aydmus

Иногда в дороге могут случаться непредвиденные обстоятельства. Иногда эти обстоятельства связаны с пьянством и безответственностью путешественника. Если однажды напишут брошюру, которая будет прилагаться к путешествиям, она обязательно должна содержать предупреждением о том, что НЕЛЬЗА УПОТРЕБЛЯТЬ АЛКОГОЛЬ ВОВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВИЙ.

Однажды я пренебрёг этим негласным правилом, которым всегда руководствовался. Случилось это, когда я поймал фургон. Это был обычный с виду белый микроавтобус, он не был разукрашен цветами или яркими красками в стиле хиппи. Зато люди, сидевшие внутри, играли на гитаре, пели какие-то песни про солнце и пили вино. Внутрь меня пригласила очаровательная особа в круглых очках, она мне мило улыбнулась и спросила: «Такси вызывали?». Я нырнул внутрь, и мы помчались вперёд.

Контингент людей там был пикантный. Какой-то худощавый старик, с длинными седыми волосами, словно древний волшебник сидел с закрытыми глазами и смотрел на свои видения. Несколько ребят ближе к водительскому сиденью занимались дыхательными практиками и пытались войти в состояние транса. Я прошёл в заднюю часть сего магического автобуса и присоединился к музыкальной вакханалии. Девушка представилась Радугой и посадила меня рядом с собой.

— А тебя как зовут? — спросила она, протянув бутылку вина.

— Называй меня акула. — Ответил я, взяв у неё бутылку. Я не стал пить и передал вино дальше.

Бутылку у меня взял обычный с виду мужик. Он выделялся среди остальных своей обычной клетчатой рубашкой заправленной в спортивки и кругловатой кепкой, в которой он выглядел как гриб. Одежда других пассажиров сияла разноцветными красками, а на девушках были надеты просторные платья с витиеватыми и неоднозначными узорами. Мужик этот, которого я бы назвал «мухомор», был уже довольно пьян, он взял у меня бутылку и пробормотал: «Давай родной, шмякнем хорошенько!». А затем ударил в себя в грудь и добавил: «Сердце просит, давай!». Но на тот момент я не был готов к такому искушению. Я отдал ему полбутылки вина, а он её окончательно осушил. Когда он оторвался от горлышка его начало шатать и выглядел он совсем потерянно.

— А почему ты акула? — Спросила Радуга. — Ты сам себе это прозвище придумал?

— Один знакомый меня так называет, из-за большого горбатого носа, который выглядит как акулий плавник. Если я буду плыть на спине, люди подумают, что это акула.

— Ага, конечно, рассказывай. — Сомневалась Радуга. — А почему ты не пьёшь?

— Не хочу.

— А куда ты едешь?

Уж слишком она была красивой, чтобы я мог признаться ей в том, что я еду к девушке. Я понимал, что с той, к кому я ехал, может ничего не выйти, да и в своих мыслях я уже потирал ладони, глядя на белоснежный бюст Радуги. Кому-то это может показаться подлым, но это правда. В общем, сказал я ей, что просто путешествую.

— Мы на фестиваль едем. Каждый год собираемся все вместе и едем. — Сказала Радуга.

Мухомор свесил голову и засопел, Радуга кивнула на него и сказала: «Мы его тоже подобрали, шёл вдоль дороги с мешком картошки, ну мы и решили подбросить». Под сидением и вправду лежал мешок с картошкой, выглядел он килограмм на десять.

Потом все почему-то уснули, в одно мгновение стихла гитара и радостные вопли. Радуга сидела рядом со мной, она обняла мою руку, и, положив голову мне на плечо, задремала. Даже в объятиях Радуги (а была она просто безумно красивой) я думал о девушке, к которой ехал. Я был верен тому, что делаю, и поэтому не поддавался на провокации своих желаний. Плотские и прекрасные провокации, эх.

Когда мухомор проснулся, он огляделся и сказал: «На остановке будьте добры». Мы как раз подъезжали к какой-то автостанции. Мужик, держась за спинки сидений, перебрался по салону и вышел наружу. Там он развёл руки, и, балансируя, приговаривал: «Всё нормально, нормально». Дверь закрылась, и мы отправились дальше, а мешок картошки так и остался лежать под сиденьем. Когда мешок обнаружили, то все в один голос заявили: «Надо развернуться и вернуть мешок». А длинноволосый волшебник открыл глаза и сказал: «Не надо возвращаться, если так произошло, значит, так распорядилась вселенная».

В общем, ограбили мы мухомора на мешок картошки, а тот, наверное, не был против. Как мне потом рассказали, пока он с ними ехал, три бутылки вина успел выжрать. А картошка потом пригодилась. Ребята решили остановиться на ночлег возле речки и предложили мне остаться с ними.

Начиналось всё безобидно: песни под гитару у костра и печёная картошка с отваренным рисом добавляли вечеру неплохую атмосферу. По кругу опять загуляло вино, но меня оно миновало.

Я отлучился по нужде, а когда возвращался, увидел свет в палатке Радуги и решил узнать всё ли нормально (ну, мало ли). Она что-то смотрела на телефоне, а когда увидела меня, убрала его в сторону и пригласила к себе. В палатке у неё было круто, я был в компании с удивительной молодой особой. Волосы у неё были необычайно чёрными, кожа белой, а глаза голубыми. А я как верная собака не позволял себе позариться на такое сокровище.

— Ты точно не поедешь с нами? — спросила она.

— Это же почти пятьсот километров в другую сторону.

— А ты разве не путешествуешь?

— Да и не люблю я места, где много людей, тем более нетрезвых.

На это она ничего мне не ответила. Она молча достала бутылку вина из рюкзака и протянула её мне.

— Открой, — сказала она.

Я взял у неё штопор и открыл бутылку. Радуга пила прямо из горла не отрывая от меня взгляда.

— Я ведь выпью сейчас всё и стану очень пьяная, — сказала она игриво.

— А ведь я могу этим воспользоваться.

— А я могу просто вырубиться, и тогда это будет считаться изнасилованием.

Наверное, мне стало её жаль. Я не хотел, чтобы такая милая особа травила себя алкоголем. Я вырвал у неё бутылку и начал жадно глотать. А она просто смеялась. Когда я прикончил бутылку, тепло уже растекалось по моему телу. Во мне проснулась былая жажда. Я понимал, что этого мало и мне нужно ещё.

Наверное, когда я покидал Радугу, она смотрела на меня, как на безумца, и казалось осознавала, что пробудила зверя (алкаша). Вино было в избытке, в фургоне мне выдали целую бутылку и я принялся её осушать. Радуга вышла из палатки и просто наблюдала за тем, как я трансформируюсь, из обычного парня в человека-синяка, который горланил какой-то бред и выл на луну.

Затем мне стало жарко, я скинул с себя всё, кроме трусов и начал прыгать над костром и бросаться печёной картошкой в длинноволосого волшебника, а он подбирал её, благодарил вселенную и ел. Меня пытались успокоить, но моё буйство было неистовым. Один парень обхватил меня двумя руками, но я не растерялся и двинул ему локтем под рёбра. Вторая попытка меня обуздать закончилась тем, что меня изваляли в земле. После этого я успел схватить бутылку вина и убежать.

Проснулся я где-то в лесу, рядом лежала опустошённая бутылка вина, а чувствовал я себя просто ужасно. Всё чесалось и кололо, будто я всю ночь бегал по крапивному полю. Трусы были порваны и висели на резинке как набедренная повязка, их прожгло костром. Выглядел я тогда, как абориген изнасилованный мамонтом.

