MaksimBodrov

Вот часто пишут: «А где теперь работать?» И сам я так говорю. Говорю, потому что особых перспектив не вижу для молодых людей, возраста моего сына. Продавец в крупных сетях, сборщик-комплектовщик, охранник-грузчик, водитель-экспедитор. Вот львиная доля трудового рынка. Батраки на службе корпораций, иначе не назовешь. Понятно, что какой-то процент станет менеджерами «среднего звена», основной талант которых—беспрекословное воплощение воли владельцев бизнеса в жизнь. Кто-то находит в этом прогресс в производственно-общественных отношениях. Лично я— нет. Аргументы сторонников просты. «Посмотрите, как выросла производительность труда, какое великое разнообразие товаров широкого потребления заполнило полки магазинов!». Чудесно. А я скажу вот что. СССР могло бы добиться того же самого от силы за год, не меняя столь радикально общественно-политический строй. Каким образом? Все очень просто. Наплевав на КЗоТ и похерив Госты. Кто не знает. КЗОТ—кодекс законов о труде. Гост—государственный стандарт, а если точнее вся совокупность стандартов, определяемая государством. Чтобы мы имели, устранив два столь «досадных» препятствия на дороге «прогресса»? То, что имеем сейчас. 9-10 часовой рабочий день, когда большую часть времени работник исполняет обязанности двух, а то и трех штатных единиц за одну ставку. Возможность практически полностью игнорировать интересы людей труда. И максимально близкое к тексту исполнение заветов, приписываемых одному из акул американского капитализма: «Выжимайте из механизмов все и избавляйтесь от них. Также поступайте и с людьми!»

Отменив Госты, наполнить прилавки продуктовых магазинов совсем не сложно. Убавьте количество мяса в колбасе, заменив его более дешевым ингредиентом. Соевым наполнителем, консервантом, красителем, мелко помолотыми хвостами-рогами-копытами… И вот «на выхлопе» из условной средней туши свиньи получается на выходе не 200 кг «докторской» или «любительской», а все 400! Мало? Сделаем 600! Те же сумасшедше эффективные процедуры проделаем с фруктовым соком, кофе, шоколадом, сырно-молочной продукцией, даже хлебом! И вот он, рог изобилия! Из исходного натурального сырья, не прибавившего ни грамма, условно съедобного продукта получилось вдвое, втрое, вчетверо больше! Знакомая картина?

Поступим также с бытовой техникой, снизив ресурс ее жизнеспособности. С постельным и нательным бельем. С обувью. С одеждой и инструментами. Последний топорик, который я приобрел, закатывал режущую кромку на любом сучке с первых же ударов…

Вот и весь «эффективный менеджмент». Человек работает вдвое интенсивнее, чтобы была возможность купить втрое менее качественный товар. Право, есть чем гордится.

Но я отошел от темы. Работа на производстве. Работа, как в старые добрые брежневские времена.

Захотел бы я, лично я, работать на советском заводе нынче? Знаете, на тех, которые я помню, пожалуй, нет. Как и на большинстве современных «заводов». На постоянной основе—точно нет. Помню цех, построенный по «южному проекту» у нас, в средней полосе. Огромная стена из стекла и металлического швеллера, в котором для какой-то неведомой надобности просверлены довольно большие (палец пролезал) многочисленные отверстия. И как я, на правах младшего обслуживающего персонала, по приказу начальника цеха, заклеиваю эти дырки… креповой лентой во время холодной зимы. Типа, чтобы работникам производства (сам я на должности ремонтника) не так дуло.

Запах бакелитового лака повсюду, висящая в воздухе «колючая пыль» от остатков распотрошенных трансформаторных обмоток и выгорающего у печей выжига плит утеплителя. Загаженный маслом «по самое не могу» пруд в двадцати шагах от цеха. Однако, была и приличная столовая, и бытовка теплая с душевой, и путевки в санаторий и вытяжка на рабочих местах. Да-да, не ставьте мне в вину упоминание последней, как элементарного условия. Нет этого элементарного условия на современном предприятии, гордо именуемое владельцем «кабельный завод», отчего у работающих там кожные высыпания и удушливый кашель. Хочешь— работай, хочешь— так, за воротами стой. Нет ее и на другом «заводе», в небольшом цехе, где в ванне «вымачивают» брус для производства «элитных» деревянных окон, оснащенных привычными уже стеклопакетами.

Так уж случилось, что мне довелось побывать и на вновь созданных и на некоторых разрушенных заводах нашего города. Депрессивное и иррациональное зрелище.

Пролеты выпиленных лестниц между этажами. Литых металлических лестниц с изрядно потертыми шарканьем тысяч и тысяч ступней рубчиками. Зачем? Проданы «перекупами» богатым людям, как входные к их роскошным особнякам. Еще бы! Таких больше нигде нет и не будет, остались еще от основательных текстильных фабрикантов девятнадцатого века. Тех самых, что строили при жизни больницы, музеи, библиотеки и разбивали парки.

Опустевшие лаборатории, слегка переделанные после тех же фабрикантов, оставленные, словно по случаю войны или авианалета, в спешке. Стеклянные колбы в аптечных шкафах, с остатками разноцветных красителей, заваленный служебными бланками пол, раскрытые гроссбухи на столах, лесенки, приставленные к верхним этажам книжных полок.

Цеха, заваленные никому уже не нужной продукцией, пока еще не сданной в утиль, бродячие собаки, сбивающие в стаи на территории некогда оживленных аллей у ангаров.

Среди вновь открытых производств на меня произвело впечатление одно. Пожалуй, лишь его с полным правом можно назвать современным производством. Это завод газобетонных блоков.

Актуальный строительный материал, прошедший первоначальную проверку временем, с одной стороны. И потеснивший с рынка традиционный кирпич, отняв у него объемы реализации в нише капитального строительства— с другой.

Но самый интересный опыт случился неподалеку от дома, где я прожил всю жизнь. Когда учился в школе, была у нас последние два года производственная практика. На местном кирпичном заводе. Самом крупном заводе в области, с отличной, по тем временам, материально-технической базой и весьма дельным директором. Завод располагался в одной автобусной остановке от моей школы, и шефствовал над учебным заведением. На заводе тогда нас приняли хорошо, за два года научили кого ремонтировать приборы и паять, кого станки чинить, кого ковать, кого по столярной части работать.

