую Алину.
Она беспорядочно металась по танцполу, трясла своих детей и судорожно что-то искала. Ну как "что-то"... Если у вожатой сейчас вена на лбу от страха лопнет, то она явно ищет своего ребенка.
А потом она видит меня, и я понимаю, что ночного моря мне сегодня не видать, и оказалась полностью права.
- У меня девка пропала. У Вики из третьего пацан. - Она говорила на одном дыхании, и я понимаю, что потрачу этот вечер на поиски чужих детей.
А дальше стандартная схема: трясем детей. Страшно трясем, некоторым угрожаем карами небесными. И выясняем, что Джульетта с Ромео знакома не была ранее, что познакомились они сегодня на утреннем море. Она подсела к нему, спросила пару наводящих вопросов, и, как я понимаю, решение было принято.
На часах уже было десять. Все наши дети с одним вожатым уже видели десятый сон, а остальные превратились в ищеек. Мы загоняли их, как двух зайцев, до трех часов ночи. А они успешно петляли по шестнадцати гектарам территории. Уединились потрахаться, потрахались, а когда поняли, что их ищут - испугались и пустились в бега. Ромео, кстати, от такого приключения был не в восторге, и мама его, которой позвонили в три утра, тоже. А Джульетте все было ни по чем. Джульетта позвонила папе, папа послал ее дальше отдыхать отдых, и все в четыре утра разошлись спать, проклиная эту девочку на чем свет стоит.
А на утро ко мне приходят девочки из того отряда, которых я иногда вместе со своими малышами таскала на море и рассказывают диво-дивное: оказывается, наша Джульетта всю смену водила местным мальчикам уроки секс-просвета. И как там сверху, и как сзади, и как спереди, и все показывала, все рассказывала. Джульетте было четырнадцать и складывается ощущение, что о сексе она знала даже больше, чем все мы. Ну и конечно видео, где она задорно скачет на одном из пацанят в одном лифчике. Благо хоть парень был в штанах.

Странная история из курилки. После обеда дети возвращались к себе в комнаты на трехчасовой тихий час, а для нас, вожатых, это был повод быстро сгонять на море позагорать, поспать, отдохнуть, помыться. Но мы это время тратили в курилке, в основном обсуждая детей и вожатую, которая пол лагеря заразила конъюнктивитом. (Меня сия чаша тоже не обошла стороной) И тут заходит Алина. В ту смену все стрёмные дети были у меня, а всё сексуальное дерьмо - у нее.
Алина снова грустная, снова тяжело вздыхает и просит сигарету. Я удивляюсь, ведь у заядлой курильщицы Алины сигареты были ВСЕГДА. Иногда по две пачки. И я спрашиваю, что случилось.
- Ты просто не поверишь! - Если честно, в ту смену я поверила бы всему. - Помнишь мою Олю? Такую доходную блондинку?
- Ну?
- Ну ко мне сегодня пришли старшие девки и сказали, что она сосёт за сигареты.
Мхатовская пауза. Такого на моей памяти еще не было.
- И чего?
- Да чего? Пошла, к стенке приперла - созналась. И я отдала ей все сигареты. Сказала, что когда закончатся - куплю еще.
В ту смену мы все с миру по нитке скидывались Оле на сигареты.
Думаю, найдутся моралисты, которые скажут, какие мы плохие, да и я сама говорила, что покупка детям сигарет - покупка дешевого авторитета, но бывают такие ситуации, в которых ты либо покупаешь ей эти сиги, либо она за них сосет за деревьями у старших отрядов.

Однажды дети из другого отряда наловили моллюсков в море, залили их горячей водой из-под крана и сожрали. Ничего, говорят, лучше, чем в ресторане. Конечно лучше - свежее же. Даже по скорой не забирали.

В другой прекрасный день четыре моих парня взяли за руки, за ноги пятого, самого маленького, раскачали и на глазах проходящей мимо их комнаты меня выкинули со второго этажа. Осмотр показал, что упал счастливчик в курсы. Жив, цел, орел. Второй осмотр показал, что если бы это произошло в соседней комнате, то мальчик бы в дёсны поцеловал бетонную плиту. В ту ночь я взяла у завхоза отвертку и плоскогубцы и научилась чинить пластиковые окна. В частности закрыла их нахер и сняла ручки. У всех. Во избежание. (Когда была большая проверка из района, меня одну похвалили за отсутствие этих ручек, потому что в принципе нельзя, чтобы они были. И теперь я точно понимаю, почему)

В еще одну смену началось ротавирусное у всего лагеря, и у нашего вожатого нашли новый вид кишечной палочки)

