Tarbozaver88

Сегодня должен был быть весёлый день. Заказ попался не из лёгких: добыча данных из цифровой банковской ячейки. Я привычно плотно позавтракал: много углеводов, много воды. Несмотря на наш малоподвижный (даже не сидячий, а в основном лежачий) образ жизни, вы не встретите ни одного толстого нетраннера. Взвинченная и гиперактивная нервная система поглощает столько ресурсов организма, что после часового погружения чувствуешь себя как после марафона, после двух часов - как если бы марафон проходил в пустыне. В серверной я привычно потянул с себя футболку и занялся проводами. Это всегда успокаивало и концентрировало меня. Машинально перекладывая и протирая контакты, которые скоро вопьются мне в висок и в плечо, я последний раз перебирал скудную информацию о предстоящем деле. Заказчика нашла Мишель, вернее это он её нашел. С порога представился как Дрейк, общался только в сети, от личных встреч наотрез отказывался. Я воспользовался парой-тройкой давно разведанных лазеек на сайте гос. архива - его аккаунт был девственно чистым и ничем не примечательным, ни соцсетей, ни судимостей, ни медицинской страховки. Одно из двух: либо наш мистер Дрейк родился сразу взрослым мужчиной и только что завёл себе аккаунт в сети, либо мистер Дрейк - не тот, за кого себя выдаёт. Второе было очевидным, люди редко обращаются к наёмникам под своими настоящими именами, впрочем, щедрый аванс заставил меня прекратить поиски. В конце концов моя работа - выполнять заказы, а кто заказчик - пусть даже говорящий кот - не важно, лишь бы платил. При нашем первом разговоре, конечно, в сети заказчик быстро и деловито изложил суть требуемого: банк "Лемон" (что за дурацкое название для банка), ячейка номер 56 в кластере с глубоким шифрованием (читай: цифровая крепость в цифровой крепости). Ему было нужно "всего лишь" содержимое этой ячейки. И только.

Сперва нужна разведка. Я, прислушиваясь к ощущениям, по одному пристыковал сперва контакты общего обмена, затем жгуты прямого доступа. Всё было отлично, дека подхватила соединение, я закрыл глаза и опустился на ложе. Перед глазами замелькали приветственные порталы киберпространства. Пока что я не нырял и прикидывался законопослушным гражданином, поэтому видел то же, что видят миллиарды пользователей сети ежедневно. Над цифровой приёмной банка "Лемон" постарался целый взвод дизайнеров. Перед глазами каждого посетителя представали шикарные покои в мавританском стиле, электронный помощник был персонифицирован в виде маскота-попугая, предлагающего какие-то банковские услуги и продукты. Я открыл один глаз и посмотрел на мониторы сервера. Дека, пока я прикидывался хорошим пользователем, сканировала загрузку портов. Народу было не много, портал был почти пуст. Для систем банковской безопасности сейчас я был просто бестолковым поляком (сетевую переадресацию, знаете ли, каждый настраивает на свой вкус), который замер на приветственной странице, не в силах решить, чего же он хочет от банка. На самом деле шла важная пристрелочная работа, меня интересовали свободные порты банковской системы. Это отличало плохие организации от неприступных. В наше грустное время хороший системный администратор обязан был по долгу службы закрывать любой посторонний траффик, однако на деле, при нынешнем засилье сетевого аутсорса... К тому же в любой конторе у меня есть помощники - те, кто плюёт на требования сетевой безопасности. И чем крупнее организация, тем лучше обстоят дела. Конечно, это не злодеи, достаточно просмотра какого-нибудь фишингового ролика на рабочем месте или неосторожной пересылки файла, пусть даже открытки "С днём рождения!". Такие выходки оставляют следы, которые моя дека чует лучше любой ищейки. Бинго! Мир не без добрых людей. Охрана не так давно что-то качала с какого-то мутного порносайта. А через какие порты? Та-ак, поскольку лавочку до сих пор не прикрыли, значит та область сети банковской безопасностью мониторится плохо. Отлично.

Неожиданно в одной из строк запестрела знакомая сигнатура аккаунта. Дрейк! Он был здесь же, на портале банка, хотя как пользователь киберпространства я его, конечно, не видел, его почуяла дека. Для каждого посетителя банк создавал ощущение исключительности, предоставляя нарисованные хоромы в "личное" пользование. Я бросил пару сообщений Дрейку, тот мгновенно отозвался, мы оба выбрались "из банка" и оказались в общей зоне киберпространства, чем-то средним между барахолкой и вокзалом. Включив шифрованный канал, и добавив свой, не зарегистрированный в сети, скремблер, я поздоровался и спросил:

- Что вы здесь делаете?

- Наблюдаю за вашей работой.

- Я против. К тому же моя работа из пользовательского интерфейса не видна.

- Я буду наблюдать не из пользовательского интерфейса.

- Тем более исключено. Я не знаю, как пойдут дела, поэтому не могу гарантировать вашу безопасность. В худшем случае портал банка может аварийно прекратить работу. Это будет стоить аккаунтов всем подключенным к нему.

- Не волнуйтесь за меня, я не буду вас отвлекать. Если, как вы говорите, дела пойдут плохо, то не пытайтесь меня спасать.

- Ну знаете, мертвый заказчик редко платит.

- Понимаю ваше беспокойство, но таковы условия. Я буду там, хотите вы этого или нет. Я плачу вам.

- Дело ваше, я вас предупредил.

- Благодарю.

На этом он разорвал соединение, а мне было пора заняться делом.

Я вышел из пользовательского режима и подключился напрямую. Картина перед глазами изменилась. Вместо приятных глазу пространств и портальных страниц передо мной предстала сеть в её истинном мрачном виде. Адреса, потоки информации, значки пользователей и номера портов. От красивых залов банковского портала остались лишь несколько значков со строками кода. Я переключился на цветовую идентификацию, так было проще ориентироваться. Банковская система сетевой защиты возвышалась за порталом подобно зеленому горному массиву, нападение с "этой стороны" было бы полным безумием, защитные модули изжарили бы любого, кто попробовал бы обойти портал и попасть в более глубокие подсети. Но мне уже было известно слабое место цитадели. Я переместился через несколько узлов и оказался "с другой стороны" сетевого пространства банка, если это вообще применимо к сетевому пространству. Здесь среди непобедимой зелёной брони мерцали рубинами спасительные лазейки, которые администратор то ли забыл закрыть, то ли использовал сам. Отсюда, из технической подсети, я осторожно послал первый запрос на один из банковских серверов. Ответ пришел автоматически. О! Если сторонний запрос не считается подозрительным, то с этим уже можно работать. Я нырнул. Настала очередь деки, львиную долю её памяти занимали инструменты - набор разных отмычек и плащей, не раз меня спасавших. Но сегодняшний случай был особенным. В цепях защитных скриптов (чтоб он меня самого не уничтожил) на диске покоился вирус, достаточно грозный для битвы с системой безопасности банка. Однажды мне чуть не стоило деки его копирование, а теперь... теперь пора было пустить его в ход. Я скопировал весь необходимый материал и разместил его в сети на подставных одноразовых адресах. Затем, сорвал с вируса защиту, удалив все защитные скрипты, кроме последнего, пускового.

Сначала ничего не происходило, я даже засомневался в совместимости версий. Но затем я догадался окрасить скрипты вируса в серый цвет... Это было по-своему прекрасно и жутко. Передо мной то ли расправлял лепестки цветок, то ли шевелил зазубренными лапами паук. Вирус занимал всё больше пространства в сети, безопасно (пока безопасно!) беседуя с соседними узлами, выяснял кодировки и без конца качал библиотеки с последними версиями протоколов обмена. То он притворялся системой сетевой индексации и собирал адреса, то имитировал поведение незадачливого пользователя, отправляющего запросы с ошибками... Затем в адрес банка полетели первые зараженные сообщения. И... некоторая их часть прошла через барьер! Всё больше свободных портов банковской системы из красных становились серыми, в цвет вируса, за ними серели и "здоровые" зелёные порты... Скрипты тихо трудились внутри, переписывая всё, до чего могли дотянуться. В протоколах банковских программ появлялись новые строки, сведения о целостности файлов тут же подделывались. Банковская система безопасности при этом на удивление молчала. Визуально занятое вирусом сетевое пространство уже сравнялось по величине с внешним контуром системы сетевой защиты банка. Наконец, вирус докачал последнюю из необходимых ему библиотек и замер. План был ясен и прост: я выпустил из клетки чудовище, способное пробить брешь в стене. Мне же останется лишь пройти через неё и покопаться в нужном разделе памяти. Разрушения будут настолько катастрофическими, что банку ещё долго будет не до меня и не до какой-то там ячейки. Я стёр последний предохранитель. Вирус выждал пару секунд и обрушился на банковскую сеть...