И так сложилась жизнь, что спустя 30 лет оказался я вновь на том же заводе. Уже в качестве штатного сотрудника. Если точнее, менеджера по маркетингу. Во всяком случае, в трудовой книжке записано так. Первое, что бросилось в глаза,– отсутствие изменений. Словно не более четверти века назад я был здесь, а позавчера. Присмотревшись, отличия обнаружил. Народу в разы меньше работать стало. Столовая закрылась. Охраны прибавилось. А в смысле производственной базы,– практически ничего. Те же краны, те же печи-автоклавы, те же, слегка подлатанные, корпуса, те же шаланды-камазы. Обращаю внимание. Не «такие же»! Те же!!! Справедливости ради, пару или тройку прессов относительно новых прикупили. Но и они уже на тот момент устарели безнадежно. Не поменялся и контингент работников. Ветераны-пенсионеры, близко проживающие женщины, лица, находящиеся на условно-досрочном. Не могу не упомянуть, что среди низкоквалифицированных работников самым исполнительным и шустрым оказался… цыган. Не шучу. Из слова песни не выкинешь. Зарплаты очень низкие, производство пыльное, шумное, человек часто снует между жарой и стужей… Но, работают. Молоко за вредность выдают. Рабочий день нормированный, восемь часов, суббота/воскресенье выходной. Последние обстоятельства остались явно от Советского Союза, как и надпись, выложенная кирпичом по фасаду «слава кпсс». За что ему большое человеческое спасибо. Не за надпись, конечно. За социальные достижения, рудиментом до сих пор оставшиеся при заводе. В области было еще три кирпичных завода поменьше. Все почили в бозе. Давно и безвозвратно ушли.

Люди… Люди, конечно, изменились. За два с половиной года, что я отработал там, был на территории арест по подозрению в убийстве, производственная травма с потерей конечности, еще одно натуральное убийство на рабочем месте, ну и более мелкие инциденты рукоприкладства на почве алкоголизма. Мой личный опыт на рабочем месте был вполне себе успешным. Никто меня не третировал, не ущемлял и не оскорблял. Кабинет теплый, коллега приятная в общении. А подчинялся я, надо сказать, непосредственно владельцу. Отчитывался ему же. Оплата начислялась довольно своеобразно, но меня устраивала. До определенной поры, когда все разом поменялось, и моя заработная плата сравнялась по абсолютной цифре с самым низким тарифом. Чисто волевым решением босса. Ну, что было, то прошло.

Так о чем я? Вот честно, здорово помечтать о высокотехнологичных рабочих местах. Светлых, теплых, хорошо проветриваемых, отлично оплачиваемых. Тех, которым так уютно жилось в словах президента. Нот вот только в очередной раз нас, по уже прочно укоренившейся традиции, нае…..

Да, если уж совсем честно, и не в них, в местах этих, счастье. В Китае, среди сборщиков смартфонов (чем не высокотехнологическое занятие?) неуклонно растет число самоубийств из-за неестественно высокой интенсивности труда. И это в Азии, где тысячелетия подряд культивируется идеал человека-муравья. Вот он, капиталистический принцип, которым нас в свое время обольстили краснобаи-политиканы, во всей красе… Да и продолжают обольщать.

А ведь в сущности мало что изменилось. И альтернативы особой нет.

– Закройте рот, драгоценный!– раздосадовано прошипел в ухо преобразившийся персонаж,– муха влетит! Пройдемте на задний двор!

Морена дернулась за нами, но я остановил ее жестом, давая понять, что причин для тревоги нет.

Дверь скрипнула, пропуская нас к ряду умиротворенных лошадиных морд у коновязи.

– Что вы хотите?– странный гуляка повернулся ко мне резко, крутанувшись серебристым волчком.

– Э… а… В каком смысле?

– Так вы не следили за мной?

– Нет!

Из колючего взгляд незнакомца стал просто подозрительным. Он сделал хитрый пасс рукой. И, спустя секунду, тихо рассмеялся.

– Ясно. Шутки коббока. Восприятие тебе до небес задрал, а ловкость и силу чуть ли не в ноль сбросил. Вам что, еще не объяснили, что это за существо?

– Ну…Как… Не так чтобы… Хотя…,– меня так и подмывало задать вопрос о различии «Внимательности» и «Восприятия». Но я никак не мог сформулировать его. Видимо, интеллект улетел тоже в бездну, утянутый за собой неразлучной парочкой физических параметров. А может то был и не интеллект, а красноречие. Даже скорее всего, оно.

– Вижу. Но-ви-чок. Новичок Ахав. У меня для тебе две новости, неофит Ахав!

– Хорошая и… очень хорошая,– я решил внести некоторое разнообразие в чересчур предсказуемый диалог.

Незнакомец замер на миг. И вновь почти неслышно рассмеялся, будто звон серебряных колокольчиков рассыпался вдалеке.

– Ты мне нравишься, вольный странник! – он довольно фамильярно приобнял меня за плечо,

– Вот что я тебе скажу, новичок Ахав, награда тебе не положена! Но я тут глянул на твое поведение… Ловко ты со стражниками на воротах, да! Старичку помог. Так что вполне в пределах моей компетенции все же кое-что для тебя сделать.

– Раз!– серебряный рукав нарисовал в воздухе сложную загогулину,– смягчил норов твоего коббока. Не шкодить он не может… Но время восстановления исходных способностей хозяина теперь сведено к минимуму. С час, впрочем, займет процесс.

– Два!– вертикальная черта, оставленная пальцами, полыхнула и осыпалась разноцветным конфетти.

– Скрытый параметр «удача (везение)» повышен на два пункта. Текущий статус: «Обусловленная удача». Проявляется при взаимодействии с игровыми существами и предметами всех уровней, относящихся к основному сценарию развития героя, либо с прочими существами, имеющими репутацию не ниже «интерес». Не влияет на военные и насильственные действия, научные изыскания и обнаружение скрытых предметов и сущностей.

– Три!– не успел я подумать, что лимит подарков исчерпан, как в классических сказках, как в мою сторону полетела светлая монета.

«Непростая монетка, редкая. Мелкая условно-неразменная монета. Каждый раз, расплачиваясь монетой, вы возвращаете ее себе. Репутация с продавцом не страдает. Дополнительные свойства: скрыто».

– Опачки, да я миллионер!

Однако следующие строки поумерили пыл.

«Условие: Монета должна затеряться среди себе подобных при расплате не менее чем 50 монетами. Прочность 6/6».

Когда до меня полностью дошел смысл описания, я и вовсе сник.

– Так это ж просто купон на двухпроцентную скидку! Причем использовать можно только шесть раз! И не со всеми далеко торговцами!

Но даритель уже мелькнул в дверном проеме. Лишь напоследок я успел рассмотреть надпись над его головой, причем без всякого «зри»: «Аргентумус, игровое существо, уникальное, уровень скрыт, сценарий «Слияние», класс «Покровитель», специализация…».

Дальше прочесть не успел, во двор вывалились Маша и Моль. Я аккуратно взял за локоток девушку, увлекая в сторонку, к морде размеренно жующего овес жеребчика.

– Маша, а логи реально поднять?

– Зачем тебе?

– Не успел прочесть всю инфу вот о том… странном гражданине.

– Да что там читать! Брюз, бродяга, 3 уровень?

– Действительно,– легко согласился я, поняв, что под личину бродяги удалось заглянуть почему-то лишь мне. И распространяться о событии пока неразумно.

