alkogol1

Думать, а, тем более, говорить, было больно.

-Комбат говорит - пойдём работать с вертушками. Далеко.

- Понял, ща приду. Минералка, душ, бриться, кефир. Последовательность не нарушать. Свободен.

- Бля, поручик, чем ты своих кормишь? Нихера себе лосяра!

- Это радист. Он не вашу «мыльницу» таскает, а наш родной «пейджер» в противотанковом исполнении, плюс дополнительная АКБ, вот и считай, какой вес, кроме оружия и экипировки. У меня их двое, ещё пулемётчик, ну, вы сами видели. Кстати, а чё было-то вчера? Ничего не помню. Ну, мы и дали...

Спецназёры восхищённо закатили глаза и хором затянули:

- О-о-о-о-о!

- Как он пел! Как он пил!

- Ты вообще к артиллеристам собирался в гости, с целью захвата гаубичной батареи. Хотел, если точно помню, «По Кремлю уебать». Тебя наш командир выручил — налил штрафной стакан «с горочкой», ну, ты и опал, как озимые. Командир даже речь над твоей ужратой тушкой задвинул. Спи, мол, спокойно, дорогой товарищ - за тебя отомстят.

- А, понял, кто у нас подрывом боеготовности подразделений морской пехоты занимается. Всё, счастливо, похмеляться не будем, я пошёл чечена воевать.

Как это ни банально звучит, со спецназом я крепко подружился после обычного мордобоя. Дело было так: на выходе из магазина меня сильно толкнул какой то военный, плечо не убрал в проходе. Погоны голые, да и вообще - на комке ничего нет. А мы только-только приехали. В ППД у нас совсем другие порядки.

- Э, боец, ты чё, глаза потерял?

- Чо-о-о-о-о-о?

Сказано это было сквозь зубы, с презрительной мордой. Ну всё. Это, ваще, даже не грубость, это полный песец.

Держи. Тресь. Бах. И понеслось...

Боец оказался очень вертким, и биться умел. Короче, рожи друг другу покоцали немного.

- Отставить!!! Смирно!!!

Рявкнул незнакомый майор.

- Умыться! После ко мне, оба!

Это оказался командир офицерской группы спецназа. А боец, с которым я, по незнанию, схлестнулся, был его подчинённый лейтенант. Они частенько по периметру без знаков различия и нашивок рассекали — шифровались, им положено. Ну, а у нас был «боевой комок», и «для периметра». После того, как помирились, как положено, перешли непосредственно к братанию. Ну, а потом к совместному ужину, под девизом «ЗА СОДРУЖЕСТВО РОДОВ ВОЙСК».

И, в дальнейшем, продолжили дружить на взаимовыгодной основе. Я, к примеру, через них всяческие «неуставные» элементы экипировки добывал. Хотя их зампотыл, когда меня со взводом на периметре встречал, экипированных для выхода, очень внимательно нас рассматривал, с подозрительной мордой, но ни разу за руку не поймал. Как-то даже вопрос задал:

- Слушай, а откуда у вас РПСки?

- Трофеи, тащ майор.

- Странно. У наших на прошлой неделе все РПС (ременно-плечевая система) «погибли в бою», такие же, как у тебя.

Ну, а они почему-то без артмастера (специалиста по ремонту стрелкового вооружения) приехали, а тут я. Я вообще фанат оружия, вот и пригодилось. И ещё, мне удалось с местными познакомиться, чисто случайно: чабаны баранов пасли возле дороги, а мы мимо на БТРе проезжали, ну, и купили у них барана. Просто за копейки. Он (в смысле чабан, не баран) тут же его разделал, шкуру и голову забрал, сказал, что хозяину для отчёта — типа, вояки машиной задавили. Плюс, дальше, по побережью, километрах в двадцати, был браконьерский посёлок, мы там икру покупали. Цены были - не поверите — десять баксов литровая банка. А осетрину вообще просто так отдавали, в нагрузку, в любых количествах. Ещё и вином я под Ботлихом разжился. Одним словом, поговорка, что путь к сердцу спецназовца лежит через его желудок, оказалась абсолютно верна.

В тот раз я вообще на секунду заскочил к ним в палатку в зарядку аккумуляторы для ночников поставить. Моя вся занята была, мы только накануне с «прогулки» вернулись. По телевизору в этот момент шли новости, и ЕБН говорит: «Мамой клянусь, в Чечне ни одного российского военного нет». А в то время, в сентябре 1999, в чеченских горах от всяческих спецназов и разведок просто не протолкнуться было, мне кажется, что даже духов на тот момент по горам бегало меньше. Ну, как после этих слов не выпить...

В общем, примерно через полчаса я стоял на КПП в ожидании дежурного БТРа — в Махачкалу ехать. Был я выбрит, подшит и поглажен. Вид имел лихой и придурковатый, чтоб разумением своим не смущать начальство. Не, вы не подумайте ничего плохого, в те времена я не сиротой служил - у меня было очень много «отцов-командиров» и «матерей-замполитов». Так что знаки полового внимания за отсутствие на утреннем разводе мне были оказаны в полном объёме. Но что было – то прошло, не целый же день из-за этого переживать?

Прибыл я в штаб, представился дежурному, предъявил документы, прошёл в кабинет. Снова представился, уже присутствующим в кабинете. Вот тут-то я и напрягся. В кабинете было необычайно людно. Помимо авиационного начальника и начальника штаба были там «штирлиц» группировки и какой-то полковник, без знаков принадлежности, и с очень характерным цепким взглядом. Короче, «рожа ФСБшная», а кто немного послужил, тот прекрасно знает, что от «гэбья» ничего хорошего ждать в принципе нельзя, а уж когда они тобой интересуются - то тем более. Если уж эти ребята тобой интересуются, то это они сто процентов или посадить тебя мечтают, или уговорить героически погибнуть за Родину. Забегая вперед, скажу, что так оно примерно и вышло.

- О, а вот и он, я вам только что про него рассказывал.

Это «штирлиц» голос подал. С такой сладенькой улыбочкой.

Ну всё, думаю. Дай бог, чтобы только на нетрадиционный секс раскручивали, а то щас точно будут подписывать на предмет «похищения Масхадова».

- В общем так, лейтенант, довожу тактическую обстановку...

Я вам весь это ужас подробно описывать не буду. Перескажу вкратце.

В наикрасивейшем месте (аэрофотоснимки прилагались), в горах Кавказа, в самом сердце ареала обитания гордого чеченского народа, сидел в своём тренировочном лагере, и точил свой фамильный кинжал один известный мюрид. И задумали коварные гяуры, сиречь юго-западная группировка войск, его извести. Для этого решили они послать в это ущелье шайтан-арбу летающую (боевой вертолёт МИ-24). Да не один, а целую стаю (эскадрилью). А чтобы знали погонщики этих птиц железных, аллахом проклятых, где мюрид отважный со своими кунаками верными у друзей своих арабских боевое слаживание проходит, приказали своему демону (командиру разведывательного взвода лейтенанту Новикову) со слугами своими верными к лагерю тренировочному мюрида прийти тайно, всё высмотреть, и стаю эту проклятую навести.

Вот такая сказочка для младшего школьного возраста.

- Ну, что думаешь?
- А что тут думать, так и знал, что меня обязательно наградят, но непременно посмертно. Да, кстати, слышали - наш главком же по телеку сказал, что в Чечне никто не работает? Чтоб мне больше ни разу рюмку не поднять, говорит. Стаканом, говорит, клянусь.

Все в кабинете переглянулись. А «штирлиц» весело сказал:

- Ты это, говори, да не заговаривайся. Чё, прям стаканом?

- Ну.

«Штирлиц» хлопнул себя ладонью по лбу:

- Так он же бухой был! Так, ну а серьёзно?

-Товарищ полковник, мы батальонная разведка, подчёркиваю, БАТАЛЬОННАЯ, мы работаем в ближних тылах, здесь своя специфика, это не лучше, а, может, даже и хуже, чем глубокие тылы. Но вот это – это же для спецназа задача. А мы не спецназ, мы такому не учились.

- Да в разгоне все. А нам срочно надо. Да и вертолётчики тебя хвалят. Причём «афганцы».

- Вот только не надо со мной в психологические игры играть. Не первый день, да и не в первый раз воюю. Озадачьте спецназёров, пускай сходят адресно, и одвухсотят.

У них, кстати, в то время на вооружении В-94 стояла, калибр 12.7, прицельная дальность - 2000 метров. Правда, конструктивное решение, мягко говоря, странное. И глушит прям сильно. У неё дульный тормоз очень внушительный, поэтому звуковая волна назад идёт, и стрелку прямо по ушам бьёт. Но - убойная штука, в полном смысле этого слова. Мне под Ботлихом дали с ней поработать. Только я корректировщика их попросил помочь с поправками, ибо таблиц для неё в глаза не видел. Так, когда из этой винтовки по цели работаешь, главное - попасть в любую часть тела. Сзади цели аж облако красное вылетает. Вот она-то для таких заданий — самое то.

Да и сами эти офицерские группы - это команды отмороженных. Они даже живъём из Чечни духов таскали. Нет, вы только представьте себе задачу: не завалить наглухо, а выкрасть, причём, не из библиотеки же имени Ленина, а из аула какого-нибудь, и дотащить потом до места. Это совсем другой уровень, я вам точно говорю.

- Отряд его тоже они двухсотить будут? А так двух зайцев убьём. Да, и авианаводчика у них сейчас нет, трёхсотый.

Ну да, в разгоне, как же. Я же с ними еще несколько часов назад квасил напропалую. Хотя, я же не знаю, какие им задачи поставили, и на какие сроки, мне ведь не докладывают. А к выходам тоже готовиться надо. Это вам не «Art of War», где какой-нибудь «рэмбо» женщину любит, не снимая разгрузки, и параллельно из крупнокалиберной снайперской винтовки за три километра басаевых толпами валит, да ещё, одновременно, сверхсекретную операцию на карте думает.

- В общем, так. Срок тебе на подготовку - сутки. Или тебя по уставу застроить? И боевой приказ по всей форме отдать?

- У меня с экипировкой трудности, да и оружие у меня далеко не всё под эту задачу, про патроны снайперские я вообще молчу, плюс рацию обещали поменять ещё чёрт-те когда, и «Историк» (ЗАС) выдать!

Говорил я дрожащим от слёз голосом, шмыгал носом, и чуть не расплакался. Посмотрите, мол, какая я сиротинушка.

Все полканы хором заржали.

- Ладно, сирота Казанская, ехай на склад, я позвоню. Только не наглей, что надо -  получишь - из того, что есть. Но не сверх штата, строго на обмен, понял?

Слеза в голосе у меня моментально пропала.

- Хорошо, давайте тогда и с вещевиками разберёмся. У меня к ним куча вопросов.

- Так ты же не у нас на довольствии стоишь?

- А там, где я на довольствии состою, мне таких задач не ставят. У меня там, может, должны сплошь высадки с моря быть, с целью захвата и удержания плацдарма. Да, и вообще, где мой БДК? Качните люстру, жить без качки не могу!

Когда все отсмеялись, «штирлиц», вытерев слёзы, сказал.

- Всё, поручик, вали нахер отсюда. Завтра я у тебя. Буду вас с вертолётчиками инструктировать до потери пульса.

-Так чё по вещевикам-то?

Он махнул рукой, мол, иди, грабь, мародёр.

На периметр за Изей и своим «замком» я слетал мгновенно. На склад мы ворвались, как монголо-татарская орда в тихую русскую деревню. Наступил мой звёздный час. Нахапали мы столько, что можно было бы не то, что до Ведено - до Берлина дойти.

После возвращения в ППД в Каспийске я построил взвод.

- Значит так, нам поставлена боевая задача. Но операция настолько важная и секретная, что сказать вам я не могу ни слова. Поэтому буду показывать - смотрите сами.

С этими словами я протянул бойцам карту.

Идея заключалась в следующем:

Мы десантируемся с вертушки (МИ-8) посадочным способом. (Ах, как бы хотелось написать «парашютным», ночью, из стратосфЭры. Ну, чтобы как в кино. Но - пишу как было, бог с ним.) Высадка за тридцать километров от предполагаемого района цели. Совершаем марш, примерно, за сутки. Это ведь горы, если по карте, по прямой, пять километров, то идти можно и три дня запросто. Проводим доразведку цели (1-2 дня). Вызываем авиацию. Наводим-корректируем. После чего бежим, закинув рога за спину, в точку эвакуации, примерно десять километров. Вроде бы ничего сложного, но, если спалимся... Это всё, гонять нас по горам будут азартно, со свистом и улюлюканьем.

Бойцам заметно взгрустнулось - и они были правы. На самом деле то, что нам предлагалось сделать, было сродни тому, чтобы тормознуть на дороге автобус с ОМОНом, зайти в салон, выкушать из горла бутылку водки и громко объявить: «Менты козлы!»

Ну да ладно, как говорится, «не боги горшки расшибают» и «глаза боятся, а ручонки воруют».

Метнулись на стрельбище, привели к нормальному бою новые автоматы. Наконец-таки поменял наши АКС-74 на АКМС. Калибр 5.45 - это для боя где угодно, только не в лесу. Начали экипироваться. Боеприпасов решили брать по восемь снаряжённых магазинов, и столько же патронов с собой в рюкзаках. Снайперская пара «паковалась» самостоятельно - я вообще к ним не лез. Они «сами с усами», тем более, Изя снайперских патронов намародёрил, и теперь над каждым трястись не будет. Дополнительно взяли по четыре гранаты Ф-1. У пулемётчика две запасные коробки на 100 патронов. Пулемёт в таких случаях хорош, когда прикрывать отход надо, если тебя обнаружили, и, мало того, сейчас ещё и догонят. Кроме того, во взводе два АС «Вал», и на двух автоматах ПБС (патроны к ним УС тоже «выгрыз»), они ещё и с ночными прицелами.

