MissLoyality

Есть у меня приятельница, пусть будет Кристина (тем более, что ей нравится одноимённый фильм), не скажу, что  мы подруги, но, ввиду наличия общих интересов и увлечений, время вместе периодически проводим.

Очень люблю её: красивая, весёлая, неглупая, в меру сумасшедшая, всегда позитивная, проблемами своими не грузит и на жизнь не жалуется, в общем, куда-нибудь с ней сходить  - одно удовольствие.

Но есть одно "но" - она катастрофически плохо поёт, а караоке, увы, входит, в её обязательную программу "потусить".

Чтобы вы понимали - голос у неё есть, в принципе, наверное, даже неплохой, но так как нет слуха вообще (от слова совсем)  - поёт она отвратительно. Пару нот в такт, а потом такооой треш... не передать.

Если бы наступал конец света и сатана решил поставить в честь этого анонсирующий мюзикл - главную партию исполняла бы точно Кристина.

Но в её исполнении есть два плюса: поёт она не очень громко, и под каждую песню она красиво пританцовывает, в основном попой (красивой попой). Ну, и сама она, как вы помните,  хороша собой.

Конечно же, когда такая красота выходит к микрофону - всем уже всё нравится. А когда начинает петь, мысль "зато красивая" нивелирует реакцию публики до нейтрально-подбадривающей.

Как вы поняли - Кристина о проблеме не знает и даже не догадывается))

Был один случай, в том году ещё, когда к ней подошёл незнакомец "под мухой" и сказал, что ей лучше только танцевать, а петь - это вообще не её. И Кристина больше не поёт (нет). Она отмахнулась от него, фразой в духе "дурак какой", и благополучно забыла об этом.

Внимание вопрос: должна ли я, как почти подруга, открыть Кристине глаза, или не надо лишать девочку удовольствия, ибо петь она любит очень?

П.С. К тому, что иногда (даже редко) тот, кто знает, что мы пришли вместе, смотрит сначала на поющую Кристину, а потом на меня с недоумением и вопрошанием, а я, пожимая плечами, улыбаюсь, я привыкла, и меня это не расстраивает и не смущает)

Работала я на предприятии, которое находилось в области, недалеко от малюсенького городка и нескольких поселков, да деревень. Предприятие было крупным, потому в нём работали люди и с областного центра, и с этих маленьких населённых пунктов.

Взяли на должность заведующей архивом бывшего личного секретаря главы местного самоуправления, даму лет 50. В её же лице в коллективе появилась сплетница-шокер.

Во-первых, она всё про всех знала: работы в архиве не так много, поэтому 45% рабочего времени можно смело  ходить по кабинетам и собирать сплетни, а еще 45% - тратить на передачу уже имеющихся данных (благо, прожив всю жизнь в этой местности и проработав лет 20 в местной администрации, их она накопила ещё на пару жизней).

Во-вторых, имелась у неё склонность к преувеличению, тотальному такому. Если в аварию попадал корпоративный автобус (просто притёрся, например, с другой машиной), то тут же сообщалось о возможных десятках пострадавших, если человека ловили пьяным  (это всегда выявлялось на проходной охранниками), то мы уже слушали про пьяный дебош и размахивание ножами на производственном участке и тд.

А в-третьих, у неё была странная, на мой взгляд, привычка - называть всех по отчеству. Всех без разбора. Меня, 20-летнюю тогда ещё девушку, как и многих других моих коллег, немного коробило быть Сергевной, Иванной, Санной,  Михалной и т.д. Несколько раз говорили с ней на эту тему - бесполезно. Если Петровна была не уверенна в отчестве, то звучало просто "батьковна", и всегда на "ты", независимо от "ранга" (но, это позже прошло, руководителям "выкать" начала, но имена по-прежнему тотально игнорировала).

Своё прозвище "шокер" она получила вот за что:

обычный рабочий день (когда в службе персонала был активный набор сотрудников или административный помощник был на совещании с генеральным, то входящие звонки по поводу приема на работу или общей и не очень важной информации переадресовывались на Петровну), вдруг мы слышим какой-то шум в коридоре (у нашей службы было три кабинета и "предбанник"), слышим, как по очереди открываются двери, и нервный голос что-то вещает, дошла очередь и до нас - влетает взмыленная Петровна и сообщает, что наш коллега "убился на машине по дороге на работу". У нас, естественно, шок, спрашиваем что, как, откуда она знает... Позвонили, говорит, на рабочий из больницы и сообщили что убился, попросили родных известить, больше подробностей, мол, не знаю. Убедившись, что должную эмоцию мы выдали, мчит дальше.

Наша директор выходит вслед за ней и просит вернуться, позвала к себе в кабинет и попросила остановить агонию, до выяснения всех обстоятельств происшествия. Обиженно фыркнув, Петровна вышла от нас и пошла к себе на 4-й этаж (откуда она и примчалась до этого), по пути, всем, кого встречала, сообщалось, убился, да, мол, а что поделать, а ведь "и сорока ещё не было", ахи-вздохи. Все начинают звонить-заходить к нам, дабы узнать: "чо серьезно?!".

Попытки дозвониться до "убившегося" сотрудника не увенчались успехом, абонент был вне зоны. Тогда мы попросили СБ-шников выяснить, что и как. Через пару часов нас собрала директор и сообщила, что коллега действительно попал в аварию и находится в больнице с переломом руки, сотрясением мозга и прочими, не мешающими жить, незначительными травмами. Что супруга его уже в курсе и информацию подтвердила.

Когда мы сообщили Петровне, что (например) Иванов жив, она ответила: "Кончено жив, вы чего?! На машине убился, но жив!".

Приём звонков больше ей не доверяли. А Иванова, после выхода с больничного, ждала реакция некоторых коллег, как на Бубликова из фильма "Служебный роман".

С тех пор мы стали звать Петровну шокером.

"Воскресший" коллега называл её предвестником апокалипсиса, однако массового отклика это прозвище не нашло)