«Правильно мыслишь!»– раздался перезвон колокольцев в голове.

«Ты что, теперь навсегда прописался у меня в мозгу?!»

«Лишь до того момента, когда тебе надоест мое общество… И мои бонусы! А пока пользуйся моей добротой…»

«Тоже мне, Арик два процента»,– мысленно съязвил я, но тут же прикусил ментальный язык.

Покровитель, как существо крайне воспитанное, сделал вид, что не расслышал.

А вот и они, логи. Перед глазами всплыли, одно за другим, три сообщения.

«Специализация «Восприимчивость» + 1200 процентов (избирательно, рандомно, временно). Все остальные навыки, специализации и профессии сокращены на 120 процентов. Источник: Плененный коббок».

Почему «плененный» то? Вот и помогай местной фауне! Дела… Не коббок, а вредитель какой-то!

Второе сообщение из архива «Получен урон 3 единицы».

Ага, это когда об лавку ударился! Именно по причине внезапно возросшей внимательности я так неожиданно рассекретил Аргентумуса. Хотя… судя по манере разговора, абсолютно не соответствующей внешности, тот, скорее всего, был не так уж и против.

«… класс Покровитель, специализация «Покровительство ораторов, искателей кладов и… и дураков. Тип: светлая сущность».

Вот так вот! Ни прибавить, ни убавить! Лучше Пушкина не скажешь, как Шаляпин не споешь! Я задохнулся от возмущения. Но сообщение все же дочитал.

«Закрытый раздел, только для последователей Покровителей. Сценарный класс «покровитель», основная справка. Покровители имеют собственную специализацию, различаются по уровню, принадлежности к Темной или Светлой фракции, но все они являются листьями на ветке «Слияние». Адепт под покровительством «Слияния» пользуется благами сценария в нейтральных, универсальных, социальных гексах, не требующих выбора основного сценария, либо пока активен сценарий «Слияние» в прочих гексах. Адепт получает метку покровителя, которую способны увидеть иные адепты. Репутация последователей фракций-антагонистов автоматически падает на три единицы у обеих сторон. Репутация среди адептов той же фракции увеличивается, на три пункта. Идентифицировать знак конкретного покровителя, расположенный на плече адепта, способен лишь последователь того же Благодетеля. Взаимная репутация возрастает на шесть пунктов».

«Эвон как! Благодетель… с большой буквы! Тьфу, пропасть. Надо контролировать свои ментальные порывы. Не один я нынче!!!»

Узор-паутинка, в том месте, где касалась меня ладонь Покровителя, сияет загадочным матово-белым светом.

Моль тактично кашляет, и мы отправляемся на поиски наследника рода кожевенников Гиммли.

Потратив на поиски битый час, изрядно попутешествовав по узким изогнутым улочкам окраин, останавливаемся отдохнуть. Добросовестно взопревший кузнец уже жадно взирает на вывеску очередного питейного заведения, когда я улавливаю обострившимся до невероятности слухом «…нас делает сильней». Спутники, конечно же, ничего такого не слышат. Но, доверившись моему порыву, послушно следуют. Не забывая отпускать за спиной едкие замечания по поводу моей скромной персоны.

Пару раз я сбиваюсь с пути, принимая эхо за истинный источник звука. Но вот, наконец, за очередным поворотом отрывается картина маслом. Тележка, крытая драной парусиной, топорщит сиротливо оглобли. Подпирая плечами заднее колесо, на дерюжке сидит парень, откусывая с хрустом от пупырчатого огурца, заедает краюхой черного хлеба.

– Питер, здравствуй!– басит Моль.

– Доброго дня, мастер Моль!– отзывается Питер с простодушной улыбкой.

У него вид настолько же безмятежный, как у деревенского юродивого. И на плече,– тот же узор, что и у меня! Питер замечает вязь переплетенных линий, его улыбка становится еще шире.

– Пусть продлятся твои дни, избранник Серебра!– юноша оказывается рывком на ногах, склоняясь одновременно в трогательном и немного вычурном поклоне,– Все милости вселенной да лягут к ногам твоей прекраснейшей спутницы!

– Он о чем?– шепчет Машка, дергая за рукав.

– Позже объясню,– отзываюсь так же тихо, а мысленно командую: «зри!»

«Питер Гиммли, экстравагантный торговец и начинающий авантюрист, игровое существо, уровень 10, уникальное. Репутация группы с П.Г.: +3 (Интерес). Личная репутация с П.Г.: +9. (Уважение). (сумма «репутации с жителями городов (+3)» с «репутацией того же Покровителя» (+6). Для изменения статуса на «Дружба» необходимо еще 3 единицы репутации».

«Хм-м, Система, можно включить Интеграцию, пока есть возможность, хочу систематизировать сведения о репутации и гильдейско-профессиональных навыках».

– Исполнено!

Репутация

Нейтралитет

Настороженность -3 Интерес +3

Подозрительность -6 Одобрение +6

Порицание -9 Уважение (авторитет) +9

Вражда -12 Дружба +12

Ненависть -15 Поклонение +15

Ярость -18 Превознесение +18

Разряды:

Новичок от 1 до + 3 в профессии

Ученик от +4 до + 6 в профессии

Адепт от +7 до +9 в профессии

Мастер от +10 до +12 в профессии

Эксперт от +12 до +15 в профессии.

16. Подсказка

– Питер, мы к тебе по делу!

– Торговец рад встретить любого, кому интересен он сам,– парень коснулся груди, сделал широкий жест от плеча в сторону повозки, или его скромный скарб.

Не дожидаясь следующей реплики, юноша сорвался с места и откинул парусиновый полог.

За ним обнаружились полки, заполненные вещами.

– Хлам,– не сдержав презрительной усмешки, скривился кузнец.

– Зачем вы так, уважаемый мастер!– искренне возмутился кандидат в авантюристы,– у меня есть очень достойные вещи!

Когда картинка слегка поплыла перед глазами, я осознал, что реактивный буст коббока завершен и мои органы чувств возвращаются в штатный режим. Все, кроме одного. Чувство симпатии к Питеру Гиммли. Оно, на фоне ровного отношения к остальным, сияло ярким солнечным лучом, разделяющим пасмурные облака.

– Хлам и мусор!– отрезал сурово Моль.– Занялся бы лучше кожами, как отцы и деды. А коли душа к тому не лежит, выбрал бы иное ремесло по вкусу. Мужчина без своего дела, как душа без тела!

– У меня есть свое дело!– гордо вскинул подбородок с хаотичными зачатками бороды младший Гиммли.

– Давайте не будем ссориться,– миролюбиво, но решительно я вклинился между конфликтующими сторонами. Завладел локтем торговца и увлек его в сторону.

– А чего он…,– в милой непосредственной манере продолжил было хорохориться Питер, но замолчал, стоило мне показать из-под ткани перевязь, снятую с рептилоида.

– Ух ты,– пальцы Питера прошлись по клейму,– дедова работа,– продай, друг, а?

