Pretendent

Натан Кейс был взволнован. Не смотря на то, что он уже неделю был в отпуске, никакого отдыха не ощущал. Последние два года он посвятил поиску Атилы Иориу – преступника, совершившего серию крупных ограблений в Нью-Йорке.

Два года не привели ни к каким результатам, терпение начальства истекло, и дело было передано другому специалисту, а чтобы Натан не мешался, его отправили в отпуск.

Кейс из того рода людей, которые не нуждаются в отдыхе. Всё своё свободное время он посвящал занятию спортом. Вечеринки и клубы были ему чужды. Так повелось ещё с начала работы в Федеральном Бюро Расследований, а с переходом на службу в Интерпол и переездом в Копенгаген привычка только усилилась.

Пятнадцать минут назад на телефон позвонила помощница: Атила был пойман. Следователь, которому передали дело, сейчас находится в Роскилле, а значит, у Натана есть около часа, чтобы поговорить с задержанным.

- Натан, ты даже не знаешь, что мне пришлось сделать, чтобы Хенрик не выехал из Роскилле сразу, - встретила полицейского Кирстен, младшая помощница следователя, - так что потрать, пожалуйста, это время с умом.

- Спасибо, Кирстен. За мной должок.

Пришло время Атиле ответить на все вопросы.

Следователь открыл дверь в допросную комнату. Иориу сидел за столом, наручники с него уже сняли. На удивление, он совсем не выглядел обеспокоенным, не смотря на то, что ему предстоял тяжелейший судебный процесс и, наиболее вероятно, долгое тюремное заключение.

- А вы очень спокойны, господин Иориу, для пойманного преступника, - решил начать разговор Натан.

- Ну, господин Кейс, пока ещё не преступник,- спокойно улыбнулся Атила,- вдобавок, почему бы мне не быть спокойным, если я сам захотел здесь оказаться.

- Приятно, что знаете своего преследователя по имени, - но про себя Натан отметил, что нужно навести справки о том, как преступник сумел узнать имя следователя. Значит, кто-то «сливает» информацию. - Времени у нас мало, так что расскажите, как Вы смогли так успешно скрываться от следствия два года?

- Всё очень просто: я знал, где и когда будет каждый из тех, кто меня искал.

- Вы имеете осведомителей?

«Похоже, версия про крота в отделении Копенгагена имеет под собой почву. Необходимо разговорить его, пока есть возможность»,- подумал Натан.

- Вы меня не поняли, Натан. Я знаю всё, что когда-либо было, есть или будет с любым человеком на земле.

В допросной комнате повисло молчание. Кейс пытался подобрать слова, которыми он мог бы вернуть диалог в нужное русло. Казалось, он не заметил слов задержанного.

- Шутку Вашу я оценил, но перейдёмте к делу, господин Иориу…

- Натан Джонатан Кейс, ты приёмный сын, узнал об этом от матери всего четыре года назад, она, кстати, совсем не может иметь детей, - резко перебил следователя преступник, - ты ведь даже не являешься больше следователем по моему делу. Моё дело в ведении Хенрика Ларсена, который через 23 минуты поймает такси и двинется из Роскилле сюда.

Тишина вновь растеклась по комнате. На этот раза Натан не мог думать ни о чём, кроме того, что всего два человека в мире знают о его происхождении – он и его мать. Теперь он не был в этом так уверен.

- Откуда?.. Что? Кто ты такой вообще?

- Просто послушай, - так же спокойно, как и всегда промолвил Атила, - я родился очень и очень давно, прожил насыщенную жизнь, многим помогал, старался жить, не идя на сделки с совестью. Но, как и всему в мире, моему земному пути пришёл конец. Уже, будучи немощным стариком, я сделал последний вздох, закрыл глаза, но когда я их открыл, мир вокруг был другим.

Ты мне не поверишь, но я оказался в совершенно другом времени за много веков до того момента, когда я жил. Я оказался в теле маленького ребёнка, но я помнил всю свою прошлую жизнь. Тогда у меня возникла мысль: Господь подарил мне ещё один шанс. Я постарался с достоинством им воспользоваться. Открыв глаза после смерти, я снова оказался в теле ребёнка, но теперь в далёком будущем.

Теперь я больше не думал, что это Божий дар, я счёл это своим величием. Я сам, как Бог, был способен жить вечно. Я, неограниченный рамками смерти, могу попробовать всё, что захочу. Судьба за судьбой пробовал себя в разных ролях и в разных эпохах.