Тут надо заметить, что есть старое правило: «Стреляющий разведчик - мёртвый разведчик». Основная задача разведподразделений — именно разведка, а не ведение боевых действий в тылах противника. То есть - сходить, посмотреть, а затем стукануть любимому командованию где, когда и чем занимаются плохие мальчики. И если вы услышите в чьих-то рассказах, что когда он служил в разведке, то валил духов батальонами, пожмите ему руку. Бывают, конечно, задачи на захват пленных, или документов и образцов вооружения и техники, но редко.

Ночной бинокль я решил не брать, НСПУ его нормально заменяет, а бинокль здоровенный, особенно, в коробке для переноски. Сухпаи, как обычно, раздербанили. Взяли только каши - гречневую (у нею нажористость большая) и рисовую (в ней углеводов больше – это при физических нагрузках хорошо), по 10 банок каждой. В общем – нормально.

Тут ещё замечу, не знаю, у кого как, но я, методом проб и ошибок, определил, что у моего взвода «автономность» - десять суток. Это если активно боевую задачу выполнять на сильно пересечённой местности. Во-первых — носимый запас продуктов ограничен. Во-вторых — после десяти дней бойцы просто начинают «сдавать», усталость накапливается, внимание притупляется. Ну, не знаю, это чисто мой взгляд, может быть, у кого-нибудь по другому.

В общем, в отведенное время уложились, за сутки подготовились. Я ещё своему организму «техническое обслуживание после пьянки» устроил — 30 таблеток активированного угля, в три приёма по 10 штук с интервалом в 2 часа. Лично мне очень сильно помогает. Хотя...  в ППД была одна медсестра, я её…, ну, я с ней…, ну, в нашей санчасти она работала, короче. Так вот, она мне в этих случаях капельницу ставила — три флакона физраствора с витаминами. Тоже ничё, помогает мгновенно.

Уходили прямо с периметра, на МИ-8, без «крокодилов» сопровождения. К точке высадки подошли, когда только небо сереть начало, до восхода ещё с час, наверное, было. Подошли вообще с другой стороны, да ещё три раза имитировали посадку. Хрен поймешь на звук кто, где и зачем здесь шляется. Высыпались с зависшей вертушки. Тут очень быстро надо, и «слоны» должны последними выходить. Когда высаживаешься из зависшего вертолёта, он высоту набирает, так как легче становится, и если всё медленно делать, то последний с такой высоты прыгать будет, что может ноги себе переломать.

Но до цели нам ещё около 30 километров пилить. Шли ходко, где-то 3-4 километра в час. В разведке по-другому и не ходят. Это всё-таки не спортивное ориентирование. Тут и тропу нельзя «бить», и «сторожко» передвигаться надо. Да там много тонкостей, это отдельную книгу надо писать. Кроме того, Кавказ - это «старые» горы, сильно поросшие лесом. Да и не пустые мы. Но ничего, успели. За световой день дошли до точки «по-тихому». Ещё и время оглядеться осталось.

Сколько я фильмов видел, что американских, что французских, что российских и советских, типа, наткнулись на пастушонка, пожалели, он всех сдал, всех грохнули. Не верьте. Бред полный. Тем более, что в Чечне нет понятия «дружественное население». И если вы встретили на горной тропе старенького дедушку в папахе, не обольщайтесь. Просто он прятаться в кустах с пулемётом не может по состоянию здоровья. Там в каждом ауле через дом для русских рабов зинданы. Чеченов делили на плохих (живых) и хороших (мёртвых) вне зависимости от пола и возраста. А по-другому никак. Хочешь выжить - должен думать только так. Народу, который с этой точкой зрения не согласен был, погибла уйма. Если не сказать - почти все.

В районе цели всё было намного проще. Там много пионерских лагерей было, и все эти постройки духи для своих баз приспособили, пока наша авиация всё это не разнесла. Так что нам сами духи задачу значительно упростили. Всяко лучше, чем в горах их лагеря искать.

Посадил я снайперскую пару в наблюдение. Они за сутки всё, что надо, выявили. Сам к ним сползал, посмотрел. Хорошая позиция. Можно было бы и поработать эффективно, вот ФСБ-шник обрадовался бы, тем более и цели его - вот они, в героических позах перед строем. А вот НЕТ ВАМ, господин полковник! Я у себя один. Так что если стране нужны герои, то это не по адресу. Шансов выжить у нас в таком случае не просто ноль, а уже какие-то астрономические отрицательные величины.

Ну, в принципе, всё ясно, пора звать волшебников в голубом вертолёте, которые прилетят и покажут кино «джихад-пиздец» онлайн. А вот здесь самое интересное и начинается. Связаться тоже не так просто - горы. Отправил радиста с напарником, и еще одной парой, для страховки, на соседнюю высоту, и он потопал, напевая себе под нос «хуже гор могут быть только горы». Антенну нужно было развернуть как можно выше — проходимость радиоволн плохая, здесь радист знающий нужен.

За ночь управились. Луна была полная, в горах воздух чистый, для ночника идеальные условия - хоть иголки собирай.

С утра пораньше прилетели. Можно сказать, испортили завтрак и настроение на весь день тому, кто не умер. Долбили нурсами. Каждый по два полных пакета выпустил чуть ли не в упор — пилоты все старые, некоторые ещё в Афгане летали; я бы не удивился, если бы мне сказали, что они ещё перед вылетом ополлитрились каждый. Сам один раз был свидетелем. У «афганцев» - так это, по-моему, был обязательный ритуал. Потом эту кашу из тел и битого кирпича ещё раз замесили из «крупняка». У МИ-24 в носу стоит четырёхствольный пулемёт калибра 12.7. Картинка получилась - загляденье.

До точки эвакуации не то, что добежали - мне показалось, что мы в неё телепортировались. Оно и понятно: если у тех парней, кто умудрился выжить, радиосканер есть, да еще с функцией триангуляции (или как там она правильно называется, напомните, я по образованию «быдло окопное»), то за нами сейчас, как минимум, два аула ломятся, причём в полном составе, даже с грудными детишками в колясках.

Но ничего, успели. Погрузились. Улетели.

Сели прямо на периметре. Благо, выход с «доставкой на дом». Нас уже ждали - те же. Подошёл, доложился по уставу.

- Ну, как оно? Давай вкратце подробности.

- Есть! Значит так: пули свистели над нашими головами...

- Стоп! Не так подробно.

- Боевую задачу выполнили полностью. Не обнаружены. Цели наблюдали.

- И даже этого?

Вклинился ФСБшник.

- Как вас. Видел в оптику с дистанции 400 метров.

Рожа погрустнела. Вот ведь тварь такая. Он реально недоволен, что снайпера не работали. По морде видно, что дай волю, он бы нас всех на этого ублюдка поменял. Нет, никогда и ни за что не буду я в этих конторах работать, что ГРУ, что ФСБ, что бы ни предлагали. Ну его на фиг. Тут тебя на раз-два-три, «в целях обеспечения борьбы ...».

Вот такой получился выход. Всё прошло штатно и ровно. Даже скучно. Мы ни разу не выстрелили. Хотя, когда всё грамотно спланировано, так и должно быть. Так что, дорогой читатель, запомни, что за каждым геройским поступком стоит чей-то косяк. И если кому-то дали «героя», то сто процентов кого-то другого нужно отдавать под суд.

Вы можете подумать: "Что-то я не понял! Он, бля, чем на войне занимался?! Пишет здесь про какие-то турпоходы!"

Ну, бывает на войне всякое, конечно, бывало и по-другому. Как-то раз огрёб по полной, причём единственный со всего взвода. Три раза за один день шкуру продырявили. Но об этом я в другой раз напишу.

И тут, на тебе: очередь по нам из ПК. Дистанция большая, так что, фактически, не прицельно, так, наобум, типа: «Мальчики, мы вас видим!»

Не, ну чё за херня? Я же даже на связь ещё не выходил, радиосканнером нас «срисовать» не могли… Почему нас заметили?!

Техника духовская - четыре камаза, тут же сорвалась, и умчалась. А духи – эти самые две роты, начали нас тремя группами обходить. И вижу, главное - грамотно обходят, суки! С учётом рельефа местности, да ещё и бегом. Ну, чувствую, если щас не ломанёмся обратно - примем неравный бой. Оно, конечно, всё это очень красиво: «вызываю огонь на себя», «рукопашный бой в тельняшках», ну и всё такое. Но -  ну его на фиг. У меня в палатке под койкой литр коньяка – жалко, если пропадёт.

В общем, ломанулись обратно с дикой скоростью. Я, пока бежал, в рацию верещал: «Помогите, убивают!!!»

Нормально, обошлось, не догнали нас. Очень уж шустро мы ломились, с перепугу. Как добежали до своих, я подошёл к комбату, доложился. Он только рукой махнул, и зло сплюнул. Потоптались ещё с час где-то, комбат махнул рукой, типа: «Валите на периметр, ушлёпки!»

И, вот в примерно в таком настроении сидел я в палатке, и яростно терзал свой «Вал». Но тут меня осенило:

- Изя, бля!!! Морда твоя сионисткая! Если ты, сука, еще раз против солнца прицел направишь, и бленду не выдвинешь, мне тебя будет очень не хватать. Знаешь, почему? Да потому что я тебя грохну нахер!!!

Просто, когда я в бинокль смотрел (а бинокль я себе в Москве покупал, классный, с антибликовым покрытием), этот падел тоже решил в прицел глянуть. А ведь сколько раз говорил гадёнышу: «БЛЕНДА!!!» Вот духи нас по блеску оптики и вычислили. Вернее, там и вычислять не надо было - просто увидели.

И в этот кульминационный момент заходит наш политрук Лёха.

- Поручик, а какой сегодня день?

Вот тебя мне только сейчас не хватало.

- Ну пятница, и чё?

- Ну и где твой «боевой листок»?

Тут меня и принакрыло, после всех переживаний. Я отбрасываю на коечку свой разобранный автомат и начинаю яростно выдирать из РД сапёрную лопатку.

Морда у меня была настолько зверская, что сидящие со мной рядом радист и пулемётчик бросились на меня, как игроки в американском футболе на прорывающегося форварда, и прижали к полу. Лёха впал в ступор, и стоял, разинув рот, глядя на эту картину.

- Товарищ замполит! Бегите!!! Мы его долго не удержим!

Бойцы потом говорили, что эта груда тел подпрыгивала на полу на высоту до метра. Врут, конечно, но желание добраться до замполита у меня в тот момент и вправду было большое. Лёха наконец понял, что он уже фактически «пожил», и догадался мгновенно исчезнуть. Бойцы меня ещё подержали секунд тридцать, чтобы Лёхе фору дать. И потом, с извинениями, отпустили.

Я потихоньку начал отходить, но, поднимаясь с пола, еще продолжал бормотать под нос:

- Боевой листок, сука! Будет тебе боевой листок!

Я сходил перекурить, успокоился. Подлечил припрятанным коньяком нервы. И сел с Изей рисовать боевой листок. Изя рисует классно, талантливый парень. Нарисовали картинку, написали текст, и я отправился на КПП, ловить кого-нибудь, кто в Махачкалу едет. О, смотрю – повезло, стоят вещевики всем кагалом. Выцепил ихнего прапорёныша.

- Ну, давай, представляйся!

-Да, как? Зачем? Вы же, тащ лейтенант, меня знаете?

-Тамбовский вульф тебе камрад! А представляться тебе надо так: «Боярин и владыка всея портянок, преподобному разведчику лейтенанту Новикову челом бьёт!»

- Ладно, поручик! Чего ты пацана тиранишь?

Это вступились за прапорёныша его старшие коллеги.

- Да вот, дело есть. Вы, когда в Махачкале закончите планы вынашивать, как у меня последнюю тельняшку спиздить, вот это вот заламинируйте. И я вам настоятельно рекомендую этот важный документ не проебать. Иначе, я даже теряюсь в догадках, какие удивлённые лица будут у хирургов в госпитале, когда им на стол кашу из ваших тел вывалят.

Прапора взяли «документ». Ознакомились – и давай ржать.

- Не, Поручик, этот шедевр проебать невозможно!

К вечеру я стал обладателем оформленного по всем правилам и заламинированного «боевого листка», который и приклеил суперклеем к стенке палатки возле входа.

На следующий день утром в палатку ворвался комбат.

-Так, партизаны, собирайтесь - на выход.

-Куда идём, тащ майор?

-Артиллеристы тебя хотят. Так хотят, что даже кушать не могут. Хотя я им и говорил, что от тебя толку - ноль.

-Да ладно вам, тащ майор. Уже со всем разобрались.

-Да? Ну и чё это было?

-Бленда на прицеле.

-А, понятно. Вот из-за такой херни люди и гибнут.

-Да поняли мы уже.

В этот момент снаружи раздался полный безысходного отчаяния вопль:

- А-А-А-А-А!!! СУКИ!!! Да когда же это кончится-то уже?!

Судя по голосу, орал комиссар батальона. Комбат аж подпрыгнул, и выскочил из палатки. Батальонный комиссар яростно, но абсолютно безуспешно пытался содрать со стенки палатки заламинированный, намертво приклеенный «боевой листок». Комбат заинтересовался:

- О, бля! А я так торопился, что и не заметил! Дай хоть посмотреть, что они там опять наваяли.

