MadTillDead

В детстве я очень завидовала своим соседкам. Они были из многодетной семьи и каждый год по путевке хоть на одну смену, но ездили в лагерь. Поэтому я очень упрашивала маму отправить меня с ними.

Не знаю уж какими правдами или неправдами, но мама достала путевку. Нас забрали на большом автобусе и отвезли за тридевять земель, в лагерь недалеко от райцентра.

В первый же вечер я носилась по площадке с неясной целью, когда на пути возник мальчик. Вид его был столь грозен, что я предпочла спастись бегством. Он мчался за мной вокруг корпуса, я петляла, пытаясь скинуть хвост, но не рассчитала, что кусты за зданием настолько плотные. Колготки увязли в колючках, бежать дальше было невозможно.

Я решительно развернулась навстречу опасности, пытаясь повторить позу героев из книг о войне, кулаки сжаты, грудь колесом. Вспомнились все проклятия девочковых игр от "да чтоб тебя Петров поцеловал" до "кто на черточку наступит, тот мальчика полюбит". Мой преследователь неотвратимо надвигался. Мелькнула мысль: "Ну все, мне конец".

От страха я закрыла глаза и услышала рядом с ухом тяжелое дыхание, голос отрывисто произнес:

- Меня зовут Витя Синичкин. А ты водишь!

С облегчением, что проклятие поцелуев не настигло меня в этот раз, я отковыряла колготки от кустов и кинулась догонять Витю.

Он любил меня ровно неделю, а на следующей я узнала, что он играл в догонялки с Наташей.

- Ну правильно, - говорила Танька. - Она взрослая, не чета тебе. И целоваться, наверное, умеет.

Два дня я была безутешна. Мало того, что поцелуи это теперь не проклятие, а им надо учиться, так еще и какой-то Витя Синичкин предпочел мне другую. В столовой я украдкой из-под ресниц наблюдала за ним, а по вечерам строила изощренные планы мести.

В таких заботах и пролетела смена, приближалась королевская ночь. Пока девочки строили планы приколов над разными комнатами, я узнала на какой кровати спит Витя, запасла тюбик зубной пасты и твердо решила сделать что-нибудь безумное.

После отключения света я пыталась бороться со сном, но проиграла. Зато первая проснулась утром. Нестерпимо чесалось лицо. Почти не открывая глаз, я двинулась в туалет. Из зеркала на меня смотрел индеец. Боевую раскраску нарисовали зубной пастой. Я умылась и вернулась в комнату, девочки постепенно просыпались и делились новостями.

Оказалось, что никто из наших не пошел кошмарить соседей, все уснули как убитые. Зато сразу видно было, что кто-то приходил к нам. У Таньки были нарисованы усы, у Настьки - бусы на шее.

- А у меня, - гордо похвасталась Наташка, - на ноге нарисована резинка, как у чулок!

Свою победу она ощущала недолго.

- То есть ты хочешь сказать, что мальчики залезали к тебе под одеяло и видели тебя в трусах? Фууу

Все неодобрительно посмотрели.

Наташка сникла, а я, даже не начав завидовать, пожалела её. Вот, оказывается, до чего людей поцелуи доводят.

У нас во дворе не было мальчиков, поэтому при игре в дочки-матери "папой" назначали либо Аньку, либо Таньку, как самых высоких и на год старше. Мы с Настькой как младшие были "дети".

- Жена! - басила Танька, возвращаясь с работы. - Почему ужин не готов?

- Ну, дорогой, мы только вернулись от куста с крыжовником. Я не успела.

- Эх, жена! Все у тебя не слава богу!

И Танька махом выпивала настойку лепестков шиповника, которую мы делали в маленькой бутылочке, и занюхивала рукавом.

- Э, жена! Почему дома не убрано? - басила Анька в свою смену.

- Дорогой, сейчас осень, а дети очень энергично играли, задели дерево, под которым мы живем, все и осыпалось.