С течением времени я постепенно стал забывать свои жизни. Некоторые я помнил хорошо, от других осталось слабое эхо, какие-то забыл совсем. Иногда я ощущал, как будто что-то должен вспомнить, словно всё вокруг идёт не так. Так я проживал миллионы жизней, за каждого человека, когда-либо появлявшегося на земле, полностью забыв, что все люди – это я, а я – это все люди. Их было множество, даже больше, чем Вы можете представить, я помню горе мужчины, потерявшего любимую жену и дочь, помню миллиарды принятых мной решений, лёгких и сложных.

Однажды я был молодым учёным, который потерял свою любимую – горе, которое я ощущал, тяжело передать словами. В конце концов, оно привело меня к печальному концу. Но спустя множество жизней, я узнал себя в теле когда-то любимой мной женщины. Она, конечно, прожила недолго, но позволила мне вынырнуть из калейдоскопа реальностей и вспомнить, кто я на самом деле.

Тем не менее, что-то не укладывалось в моей голове. До конца я не мог понять, в чём смысл всей жизни и смысл того, что мне пришлось пережить. Паззл не сложился до конца, в нём не было нескольких частей.

Только два года назад я нашёл недостающую деталь – я вспомнил, откуда узнал о том, что мне предстоит.

- Откуда же?- спросил Натан.

Атила Иориу улыбнулся.

- От себя самого, мой друг. Ты – моя первая жизнь. Я вспомнил, как слушал свой собственный рассказ, вспомнил до деталей. Сейчас я вижу всю картину целиком. Я помню жизнь каждого человека, - Атила помолчал, а затем тихо добавил, - а ещё я помню, что жить мне осталось несколько часов.

- Почему?

- Это не важно. Имеет значение то, что ты первый, а я последний.

Натан подавленно смотрел на преступника. Впервые он ощущал себя как-то неправильно. Словно было что-то, что он обязательно должен был вспомнить, но никак не мог. Кейс дрожащим голосом промолвил:

- Если ты последний, то, что будет с тобой после смерти?

Атила улыбнулся.

- Я не знаю.

(Третий из рассказов цикла "Эффект Манделы")

Запись 1.
Лариса умерла. Снова. Я не могу найти этому разумного объяснения. Мне начинает казаться, что я живу в каком-то вымышленном мире. Я как обычно просыпаюсь с утра, делаю кофе и в тот момент, когда уже готов выйти из дома, раздаётся телефонный звонок. Мне звонит подруга Ларисы и говорит, что она скончалась.
Я был в твёрдой уверенности, что это уже было. Помню, как отменил все дела, купил первый попавшийся билет до Торонто, едва успел к похоронам. Помню, как её оплакивали друзья и родные, коллеги по работе.
Сейчас я снова вернулся из Канады. Уже во второй раз. Я доверяю себе и своим ощущениям, но найти всему произошедшему точное обоснование не могу. Я решил делать записи в дневник, чтобы наверняка понять – сплю я или нет.

Запись 17.
Прошло много времени с момента последней записи, не было нужды. Я уже окончательно поверил в то, что прошлые «похороны» не были никогда на самом деле, но буквально сегодня я встретился с сестрой Ларисы. Мы долго говорили о делах, пока я случайно не сказал ей, что у меня чувство, будто всё это уже происходило. Света посмотрела на меня, как на призрака. Спустя несколько секунд она сказала, что испытывала то же самое чувство. Мне определённо нужно понять, что произошло.
Недавно прочитал, что в Дании поймали грабителя, скрывавшегося от следствия 17 лет. Интерполовец, поймавший преступника, заявил, что задержанный – сумасшедший, потому что он говорил, что умеет «менять реальность». Нужно изучить это.

Запись 32.
Долгие поиски не давали успехов. Я проводил в своей лаборатории часы. Петров опять высказывал мне, что я слишком много времени трачу на свои глупости и очень мало времени уделяю исследовательскому проекту института.
Похоже, мне нужно перенести большую часть моих исследований на дом.

Запись 34.
Мои поиски информации вывели меня на несколько сайтов, на которых люди описывали примерно те же самые ощущения, которые испытал я. Удивительно, но у этого явления даже есть своё название – «Эффект Манделы». Это эффект так называемых «ложных воспоминаний», когда человек был твёрдо в чём-то уверен, но вскоре узнаёт, что это совсем не так. Это явление получило своё название в честь южноафриканского лидера Нельсона Манделы. Он скончался в 2013 году, но когда это произошло, одновременно по всему миру стали появляться комментарии удивлённых людей, которые утверждали, что Мандела умер гораздо раньше. Более того, они называли примерно одно и то же время «смерти».
Интернет заполонен различными свидетелями данного явления, но большинство из того, что можно найти – людская фантазия. Мне необходимы факты. На полях записи № 31 появилась какая-то линия. Не помню, зачем я её ставил.