– Видишь ли, Питер…

– Ох, а денег-то у меня сейчас и нет,– пригорюнился наследник скорняков-кожевенников.

Я нахмурился. Уж очень мне напомнила ситуация в нарисованном, родившемся из воображения и невероятных технологий Паяцев, городе, наш, реальный мир.

– Придумал!– взгляд собеседника вновь ожил, загорелся надеждой,– Придумал, придумал, придумал!

Он, как ребенок, захлопал в ладоши.

– Что придумал?

– Обмен! Мы поменяемся вещами. Как тебе такая идея, брат в Серебре, а?

– Идея отличная, но…

– Никаких но… Ты, верно, подумал, что я готов всучить тебе всякую дрянь? Или потребовать доплаты? О, ты не знаешь еще Питера Гиммли, странник!

– Питер, я согласен!

Юноша тут же порывисто обнял меня, радушно похлопывая по спине.

– Я знал! Я знал, что преданный сердцем Аргентуму не может быть плохим, жадным!

Насилу разорвав объятия я, наконец, задал главный вопрос:

– Питер, у этой вещи есть история?

Гиммли потер нос.

– Гм-м… История.

Я снял перевязь и передал ее в руки торговца.

– Дед изготовил множество таких вещей,– несостоявшийся наследник ремесла вертел перевязь, разглядывая ее с разных сторон.

– И нет никакой зацепки? Может быть что-то, связанное с расой рептилоидов?

– Рептилоидов? Ты имеешь ввиду аргониан?

Я растерялся.

– Многие странники путают,– пояснил Гиммли, заметив мое недоумение,– аргониане,– жители нашего Желтого Континента. Рептилоиды же, они же дракониды, обитают на островах. Они, понятное дело, из одного корня. Но разделились давно. Как раз во времена деда рептилоидов, обычно разрозненных и конфликтующих между собой, объединил под своим началом Амоа Островной Король. Воодушевленный легкими победами на морях, Амоа решил покорить и Континент. Но получил сокрушительный отпор. Война длилась недолго, но вошла в летописи. Говорят, многие аргониане сочувствовали Амоа. И даже ремесленник из нашего города, якобы, тайно, по реке, нанимая прибрежных гоблинов, отсылал лодки со снаряжением для армии нападавших.

– Этот аргонианин до сих пор проживает в городе?

– Да. Его вина не была доказана. Репутация, правда, сильно пострадала, Даарж-ан замкнулся, стал жить отшельником и продолжил якшаться с гоблинами, которые, опять же по слухам, и помогают ему сбывать доспехи.

– Доспехи?– взревел нежданно-негаданно появившийся за спиной Моль,– рыбья чешуя и смоляная пакля! Вот его хваленые доспехи! Кольчуга должна состоять из железа, стали и воловьей кожи, а не из крабьей требухи!

Я досадливо поморщился.

– На что же рассчитывал Амоа, бросая в бой против многократно превышающей по численности армии, отряды своих солдат? И эти…сочувствующие ему аргониане? Они же не сплошь глупцы?

– Вовсе нет. Большинство аргониан хитры и дальновидны. Есть легенда, что в руки Амоа попала книга, в которой описывалось, где Предтечи спрятали чудовищное по силе оружие. И вся военная операция являлась лишь отвлекающим маневром, в то время, как горстка воинов храбрецов под командованием самого Короля пыталась завладеть чудо-оружием.

– Ешкин-матрешкин, вундер-вафля!– Морена решила тоже влезть в чисто конфиденциальный, по задумке, разговор,– и чего-где-как?

– То просто легенда,– развел руками Питер.

– А «предрассудок он обломок давней правды»,– процитировал я поэта Боратынского. Вышло назидательно и немного пафосно.

– Ты мудр, мой друг,– задумчиво протянул юноша,– И, возможно, как никогда прав. Навести Даарж-ана и попробуй разговорить его.

«Внимание. Задание: «Узнайте историю ящера-наемника» дополнено. Найдите дом аргонианина Даарж-ана. Узнайте о его роли в экспедиции отряда рептилоидов».

– Спасибо,– я протянул руку Питеру,– обязательно отыщем этого… горожанина.

– Он уже не совсем горожанин. Живет в самодельной глинобитной лачуге за стеной, а в свой старый дом лишь изредка возвращается. Мастер Моль хорошо знает, как пройти к нему сквозь Малые Ворота.

– Ну да… знаю…, – недовольно пробасил кузнец,– и что с того?

– Если ты поможешь моему другу отыскать пристанище Даарж-ана, то я подарю тебе щепотку огненной соли!

– Щепотку? И только-то?– Моль старался выглядеть равнодушным, но глаза у него разгорелись.

– Не жадничай, мастер! К тому же я отдаю тебе все, что у меня есть!

– По рукам!

– А ты, Странник, прими это,– мне в открытую ладонь легло увесистое металлическое яйцо.

– Зри!

«Игровой предмет. Характеристики скрыты сценарием».

Вот как!

– Кажется, я начинаю догадываться, почему у торговца Питера Гиммли дефицит наличности,– прошептала мне на ухо Морена.– Ему бы председателем благотворительного фонда работать. Или министром финансов. В очень недружественной нам стране!

– …Но вот в «Стрелке и Бочонке»… оно было б как-то сподручнее… Там и пиво с медовицей крепче. И народ проще!

– Тебе виднее, уважаемый Моль!

– Между прочим, у нас еще основное задание не завершено… А кое-кто собрался мед-пиво пить… И пушистика я этому бородачу не отдам, пусть губу не раскатывает,– шипит мне в ухо спутница.

И тут же меняет тон на просительно-ласковый:

– Ты же отдашь Петеньку мне?

Вот в этом все женщины! Впрочем, просительные нотки в голосе вполне объяснимы. Я формальный лидер группы. Без моего одобрения приватизировать пета или любой другой игровой предмет, невозможно! А из этого следует что? Правильно, следует, что взять сейчас паузу будет в самый раз. Лишний рычаг влияния на Машу-Морену мне не помешает. А то совсем разболталась девчонка!

– Пусть пока у меня побудет! Для надежности!– и питомец, подхваченный с ладони, легко спикировал в пространственный карман.

Заведение нашлось неподалеку, народу в корчме оказалось немного, интерьер роскошью не блистал, скорее являя собой пример средневекового минимализма. Камин, лавки, длинные столы, небольшие затянутые полупрозрачной слюдой оконца. С другой стороны все смотрелось вполне благопристойно и опрятно.

Не успел объемный мешок Моля, брякнув железками, опуститься на пол, к нам уже подскочила местная официантка.

– Чего изволит господин кузнец? Багряницы, как обычно? А его уважаемые спутники?

– Багряницы, для зачину, всем! Багряница она для утробы как…

– Я не буду!– категорично отрезала Машка.

Толчок локтем под ребра не возымел на нее никакого эффекта.