Ночь пересменки. Это лучшее время: дети уехали, впереди два дня запоя отдыха. Мы компанией сидели в беседке и распивали прекрасное вино, пьянея больше от атмосферы, чем от алкоголя. А потом мимо нас проходит ребенок. И мы все протираем глаза, чтобы понять: а что, собственно, происходит?
А происходит прекрасное: старший подросток воспылал любовью к вожатой. И нет бы сказать "Золотце, ну нельзя. Ну закон" (Любить детей нельзя. Любить детей - статья), она решила ответить на его чувства. После заезда, ночью он залез на территорию лагеря, пролез в корпус, ну и за сексом их и застали.
За парнем приехал дедушка. И он очень сильно плакал, потому что если девке выдали черную звезду (в отрядах это означает, что человек больше не имеет права учувствовать в какой бы там ни было деятельности, а так же состоять в любых отрядах), то у парня полностью испорчено будущее. И вот почему: мальчик был военным. Что-то типа крутого кадетского корпуса с большим светлым будущим. А так как вызвали милицию и составили протокол, + еще что-то вроде административного нарушения (проникновение на государственную собственность), его из этого корпуса и поперли. Вот так ради случайного перепихона парень лишился всего.

Стеша. Закончить откровения хотелось бы девочкой Стешей. Стеша отдыхала там третью смену подряд и была переходящим флагом печали: кто проебался, тот идёт на малышей к Стеше. Она была абсолютно одиноким и брошенным ребенком, а от того более чудливым и проказливым.
В корпусах стояли кулеры, в которых дети могли попить или набрать воды на море, и мы назвали это "Водопоем". Так вот Стеша на этот водопой пришла уже шестой раз.
- Стеша, солнышко, чего ты так часто пить бегаешь?
- А я у Насти случайно шампунь хлебнула. - Задорно отвечает Стеша, набирая очередной стакан воды. - Пять раз!
А через пару минут в слезах прибегают ее соседки и приходится идти выяснять, что же там случилось. И, к нашему удивлению, посреди дитячьей комнаты была целая ГОРА песка. Такие даже если захочешь - за один раз не притащишь, особенно будучи маленькой девочкой. Но Стеша смогла. И теперь резвилась на своем собственном пляже посреди комнаты, а соседки устраивали ей личное море из слез.

Сияй ярче звезд.

Рома воспитывался бабушкой. Наверное поэтому корзиночка была крайне прошарена в жизни, но не учла, что я буквально 4 дня назад последнюю сыночку в колонию отправила (да-да, и такие приколдесы были), поэтому жалобными глазками меня не пронять. Тогда Рома пошел к ночным вожатым, и тут я узнаю, что она ему и телефоны дает, и сижки покупает (Пацану 12 лет), он всю ночь сидит в телефоне, мешая четырем остальным, а утром, злой и не выспавшийся, кроет меня хуями, говоря, что я тварь, а Стася-ночная - хорошая. Телефон ему дает. От Стаси-ночной меня потом в курилке оттаскивали, когда я эту паскуду (а за ней там три тележки косяков было, в конце она просто из лагеря сбежала, не оформившись даже как следует) к стене прижимала и шипела, чтоб к моему отряду не приближалась. И Стате бы отъебаться, пока жива, да нет. Она пошла, нашла Ромочку и нашептала, какая я плохая и РАЗЛУЧАЮ их. Как мне потом пацаны рассказывали, Ромочка свято верил в эту любовь, не учитывая, конечно, разницу в возрасте в 10 лет. В итоге Ромочка находит меня на детской площадке. Он окрикивает меня, я, любовно улыбаясь сыночке-корзиночке, кладу руку ему на голову, а потом чет мир зашатался. Нашла я себя в медпункте: Ромочка так сильно всадил мне в живот, что никогда насилия (в осознанном возрасте) не видавшая я просто-напросто потеряла сознание посреди детской площадки. Тащили меня туда, кстати, старшие подростки. Не бросили и слава богу. При разбирательстве Ромочка никаких сожалений не выказал, наоборот, гордился, что защитил любовь. Бабушка забирать отказался. Ее корзиночка, конечно же, самый добрый в мире мальчик. На пути в курилку из директорской я каждому взрослому обещала, что поймаю эту Стасю и удушу ее. А потом сяду. Хочется думать, что от этого она и сбежала. Но мы все вздохнули с облегчением.