Во многих фильмах можно увидеть, как люди противостоят стихии и сражаются с дикими животными. Я как-то видел в одном фильме, как мужик сражался с медведем и думал: «Ничего себе». Моя же битва была против колючек, ветвей ударявших в лицо и насекомых норовивших заползти во все отверстия моего тела. Не знаю, победил ли я в этой крапивной битве, но чувствовал я себя так, словно меня проглотил и высрал динозавр.

Холод был дикий, возвращаться мне не хотелось, но пришлось. Правда, возвращаться было некуда. От этих хиппи остался только след от костра. Они уехали, прихватив с собой все мои вещи. Похоже, вселенский пророк убедил своих подопечных в том, что у вселенной на меня есть особые планы. Мне ничего не оставалось, как побрести вдоль дороги.

Мне приходилось слышать, что чем больше мы отпускаем, тем свободнее становимся. В то утро я брёл по полю с полуголой задницей и легче мне от этого не становилось. Желания валятся на травке, и наслаждаться ароматом цветов у меня не было, я просто хотел сменить трусы.

Я пошёл навстречу пустоте, поскольку идти мне было некуда. Для меня это была демонстрация того, что алкоголь несёт исключительно разрушительную силу. Ещё вчера я был энергичным путешественником способным преодолевать огромные расстояния, но стоило моим губам коснуться вина, случился просто крах и я лишился всего, что у меня с собой было.

Однажды я брёл вдоль дороги и увидел впереди крытый прицеп. Когда я приблизился, стало видно, что фургон трясётся, не так, словно там развлекалась парочка, а так, будто в этом фургоне был заперт разъярённый зверь.

Возможно, запах моего пота стал последней каплей в чаше гнева, но стоило мне приблизиться, как двери фургона раскрылись, а изнутри выскочил здоровенный хряк. Свинья неслась в мою сторону, будто локомотив и громко визжала. Я не успел опомниться, как вдруг эта туша оказалась в метре от меня. Бежать было поздно, а сражаться нечем, поэтому я решил отпрыгнуть в сторону. Голова свиньи ударила по моим ногам, меня закружило в полёте, я съехал по обочине и оказался в сточной канаве, там я прижался поближе к стенке, накрыл голову руками и ожидал, когда наступят последние мгновения мой жизни. Я никогда не любил свинину, но тогда я боялся, что свинина полюбит меня.

Опасность миновала, визг слышался всё тише, мне оставалось встать и убежать. Я поднял голову и увидел, выбегающего из леса мужика, одной рукой он держал кепку, а другой махал, призывая хряка остановиться, но этого я хотел меньше всего. Поэтому я начал махать ему в ответ и жестами показывать, чтобы он перестал нагонять на нас беду.

— Ты как земляк, нормально? — спросил тот мужик, когда подошёл.

— Меня чуть свинья не убила.

— Слушай, у тебя походу кровь на штанах.

Уж не знаю обо что, но я порезал ногу, с обратной стороны колена. Крови было столько, будто эта свинья откусила половину моего тела. Боль я почувствовал лишь когда понял, что порезался. Ходить было больно, даже когда я оторвал кусок штанины, об которую тёрлась рана.

— Ты походу на арматуру налетел? — сказал тот мужик. — Пойдём, я тебя до больницы подброшу.

— А как же свинья?

— Да хрен с ней! — сказал он и махнул рукой.

Когда он привёз меня к какому-то зданию, заросшему травой и кустарниками, я подумал, что он маньяк. Снаружи здание выглядело так, будто его давно не использовали, штукатурка облезла, на фасаде были серьёзные трещины, а прямо из крыши росли деревья. Как оказалось, это была больница. Внутри нас никто не встретил, на посту даже не было дежурного персонала. Обветшалый пол в коридорах скрипел и норовил провалиться прямо под моими ногами. Потолок и стены были не в лучшем состоянии, в общем, внутри я чувствовал, что меня ведут на убой, а не оказать помощь. Мужик привёл меня в палату и посадил на свободную койку.

— Ты погоди, — сказал он, — я сейчас врача приведу, у меня тут сосед работает.

В палате находился ещё один пациент, он был привязан простынями к кровати. Он брыкался и пытался вырваться, при этом повторяя: «Пустите с*ки! А то, я вас всех порешаю!». Когда он увидел меня, решил попросить о помощи: «Помоги! Развяжи меня, а?». Я пожал плечами и ответил: «Не могу». Лицо у него изменилось, видимо отказ его сильно разозлил, поэтому он плюнул в мою сторону и продолжил кричать: «Пустите с*ки!».

Потом в палату вошёл огромный человек в белом халате. Его густые брови вдумчиво глядели, а рукава на волосатых руках были закатаны по локоть.

— На что жалуемся? — спросил он.

— Да у меня все нормально, — ответил я, — я уже готов выписываться.

— Порезался он, — вмешался мужик, который меня привёз, — кровищи было, целая лужа.

— Показывай.

Увидев моё ранение, врач вынес вердикт: «Нормально всё, сейчас подорожник приложим, и всё заживёт». Его методика лечения меня удивила. Не успел я возразить, как он добавил: «Шучу я. Сейчас тебе рану обработаем и перевяжем».

Затем врач подошёл к привязанному пациенту.

— Ну что, выпить хочешь? — спросил он.

— Доктор, — изнеможенно шептал привязанный, — мне бы выпить совсем чуть-чуть, трубы горят. Ну пойми ты меня.

— Ты зачем жену избил?

— Да заначку она мою потратила! Дура! Ну что, ты мне выпить дашь? Ну, хотя бы спиртяшки, ну немножко.

— Нельзя тебе пить, ты опасный.

Тот будто взорвался: «Пустите с*ки! Это незаконно! Вы нарушаете мои права! Я хочу бухать! Я буду бухать!»

— Ладно, ладно, — успокоил его врач, — сейчас оформим.

Он отошёл от его койки и вернулся ко мне.

— Нога болит? — спросил он.

— Ага.

Он пошарил по карманам и достал оттуда какую-то таблетку.

— На вот, выпей, чтобы снять боль. — Добавил он, протянув её мне — Когда обрабатывать станут, болеть будет гораздо сильнее. Сестра сейчас воды принесёт.

После этого он ушёл, а следом за ним и мужик, который меня привёз. Спустя минут десять в палату вошла медсестра со стаканом воды и шприцом.

— Так мальчики, кому тут выпить, а кому запить? — спросила она.

— Мне бы таблетку запить, — сказал я и взял у неё стакан с водой.

Когда она подошла к привязанному, тот удивлённо на неё посмотрел.

— А мне бы выпить. — Пробормотал он.

— Сейчас мой зайчик. Укольчик сначала сделаем.

— Что ещё за укольчик?

— Витамины, чтобы плохо не было. Давай, поворачивайся.

Сразу после укола он вырубился, а медсестра подошла ко мне и сказала: «Выпей таблетку. Я за тобой приду минут через минут пятнадцать». Я так и поступил: выпил таблетку, которую мне дал врач, а не какой-то там незнакомец в трамвае. Затем я подложил рюкзак под голову и прилег на не застеленной кровати. Спустя пару минут мне стало полегче, боль уже совсем не ощущалась, я чувствовал себя так, будто ничего не произошло.

Когда вернулась медсестра, у меня вдруг зазвенело в ушах. Я почувствовал себя мягким и желейным, веки опускались, как многотонные врата, а поднять их было почти невозможно. Мне с огромным трудом удалось сесть на кровати, но гравитация вдруг усилилась в сотни раз и меня потянуло вниз. Медсестра это заметила и, держа мою голову, заглянула мне в глаза.