А в этот раз мы расстарались: всю душу вложили, можно сказать, чтобы порадовать наших бойцов воспитательного фронта. Картинка была выполнена на высокохудожественном уровне, и несла в себе заряд идеологического содержания. Волк зелёного цвета с ваххабитской повязкой на голове раскрыл пасть, из которой вывалился длинный язык. Глаза выпучены в диком ужасе. Короче, волчку очень страшно и больно. Сзади к волку в недвусмысленной позе пристроился медведь, раскрашенный в российский триколор, а на голове медведя - морпеховский берет. Вот такая картинка из сексуальной жизни хищников. Текст там тоже был. Но - выдержанный в высоком штиле, без единого матерного слова, и всяческих непотребств. Специально так писали, чтоб листок долго висел, даже дату не ставили.

Комбат поржал, и, к явному неудовольствию комисара, разрешил оставить.

- Ну, а что? Идеологически верно – пускай висит.

Ну, а мы собрались - и поехали на позиции артиллеристов. Как говорится, эпизод с разведкой - дубль два.

Приехали. Пошёл знакомиться с артиллерией. Командиром у них оказался капитан — командир батареи Д-30.

- Слушай, летёха, выручай.

- Это каким же образом, позвольте вас спросить? И, если можно, с этого места поподробнее, будьте так любезны.

- Да меня тут подкорректировать надо. Здесь недалеко, меньше десятка километров.

Не вы поняли, да? Как у него всё просто...

- Я вот стесняюсь спросить, а где ваша артиллерийская разведка?

- Бля, ну чё ты умничаешь? Там приборы одни, и народ - сплошь - ботаники-студенты.

- Ладно-ладно, извините, товарищ капитан. Давайте карту возьмём, я думать буду.

Я, когда подобные задачи от командования получал, всегда задавал вопрос и себе, и начальникам: «А вот как-нибудь по-другому, без моего личного героизма, вопрос порешать нельзя?» Вот взять хотя бы этот конкретный пример: одна вертушка элементарно бы решила проблему корректировки огня этой гаубичной батареи. Но ответы я получал всегда типовые, в диапазоне от «А ты на что?!» до «Заткнулся!» В данном случае просто не было топлива, а надо было быстро.

Задача у артиллеристов была проста и понятна: подготовить заградительный огонь на определённом участке местности, там естественное дефиле очень узкое, и с этого направления в район боевых действий попасть можно было только по этому маршруту. Ну, или заниматься скалолазаньем. В общем, кто-то очень грамотно всё придумал. Только мне ведь придётся возле этого дефиле сидеть чёрт-те сколько, и подавать команды на открытие огня. Вот оно мне надо?

Там ведь стационарный пост оборудовать надо. Этакий придорожный кабачок «У артиллерийского корректировщика». Не, неплохо было бы, конечно, - уйти из армии, и податься в частный бизнес. Но, в данном случае, жёсткий прессинг в виде рэкета со стороны духов мне был бы обеспечен.

- Товарищ капитан, мы можем это сделать. Но вы можете внятно ответить, сколько мне потом на вот этой высоте сидеть?

Я ткнул пальцем в карту. Капитан замялся. Он прекрасно понимал, как меня подставляет. Но, в то же время, он был бы рад, если бы я туда вообще жить переехал.

- Да ты только маршрут пробей. Потом моих разведчиков туда проводишь.

- Ага, а на следующий день я буду ваших «разведчиков» спасать, правильно?

-Да не, мне взвод для их охраны-обороны обещали.

- От, бля, ещё лучше! На следующий день я буду вытаскивать из глубокой жопы артиллерийских разведчиков, да еще и со взводом охраны!

- Не, ну а ты что предлагаешь?

- Первый раз прокатит, не вопрос. Потом духи всё поймут. Это не первая война. Сейчас надеяться на то, что у духов сплошь «чабаны-добровольцы» - глупо. Надо плотно минировать дефиле. Под прикрытием огня твоей батареи. А вот потом…. уже можно кого-нибудь на эту высоту сажать.

Капитан просветлел лицом.

- Бля, летёха, ну ты просто Кутузов.

- Ой, да ладно, я сейчас засмущаюсь прямо. Докладывайте начальству решение, да мы и пойдём.

В общем, выдвинулись через полчаса. Шли, правда, не так, чтобы очень быстро, но часа за три с небольшим дошли. Как там духи засаду не устроили, я, честно говоря, так и не понял. Идеальное ведь место было, и дураку ясно, что русские сюда обязательно попрутся. Ну - и слава богу. Пришли - сели. Батарея одним стволом несколько раз стрельнула «дымовыми», мы их чуть подправили. Добились попаданий, как говорится, прямо «в баскетбольную корзину». Сидели на той самой соседней высоте. Дистанция где-то 1500, нормально. Время уже «после обеда». Принимаю решение, что ближе к сумеркам подойдём на минимальную дистанцию, позицию я уже наметил. Ночью «кошмарим» артиллерией духов, если полезут, благо связь устойчивая, а утром - сваливаем. Ночь прошла, скажем так, не скучно. Духи пытались ломиться через узкость, и каждый раз огребали по десять-двадцать снарядов. Все это, конечно, хорошо, и даже очень весело и увлекательно, но я сфинктером чувствовал, что утром за нас плотно возьмутся.

Перед рассветом решил: хватит, это уже наглость. Пора собираться обратно.

Сказано - сделано. Собрались, построились, пошли. Когдя я говорю: -  «построились», вы не думайте, что мы шли строем, с песней, под барабаный бой, и с развёрнутым знаменем. Просто шли, как положено — головной дозор, ядро группы, и так далее. Прошли километров пять, до своих ещё примерно столько же осталось.

И тут - на тебе. Очередь по нам с фланга, метров с двухсот. Вот откуда они появились? Альпинисты, блядь, на нашу голову! Уже потом, когда всё закончилось, я сидел над картой и думал. Если честно, так ничего и не придумал. Ну неоткуда им там было взяться! Видимо, на карте не всё точно указано было.

Но сразу же стало ясно, что нам нереально повезло. Стрелок был явно неопытный. Во-первых, длина очереди — патронов 10-15, ну в кого так можно попасть? Разве только в смирно стоящего оранжевого слона, увешанного мишенями. При такой очереди увод ствола — мама не горюй. Во-вторых, он значительно выше нас находился, а точку прицеливания выбрал, как в чистом поле, и всё гораздо выше пошло. Придурок, в общем, на наше счастье.

Но «разъяснить» этих парней (судя по звуку, их там человек пять-шесть) надо по-любому. С такими «попутчиками» мы никуда без приключений не дойдём. Маршрут-то я хорошо знаю, есть здесь как раз одно местечко, и даже не одно, а несколько, которые очень подходят для «тёплой встречи».

Аккуратно отползли - и ломанулись по тропе ещё метров пятьсот. Сели. Ждём-с. Бегут, орлы наши горные. Как я и думал - пять человек. Приняли в шесть стволов. Это даже не бой - это избиение. Две секунды - и всё кончилось.

Но первый все-таки успел по мне очередь выпустить. Вернее, даже не по мне, а в мою сторону. Я лежал за камнем, и пуля отколола кусок камня, острый как бритва, и он – оцените везение - прилетел в мой зажмуренный левый глаз. Глаз цел, но верхнее веко рассекло, ну и кровища хлещет. На лице вокруг глаз очень много кровеносных сосудов, поэтому кровотечение там всегда сильное.

Пока меня бинтовали, прибежала снайперская пара. На лицах «сумбур и растерянность».

- Это был «головняк»!!! На подходе до роты - дистанция километр!

Интересно девки пляшут. А у меня на маршруте сейчас, метров через триста - открытая местность. И уж таким плотным огнём они мне точно «дадут жизни». Ну, а что делать?... Ломанулись, как говорится, «на рывок». Почти успели, почти. Уже за камни падать начали, как по нам такой «хор имени Пятницкого» вдарил, что аж пыль столбом поднялась.

Я фактически за камнем лежал, когда пуля после рикошета попала в сигнальную ракету в разгрузке. Причем, не в двигатель, а непосредственно в саму «звёздочку», и ракета начала гореть прямо на мне. Бойцы потом рассказывали, что они такого визга никогда в жизни не слышали. Было так больно, что я не орал, а именно визжал. Кое-как удалось содрать с себя разгрузку. Все это время духи камни, за которыми мы находились, усердно из всех стволов поливали. Но - ничего, потихоньку отползли. Растяжек понаставили по-быстрому, ломанулись дальше.

Когда оставалось бежать где-то километра три, растяжки хлопать начали. У меня круги перед глазами, и горелым мясом от меня несёт. Думаю, интересно, будут ещё приключения сегодня? Нет, всё вроде. Дошли. Вон - уже и окоп боевого охранения, до него пятьсот метров. Обозначили себя по радио. Попросили у артиллерии заградительный огонь - и пошли.

Сколько раз было говорено-переговорено, что нельзя расслабляться в незнакомом месте. А ещё сильнее нельзя расслабляться в знакомом месте. Потому, что ситуация может в любой момент поменяться, и из приятно-знакомой стать неприятно-незнакомой, а ты к этому окажешься не готов.

Идущий передо мной боец вдруг срывает растяжку. Чья это была растяжка, я так потом и не смог выяснить. А боец даже не почувствовал, что задел её. Вот как такое может быть? Благо, запал был не укороченный, и граната РГ-42. Я с воплем «ГРАНАТА!!!» сшибаю бойца с ног, остальные просто «брызнули» в разные стороны. Взрыв. Полежал секунд десять, приходя в себя. Никто не орёт. Все целы. Ладно, блин, ну это-то точно последняя неожиданность, пришли же уже. Однако, я снова ошибся.

Пытаюсь встать – не получается. Дикая боль в левом колене. Начал себя ощупывать – и понял, что осколок, тонкий, как патефонная иголка, попал прямо в подколенный сгиб, и очень глубоко, до сустава. Ногу сгибать больно. Второй осколок глубоко рассёк правую ягодицу.

Да что же это такое, блядь?! За один час чуть три раза не грохнули. Причём, единственного, со всего взвода!

Дохромал кое-как до артиллеристов, доложился. Показал командиру батареи  всё на карте. Глаза у капитана квадратные, он всё слышал, да и видок у меня ещё тот.

- Ну всё. Давай. Удачи, я пошёл.

-Тебе тоже. Лечись.

Приехали на периметр. Пока бойцы чистили оружие, сходил к комбату, доложился. Он, конечно, уже в курсе всего был, ему уже «отзвонились». Сразу после доклада он начал орать:

- Я тебя зачем туда посылал?! Ты же весь в дырках, как дуршлаг, блять! Ты себя в зеркало видел?! Ушлёпок!

- Виноват, тащ майор.

- Чё, без героизма никак было?!

Потом, уже поспокойнее, спросил:

- Госпиталь нужен?

- Да, не знаю... Вроде нет.

- Всё, вали в санчасть тогда.

В санчасти мне мгновенно выдернули осколок. Обработали ожоги и раны, и радостно объявили:

- Через неделю, максимум, как новый будешь.

Но, если вы думаете, что всю следующую неделю я провалялся пьяным в палатке, окруженный заботой личного состава, то вы глубоко ошибаетесь. На второй день в палатку ворвался комбат:

-Так, поручик, ты же ведь ходить можешь?

Я, чувствуя подвох, ответил максимально осторожно:

- Ну, в принципе, если недалеко и медленно, то да.

- Молодец, бля! Поедешь в Торжок, в вертолётный центр, на авианаводчика учиться, на две недели. Вот заодно там здоровье и поправишь.

Не, ну вот же хитрожопый майор, а?

В общем, бойцы взбодрились. На лицах улыбки, огонёк в глазах. Вера в себя…

Тут тоже… Тренируй бойца, чтобы он почувствовал, что его «уровень» растёт. Говори ему каждый день, что круче него - не бывает. И он свернёт горы. Проверено…

Отошли от лагеря на километр. Остановились. В сторонке я собрал командиров взводов и отделений.

- Строимся походным маршем. Одно отделение – головной дозор. Потом, на удалении прямой видимости, а в этом лесу, ночью, это – метров пятьдесят, ядро колонны. Замыкает – тыловое охранение. Тоже, на удалении сто метров, одно отделение. Маршрут движения – идём к селу. Перед рассветом, выбираем место для наблюдения. На марше -внимательнее, соблюдаем полную тишину, марш ночной.

- Есть

- Так. Местные, из этого села, во взводах, есть?

- Так точно. Много.

- Самых толковых поставить во главе охранения, ядра, тылового охранения – проводниками. Пусть посовещаются и выберут конечную точку и маршрут следования. Они местные. Всю округу знают лучше, чем я с картой. Вопросы?

- Никак нет.

- Вперёд.

К селу уже подошли, примерно, часам к четырём утра. На маршруте определили «точку сбора» после проведения операции. Я оставил отряд на временной базе, и мы со Смолом и двумя местными пошли обходить село по опушке леса - наблюдать, оценивать обстановку.

Ситуация сложная, но не критичная. Через село проходит одна дорога. На въезде и выезде, где-то в километре от околицы, укреплённые блокпосты со шлагбаумами и пулемётными гнёздами. Там же - броневики в капонирах. Школа новая. Построена не так давно на окраине села, метрах в ста от опушки леса. Хорошо укреплена. Можно даже сказать, по уму. Используется, как казарма гарнизона. Служба на блокпостах несётся бодро, «ничем не отвлекаясь». На каждом, примерно, отделение – человек десять. Связь с казармой есть. Видна телефонная линия на шестах. Ну, это мы со Смолом постарались, взбодрили гарнизоны, так сказать. Село большое. Площадь в центре. Народ по домам сидит. Разогнали. На улицах видны парные патрули. Короче - «Ордрунг ист Ордрунг» … Всё по схеме. Всё, как на картинке, согласно приказу вышестоящего командования. Нормально. Сложно. Но, возможно. Да, у нас всегда сложно.

