Jagdpantherrrr

Мы поднимались по обшарпанной леснице старой шестиэтажки. Остановившись у двери квартиры, где жил раньше Костик со свой женой, я нажала на кнопку звонка.

- Кто там?- донесся из-за двери женский голос.

- Меня зовут Маша. Я пришла поговорить с вами о Косте.

Дверь немедленно открыли. На пороге стояла миловидная девушка в широкой мужской рубахе, очень похожей на рубашку Костика. Она держала в руках полотенце, волосы её были влажными. Впустив, она повела меня на кухню.

- Вы что то знаете о нём, да? Вы знаете, где он? - забросала меня вопросами Настя.

- Я всё вам расскажу. Сядьте и успокойтесь. Вам покажется невероятным то, что я сообщу вам, но умоляю выслушать меня. Выводы свои сделаете позже.

Ваш муж мертв. Его убили около полутора лет назад, спустя некоторое время после того, как он пропал. Я знаю об этом из его слов. У меня есть способность видеть души некоторых умерших и говорить с ними. Я встретила его в супермаркете, он предложил купить ваши любимые конфеты( я назвала марку). Он сообщил мне, что не может уйти туда, где ему быть положено и-за вас. Я согласилась помочь ему и рассказать вам правду. Он хочет, чтоб вы прекратили поиски и начали жить своей жизнью. Не воспоминаниями о нём. Вам нужно его отпустить.- я выдохнула и смотрела на неё ожидая реакции.

Она смотрела на меня широко раскрыв глаза. Когда я замолчала, губы её задрожали.

- То, о чем вы говорите...Так ведь не бывает...Я ходила по бабкам, они делали свои странные обряды и говорили что он найдется...Не подумайте, я здравомыслящий человек, но я уже просто не знала к кому обратиться, я искала помощи в поисках всюду...Он...он сейчас здесь?

- Он всегда здесь. Возле вас.

- Я...не подумайте что не доверяю вам, но могу я спросить у него кое-что...

- Конечно.

Она отвернулась к окну.

- Когда туман над веткой ели сгустится, превратившись в пыль...

- И ошалевшие метели опудрят еЙ степной ковыль, -тихим голосом продолжил Костя.

Я повторила.Настя выронила полотенце из рук.Она повернулась ко мне, вся бледная, и прошептала:

- Значит, это всё правда...- Голос её дрожал. - Это строчки его стиха. Он писал стихи.Стеснялся их и показывал только лишь мне. А я была от них в восторге. Он утверждал, что я необъективна. Потому что люблю его. Вот и стихи мне нравятся. Может и так, сейчас это уже неважно. Я...я так растеряна, я не знаю, что сказать. Дайте мне немного собраться. Хотите чаю?

- Не откажусь.

Она поставила старенький желтый чайник на плиту, достала из шкафчика пачку с чаем. Уронила её на стол, рассыпав содержимое . Высыпала из коробки остатки в заварочный чайничек с узким горлышком.

- А...а как он умер? Он попал в аварию?

- Нет. вы действительно хотите это знать? С этим знанием жить вам станет нелегко. Я вообще советовала бы вам уехать.

- Я хочу знать! Он не стал бы от меня скрывать ничего!- твердо заявила Настя.

- Всё произошло так, как произошло именно потому что он от вас кое-что скрыл.

- Этого не может быть!

- Увы, но всё так. Было условие ничего вам не рассказывать, он выполнил его и в итоге спасти его было просто некому. Ваш Костя хороший человек, но слишком доверчивый.

- Это верно...Расскажите мне всё!

- Вы уверены?

- Да.

Я посмотрела на Костю.Он молчал.

- Что ж. Видит бог, я хотела оградить вас от всего этого. - и я рассказала ей всё то, что поведал мне в парке Константин.Закончив, я встала из-за стола.

- Знаете, Настя, мне нужно идти. Я выполнила просьбу вашего мужа, вы теперь знаете всё.

- Как? Вы оставите всё это так, как есть? - она возмущенно поглядела на меня.

- Я ничего не исправлю. Я могу написать заявление в полицию, но что я в нём укажу? Что мне рассказал обо всём этом призрак? Вы понимаете, что у нас нет никаких доказательств? Не стихи же ваши мне в полиции рассказывать.

- Но нельзя же оставлять преступников безнаказанными! Другие люди могут тоже от них пострадать!

- Могут. И страдают. Ваш муж сообщил мне, что его убийство было не единичным случаем. Уезжайте, Настя. Мы ничего не изменим. Они просто нас убьют.