– Кузнец оценивающе прищурился.– Ну… Мабуть… девице и не пристало с мужланами пиво да настойку хлебать. Принеси ей квасу, Марта! Али кислицы тебе, девонька с ягодкой морошковой да веточкой можжевеловой?

Даже я не понимаю, оказывает Моль любезность моей спутницы или жестко трунит над забывшей правила приличия девчонкой. Что уж говорить о Маше.

Морена, на всякий случай, фыркнув, уселась на лавку.

Кружки, вырезанные из дерева, в мгновение ока оказались перед нами.

– Пенное,– с чувством пробасил кузнец, сдувая благоговейно с напитка пузырящуюся шапку.

Я последовал его примеру, пригубив напиток. Ощущения вкусовые остались самые приятные, смущал только рубиновый цвет.

Моль, оказывается, не сводил с меня глаз, пока я знакомился с содержимым кружки. И тут же предупредительно пододвинул ко мне невесть когда появившееся на столе широкое блюдо.

– А ну-кась, зажуй красненькой.

Блюдо содержало пузатые белесые грибочки, масляно блестевшие выпуклыми боками. Дары леса окаймляли гроздья рябины, сорванные прямо с веточками, окаймленные характерными вытянутыми листочками. Я отщипнул парочку мелких ягод и отправил в рот. Сочетание свежего вкуса напитка и кисло-сладкого местной рябины, было изумительным.

– Ты точно кузнец? Судя по тому, с каким мастерством ты управляешься с гостями, я бы сказал, что ты первый виночерпий при правителе!

– Скажешь тоже!– отмахнулся новый знакомый, но сравнение, судя по всему, показалось ему лестным. Во всяком случае, сообщение об увеличении репутации с персонажем не заставило себя ждать.

Я мельком отметил кислое выражение мордашки Маши, уже попробовавшей зеленоватый травяной коктейль из глиняной чашки. Ну что ж, наперед будет наука, что с добрым человеком (пусть даже не совсем человеком, а его цифровой имитацией), и самой не грех поприветливей быть.

Я извлек мохнатое недоразумение и осторожно примостил на край стола. Кто его знает, может не принято тут у них тащить на стол… всякое.

– Так что за зверь это… Моль?

Глаза кузнеца ностальгически повлажнели.

– Ты это… убери все ж его… туда, откуда достал. Непривычен здешний народец к коббоку.

– К коббоку?

Мимоходом отметил, что слово читается одинаково в обоих направлениях. Напряг память, отыскивая нужное слово. «А роза упала на лапу Азора»… Тьфу, пропасть, да как же его!? О, палиндром!

– Ну вот и имя пушистику само нашлось. Колобком будет!– не удержалась и вставила свои пять копеек Маша-Морена.

Впрочем, Моль, пожалуй, и не расслышал реплики. Он как раз допил свое пиво и, со смаком крякнув, стукнул донышком о столешницу.

– Коббоки они… такие…

Кузнец достал из необъятных штанов кубик табакерки, набил нюхательной смеси в нос, отвернувшись к стене, оглушительно чихнул. Слюда в окнах жалобно тренькнула, но выдержала натиск. В кружку вновь плеснула рубиновая жидкость. Я искренне понадеялся, что на сем разъяснения о природе коббоков не исчерпали себя.

– В горах они, значится, обитают… Коббоки… Да.

– И что делает этот мохнатый шарик? Во что вырастает? Его содержат в доме? Чем кормят?

– Коббок… Он… Его… Они…

– Что, Молль? Не тяни кота за хвост!

– Не приручает их никто!

– Почему?

– Опасаются. Непредсказуемые они.

– Совсем непредсказуемые?

– Ну да. Мальчишки с ними балуются порой. Устроят им нору или землянку какую… ну и подкармливают. Коббок, он, как перекати поле. Неприхотлив в еде, ему мало нужно, крошку-другую хлеба в день, пару травинок, кусочек гриба или ореха, с наперсток водицы. Но вот сладости или сдобную выпечку любит. И если прикормить его в определенном месте, то он будет возвращаться туда каждый вечер. Или каждое утро.

– Тум!– разносчица поставила перед нами увесистое блюдо, наполненное клешнями, вареными шейками, панцирными тушками.

– Раки? Крабы?

– Всего понемногу,– пробасил Моль, уже выковыривая узким изогнутым ножиком мясо из клешни.

– Ну так в чем подвох?– глаза Маши горели нетерпением.

– Какой подвох?– кузнецу не слишком хотелось отрываться от вкусной еды.

– С коббоком!

– А… С коббоком… Да странный зверек. Он, коли привяжется к тебе, будто начинает ждать чего-то. Не ест, не пьет, смотрит на тебя глазами-бусинами, шерсть у него вроде как искрой пойдет временами… И ежели, к примеру, к нему в такую минуту прикоснуться, то…

Моль отложил вилку и взялся за кружку. Пил долго, со смаком.

– Ну что «то», что «то»-то?– не выдержала Морена.

– Да как-бы тут половчее сказать. Вот я, к примеру, кузнец. Погладил бы я коббока… искрящего то есть… не такого, как он сейчас… да…

– И?– я тоже стал терять терпение.

– И на несколько дней мастерство свое кузнечное, утратил бы… Да. Смог бы, пожалуй, подкову сковать… Ну или нож самый простой… А так нет… Зато ни с того ни с сего стал бы слышать лучше намного. Или бегать быстрее… Или плавать. А зачем мне плавать, как лосось? Куда бегать, ась? Я и так везде успеваю. А еще, бают… Ну, не то, чтоб я во все старушечьи бредни верил, но все же…

– Не томи, Моль!

– Того, кому удастся разобрать чего от него, значится, коббок хочет, ждет награда.

Мы переглянулись с Машкой.

– Ты о том же думаешь, что и я?

– Пет-квестодатель?– спросила она шепотом.

– А что, уважаемый кузнец, коббоку потребно?

– Вот энтого я сказать не могу. Чего не ведаю, того не знаю. Только, опять же по слухам, исчезает он после того, как получил нужное. Награждает, и исчезает.

– А награждает чем, не бают?

– Да кто ж его поймет… Может умением каким… Или одежкой богатой… оружием, снадобьем, припасом… Колчаном…Перевязью…

Моль немного захмелел. Хм, перевязью. А не спросить ли мне, кстати, о моей находке с клеймом?

– А не приходилось ли тебе слышать имя мастера Гиммли?

Кузнец даже пенным поперхнулся.

– Мастера… кого?

Выражение лица Моля недвусмысленно намекало на то, что вопрос он прекрасно расслышал. Но я, на всякий случай, повторил:

– Имя мастера Гиммли ни о чем тебе не говорит?

Усы у кузнеца обвисли, рот скривился, и даже вздернутая пышная борода уныло опустилась.

– Да какой он мастер! Вот дед у него был, тот да, отец… тоже ничего так… но уже не то совсем. А Гиммли-младший он…

Моль замялся.