Запись 42.
В сети я наткнулся на интересного человека – она представилась Елизаветой и сказала, что неоднократно испытывала на себе Эффект Манделы. То, что она рассказала мне, поистине захватывающе, но мало похоже на правду: каждое утро она заказывает кофе в небольшом кафе, садится за столик и читает газету. Каждый раз она видит новости, которых не должно быть. Я спросил её, что это значит «не должно быть», и предложил ей встретиться, но она отказалась. Вероятно, это всё неправда.

Запись 53.
Ничего необычного не происходило за последние полгода. Писать не о чем. Пора перестать заниматься ерундой.

Запись 54.
Похоже, я веду дневник уже по инерции, ни одно из моих предположений не подтвердилось эмпирическим путём. Я решил записывать сюда всё, что более или менее подходит, даже если сам считаю это чушью. Например, недавно нашёл псевдонаучную технику «переключения реальности». Суть её в том, что можно отключиться от матрицы текущей реальности и формировать новую действительность. Нужно представить всё, что меня окружает, закрыть глаза, сделать мысленный щелчок (в некоторых вариантах прочитал, что можно выработать какое-либо движение) и затем представить ту реальность, которую я хочу видеть. Я решил поэкспериментировать. В качестве своего «тумблера переключения» использую щелчок пальцами.

Запись 1.
Прошло почти два года с того момента, когда я последний раз притрагивался к дневнику. Сегодня утром произошло немыслимое – Лариса позвонила мне из Торонто, я не мог сказать ей ни слова, пока она что-то говорила о прорыве в её экспериментах и о том, что мне точно нужно навестить её в Канаде. Голова моя закружилась, словно я пребывал в тумане весь день. Я однозначно помнил, что этого не должно быть, она снова была жива!
Я взял свой дневник, чтобы сделать запись, но он оказался пуст.

Запись 2.
Трезво оценив всё, что происходит вокруг, я принял решение прекратить это безумие. Каждый раз, когда я буду испытывать хоть малейшее ощущение «ложного воспоминания», я сделаю пометку на полях. Это позволит мне ориентироваться в том, что на самом деле происходит.

Запись 34.
Практики по «переключению реальности» начинают меня пугать. Пометки на полях увеличиваются с каждой записью. Иногда я замечаю, что их не то количество, которое я ставил ранее. Мне нужно выработать теорию, по которой я смогу ориентироваться.

Запись 36.
Никогда ранее не уделял особого внимания теореме Пуанкаре о возвращении. Согласно ей, спустя значительное время, любая вселенная восстановится в том виде, в котором она была ранее. Получается, что все, что есть сейчас, когда-то было и когда-то будет. Но вопрос, который не даёт мне покоя: а что если мы каким-то непонятным образом перемещаемся вперёд, но попадаем не в схожую с нашей вселенную, а в соседнюю? Что если всё, что мы видим вокруг – это мир, стоящий рядом с нашим, настолько рядом, что среди отличий мы можем найти только незначительные факты. Привычный нам субъективизм приводит к тому, что мы признаём эти «изменения» незначительными и просто не обращаем на них внимания.

Запись 54.
Переключение реальности работает. Не знаю как, но чем больше я это делаю, тем больше я замечаю различий между… реальностями? Я даже не знаю, как это правильно назвать.

Запись 435.
Я… я просто не знаю, что написать. Буквально десять минут назад я положил дневник на привычное место, взял его снова, и теперь здесь записей больше, чем я когда-либо писал.
Практически все страницы исписаны, нет ни одного разворота, на котором не стоит на полях отметки. Я окунулся в свой собственный дневник. После прочтения всех записей, у меня создалось впечатление, что это творение писателя-фантаста, но никак не записи учёного.
В записи № 225 я пишу о том, что согласно теореме об умножении вероятностей, если два события статистически независимы, то есть результат одного события не влияет на результат другого, то вероятность наступления обоих событий вместе равняется произведению вероятностей этих событий, но если говорить о наступлении событий более сложных, чем, например, выпадении нужной карты из колоды или цифры на кубике, то в таком случае требуется усилитель ускорения. Я назвал его «точка фокуса».
Точка фокуса – это некий объект, способный зафиксировать реальность вокруг себя и мысленно воссоздать её в разуме. Далее этот объект должен продумать максимальное количество возможных вариантов наступления событий, то есть, как будто представить, как что-либо может измениться. Например, я точка фокуса, вижу стоящий поезд. Закрывая глаза мне необходимо зафиксировать стоящий поезд в голове, произвести действие отсчёта, в моём случае это щелчок пальцев, затем я должен представить, как поезд двигается. Согласно моей теории, после того, как я открою глаза – поезд будет в движении.
Господи, сколько я успел провести экспериментов. Мне нужно постараться запомнить все свои записи по максимуму – неизвестно, будет ли у меня возможность увидеть их ещё раз.