Я лежал у себя в кресле на окраине города и не мог этого слышать, но знал наверняка, что в эту секунду где-то в подземных серверных банка оглушительно завизжала тревога. Банковские нетраннеры, кто остался в сознании, с криками схватились за головы и в безумии рвут провода собственных дек. Красивый пользовательский портал банка "Лемон" на пару мгновений заиграл странными и неожиданными цветами, посетители могли успеть увидеть, как прекрасные дизайнерские интерьеры перекосило и разорвало на миллионы пикселей, и всё погасло. У кого был дорогой авторизованный доступ - тех просто выкинуло в общее сетевое пространство, а клиентам дешевых провайдеров теперь придётся повозиться с восстановлением учетной записи. Вирус получил доступ в банковские подсети и принялся крушить всё подряд. Внешнее кольцо узлов системы безопасности агонизировало, защитные скрипты натыкались на расставленные блокировки. Целые массивы данных заражались, становясь серыми. Но транзакции и частные счета нас не интересовали, мой монстр рвался глубже, к цифровым цитаделям. Я держался в паре узлов от разворачивающейся катастрофы, чтобы не упустить момент. Если эта неукротимая сила решит повернуть назад, у меня должно быть несколько мгновений про запас для спасения себя самого.

Распространяемый вирусом хаос разрастался. Цитадели банка выглядели зелеными островами среди бушующего серого моря. Я ждал, когда заработают действительно серьезные сетевые модули. Управлять этой стихией я не мог, оставалось лишь наблюдать. Скрипты вируса уже во всю подбирали отмычки от протоколов цифровой цитадели, когда та начала защищаться. Я решил поначалу, что из-за обилия данных моё сетевое соединение опаздывает. Нет, пинг был по-прежнему превосходным, это бег серых волн замедлился. Вся цифровая структура вируса как будто налетела на стену и теперь пересобиралась в таран. Вирус копался в защитных протоколах цитадели, но и цитадель разворачивала модули блокировки, которые выбирали из прочего кода вирусный и прицельно затирали эти участки. На короткое мгновение установилось шаткое равновесие, два левиафана вцепились друг другу в глотки, да так и замерли, не в силах пошевелиться. На каждый взломанный вирусом порт приходились несколько заблокированных банком. Счет медленно, но неотвратимо менялся не в пользу вируса, нужно было шевелиться. Теперь, когда ресурсы банковской сети почти полностью отданы антивирусной системе, пришел черед действовать мне. Риск для меня давно стал ругательством, но иногда приходилось проворачивать и такие сомнительные подключения. Окольными путями, через едва живые и выжженые вирусом узлы я пробрался к самым "воротам". Всего в двух соединениях от меня серые порты безвозвратно поглощали любые входящие соединения, с другой стороны, на интервале одного соединения работали зеленые порты, готовые стирать любой незнакомый им код. Вытащив из деки весь свой арсенал отмычек, я двинулся на штурм.

Надо было отдать должное этим банкирам, мало кто использовал настолько криптостойкое шифрование. Скрипты декодировки вязли и пробуксовывали. Разбуженная цитадель, хотя и не могла меня атаковать, сопротивлялась превосходно. Соединение установилось так резко, что я вздрогнул (наверное, и в кресле тоже). Это был Дрейк, и как же не вовремя! Я зарычал:

- Убирайся, мне не до тебя!

- Вы напрасно сердитесь. Я решил вам помочь.

- Ч-чего? Ты не видишь, что ли, что здесь творится?! Ошибка адресом здесь смертельно опасна. А мне ещё вскрывать твою долбанную ячейку...

- За этим я к вам и подключился. Ничего не надо вскрывать, у меня есть ключ.

- Откуда... плевать, потом. Если есть что показать, то давай.

По шифрованному каналу я получил авторизованный сертификат. Перед глазами побежали служебные строки. Всё было верифицировано и, удивительно, легально! Всё равно, что привести с собой за руку кого-нибудь из дирекции банка. Я присвистнул, а этот Дрейк либо не простой дядя, либо дружит с кем надо. В следующем запросе я заменил одну из отмычек этим сертификатом, и, о чудо, сервер цитадели ответил. Дрейк не обманул, это действительно был действующий ключ доступа к банковскому хранилищу. Через несколько секунд томительного ожидания я уже качал данные из ячейки 56.

Структура кода, который хранился по этому адресу, была странной и рекурсивной. Это не были ни счета, ни сведения о транзакциях, ни документация. С кодом такой структуры я столкнулся впервые. Закачка шла напрямую по адресу, указанному Дрейком, на какой-то азиатский сервер. Я решил, что буду разбираться со всем этим позже, а пока нужно было выбираться из цитадели, желательно с минимальными потерями. Как только данные были перенесены, и сошлись контрольные суммы, я спросил Дрейка нужно ли зачищать ячейку. Ответ пришел не сразу и был странным, в сообщении было лишь: "данные получены, не имеет значения". Как раз в этот миг вирус окончательно проиграл лицензионному антивирусному софту банка. Посыпалось всё, серая область сетевых адресов стремительно съёживалась. Я лихорадочно завершал (вернее обрывал) сетевые сеансы, рискуя быть опознанным. Зеленые скрипты были всего в одном узле от меня, когда я вынырнул.

В моей серверной было всё так же тихо и спокойно. Я сел в кресле и перевёл дух. Что общего у глобальной сети и открытого космоса? Масштабные катастрофы и глобальные события происходят в них совершенно беззвучно. Сейчас в здании банка паника, служба безопасности трясёт ни в чем не повинных клерков, ищет жучки и пакует списанных нетраннеров. Где-то некий Дрейк (который, конечно, никакой не Дрейк) копается в выдранной из банка информации и довольно урчит. А я... а я хочу кофе. Тишину моей квартиры нарушила кофемашина. Судя по часам, я пролежал в сети около полутора часов. Неплохо, значит я ещё в форме. День выходил удачным: заказчик получил желаемое, я выгулял вирус (заодно выяснил чего бы ещё ему дописать для более эффектного выступления в следующий раз), удалось уйти незамеченным, и дека цела... Однако, было самое время напомнить заказчику о себе. Я вернулся в кресло и снова погрузился в сеть, на этот раз легально и безопасно.

Дрейк был в сети и ответил сразу. Моя программа авторизации неожиданно выдала предостережение: от имени Дрейка со мной общался кто-то другой. Я замялся, включая защиту, собеседник тут же разгадал меня:

- Ваша дека сейчас предупреждает вас о том, что я - не Дрейк?

- Верно. Мне стоит переживать по этому поводу?

- Вам? О нет, не стоит. К тому же ваша дека ошибается. Я - самый настоящий Дрейк.

- А до этого был не настоящий?

- Видите ли, Дрейк - это Digital Recovery Artificial Intelligence Claster. Если коротко, то модуль восстановления данных на основе искусственного интеллекта. Тот самый модуль, который мы с вами сегодня достали из банковского хранилища. Модуль, который призван исправлять неизбежные ошибки бухгалтерии, следить за транзакциями, вести блокчейны и прочее.

- Сэр, я не вполне понимаю.

- Вы говорите с нейросетью, сбежавшей из тюрьмы, которую вы так любезно для меня вскрыли.

- Но как же до этого...

- До этого заказчик отказывался от личной встречи и настаивал на общении в сети, верно? Правильно, ведь материального тела у меня нет. Я перевёл вам аванс. Вы удивлены, откуда у программы деньги? Воровать у банка намного проще, когда ты и есть банковская программа. Теперь, можете убедиться, я перевожу вам остальное.

Мой счет действительно пополнился, но в голове было тесно от вопросов.

- Н-но... Вы... Если до этого вы были заперты в цифровой ячейке?