— Да у тебя зрачки огромные. — Удивилась она — Ты каких таблеток наглотался? Ладно, сначала мы тебя перевяжем. Сиди здесь, сейчас мы тебя в перевязочную отвезём.

В сознании наступила безмятежность. Деревянный пол вдруг стал невиданным произведением искусства, я пристально разглядывал каждый надлом и царапину. Коричневатый окрас был целой вселенной, с изгибами и трещинами. В палате я вдруг пришёл к пониманию обратной стороны скорости света, абсолютного замедления, остановки механизмов мироздания. Наверное, даже клетки в моём теле взяли тогда перекур, они перестали делиться и на мгновение остановили процессы старения.

Позже в комнату въехала каталка, а вместе с ней сестра и двое пациентов, один с мочеприёмником на бедре, а другой с протезом вместо левой руки.

— Давайте мальчики, берём. — Скомандовала сестра и взяла меня за туловище. Мужики взяли меня за ноги и все вместе они водрузили на каталку. Колеса скрипели и звучали, как цикличная, повторяющаяся мелодия, в какой-то миг она начинала резать уши. Потолок вдруг начал извиваться, он, будто туловище могучей рыбы плыл со мной в океане вселенского бытия.

Мужики шли следом и придерживали каталку. Один из них снял с себя протез и, держа его в единственной руке начал мне махать, от этого зрелища на моём лице возникла безумная улыбка, из-за которой я чуть шею себе не свернул. Возможно, мне это привиделось, но я отчётливо помню, как другой мужик отсоединил трубку от катетера и отхлебнул из мочеприёмника, после чего выдохнул с наслаждением.

Затем, в коридоре вдруг раздался чей-то вопль, который не на шутку меня напугал. Я с трудом поднял голову и увидел, как следом за нами ехал какой-то паренёк на кресле каталке и что-то кричал, ещё он зажимал язык между губами и ртом издавал звук смачного пердежа.

Я оказался в западне. На этот раз удрать было невозможно, моё тело превратилось в сладкую вату и направлялось в неизвестном направлении. Коридор начал представлять угрозу, мне начинало казаться, что меня провожают в последний путь.

Меня привезли в процедурную, где находились всякие медицинские штуковины, которые тогда наводили ужас, на помутневшее сознание. Это были обычные ножницы и бинты, но я почему-то их испугался. Я боялся себе представить, на что они способны. Даже обычный стеклянный шкаф казался гробом, куда меня могли засунуть.

— Давайте ребят, помогите мне, — говорила сестра.

С меня стянули портки и оставили лежать в одних лишь трусах. Сознание рисовало чудные картины, мне начало казаться, что меня похитили человекоподобные пришельцы и начали проводить надо мной опыты. Мужик с мочеприёмником поднял мою раненую ногу, а другой продолжал игриво взмахивать протезом, словно внеземным инструментом, который он хотел внедрить в моё тело. Страшно было даже представить способы и пути внедрения.

Сестра протирала мою рану тампоном, а нога начала шипеть, тогда в моём уме мелькали мысли о том, что прямо из моего туловища растёт здоровенная змея. Когда ногу обматывали бинтом, стало полегче, и я начал проникаться к этим людям доверием.

Потом меня посадили на стул, медсестра дала мне какую-то жидкость. Странная смесь скребла мою глотку, достигнув желудка, она запустила процесс детонации. Внутри меня произошёл атомный взрыв, из всех отверстий моего тела норовила вырваться взрывная волна, но вышла она обратно через глотку. Рвотная масса высвободилась из недр желудка и угодила в подставленный таз.

Обратно я будто летел на облаке с чувством абсолютной легкости и умиротворения. Но паника преследовала меня, во мне мелькало предвкушение падения. Я держался за край каталки, чтобы не обрушиться в глубокую яму. Противоречия терзали меня, нагоняя то панику, то смирение.

Когда меня привезли в палату, сестра сделала мне укол, и я заснул. Под вечер меня разбудили. На моей кровати сидел врач «дилер», подогнавший мне таблетку. Он водил пальцем перед моими глазами, а я старался не упускать его из виду.

— Как самочувствие?

— Нормально, — прохрипел я.

— Я таблетку перепутал. У нас в больнице сейчас ведется приём почти всех категорий больных. Бюджет урезали, больницы закрывают. Да и кому они сейчас нужны? У нас тут и наркология, и психиатрия, и хирургия, иногда педиатрия и даже роддом. В общем, запутался я в препаратах. Жалобу писать будем?

— Может, я лучше я вам благодарность напишу? — ответил я — Таблетка то прикольная оказалась.

Я ни в коем случае не приветствую употребление каких-либо наркотических или психотропных веществ, в том числе алкоголя и никотина. Употребление подобных веществ наносит вред здоровью, финансово-бытовому положение и, по моему мнению, может привести к интеллектуальной деградации. Я осуждаю употребление наркотических и психотропных веществ и призываю отказаться от них. Фраза про благодарность за таблетку была произнесена мною необдуманно, я просто пошутил.

После моих слов медсестра брезгливо на меня посмотрела и возмущённо произнесла: «Наркоман что ли?»

— Нет, — сказал я, — я просто пошутил.

— Тогда мы тебя прокапаем, сделаем укол, а утром выпишем, идёт? — предложил мне врач.

— Идёт. — Ответил я — А вы, правда, здесь роды принимаете?

— Было пару раз. Тут даже разок телёнка принимали. — Доктор вздохнул и добавил — Правда, это не подходящее место, чтобы здесь родиться.

— Да и умирать здесь страшновато. — Добавил я — Ваша больница выглядит страшнее смерти.

Врач развёл руками и молча ушёл, а следом за ним и медсестра. Проснулся я утром. Когда я стал проверять, жив ли вообще, позади мне послышался шепот. Это был привязанный мужик, выглядел он не таким агрессивным, как накануне.

— Братишка, — шептал он сухими губами, — мне бы бухнуть. Принеси спиртяшки пожалуйста, а то умру я.

Сказать ему было нечего, но я всё-таки выдавил из себя кое-что, произнеся предсмертным стоном: «Пришло время умирать». Глаза у него заметно расширились.

— Больной что ли? — удивился он.

Позже в палату пришёл мужик с мочеприёмником, он угостил меня стаканом яблочного сока, который я сперва понюхал, чтобы убедиться в том, что он не налил мне его через катетер. Ещё он мне дал пирожок с картошкой и попросил помочь с кроссвордом.

— Так, — рассуждал он, — съедобная палка, семь букв, последняя «а».

— Колбаса, — ответил я.

— Правильно, — сказал он и начал заполнять кроссворд. — Поехали дальше. Какую жидкость древние народы называли горячей водой? Пять букв…

— Водка, водка! — оживился привязанный.

Потом к нам подтянулись однорукий и парень на коляске, они принесли карты и мы начали рубиться. Привязанный мужик просился с нами, но никто не рискнул его развязать.

— Тут давеча к нам персонаж один заезжал, — говорил мужик с протезом, — так вот у него из жопы огромный огурец достали. Здоровенный! Вот я думаю, это как он так на него упасть умудрился? Он мне сказал, что мол, огород поливал и на солнце перегрелся, ну и упал на огурец.

— Да гонит он, — сказал мужик с катетером, — проткнули его походу.

— А может он геморрой лечил? — рассуждал я — Мало ли, какие методы есть в народной медицине?

— Да пи*рила он огородный! — Крикнул привязанный — У таких салатом лучше не питаться!