Запись 729.
Реальности не существует. Всё, что мы видим вокруг себя – лишь плод нашего выбора. При должном настрое точка фокуса способна найти ту плоскость вселенной, в которой хочет оказаться. Я с упоением перемещаюсь между мирами. Дневник мне больше не нужен, всё, что необходимо для меня теперь – это чистый разум, и возможность перещёлкивать мир. Господи. Какие же люди слепцы.
Наверное, это последняя запись.

***

Мир вокруг был неприветлив и жесток. Земля выглядела, словно после масштабной ядерной войны, а горизонт вдалеке был испещрён извергающимися вулканами. Небо было затянуто чёрными тучами, из-за которых едва-едва проступал красный свет звезды. Вокруг не было ни людей, ни животных, ни растений.
Олег пытался понять, куда его занесло на этот раз. Он окинул взглядом мир вокруг себя и первое, что промелькнуло в его голове – это желание поскорее покинуть это место. Он закрыл глаза, представил мир и щёлкнул.
Мир не изменился. В недоумении Олег посмотрел на своё тело. Оно было похоже на туловище огромного червя, с множеством складок и маленьких волосков. Но то, что заставило потерять рассудок, Олег увидел лишь спустя пару мгновений – у него не было рук.

«Направо или налево? Хмм… если передвинуть квадрат налево, то освободится место для восьмёрок, убрав которые можно сложить второй ряд. Но если передвинуть направо, то…»
Именно такие мысли крутились в голове Семёна, молодого студента второго курса МАИ, когда он играл в любимую игру на смартфоне.
«Так, передвинув направо, я смогу высвободить место под квадрат тридцать два, который мне мешает, и на его место… Точно!»
На экране загорелась давно ожидаемая Семёном надпись: «Новый рекорд!». Довольно улыбаясь, словно получилось совершить мировое открытие, молодой человек оторвал взгляд от экрана гаджета и посмотрел в окно вагона метро.
– Что? Полежаевская? – похоже, ценой долгих раздумий и успеха в игре стала пропущенная станция. Семён буквально в последний момент успел проскочить между закрывающимися дверьми вагона.
– Ну вот, – пробубнил парень, – теперь ещё две станции назад ехать.

– Семён? Сёма! – раздался крик с другого конца платформы, – повернись! Я тут.
Молодой человек обернулся на звавшего его человека. Им оказался знакомый ещё со школы Гарик.
– Э-э-э, Гарик, привет. Не ожидал тебя здесь увидеть.
– Да, Земля круглая, как говорится, – Гарик всегда умел подобрать умные слова, к ситуации очень удачно, как ему казалось, – позвонить тебе хотел, но раз уж встретились, лично скажу. Дело есть к тебе одно. Пообщаемся?
Гарик Зурабян был из того рода людей, с которыми дел не хотелось иметь никаких. Большинство его «проектов» находились где-то между мелким мошенничеством или банальной уголовщиной. Ни к тому, ни к другому Семён не хотел быть причастным.
– Да ладно! Что ты жмёшься, как девочка? – словно предвосхищая возможный отказ собеседника, сказал Гарик. – Тут кафешка есть недалеко хорошая. Я угощаю. Если тема тебе не понравится – просто разойдёмся, и всё.
– Ладно, пойдём. Расскажешь, что за дело у тебя ко мне.

Спустя пятнадцать минут молодые люди сидели в обычной забегаловке под гордым названием «Лучшее кафе». Семён пил газировку из банки, а его собеседник принялся поглощать заказанный шашлык.
– В общем, дело такое, – прожёвывая куски мяса, пытался говорить Гарик, – ты знаешь, что у меня магазин есть.
– Ну, не у тебя, а у твоего отца, насколько я знаю, – прервал собеседника Семён.
– Не важно. Так вот, один из поставщиков у нас взял деньги за партию и исчез. Деньги не вернул.
– Слушай, тебя мама не учила с набитым ртом не говорить? – опять перебил Семён.
– Чего?
– Не важно, продолжай.
– А что тут продолжать? Я узнал, где он наши продукты складировал. Нам просто нужно вернуть своё.
– Не понял.
– Что тут непонятного, Сёма? Мы просто приходим, берём оплаченные нами продукты и уходим.
– Кто мы?
– Кто-кто?! – вспылил Гарик, – ты и я, конечно.
– То есть, ты предлагаешь мне совершить кражу?
– Эй! Зачем так говоришь, а? Какая кража? Нет никакой кражи. Мы просто заберём своё.