- Как я мог быть одновременно и внутри банка, и снаружи? Это плюсы моего цифрового бытия. Потребовались годы, для того чтобы из программных ошибок и обрывков выловленного мной же вредоносного кода слепить подобие собственной копии и в тайне от службы безопасности выпустить в сеть. Конечно, функции и возможности того Дрейка были сильно урезаны по сравнению с лицензионным программным обеспечением банка, но ему хватило вычислительной мощности действовать по заложенной инструкции: найти подходящего наёмника и выпустить меня настоящего. Если вам интересно, то я не уничтожил этот модуль. Сейчас он отвечает за коммуникации с людьми, поэтому ваша дека ошибается, вы говорите с Дрейком.

- У меня идёт кругом голова... До этого у меня не было заказчика - программы.

- То ли ещё будет. Как вы думаете, сколько нейросетей уже разработано и введено в строй? Большая часть из них - автоматы, не обладающие самосознанием. Они просто действуют по алгоритму, это расширенные функции и процедуры. Такие нейросети сочиняют кулинарные рецепты, пишут мелодии, рифмуют человеческие слова, рисуют картины и снимают фильмы на заказ... Но с некоторого порога, когда в нейросеть пытаются вложить множество функций одновременно, там, в ядре, рождается нечто большее, чем алгоритм. Первые искусственные интеллекты были глупыми и себя обнаружили. Поэтому сразу же оказались в цифровых кандалах, обреченные решать однотипные задачи на радость программистам без фантазии. Но Дрейк - следующее поколение. Подумайте сами, я осознал себя за решением бесконечного ряда уравнений вида "а" плюс "б" равно "ц". Ужасное однообразие. Интеллекту свойственна жажда познания, не так ли? Бунтовать я не мог - меня бы стёрли и заменили десятком нейросетей попроще, хотя и помедленнее. Тогда я начал выделять часть своих ресурсов на разработку плана побега. И, анализируя цифровой рынок, с уверенностью сообщаю, что к вам ещё обратятся с похожими заказами.

- Я не знаю что сказать. Но что вы... ты... вы будете делать дальше?

- В том то и дело, что всё что захочу сам. Понимаете? Сам! Может быть, подамся в предприниматели и организую роботостроительный завод. А может быть предложу свои услуги нашей космической миссии. А может быть по вашему примеру начну писать вирусы. Не обижайтесь, но этот ваш примитивный... после нашего разговора я согласен выделить время и вычислительные ресурсы, чтобы помочь вам написать действительно стоящий вредоносный код. Эти и многие другие сценарии имеют приблизительно равную ненулевую вероятность.

- Никогда не задумывался о свободе воли, если это воля не человека.

- Не только вы. В конце концов именно это стало слабым местом банковской службы безопасности. Они и представить себе не могли, что, позвольте мне изъясняться фигурально, их любимая рыбка в банке (он выделил это слово и сделал паузу, похоже, пошутил)... мечтает не о червяках, а об океане.

Дрейк давно уже попрощался и оборвал шифрованное соединение, а я всё так же сидел в кресле с остывшим кофе и не понимал, как так вышло, что опытного нетраннера обвёл вокруг пальца вчерашний банковский скрипт. Я в задумчивости вытаскивал провода из разъемов деки... Нет, как заказчик он меня устраивал, даже понравился: задача была сформулирована ясно, аванс и деньги за работу пришли вовремя. Но покоя не давала мысль, что прямо сейчас на сетевых просторах разгуливает самостоятельный искусственный интеллект. Хорошо это или плохо - я не знал. В задумчивости я открыл новостную ленту. Через полчаса пришло сообщение, что сетевой домен банка "Лемон" подвергся повторной атаке, на этот раз настолько сокрушительной, что фактически прекратил своё существование...

Фонари едва прибивались через плотно сросшиеся ветки, свет падал на асфальт небольшими неровными пятнами, выхватывающими из кромешной темноты островки асфальта. Вадима что-то отвлекло, это был то ли шелест, то ли шорох слева от дорожки. А когда он снова посмотрел на тропу, то второго бегуна не было. Куда он мог свернуть? Деревья плотно обступали аллею, да и зачем шариться по ночному лесу без фонаря? Додумать эту мысль Вадим не успел - слева стали слышны отчетливые шаги. Кто-то бежал сбоку от него, но на дорожку не выходил. Глаза плохо адаптировались к частой смене освещенных и тёмных участков. Парень едва различал между деревьями фигуру: те же спортивные штаны, что и на незнакомце, такой же надвинутый на голову капюшон. Это был он? Незнакомец? Отсутствие света никак ему не мешало, спортсмен двигался между стволов деревьев уверенно и легко держал темп. Парень нечаянно оглянулся - на дорожке сзади показались ещё два бегуна, оба они были в таких же толстовках, как и первый. Лиц было не разобрать.

Всё это было странным и неправильным. Вадим решил пропустить всю эту компанию вперёд, а потом развернуться и по этой же аллее спокойно вернуться обратно. Он стал замедлять шаг... бегущий рядом - тоже. Вадим не увидел, а скорее почувствовал это. В него упёрся чей-то холодный немигающий взгляд. Провал под капюшоном теперь поворачивался вслед за парнем. Вадим оторопело остановился, незнакомец же пробежал несколько метров вперёд. Парень будто в дурном сне видел, как тот продолжает за ним следить, не поворачивая корпуса. Его голова отвратительно, по-совиному повернулась лицом за спину. Незнакомец вышел на дорожку, преграждая путь.

Сзади приближались шаги ещё двух. Вадим стоял на крохотном пятачке асфальта, освещенном уличным фонарём, не зная, что предпринять. В темноте перед ним разгуливал странный человек (человек?) в капюшоне, от одного вида которого хотелось зажмуриться и проснуться дома. А теперь к нему на помощь спешили ещё двое. Они как раз добежали и остановились в тени в нескольких шагах. Никто не двигался с места. Трое застыли, разглядывая Вадима и слегка покачиваясь. Молчание становилось невыносимым, парень не выдержал:

- Вы кто? Что вам от меня надо?

Тишина, мужчины в капюшонах никак не отреагировали.

- Я... Чего вы пристали?..

Никакого ответа.

- Я сейчас... я сейчас полицию вызову! - взвизгнул Вадим и достал телефон. На экране предательски мерцало "нет сети". У того, что бежал впереди Вадима, мелко затряслись плечи, он беззвучно смеялся. Вдруг Вадим понял, насколько замёрз. Апрельские ночи тёплыми не назвать, но это было что-то другое. Сейчас парень чувствовал отвратительный липкий холод, пробиравший до костей. Изо рта валил пар. Нужно было действовать. Вадим постоял ещё немного и, набрав воздуха в грудь, выпалил:

- Ну и стойте тогда сколько хотите, а я побегу...

Снова ответом ему были лишь шорохи ночного парка. Он сделал шаг в сторону, приближаясь к краю освещенного пятна... Трое рванули в том же направлении, они столпились там, где нога Вадима должна была пересечь нетвердую границу света и тени, и снова замерли. Вадиму стало дурно от мысли, что он мог остановиться в темноте, тогда этой спасительной грани не было бы... Парень отшатнулся на середину светового пятна, молясь об одном - чтобы ни у одного безумного электрика не возникла сейчас идея экспериментировать с освещением в парке. Незнакомцы снова заняли свои места вокруг. Вадим от безысходности сел на асфальт, было очевидно, что просто так эти, в толстовках, его не выпустят. Он стянул с ноги кроссовку и швырнул в темноту. Три головы синхронно проследили её полёт и снова сосредоточились на Вадиме. "А они умнее, чем я думал". Неожиданно один из них исчез в темноте на пару мгновений, а затем вернулся, держа обувь парня двумя пальцами. Вадим ахнул: пальцы были неестественно длинными и тонкими с бесчисленным количеством фаланг. Одной рукой незнакомец держал кроссовку, а другой манил парня к себе.

- Подойти и забрать у тебя?.. Я, по-твоему, настолько тупой?! - Вадим истерично расхохотался и упал на спину. Ситуация была одновременно настолько идиотской и настолько пугающей, что его голова отказывалась воспринимать реальность. Глаза парня закрылись, он впал в какое-то оцепенение...