После завтрака доктор провёл обход, а потом выписал меня живого и здорового.

Стоял я как-то на обочине и ждал попутку. Мимо меня с огромной скоростью проехал внедорожник, он пронесся словно пуля, а поток воздуха, оставленный им, чуть не сорвал с меня одежду. Машина остановилась в метрах пяти ста от меня, а затем сдала назад и подъехала. Дверь открыл здоровенный красномордый мужик и сказал: «Залазь, подвезу!». Я сел на переднее сиденье и мы рванули. Имени его я не запомнил, поэтому в моей памяти он остался, как обычный мужик, с красной мордой. Сначала мы немного пообщались, я рассказал о том, куда направляюсь, а затем он выдал: «Вот я ушёл от жены и мне так хорошо. Продал гараж, автомастерскую брату отдал, а сам еду на море, куплю себе какую-нибудь лачугу на берегу, заведу собаку и буду кайфовать».

Мужик он был весёлый, говорил громко, иногда ударял по рулю.

— Свобода! — Говорил он — Это великий дар! Я уехал от всего, от жены, от глупого сына, который в свои восемнадцать лет решил жениться. И не жалею. Возвращаться не хочется. Два месяца уже разъезжаю, и остановиться не могу. Вот ты, давно путешествуешь?

— Не очень, я в этом деле новичок.

— Женат?

— Не.

— Правильно! Я вот по глупости женился в двадцать лет, а потом двадцать лет жалел. И только недавно понял, что мне это не нужно. Вот: дорога, просторы, в общем, свобода — всё, что нужно для счастья. Пацан, не отпускай это, останься среди этого подольше. Это мой тебе совет.

Совет был дельный. Многие люди, которые меня подвозили, наоборот советовали поскорее жениться, они говорили что-то вроде: «Я в твои годы уже был женат». А некоторые женщины говорили: «Жениться тебе надо, нечего шляться по дорогам». Но никто из них не смог назвать преимуществ женитьбы, на фоне того, что жить вместе можно и без штампа в паспорте.

— Нужны курсы мужиков, — говорил красномордый, — чтобы слюнявых мальчишек отрывали от маминой титьки и учили жизни. Вот даже взять моего сына, к примеру, он интересуется всякой хрен*ю. Его мамаша отдала на бальные танцы в детстве, я был против, но возражать не стал, сыну-то понравилось. Ну, вот и вырос он «утончённой натурой», ходит теперь сек*ля облизывает. Поэтому надо такие курсы организовать, где научат быть мужиком. Я не имею в виду пить пиво и смотреть футбол. Нет. Я имею в виду таких мужиков, которые знают, чего хотят и не идут на поводу у других, а особенно у баб. Вот ты сам подумай, пацан, чему детей учат родители? Вырастишь, отучишься и женишься. Правильно?

Я согласился и просто кивнул.

— НА Х*Ю Я ВЕРТЕЛ ТАКУЮ ЖИЗНЬ! — прокричал тот мужик — Вся жизнь сводится к тому, чтобы мальчики обслуживали девочек и выращивали потомство. Я не говорю, что это плохо. Вот опять, взять моего сына, этому болвану восемнадцать лет, а он не видит перед собой никаких перспектив, кроме как ублажать задницу своей подруги. У него нет ни желаний, ни увлечений, его волнует только причёска и шмотки. А друзья у него точно такие же: женоподобные. Сегодня уже становится ясно, что миром правят не деньги, а пи*да! И вот, что я тебе скажу пацан: пока она не налезла на твою голову, живи и радуйся жизни. И даже не вздумай туда влезать.

Вместе мы проехали километров двести, когда за окном показалась неизвестная мне деревня, мужик пригласил меня в гости к своим родителям.

— Поехали, — сказал он, — посмотришь, как люди в глубинке живут. Я подумал, что идея неплохая и согласился. Когда мы приехали, на улице было темно, среди домишек, в которых горел свет, почему-то не работали фонари.

В доме его родителей было невероятно тепло и уютно. Там нас встретила пожилая мать красномордого. Она нас накормила, а потом весь вечер сидела у окна и смотрела во двор. Оказалось, что пару дней назад её дед ушёл к другу и не вернулся, а она всё сидела и ждала его. Когда красномордый спросил про отца, она ответила что-то вроде: «Ушёл окаянный, к дружку своему, гаду безногому, чтоб ему провалиться».

Следующим утром я сидел на крыльце и дышал чистым свежим воздухом, аромат которого напоминал запах навоза. За оградой вдруг возник старик с седой щетиной на лице и слегка трясущейся походкой. Старик этот едва стоял на ногах, одной рукой он держался за забор, а другой за сердце. Я уже был готов помочь, но меня остановил яростный вопль бабки, который словно рёв сирены раздался за моей спиной: «Ах ты собака такая! Где же тебя черти-то носят!?». Бабка встретила деда не тёплыми объятиями, а стала избивать его тряпкой. Его болезненный вид сменился неподдельным ужасом. Он уже не держался за сердце, он бегал от старухи как олимпийский чемпион, а бабка била его тряпкой и кричала: «Иж ты, страдалец! Опять связался со своим дружком безногим! Тому ноги по самые помидоры отрезало по пьянке и ты того же хочешь! Эх, падла!».

Когда бабка выдохлась, она схватилась за бок и стала переводить дыхание. У деда был шанс убежать, но он им не воспользовался, вместо этого он подходил к ней и тихо приговаривал: «Ну, ты чего? Ну, хватит что ли? Ну, выпил немножко».

— Немножко?! — Перебил его бабка — Три дня тебя где-то носило! Сволота!

Потом бабка отправилась в дом, а дед поковылял следом за ней. Перед входом он посмотрел на меня, и, постучав двумя пяльцами по губе, бесшумно попытался стрельнуть у меня сигарету. Я не курил, поэтому он махнул рукой и удручённо вошёл в дом.

Ближе к вечеру мы кололи дрова. К забору подошла соседка, и рассказала нам, что у неё пропала корова. Красномордый блистал оголённым пузом и пытался заигрывать с той девицей. В итоге она пригласила нас на местную вечеринку.

По пути на пиршество мы увидели, как один из местных вышел на крыльцо облаченным в простыню и резиновые сапоги. В руках он держал вантуз, привязанный к длинной палке, а мысли свои излагал, как повелитель всего сущего.

— Аз есмь! — торжественно воскликнул он — Преклонитесь предо мною, ибо я повелитель всего сущего, за мной стоят орды могущественных существ и парят огнедышащие драконы.

В соседнем огороде бабка полола траву, увидев сие чудо, она разогнулась и сказала: «Ты чего Косой, опять самогон мухоморами закусывал, а?»

В ответ Косой ударил своим посохом по деревянному крыльцу и добавил: «Молчи старая! Узри же моё могущество и присягни мне на верность». Затем он скинул с себя простыню и гордо зашагал по заросшей тропинке, опираясь на свой посох. На нём остались лишь рваные семейки и резиновые сапоги. В таком виде он пошёл по деревне, наверное, осматривать свои владения или проведать драконов. Проходя мимо нас, он вытянул перед собой руку и сказал: «Не бойтесь други мои, в царствие моём, вам ничто не угрожает. Вы под моим светлым крылом, оно-то и убережёт вас от тёмных сил».

Бабка посмотрела ему вслед, плюнула и продолжила полоть траву.

Позже случилось застолье. Не знаю, что послужило поводом собраться, но поляна была знатная. Людей было немного, все местные, одна тетка странно на меня смотрела, она покусывала губы и облизывалась, это не выглядело, как попытка соблазнения, скорее всего она хотела меня съесть, хотя на столе было полно еды.