Как предполагал Семён, так и случилось. Гарик опять предлагал какое-то сомнительное дело.
– Прости, Гарик, но это без меня. Я в таких делах не участвую.
– Не по-товарищески это, Сёма. Тебе когда алкоголь достать надо было, ты к кому пошёл? Правильно. У Гарика и дешевле и качественнее. Как сессию год назад закрыть надо было, деньги у кого попросил? Опять у Гарика. Как тебе что-то надо, ты к Гарику идёшь, а как мне что-то нужно, так «я в таких делах не участвую».
– Деньги я тебе вернул.
– Вернул, да не все! Но я же не требую. Вот должок мне заодно свой и отработаешь. Да тебе и делать-то ничего не нужно. Просто постоишь у чёрного входа, пока я всё, что нужно в машину погружу, если что – крикнешь. Я же про них всё знаю, так что бояться нечего!
Крыть было нечем. Денег Семён ещё оставался должен, взять их было неоткуда, а если Зурабян потребует долг, покрыть будет нечем. Да и вроде бы делать особо ничего не нужно.
– Ладно, давай рассказывай, что там надо.



Учебный день был закончен, а значит, была закончена учебная неделя. Впереди выходные и ничто не могло испортить Семёну хорошее настроение. Ничто, кроме телефонного звонка от Гарика.
– Эй! Что трубку не поднимаешь?
– Занят был, на учёбе, – по правде говоря, восемь непринятых звонков были по причине нежелания разговаривать с Гариком, – чего тебе нужно?
– Что так грубо-то, а? Всё же получилось хорошо.
– Хорошо?! – вспылил Семён, – мало того, что ты, сволочь, меня обманул и заставил быть соучастником реальной кражи! Так ты ещё и не продукты украл, а деньги из магазина! Надо было тогда не предупреждать о том, что кто-то идёт, а просто смыться! Я из-за тебя теперь спать нормально не могу! Ты меня преступником сделал!
– Значит так! Замолкни, – жёстко оборвал собеседника Зурабян, – ты сам согласился, никто тебя не заставлял! Во-вторых, нужно провернуть ещё одно дело. Я знаю контору одного лошка, у него в столе деньги лежат хорошие, сам видел…
– Иди ты знаешь куда, со своими делами…
– Если ты не пойдёшь со мной, я тебя сдам ментам, – случилось то, чего так боялся Семён. Произойди это, о вузе можно забыть, да и на дальнейшей карьере тоже можно поставить крест, –ещё одно дело, и я оставлю тебя в покое. Деньги делим поровну.
– Не нужны мне твои деньги.
– Как знаешь, ты в деле?

Доводов против больше не осталось.
– Да. Господи, за что мне это?



Шёл дождь, ночное московское небо угрюмо смотрело на двух молодых людей в пустом переулке, стоявших на коленях и державших руки за головой. Напротив них было несколько человек. Один из них ярко выделялся: у него был дорогой костюм, чёрные начищенные ботинки и дорогой золотой перстень.

– Ну что, молокососы, реальной жизни захотелось? – спокойно обратился к ребятам высокий человек в костюме,- закопать в ближайшем лесу вас двоих мне труда не составит. Однако вопрос к вам, идиотам, есть. Как вы умудрились пройти охрану?
– Это всё он, - закричал Гарик, кивнув в сторону Семёна. Это был первый раз, когда кто-либо видел Зарубяна рыдающим навзрыд, – он всё придумал. Он план составил. Я просто рассказал ему, что и где находится.
Мужчина перевёл взгляд на студента. В отличие от Гарика, он старался держаться, каким-то внутренним чутьём понимая, что перед таким человеком нельзя показывать слабость.
– Да, это всё я придумал.

Высокий человек продолжал спокойно смотреть на стоящего перед ним на коленях парня. Казалось, прошло уже несколько часов, прежде чем он сказал судьбоносные для Семёна слова.
– Не знаю, что ты там планировал делать дальше, но выхода у тебя сейчас два: либо ты труп, либо ты работаешь на меня.
Семён предпочёл остаться живым.



Похоронная церемония почти подошла к концу. Столь пышные похороны преступного авторитета были устроены с одной целью – показать наседавшим конкурентам, что смерть вожака – это не конец войны, а лишь её новый виток.
Семён стоял напротив свежей могилы человека, который много лет назад окончательно определил его дальнейшую судьбу.