Ромочка номер Два - исключительно домашний мальчик. Его мама сдавала мне его лично в руки и строго настрого наказывала следить только за ним. Ведь другие дети не такие ценные. Ромочка полюбил нашу Катю. Смею заметить, что Катя там была дай боже: отличница, будущая золотая медалистка, свет, солнце и роса в одном флаконе. Ее коса до пят была предметом всеобщей зависти. Даже вожатской. Капитан отряда. Катина мама, к слову, мило улыбнулась ребенку, сказала особо не шалить, поцеловала в голову и пожелала мне хорошей смены. Здоровая мама, здоровый ребенок. Вот эту Катю Ромочка и возжелал. И начался цирк с конями в виде преследования, избиения мальчиков, с которыми Катя танцевала медляки на дискотеке (ну как избиения, били в основном Ромочку, потому что он был низеньким и пузатым, а Катя всегда выбирала мальчиком постарше, да покрасившее). Он врывался в девчачью комнату, врывался к Кате в душ. Надрывные слезы ее я никогда не забуду, поэтому Катя стала единственной на весь лагерь обладательницей ключей на свою комнату. И такие приколдесы прекратились. Но начались новые. Однажды Ромочка нашел где-то на пром-зоне, которая очень близко прилегала к нашей территории, стекло от бутылки. Он припер его в лагерь, постучался в Катину комнату, а когда она открыла - полосонул себе вдоль руки. Кровищи было - мама не горюй. Проблема в том, что в процессе Ромочка сам испугался и начал истерить: бегать, крутиться, орать. И хоть порез был большой, но не глубокий (даже швы накладывать не пришлось, отделался бинтами, маленький дегенерат), впечатлений он оставил надолго. Ромочку в больницу по скорой, оттуда звонок маме, оттуда маме в руки. Там же в больнице чуть не произошла драка с мамой, потому что не уследила. Да, не уследила. Но у меня их 27. И половина из них припизднутые. А нормальная на отряде только я (Была еще девочка-первокурсница принеси-подай-иди-нахуй-не-мешай, которая была в полном любовном дизморале от нашего мальчика на отряде, и, собственно, мальчик-новичок, которого отправили практику отрабатывать. Но с ним хотя бы детей было не страшно оставить, та их как-то на море оставила и отдыхать ушла), и я была абсолютно не виновата, что твоя корзиночка с отклонениями, а ты это игнорируешь. Собственно, ей это сказала не я, а наша лагерная ПДНщица, припугнув проверкой. На том история с Ромочкой номер два закончилась. Кате я потом всю долгую ночь рассказывала и объясняла, что к сожалению, но таких уебков разной степени отбитости на ее пути еще много будет, и ее вины тут абсолютно нет. Надеюсь, я была не права.

Мальчик уже даже не вспомню, как его звали. Маленький отбитый с диагнозом. Как мне потом сказали наши лагерные врачи - шизофрения. Глаз не спускай. Вздыхаю и отращиваю третий глаз, чтобы смотреть еще и на него. Ходил по комнатам, воровал вещи, снимала его с крыши, мыла, жопу вытирала, постель меняла, в общем, тотально обслуживала его. А он сваливал, куда глаза глядят, и пугал чужие отряды в их комнатах из-за шторки. Моя гордость. Нас весь лагерь боялся. Из-за него меня начали называть мать-героиня, ведь он на весь лагерь был такой один, а достался мне.

Мальчик Ваня. Моя маленькая больная любовь, которая в мои далекие 21 год пробудила мой материнский инстинкт. Неземной красоты ребенок: зеленоглазый блондин и такой доброй и понимающей улыбкой, будто он все на свете знает. Такими улыбками улыбаются прозревшие перед смертью. И я потом поняла, почему. Однажды ночью ко мне в коридор вылетает его сосед: Ване плохо, Ваня стонет. Ване реально было плохо. Он катался по кровати и тихо плакал. Так тихо, что если бы Руслан не встал в туалет - никто бы не услышал. Отправляю Руслана спать, Ваню на руки и бежать к дежурящему врачу. А Ваня жмется ко мне и просит не злиться.
- Да за что на тебя злиться, милый?
- Мама злится.
Врач щупает его живот, дает таблетки, Ване становится легче. (сейчас вспоминаю, что мы думали на запор или что-то такое и оставляли время на "подумать" ибо вдруг само пройдет). Отношу его обратно и всю ночь сижу с ним. Боли не прекращаются. Ни на следующий день. Ни через день. У меня истерика. В комнате лежит прекрасный ребенок, истекает потом, улыбается и просит ничего не говорить маме.
- Только ничего не говорите маме. Она будет злиться.
На третью ночь у меня кончается терпение - Ване совсем плохо, ему не помогают таблетки, он не может спать, врач по скорой отправляет нас в больницу, где мне говорят "Воспалились спайки после удаления аппендицита, там все плохо, нужна операция.". У меня волосы встают дыбом, я почти закуриваю прямо в отделении, но под осуждающим взглядом врача иду к Ване, глажу его по голове и прошу телефон.
- Все плохо, надо позвонить маме.
У Вани ужас. По Ване видно, что лучше смерть от этих спаек, чем мама. Но Ваня дает мне телефон. Потому что любит и доверяет. Потому что до этого, когда я каждого целовала в лоб перед сном, говорил, что хотел бы такую же маму. Тут мой материнский инстинкт и аукнулся. Тут мне и захотелось своего зеленоглазого мальчика Ваню.
Мать взяла трубку раз на пятый. У меня уже тряслись руки так, что даже зажигалку мне давали мужики из скорой, но речитатив на скорости выдает "Я такая-то, вашему сыну нужна операция, срочно". Мать не спала. Она весела и прекрасна, у нее своя жизнь и она шлет меня нахуй. Не хочет заниматься этим сейчас. Говорит не звонить ей, и сына она забирать не будет. От падения на асфальт меня удержали те же мужики. Но слабость была секундной: мне нельзя паниковать, у меня там лежит прекрасный мальчик Ваня, в которого я была влюблена всем сердцем и страдал. Когда он увидел меня - он все понял. Понял абсолютно все, что произошло и улыбнулся той самой понимающей улыбкой. А потом сказал "Звоните папе". Папа взял с первого раза. Папа приехал спустя два часа. Папа трясся, не хуже меня. Он забрал у меня все документы, чуть ли не руки целовал, а потом дал попрощаться с прекрасным мальчиком Ваней, потому что после того, как его заберут на операцию, а потом домой (или сначала домой, а потом на операцию) я его больше не увижу. Я не помню лица Вани. Но я помню его смех и прекрасную ауру всепрощающего и необъятного сердца. И я искренне надеюсь, что у него сейчас все хорошо.