-Подождите, не уходите. Сядьте. Вы сказали, что доктор при приёме документов всё время что то печатал в компьютере. Думаю, что должна быть какая то база. Данные о донорах, и возможно, о их клиентах. Должны же и они иметь какую то бухгалтерию.

- Думаю, да. К чему вы клоните?

- Мы можем похитить эту информацию!

- Вы в своем уме? Каким образом мы получим к ней доступ?

- Я стану следующим донором.- немного помолчав ответила Настя.

- Нет! Нет! Скажи ей, что я запрещаю ей в это ввязываться! - закричал Костя.

- Костя сказал, что запрещает вам делать это, - повторила я.

-Я тоже не давала согласие на то, чтоб его зарезали как свинью.

-Вы не сможете провернуть это всё в одиночку. Вас просто убьют!

- Я прошу вас помочь мне. Прошу помочь и Костика.

- У вас есть план?

- Четкого плана нет, но есть одна идея...

На следующий день Настя нашла в институте Оглобина. Сказала ему, что ей очень нужны деньги на поиски Кости.Тот, помня об отсутствии родственников у Насти, согласился ей помочь.

Ей позвонили через четыре дня. Назначили встречу, и она на неё пошла. Всё было в точности так, как и с Костиком. С одним небольшим исключением.

Оставшись в кабинете одна, она включила компьютер доктора. Пароль не был помехой- за полтора года Костик выучил пароль наизусть, несмотря на частую его смену.Вставив в разъем флешку, она скопировала на неё всё содержимое.

Найдя укромное место неподалеку от клиники, крепкий сотрудник СОБРа расположился в нём, чтоб иметь возможность видеть въездные ворота. Глубокой ночью к въезду подъехал автомобиль. Ворота тут же открылись, впустив его. СОБРовец объявил по рации начало операции. Несколько парней в масках перелезли через забор и крадучись подошли к зданию.

Настя заметно нервничала. Время шло, а подмоги всё не было. Но она твердо верила в то, что сотрудники полиции знают своё дело.

Когда наконец за ней пришли, нервы её были на пределе. Но, собрав всю свою волю в кулак, она протянула руку для инъекции...

Настя пришла в себя в моей квартире. Я забрала её к себе домой, когда СОБР, ввалившись в клинику , положил всех на пол, а затем вывел из здания. В кармане Насти находилась флешка, среди различной информации на ней находилась папка с паспортными и медицинскими данными людей, считавшихся пропавшими без вести. Ранее Настя указала полиции место захоронения трупов этих людей.

Также на флешке были найдены счета различных банков, адреса переводов, рядом с которыми стояли имена и фамилии. Это были пациенты подпольной клиники по незаконной пересадке органов.

Негодяев в медицинских халатах взяли что называется с поличным. Ведётся следствие.

Обо всем этом я рассказала Насте, отпаивая её чаем.

- Откуда ты знаешь, как всё произошло, тебя ведь не было в клинике? - спросила Настя, и сама же себе ответила,- Ах да...Костик. Костик, ты был там?

- Был. С самого начала операции захвата и до её конца. Этим мразям не отвертеться. Я слышал, как следователь, просматривая Настину флешку, а позже и изъятый компьютер, говорил, что тут материалов на пожизненное.

Я передала ей слова Кости и от себя добавила, что восхищена ею. Её смелостью. Что было бы, если бы оперативники опоздали бы хоть ненадолго...

- Кхм...- кашлянул Костя.- Мне пора уходить. Спасибо тебе, Маша, за всё. Я хочу немного отблагодарить тебя.Вот код от банковской ячейки. Там Оглобин хранил деньги, которые выплачивала ему эта клиника. - он назвал код.- Распорядись ими по своему усмотрению, ну и помоги Насте.

Высокие золотые фигуры безмолвно стояли за его спиной. Он повернулся к ним.

- Скажи Насте, что я люблю её. И умоляю её прожить свою жизнь счастливой! Я люблю тебя, Настя!- прокричал он, и фигуры унесли его...

Я перевела все деньги из ячейки Оглобина в фонд помощи людям, умирающим от рака. Настя согласилась со мной.

Я слушала Костю и мне стоило больших трудов не перебивать его. Ну так по-глупому же всё...Почему нельзя было посвятить во всю эту историю жену? Да мало ли что тебе наговорил баламут Васька. Есть ведь человек, и ,судя по всему, единственный на свете человек, которому ты не безразличен. Который любит тебя и доверяет тебе. А ты...Ты поступаешь самонадеянно. Да, ты можешь считать это геройством, милый студент Костик, ты пошёл на это во благо своей семьи. Но где ты сейчас? В какой подворотне тлеют твои кости? Ладони мои сами собою сжались в кулаки. Я повернулась, желая высказать ему всё, что думаю о нём и о его нелепом поступке.