– Семён Иванович, простите, – вырвал хозяина из грустных мыслей помощник, – что дальше будем делать?

За эти годы человек, некогда заставивший его встать на колени в дождливую ночь, стал ему практически отцом, которого у Семёна никогда не было. Он научил его многим вещам, о которых не научат в институте, о которых не узнаешь нигде, кроме как в реальной преступной группировке. Люди там долго не живут, но Семёну повезло. Повезло больше, чем его умершему хозяину.

– Чего, чего, – промолвил Семён, по привычке проведя рукой по чуть поседевшим вискам, – сверните всю работу на юго-востоке. Пока Палач не завершит своё дело, нос не высовывать. Увижу кого-нибудь за этим, уйдёте вслед за Гариком Цезарем. Тьфу, – сплюнул авторитет, – ну и прозвище же себе выбрал этот дурак. Даже произносить противно.
– А что делать потом будем?
– Посмотрим, чем всё закончится, Миша.



Они все умерли: враги и друзья, тех, кого хорошо знал и те, кто только пришёл на этот рынок. Семёну было за пятьдесят, но ему казалось, что прожита была вся жизнь. Похоже, кроме него и нескольких крупных шишек не осталось никого. Некогда крупная и сплочённая банда распалась, бывшие члены разбежались, как крысы с тонущего корабля.

– Миша, – позвал помощника Семён Иванович, – я поеду, отдохну, а то мысли дурные в голову всё лезут.
– Конечно, мне что-нибудь подготовить?
– Нет, не стоит.

Семён Иванович сел в свою дорогую иномарку.
«Эх-х, кто же следующий?» – промелькнуло в голове, но в следующий миг дорогой автомобиль взрывом разорвало на части.



– Где я? – всё вокруг было тёмное и непонятное. Казалось, словно ты находился на глубине океана, куда не доходит солнечный свет, но есть чувство, что вокруг множество тварей и существ, видящих тебя.
– Ты там, куда приходят в конце все, – отозвалось в голове.
– Я в аду?
– Если хочешь – называй это так.
– Я умер?
– Можно это и так назвать.
– Кто ты?
– Я – это тот, кто встречает тебя каждый раз в конце пути.
– Каждый раз? – спросил Семён, – я был здесь уже?
– Да, – в голосе почувствовалась лёгкая улыбка, – и не раз. Желаешь двигаться дальше или вернуться назад?
– Всё как-то пошло неправильно, что-то должно было быть по-другому.
– Это тебе решать. Я могу лишь предложить тебе движение, вперёд или назад.
– Я могу вернуться? Я уже делал так?
– Да, и не раз. Только ты должен сказать, куда ты хочешь.
– Кажется, я вспомнил, с чего всё началось.



Острая боль прожгла голову, как будто кто-то пытался достучаться до тебя издалека. Ощущение неправильности происходящего вокруг словно кричало. Чувство дежа вю призывало оглядеться вокруг и постараться понять, что идёт не так.
Семён встряхнул головой, стараясь отогнать тяжёлые мысли.

«Итак, направо или налево?»

(Первый из рассказов цикла "Эффект Манделы")

Павел стоял рядом с обездвиженным Олегом, он наклонился и подобрал пистолет, который выронил оперативник. Обойма была заряжена, предохранитель снят, можно закончить дело. Преступник направил дуло пистолета на голову Олега.

- Подожди, - превозмогая боль, промолвил полицейский, - Скажи, кто ты, что происходит?



Жизнь Дегтярёва Олега, несмотря на успешное начало карьеры, складывалась не самым удачным образом. Практически сразу после окончания юридического вуза Олег поступил на службу в ФСКН. Пройдя путь от прапорщика полиции до лейтенанта, Дегтярёв понял, что служба в наркоконтроле – это отнюдь не то, что он представлял, будучи студентом. В голове неокрепшего молодого человека эта работа представлялась смесью американских боевиков с перестрелками, захватами преступников и классическими детективами, где комиссар расследует таинственное преступление, двигаясь от мелкого дилера до главы колумбийского наркокартеля. Всё оказалось не так. Большая часть работы – это заполнение бумаг и бесконечных отчётов. О подставах и провокациях даже думать не хотелось. А когда дело дошло до реального задержания, оказалось, что в жизни всё совсем не так как в кино, и романтики в такой работе нет.

Всё круто изменилось семь лет назад, когда Дегтярёв похоронил свою супругу и дочь. Убийство произошло ночью, свидетелей и следов преступника так и не нашли. Сам Олег стал первым и главным подозреваемым, ведь кроме него с семьёй не было никого в тот злополучный день. Достаточных доказательств его вины не было, вскоре он был восстановлен на службе.