Когда вернулись во временный лагерь, я начертил на земле кинжалом схему села и местности, и начал доводить до командиров замысел боя. Решение здесь одно напрашивалось: раздербанить силы и средства карателей по разным точкам и связать боем, пока одна группа занимается эвакуацией семьи командира.

- В общем, так, делимся на четыре группы. Задачи: Для первой – два отделения первого взвода, блокировать казарму. Никаких штыковых атак. Как только начнётся суета, методом обстрела вот с этих трёх позиций не дать никому выйти из казармы. Просто поливать по окнам и двору. Психология сработает. Каратели лягут там на пол до конца обстрела, героев там нет и не может быть, в принципе. Для второй группы (третье отделение первого взвода) - то же самое с дальним блок постом. Но тут нюанс – броневик, люки сейчас у него открыты, жарко, внутри – печка. Никого к нему не подпускать, и попытаться перебить телефонный кабель. Здесь до вашей позиции метров двести будет, может и получится. Третья группа (одно отделение второго взвода) – заходим на ближний блокпост, аккуратно всех там убиваем, и едем на броневике в село. Четвёртая группа (два отделения второго взвода) – аккуратно заходим в село, огородами, и сосредотачиваемся во дворе вот этого большого двухэтажного дома. Начинает третья группа. Огонь никому не открывать до первого выстрела. Третьей, или четвёртой группы. Третья группа входит в село, как только четвёртая выполнит поставленную задачу. Как она узнает о выполнении задачи? Я сам скомандую. Если что-то пошло не по плану - командирам групп – отход в лес, возвращение в отряд. А сейчас - командиры взводов и отделений - со мной. Я покажу, где, и как занять исходные позиции.

Всей командирской синагогой пошли смотреть исходные позиции. Я подробно инструктировал каждого командира отделения, что, как, и, главное, зачем он будет делать. Использовать бойцов «в тёмную» можно. Но – лучше - не надо. Пусть подумают, как поставленную задачу выполнить с максимальной эффективностью, проявляя при этом разумную инициативу.

- Первая точка. Четвёртая группа. Исходный рубеж здесь. Я доведу, что и как делаем. Местный в группу, и шофёр, ему броневик вести – обязательно. Вернее, двух, кто за рулём сидеть может. На всякий случай. В дальнейшем, вы поедете на этом бронике в село за женой командира.

- Вторая точка. Третья группа. Здесь два отделения, тоже местных по максимуму, им в родное село идти. Задача – уничтожить всех карателей, которых увидите на площади. Мы со старшим лейтенантом пойдём с вами вместе. Отсюда ближний блокпост, думаю, увидите. Именно вам я махну второй раз. Вы выдвигаетесь. Мы догоним.

- Третья точка. Здесь мои старые знакомые - разведка из другого отряда. Всё то же самое, как мы с вами уже делали, только - казарму не штурмуем. Самое лёгкое. Если грамотно позиции займёте и оборудуете. Здесь повнимательнее. По вам тут два пулемёта работать могут. После начала стрельбы на площади мне нужно, чтобы ровно десять минут никто из полицаев даже подумать не мог куда-то там бежать.

- Четвёртая точка. Здесь самая простая задача. Только стрелять надо будет метко. Думаю, людей постарше сюда, тут не зайчиком скакать. Наоборот. Меткий глаз и выдержка нужны. Вам – те же десять минут. Хотя, если умеючи, вы там всех за секунды положите.

Вернулись на временную базу, я напомнил:

– Третьей и четвёртой точке начинать действие, как только услышите стрельбу. Каратели тоже услышат, вот кипишь и начнётся. Всё. Отдыхаем. В девять выдвигаемся на исходные. Начинаем в одиннадцать тридцать. Казнь назначена на двенадцать.

Расположились мы со Смолом в сторонке. Тут-то его и прорвало. При партизанах он с вопросами не лез. Грамотный боец у меня. Уважаю.

- Командор, честно говоря, я в ах… Ах, каком изумлении. Не-не-не… План у тебя, я уверен, как обычно, верх подлости и коварства. Но вот мне чисто поинтересоваться, как лично мы с тобой геройствовать будем…

- Ну, если вкратце… Мы с тобой, в наглую, не спеша выйдя из леса, зайдём прям на блок пост, и перестреляем там всех подряд из «Глоков с глушаками». Потом - идём с третьей группой в село, занимаем афигенную позицию, с видом на площадь, и валим там всех подряд, кого увидим, уже из «Валов». После чего бегмя бежим в лес.  А четвёртая группа на бронике вывозит в лес жену и мать командира отряда. Как-то так…

У Смола аж лицо вытянулось.

- И фсё…? А дальше?

- Что дальше?

- Нууу… Гитлера валить мы сегодня после обеда будем, так ведь? При таком-то раскладе…

- Ойфсё… Ладно тебе. Прибедняется он. В Грозном мы с тобой аферы и покруче проворачивали…

- Свят – свят – свят… Ну да… Помню – помню. Были времена…В церкви свечку поставлю, как ты говоришь, с миномётный ствол. Кстати, командор, а ты, хоть раз в жизни, хотя бы мимо церкви проходил…???

- Да я, ваще-то, крещёный. И к Богу, в офис, регулярно хожу. За жизнь перетереть. Он нормальный мужик, слово держит. С ним можно иметь дело.

- И чо? Из Храма тебе не выгоняют?

- Чой – то?

- Нууу… Ты же, как в него заходишь, свечи все гаснут? Так ведь? Правильно?

- Так! Отставить, дискредитацию командира! Я хороший!

В девять утра я ещё раз построил бойцов.

- Партизаны. Работаем сейчас чётко, грамотно и уверенно. Противник – каратели и полицаи. Это не бойцы. Супротив вас, они - никто. И они это знают, поэтому огрызаться будут отчаянно. На рожон не лезем. Работаем быстро, но аккуратно. Под пули не подставляемся, но в бою действуем смело и решительно Задача перед нами стоит ответственная.  К её выполнению относимся серьёзно. Главное вывезти из села живыми мать и жену вашего командира. Всё. Начали. На позиции, шагом марш.

На опушке леса, возле ближнего блокпоста я поставил задачу Смолу.

- Надеваем «Гилли». Мажем морды в боевой грим. «Витязи» с глушаками на грудь. «Глоки», тоже с глушаками, за пазуху. Идём в открытую от опушки.  Громко обсуждаем на немецком этих геев. Конвоируем одного партизана. Как заходим на блок, расходимся в стороны. Я начинаю первым. Самое главное - пулемётчик и экипаж броневика, если они внутри. Вопросы?

- Никак нет. Понял.

Наблюдали до одиннадцати. Оппааа… Полуторка из села подъехала. Пустая. Водитель на блокпост прошёл. У командира взвода я спросил:

- Кто у тебя из местных самый шустрый в рукопашном бою? Вот прям Берсерк?

- Кто?

- Понятно. Извини. Не так выразился. Кто у тебя с одного удара вырубает и ножом ловко работает?

- Известно кто. Вот. Фёдор. Кузнец. И скотину колет. Часовых ножом у немцев снимает, как в кино прям. На загляденье.

- Понял, спасибо, то, что надо. Фёдор!

- Я!

- Автомат отдай товарищу. И дай я тебе руки сзади свяжу.

Боец послушно отдал автомат и дал себя связать.

- Федя. Извини, меня, пожалуйста. Но, если ты с целой мордой будешь, нам не поверят.

Я чётко, прямым, ударил Фёдора в нос. У него обильно потекла кровь. После чего я щедро размазал её ему по лицу.

— Вот теперь нормально. Сразу видно - бандита поймали. Вот тебе кинжал. Я за пояс его сзади воткну. Верёвку надрезал. Там на одной нитке держится. Как я начну - можешь присоединяться. Только на линию огня не выходи. Пошли.

Таким трио мы вышли из леса. Фёдор шагал в трёх шагах перед нами. Увидели нас сразу. Пулемётчик взял нас на прицел, а один, судя по всему, командир, разглядывал в бинокль. Ну – ну… Бог в Помощь… Я сейчас больше похож на полковника Испанских ВВС, чем на русского диверсанта из этого мира. Не торопясь, вразвалочку, мы подошли к блок посту, громко обсуждая на немецком личный состав…

- Господи, Ганс, ты только посмотри на эти рожи…

- Русские свиньи, хули…

- Да. Действительно. Феррер прав. Недочеловеки…

С абсолютно спокойными мордами мы зашли в укреплённый мешками с песком периметр. На нас смотрели с дичайшим удивлением, можно сказать, в ступоре. А один радостно заржал и обратился к Фёдору: – «Ну, что, Федя, отвоевался, сволочь?» … Начали… «Глоки» дружно захлопали. Уложились в 5 секунд. Ох, и зверюга этот Федя… Отомстил он знатно полицаям за свой нос. Ловко получилось у нас. Девять человек их было. Цели мы чисто интуитивно разобрали. Получилось. Кто из них был водитель полуторки, мы выяснить не успели. Они все очень быстро умерли. Я вышел из блокпоста и махнул Витязем над головой. Через минуту подбежали партизаны. Обратился к командиру.

- Так. Изменение в план. Шофёров у тебя двое здесь, так?

- Так точно.

- Смотри - одного за руль в полуторку. Всем лечь на пол в кузове. Пулемёт туда же. С МГ работать кто умеет?

- Конечно.

- Отлично.

И тут в углу блокпоста я увидел гармонь…

- Оооо…!!! Идея! Кто играет?

- Я!

- Надевай вот немецкую каску. Будешь стоять в кузове и играть. Можешь орать матерные частушки. От такой картины. Обалдеют все… Командир. Выдвигаетесь следующим порядком:  Броневик, за ним полуторка. Едете медленно. Гармонь играет. Гармонист орёт. Подъезжаете. Гармонист – стой. Вы вскакиваете и всех подряд на прицел. Сразу огонь. Четверых из кузова - забирать и волочь мать и жену командира. Как только они в кузове, ходу, и в точку сбора.  Начинаешь движение через полчаса. Всё понял?

- Так точно.

Я вышел из периметра, и опять взмахнул «Витязем». Группа партизан резко стартанула. Благо, здесь бугор перед деревней. Не видно. Вместе с ними, используя «складки местности», подбежали вплотную к огородам. Так. Идём дворами. Нам только две улицы пересечь. До площади. Проводники местные ведут быстро и грамотно. Собак нет. Немцы постреляли. Людей во дворах не встретили. Вот дом – сельсовет, который нам нужен. А живёт здесь сейчас староста. Его немцы с собой привезли. Тварь конченная. Я обратился к командиру группы:

- Мы сейчас в дом. Ты наблюдаешь через щель в заборе за площадью. Как только полуторка въезжает на площадь – ворота настежь, и валите всех, кого сочтёте нужным. Смол, «Валы» к бою. пошли в гости.

Мы быстро достали из рюкзаков и собрали «Валы». У партизан, глядя на это, вытянулись лица. Зашли в дом. Вернее, замок разнесли в хлам из «Вала». Навстречу старик с топором, и старуха заголосить попыталась. Не успели… Сбоку мелькнула тень. Опять очередь. Блин, пацан лет десять. Ну, не судьба. Извини. Аккуратно открыли два окна, занавески нас скрывают, а нам, наоборот, всё прекрасно видно. Заняли позиции. Наблюдаем.

- Смол, разобрали цели, мои - грузовик и всё, что рядом, твои – расчёты пулемётов и все, кто целится по бабам командира.

А там… Картина маслом – «Казнь партизан». Всё, как положено. Грузовик с откинутыми бортами. Виселица. Офицер немецкий. Оцепление вокруг грузовика, взвод примерно. Несколько пулемётов на перекрёстках. Народу согнали, под тысячу. И тут… На площадь медленно заезжает броневик, а за ней полуторка с гармонистом… Репертуар там был, типа, про что-то, кому-то, я не дала. Подача ооочень экспрессивная, в каске… Короче. Киркоров – Лох. Гармонист произвёл фурор… С последним аккордом, с днища кузова, вскочила толпа народа. И понеслась…

Полицаи не смогли грамотно среагировать. От внезапности нападения они тупо побежали. Началась паника. На других концах села тоже завязалась яростная перестрелка. А тут ещё на площадь вылетела основная группа. Тут реально подумаешь, что партизан чуть ли не полк. Для нас, со Смолом, дистанция детская. Метров сто. Свои цели мы поразили очень быстро. Бабы были уже в полуторке, и она стартанула на выезд из села. Следом броневик, поливая из пулемёта длинными.

Я высунулся в окно, и заорал – «Отходим!».

Всё закончилось так же быстро, как и началось. Весь кипишь меньше минуты. Через два часа были в точке сбора. Мать и жена командира целые, хоть и побитые. Дождались возвращения всех групп. А вот проверка личного состава меня удивила. У нас не было «двухсотых»! Совсем! Только четыре – «триста». Но - все ходячие. Причём, только один серьёзно ранен в плечо. Ловко мы всё провернули… Малацца… Срубили для женщин и раненного носилки, и, быстрым маршем, двинулись в лагерь партизан.

Пока шли к лагерю, партизаны на меня смотрели, как на живого Чапаева. Можно было с ними уже серьёзно обсуждать, кто круче - я или Суворов?

Уже ближе к вечеру подошли к лагерю. Партизаны уже были готовы к маршу. Тут же суетился и трезвый, как стекло, командир. Его встреча с семьёй прошла сдержано. А вот стукачок НКВДшный спалился. Сразу подбежал к майору, и начал быстрым шёпотом ему докладывать. Я подошёл к майору, и отрапортовал:

- Товарищ майор, боевая задача выполнена. Потери – четверо раненых. Один тяжело. Командир группы, капитан Николаев.