– Так что он, уважаемый?

– Да малый даже не торговец!– выпалил собеседник, с грохотом припечатав днище кружки к столешнице. Пиво пролилось, разносчица тут же подскочила с тряпкой, не впервой, народ за соседними столами не обратил на эскападу ни малейшего внимания.

– А кто?– не унимался я.

– Малахольный он, Питер Гиммли! Продал кожевенную мастерскую предков. Накупил всякого барахла за бесценок, осла да тележку. Теперь таскается по городу, зарабатывает монету, чтобы отправиться в Цимес-град. И ладно товар бы какой ладный был, так ведь нет, мусор сплошной! Неделю назад животина не выдержала позора, видать, и пала. Так дурачок заместо осла сам впрягся! И самое место ему там! И поделом! А ты– «мастер Гиммли»! Еще и песни поет! «Что нас не убило, ей же, ей-ей, что не погубило, сделало сильней!» Тьфу!

Я не смог сдержать улыбки. Надо же! Юный бизнесмен средневековья, вдохновленный идеями позитивизма!

– А где я могу повстречаться с Питером?

– Да на кой ляд он тебе сдался? Мастеров настоящих у нас в слободе нет разве? Что сбрую коню, что доспех воину, что сапоги страннику или тесьму какую или, допустим, баклажку…

– Ты не понял, Моль. Вот почему мне нужен именно Питер.

Я показал клеймо на перевязи.

– А… ну это… тогда-то… что ж… Хорошая перевязь, да… Была когда-то… Дед, небось делал еще. Не в обиду ему будь сказано, все же ничего особенного. Любой скорняк такую вещь…

– Меня история, связанная с ней, интересует. А не сама вещь.

– История? Дык… От рода Гиммли только Питер, почитай и остался. Если б он чтил традиции и корни свои, вряд ли бы по ветру пустил, что родичи веками налаживали. Не до семейных преданий ему, думаю… Так-то.

– Но попробовать-то стоит? Попытка – не пытка!– влезла Маша-Морена.

– Это да!– Моль осушил до дна кружку и обтер от пены усы,– Оно, конечно. Не пытка. Покажу я вам, где Гиммли-младшего сыскать. Пойдем! А ты, любезный, будь добр, пригляди уж за моим добром!

Кузнец перекинул одним махом мешок с железом по ту сторону прилавка. Корчмарь тяжко вздохнул, отволакивая торбу в сторону.

Фильм такой был. В главной роли Михаил Кононов. По сюжету герой самоотверженный педагог, немного наивный, немного смешной в своей прямолинейности. Зовут преподавателя Нестор Петрович. В той школе, где я, восьмиклассник на тот момент, обучаюсь, работает учителем математики не менее замечательный человек и педагог по призванию Владимир Сергеевич. Внешне (если смотреть под определенным углом) он чем-то напоминает героя "Большой перемены". За что среди местной школоты и получает закономерное прозвище "Нестор".

Мама очень живо интересуется школьными делами. Я, в меру сил, держу ее в курсе, иногда при пересказе сокращая отчества учителей или заменяя их официальные имена на "позывные". Для краткости .

Наступает день общешкольного родительского собрания. Надо сказать, мама никогда не пропускает такие мероприятия. "Учишься ты хорошо, мне краснеть нечего". Думаю, мама даже гордится мной где-то. До начала официальной части еще минут пятнадцать, мама видит нашу классную руководительницу, входящую в дверь с табличкой "учительская". И устремляется за ней, чтобы задать какой-то вопрос. Дверь закрывается, я успеваю заметить внутри комнаты еще трех-четырех "классных дам". Минут через пять приглушенного мерного диалога (мама человек общительный) секунд на пять воцаряется тишина. И затем - взрыв хохота. Мама выходит из учительской пунцовая.

– Мам, ты чего?

– Спросила, когда будет Нестор... Ваша классная сказала, хорошо, что припозднился. Вообще-то он обижается когда его так называют.

2. Первый рабочий день.

Если честно, то это был первый рабочий день после окончания учебного заведения. То есть мне приходилось работать и до того. А потом учеба на дневном. Диплом. А на дворе перестройка. И диплом мой на хрен никому не нужен. Работа по специальности вроде как и есть. Но без зарплаты. (кто не понимает, или не помнит как это, поинтересуйтесь у старших товарищей). Но в соседнем ЖЭКе требуется электрик. ЖЭК при крупном заводе. Завод еще на плаву (через несколько лет эффективная экономическая политика государства исправит сей досадный казус), денежный пансион рабочим выплачивают "по старорежимному" дважды в месяц.

С утра в ЖЭКе разнарядка. Как окажется, она там два раза в день. С утра и после обеда. И в 17-00 отметиться надо. Чтоб народ не разбредался при относительно свободном режиме.

Естественно, я никого не знаю. Все ждут начальника. Он появляется. Я немного офигеваю. Высокий, мужественный, колоритный дагестанец (позднее выяснится, не совсем, из малой кавказской народности, название которой я, к сожалению, не упомню) лет тридцати пяти. Орлиный профиль, короткая аккуратная стрижка, выбрит идеально, будто только что из парикмахерской. На дворе осень. От начальника пахнет морским бризом. Дорогой одеколон. Пальто горчичного цвета чуть ли не в в пол небрежно подвязано мягким поясом на узел. Стрелки брюк упираются в глянцево поблескивающие туфли с пряжками. Обручальное кольцо соседствует с массивной золотой печаткой. Образ дополняет воротничок белоснежной сорочки, слегка возвышающийся над пальто. Честное слово, место такому экземпляру мужской породы явно где-то на обложке журнала, а не в районном захолустном ЖЭКе!

Мужики и парни приветствует его как-то буднично и... по панибратски что-ли.

"Привет, Мурад!" "Как сам?" "Как выходные?" "Че, вот прям из клубяшника?" От этакой дикой продвинутости у меня легкий когнитивный диссонанс. Из какого, к чертям собачьим, клуба? Ночной в городе только один. Недавно открылся, хоть и неподалеку, но, мягко говоря, не каждому там рады.

– Здравствуйте, товарищи!- в дверях появляется мужичок средних лет, скромного роста, в кожанке.

– Это кто?- тяну я за засаленный до крайности рукав фуфайки мужичка поблизости, сложением напоминающим Евгения Леонова. Уже этим вечером выяснится, что Василий идейный алкоголик. И столь же идейный противник правил личной гигиены.

–Кто... Кто... Начальство это... Директор стал быть... кто... Алексеич это!

– А этот тогда?- я вытягиваю подбородок в сторону фотогеничного красавца.

– Мурад!? Ясен пень. Слесарь. Сантехник. Кол-ле-га...

Тяжелый запах перегара и давно немытого тела догоняют меня вместе с ответом.