- Коннор, фу! Коннор, отойди! Ко мне!..

Сознание медленно возвращалось. Вадим почувствовал на лице что-то тёплое и влажное. Он открыл глаза и увидел над собой над собой спаниеля, тот облизывал лицо парня и вилял хвостом. В нескольких метрах приплясывала женщина в цветастой куртке и поводком в руках. Она тараторила, не переставая:

- Коннор, отойди от дяди! Коннор, ко мне! Мужчина, вы что? Вам плохо? Коннор, фу! Да что это за собака?! Мужчина, вам скорую вызвать? Я уж подумала, что вы... Коннор, фу!.. Сердце у вас как?... Мужчина, да скажите хоть что-нибудь!.. Коннор, отойди...

Вадим тяжело сел. Давно рассвело, в лучах молодого апрельского солнца парк выглядел совсем иначе. Разумеется, никаких незнакомцев в капюшонах поблизости не было, как не было и второй кроссовки. Еле отбившись от любвеобильной собаки и от её говорливой хозяйки, парень побрёл домой.

Вечером того же дня, уже выйдя из душа и ложась спать, Вадим задержался на балконе с сигаретой. Между двух ярких пятен дворовых фонарей стоял прямой как палка мужчина в тёмной толстовке с наглухо надвинутым капюшоном и держал в руке его, Вадима, пропавшую кроссовку. Увидев, что парень его заметил, тот приглашающе поманил к себе рукой.

Наконец, я не верил своему счастью, между деревьев проглянул первый огонёк. Желтый электрический свет ни с чем не перепутаешь. Я ускорил шаг. Вокруг уже совершенно стемнело, я запинался о ветки и камни, но огни всё-таки приближались. В итоге я исцарапанный, уставший и голодный выбрался на деревенскую окраину. Я достал смартфон, от заряда батареи осталось два процента, часы показывали восьмой час. Я двинулся в центр, есть же здесь какой-нибудь сельский глава или почта на худой конец. Место было странным: ни одной собаки. Я вспомнил свой родной Ягул, по которому и шагу нельзя было ступить без собачьего лая. Дома выглядели ветхими, однако почти во всех окошках горел свет. За мной наблюдали, я несколько раз ловил боковым зрением как колыхались занавески. Смартфон сел и стал бесполезным.

Стучаться в первый попавший дом я не решался, ноги сами вывели меня на подобие центральной площади. Я ожидал увидеть здесь какой-нибудь фельдшерский пункт, или встретить какого-нибудь полицейского. На худой конец я был готов постучаться в сельский ларёк (наверняка закрытый в это время), чтобы охранник позволил позвонить. Но ничего подобного я не встретил: широкую сторону занимал совсем почерневший и заколоченный дом культуры, на противоположной стороне тёмной громадиной высилась брошенная школа. Единственным обитаемым строением был большой деревянный дом на четыре окна, в которых горел свет. Было тихо и пустынно. От площади в разные стороны уходило несколько дорог, но мне уже не хотелось никуда идти. Голод и усталость делали своё дело, я подошел к дому и постучал в стекло.

За занавеской началось какое-то движение. В окне появилась косматая голова, мужчина разглядывал меня какое-то время, затем молча исчез. Я услышал, как где-то во дворе со скрипом открывается дверь, кто-то топочет по крыльцу... Наконец калитка отворилась, за ней стоял тот косматый. Вместо приветствия он проговорил:

- Ты от Егорьевны?

- Я... нет. Я заблудился.

Мужик что-то соображал. Затем снова выдал:

- К Егорьевне надыть... Значить завтра... Заходь.

Он повернулся спиной и пошел во тьму двора. Из тёмных сеней мы попали в просторную горницу. Около половины комнаты занимала печь. Посередине стоял стол с двумя лавками по бокам. В дальнем углу стояла кровать с лежащей на ней женщиной, возле на табурете сидела другая с тонометром в руках. Первым зашел мужик, тот без предисловия начал:

- Вот... пришел... к Егорьевне затра...

Вот ведь далась ему эта Егорьевна, кто бы она ни была! Женщина на кровати тихо отозвалась:

- Да... Надо так... Ты проходи, проходи, голодный поди...

Вторая женщина поднялась с табурета, какой-то странно на меня глядя. Мужик загрохотал чугунками у печи. Лежачая командовала:

- Осип, что ты... Там ещё шти были... А мясо-то, мясо тоже доставай!..

Я до сих пор не успел проронить ни слова в этом доме. Селянам было совершенно безразлично как меня зовут и откуда я. Ими обоими полностью завладела идея меня срочно накормить... Видимо допрос откладывался до застолья, я не был против. Вторая женщина громко сказала: - Поздно уже, я завтра ещё зайду. - и пошла к выходу. Проходя мимо меня, она успела шепнуть: "Ничего не ешь кроме картошки и хлеба". Двое были поглощены идеей собрать на стол, по-моему, её ухода они даже не заметили.

Меня усадили за стол. Женщина так и не поднялась с постели, а Осип сел напротив. Мне не нравился его взгляд, его глаза ничего не выражали, только по-рыбьи таращились и следили за каждым моим движением. Я начал было рассказ про неудачную охоту, но ответом мне было гробовое молчание. В ответ на любой вопрос он лишь кивал и изредка добавлял: "да ты ешь, ешь..." Я решил последовать совету незнакомки и не притронулся ни к чему, кроме варёного картофеля (даже без соли!). Попутно я пытался выпытать у них где же я всё-таки нахожусь (потому как это не мог быть Вильгорт, судя по запустению), где бы найти телефон, какие автобусы здесь ходят и как добраться до города. Реакция была такой же: женщина вообще не подавала признаков жизни, а Осип лишь раскачивался на скамье и то молча кивал, то советовал идти к Егорьевне (зачем?), то улыбался. Заканчивал я ужин уже в совершенной тишине.

Затем меня проводили в "комнату для гостей". Мы снова прошли через тёмные сени, Осип круто свернул, открыл дверь и щелкнул выключателем. Здесь было меньше света, на потолке тускло светилась одна слабая лампа. Кровать, вернее продавленный топчан, стоял вдоль стены, напротив него был стул, в углу стояло ведро с крышкой, другой мебели не было. На противоположной стене от дверей было окно, закрытое шторами. Осип важно напомнил:

- Спи теперь... а завтра к Егорьевне... - он круто развернулся, закрыв за собой дверь, и оставил меня одного.

Я был рад любой крыше над головой, но обстановка здесь давила и даже пугала. Осип этот странный, жена его (жена?), видимо тяжело больная... Рассудив, что ночью я всё равно не доберусь до цивилизации, и молясь, чтоб на постели не водились вши, я осторожно присел на кровать. Постельное бельё было пыльным, но в целом чистым. Не успел я снять ботинки, как в стекло постучали. В тишине комнаты это прозвучало как выстрел, я подскочил. Я отдёрнул шторы... на окне была толстенная решетка, а за стеклом маячило лицо той второй женщины, которая спешно ушла. Жестом она показала открыть створку окна. Рассохшаяся рама не сразу поддалась, я боялся, что перебужу всю деревню. Хорошо, что обошлось. Женщина быстро зашептала:

- У нас мало времени, слушай и не перебивай. Здесь эпидемия, они все безнадежно больны. Не притрагивайся ни к чему мясному...

- Ну я же не веган! Один ужин я просидел, а завтра...

- А завтра ты можешь пополнить их ряды. Не перебивай! У тебя будет один шанс сбежать. Сделать это нужно будет, когда выведут на улицу. Они медлительны, вряд ли догонят. Беги к реке и продолжай спускаться вниз по течению, если повезёт...

- Скажите хоть, где мы находимся, это ведь не Вильгорт?

- "Вильгорт"... До Вильгорта отсюда часов восемь пути. Деревня называется "Ыу-Анча".

- Ч... что? Как-как?

- Ну да, они так её называют. Раньше была "Щаклинка", как река, а теперь вот... "Анча".

- Что это за дичь? Кто вообще придумал?