Майор крепко, от души, пожал мне руку.

- Вы с нами?

- Пока да. А там посмотрим.

Он хмыкнул, и мы заняли место в колонне отряда.

Но мне проще, у меня уже готовый взвод. Разместились мы в палатках. Жара стояла страшная, термометр показывал далеко за сорок. На территории было два кафе, они же, по совместительству, магазины. Пиво там разлеталось мгновенно, водку днём, естественно, никто не пил. Куда по такой жаре-то, ну да, и война, всё-таки.

Хотя, морпехов чаще всего только по делу дёргали. Впрочем, случалось всякое, ну а, поскольку парень я везучий, то «всякое» у меня, само собой, случилось.

Итак, шёл я как-то раз рано поутру из магазина. Настроение было радостно-благодушное, в полной парашютной сумке весело позвякивало пиво. Ведь у нас как? Если рано с утра не затариться, то вечером уже можно и не идти. На ходу я размышлял о вещах, весьма далёких от войны и прочих смертоубийств: прикидывал, сколько бутылок с меня сдерут спецназёры за использование их холодильника. Одним словом, расслабился, потерял бдительность, и был за это мгновенно наказан - по закону подлости нос к носу столкнулся с комбатом.

Сумку он просканировал мгновенно, не первый год, как вы понимаете, в армии. На лице отца-командира немедленно нарисовался восторг. Ну, представьте себе: идёте вы с полным пониманием того, что предстоит обычный потогонный день, «яйца вкрутую» и прочие прелести южного климата, а навстречу вам идёт полная сумка пива и говорит: «Дяденька, заберите меня к себе, пожалуйста, пока меня злые мальчишки не обидели!»
Изобразив на лице живую заинтересованность, комбат задал неоригинальный вопрос:

- О, чё прём в расположение?

Мне, естественно, от неожиданности в голову ничего умного не пришло, поэтому выдал стандартную отмазку из анекдота:

- Да вот, тащ майор, решил марксизмом-ленинизмом заняться, в сумке - первоисточники.

- Молодца, уважаю. Только не переусердствуй, а то если начнешь, как Ленин, всякую хуйню с БТРа нести, на губу отправишься. У нас тут не гуманный царизм, сам понимаешь.

В этот момент комбат увидел бойца, пробегавшего мимо по своим делам.

- Стой! Ко мне! Сумку забрал. Книги - в мой холодильник.

Я предпринял последнюю отчаянную попытку спасти хотя бы часть запасов:

- Тащ майор, там ещё письма от мамы, я с ними никогда не расстаюсь!

- Ничё, я прослежу, прокиснуть не успеют. И вот что – экипируй-ка своих партизан. Поедете москвичей сопровождать.

- Ну а чё я-то опять?

- А то! Во-первых,ты попался! «Во-вторых» я еще не придумал, да и пох, «во-первых» вполне достаточно. А вообще, тебя послушать, так вас куда ни отправь – так сразу «это же микроскопом гвозди забивать».

- А что, разве не так?

- Хуяк! Тоже мне микроскоп, бля! Вы - разведка ДШБ! Вами не то что гвозди - вами сваи можно заколачивать.

- Так ведь...

-Так, молчать!!!

- Есть!

- То-то.

Поговорили, в общем.

Короче, припёрся я в палатку (я, кстати, с бойцами жил. Во-первых, постоянный контроль, а во-вторых, удобство - я между делом «институт денщиков» восстановил, и сразу начал инструктаж:

- Собираемся. Экипировка по мизеру. Оружие — лёгкое стрелковое. Радисту — дополнительные АКБ. Медицина — два комплекта. В бронники вставить обе пластины. Будут журналюги - без меня посылать нахер.

Всё по стандарту, но тут ещё тонкость есть, которая меня всегда в задумчивость вгоняет. Сколько брать боеприпасов? Боеприпасов много не бывает. Я знаю три степени наличия: «нет совсем», «очень мало» и «мало». А вот чтобы было «достаточно» (не говоря уже о «много») - такого не помню, да столько человеку и не унести, мы же не лошади.

Ну понятно, бойцы начали бурчать что-то типа «нафига оно мне надо», и произносить прочие ,не относящиеся к делу, звуки.

Пришлось расставлять точки над «ё»:

- Парни, вы что, контуженные на всю голову? Комиссия московская. Один хрен сопровождать, без вариантов, а будете пиздеть - нам ещё урода пристегнут на боевые.

- Да ну нах?

- Вот и "да ну нах". В общем: молчать, смирно! И бодрее, бодрее!

Короче, собрались, стоим, всё, как положено. Но – настроение, как бы, ни к черту: ясно же, что выход бессмысленный, и с непонятными перспективами. Хрен его знает, что им в голову взбредёт прямо по ходу, с дилетантами вообще опасно связываться. Тут подходит один красавчик из этой комиссии, и спрашивает:

- А можно боевой грим?

Ну и я, как-то, не сдержался, и на автомате хмуро пробурчал:

- Да не вопрос. Куда тебе его... затолкать?

Потом мне сказали, что я дурак, и меня со всеми моими крестами там же и закопают, если я рот не буду держать в положении «закрыто и опечатано».

Перед самым выходом уже бойцы начали подходить, и опять же задавать вопросы:

- А чё они лезут-то вообще? Совсем нихера не понимают? Ведь обстановка меняется постоянно, вчера там безопасно, а сегодня прилетит что-нибудь... Ну, и смысл нам подставляться-то?

Пришлось объяснять:

- Дорогие мои, а как же иначе они, будучи уже генералами, будут орать: «Да вот когда я в Дагестане воевал!... ну и далее по тексту, наверна, сами слышали.» Это же политика. Ради такого и тобой не жалко пожертвовать, да и мной тоже.

Припёрлись мы с ними «в зону».

Сидим под БТРом, обалдеваем от жары и бессмысленности происходящего. И тут подходит наш замполит Лёха. Его взяли как сопровождающего для хмырей из «воспитательного отдела». Бодр, бесстрашен, весел и туп - идеальный бы воин был, если б хоть что-нибудь умел.

-Поручик, а у тебя чё взорвать есть?

Я насторожился.

- А тебе зачем?

- Да ладно тебе, дай подрывную машинку.

Лёхе дать что-то в руки - всё равно, что выкинуть. Он на стрельбах пулемёт мог сломать за полминуты, а пулемёт в основном железный, и довольно прочный всё-таки.

- Лёша, считай, что глухонемой испанский мальчик жестами объяснил тебе , что его зовут Хуан.

- Ничего не понял, поручик, говори понятно, а?

- Хорошо, попробуем по-другому. В русском языке есть слово из трёх букв . Оно очень часто используется как слово нет. Но произносится несколько по-другому. Так вот - НЕТ ВАМ, ТОВАРИЩ ЗАМПОЛИТ, А НЕ ПОДРЫВНАЯ МАШИНКА!!!

Лёха, в общем-то, даже и не обиделся, и, несмотря на адскую жару, тут же куда-то стремительно умчался.

Я снова привалился к колесу, и облегченно вздохнул. Но, понятное дело, зря. Я как-то забыл, что Лёху одного без присмотра оставлять нельзя, он может накосячить, если его выпустить из поля зрения хотя бы на пять минут. Вот ровно через пять минут и бабахнуло.

В первое мгновение я было подумал, что это дружественный огонь, и начал озираться в поисках надежного укрытия. Судя по силе взрыва, прилетел «чемодан» за 152 мм.

Однако, новых взрывов не последовало, и у меня закралось нехорошее подозрение, что между этим внезапным «бабахом», и просьбой зама есть прямая связь. Как оказалось, подозрения мои были обоснованными.

Незадолго до этого к Лёхе подошёл местный аксакал.

- Э, камандир, у меня в огороде какой-то железка тарчит, посмотришь, а?

Зам, мгновенно прикинув, что можно будет потом рассчитывать на «благодарность местного населения» и притворно вздохнув, сказал:

- Ну, пошли смотреть. Тока сам понимаешь, я Родину охраняю – времени в обрез.

- Э, камандир, нормально всё будет, да? Тут рядом.

Пришли. Посмотрели. На огороде торчал хвостовик от мины. Трогать - себе дороже. Разминировать? Ну нет, только не сегодня, не с этой долбаной комиссией. Решение было очевидным - подрывать мину на месте. Лёха что-то смутно вспомнил про фугасность и бризантность и повернулся к аксакалу:

- Дедуль, мы ее ща подорвём аккуратно, всё тип-топ, как в аптеке. Но ты - просто на всякий случай – всё-таки стёкла выставь из окон, хорошо? Вдруг чуть сильнее получится, разобьются, тебе вставлять потом...

Лёха побежал к саперам. Он вспомнил, что я когда-то говорил ему, что для подрыва нужны «горные» шашки по 75 грамм. Их он и спросил.

- Тротила нет. Есть пластид. Иди вон там, отпластай себе сколько надо. Лёша примерился и на глазок «отпластал» себе столько, что хватило бы устроить карманную Хиросиму.

На огороде он приладил к своей апокалиптической конструкции огнепроводный шнур и запалил его.

... Когда развеялся дым и окружающие убедились, что они живы, видят и даже что-то слышат, все (включая аксакала) начали оглядываться. В результате участники событий с удивлением обнаружили, что окружающий пейзаж здорово изменился. В частности, отсутствовала сакля со всеми пристройками, загончиками для овец и заборчиками, а на месте грядок зияла приличных размеров воронка.

Аксакал, акцент которого стал еще сильнее, повернулся к Лёхе и, слегка заикаясь, спросил:

- С-слюшай, к-ка-ман-дыр, а зачем ты меня прасил стёкла выставить, а? Куда мне их вставлять-та тэперь? Аксакал смотрел на «воина-освободителя» отнюдь не добрым взглядом, а к месту действия начали подтягиваться другие пейзане. Их вид и общий настрой вызывали серьёзные сомнения в том, что они прямо сейчас начнут забрасывать Лёху цветами.

Лёха, как истинный представитель своей профессии, сориентировался мгновенно. На лице его отобразился ужас, и он с придыханием произнес:

- Нет, вы только посмотрите, чем эти сволочи вахабитские стреляют? Это же новейшая запрещённая мина, мощнейший боеприпас! Его в Женевскую конвенцию вписали, в ООН отдельное заседание собирали, чтобы запретить!

К тому моменту, когда я подошёл к месту действия, на фоне разрушений несколько местных жителей, раскрыв рот, внимали нашему художнику слова и инженеру человеческих душ. И далеко разносился истерично-надрывный крик нашего боевого товарища замполита:

-Дайте мне в руки хоть что-то, да хоть пилку маникюрную — дойду до Грозного и всех этих гадов вырежу!

Так Лёша умудрился-таки войти в историю «Второй Чеченской кампании». Этот случай, коему я был свидетелем, мне позже рассказывали как байку и лётчики, и спецназовцы, и даже ВВ-шники.

Ну, а после доведения приказов происходит что? Правильно, происходит генеральная пьянка в роте. Нет, не загул с распеванием декадентских романсов, как в фильмах про разложившихся белогвардейцев, а организованное мероприятие. Всё красиво: не просто бухаем, а решаем организационные вопросы. Ну и, само собой, имеют место разговоры за жизнь и воспитательные беседы с личным составом. Среди личного состава, конечно же, присутствовал наш замполит Лёха,  фантастический балбес, и человек в морской пехоте совершенно случайный. В военной специальности он не разбирался от слова «вообще», и служил постоянным источником проблем. И вот, среди общего гула разговоров мы слышим, как наш ротный режет Лёхе правду-матку:

- Лёша, я, когда тебя в форме МП и с нашивкой ДШБ вижу, я плачу. Что о нас люди подумают? Я про гражданских не говорю, пох на них, но у нас же в городе и морские скотики всякие, и спецназёры Усурийские, а тут ты шароёбишься, весь в форме и в нашивках, демаскируя свою случайную принадлежность к нашему славному подразделению!

Тут Лёха оскорбился. Из ноздрей его забило пламя, он вскочил и забил копытом задвинул пламенную речь о том, что после его (Лёхи) дружественного визита в Чечню там будет лично его (Лёхи) персональное кладбище. По каковому кладбищу будут ходить маршрутные автобусы, так как пешком там будет передвигаться затруднительно из-за его грандиозных размеров.

Представить вечно косячащего Лёшу, который без приключений не мог съездить даже на самые обычные стрельбы, в качестве истребителя духов было сложно. Да что там сложно, скажем прямо - невозможно, даже под воздействием спиртных паров. Поэтому от такой наглости все просто потеряли дар речи. Но только на одну секунду. На второй секунде все начали орать, перебивая друг друга и приводя железные аргументы, почему Лёшиным мечтам и планам никогда не сбыться, и попутно рассказывая, каковы шансы Лёши вернуться из Чечни живым и полным комплектом. Некоторые, так же как и я, заголялись, показывали дырки в шкуре и убеждали, что получать такие не предусмотренные природой отверстия в организме - очень больно и неприятно.

Но Лёха сказал, что это всё фигня, а дурака пуля любит. Ну и ладно, хозяин – барин.

Через 3 дня проходил Строевой Смотр. Именно так – «Смотр» с большой буквы «С». Сначала Смотр проводится в отделении, затем во взводе, после чего в роте, ну и заключительный - в батальоне.

Смотр проводят удивительные люди - особый подвид военных, выведенный путем жёсткой селекции и нелегальных генетических экспериментов в коридорах Минобороны и Генштаба.