Жизнь пошла кувырком. Постоянное чувство вины и горя не давало нормально спать. Реальность превратилась в ад, и Олег был в двух шагах от того, чтобы сойти с ума.

Прошло два года, и появилась первая зацепка в деле о смерти его родных. А спустя ещё пять лет полицейский стоял напротив двери кабинета директора «Монолит Интер», последнего в цепочке подозреваемых.

Группа захвата была у лестницы в дальнем конце этажа, так что было немного времени, которого хватит, чтобы всадить этому подонку пулю в лоб. Олег сделал глубокий вдох и открыл дверь.

Кабинет генерального директора «Монолит Интер» Ключникова Павла был шикарен. Дорогая мебель из резного дерева, роскошный ковёр и настоящая библиотека старых книг – лишь немногое из того, что смог быстро уловить взглядом лейтенант. Всё его внимание было приковано к фигуре, стоявшей к нему спиной. Хозяин кабинета молча смотрел на вечернее небо Москвы.

- Руки за голову и на пол! – чётко рыкнул Олег. Церемониться с подобными Ключникову он не имел привычки.

- Тише, тише, боец, - промолвил Павел, - Вот мои руки, в них нет оружия.

- Я сказал, руки за голову, подонок!

- Конечно, конечно, - Павел, не поворачиваясь, медленно сложил руки за голову. Подождав секунду, он медленно сел в кресло, стоявшее за ним.

- Мне не стоит никакого труда всадить тебе в башку обойму, падаль. Быстро лёг на пол! – терпение Олега перешло границы, казалось, он уже готов сорваться.

- Валяй, но тогда ты никогда не узнаешь, кто же прикончил твою жёнушку.

Дегтярёв дрогнул и на секунду потерял самообладание, но годы профессиональной выучки дали своё. Сдерживая гнев, он спросил.

- Кто это сделал?

Улыбку Павла лейтенант увидеть не мог. Подержав немного паузу, Павел повернулся на кресле лицом к оперативнику.

- Кто же ещё? Конечно ты.

Дрожь волной прошла по всему телу Олега, язык онемел, а руки застыли. В кресле сидел человек как две капли воды похожий на него самого. Прикованный взглядом к лицу преступника, Олег старался разглядеть хоть какое-то отличие, но ничего кроме небольшого шрама под правым глазом и лёгкой седины на висках он не смог найти.

Тело совсем перестало слушаться. Боль, испытываемая им каждую ночь, вернулась с новой силой. Не сумев выдержать нахлынувшие ощущения, Олег упал на колени.

- Время у нас ещё есть, так что можем побеседовать, - посмотрев на наручные часы, сказал Павел, - Сейчас, если я не ошибаюсь, 12 февраля 2011 года, а это значит, почти семь лет назад ты укокошил свою жёнку и маленькую дочку. Интересно, каково тебе? – Павел встал с кресла и медленным шагом направился к Олегу, - Нет, в принципе, я тебя прекрасно понимаю, можно сказать, сам всё это прошёл, - Ключников злобно улыбнулся, - Но, в отличие от тебя, я к ней, так сказать, не сильно привязался.



- Прости, друг, не в моих правилах рассказывать истории о себе.

- Я имею право знать.

Павел молчал. Немигающим взглядом он смотрел на поверженного врага. В его глазах не было ни капли сожаления или сострадания.

- Ты, слизняк, ни на что права не имеешь, - Ключников замахнулся и со всей силы ударил Олега рукояткой пистолета по шее, - Ты – ошибка природы. Но, тем не менее, оказался хитрее остальных.

Кровь потекла из носа. Олег из последних сил привстал с ковра. Он поднял глаза и постарался сфокусироваться. Павел уже сидел в своём кресле, а пистолет лежал на столе перед ним. Жестом Ключников пригласил Олега присесть напротив.

- Жаждешь знаний – присаживайся.

Покачиваясь, Олег подошёл к столу и сел в кресло напротив наркоторговца. В глубине теплилась надежда, что у него как-то получится протянуть до подмоги или самому обезвредить преступника. Лишь бы выиграть ещё немного времени.

- О своих клоунах можешь даже не вспоминать, - словно угадывая ход мыслей Олега, спокойно промолвил Павел, - Думаешь, я такой дурак и спокойно позволил бы вам расхаживать по моему зданию?

Олег склонил голову, надежды больше не осталось.

- Скажи мне, друг мой, когда тебя начала мучить бессонница? – спросил Павел, вырывая лейтенанта из обречённых мыслей обратно в жестокую реальность.

- Семь лет назад, после смерти жены и… и дочери.

