Это моя старая-старая статья об одной удивительной лошади, которая появилась на нашей конюшне 8 лет назад. Я уже упоминала его несколько раз. В статье про иппотерапию: http://pikabu.ru/story/ippoterapiya_4325951
И в посте про "собаку-переростка": http://pikabu.ru/story/kupil_nash_klub_konya_iz_derevni_4321...
Есть такие кони… не для спорта, не для показательных выступлений, а просто для души. В объявлениях о таких лошадях ещё пишут «в добрые руки». Как-то холодно и мимолётно проносятся у нас эти слова перед глазами. И даже если таких лошадей покупают – их немедленно, скромно, но всё же проверят в спортивных качествах. Хотя бы раз пустят через палочку-барьер, поднимут её чуть повыше; попробуют научить делать поклоны или, как минимум, «обнимашки».
Но сложно порой представить, что есть такие кони, которых даже проверять не хочется. Они такие маленькие, тёплые и добрые. И все-все эти лошади ассоциируются у меня с одним нежным пушистым и светлым малышом Акбаром.
Он будто бы олицетворяет их всех вместе взятых. Такой забавный, чуть-чуть вредный и всё же безгранично добродушный конь. Он попал на нашу конюшню из деревни. Говорят, отдали даром. Как я узнала позже – уже тогда у него была опухоль мозга. Но детям об этом не говорили.
Он был стар. Уже от этого становилось грустно. Весь заросший, как сибирская лайка, рыжий и худой. Сейчас смотрю на его прежние фотографии и поверить не могу, что он таким был, потому что буквально через полгода этого колобка невозможно было узнать.
Акбара некоторое время не седлали и не брали на занятия: ему давали время отъесться и поправиться. К тому же он был слишком маленьким и потому найти на него легкого, но опытного седока было трудно. Детей на незнакомую лошадь, конечно, не посадишь. Я попала в эту «счастливую» пятёрку, т.к. весила немного и ходила уже 2 года. Вот тогда-то я узнала, что из себя представляет Акбар…
Начнём с того, что на нашей конюшне не нашлось ни одного седла под мелкие размеры этого коня. Потом, каким-то чудом, оно появилось (неизвестно из какой подсобки достали) и его даже подогнали за счёт поролоновых подушек под необходимый размер. Но все равно оставалась опасность того, что эта конструкция могла съехать с худых боков коняги. И ничего страшного, если бы всё только этим ограничилось.
На наше удивление и даже к нашему несчастью конь оказался прытким и шустрым! Я, собственно, до сих пор не понимаю, куда он так торопился, но, тем не мене, эта «монгольская лошадка» разнесла нас всех так… как и на скачках не видано.
Всё занятие он вёл себя прекрасно. Лично я, из своих ощущений, поняла, что конь на ротик был чувствителен и далеко не глуп. Направо – значит направо, налево – значит налево. Но когда начался галоп…
Еще на предыдущих занятиях я видела, как он уносил девчонок с поля. А здесь это пришлось прочувствовать и мне. Я выслала его в галоп, и поначалу всё было нормально. Однако мы нещадно догоняли бегущую перед нами лошадь. Но так как скорость была в его понимании приемлемая, я подумала, что разгоняться ему не захочется и, не прибавляя, пошла на обгон.
Но как только я вырвалась чуть-чуть вперёд, передо мной вклинился кто-то из новичков. Девочка, похоже, сама была в шоке от того что галопила первый день. Таким образом, я не смогла вовремя встать за какой-нибудь лошадью и бежала параллельно строю. Я слегка запаниковала и крикнула девочке пропустить меня. Боже, такого запуганного взгляда как у неё я ещё не видела (хотя бояться нужно было бы мне, а не ей). В этих глазах читалось «что я вообще тут делаю?» и ни слова не читалось о том, что лошадь вообще реально повернуть чуть в сторону.
И тут у Акбара что-то в голове щёлкнуло… такое ощущение, будто коня подо мною подменили. Вот он Акбар бежал до сих пор, а вот непонятно кто. Ощущение, будто нам резкого пинка дали сзади. Очень сильный стартовый рывок, ветер в ушах и размытое изображение перед глазами – единственное, что я успела осознать.
Следующая мысль: срочно на вольт, надо повернуть его на малый круг! Обычно мы так тормозим лошадей. Но поля были так изрыты ямами и пнями, что я думала уже заранее, через какое плечо и как безопаснее мне будет лететь в случае падения вместе с лошадью. Но я недооценила Акбара! Эта (повторюсь) «монгольская лошадка» с легкостью носилась по изрытой местности и меня даже не трясло. Было ощущение, будто я на вездеходе по бездорожью катаюсь и более того – конь отчего-то тормозить не собирался.