Ну так вот, стоим, значит, мы в строю, все красивые, как лейб-гвардейские гренадеры, и во все глаза любуемся на проверяющих из "Арбатского военного округа". Рядом ротный, тоже, конечно, глаз оторвать не может, не нарадуется никак:

- Поручик, а чё у него за планка, что-то я такую не помню?

- Так это ж медаль "За всё на свете".

- Да-а-а? Не знал. А следующая, красивенькая такая?

- А это центрально-аппаратская. Самонаграждение, называется "Спасибо мне, что я есть у тебя". Это, типа, от Министерства обороны.

- Поручик, а объясните мне, отчего эти... э-м-м... господа ходят все как один с такими значительными лицами?

- На них, товарищ командир, запечатлен неподъемный груз ответственности и высших знаний, недоступных простым смертным.

- Это каких, к примеру?

- А вы попробуйте в штабе по коврам строевым печатать так, чтобы стёкла звенели. На плацу-то, по асфальту, легко, а в министерстве?

И вот подходит этот "ужас НАТО" к бойцу и видит, что на гранатном подсумке – о ужас! - не пришита бирка.

Бирка - это такой прямоугольничек из фанеры, на котором написаны фамилия и звание бойца. Бирка, вещь не то чтобы абсолютно бесполезная... Какой-то смысл в ней, наверное, есть, но за свою карьеру я не припоминаю ни одного случая, чтобы кто-то погиб или чтобы боевая задача была не выполнена вот именно из-за отсутствия бирки.

Но так-то бирки, конечно, положено иметь, и желательно побольше. Если взять всю фанеру, которую я на бирки перепилил, то я мог бы из неё аэроплан построить, честное слово.

И вот, как только проверяющий обнаруживает это чудовищное нарушение, то мы тут же, естественно, слышим вопли самца-павиана, насилуемого носорогом. В этих криках, примерно в равных пропорциях смешаны возмущение, боль и ярость:

- А-а-а-а БЛЯ-А-А-А!!! ЧТОЗАПИЗДЕЦ!!! ПОДРЫВ ВСЕГО НА СВЕТЕ!!!

Хотя, казалось бы, просто подойдите к бойцу, схватите его подсумок и спросите:

- Это чей? Твой или Бориса Моисеева?

Я почему-то уверен, что даже самый тупой боец сможет угадать правильный ответ. А вот Борис Моисеев, наоборот, наверняка и понятия не имеет, как выглядит гранатный подсумок.

Тем временем смотр продолжается, и эти идейные сподвижники Элтона Джона и Сергея Пенкина раз за разом находят кучу замечаний. К апофеозу этого мероприятия - финальному строевому смотру, все уже похожи на верблюдов, которые как раз собрались пересечь пустыню от края до края в один приём. На нас навьючено очень много красивых, интересных и полезных вещей, которые нужно обязательно привезти с собой на войну, после чего их нужно как можно быстрее выкинуть. Потому что выполнить в таком виде никакую боевую задачу нельзя, а всё, что можно сделать - красиво умереть за Родину. Например, Саша Матросов очень классный из каждого получится - пробка в амбразуре будет такая, что танком не выдернешь.

Слышал я байку, что у Пентагона есть Секретный План на Самый Крайний Случай: объявить русским войну, а самим не нападать и ждать, пока мы сами себя изведем строевыми смотрами.

Но наконец мы слышим долгожданное:

- К опросу жалоб и заявлений приступить.

У меня к концу этого мероприятия осталась только одна жалоба: «Ох, что ж я маленьким не сдох». И заявление тоже одно: «Прошу выдать один боевой патрон, чтобы застрелиться». Ну, вроде всё. Отмучились. Завтра погрузка в эшелон.

Однако нет, не с моим везением. Вызвали меня в штаб. Говорят:

- Ты знаешь, что у тебя недополучено?

- Во-первых, не у меня, а у вас. Во-вторых, знаю. Детонаторы, подрывные машинки, патроны СП - 6, сапёрные провода - это только по инженерам, по медицине ваще писец.

- Правильно, молодец, сцуко. В три дня дополучите всё и бортом в Каспийск, эшелон пойдёт без вас.

И нам, троим лейтенантам, дают еще дополнительную вводную:

- Летите гражданским бортом, через Москву.

- Ну да, со всей этой хернёй?!

- Не сцы, летёха, документы будут.

Через три дня, навьюченные боеприпасами и спецснаряжением, мы стояли в аэропорту. Молодая девчонка в милицейской форме, не ожидая подвоха, задала стандартный вопрос:

-Так, мальчики, оружие, боеприпасы, есть?

- Вы сейчас нам, возможно, не поверите, но - навалом!

Показали. Она тихо прибалдела, но, посмотрев документы, пропустила, слава богу. Но не могло же всё гладко пройти, правда? Через минуту подходит к нам какой-то хмырь из авиакомпании:

- Вам нужно доплатить. Эконом-класса нет, только бизнес, рейс беспересадочный.

- Ага. Ну да вот незадача, я как раз забыл снять деньги с текущего счёта. Мужчина, мы так-то на войну летим, а не в отпуск. По приказу Родины и по зову сердца.

Ругались долго. Хотя самолёт был абсолютно пустой. Люди не летают - дефолт. Билет стоит 10 000, а у меня зарплата 1 200, то есть заплатить за билет бизнес-класса я в любом случае не могу, а лететь надо – приказ. Поэтому стояли мы на смерть, и в итоге нас всё-таки в самолёт пустили.

И вот сидим в этом самом бизнес-классе. С нами какой-то хмырь с охраной и инкассаторы с чемоданом.

Взлетели. Подходит стюардесса с тележкой:

- Что будем пить, мальчики?

- Зая, ехай дальше, пожалуйста, не нервируй меня. Видишь же, что мы такие мужественные и решительные военные, а значит - что? – нищие!

Стюардесса в ответ сверкнула профессионально-приветливой улыбкой:

- Ну что вы, это же бизнес-класс, здесь всё бесплатно.

В ту же секунду мы почти хором на весь салон заорали:

- СТОП! ПАРКУЙСЯ!!!

Охрана хмыря мгновенно напряглась, инкассаторы схватились за свой чемодан. Стюардесса, оправившись от шока, вызванного восторженным рёвом трёх пересохших лейтенантских глоток захлопала глазами:

- Не поняла?

- Ну, чё ты как маленькая. Ты тележку свою с бутылками запаркуй вот здесь, чтоб нам тебя постоянно не гонять туда-сюда. И место для курения назначь нам где-нибудь в эконом-классе. Чё нам по туалетам прятаться, лететь-то десять часов!

- Хорошо, я уточню у командира.

Приходит командир и пристально смотрит на нас:

- Морпехи? В Дагестан? Пьёте?!

И после короткой паузы протягивает руку:

- Здорόво. Я сам афганец.

Короче, общий язык нашли.

Ну мы, естественно, с командиром познакомились плотно, принял он с нами на грудь.  Потом, помню, ещё кто-то подходил. Через какое-то время я заметил, что вокруг слишком много народа в форме гражданской авиации. Я аж чуть не протрезвел, испугался, если честно - как они садиться-то будут?

А в один прекрасный момент, после множества тостов, когда нам казалось, что мы с этим экипажем лучшие друзья чуть ли не с детства, я у стюардессы спрашиваю:

- А что мы так долго летим-то?

Она смеётся:

- Да мы так-то уже давно в Москве сели.

...Потом был борт на Астрахань, ну, а потом - Махачкала. До Каспийска мы добрались вместе с эшелоном. Самое удивительное - ничего не потеряли

По второму же пункту всё тоже просто. Представьте себе ситуацию: боец отмахал по горам «десяточку», за спиной у него РД весом под тридцатник. И вот на узкой тропе он нос к носу сталкивается с парным патрулём противника. Усложним задачу ещё чуть-чуть: стрелять нельзя. Предположим, оружие у него не бесшумное, это бывает. И мало того, нужно не дать успеть выстрелить противнику, наш боец находится во вражеском тылу. То есть ему надо за секунду-две их завалить. Внимание, вопрос. Какие, нахер, «вертушки»?

Так что повторюсь: реальный ножевой бой, да и любой другой без применения огнестрела, выглядит совсем неэффектно. А для непосвященного это действо будет выглядеть даже непонятно: «А что это он вообще делает-то?»

Но у глубоко гражданских людей складывается ошибочное мнение, что если боец «в чепчике» (ВДВ, МП, СПнВВ), то значит обязательно Ван Дамм ну или Чак Норрис какой-нибудь. Естественно, такое мнение складывается, отчасти, от того, что люди насмотрелись всяких «показательных выступлений», где стеклотару об голову утилизируют, и с дикими криками скачут. Я и сам в своё время «пыль в глаза пускал» на подобных мероприятиях.

На самом деле если у тебя грамотный инструктор, то тебя будут учить максимум двум десяткам эффективных ударов и приёмов, но так, чтобы ты мог их провести практически в любой ситуации. На большее просто нет времени, график боевой подготовки очень жёсткий. Но тут тоже есть определённый минус: на гражданке с этим навыком жить не очень удобно – менты не ценят такие способности абсолютно. Упор при подобном обучении делается не на то, чтобы «красиво набить морду», а на то, чтобы быстро убить. Ну, или наглухо вырубить.

Первый раз в жизни я «влип в историю» с реальным рукопашным боем в конце января 95-го, в Грозном. Отправил нас комбат «чисто понюхать в округе», ну вы помните, да: «Разведка должна вестись непрерывно...», – и далее по тексту. Ну мы и прогулялись, что надо посмотрели, сектора обстрелов у духов прикинули, нормально, в общем, возвращаемся.

И тут артиллерия группировки по соседнему кварталу беглым хреначить начала. САУшки, 152 мм, целым дивизионом. Выглядит жутко, вот только мы так и не поняли – зачем. В этом квартале никого не было. Ни духов, ни уж, тем более, наших.

Вот давно уже жду, когда кто-нибудь наконец напишет монографию «Влияние сивушных масел, содержащихся в алкоголе, на ведение огня артиллерией группировки в период первой Чеченской войны». Но как-то до сих пор найти не могу, хотя тема очень интересная. Если кто в сети такое вдруг видел – киньте ссылочку, пожалуйста.

Ну так вот. Ломанулись мы в ближайший подъезд – от осколков укрыться. Разрывы рядом совсем – метров двести, но «сталинский» дом такой калибр не развалит. А подъезд-то оказался проходной. И с другой стороны такая же толпа духов прибежала, по ходу тоже разведчики. В подъезде аж тесно стало, как в автобусе в час пик. Стрелять нельзя. Сами понимаете, если сразу своего не завалишь, то по любому рикошетом кого-нибудь достанет. И началось...

Вы когда-нибудь банальный мордобой видели — стенка на стенку? Вот здесь, примерно, то же самое получилось. Короче, все с перепугу забыли всё, чему учили, и тупо начали бить морды. Победили мы их в тот раз, в общем. Вышибли из этого подъезда, кто-то свалить успел, а остальных просто забили. Двоих скрутили, комбату потом отдали. Ну, чисто за жизнь перетереть.

А что с ними дальше было? Не знаю. Ну, комбат их, наверное, поругал, и отпустил. Может быть, ещё попросил больше с русскими не воевать, а то, мол, накажу.

Долго я потом этот случай вспоминал, особенно перед каким-нибудь «показательным балетом». Ну, а что вы хотели – первая война в жизни, ещё только три недели отвоевали.

Потом-то, конечно, уже освоились. В таких делах главное - всё делать без нервов, как машина. Как будто со стороны на себя смотришь. И главное, когда уже пошла движуха – не думать, не тратить время, не давать противнику паузу. Тело само всё сделает.

Но отлично помню, как я один раз всё-таки нарвался «по полной». Все расселись? Попкорном запаслись? Ну, значит, дело было так...

Город Грозный. Февраль 1995. Богом проклятый «частный сектор».

Повадились духи позиции роты из миномёта обстреливать. И, что самое интересное, грамотно у них кто-то всё придумал, миномёт в кузове машины пристроили, походу. Уж больно шустро позиции меняли, артиллеристы не успевали среагировать. То есть, надо пешком идти, вычислять этих «кулибиных», и наказывать.

Ну, ясно, кто пойдёт. А вот оно мне надо? Это же не какую-нибудь мелкую пакость учинить, типа дежурного наблюдателя грохнуть, а вычислить, и уничтожить, причём, «вручную». Да ещё чёрт-те где. Если неграмотно всё спланируешь, то к своим обратно с боем прорываться будешь. А здесь частный сектор, хороших позиций для обороны не так много. Прижмут по-любому. А если перевес в плотности огня у противника, то всё – «привет семье», подойдут на бросок гранаты, и там уже без вариантов.

Короче, долго сидели над картой с ротным, думали, благо, я местный. То, что они не рядом «паркуются», это точно. Риск слишком большой. Да и стреляют грамотно. Да ещё и арткорректировщик у них есть, к маме не ходи. Сразу видно – не дилетанты. Прикинули примерно, по какой они дороге приезжают. Подумали, что людей у них – штук пять, больше смысла нет. Наверняка расчёт миномёта, водитель и командир. Охранение им, в принципе, не нужно, из своих тылов стреляют. Удаление – с километр, это уже артиллеристы вычислили. Я тогда ещё такие задачки решать был не обучен. В общем, ткнули в карту – «где-то здесь».