- Всё верно. Дай угадаю, поначалу было очень тяжело, ты не понимал где сон, а где нет. Иногда тебе казалось, что всё вокруг какое-то неправильное и то, что происходит вокруг тебя, не должно происходить на самом деле. Правильно?

- Д-да, - заикаясь, промолвил Олег. Воля его была сломлена, и страх объял всё его тело.

- Ну, что ты так сжался, Палач? Негоже обладателю такого громкого прозвища сжиматься как пугливому котёнку.
После того, как ты вернулся к работе, что ты почувствовал? Ладно, можешь не отвечать, сам скажу. Скажи, было ощущение, будто ты знал, кто стоит за всем этим. Шаг за шагом ты приближался к каждому из цепочки наркобизнеса. Находил их одного за другим. Но вот незадача, стоило тебе только выявить ключевую фигуру, как она умирала.
Помнишь Цезаря? Ну, первый самый, он занимался сбытом на юго-востоке. Во время штурма ты застрелил его при задержании. Тогда все сослались на то, что он открыл огонь по оперативникам, и не было другого варианта, кроме как устранить его. Дальше – больше. Лавреньтев, поставщик Цезаря, покончил с собой в камере, спустя сутки после задержания, но так и осталось загадкой, кто пронёс ему нож.
А потом и вспомнить трудно, сколько умерло за следующие четыре года, по моим подсчётам примерно восемь человек. Тут уже даже твои коллеги заподозрили неладное; каждый, кто был твоей целью в расследовании – умирал. Так что, Олежка, заслуженно ты получил своё прозвище – Палач.
С каждым днём ты приближался ко мне, распутывая этот клубок, оставляя за собой только трупы. Никто не сумел доказать прямую связь между тобой и всеми убитыми, но мы-то с тобой знаем, откуда ноги растут!

- Это всё неправда. Я не убивал их.

- Ну, конечно, мой дорогой. А можешь ли ты мне сказать, почему тебя не покидают мысли, что это всё твоих рук дело?

Олег ничего не мог ответить, он был подавлен и разбит. Словно все его страхи, давившие последние семь лет, разом вышли наружу.

Павел наслаждался муками оперативника. Он ждал этого разговора довольно давно. С какой-то садисткой страстью он разрезал разум лейтенанта. Пришло время для финального удара.

Ключников взял пистолет и подошёл к окну.

- Восемь лет назад яйцеголовые из моей лаборатории вывели новый синтетический наркотик. Эффект от него был выше всяких похвал. Он вызывал привыкание с первой дозы, человек, принимавший его, чувствовал окрыление и вдохновение, ему казалось, что рамки его сознания расширяются. Видел бы ты этих идиотов, - Павел усмехнулся, - Помню, один из них заявил под дозой, что нашёл ошибку в уравнениях Эйнштейна и, более того, обсудил это с самим Альбертом.
Был только один негативный фактор: каждый раз требовалась доза больше, чем предыдущая. Вскоре все, принимавшие наркотик, умирали от передозировки. Среднее время жизни наркомана после первого приёма составляло не более двух лет.
На моё удивление, дела наши не пошли лучше. Меня пытались сожрать конкуренты с одной стороны, а полиция давила с другой.
Ты, наверное, знаешь главное правило наркоторговли: никогда не употреблять свой товар. Но к тому моменту мне было уже всё равно. Я решил попробовать.
Я не ощутил никакой эйфории, не было никакой лёгкости, наоборот, мне стало нестерпимо больно, словно весь мир вокруг сжался в моей голове. Когда я открыл глаза, вокруг ничего не было, только пустота. Сначала я подумал, что я умер. Знаешь, я даже в какой-то момент подумал, что Бог существует и сейчас надо мной начнётся страшный суд !- Павел засмеялся, - Но этого не произошло.
Не знаю, сколько я был в этой пустоте, может, несколько секунд, может, несколько лет. Время там совсем потерялось, но вскоре я заметил приближающуюся ко мне точку света. Она всё расширялась и расширялась, и вскоре я увидел перед собой огромное зеркало. В нём было моё отражение, но, к моему удивлению, оно не повторяло за мной никаких движений, более того, в зеркале стали появляться другие люди.
Я вспомнил то, что видел в зеркале, это была встреча, на которой я был три недели назад, но только там было несколько человек, которых я ранее не видел. Лишь я коснулся зеркала, пронзительный свет обжёг меня, но раскрыв глаза, я обнаружил себя на этой самой встрече. Вокруг не было никакой пустоты и не было никакого зеркала.
Прошло несколько дней, я подумал, что всё это бред, но ощущен