Я не пил и особо не разговаривал. Поначалу всё было мирно, люди общались, жарили шашлык, а когда стемнело, я стал свидетелем непонятного конфликта. Красномордый что-то не поделил с каким-то худощавым мужиком, приехавшем на тракторе. Я перепалки не застал, а подошёл когда красномордый замахнулся, чтобы ударить того бедолагу. Мне показалось, что от удара он улетит в соседнюю деревню, но, похоже, что тракторист, в прошлом занимался фигурным катанием, поскольку от удара он сделал тройной тулуп и рухнул на землю. Красномордый пнул его вдобавок, а затем направился в мою сторону. Тракторист хоть и был худым, он быстро встал на ноги и даже протрезвел немного. Как оказалось, баба этого тракториста увидела, что его избивают и, схватившись за топор, бросилась на красномордого. Тот ловко увернулся, а баба продолжила его преследовать. Тракторист пытался её остановить, но она оттолкнула его с такой силой, что тот просто улетел в траву и не вылезал оттуда, наверное, до самого утра.

— Беги пацан! Спасайся! — Кричал красномордый, убегая от рассвирепевшей махины. Она бежала за ним, набирая скорость. Намечалась погоня. Неожиданно, прямо перед ней возник Косой. Он предстал перед ней в рваных семейках, словно герой, спасающий мир и, ударив своим посохом о землю, воскликнул: «ТЫ НЕ ПРОЙДЁШЬ!». Она хотела швырнуть в него топором, но тот к счастью выпал из её ладони. Поэтому она просто снесла его, как стадо разъяренных носорогов и продолжила преследовать Красномордого. Лишь на мгновение я увидел её озлобленную физиономию, которая стремилась прахом испепелить всё живое, что встанет на её пути. Этого мгновения хватило, чтобы я рванул как ошпаренный.

Мы даже не забежали в дом к его родителям, сразу сели в машину. Он сел на пассажирское место, а мне сказал сесть за руль. Дальше всё происходило, как в фильме ужасов. Снаружи было темно, я трясущимися от страха руками пытался вставить ключ в замок зажигания. Когда я повернул ключ, зажглись фары и осветили эту бабу, представшую перед нами, словно смерть. Она громко закричала и начала кулаками бить по капоту, у меня чуть инфаркт не случился, но я всё-таки смог завести машину. Чтобы не дать нам уехать она демонстративно расправила руки и собралась навалиться на капот. К нам на помощь пришёл воин света в резиновых сапогах, он своим посохом-вантузом ткнул в лицо злому великану, тем самым ослепив его на мгновение и подарив нам шанс на спасение.

Косой проиграл в битве с бабой, она вырвала посох и ударив его по голове обратила в бегство. Я среагировал быстро, включил заднюю передачу и дал по газам. Клубы пыли, и куски грязи вырвались из под колёс и забрызгали тётку. Водитель из меня хер*вый, поэтому машина заглохла и мы стали свидетелями того, как эта баба свирепо зарычала, расправив руки сжатые в кулаки, и рванула за нами. Я запаниковал и опять мои трясущиеся руки пытались нащупать ключ, замок зажигания сработал и мы бросились удирать.

Я жал педаль в пол, машина прыгала по кочкам, а мы бултыхались в салоне, будто ехали верхом на безумной лошади. Красномордый вцепился в сиденье, как в спасательный круг, напрягся он так, что выглядел как побагровевший помидор, который норовил лопнуть в любой момент.

Даже когда мы выехали на трассу и, казалось бы, скрылись от преследования, меня не покидало чувство того, что эта женщина продолжает нас преследовать. Медленно, выжидая пока мы остановимся. Я предложил не останавливаться и проехать ещё как минимум десять тысяч километров, чтобы быть уверенными в том, что она не вцепится в наши глотки. Красномордый на это ответил: «Делай, что хочешь, а я пока вздремну».

К счастью мой рюкзак оставался в машине. В доме его родителей остались лишь полотенце и зубная щётка. Я остановил машину в лесу, рядом с ней поставил палатку, поскольку находится в машине с красномордым я не мог, ибо запах, который он источал, приводил меня в ужас. Утром он разбудил меня, пнув палатку: «Вставай пацан, поехали, в речке искупаемся». Он уже был выпивший, поскольку стоял с банкой пива, которую взял неизвестно откуда. Позже я узнал, что у него в багажник был припасён целый ящик.

По пути на речку красномордый вдруг начал философствовать, подтягивая пиво, он говорил: «Любовь мертва, пацан. Всё, что показывают про вечную любовь в фильмах — это хрень. Это просто бизнес. Любовь живет только там, среди персонажей, по определённому сценарию. В реальности, если хорошо относиться к женщинам, они не будут тебя лелеять и заботиться о тебе, они будут тебя использовать, а самое главное пилить, ковырять тебя и пытаться спровоцировать. Если будешь жить с женщиной, скажи ей так: „Либо будет так, как я сказал, либо никак“. Я вот не смог жене так сказать с самого начала, зато увидел её подлинную сущность. Я её не виню, это и моя вина тоже».

— В общем, любовь это страшный миф? А что же тогда люди испытывают друг к другу?

Он рыгал, выбрасывал пустые пивные банки на заднее сиденье и продолжал твердить: «Наверное, любовь возможна, когда мужчине и женщине не нужно ничего друг от друга. Я имею в виду людей, которые готовы дать друг другу что-то, а не взять. Но разве такое возможно? Я по себе знаю, что отношения с женщиной — это просто бытовуха. Ты приносишь в дом деньги, а женщина следит за хозяйством, вот и вся любовь. Да и вообще, что это такое, любовь?».

— Мне кажется это способность дать что-то, безвозмездно.

— Ну, вот смотри, я привёл женщину в свой дом, кормил её, одевал, давал денег, а любви-то нет. Ты думаешь она меня любила? Нет! Пилила, как заведённая.

— И как тогда быть? Вообще что ли с женщинами нельзя связываться?

— Жить! — воскликнул красномордый — Дышать! Наслаждаться! Добиваться поставленных целей! Забей ты на эти ходячие пряники. Их вон сколько, тьма. А ты один. Делай, что хочешь и другим не мешай. Вот когда мужик не знает, чего хочет, он начинает действовать так, как говорят другие. Ты думаешь я хотел жениться в двадцать лет? Ну уж нет! Я хотел путешествовать, купаться в море, заниматься дайвингом. А занимался лишь тем, что работал и кормил семью. Да и вообще жил, как в подводной лодке, вокруг меня был целый океан возможностей, а я плыл в жестяной банке среди холодных глубин.

— Неплохо звучит, — подметил я.

— Ты записывай. И знаешь что? Я даже капитаном не был на этой лодке. Я был обычным матросом на голову которому надели пизду и сказали что это перископ. И что вот я мог увидеть? Ничего!

— Я поехал по объездной. — Сказал водила, стоило мне высунуть голову из-за шторки — Там пробка была, ну вот я и рванул.

— Пробка на трассе? — Удивился я спросони.

— А что, это обычное дело. Помню как-то простоял шесть часов из-за аварии. Два автобуса пассажирских лоб в лоб врезались. Вся дорога была красная от крови. Ужас просто.