Последняя история будет про девочку Машу. С документов - абсолютно здоровая, крупная (выше и шире всех своих сверстниц и девочек постарше) деваха, которая пела и играла на гитаре так душевно, что умереть можно. Что она однажды и попыталась сделать. Как говорится, однажды в студеную зимнюю пору, а в нашем случае часов в 16 дня на закате адского пепла у нас было шоу талантов. Мы все сидели на трибунах и болели за Машу, Маша выступала на сцене и радовала глаз. И вот когда настал момент награждений, Маша берет свою грамоту в руки и падает с полуметровой сцены. И начинает трястись в припадке. Все по классике: глаза закатаны, все мышцы как камень, обмочилась. Сказать, что мы ВСЕ были в ахуе - ничего не сказать. Чего стоило мне отбить бедную Машу от физрука, который собирался ему руки в рот совать, чтобы разжать челюсть. Маша спасла себя на середине спасения - приступ закончился. Дальше Машу в медпункт, пока едет скорая мы девочками собираем все ее вещи, ведь понимаем, что Маша не вернется. И пока оформляли документы, я на громкой звонила ее родителям.

- Здрасьте, я такая-то, ваша дочь упала с приступом.
- Ой, а мы не думали, что так получится. - Раздалось до боли наивное с той стороны. Тот самый случай, когда простота хуже воровства.

У доктора полезли глаза на лоб:
- В смысле "не думали"? У нас по документам идеально здоровый ребенок!
- Ну мы подумали, что Маня может почувствовать себя неполноценной вот и сделали....
- Ваша Маня обоссалась на глазах у пятисот человек, - рычит доктор и выхватывает телефон. Она долго кричала в трубку все, что думает о таких родителях, но, к счастью, скорая приехала раньше, чем мама Маши отъехала от инсульта.

А потом девчонки из ее комнаты, которые продолжили с ней общение, потому что Маша была светом в оконце (кстати, очень умная, в отличие от родителей), рассказали, что когда ее забирали уже из больницы, Маша упала с остановкой сердца, не дойдя до ворот. Ее, конечно, откачали, но я потом еще час сидела в курилке и откисала, представляя, что бы я делала, если бы это было на моих глазах.

Есть еще тысячи историй: про жертв домашнего насилия, про жертв сексуального, как опекуны всех приемных детей в ямы пихали, а потом старшие вылезали сами, а потом помогали вылезать малышам. Была мать, которая на смене позвонила пацану и сказала, что его любимого пёселя, которого он чуть ли не из мамки сам достал, сам кормил, сам жопу вытирал, сбила тачка, "но ты, сынок, не расстраивайся". А сынок там чуть соплями не захлебнулся - пришлось отпаивать его в медпункте. На закономерный вопрос "зачем, а главное - нахуя" мать потом невинно ответила, что хотела, чтобы он сам там подальше побыстрее переболел и домой нормальный приехал. А то, что она ему целую смену испортил и пацан 13 дней ревел не переставая, так это моя проблема, а не ее.

Тысячи детей. Тысячи историй.

И это все один лагерь. Одна смена. Одни дети. Как я с этим ОПГ не поседела на месте - я не представляю, но зато сейчас у меня не бывает стрессовых ситуаций. Все свои стрессовые ситуации я отработала в том прекрасном летнем лагере)