Следующая мысль, пришедшая мне в голову, была такова: «На нём, похоже, пасли табуны в деревне. Либо просто носились мальчишки. Но тогда… он не остановится!». И правильно подумала.
Что я только с ним ни пробовала… и на вольты заводила и (что греха таить) руками за трензель хваталась – а у коня нулевая реакция. Там где другая лошадь давно бы взвилась и затормозила – он не среагировал никак! Будто я и не делала ничего. У коня перед глазами будто пелена какая-то была. Тем временем я окончательно выдохлась, а «скакать» надо было ещё ровно половину поля (поверьте, это много)… тогда я мысленно про себя помолилась и вышла на дорожку, чтобы лишний раз не переломать ноги на камнях. И здесь мы набрали полную скорость…
В такой ситуации о шатающемся седле я подумала лишь на секунду. Кровь отлила от лица, я была вся белая, губы сухие, пальцы не разжимались, глаза в шоке. Мы, к счастью, доскакали благополучно без происшествий и травм, причём на финише после пяти вольтов он остановился нормально, но желание ездить на нем у меня отпало окончательно.
Что самое забавное, после этого происшествия я сколько ни смотрела на Акбара – не могла увидеть в нём того скакового коня, каким он стал подо мной. Всё те же плюшевые щёчки, наивные любвеобильные глаза и мохнатые маленькие ножки. И как он так носился по тем буеракам, на которых даже человек спотыкается – я до сих пор не могу понять!
Наступила зима, затем весна и лето… его стала мучить ужасная жара. И мы всей конюшней принялись его стричь. Это было особенное увлекательное и одновременно забавное занятие. Конечно, стричь его добровольно обычно никто не соглашался, но со стороны это смотрелось очень умилительно. Конь стоит на привязи, вокруг него стоит от четырех и более человек, и усердно обрабатывают… а ноги их по колено утоплены в его пуху.
Стригли несколько дней! И вот наш Акбар хоть чуть-чуть стал отличаться от медведя и походить на лошадь. А когда мы сводили его на речку и искупали – он вообще засиял своим откормленным крупом как крупненький пони.
Но, к сожалению, прожил этот конь у нас недолго… я уже упоминала ранее его болезнь. Через полгода его состояние резко ухудшилось. Болезнь проявлялась ужаснее, чем я могла представить. При этом он не мог вообще есть ни сено, ни зерно. Глотал и вдыхал это всё целиком. Его пытались лечить, но всё было тщетно…
Вот знаете… когда на конюшне погибает лошадь – плачет по ней человека три или пять от силы, остальные просто некоторое время скорбят, да успокаиваются потом. А когда умер Акбар… по-моему, плакали почти все.
Единственное, чем я могу гордиться – наша конюшня смогла обеспечить ему достойную старость. Хотя бы на полгода перед смертью. Вы бы никогда не забыли эти удивлённые шокированные глаза коня, когда вмиг вокруг него столпилось человек восемь детей и стали тискать и кормить его морковкой. А когда мы завезли ему чистые опилки в стойло – Акбар долго не понимал что с этим делать и зачем мы это делаем ему. Он стоял по колено в этих опилках, во рту дожёвывалась морковка, за ухом чесали дети, кто-то чмокал его в нос… а конь просто с шокированным взглядом озирался вокруг и никак не могу понять что же он такого сделал.
Я подумала тогда, что он, наверное, за всю свою жизнь ни разу не получал столько любви, вкусной обильной еды и тёплой подстилки. Причём работал он у нас очень мало. Нес легчайшие нагрузки. А всё остальное время гулял в табуне.
Со временем конь заметно похорошел и стал душой компании.
Я каждый раз при удобном случае вспоминаю его одно из самых интересных качеств, которое до сих пор запало мне в душу как главная черта Акбара – его отзывчивость, доброта и ласковый нрав. Он никогда не позволял себе обижать людей, а особенно детей. В любое время маленький шестилетний ребёнок мог взять его за клочок шерсти на плече и привести так на конюшню и завести в стойло. И всю дорогу Акбар не смел ни убежать, ни сопротивляться.
Наверное, только после него я поняла что значит «душевная лошадь; душа конюшни». У него не было ни спортивных задаток, ни породы, ни арабской красоты… но тем не менее этой милый рыжий мандарин запал в душу и, наверное, никогда не уйдёт из наших сердец.
Зелёных тебе лугов, Акбар…