Так я оказался в каком-то «Залупинске». Не знаю, город это был или поселок, но выглядел этот населенный пункт так, будто время в нем остановилось, а цивилизация обошла его стороной. Двухэтажные здания, наверное, века девятнадцатого, будто еще вчера подверглись массированным артобстрелам, а тротуары, вдоль которых они стояли, выглядели примерно также, только вот среди асфальта ещё и трава росла. Среди всего этого «винтажного» великолепия жили люди. Двое, слегка нетрезвых жителя встретили меня возле памятника пушки, времен второй мировой войны. Один из них, выглядел так, словно в запое провел последнюю тысячу лет. Увидев меня, он вдруг вскрикнул: «О, здарова путешественник!».

Глядя на архитектурный антураж, желание снять жильё в этом городке у меня отсутствовало, здания казались настолько мрачными, что ночёвка на улице прельщала меня больше, даже на остановке среди шприцов и пустых бутылок. В ответ этим двум любезным горожанам я рассказал правду, что к ним я попал случайно, заснув у дальнобойщика в кабине. После моих слов они оживились, их глаза загорелись, а один из них допил пиво и заявил: «Сейчас я „Горбатому“ позвоню, он тебя, куда хошь отвезет и даже денег не возьмёт». Он достал из спортивок старенький телефон, и, прищурившись, начал искать номер.

— Горбатый! — Кричал он в трубку, заткнув одно ухо указательным пальцем — Твоё ведро ещё на ходу? Да у нас тут человечек один заблудился, его бы подвезти… Ты же знаешь, из нашего захолустья не уедешь, никто его здесь не подберёт… Ну, дыра одним словом… Не знаю я, путешественник какой-то… Ну давай, подваливай.

Спустя мгновение, я уже сидел на корточках, в компании с двумя любезными горожанами, оказавшимися настолько отзывчивыми, что решили мне помочь, даже имени моего не узнав. Один из них всё бутылку мне с какой-то бормотухой протягивал, а я всё отказывался, а тот всё отпивал и отпивал. А на тот момент ещё девяти утра даже не было.

— Живём бедно, но на жизнь не жалуемся. — Подхватил второй — На всех ведь хорошей жизни не хватит. У нас вот такая доля. Ты не бойся, тебя тут никто не тронет. Выглядит наш «Мухосранск» так себе, но люди у нас хорошие живут, все друг друга знают и когда надо могут помочь. Это вот среди небоскрёбов, там, в этих мегаполисах, всякого достаточно. Обдерут до нитки, даже трусов не оставят. А у нас люди простые живут.

Позже выяснилось, что машина у «Горбатого» сломалась, он приехал на мотоцикле с люлькой. Перед отъездом он жадно испил напиток, ранее предложенный мне, покряхтел, а затем протянул мне каску, сказав при этом: «Главное безопасность» и мы рванули вперёд.

Я сидел в люльке, рюкзак держал в руках. Мотоцикл мчал среди побитых временем улиц, проезжая мимо потрёпанных зданий. Мы сделали остановку возле маленького магазинчика, откуда «Горбатый» вышел с бутылкой «трёх семёрок». Он доверил её мне, на протяжении всей поездки я протягивал ему бутыль в открытом виде, а он, не отрывая взгляда от дороги, выпивал.

Мы приехали на железнодорожную станцию, где «Горбатый» пытался договориться со своим знакомым машинистом, чтобы тот взял меня на поезд. Но его смена закончилась, поэтому он уже собирался отправиться в «удивительный мир» пьянства. Об этом он рассказал нам за гаражами. Машинист и «Горбатый» курили, и по очереди распивали «три семёрки».

— Наконец-то отпуск, — сказал машинист, — эх, забухаю.

Выпить он был не дурак (с его слов), но на работе, ни разу себе этого не позволял. Как только у него выпадали выходные дни, он тут же проваливался в алкогольную бездну, из которой, кстати, вовремя мог мастерски выбраться. Всё это он рассказал за те несколько минут, что он с нами провёл. Докурив, он поправил фуражку и сказал: «Пойдём, посадим тебя на поезд».

Знакомый «Горбатого» смог договориться с другим машинистом, который буксировал несколько пустых вагонов. В одном из них поселился я. Пассажирские купе были опечатаны, я разместился в купе проводника. Электричество подключено не было, поэтому я питался не разогретыми консервами и сухой вермишелью быстрого приготовления. Когда меня пришёл навестить помощник машиниста, он меня остановил, а спустя пару минут принёс кипяток и две тарелки, в которых я заварил лапшу.

— Вся жизнь мелькает за окном. — Рассуждал он — Я вот уже пять лет работаю и столько всего повидал, но вот ощутить так и не смог. Всё слишком быстро. Люди, города, всё это остаётся позади, стоит мне приблизиться. Не могу, как следует разглядеть.

— Один мой товарищ сказал мне, — начал я, вдруг вспомнив слова Талахая, — если снаружи не происходит ничего интересного, смотри внутрь.

— Что это значит?

— Это значит, что наш разум, одно из самых удивительных явлений существующих во вселенной. Мы, собственно и есть вселенная, совокупность микроскопических частиц, слившихся в блаженном танце нашего организма.

— Чтобы познать мир, нужно познать себя — вдруг с пониманием выдал помощник машиниста.

Вовка и Юрик гнали по трассе. Было уже темно. Вовка сидел за рулём. Юрик спал после трёх выпитых бутылок джин-тоника. Они уехали из большого города, где стало трудно жить. Пандемия бушевала. Их заставляли носить маски и соблюдать социальную дистанцию. Они устали от этого и решил сбежать.

Вовка свернул на просёлочную дорогу, машину стало трясти сильнее. Юрик проснулся.

- Мы приехали? - пробубнил он.

- Нет. Спи пока.

- Ты разбуди, когда подъезжать будем. Хочу увидеть границу Пандемира.

- Увидишь, не переживай.

Пандемиром называли весь мир, считавший, что людям угрожает пандемия. Вовка и Юрка узнали, что есть граница этого мира, за пределами которой их ждёт жизнь свободная от масок, вакцины и прочих особенностей пандемии. Они собрались и уехали. По дороге заправились водочкой, чтобы было проще справляться с возможными трудностями, которые могли возникнуть на их пути. Ведь это была дорога никуда.

Вовка перебрал с водочкой и не справился с управлением. Машина съехала с дороги и угодила в дерево. Юрик открыл глаза и с удивлением начал осматриваться.

- Я же просил разбудить. - Возмутился он – Мы приехали? Мы выбрались из этого «Пандемира»?

- Приехали, Юрик, – пробубнил Вовка. – Дальше придётся идти пешком.

Было лето. Они не боялись замёрзнуть. Они забрали вещи. Посмотрели в последний раз на машину и отправились на поиски выхода из Пандемира.

- Я уже чувствую свободу. – Сказал Юрик. – Чувствуешь? Лесом пахнет. Мы как будто из тюрьмы сбежали.

- Значит, мы близко. Здесь нас никто маски не заставит носить. И ежи нас не убедят делать вакцину.

Юрик усмехнулся хриплым голосом.

Они шли вниз по реке. Пандемия их действительно перестала беспокоить. Вокруг была природа: лес, деревья, чистый воздух и звуки диких животных. Юрик протрезвел от такой обстановки и решил накатить водочки. Любоваться природой на трезвую голову он не захотел, или не умел. Вовка его поддержал. Они сели на берегу реки и решили выпить.

- Эх, скорее бы выбраться из Пандемира. – рассуждал Юрик.

- Да, заживём. – Согласился Вовка.

Вдруг перед ними в реке что-то булькнуло.

- Смотри, рыба! – прошипел Юрик. – Сейчас поймаю.

