Militay

Жители Рио де Жанейро называют себя вкусным словом "кариока". Это же название носит и одна из станций метро, расположенная в историческом центре города и, судя по всему, до некоторой степени отражающая характер загадочной кариокской души.

Платформы нашего советского метро обычно бывают двух типов - островная (платформа между путями) и береговая (пути расположены между двумя платформами). Станция бразильского метрополитена им. В. И. Ленина "Кариокская" гармонично сочетает в себе оба типа - центральная платформа, окаймленная путями, с обеих сторон которых находятся еще две платформы. Вроде бы все просто, но есть изюминка.

С центральной платформы выхода в город нет - только эскалаторы, работающие на спуск. А тем временем пассажиров высаживают именно на нее.

Сперва ничего не предвещает беды. Вы выходите из вагона, ужасно гордый тем, что катаетесь на взаправдашнем риодежанейрском кариокском метро, идете в сторону эскалаторов с видом утомленного жизнью жителя мегаполиса, для которого все эти метры метрополитены давно слились в одну пеструю монотонную картину, и только дойдя до цели обнаруживаете, что выхода с платформы здесь нет - эскалатор работает на спуск, а над расположенными рядом с ним ступеньками горит надпись на португальском языке "выхода нет".

Вы чертыхаетесь с досады, всё еще не слишком расстроенный, и, развернувшись, идёте на противоположный конец платформы, где виднеются симметрично расположенные эскалаторы. Досада уступает место легкому беспокойству, когда вы понимаете, что и здесь эскалатор работает на спуск, а над ступеньками горит все та же гостеприимная надпись.

Беспокойство перестает быть легким, когда, рысцой пробежавшись еще раз из конца в конец платформы, вы понимаете, что здесь нет ни эскалатора, ни лифта, ни лестницы, предназначенных для выхода со станции. Они есть на другой стороне путей - и вы с тоской коситесь на желанную надпись "Saida" (выход), отделенную от вас непреодолимой преградой. Тем временем начинают просыпаться гены предков, до сей поры дремавшие под спудом воспитания и европейских правил поведения. Сперва гены предлагают двинуть прямо через пути, рашн-стайл, но от этого вас удерживают смутные воспоминания о восьмистах вольтах на контактном рельсе.

Тогда вы, как Штирлиц, уходите через вход, делая вид, что не умеете читать по-португальски (что характерно, для этого даже не приходится сильно притворяться). Наверху вы оказываетесь в окружении работающих на вход (а как же еще?) турникетов, как волк в окружении флажков. Но удача любит смелых: два турникета из дюжины работают на выход, а чтобы вы их не пропустили, рядом с ними установлен временный указатель с желанным словом "saida", которого так не хватало внизу. Остальное уже дело техники. Из трех выходов, которыми располагает станция Кариокская, один (естественно тот, что нужен вам) перегорожен цепями и не работает. Второй ловко разворачивает вас и, покружив по длинной спирали пандуса для инвалидных колясок, приводит на ту самую береговую платформу с надписью "выход", но уже, разумеется, с другой стороны турникетов. Наконец, третий выход оказывается действительно выходом! Кариока с неохотой выпускает вас из ласковых бразильских объятий, шепча на ухо: "Возвращайся, непременно возвращайся..."

Когда-то, давным-давно, я год работала операционистом при складе. Это был необычный и незабываемый опыт, и спустя полгода моё филологическое начало не выдержало: я начала записывать за кладовщиками самые интересные фразы.

"Лали-лала" - непереводимая игра слов. Употребляется в ситуации конфуза, иронии, удивления. Интонация меняется в зависимости от ситуации.

"Не ссы лягуха - в болоте сухо" - устойчивое выражение. Имеет значение поддержки, ободрения.

"Ниибаца пассатижи" - выражение невозможности выполнить какое-либо задание или поручение.

"Шевели колготками" - двигайся, торопись, поспеши.

"Ковырять" - работать. Термин обязан своему происхождению основному занятию кладовщика - складыванию товара в коробку и его последующего пересчета.

"Личный враг Гитлера" - ироничное высказывание в случае обиды одного кладовщика на другого.

"Поебень по Чехову" - неприятное занятие, также употребляется в отношении большого количества работы.

"Ебанько из сказки "Морозко" - глупый, неадекватный человек.

"Я вас научу Родину любить" - наставление, ободрение перед тяжелой сменой.

"О, сюжет!" - восклицание в неожиданной, непредвиденной ситуации. Носит положительный оттенок.

"Ты, коза, бьешь десятку и туза" - устойчивый оборот со значением одобрения, в некоторой степени даже восхищения.

"Белорусский метод" - употребляется в отношении нововведений в привычный, устоявшийся быт склада вне зависимости от характера новаторства.

"Хомячишь, плюшка?" - задается с целью убеждения в том, что вопрошаемый действительно занимается приемом пищи.

"А по сопатке?" - риторический вопрос. Употребляется в ситуации недовольства одного кладовщика - другим: его действиями, словами, требованиями.

"Ё-моё, коза пропала!" - горевать, печалиться, скорбеть, сокрушаться, убиваться по какому-либо поводу.

"Поклеп на нашу семью" - выражение уверенности в непогрешимости своих действий, отрицание допущенной ошибки в работе.

Мой кот в прошлой жизни был очень хорошим человеком. За это в жизни нынешней он катается, как сыр в масле.

Родился он где-то в Подмосковье, и его постигла бы участь его братьев и сестёр, утопленных в ведре, если бы мама-кошка не умудрилась спрятать его где-то и втихомолку выкармливать. Она привела его в дом, когда малышу исполнился месяц, видимо, понимая, что в таком возрасте с ним уже ничего не сделают. Ко мне он попал в возрасте 3 месяцев.

Теперь ему уже 10 лет, он зацелован, закормлен и заспан в теплом и мягком. Это невероятно дружелюбный кот, никогда не выпускающий когтей, мурчащий на полную громкость и не знакомый с чувством мстительности.

Иногда у него бывает плохое настроение, когда он сидит в коридоре в уголке и не хочет разговаривать. Тогда я беру его на ручки, баюкаю, тетешкаю и рассказываю, насколько же он все-таки удачливый и счастливый кот.

Некоторые мои домашние вечера посвящены штопанью мышек. Мы следуем общим тенденциям, мы блюдём бюджет и вообще экономика должна быть экономной. Поэтому игрушки, с которыми ничего особенного не стряслось, кроме кота, время от времени чинятся.

Зашиваю мышке животик, прилаживаю хвостик, вставляю на место глазки... Кот валяется на ковре рядом, жмурится, прижимает лапки к груди, лениво наблюдает за иголкой в моих руках. Негромко гудит телевизор, на кухне закипает чайник, мышки снова обретают ножки... В природе царит полная гармония и равновесие.