3. Полиглот

В нашем городе много образовательных институтов. Настолько, что обучаются в них не только местные, но и представители дружественного стране Советов лагеря. Африканцы, кубинцы, вьетнамцы, афганцы. Советская власть в один прекрасный... ужасный.... нужное подчеркнуть... день заканчивается. А студенты еще какое-то, довольно долгое время продолжают пребывать и даже прибывать.

С одним из них на летней городской площади нас сводит жажда. На дворе расцвет рыночно-ларечной эпохи. Местного холодильного оборудования пока не хватает и производители напитков впихивают везде и повсюду свои витринные брендованные шкафы-холодильники. Особенно усердствует Кока-Кола. На сей раз аппарат расположен у торгового ларька. Схема такая: протягиваешь денежку девушке в окошко, называешь напиток, она отсчитывает сдачу, жмет кнопочку, и, после срабатывания магнитного замка на шкафе, пристально сличив забираемое с оплачиваемым, вы расстаетесь лучшими друзьями.

Африканец, стоящий передо мной, видимо прибыл из мест, где регламент немного отличается. Там (вот ведь варварство, а?) сначала берешь напиток методом свободного доступа, потом показываешь девушке и оплачиваешь.

Поэтому, заметив издалека, как малец забирает лимонад из витрины, парень чернокожий, не переставая легкомысленно калякать по мобиле за дверцу "дерг"!

Не тут-то было, мой шоколадный заяц.

Африканец что-то недоуменно бормочет в трубку на своем суахили. Пока я, оплатив у него за спиной, не забираю "спрайт" из-под приплюснотого темного носа.

– Щелк - почти неслышно срабатывает магнитный замок.

–Дерг- потомок неутомимых охотников и собирателей озадаченно пялится на стекло.

– Шииит!!

Это он, кажется, на язык эксплуататоров и колонизаторов перешел, когда следующий клиент отоварился "доктором пеппером".

– Щелк.

–Дерг!

Нескафе, приятель!

Тем временем и девочка с бантиками обзавелась баночкой с лимонадом. А для негра, так загипнотизированно уставившегося на прозрачную дверцу, шкаф так и остался неприступным.

– Да бляттттт такая!– темная ладонь напоследок врезалась в капиталистический металл боковины. И африканец пошел к мороженщице. По пути, видимо, рассказывая другу на том конце провода о расизме, процветающем на просторах России.

– Осторожнее, что ли, дядя!

– Извини…те.

Предо мной замерла, словно нахохлившаяся птица, девчонка. Буравит своими насыщенно карими. Кажется, я случайно наступил ей на ногу. На вид лет шестнадцать, не более.

– А разве несовершеннолетним можн..

– Мне девятнадцать, удод!

Хамка. Очаровательная, подтянутая, коротко стриженая хамка в черной куртке и спортивных штанах с полосками. Дочке моей ровесница.

– А ты на ворона похожа,– изучающее оглядывая девчушку, безэмоционально тяну я.

– Я? На ворону?– ноздри раздулись, пальцы гневно сжались в кулаки. Попутно отмечаю две набитые костяшки, так характерные для кулачных бойцов.

– На ворона. Это разные птицы,– уточняю, делая предусмотрительно шаг вправо-назад. Если она правша, выиграю полсекунды на защиту,– Ворон,– символ мудрости и долголетия.

Она глубоко вдыхает, прикрывает глаза, и я почти слышу: «Раз. Два. Три. Че-ты-ре». Борется с вспышкой гнева. Это хорошо.

– Меня Маша зовут. Ты уже в группе?

– Пока нет.

– Ну и отлично. Лови приглашение.

«Игрок «Морена» приглашает вас создать группу. Да/Нет».

– Да.

– Выберите название группы.

Не успел я и рта раскрыть, как голос возвестил:

– Оригинальное наименование «Орнитологи» зарегистрировано. Лидерство определено рандомно. Ахав.

– И почему так?– проворчала под нос спутница.

Вот не знаю почему, а она мне нравится! Маша/Морена!

– Дин! Дон!– раскатистое эхо над площадью отправляет нас в путешествие.

– Ну вот я и в Хопре!– с энтузиазмом героя рекламного ролика, прославляющего очередную финансовую пирамиду на заре становления нового государства российского, продекламировал я.

– Что?– робко переспросила Маша.

– Ничего, Мария, пойдем с местными реалиями познакомимся!

И снова передо мной был мост. Но вовсе не тот, что в первый раз. Даже не напоминал ничуть бетонное творение двадцатого века. Мост горбился средневековой брусчаткой и вел к воротам города. Ворота производили впечатление реквизита, взятого напрокат у съемочной бригады исторического фильма. Высокие, как раз для того, чтобы всадник мог проехать не нагибаясь, основательные, обитые бронзовой или медной полосой, широченные. Вот только откуда здесь кавалерия? Только если кто из реконструкторов рыцарства коня с собой протащил.

На мосту знакомый камень. Занимает не всю проезжую часть, и я, ради озорства, пытаюсь протиснуться бочком. Нет, не пускает! Вязнешь, как муха в киселе в обычном, казалось бы, воздухе.

Ладно, не будем нарушать регламент! Касаюсь рукой камня, оказываюсь по ту сторону. Маша следом. В первую очередь замечаю, что в ней изменилось. Поверх стандартного комбинезона то ли куртка без рукавов зеленого сукна, то ли перехваченная широким кожаным поясом туника. Почему-то именно так я представлял себе одежду товарищей Робин Гуда. На ногах не кроссовки, как у меня, а элегантные короткие сапожки с выдавленным узором.

Перед глазами плывет табло:

– Социальный гекс» приветствует вас. Здесь вы можете отработать взаимодействие с независимыми персонажами, а также с другими участниками Игры.

Уровень агрессии: отсутствует.

Местность сценария: город . Дополнительно: Скрыто.

Плотность игровых предметов: очень высокая. Особенность: Применение эпюров не предусмотрено, полученные профессии, навыки и свойства артефактов активируются автоматически и в полном объеме. Пространственный карман предоставлен дополнительно на время прохождения испытания: 10 ячеек. Сумма условной валюты на вашем счету 10 социальных кредитов (соответствует десяти медным монетам). Задача: заключить пять торговых сделок с независимыми персонажами. Награда: 300 социальных кредитов. Два очка развития рандомно. Дополнительно: участвовать в рейтинге по количеству и эффективности сделок, открыть индивидуальные подлокации, наладить отношения с другими группами игроков.

Бонус: Вариативно. Ограничения по времени. Одни сутки.

Краем глаза замечаю, что девушка бросает на меня странные короткие взгляды. Осматриваю себя и… краснею. Получается, вырядился почище, чем на карнавал! Плащ браконьера, оказавшийся сам собой на плечах, почему-то стал пестрым, словно сразу десяток маляров расписывали на полотне кисти. И еще пояс этот ветхий, словно молью поеденный… Вот ведь, недотепа, сберег нужную вещицу, нечего сказать!

– Эй, гость города, помоги водовозу!