Всей группой идти смысла нет, тут надо просто засаду организовать на транспортное средство, мгновенный огневой налёт, ну, и миномёт этот покорёжить. Всё. А, чуть не забыл – потом ещё очень быстро до своих добежать. То есть, снайпер, пулемётчик, да и гранатомётчик не нужны, дистанция минимальная будет. Там «мух» за глаза хватит. Да и, чем больше народу, тем больше шансов спалиться. Где один пройдёт без проблем, там для десяти уже возникнут сложности. И ещё, только не смейтесь, с бесшумным оружием проблемы. Да, именно так, привет «армии девяностых».

Сейчас, конечно, это дико звучит — на всю группу один АКМС с ПББС, честно. Да ещё он и по наследству от псковских ВДВшников остался, с патронами УС сложности, про обтюраторы я вообще молчу, а их после каждых двухсот выстрелов менять надо. Одним словом, решили идти вшестером. Это минимальное количество для такой задачи. Да и если ранят кого, вытянуть ещё можно. Меньше уже нельзя. Вернее можно, но только в кино, или на «Art of War».

Дошли до места, «сели». Нормально, быстро отстреляемся. Ждали чуть ли не сутки. Страху натерпелись – мама не горюй. Духи раз пять мимо толпами проходили. Если честно, то уже мысль была: «Ну его нафиг». Это же уже получается что-то из разряда «любой ценой». Но я как-то не готов собой жертвовать по любому поводу. Почему-то я всегда полагал, что мне будет очень без себя одиноко.

Расчёт был, собственно, один – на наглость. Ну и, как говорится, «дуракам везёт». На второй день эта машина, ЗиЛ 131 с миномётом («Поднос», 82 мм) в кузове, чуть ли не рядом с нашим домом запарковалась. Мы на чердаке сидели. Спустились вниз аккуратно, через два дома дворами прошли. Хором над забором высунулись, и по магазину отстреляли, потом туда же по две «эфки» закинули. Картинка — песня, хоть в учебник . Я ещё в кузов запрыгнул, на «контроль», прицел с миномёта снял и в ствол РГДшку засунул. Ствол у миномёта тогда «надувается» – это меня артиллеристы научили.

Всё, мчимся домой огородами. Но, блядь, это же частный сектор! Ты же не видишь перед собой нихрена, кроме ближайшего забора.

Короче, обложили нас. Найти - ещё не нашли, но два и два сложить – много ума не надо, понятно, что «русаки» где-то здесь. Да, и обиделись духи на нас, очень. Может, миномёт только один у них был, или просто этот был любимый – точно не знаю. В общем, играем в прятки. Только чувствую, что, походу, всё – «Game Over». Вдруг смотрю, воронка рядом большая, точно от авиабомбы, причём одна, рядом с «забором», на улице. Видать, «бомберы» потеряли просто. А в воронке труба проломленная здоровенная. Коллектор по ходу, метра полтора в диаметре. Запашок из трубы ещё тот. Но коллектор сухой, просто стенки в дерьме, водопровод в городе не работает. Делать нечего – залезли. Метров тридцать по какому-то дерьму прошлёпали, до первого ответвления, свернули туда и там часов шесть просидели, до ночи. Впечатления — о-о-очень необычные. Блевали каждые полчаса, уже неизвестно чем. Вылезли из этого дерьмопровода, огляделись – никого. Ну, и двинули домой. Там два квартала всего оставалось. Нормально, вернулись без проблем, только в дерьме все не просто по уши, а «по уши толстым слоем». И запасного камуфляжа нет ни у кого, естественно.

Приходим на позицию, а там, как говорится, «все на нервах».

- Вы чё на связь не выходили?!

- Да заняты были очень.

Тоже придумали. Как бы я там, у духов под носом, в рацию «Ромашка! Ромашка !» орал?

- Ротный уже на рации всю батарею посадил! Вас хочет. Говорит, передайте им, что как вернутся, чтоб бегом к нему с докладом. Громко вы там гуляли. И ещё сказал, если грохнут – пусть лучше не возвращаются. А кстати, чё так от вас пахнет странно? Неужели так страшно было, что вы настолько перепугались?

- Вы мне поумничайте ещё, не чувствуете, что ли, по запаху, что я в стрессе? И чего это от вас самих так сильно шахматами пахнет?! А если бы меня надо было идти спасать?

- Ну, так, переживали за командора, и своих боевых товарищей! А спасение утопающих – дело рук самих долбоёбов, которые туда полезли! Тока вы это, вопрос с ротным решите, по «комкам». Подумать страшно, что их стирать придётся. Тут только выкидывать.

Пришли на КНП роты. А там ещё и комбат. С какими-то мужиками, все за тридцатник. Мало того, что экипировка как в «звёздных войнах», так ещё на одном такая «лапочка» – РГ-6, что я прямо ножками засучил и слюной истёк. Обалденная вундервафля. Ну, представьте себе сами револьвер калибром 40 мм. Короче, угадайте, кто это был? Ну конечно угадали – «стройбат». Я напрягся. Где такие парни ошиваются, там обычно не всё так просто...

Доложился по всей форме, прицел от миномёта на стол выложил. Комбат сморщился.

- Ой, бля. Ну и вонища. Пойдём-ка на улицу. Что, правда так сложно было? Или это вы меня так испугались?

Ну ты подумай, сплошные юмористы в этой морской пехоте служат...

Рассказал присутствующим все подробности. Все поржали. Комбат вынес вердикт:

- Новиков! Я горжусь, что в моём батальоне такие дебилы служат! Это же надо было додуматься? В дерьмо – рыбкой!

- Служу отечеству, товарищ гвардии майор!

- Кстати, о службе отечеству. Вот, людей проводить надо по-тихому.

Комбат кивнул на спецназёров:

- Только не просто по-тихому, а чтоб вообще никто и ничего. Зачем – не спрашивай.

- Есть! Понял. Только не сегодня. Мы там всех обидели. Да и по обмундированию бы надо вопрос решить. Героя России мне не нужно, а вот обувь новую – неплохо бы.

На Первой Чеченской со снабжением были не трудности, была катастрофа.

- Может всё-таки «героя» возьмёшь?

- Не, лучше комок и берцы всем.

На следующий день пришли гости. Те же самые «спецназёры». Как я из их задачи понял, шли они «адресно», и самое что интересное – спокойно об этом рассуждали, это для меня вообще была дикость. Поскольку для меня это был бы «билет в один конец». Задачу я бы, пожалуй, ещё смог выполнить, а вот выжить при этом – это уже было под серьёзным вопросом. А они ничего, спокойно так планируют.

Меня они в подробности, естественно, не посвящали – рылом не вышел. Да, хотя там и дурак догадался бы.

Задача у меня была помочь им с «окном». Ну, и дождаться, когда они возвращаться будут. Если возвращаться будут «громко», то там уже рота подключится, смотря где выходить будут.

Договорились, что выходим в ночь. Начали готовиться. Получили у ротного новые «комки» и берцы. Где достали – неизвестно, да ещё и на всю группу, пятнадцать комплектов, и даже по размеру. Такое только комбат провернуть мог. Начал я проверять всё и всех. Тут же понимать надо, что любая ерунда у кого угодно, от сбитых ног до кашля (я уже не говорю про оружие или связь) может выйти боком. И вы запросто поедете домой «кататься под Шопена в деревянной коробке». Это все прекрасно уже понимали. Если вы на самом деле воюете, то должны осознавать, что за грязный автомат ваши товарищи могут просто набить вам морду, и это если вам очень повезёт. А если не повезёт – то вы сдохнете. Потом, вытаскивая вашу тушку, вполне возможно, погибнут и другие.

Когда проверял оружие, то заметил, что «глухого» АКМС нет.

- Смол! Чё за херня? Где глухой?

- Так это, его в третий взвод отдавали. Они на курей охотились. Ты ж сам разрешил. Так что, патроны к нему есть, а вот обтюраторы менять надо. У тебя же, вроде, ещё остались?

- Я? У меня?! Ну всё, это писец!

- Ну так когда вы все спать завалились, я тебя будил и спрашивал.

- Понятно.

Тут в чём дело было? Когда из этого «частного сектора» гражданские уходили, они кур из курятников выпустили, что бы те от голода не передохли. Ну и вся рота начала на них охотиться. На всех войнах жаренная на вертеле курица – главное лакомство мародёра. Ротного эта пальба очень быстро достала. Тоже понять можно, как тут расслабишься, когда у тебя в тылу постоянно стреляют? Тем более, что ведь уже до чего додумались? Если сначала валили курей из автомата одиночными, то потом стали стрелять из подствольников. Пуля тушку очень сильно рвёт, а у ВОГов осколки мелкие, в самый раз на курицу ходить. Правда, стрелять надо с дистанции от 20 метров (боевой взвод гранаты), но и завалить проще из-за разлёта осколков. Целишься рядом, а если попадаешь прямо в неё — очень красиво получается, только пёрышки в воздухе кружатся. Ну ротный и психанул, отдав стандартный приказ: «Чтоб больше ни одна блядь!»

Вот так. Смешно, вроде, конечно. Но, на самом деле не, очень. Почти все потери из-за таких вещей происходят. Можно, конечно всё разрулить, но времени уже нет — спецназ ждёт. Они очень жёстко по времени к нам привязались. А срок выхода я определял. Короче, идём так как есть.

По улице, которую мы переходили, я бы уже мог с закрытыми глазами пройти. Дежурный наблюдатель сидел у духов на третьем этаже недостроенного дома. Сидел себе нормально, и думал, что мы его не видим. Но так как у этого дебила наглазник на ночнике был не боевой, то когда он лицо от включенного прицела отодвигал - на морде у него появлялось заметное светлое пятно (зеленоватый отсвет окуляра ночника).

Мы его специально не трогали. Пусть лучше думает, что он самый умный. Да и позиция у него очень хорошая. Но пройти мимо всё равно можно... Было! А вот теперь нет. В том месте, где вчера ходили, стоял уже парный пост. Слышно голоса на чеченском. Короче, читайте «Устав Гарнизонной и Караульной службы», там всё написано. Они только ещё не пели, а так всё сделали, что часовому запрещено.

Но суть была в том, что теперь «окна» в этом месте не было, а новое так сразу не найдёшь — время нужно, а времени как раз и нет. Можно было бы пройти, но с «глухим». Завалить наблюдателя – и «вуаля». Пока чухнутся, с час пройдёт, как раз нам хватило бы.

Но «глухого» нет, значит, придётся всё делать ручками. У меня в группе два бойца были – фанаты рукопашки. В ППД в спортзале всё свободное время проводили. Это была как раз для них задача. Но я на себя очень злой был, это же надо было так лопухнуться с «глухим».

Решил, что пойдём втроём. Типа, у меня «сольный концерт», а эти два на подстраховке. Заходим аккуратно. На втором этаже этого недостроя оборудовано место отдыха, и там два сменщика у этого наблюдателя спят. Вариант один – сапёрной лопатой по шее , наотмашь, с «геройским» замахом. Некрасиво, но эффективно. Нормально, идём дальше.

Поднимаемся на третий. Опа – запах характерный, «трава». Ну это просто праздник какой-то!

Жестами показываю: «Я сам, ножом, вы смотрите».

Те головами мотают, мол: «Куда лезешь, придурок? Мы сами».

Но я всё-таки настоял на своём.

Отхожу на три шага от дверного проёма, типа разбег для прыжка взять. Разгоняюсь и прыгаю. Лечу, как супермен, с ножом в вытянутой руке, довольный такой. Дух ко мне спиной, у окна сидит на корточках, косяк в кулаке держит.

Уже в заключительной стадии своего полёта я зацепился носками ботинок за какой-то ящик и рухнул с диким грохотом не долетев до цели с полметра. Этот дух встаёт и с явным раздражением оборачивается, типа «не дают службу нести, отвлекают». Оказался он, мягко говоря, очень немаленьким, а я на него ещё и снизу смотрел. Дальше мне прилетело два удара ногами – в грудь и в живот, сапогами пятьдесят последнего размера. У меня промелькнула мысль: «Хочу домой, к маме!»

Короче, отобрали у меня нож. Дух с диким замахом ударил меня ножом в живот. Я только успел подтянуть колени к груди. Нож скользнул по кости голени и чуть ли не на всю длину лезвия вошёл в ногу. И тут мне в лицо как из ведра горячим плеснуло. Когда я проморгался, то увидел, что у духа из ШПСки (шапка-пидорка спецназовская) лопатка торчит, а череп, по ходу, только из -за шапки и не разваливается.

Почему-то первым делом подумалось: «Эх, хороший у меня камуфляж был, новый».

Я это просто рассказываю долго, а на самом деле всё и пяти секунд не заняло.

Два моих «ассистента» стоят рядом по стойке смирно. И громким шёпотом спрашивают:

- Товарищ гвардии сержант, разрешите выстрелить противнику в голову?

- Не разрешаю.

«В жизни всегда есть место дебильной шутке». (Не моё).

Снял штаны. Видно плохо – темно. Но и от того, что видно, жутковато.

Жгут. Пакет. Промедол колоть не стал, от него дуреешь. Вышли на связь, дождались спецназёров. Как они ушли, заняли оборону в этом доме. Хорошая позиция, можно было бы и не уходить, но тогда всю роту двигать вперёд придётся. А это уже комбат решает.

Пока спецы работали, я ходил по дому. Если раненую конечность оставить в покое, потом ею уже не пошевелишь, надо постоянно её двигать. Да и на рану я крепкий, решил потерпеть.

Всё. Группа вернулась, уходим. Пришли на КНП роты, я доложился. Про рану ни слова. Если ротный узнает, как всё было и почему, я тогда точно домой поеду, но не трёхсотым, а двухсотым, железно. Но фельдшера нет, на выезде. Ладно, решил, что что-нибудь придумаем.

Когда вернулись в расположение группы, я скомандовал:

- Кто хочет ссать?! Ко мне!