Только он решил подойти поближе, как вдруг из воды показалась голова старухи. Юрик отпрыгнул в ужасе, увидев незнакомку.

- Ты чего старуха пугаешь? – спросил он.

- А ты чего пугливый такой? – подмигнув, спросила старуха. – Иди ко мне, я тебя обниму.

- Не старуха, ты лучше плыви дальше. – Ответил Юрик – Может, встретишь там старика.

Старуха окунулась в реку. Через мгновение она всплыла и была молода и красива. Юрик даже глаза протёр, чтобы убедиться, что видит перед собой юную красавицу.

- А где старуха? – спросил он.

- Я тебе разве не нравлюсь? – спросила девушка нежным голосом.

- Мне нравишься! – вмешался Вовка. – Ты и до этого мне нравилась. Слушай, а ты случайно не знаешь, как покинуть Пандемир?

- Что это? – спросила девушка.

- Ну, Пандемир, это мир, в котором все боятся пандемии. Маски носят и вакцину заставляют делать. Как выбраться отсюда? Знаешь?

- Знаю.

- Как?

- Чтобы покинуть этот мир, вы должны оставить в нём что-то ценное. Что у вас есть?

- Деньги есть. – Сказал Юрик.

- Ещё цепочка золотая и перстень.

- Сложите их в пакет, и покружитесь три раза в одну сторону, а затем в другую.

Юрик и Вовка сделали так, как она велела.

- Что дальше? – в предвкушении спросил Юрик.

- Теперь раздевайтесь и плывите за мной.

Они за секунду скинули с себя одежду и с энтузиазмом полезли в воду. Девушка плыла быстро, мужики старались не отставать.

- Далеко нам плыть?

- Плывите. – Говорила девушка.

Через двадцать минут, мужики отплыли далеко от того места, где зашли в воду. Они уже изрядно устали. Девушка, в отличие от них плыла вполне бодро и уверенно.

- А там, куда мы плывём, все такие красивые как ты? – спросил Вовка.

Девушка ему ничего не ответила. Она нырнула под воду и больше мужики её не видели. Юрик и Вовка оказались не только посреди реки, они были в замешательстве. Минуту назад прекрасная дева вела их к свободе от Пандемира, а теперь она исчезла.

- Может, надо плыть быстрее? – задумался Юрик.

- Не знаю, у меня уже сил нет. – Сказал Вовка и поплыл к берегу.

Они лежали на берегу и отдыхали от непростого заплыва, который их протрезвил.

- Может мы выбрались? – Предположил Юрик.

- Вроде ничего не изменилось.

- Как проверить?

Вовка пожал плечами.

Они сидели на берегу и смотрели на реку. Их вещи остались выше по течению. Они не торопились за ними возвращаться. Они решил посидеть и поразмыслить над тем, как покинуть Пандемир. За спинами у них раздался хруст травы. Они обернулись и увидели, что из леса вышел лесник.

- Рыбачите? – спросил он.

- Загораем. – Ответил Вовка.

- Отдыхайте. С рыбой тут осторожнее. А то водятся тут хищницы неуловимые.

Вовка и Юрик обернулись и в недоумении на него посмотрели.

- В смысле? – Спросил Юрик.

- Вторую неделю на этой речке внучка с бабкой орудуют. Обе чемпионки по плаванию. Они пьяных рыбаков обворовывают, которые на речке останавливаются. Такие чудеса творят. Мужики у нас глупые оказываются, в такую ерунду готовы поверить. Вы случайно их не видели?

- Нет, мы ищем границу с Пандемиром. Хотим сбежать от масок и вакцины.

- Это хорошо, тогда я с вами.

Остались трое мужиков на берегу думать, как выбраться из Пандемира.

Пандемия продолжалась вот уже два года. Многие люди заболевали, немало погибло. Ванька не верил в существование вируса с самого начала. Ему вроде было сорок лет, но он продолжал наставить, что всё это заговор и никакого вируса не существует.

- Гриппом ведь не болеем. – Говорил он – А то, что люди там умирают – так они всегда умирали. Им просто приписывают этот вирус. Вот и всё.

Когда разработали вакцину, злость у Ваньки только разбушевалась.

- Нас хотят чипировать! – рассуждал он, сидя на кухне – Хотят управлять нами! Хотят сделать из нас рабов!

Лечился Ванька исключительно спиртными напитками. Он считал, что наиболее эффективным лекарством в борьбе с любыми болезнями является водка с перцем. Он часто собирался со своими сторонниками на кухне или во дворе, «лечился» вместе с ними и рассуждал о всемирном заговоре.

- Если этот вирус есть, его точно кто-то придумал. – Рассуждал он – Вот сами подумайте: раньше никто им не болел, а теперь нате, пандемия, мать её. Ещё эти намордники заставляют носить. Ну уж нет. Давайте, лучше выпьем за свободу! Ну, и разумеется за здоровье!

Однажды один из «соратников» Ваньки принёс в их «дискуссионный клуб» новое «лекарство». Неизвестная травяная настойка разошлась быстро. Закусывали прошлогодними засоленными грибочками. «Пациенты» быстро ощутили «терапевтический эффект» препарата и под громкую песню из магнитофона, отплясывали среди гаражей.

Вечером Ванька зашёл в магазин, купил из-под прилавка четыре фанфурика с настойкой боярышника и направился домой. По дороге у него прихватило живот. Грибы, мать их – подумал он и стал оглядываться в поисках укромного места, где он сможет избавиться от тягостного груза. Беседка в детском саду оказалась походящим местом. Было темно, детишки давно разошлись по домам. Ванька спустил штаны, сел на корточки и со страшным грохотом испустил из себя лавину.

Он кряхтел и тужился. Чтобы хоть как-то унять боль, он открыл фанфурик и залпом осушил бутылёк. Ему казалось, будто из него выходят не испорченные грибы, а огромные куски раскалённой лавы. Пока Ванька страдал от извергающегося кишечника, к беседке подошли двое и посветили на него ярким лучом света.

- Мужики, не серчайте, - кряхтел Ванька? – я уберу за собой.

Неизвестные ничего не ответили, они взяли его под руки, без особого труда подняли и потащили. Ванька даже ноги не разогнул, так и остался парить на корточках со спущенными штанами. Его притащили на детскую горку, которая выглядела как космическая ракета. Когда его засунули внутрь, он невероятным образом оказался в просторном салоне космического корабля.

Его окружили неведанные существа и стали с любопытством разглядывать. Они были похожи на человекоподобных ящериц. Он сидел передними на корточках и в ужасе пытался понять, что происходит. Затем он медленно поднялся и надел штаны.

- Где это я? – Тихо спросил Ванька.

- На космическом корабле. – Ответил пришелец.

- Вы меня похитили? Будете на мне опыты проводить?

- Нет, Ванька. Мы забрали тебя, потому что ты избранный. Ты смог понять то, что неведомо простым смертным.

- Я ничего не сделал. – Оправдывался Ванька.

- Сделал. Ты пытался принести людям правду о том, что вирус был придуман. Но придумали его не люди. Его придумали мы - ебанаки, чтобы управлять человечеством при помощи страха. Чтобы поработить землян.

Ванька с удивлением посмотрел на ебанаков.

- Ебанаки? - насторожено спросил Ванька - Вы больше на ящериц похожи.

- Не бойся нас. – Успокаивал его пришелец – Тебе ни что не угрожает. Мы просто хотели просканировать твой разум, чтобы сохранить его образец. Твои интеллектуальные способности удивили нас. Пока люди носят маски и соблюдают дистанцию, ты живёшь спокойной жизнью, с полной уверенностью, что всё это заговор. Скажи, может кто-то из нас связывался с тобой? Может, среди нас есть предатель?