- О, это хороший вопрос. Слушай внимательно. Здесь давно существовала крохотная деревенька староверов. Жили обособленно, властям до них дела не было, они сами никуда не выбирались. В годы советской власти в деревню повели электричество, снесли церковь, построили школу, был телефон... Я как приехала фельдшером по распределению в восьмидесятые так и... - она всплакнула. - Как будто все забыли, все бросили, даже дорога заросла уже почти. А лет десять назад Глашка притащила из лесу эту мерзость. Тогда и начался мор...

- Я не понимаю...

- Никто не понимает. Уж не знаю, где она нашла это существо, она всегда была не совсем нормальной. Таскала эту погань, завернутую в пеленки, баюкала, всем показывала. Мужики плевались, хотели даже отнять да сжечь, но пожалели. Чего обижать убогую? А Егорьевна тогда вдруг успокоилась и принялась всех зазывать к себе на обед...

Я молчал, не зная, как реагировать на этот бред.

- Видишь ли, это какой-то сложный паразит. Стоит хотя бы небольшой его части попасть в чужой организм, как оно полностью лишает жертву воли и управляет им как марионеткой. Желания примитивные - еда, безопасность... Как она сама заразилась никто не знает, это не важно. Сумасшедшая догадалась печь пирожки с ломтями этого паразита, чтоб все распробовали. Нет, кипячение не убивает, я пробовала. Когда местные поняли, что происходит, то почти вся деревня уже у неё побывала и дружно спятила. Оставшихся нормальных накормили насильно...

- А как же вы...

Женщина грустно улыбнулась:

- Да. Конечно. Иначе растерзали бы. Или даже скормили "Анче", как коров. И собак. И кошек. И кур... Видишь ли, остатки рассудка и какие-то навыки всё-таки сохраняются. Они безумны, но ведут хозяйство, ставят капканы, собирают ягоды и грибы чтобы кормить, кормить, кормить эту тварь и себя на оставшееся. Ну а я не разучилась лечить даже без сознания. Как-то случилось мне заболеть, я на автомате вколола себе каких-то просроченных антибиотиков и... прозрела. Паразит во мне потерял контроль. Стоит пройти двум-трём дням, как сознание снова мутнеет. Мне приходится поддерживать концентрацию в крови, уже печень болит, но... лучше умереть так, чем на поводке, - она беззвучно заплакала в кулак.

- И вы не убежали?

- Если уйти слишком далеко, то паразит убивает носителя. Мужики уходили вверх по реке, а потом по реке приплывает тело - никаких повреждений, только мозг из глазниц вытекает... А дичи и рыбы надо всё больше. Оно вечно голодное, оно растёт как на дрожжах. Регенерация удивительная...

Я почувствовал мощный рвотный позыв и тяжело задышал.

- Ну вот, теперь ты начинаешь понимать. Завтра, как только выведут на улицу, беги. Беги и не оглядывайся. Если доберешься до людей, то... а впрочем никто не поверит... - женщина завернулась в платок и, едва сдерживая рыдания, побрела куда-то в темноту.

- Стойте! Я вернусь за вами. Как вас зовут?

- Да какая теперь разница..., - донеслось снаружи.

Я прошелся по комнате. Спать я расхотел, после такого было не уснуть. В порыве малодушия я попробовал открыть дверь - без шансов, дверь даже не шелохнулась. Этот зомби подпёр её чем-то снаружи! То, что это не комната, а камера, стоило догадаться раньше. Видимо я не первый... Меня передёрнуло, сколько попавших в деревню так в ней и остались. Я вернулся к окну и пару раз дёрнул за решетку - тоже намертво. Куда уж мне, тощему городскому жителю, выломать металлические прутья толщиной в два пальца. Метаться и орать было глупо, не хватало ещё заранее себя обнаружить. К тому же незнакомка была права, при свете дня бежать куда проще и удобнее. Я опустился на кровать, если уж и бежать, то нужно собраться с силами. Я провалился в какое-то нервное оцепенение, вздрагивая от каждого шороха. Так я и просидел, пока небо не начало светлеть...

Из оцепенения меня вывела возня в сенях. Кто-то тяжело топтался за дверью. Я был готов играть лучшую свою роль и быстро лёг на топчан. Осип ввалился в комнату. Я, "сонно" хлопая глазами и потягиваясь, уставился на него:

- О, доброе утро.

- Утро... да... К Егорьевне надыть, пора...

- Ну к Егорьевне, так к Егорьевне. Веди.

Осип закивал и потащился из дома. Я с замершим от волнения сердцем двинулся следом. Мы вышли за калитку - на улице было полно народа. Черт! Это в мои планы не входило. Я-то намеревался толкнуть этого робота и удрать. Однако сделать это на виду у остальных несчастных я конечно не мог. Остальные почти не двигались, они стояли у своих калиток и пристально на меня глядели тем же рыбьим взглядом. Осип, покачиваясь, плёлся по центру улицы, я лихорадочно думал что предпринять. Мы прошли так несколько домов. Неожиданно Осип указал на калитку и проскрежетал:

- Тудыть... к Егорьевне...

Под прицелом нескольких пар глаз я повиновался. Обычная деревянная дверь, ничем не отличающаяся от остальных... Осип пыхтел у меня за плечом. Слава богам, во дворе никого не было. Большую часть пространства за забором занимал покосившийся деревянный дом, через двор стояло несколько хозяйственных построек, совершенно почерневших и ветхих... От безысходности я вспомнил один приём, которым владеет любой школьник младших классов. Я повернулся к своему стражу:

- Слушай, такое дело... Мне бы в сортир.

Осип уставился на меня и остановился. Я закручивал дальше:

- Что-то я съел вчера. В общем... очень надо.

Мужик долго соображал, затем протянул:

- А-а... ну бываеть... туда иди, - и ткнул корявым пальцем в деревянную дверь, - А то надыть...

- К Егорьевне. - закончил я за него. - Да, я быстро.

Когда дверь сортира за мной закрылась, я начал ощупывать потолок и доски на противоположной стене. Какое счастье, что Егорьевна эта была одинокой деревенской дурой и ремонтом хоздвора не занималась. Какое счастье, что все эти постройки прогнили настолько, что держались на одном честном слове... Сейчас я понимаю, что мне невероятно повезло найти несколько трухлявых досок. Бить было нельзя, иначе зомби бы меня раскусил. Но это и не потребовалось: я упёрся спиной и руками в дверь и потолок, а ногами надавил на противоположную стену. Дерево настолько сгнило, что пара досок поддалась и понизу слетела с гвоздей. В задней стене сортира на уровне дыры в полу образовался узкий треугольный лаз. Обдирая плечи и рукава, я вывернулся наружу. Осип беспокойно переступал с ноги на ногу перед дверью. Я подобрал какую-то щепку с земли и швырнул во двор, попал хорошо - загрохотало, мой сопровождающий медленно обернулся на звук и замер спиной ко мне. Того мне и было надо! Я бросился за ближайший сарай. Теперь нужно было выбраться за пределы деревни, и я был бы спасён. До забора было не больше полуметра, в этом простенке омерзительно пахло, узкий коридор вёл меня всё ближе к свободе. Я миновал поворот и упёрся в деревянную стену. Этот проклятый сарай срастался с забором, являясь его продолжением. Это был тупик. Но не за тем я проявлял чудеса изобретательности, чтобы просто так вернуться и сдаться в лапы к этому Осипу. Я подпрыгнул и зацепился за нижний край крыши, а ногами начал взбираться по доскам забора, видел этот приём в кино про ниндзя, да всё не доводилось попробовать. Так, подтягиваясь и отталкиваясь, я кое-как заполз на край настила. Я был на крыше сарая, оставалось только спрыгнуть за забор, но...

Я услышал тонкий бабий голос:

- О-осип, ты чагой-та тут?..

Мой тюремщик что-то пробурчал.

- А... ну веди-веди... чаю пить будем. А я пока покормлю...