Меня окликает худосочный старик. Прячу плащ в инвентарь. Невесть откуда взявшаяся арба у ворот, груженная пузатой бочкой с крантиком, угодила колесом в промоину. Запряженный ослик честно старался, но обстоятельства оставались все так же превыше его возможностей.

– Попробую, отец, но уж больно бочонок-то велик, справлюсь ли,– тут же откликнулся я, напирая плечом на дощатый борт.

– Если не ты, то кто? А и мы упремся, верно, девонька? Хоть сколь-нибудь, да подмогнем!

Глаза на морщинистом лице блеснули лукаво, и, к моему удивлению, арбу удалось вытолкнуть на раз!

– Спасибо, гости дорогие, спасибо,– прислоняя ладонь к груди, благодарил дед.– Денег у меня нет, но дам добрый совет. Тебе, годами зрелый, в себе не сомневаться. И вещи с легкостью начнут повиноваться.

Старик, хитро прищурившись, неожиданно щелкнул ногтем по кольцу. + 20% силы!

А я про него и забыл. Табло же предупредило: «артефакты активны в полном объеме». Ай-да дед, знал у кого помощи просить!

– А мне что-то посоветуешь, дедушка Фарух?

Я снова спохватываюсь, сконцентрировавшись на облачке над головой собеседника. Ничего принципиально нового, правда, не узнаю. Фарух, водовоз, 6 уровень.

– Юным советы давать,– слова на ветер кидать,– вновь улыбается старик,– Удачи вам!

– Дзинь!– Репутация членов группы с жителями городов повышена на 1 пункт. Текущий статус: «Нейтралитет +1» Для изменения статуса на «Интерес» необходимо еще 2 единицы репутации.

– Прикольно,– тут же откликается Маша, получившая сообщение.

У ворот образовалась небольшая очередь, спровоцированная, по-видимому, ревностными стражами в нагрудных кольчужках. Выглядят они, несмотря на рост и габариты, довольно комично: малюсенькие шлемы отороченные вытертым мехом, неаккуратные редкие бородки, выпирающие вперед пивные животики и бесформенные штаны в мелкую полоску. Но вот уровни… Лех, Бех и Вех, как на подбор щеголяют двадцатым левелом в характеристиках. Пройти мимо трех таких сторожей, превосходящих и в массе и в физической силе, нереально. Я ставлю девчушку в очередь, а сам ныряю под мост. А вдруг, как и на канале, меня там ждет сюрприз? Ничего, кроме писка двух прошмыгнувших мимо недовольных крыс, меня там не ожидало.

– По два медных с носа, и милости просим!– выдает блондинистый Лех, стоит поравняться с ним.

– А можно…

– Можно Машку за ляжку!– обдает сивушными и чесночными парами Бех.

Спутница густо краснеет от незамысловатого солдафонского юмора.

– И все же…

– Ну, не видите что-ли, братья, к нам гость творческий, думающий заглянул. Не просто пройти хочет, а с выдумкой, с блеском, с огоньком! Так, любезный?– вступает в диалог Вех.

– Выходит, так,– выдавливаю я, слыша возрастающий ропот толпы и ощущая себя распоследним идиотом.

– И мы, глядишь, развлечемся. Уж больно скучна служба на воротах! Верно, браты?

– А то…

– К гадалке не ходи!

Вех у них лидер и мозговой центр. Понятно. Хотя с виду и не скажешь. Все на одно лицо, только Бех рыжеватый, а Вех чернявый.

– Отведем душу, сыграем!– подытоживает Вех.

– В кости бросим!– предлагает Лех.

– Карты раскинем,– не остается в долгу Бех.

– Мой черед нынче!–обрывает Вех.– В загадки испытаем тебя, чужестранец. Выиграешь,– твоя взяла, проходи со спутницей своей даром. Проиграешь,– не обессудь, сверху заплатишь пять монет!

– Каждому!– вклинивается в разговор Бех, напомнив мне о чем-то подзабытом уже, мимолетном.

Эх, не зато меня мамка била, что играл, а за то, что отыгрывался!

– По рукам!

Загадки братьев несложные. Про красну девицу, что сидит в темнице, а коса на улице. Про черного коня, скачущего в огонь. И про горницу без окон и дверей, где полным-полнехонько людей, – как вишенка на торте от самого башковитого. Крестьянские дети, наверняка, по сценарию, что с них взять?

– Мы проходим.

– Не спешите. Теперь вы загадываете, а мы отгадываем!

– Не было такого уговора!

– А какой был?– блестя озорными чертиками в глазах, вопрошает Вех.

Вот-те на! Вот тебе и простачки! А толпа-то сзади шумит, напирая.

– Хорошо. Загадка одна…

– Но отвечать мы будем все… По очереди,– опять полез в пекло поперек старшего братца нетерпеливый Бех.

– Принято. И если не ответите,– мы входим в город безвозмездно. То есть даром.

– Валяй!

На условия троицы я согласился не зря. Пришла пора достать из кармана козырного туза, поставившего в тупик не один детсадовский ум. Ну, выручай Корней Иванович! И я с чувством, на всю округу, продекламировал:

Красные двери

В пещере моей.

Белые звери

Сидят у дверей.

И мясо,и хлеб –

Всю добычу мою

Я с радостью

Белым зверям отдаю*.

Стражники впали в ступор, недоуменно переглядываясь.

– Белые собаки есть у северных племен. Они их очень берегут и кормят отменно,– не очень уверенно проронил, наконец Лех.

– Всю добычу зеленокожие варвары жертвуют своим идолам в день полнолуния,– предположил Бех.

– Красные двери во дворце императора. Его конная гвардия носит по праздникам белые мундиры!– торжествующе выкрикивает долго думавший и наиболее осведомленный Вех.

– Нет!– отрезвляю его тут же я.

– Рассказывай!– требует предводитель охраны.

В ответ я улыбаюсь. И показываю. Смотреть, как целая гамма эмоций бежит по физиономии сообразительного старшего брата очень забавно. От возмущения и недоверия к пониманию и веселью. Он разражается хохотом, хлопает меня по плечу, от чего я едва не тараню створку ворот.

– Ой, пройдоха, ой, фокусник! Пропустите гостей, братья.

Глядя нам в спины, Вех утирает слезы и выглядит довольным. Еще бы! И скуку разогнал, и внакладе не остался! Теперь будет радовать путников новой загадкой. Лишь бы слова запомнил, а то получится, как у одного приснопамятного поручика, не загадка, а каламбурчик.

Лишь коснулся пяткой городской мостовой, пришло сообщение.

– Заключена сделка. 1/5. Коммерческий ранг 3/10. Сделка доходная, но с высокой степенью риска. Репутация членов группы с жителями городов повышена на 1 пункт. Текущий статус: «Нейтралитет +2» Для изменения статуса на «Интерес» необходимо еще 1 единица репутации».

*авторство принадлежит Корнею Чуковскому, большому затейнику по детской части.