- Эх, жена! Все у тебя не слава богу!

И Анька затягивалась сигаретой из свернутых листьев, откидывалась на "кресле перед телевизиром", старой подушке перед коробкой, оклеенной фольгой, и весь вечер чесала пузо.

Так что однополое воспитание на меня почти никак не повлияло.

Ребенком я была неаккуратным, вечно что-то проливала, ломала, срезала больше, чем нужно, поджигала. И все не от злого умысла, а исключительно по природной рукожопости.

Однажды в школу пришла преподавательница труда. В начальной школе учительница на все предметы была одна, и она прекрасно видела, что комок, криво продавленный пальцем посередине, это все, что я могу сделать на тему "Вазочка из глины". Новая же учительница была реальным шансом изменить мнение о себе. "Надо только чуть больше стараться", - ласково говорила мама, глядя на очередное пятно краски с названием "пруд". В общем, до совершенства мне было рукой подать.

В тот день на трудах у нас была тема выкроек. Нужно было вырезать уменьшенную выкройку юбки и вклеить ее в тетрадь. Я старательно пыхтела весь урок, высунув язык от напряжения. Четверть круга у меня получилась идеально благодаря циркулю, даже вырезать я ее смогла почти без потерь, хотя ножницы тряслись от ответственности. А вот с остальным были явные проблемы: клей был слишком жидким, пользоваться кисточкой мне запрещали, я либо приклеивала её к материалу, либо просто оставляла сохнуть, и она портилась.

Гениальная идея пришла неожиданно - раз нет кисти, надо наносить пальцем. Капелька клея была распределена быстро и почти аккуратно, но ее не хватило. Я решила немного добавить, но крышка сорвалась, клей вылился почти весь. Мне оставалось только наблюдать, как остатки самой аккуратной из моих работ скрываются под слоем клея. В этот момент подошла новая учительница.

- Ммм, - протянула она. - Придется переделывать.

Стало невыносимо горько от жизненной несправедливости. То, для чего я потратила всю возможную старательность, нужно переделывать. Зная меня, второй раз так же аккуратно может и не получиться.

Однако, она была права. Я тихо, но очень горько вздохнула, оторвала тетрадь с кусочком краски от парты, оказалось, что она уже успела схватиться, и пошла мыть руки. И колени. И щеки немного.

Зато в менее нервной обстановке дома все получилось еще лучше. За ту выкройку я получила 4. Для оценки по труду девочки-рукожопа это очень даже много.

Но неспособность что-то сделать одинаково два раза еще раз аукнулась мне на тех же трудах годом позже, когда надо было вязать пинетки. Даже считая петли и провязывая одинаковое их количество, одна получилась размером 6 см, вторая - 16. Когда учительница их увидела, она внимательно вгляделась в моё лицо.

- Это ж ты у меня к парте приклеилась?

Отпираться было бессмысленно.

- Угу.

- Держи свою четверку. За старание.

Когда знакомый наконец съехал из общаги и обзавелся собственным жильем, я спросила как он себя чувствует теперь.

- Все, конечно, здорово, - сказал Игорь. - Но иногда так одиноко в квартире. Думаю завести себе цветок.

Кактус Иннокентий прекрасно вписался в холостяцкое жилье и успешно скрашивал одинокие вечера. Но недолго.

- Света, - написал мне Игорь через год. - У тебя знакомые котят не отдают?

- А что такое?

- Все, конечно, здорово, но иногда так одиноко в квартире. Мне бы котика завести.

У знакомых как раз кошка родила. Белогрудый пушистый Барсик хоть и ронял на пол все, что плохо лежало, но этим успешно скрашивал одинокие вечера.

Потом судьба развела нас с Игорем, а через два года он добавился ко мне в одной из соцсетей.

- Вот, - похвалился он. - Женился недавно.

- Ты? Женился? Вроде всегда был противником браков.

- Знаешь, все было хорошо, но иногда так одиноко в квартире.