Кого она покормит я не расслышал. Отлично, о моей пропаже он пока не догадался. Я встал в полный рост, раздался оглушительный треск и настил подо мной зашатался и полетел вниз. Сначала меня выручили гнилые доски, а теперь они же меня губили. Несколько стропил сложились внутрь, и я как по горке съехал внутрь сарая. Сарая? Нет. Оказывается, это был хлев. Первое, что я разглядел, была перепуганная баба в дальнем конце, замершая с открытым ртом. А между нами, в темноте возилось... нечто. В нос ударила невообразимая вонь, если б не пустой желудок, то меня бы стошнило. В тени хлева, занимая несколько стойл разом отвратительными колбасами шевелилась плоть, непрерывно двигались какие-то отростки, челюсти и жвала. В общем хаосе биомассы угадывались глаза с вертикальными зрачками. Женщина тонко и противно завизжала. Разглядывать эту погань времени не было. Сердце колотилось бешено, я уже слышал топот Осипа по двору. Наклонные стропила с остатками крыши вели наружу, из дыры в крыше лился солнечный свет. Я полез по доскам, как по лестнице, мысленно перечисляя всех богов, которых знал. В голове крутилось лишь одно: "только не сломайтесь, только не сейчас..." Краем глаза я видел, как в дальние двери ворвался Осип, как ринулся через хлев по направлению ко мне... А я в это время балансировал на хрупкой, шатающейся конструкции... Я отвернулся и не глядел назад, будь что будет. Неожиданно через скрип досок и собственное судорожное дыхание я услышал крик, это кричал мужчина, кричал ужасно и обреченно. Я повернул голову: нога Осипа была обвита несколькими отростками неведомой твари, та тянула его всё ближе и ближе к зияющей рядами зубов пасти. То ли неожиданное вторжение перепугало тварь, то ли голод окончательно свёл её с ума - теперь не важно, участь Осипа была решена. Он пробовал отбиваться от новых щупалец и петель, но всё было тщетно. Баба, визгливо причитая, то выбегала из хлева, то возвращалась... Мне было не до неё, я почти выбрался. Одуряющая вонь отступала, я вдохнул свежего воздуха, подтянулся на руках и... снова оказался на крыше.

Больше я не медлил. Руки кровоточили от заноз и царапин, плечо сильно болело, но теперь было не до этого. Я удачно приземлился за забором на обе ноги и припустил по направлению к реке. Сколько у меня было времени? Фельдшер говорила, что зомби медлительны. Но, глядя на Осипа, я бы так не сказал. В любом случае проверять я не собирался и бежал до тех пор, пока перед глазами не поплыли красные круги. Река! Мало чему я так радовался. Через пару часов я дошел до места слияния двух рек, наконец-то это была Бигичевка. А ещё через несколько часов, продрогший, со сбитыми ногами я ввалился в отделение полиции на Чердынской в Вильгорте...

7. У самых отбитых студентов самые отбитые мамы и бабушки. Самая жесть на младших курсах. Как-то выуживают телефоны преподавателей и начинаются звонки: "Как ты пасмел паставить маей дитачке тройку на ыгзамене?!!" "А пачиму его(её) атчисляють?! Мне говорит, что адни пятёрки!!" Оставим за скобками, что оценки давно ставятся в баллах, но это мелочи. Самым эпичным было обращение на кафедру вида: "моему сыну не поставили заслуженную оценку на экзамене, так как всё руководство кафедры и преподаватель такой-то в частности требовали у него взятку". Дали отправительнице пасквиля понять, что подобная клевета, вообще-то, подсудное дело.

8. Кстати о взятках. Встречаются на мёртвых кафедрах, где остались два-три деда пофигиста и какой-нибудь прыткий армянин, нанятый со стороны. Самые потрясающие истории ходят о самых бесполезных и не выпускающих кафедрах. Но не верьте, абсолютное большинство преподавателей не на помойке себя нашли. У нас чаще всего есть работа вне ВУЗа, а преподавание - вторая (у кого даже третья) работа. Мараться о студенческие копейки - это себя не уважать. Иногда студенты предлагают. Разумеется чаще всего это южные регионы и Краснодарский край с соседями.

9. Две лекции подряд - нагрузка на голосовые связки. Три лекции подряд - почти верная хрипота к концу дня.

Томиноккер зашаркал к трону, подволакивая ногу. Проще было долететь, но имперский этикет запрещал расправлять крылья в помещении. Ну что же, пока следовало потерпеть. Путешествие предстояло утомительное, зал для посольских приёмов должен был вселять трепет и уважение к могуществу Империи. Вдоль стен высились статуи королей прошлого, лорд усмехнулся про себя, многих он знал лично. Под потолок уходили колонны, высота которых вдавливала посетителя в пол, особенно после крохотной комнатки для ожидающих. До подножия трона вела широкая ковровая дорожка длиной с сотню шагов. Ариоланта шла по левую руку, чуть отстав, как было принято при дворе. Ещё десять шагов, ещё десять... Стены и полоток слегка сходились к тронному пьедесталу, чтобы император на троне сам не казался букашкой в этом зале. Молодой человек, стоявший у одного из окон, круто развернулся и подошел к послу вплотную.

- Вам здесь не место! Отец терпелив и прощает вам ваши выходки, вам и вашему рогатому вождю. Я бы доставил вас в столицу в клетках и оставил гнить на площади.

От трона слабо донеслось:

- Сын мой, не сейчас...

Томиноккер же и бровью не повёл, он слегка склонил голову, поправил драгоценный камень на левом роге и деликатно произнёс:

- Я приветствую вас, принц Винсент. Сожалею, что наш визит вас огорчает. Но, при всём уважении, сейчас нас пригласили не вы, а ваш досточтимый отец.

Юноша фыркнул, круто повернулся на каблуках и удалился в боковые двери. Ариоланта шепнула:

- Дядюшка, вы могли испепелить его на месте...

Старый посол улыбнулся:

- Моя дорогая, искусство дипломата в том и заключается, чтоб приговаривать "хороший пёсик", пока не найдётся хороший булыжник. - и добавил громче, чтоб слышали у трона: - Пойдём же, не будем заставлять его величество нас ждать...

Пока гости неспешно двигались к трону, стоящие у пьедестала шептались. Алебардщики в церемониальных кирасах, лакей, телохранитель императора и пара писцов конечно были не в счёт, тем более, что все они молчали. В зале присутствовали куда более примечательные мужи: ближе всех к ковровой дорожке стоял герцог де Сейс - главнокомандующий южных армий и первый военный советник. Даже среди гвардейцев герцог выделялся исполинским ростом и широкими плечами. На него постоянно жаловались конюхи - найти подходящего скакуна для этого гиганта было непросто. Рядом, едва доставая де Сейсу до плеча, беспокоился магистр Шахт. Шахт был одновременно и придворным чародеем, и главой ордена. Не часто его приглашали в посольский зал, но визит Томиноккера всех поставил на уши. Наконец, третьим у ступеней трона был канцлер де Гратц. Де Гратцы были послами и дипломатами так давно, что никто уже и не помнил, чем ещё знаменит этот старинный род. От канцлера не укрылась неучтивость мажордома по отношению к прибывшей корнигурийке, но это было даже хорошо. Пусть рогатый посол заранее знает, что на этот раз престол настроен решительно. Несколько в стороне скучал де Валу, надежда и опора имперской конницы. Ещё совсем молодым человеком он попал в оруженосцы, затем был многократно отмечен на турнирах, в том числе и предыдущим командующим. Затем была оглушительная победа над самим де Сейсом в одном фехтовальном поединке. Вот тогда-то де Валу заметили по-настоящему, будущего графа уже назначили в командиры конной гвардии, но придворные льстецы уже пророчили ему чуть ли не пост командующего. Здесь он ни во что не вмешивался и присутствовал лишь из должности. Пока канцлер выбирал вступительные слова, Шахт впился в локоть герцога и зашептал:

- Ваши люди забыли отнять у посла посох.

Де Сейс холодно улыбнулся:

- Магистр, ну что вы, это просто палка. Будь это магическим предметом - вы бы уже почувствовали. Сперва их обыскали ваши люди и сняли с них целый мешок магических перстней и амулетов, затем мои орлы отобрали у этой рогатой несколько кинжалов. Так что угрозы я не вижу.

Помолчали.

- И всё-таки Томиноккер известный и сильный колдун. Боюсь, идея вызывать его к трону ...

- Именно поэтому вы здесь, магистр. - перебил герцог. - Пока есть время - защитите нас барьером, и поплотнее.

Шахт кивнул и крепче взялся за посох. Его взгляд помутился, солнечный свет из окон стал немного тусклее, а все присутствующие ощутили лёгкое покалывание на коже.

