Привет, мои дорогие подписчики! Я теперь не просто какая-нибудь простецкая Плюшка, а Плюшка с нимбом! Свечусь! Сказали, что ещё сутки буду светиться! И нет, я не окончательно сошла с ума, просто сегодня проходила сцинтиграфию - это такое исследование, для которого внутривенно вводят радиоактивный препарат. Сутки мне лучше сидеть дома, чтобы ненароком не облучить какую-нибудь беременную или беззащитного ребёнка. Вот сижу. :) Но по порядку. Было весело!
Мне тяжело рано вставать. А сегодня надо было выйти из дома раньше 8 утра. Красить глаза не стала - побоялась выколоть. Оно и к лучшему: подморозило, слёзы текли всю дорогу. Хотя... Если бы я пришла в зал ожидания лаборатории в виде панды, было бы ещё веселее.
А на улице, когда удавалось проморгаться, оказалось дивно: густой-густой туман, в котором плавают какие-то тени. И вот иду я практически на ощупь, как в пяти шагах из тумана появляется ротвейлер. Пугается меня, взлаивает и кидается. Хорошо, что я решила притвориться трупиком - застыла. За две секунды из тумана появились поводок и хозяйка. Пёс удержан, пристыжён, я, держа сердце руками, на полусогнутых побрела дальше. После этого бояться медицинской процедуры под наблюдением врачей стало как-то глупо. Спасибо, пёсик!
Вчера не удалось дозвониться в онкоцентр, поэтому еду, вооружённая знаниями из этих ваших интернетов. Там написано так: делают укол, отпускают домой на три часа, потом приезжаешь в лабораторию, ложишься под аппарат и целый час тебя сканируют. Если есть опухоли или метастазы, они ярко светятся от радиации. А если онкология в покое, то очень хорошо видно состояние позвоночника.
И вот тащусь я сквозь туман, полная надежды доспать во время этого "отпустят домой на три часа". Ага. Три раза.
- Здравствуйте! Какой у вас вес? А давайте лучше взвесим. Ну что?
- Да нормально, по-моему, весы не сломались, выдержали!
- Прекрасно! Значит ваша доза... - и дальше на птичьем языке с другой медсестрой.
- Сколько у вас с собой воды?
- Воды? Нету! Я ничего...
- Понятно! Пулей в буфет, покупаем два маленькие бутылочки и бегом обратно!
Ну я девочка послушная, велели пулей, значит, бегу. 0,5 стоит 40 рублей, 2 л - 65. Выбор очевиден. Когда я уже прорысила мимо киоска, внутренний голос завопил: "А журнальчик? Купи журнальчик!" Послушная Девочка огрызнулась: "Какой тебе журнальчик? Потом! Велели же бегом!"
Прибегаю обратно в лабораторию. Дверь с домофоном - изнутри открывает медсестра. И выйти наружу нельзя без специальной карты. Тут-то я и поняла: коротать мне время без журнальчика... Медсестра, вводящая препарат, оказалась феей: укола я не ощутила. Она же проводила меня в зал ожидания, приказав не выходить и ждать, когда вызовут.
Комната метров 10 квадратных. По периметру - стулья и кушетки. И человек 30. Я сначала даже сморгнула: неужели стоять придётся? Потом углядела место на кушетке в углу. Протиснулась туда. Мужчин (дедулек) всего трое, остальные - дамы в возрасте. Кроме одной - дивной рыжеволосой красавицы с точёным профилем, нежными веснушками на белой коже. Ей лет 40 с небольшим. Я прям залюбовалась ею - ожившая Венера Рафаэля!
Оказывается, народ начал там собираться уже час назад. Уже, можно сказать, сроднились. Идёт общая беседа: кто-то солирует, остальные внимают или подхватывают. Минут через пять вникаю: все бывалые, только одна бабулька - новобранец. Её ровно вчера огорошили возможным диагнозом. Она явно нервничает: лицо в красных пятнах, руки бесконечно теребят концы пуховки, накинутой на плечи.
Самые яркие солистки беседы - та самая рыжеволосая красавица и жилистая тётка с прокуренным басом, без передних зубов, с короткой стрижкой, в чёрной кофте, в чёрных штанах, громкоголосая и хрипло хохочущая. Я мысленно ужасаюсь ею и восхищаюсь рыжеволосой. Хотя...
Рыжая - бабульке-новобранцу:
- Операция болезненная! Очень травмирующая! Мне врач так и сказал: травмирующая очень! А у вас то же самое! Ухаживать за вами никого не пустят. Нет, родным нельзя! Да им там и делать нечего! Персоналу заплатите!
Бабулька почти в обмороке. Другие голоса:
- Да погодите убиваться! Может, ещё и не подтвердится ничего! Вам же только вчера сообщили! Здесь и оборудование, и специалисты! И вон какое исследование вам сразу назначили!