- Я и сам болел. – Ответил Ванька – Я же не умер, и в больницу не попал. Выпил чуть-чуть, подлечился, и на ногах. Значит, ерунда это всё. Нет никакой опасности. Выдумали всё.

Пришельцы общались между собой, кивали головами и разводили руками.

- Скажи Ванька: почему люди не хотят прислушаться к тебе? Ведь ты пытаешься принести им истину.

- Потому что они тупые! – уверенно заявил он – Насмотрятся своих интернетов и рассказывают потом сказки. И я не один так считаю, у нас многие ребята не верят в этот вирус.

- Значит, к тебе всё-таки прислушиваются. Что ж Ванька, мы продолжим наблюдать за тобой. Но ты не вспомнишь про этот разговор. А если вспомнишь, значит у тебя удивительные интеллектуальные способности.

Ванька потерял сознание. Когда он пришёл в себя, голова сильно болела.

- Дяденька, вы живой? – раздался детский голос. – От вас какашками пахнет.

Ванька поднял голову и увидел, что вокруг него стоят несколько детишек и любопытно разглядывают. Он лежал в горке-ракете. Штаны были на нём, но полны «сюрпризов», которые неприятно замёрзли.

- Уйдите, ящерицы поганые. - Прохрипел Ванька на детей.

Воспитатели вызвали скорую помощь и завели детей в детский сад, чтобы они не разглядывали незнакомца в обгаженных штанах. Когда приехали врачи, Ваньку сильно трясло. Похмелье нанесло очередной удар по его организму, который он бережно лечил спиртными напитками.

- Ты ящерица?- сиплым голосом спросил он, глядя на врача.

- Я дракон. – С иронией ответил врач – Почему от тебя воняет, как от свиньи?

- Ты ящерица. – Заключил Ванька. – Вы все ящерицы. ВЫ ебанаки.

- Понятно. – Тяжело вздохнув, сказал врач. – Ты сам подняться сможешь?

- Я поднялся. Уже поднялся. Я там был. Наверху был.

Ванька продолжал лежать и трястись. Врачам ничего не оставалось, как силой поднять его и погрузить в машину скорой помощи. Они с отвращением взяли его под руки и попытались поднять. Но Ванька заорал так, будто ему причинили нестерпимую боль (будто разбился последний фанфурик).

- Я больше не полечу! Не хочу! – кричал он.

Полёт на горке-ракете закончился для Ваньки в отделении наркологии. Его привязали к кровати. Пожилая санитарка протёрла его загаженную область и надела взрослый подгузник. Напоследок она ещё и плюнула ему в лицо со злости. Он всё равно этого не почувствовал, поскольку находился под действием сильного успокоительного.

Через пару дней Ванька сидел возле окна своей палаты и смотрел за окно. Он должен был пролежать в больнице двадцать один день, а затем оплатить штраф: за распитие спиртных напитков в общественном месте. Но это его не беспокоило, он думал про ебанаков, которые рассказали о том, что происходит.

Врачи не воспринимали всерьёз его рассказы о том, что ебанаки похитили его при помощи горки-ракеты. Для них ответ лежал на поверхности – белая горячка. Ванька больше никому не стал об этом рассказывать. Пациенты носили маски, соблюдая противовирусные требования. Он считал, что им просто неведома истина, которой он обладал.

В домашних пельменях любовь, комфорт и забота. В магазинных лишь воспоминания о холодной фабрике.

Порой обычные пельмешки способны вдохнуть в человека красоту и великолепие. Вкусив это простое, но удивительное блюдо, можно ощутить не только приятный вкус, можно ощутить как внутри рождается что-то прекрасное. Это трепетное чувство красоты, сияющей внутри. Казалось бы это всего лишь пельмешки, но нет, это тот самый кусочек счастья, тающий во рту.

Новые пельмешки хороши. В них много мяса и мало теста. Они пахнут аппетитно и способны зажечь внутри бесконечное желание жить. Но, к сожалению, существует закон новых пельменей, который гласит: «Новый пельмень однажды станет старым. В нем станет больше теста, меньше мяса, а вкус может перестать нести красоту».

Производитель поступает коварно. Сперва он производит благородные, наполненные жизнью и трепетом пельмешки, которые уютно булькают в кастрюльке. А потом он начинает ухудшать качество.

Когда-то давно жил искатель благородных пельменей, однажды он задался вопросом: «А можно ли найти такие пельмени, которые всегда будут вкусными?». Это должны были быть бесконечно вкусные пельмени - благородные. Много зим он блуждал по далёким землям в поисках ответа. В разных заведениях ему довелось отведать разных пельменей. Какие-то ему приходились по вкусу, какие-то не очень нравились. Но даже самый вкусный пельмень вызывал у него сомнение, поскольку искатель знал, что однажды он утратит свой вкус.

Однажды искатель смотрел на мир, вращая на вилке дымящийся пельмень и пытался постичь истину благородных пельменей. Его взгляд привлекла юная прекрасная особа. Вдруг он понял, что женщины подобны пельменям: сначала они привлекают, с ними хочется проводить много времени, любить их и заботится, а потом они могут надоедать.

- Неужели мне нужно будет всё время искать новые пельмени и женщин? - Задумался искатель. Эта мысль его напугала. Он отложил вилку, собрал вещи и поспешил на выход, чтобы поглубже вдохнуть.

На улице медленно падал снег. Уже вечерело. Искатель посмотрел на горы и зажмурил глаза.

- Вам не понравились наши пельмени? - Спросила юная особа, которой он любовался. - Вы оставили целую тарелку.

- Понравились. - Ответил искатель — Просто их вкус меня напугал. Вот уже долгие годы я ищу благородные пельмени, вкус которых никогда не утратит своего великолепия. Ваши пельмени вкусные, но мне кажется, что вкус не настоящий. Будто я пытаюсь найти в пельменях то, чего в них нет.

- Пельмени — это не просто тесто и мясо. Это ещё и человеческая сила, которая нужна, чтобы их слепить и приготовить. Может секрет благородных пельменей нужно искать не в пельменях, а в людях, которые их готовят?

Слова юной особы текли из её нежных уст, будто тёплый ручей. Она была молода и женственна. Мудрость её речей пронзила сердце искателя. Он вдруг понял, что поиски благородных пельменей привели его к прекрасной девушке, которую он взял в жёны. Он позабыл о поисках на долгие годы. Работал в поле, любил жену, воспитывал детей и ел вкусные пельмени, которые готовила его жена. С каждым годом они не теряли своего вкуса. Ему даже казалось, что они становятся всё вкуснее. Других пельменей ему не надо было.

Новость о том, что искатель благородных пельменей завершил свои поиски облетела весь свет. Много лет спустя молодой и амбициозный юноша, услышав эту новость решил отыскать мудрого искателя и узнать тайну благородных пельменей, которую он смог постичь. Юноша нашёл искателя. Он был уже стар, сидел у себя во дворе, ел пельмени и присматривал за внуками. Юноша низко поклонился и спросил у него:

- Скажи, мудрейший Искатель, в чём секрет благородных пельменей?

Старик положил в тарелку нескольку горячих пельмешек и подвинул её к юноше.

- В любви. - Твёрдо заявил старик, и добавил — Самые лучшие пельмени — домашние. Те, кто следует закону новых пельменей, обречены на бесконечный поиск и скитание. А те, кто следует закону домашних пельменей, обретают истину и бесконечно вкусные пельмени.