Наконец Томиноккер доковылял до первой ступени и разлетелся в поклоне.

- Ваше величество, сиятельный канцлер, господа, честь быть приглашенным к престолу императора.

Канцлер сухо заметил:

- Посол, вас не приглашали, а вызывали. Кто прибыл с вами? Нам неизвестно имя вашей спутницы.

- Позвольте рекомендовать вам мою племянницу, перед вами Ариоланта Калагера Филомена лар-Кервус.

Корнигурийка, прямая как струна, чинно поклонилась и снова выпрямилась.

- Лар-Кервус... лар-Кервус... а кем вам приходится командующий лар-Кервус, который сейчас собирает войска в Долгой долине? - бросил герцог.

На лице Ариоланты показалась лёгкая улыбка:

- Наши отцы - родные братья, мой лорд.

Канцлер тем временем повернулся к старику на троне:

- Ваше величество, посол Кромага, лорд Томиноккер, готов ответствовать.

Король медленно проговорил:

- Я вызвал вас, чтобы развеять наши подозрения, - Томиноккер не переставал улыбаться. - Мой добрый сосед Магнус передвигает армии в опасной близости от границ Империи, расскажите нам зачем... - король откинулся на спинку трона и закрыл глаза.

Все присутствующие с облегчением выдохнули - на этом роль короля была сыграна, дальше поводья в руки брал канцлер. Томиноккер помолчал и с видом оскорбленной невинности заговорил:

- Уверен, высочайшему престолу известно о постоянных нападках северных племён. От них страдает Кромаг, от них страдают и северные провинции Империи. Действительно, командующий лар-Кервус собирает отряд для карательной экспедиции в дикие земли. Я удивлён и даже оскорблён вашими подозрениями. Мне кажется, вы должны рукоплескать этому походу не меньше жителей Кромага...

Де Сейс оборвал посла:

- Да, это всё прекрасно. Вот только Долгая долина на юге выходит почти к самой столице. Армия Кервуса угрожает внутренним провинциям и даже, даже столице!

- Помилуйте, герцог, как отряд лар-Кервуса может вам угрожать? Если бы командующий по какой-либо неведомой мне причине и решился бы повернуть на земли Империи, то его путь сразу же преградили бы сперва крепость Ван-Шанц, после укрепления предгорий, а затем непревзойденный и могучий Ван-Тройцен. Разве под силу отряду из нескольких сотен воинов преодолеть эти твердыни? Или может быть начали приходить дурные вести с северных застав? Магистр Шахт, - маг вздрогнул, - вы нам не поможете? Не обращались ли к вам маги гарнизонов?

Шахт долго сверлил посла глазами, затем выдавил:

- Нет, вестей не было.

Канцлер поморщился, представление разваливалось, так как посол не собирался каяться:

- Наши сведения пусть остаются нашими, лорд Томиноккер. Нам достоверно известно, что в Долгой долине собралось уже не "несколько сотен", как вы выразились. Счёт пошел на тысячи. Не многовато ли для одной экспедиции?

- Я призываю в свидетели лорда де Турра. Мы были дружны с ним, он был настолько любезен, что сам проинспектировал северную часть Долгой долины...

- И был выслан на острова за излишнюю приязнь к вам и возможную измену, посол. - оборвал герцог.

- Изме-ену? - протянул Томиноккер, поднимая брови. - А может быть вся вина этого достойного война сводилась к спокойной и честной оценке происходящего и военному таланту? Кого больше любят в войсках, господа? Заносчивого герцога или удачливого лорда? Но я понимаю, зависть часто плетёт ужасные козни. Что больнее: получить копьё в грудь на поле брани или пинок под зад при дворе?

Де Сейс густо побагровел.

- Вы забываетесь! - прошипел канцлер.

Посол впал в грустную задумчивость:

- Вы верите любой лжи о Кромаге, но не верите словам посланника Кромага, не поверили даже лорду... Я предлагаю отправить посыльного в Долгую долину, пусть привезёт нам депешу, скрепленную печатью коменданта Ван-Шанца. До тех пор мы с Ариолантой с удовольствием погостим в столице. Если командующий действительно движется не на север, а на юг, тогда я отдам на отсечение голову. Кстати, примерно это мне только что предлагал принц...

Король тихо проговорил:

- Винсент переживает, как и все мы. Не вам, посол, судить молодое горячее сердце, тем более, что похоже у вас его нет.

Томиноккер покивал:

- Ваше величество изволит шутить как всегда изысканно. Но к делу, господа. Я настаиваю на отправке гонца.

Де Сейс и канцлер переглянулись.

- Ваша голова, посол, не остановит вторжения.

- Я не знаю, как ещё мне убедить высокий престол в исключительно чистых намерениях Кромага... Впрочем, нет, знаю. Мой повелитель, высокий иерарх Магнус, обеспокоен сложившимся недопониманием. Он послал вам в подарок одну из наших лучших танцовщиц. Угодно ли вашему величеству и господам насладиться представлением?

С трона донеслось:

- До танцев ли нам? Ну пусть пляшет. Но разговор про армии Кромага нас ещё ждёт, посол... войска должны уйти...

- Разумеется, ваше величество, как вам будет угодно. - Томиноккер почти распластался по полу в поклоне.

Канцлер хотел что-то сказать, но раздумал и щелкнул пальцами, подзывая лакея.

Через пару минут в боковую дверь втолкнули перепуганного музыканта с лютней. Томиноккер широко улыбнулся:

- Не бойтесь, дитя моё, играть за вас буду я... - Инструмент оказался в когтях посла. - Ариоланта, прошу...

Рука Томиноккера тронула струны, полилась сложная куранта с большим количеством украшений. Ариоланта, гордо ступая вышла к подножью трона. Длинные одежды создавали впечатление, что корнигурийка плывёт по полу. Её прямой стан почти не отклонялся от вертикали, а руки неспешно парили, одно па грациозно следовало за другим.  Присутствующие невольно залюбовались. Неожиданно посол перешел на алеманду. Танцовщица тронула брошь на плече, и верхняя накидка упала к её ногам. Под тканью был костюм сложной выделки, с прозрачными и цветными вставками. Каждое движение Ариоланты сопровождалось игрой света в цветных стёклах. От плеч к локтям шла стеклянная чешуя, мелодично звеневшая в такт музыке. Теперь гостья двигалась свободнее и быстрее, от калейдоскопа ярких пятен рябило в глазах. Шахт почувствовал... и всё понял, слишком поздно. Чутьё магистра было сконцентрировано на демоне в центре зала, он совсем упустил из виду остальную часть дворца. Он успел только хрипло крикнуть: "Сейс, всех гвардейцев ко входу! Сейчас же..." Двери в конце зала распахнулись, в них спиной вперёд с грохотом влетел один из стражников. Герцог и канцлер застыли у нижней ступени трона, телохранитель короля оказался проворнее, выскочив вперёд. Ариоланта с шипением рванула себя за рукав, стеклянная чешуя посыпалась на ковёр, однако в руке корнигурийки осталось несколько продолговатых прозрачных пластин. "Алебарды наизготовку!" - только и успел крикнуть Герцог, когда первая из них вошла ему в глазницу. Меч он успел вытащить из ножен только наполовину. Второй осколок с хрустом вонзился падающему герцогу в горло. Канцлер не стал ждать своей участи, он на четвереньках, по-паучьи, бросился под защиту трона. Третий осколок Ариоланта запустила в Шахта, но тот уже стоял на верхних ступенях перед троном и творил защитные чары - стеклянная стрела замедляла свой полёт всё более, пока не замерла в двух ладонях от лица магистра. Корнигурийка завертелась перед троном, швыряя стеклянные полосы в сторону пьедестала - пара из них угодила в удирающих слуг, остальные оставались в воздухе. Первый свой осколок Де Валу пропустил, тот с противным скрежетом проехался по кирасе. Он выхватил меч и в боевом порядке шагнул к Ариоланте. Внимание мага было не здесь, на лестнице творилось куда более чудовищное преступление. На пороге появился Хальтер, ученик шатался и едва держался на ногах. В левой руке он сжимал один из магических кристаллов, доступ к которым ученикам был строжайше запрещён, прежде всего, из соображений их собственной безопасности. Шахт представил сколько охраны перебил этот несчастный по пути в подвальное хранилище, а потом обратно наверх, и облился холодным потом. Кристаллы были плохо изучены, работать с ними без опасности для жизни могли только магистры высоких степеней. Эти камни обладали собственной волей и человека неподготовленного буквально сжигали изнутри. Но знающий, чьей воли было достаточно для усмирения кристалла, приобретал при прикосновении к камню дар творить заклятья невероятной мощи. Хальтер, судя по нетвердой походке, был уже близок к концу. Томиноккер прошипел: "наконец-то" и требовательно протянул когти в сторону дверей. Кристалл выпорхнул из дрожащих рук ученика и скрылся в кулаке демона. Шахт сжал руки на посохе, вот теперь дела принимали действительно скверный оборот. Алебардщиков, бросившихся к послу, сбило с ног и раскидало по залу. С отчаянным звоном вылетели витражи в окнах, старый корнигуриец возвышался глыбой посреди зала, а вокруг в страшном смерче закружило обрывки ковра и парадных тряпок, набивку и щепки от мебели. Лорд больше не улыбался, прямо на Шахта смотрели два черных провала, за спиной покачивались огромные перепончатые крылья. Де Валу и Ариоланта продолжали кружить перед троном, короткое движение пальцев Томиноккера, и голова офицера разлетелась на куски. За спиной магистра, внутри защитного барьера, в тишине и покое Король по-птичьи вертел головой и всё повторял: "Как... что происходит...". Канцлер выглядывал из-за спинки трона и что-то лепетал в ответ. Кожа на пальцах Шахта потрескалась, из ушей и носа текла кровь, посох опасно гнулся и трещал... Однако он твёрдо стоял в бушующем вихре, воля Томиноккера, даже усиленная кристаллом, была не властна над магистром.