Тут вступает Тётка с прокуренным басом:
- Вот я вам сейчас расскажу, как я курицу дома держала. Под ванной. Ну да, на пятом этаже. Ой, как непросто было яйца доставать! - и подробный очень смешной рассказ про эту куру, которая жила у неё несколько лет. Все хохочут, бабулька тоже начинает улыбаться. Красные пятна на её лице блекнут.
Рыжая:
- Ой, да что вы говорите! Человека надо поддержать! Просветить! А вот после операции назначают химию. Это ужасно! Если живёте на высоком этаже, лучше сразу в окно! Это УЖАСНО! УЖАСНО!
Бабулька обмякает на стуле, на рыжую цыкают, опять говорят бабульке, что нечего умирать вперёд смерти, надо диагноза дождаться! Она, снова покрывшись пятнами, бормочет, что живёт в деревне, в своём доме, низко там... Я ругательски матерю себя: купила бы журнальчик, отвлеклась бы от этого цирка, а вот теперь сиди и глазами лупай. Ну или вступай в конфронтацию с некоторыми!
И вдруг опять Тётка с прокуренным басом:
- Ой, а я однажды сама диагноз поставила. Хряку. А, мне интересно было, я стала разбираться, литературу читала. Какой диагноз-то? Ну... Это я так. Охолостила я его! Зоотехнику помогала, - и опять рассказ на грани фола, опять всеобщий хохот, Рыжая поджимает губы: перебили её "просвещающую и поддерживающую" беседу.
- Так вот, химия! Вы когда-нибудь сильно травились? Грибами, например? Это ужасно, ужасно! А химия - это ещё хуже! Вот одна знакомая шесть лет ежемесячно проходит химию. Три недели каждый месяц умирает, живёт нормально только неделю. И так шесть лет! Я ей говорю, ой, наверное, умереть лучше, чем так! А она живёт! Не понимаю!
В возникшей неловкой паузе явно слышу хриплое басистое "блять!" А красотка всё никак не уймётся:
- А ещё готовьте деньги! Возможно, стоит заранее взять кредит! Врачи прям не чихнут за так!
Тут уже многие загомонили. Я тоже сказала, что не потратила ни копейки. Теперь уже атаке подверглась я: "А какое отделение? А кто врачи? А где у вас рак?" Мой ответ: "Не скажу!" - поверг Рыжую в шок: что это не скажете? Может, вы вообще здесь ничего не знаете?
А тут опять Тётка:
- А? Не расслышала? Чего не знаете? Я вот вам расскажу, что знаю. Я приторговываю на рынке. Мои покупатели меня любят. Потому что я честная. Вот у вас сумка (это новенькой бабульке, у той клетчатая "мечта оккупанта", только небольшого размера), она называется "особо прочная". Бывает с карманами, у вас - без. Ваша у меня бы стоила 65 рублей. Если будете покупать ещё ищите фирмы "Такой-то", у остальных прочность только в названии.
Тётка продолжает что-то зычно и хрипло рассказывать про пакеты, бахилы, цены, а я готова её расцеловать. Да, видок у неё тот ещё, но какая же у неё красивая душа! А этой рыжей, которая сначала напомнила мне Венеру Рафаэля, я уже хочу надавать по башке! Бабульку жалко, она в панике, боится, подавлена. И если бы не Тётка бомжеватого вида, чую, сердечный приступ от этой сердобольной Венеры был бы обеспечен.
Когда вызвали Тётку, я прямо расстроилась. На общее счастье, следующей вызвали бабульку. Только что до меня дошло, что я могла бы тихонько спросить у врача, как у неё дела - я была предпоследней. Не догадалась. Но буду горячо надеяться, что её диагноз не подтвердился.
В конце концов в зале ожидания мы остались втроём: я, рыжая и дедок-живчик. Он сразу перехватил инициативу, объявил себя пастушком, который тут в этом курятнике главный, я поддержала его балагурство, а рыжей мы больше не дали рот раскрыть. Скоро вызвали и её. Я похвалила себя за выдержку: удалось обойтись без ругани и драки. А просидели мы там в компании друг друга пять с половиной часов: с 9 утра до половины третьего дня...
Кстати, сам процесс обследования длился 15 минут, а не час, как я настраивалась. Главное - лежать неподвижно. Но 15 минут - это ерунда. И описание мне вынесли очень быстро, минут через 7, хотя предупреждали, что ждать придётся минут 20.
- Ой, как быстро! Спасибо вам!
- Да когда ничего нет, то и описывать нечего! Удачи вам!
Так что волшебный препарат и жужжащий аппарат подтвердил мой остеохондроз, а больше ничего не обнаружил.
Ну, за надежду! И за добрых людей, которые, может, на лицо ужасные, но добрые внутри!