Снял штаны. Уселся в кресло. Вытянул ногу на табуретку. Размотал бинт. Подошли четыре человека.

- В одну шеренгу становись! Члены к смотру! Целься в рану! С права! По одному! Сцы!

В четыре струи промыли рану. Наложил новый бинт, нормально вроде. А с утра уже отправил бойца к фельдшеру роты за перекисью и фурацилином. Попросил ещё что-нибудь с антибиотиками намудрить.

Через час приехал БТР. Из десанта вылез наш прапорщик – медик. Прикид у него был, как из анекдота: каска, кожаный плащ (ему бойцы из роты нашли) и медицинский саквояж. Ну, и АКС, естественно.

- Где больной? Кого продырявили? Что, опять комбата ссыте?

- Кого? Где? Когда?

- Сержант, не делай из меня идиота! Твой боец сегодня в мед пункт приходил и орал, что всем санинструкторам сейчас морды набьёт! И списочек у него о-о-очень интересный был.

- Ладно. Я это. Пошли, посмотришь.

Боже! Как он орал...

Не хочу, говорит, вылететь из армии. Я, говорит, клятву давал, этого, как его, гиппопотама.

Вот же бля. Какие все правильные. С гиппопотамами... Ну, делать нечего. Сунули ему «подарок от благодарного пациента». Ну, сами знаете, нормальные медики, а, тем более, военные, «цветы и конфеты не пьют». Ну, ещё и «мечту бандита» добавили – пистолет ТТ с запасной обоймой. Договорились, в общем. Но в журнал боевых потерь он меня потом всё равно внёс.

И вы знаете, я еще так почти месяц отвоевал. И все нормально, затянулось, а вот, как в ППД вернулись – опять хромать стал. Шрам, правда, жуткий остался. Все врачи теперь постоянно при осмотре спрашивают, где это я так неаккуратненько.

Но вот пара плюсов в этой истории всё равно была.

Во-первых, с тех пор я стал фанатом ножевого боя. А, во-вторых, к живым духам подходил только с огнестрельным оружием в руках.

- Хм… Понятно. Значит, диверсанты не исключали появление у нас подобной аппаратуры, и заранее перестраховались.

- У вас есть какие-либо мысли, гер Доктор?

- Конечно есть. В нашем деле без них нельзя. Шутка. Думаю, что каких-либо действий этих двух диверсантов в районе аэродрома уже можно не ожидать.

- Не понял. Обоснуйте, пожалуйста, ваше предположение.

- Они не повторяются. Предполагают наши реакции на свои действия. Ищут способы нас в очередной раз «удивить». Постоянно перестраховываются. Командир у них параноик – авантюрист. Очень редкое и идеальное для диверсанта сочетание методов мышления при разработке операций. Я более чем уверен, что они понимают, что свои возможности на данном этапе они уже исчерпали.

- Ээээ…. И как вы предполагаете, что они предпримут в следующий раз?

- Ну, больше никаких атак, и даже попыток подойти к аэродрому ближе пяти километров. Не забывайте: их просто двое. Так что, я бы уже ожидал чего угодно. От атаки танковой колонны до массированного авианалёта.

- Мда. А вот вы знаете, я уже не удивлюсь.

- Я тоже.

- Повреждения и потери на аэродроме незначительны. Только авиационный бензин, материальные средства и оборудование для эксплуатации и обслуживания самолётов. Ну, и сгорело четыре истребителя. Через три дня, максимум, всё необходимое прибудет. Пока можно продолжить подготовку пилотов.

- Как я понял, гер Доктор, систему безопасности вы усиливать не планируете.

- Я даже не знаю, что придумать. До линии фронта более ста километров. Концентрация средств ПВО и сил охраны и обороны для наших возможностей максимальная. Разве только удвоить, даже утроить, количество поисковых групп в районе. И всё… Повторюсь ещё раз, готов поспорить, этот «дуэт» мы больше не увидим. Только если во главе больших сил. Кстати. Насчёт «сил».  Я связался с начальниками ближайших гарнизонов, задача по активизации борьбы с бандитами и неблагонадёжными элементами им поставлена. По их докладам, в районах спокойно.

- И какие наши дальнейшие действия?

- Думаю, никакие. Совершенствуем организацию обороны объекта, и оттачиваем взаимодействие сил при несении службы.

- Вас понял. Коньяк?

Проснулись мы, как обычно, перед рассветом. Погода заметно испортилась. Низкая плотная облачность. Дождь будет. Причём не ливень, а затяжной, моросящий. Пока завтракали, беседовали с Василём за тактическую обстановку в районе. Карту он уже понимать начал, хоть и с трудом. Стало намного проще.

- Ну-с, свет мой солнышко скажи, да всю правду доложи… Партизаны где конкретно? Как узнаешь, расскажи… Мда.  Давай маршрут с тобой проложим. Поехали.

Василь уже начал потихоньку дрессироваться. Говорил строго по делу, без слов-паразитов, чётко отвечая на поставленные вопросы. Выяснилось, что если ломиться по лесу, рога за спину закинув, мы за световой день дойдём, вернее, добежим. Около Пятидесяти – шестидесяти километров, от нашего нынешнего местоположения. Он был там один раз. С сообщением его отправляли. Доели запасы Василя и пошли…

Ближе к сумеркам подошли к предполагаемому месту партизанского лагеря (Василь нам даже схему начертил, где там, что и как), и встала проблема. Подставить пацанов из охранения и припереться сразу в командирскую землянку…? Или тихо – мирно сдаться в плен «секрету»? (Выкупили мы их мгновенно. «Этот мир погубят курящие часовые.» (с)). В первом случае командира охранения жутко выдерут и мы поимеем себе в лагере «друга». Во втором, могут и пальнуть с перепуга, или связать, ограбить на предмет «фигасе, хрень какая у них нужная» и набить морды… Я выбрал промежуточный вариант.

Мы отошли от этого «секрета» метров на триста, и я начал, шёпотом, инструктаж.

- Смол, снимаем «гилли» и прыжковые шлемы. На голову – Пилотки со звёздами. Глушаки от «Витязей» в рюкзаки. Идём в колонну. Я в голове, Василь замыкающим. Громко топаем. Хрустим ветками. Оружие в положении «за спину». Поём песню.

- «Хайди – Хойда? На намецком?

- Нет, блядь… «Дойчланд, дойчланд , убер алес». Эти тупни стопудово сначала стреляют, потом думают. Давай, «По долинам и по взгорьям…»

Сказано – сделано. Колонной дебилов, подошли на 10 метров к «секрету».

- Стой кто идёт?!

- Капитан Николаев с разведгруппой!

Пауза и напряжённая работа мысли…

- Боец! Давай, роди уже чо нить. Типа, капитан Николаев ко мне, остальные на месте!

- Ага. Давай. В смысле, ко мне.

Подхожу. Двое, в возрасте, ближе к пятидесяти.

- Здравия желаю. Как служба? Нам к командиру. Кто из вас проводит?

- Что-то ты больно резкий.

— Это точно. Я ещё и добрый. Был бы злой - сам бы пошёл. Тут недалеко. С километр примерно. Что тебе после этого расскажут, пояснить?

Бойцам взгрустнулось. Один ответил.

- Ладно, пошли.

- Так, стоп. Ты так и планируешь нас в лагерь привести? Впереди топаешь, и винтовка за спину? Красавчик, чо… Давай за нами. Винтовку в руки. Конвоируй. Лицо - мужественное и настороженное. И фсё такое… Куда идти, мы и без тебя в курсе.

Лагерь был достаточно большой. Около трёх десятков землянок. Замаскирован грамотно. Даже подготовлен к обороне. Партизан в нём находилось около сотни… Ну, это по моим прикидкам. Я смотрел по землянкам, из которых люди входили – выходили. Вот только вид мне их не понравился. Какой-то грустно – пришибленный. В лагере встретили разведчиков из разгромленного партизанского отряда. Именно тех, которые тогда школу штурмовали. Поздоровались. Василя здесь тоже знали. Нормально. Уже не надо доказывать, кто мы и чем занимаемся.

А вот в штабной землянке нас ждал сюрприз. Пьяный в хламину командир, спящий прямо грудью на столе, какой-то майор, и ещё один мужик в гражданском. Два последние – стеклянно трезвые. Я представился.

- Здравия желаю. Капитан Николаев. Командир разведгруппы. Прибыл для обмена развединформацией.

Гражданский раздражённо бросил.

- Политрук отряда…

Военный промолчал. Взгляд цепкий. Оценивающе – изучающий. Позу не поменял. Злое выражение лица не изменилось. Кадровый. Стопудово. Похож на «НКВДшного куратора с Большой Земли». Вот только тебя мне здесь не хватало.

Политрук поздоровался с Василём.

- Привет Василь. Слышал про ваш отряд. Кто из облавы вышел, у нас сейчас. Рассказали.

Я не стал тянуть и предложил майору.

- Товарищ майор, в вашем отряде находятся люди, участвовавшие в операции под моим командованием по ликвидации гарнизона карателей. Пробейте информацию по мне у них. Не будем тянуть. И расскажите, что у вас здесь происходит.

- Резкий вы, капитан. Пробью я вас, обязательно. А происходит следующее: Мать и беременная жена командира отряда захвачены карателями. Командиру предложен обмен. Его на них. В противном случае – казнь назначена на завтрашний полдень на центральной площади села. Письмо с этим предложением и кольцом жены подброшены прошлой ночью на территорию лагеря. Разведка сегодня информацию подтвердила. В селе – батальон. Попытаемся отбить - положим отряд. В лагере сейчас сто двадцать человек. Две группы на задании. Вот он и запил. Всё.

Интересный выход он выбрал. Прикинул шансы. Понял, что не тянет. Стоит перед выбором. Или попытка вызволить беременную жену с матерью и гибель отряда. Или полный игнор ситуации и чувство – «пулю в голову». А так… Убился самогоном. Как в наш мир вернётся, всё уже произошло. Само. Живём дальше. Спорно, конечно. Но ловко…

И тут меня осенило… Вот он, шанс наш. Так-то я хотел у партизан артиллерию с расчётами попросить. Или «вундервафлю» какую. Ну, на крайняк, инфу по всем этим темам. А тут - решение на поверхности. Мы командиру – жену и мать возвращаем, а он там – аэродром в хлам разносит. Двумя сотнями людей, да если умеючи. Можно ещё и потери вполне допустимые учесть… Так. Ну-с… Приступим. Сначала информация.

- Так, товарищ политрук, не могли бы вы с Василём погулять пока. Нам с товарищем майором поговорить надо, приватно.

Политрук насупился, но вышел.

- Товарищ майор, времени нет, давайте быстро. Вы мне ситуацию обрисуйте пожалуйста. Может быть, я вам и предложу выход.

Майора это знатно взбесило. Но он взял себя в руки.

- Наглый ты, капитан. Как танк.

- Ага. Работа такая. На вопросы ответишь?

- Задавай.

- Немецкий гарнизон в селе. Кто? Где? Как? Сколько? Средства усиления?

- Батальон. Около трёхсот пятидесяти человек. Каратели. Вперемешку. Русские, хохлы. Весь сброд. Здесь с мая. Располагаются в сельской школе. Хорошо укрепились. Десяток пулемётов. Есть три трофейных броневика. Броневики наши БА-10. Один у школы. Два на постах, у въезда и выезде из села.

- Сколько сейчас в отряде толковых, опытных, бойцов? Автоматы есть?

- Два взвода, по двадцать пять человек. Опытные, обстрелянные. Много кадровых из окруженцев. Остальные на задании. У всех автоматы ППШ. Недавно груз нам сбросили с большой земли.

- Отлично. Местные в этих группах есть? Ну, из этого села?

- Да, много.

- Как захватили жену с матерью?

- С беременностью у жены не всё гладко. В лесу не разродилась бы нормально. Повитуха им нужна. И уход. Отправили в село, под хорошей легендой. Кто-то донёс…

- Если подбросили письмо в лагерь, значит здесь есть немецкие агенты, так?

Майор насупился и зло засопел.

- Ладно не психуй. Понимаю. Немцы тоже не идиоты.

- Не борзей, капитан. С тобой тоже не всё так просто. Докладывали уже.

- Ну, вот видишь, не всё и нас «просто», и мы не простые, вот и чудненько. Кароче, предлагаю. Сейчас, вот прям сейчас, эти два взвода в моё распоряжение. И мы уходим.  Вернёмся днём завтра. Ты готовишь лагерь к маршу. Вам уходить. Думать некогда. Отвечай сейчас и сразу. Да – Нет?

Майор задумался секунд на тридцать…

- Хорошо. Действуй.

- Отлично. Иди командуй. Через 10 минут нам выходить. Пусть боекомплект пополнят. Гранат побольше. И нам бы поесть.

Когда майор вышел. Смола аж порвало от возмущения.

- Опять?! Школа?! Гражданские?! Чужие проблемы?! Командор! Я тебя не узнаю! Опять, те же грабли?!

- Так, осади, воин. Смари. Вернём жену командиру отряда, он нам не просто обязан будет… А тут… Я даже не знаю, как с такими долгами рассчитываются. Вот мы потом, с глазками кота из Шрека, и жалобно всхлипывая, ему про наши трудности с тем аэродромом и расскажем… Сам я больше туда нашим дуэтом ни за что не сунусь… Ваапще… Тут без вариков… А здесь - сотня активных, опытных бойцов. И это минимум. Скорее всего, что-то интересное ещё есть.

Смол схватился за голову и застонал.

- Ох… Господиии… Как тока тебя земля носит? Коварство жеж, запредельное. Командор, ты – чудовище.

- Спасибо. Я знаю…