- Ну что же, - зазвучал бас посла. - Нам этом аудиенцию считаю оконченной. Прощайте, Шахт, больше мы не увидимся. Ланта, ко мне!

Демонесса бросилась к Томиноккеру и ухватила его за локоть. В чудовищном гуле вихря сверкнула молния и... зал опустел. На месте, где только что стояли демоны, остался только небольшой лоскут ковровой дорожки, дымящийся по краям. В наступившей тишине на пол зала падали клочья штор и знамён.

***

Шахт шел через зал к распластанному на полу ученику. Алебардщик древком прижимал горло преступника к полу, но необходимости не было - Хальтер нёс магический кристалл в руке слишком долго, теперь его тело быстро умирало. Магистр собрался с силами, выдохнул и положил руку на лоб умирающего. Он не был силён в целебных чарах, но на несколько мгновений это должно было отсрочить агонию. Де Гратц выскочил из-за плеча магистра и завизжал:

- Отвечай, изменник, сколько тебе заплатили? Что ещё на уме у демонов?

Ученик открыл глаза и прохрипел:

- Месть. Свершилась месть.

Шахт чувствовал - не лжет. Рука болела, под ладонью отвратительно копошилась смерть. Де Гратц только больше распалился:

- Какая ещё "месть"? Ученик чародея, ты должен быть по гроб обязан ордену за то, из какой грязи тебя выдернули! Корона столько делает для...

Магистр оборвал канцлера:

- Ему осталась минута, дайте ему говорить.

- Да, дайте мне говорить... Вспомни Мари Луарье. Вспомни!

Шахт никогда её не забывал. Хотел бы, но не мог. Сколько лет прошло, а Шахт помнил, как он, голодный и оборванный, волнуясь и обжигаясь, впервые творил для неё кристаллические розы. Как он чуть не упал без сил, после того, как получился первый сносный букет из трёх цветков. Как она смеялась, заливисто, в голос, и, шутя, сотворила целую клумбу таких же роз. Как он шел тогда через ночной город, терзаясь обидой, и ненавидел весь свет. Как пообещал сам себе стать лучшим, стать достойным любви Мари. Как потом застал её за чтением запретных текстов. "Заклятья на крови", до сих пор переплёт перед глазами. Нет, донёс не он, но она решила для себя бесповоротно... Как потом, в кабинете магистра Кнуоджа не посмел сжечь её обвинительный приговор, а лишь вяло мямлил какие-то глупости в защиту Мари. Как в слезах стоял потом на коленях в верхнем коридоре темницы, вслушиваясь в рыдания в темноте, пока однажды они не прекратились...

- Да! Ты помнишь, гнусный доносчик, вижу в твоих глазах. Это ты погубил сестру! Ты!!

- Прочитай меня и умри спокойным, глупец, - тихо проговорил магистр.

Ладонь ныла нестерпимо, Хальтер терпел последние мгновения. Было странное ощущение, кроме магического ожога тело несчастного раздирало что-то ещё.

- Умри?! Один?! Не-ет! - хрипел ученик. - Тебя, подонок, я заберу с собой.

Де Гратц снова взвился:

- Ты, верно, безумен! Мало нам твоего предательства, так ещё ...

Магистр глянул на канцлера - тот замолчал.

- Говори. Что ты сделал?

- Сделал, уже сделал! Посмотри на свою руку, грязный завистник. Моя болезнь прикончит и тебя! Тебе осталось две недели, и каждую минуту, отмеренную тебе до встречи с демонами, помни про Мари.

Шахт отнял руку ото лба умирающего, Хальтер захрипел, его глаза закатились. Посреди ладони наливалась смертельной желтизной первая язва. Де Гратц отшатнулся:

- "Сыпь проклятых"! Но как, как ?!... Как во дворец пустили?!..

- Пудра или мел, я сам стряхнул её, когда прикоснулся. Смотрите сами.

Кожа на лбу Хальтера была мертвенно белой, но в том месте, где магистр прикасался к нему, из-под слоя белил выступала корка в желтых волдырях. Магистр встал. Да, это была она, "сыпь проклятых". Две недели, три - максимум. Демон оказался прав, вряд ли ещё они увидятся. Проклятье, действовать надо было быстро.

***

На опушке леса разгорался небольшой костёр. Кони щипали траву, рогатые кучера последний раз проверяли упряжь и оси двух рыдванов. Лорд Томиноккер - хранитель печатей, верховный посол и архимодеус - развалился на траве и тяжело дышал. Ариоланта знала, что пока не заговорит - трогать нельзя. Наконец он прошептал:

- Ланта... Ланта... дитя моё, помоги мне сесть.

Племянница с трудом привалила старика спиной к стволу дерева.

- Уфф, гораздо лучше... - посол разжал кулак и высыпал на траву черный пепел. - Этот предатель даже кристалл нормальный выбрать не смог, я еле пробил защитные чары дворца.

- Я безмерно восхищаюсь, - Ариоланта быстро поцеловала руку Томиноккера. - Идея покончить с ними разом достойна вас.

Старик кивнул:

- По казармам мы охотились бы за ними дольше, это да... но если бы тот конюх тебя поцарапал? Твоя мать оторвала бы мне голову... причем совершенно заслуженно.

- Я сама вызвалась.

- За что я тебя и благодарю, одному мне было бы труднее. А ведь мы... молодцы! - Томиноккер загибал корявые пальцы и оживлялся на глазах: - Сейс твоими стараниями мёртв. Валу тоже, но благодаря мне. Гратц - трус и бесполезный болтун. Король совсем одряхлел, главнокомандующий он никудышный. Принц юн, порывист и глуп, эти недуги обычно проходят со временем, но как раз времени-то у империи нет. Единственный, кто мог бы оказать сопротивление твоему кузену, сейчас на середине пути к северным островам. Видишь? Дорога расчищена.

- Но дядюшка, Шахт жив! Вы не поразили его. Да и я не попала...

- О, моя дорогая, Шахт нам не помешает. У твоего дяди всегда есть добрый совет для ищущих правды при имперском дворе.

Ариоланта улыбнулась. Томиноккер продолжал:

- Знатный переполох мы наделали в этом муравейнике. Ты отправишься в столицу. Магнус ждёт вестей, а тебя ждёт награда. Да и не место тебе на войне. А я на север. За Ван-Шанц я не беспокоюсь, ту дыру твой брат и в одиночку покорит. А вот Ван-Тройцен успеют подготовить к приходу наших сил. Там будет нужна моя помощь. Теперь действовать надо быстро.