"Относись к каждой душе с почтением."

"Помни, что каждая душа могла позволить себе жить лишь в рамках отведённой ей провидением роли."

Он стоял опустив голову и смотрел вниз, словно там, под его ногами было начертано решение всех его проблем. Смотрел так сосредоточенно. Мальчишка! Я обмякла. Кулаки в карманах куртки разжались сами собой.

- И чего же ты маешься, бедовый...Чего не уходишь? Не исправить теперь ничего, поздно уже.

- Уйти мог. Они пришли как раз тогда, когда я своё тело осматривал. Я таких на иконе видел. В храме, в Старочеркасске. Мы туда вместе с Настей ездили. Но только изображения их не передавали всей красоты. Высокие, метра в два с половиной, светятся будто солнце. И крылья. Крылья сложенные за плечами. Но как я мог с ними пойти? Настя ведь одна совсем теперь. Она же ждёт меня.

Осмотрев собственное тело я понял, что изъяли только лишь сердце. Я не силён в трансплантологии, мы совсем мало изучали в институте эту тему, но я знал, что пересадка сердца законна лишь при наступлении биологической смерти донора. Пациенты, которым был пересажен данный орган, могли жить ещё с десяток лет. Кто и более. И это было очень хорошо, потому что до пересадки счет жизни шёл на дни. В своем нынешнем положении я преследовал Васю. Стоя за его спиной читал всё то, что с такой жадностью изучал он. Есть теория, что пересадка сердца живого человека...осуществляемая без промедлений...Сердце, изъятое из одного человеческого организма, тут же помещённое в другой...Этот метод может значительно продлить жизнь пациента. Существует целый синдикат, промышляющий противозаконной трансплантацией человеческих органов. Подпольная операционная в ветклинике- лишь капля в море всего того ужаса, который происходит в мире. Да, есть люди, честно дожидающиеся своей очереди...Есть люди, немножко поторапливающие свою очередь взятками должностным лицам...А есть люди, осознающие, что получат жизнь, отобранную у кого то. Безусловно, они не задумываются об этом стоя перед лицом смерти, и срабатывает естественный инстинкт- выжить во что бы то ни стало. Они не знают, кто тот человек, умерший чтоб продлить их жизнь, ни один из этих людей не поинтересовался этим, я наблюдал.

За те полтора года,что я нахожусь в этом своём положении, я наблюдал за ветклиникой. За это время они украли почку у семнадцатилетнего мальчишки...Они обещали ему денег,как и мне. Предложили провести операцию в лучшей клинике города, но без огласки, с доплатой в двадцать пять процентов выше стоимости .Мальчишка был глуп. Он бредил культурой Японии, был знатоком аниме, мечтал побывать в Поднебесной. Беда его была в том, что был он сыном матери-одиночки, едва сводившей концы с концами. Злой рок свёл его с Василием, и тот предложил осуществить мечту. Посулил огромные деньги, помощь в дальнейшем восстановлении, расписал жизнь людей, живущих с одной почкой, как в общем то ничем не отличающуюся от жизни здорового человека. Нужно лишь исключить алкоголь и избыток соли. Мальчишка-анимешник лишь радостно кивнул- алкоголь он и не употреблял, продукты с избытком соли не очень то любил. В день икс мальчишка пришёл в клинику, и всё прошло по шаблону. Когда он пришёл в себя, его запихнули на заднее сидение автомобиля, которое было предварительно застелено клеенкой, вывезли в лес и захоронили рядом...Рядом со мной. Смерть его была страшной. Засыпанный землёй, он пытался вдохнуть, но земля забивала его лёгкие. Обессиленный, он пытался работать руками, но силы вскоре оставили его. Я был рядом в ним, от этого ощущения беспомощности, бесполезности мне хотелось кричать. Руками я пробовал разрыть землю, но руки мои проходили сквозь...

Вскоре он затих. Охранники ветклиники, зарывшие его, живого , долго прислушивались, и наконец уехали. Я стоял на коленях перед этой его могилой и тихонько подвывал от бессилия. В какой то момент я почувствовал...Я почувствовал прикосновение. Как будто волна, водяная струя коснулась меня. Подняв голову я увидел его. Мальчик- анимешник стоял на рыхлой вскопанной земле босыми ногами.

- Ну я пошёл, - только и сказал он.

- Так просто? Ты просто уйдёшь?

- Они зовут меня. Я должен уйти с ними, - он кивнул на две фигуры, стоящие в нескольких метрах. Эти фигуры отличались от моих. Они были столь же высоки, но свечение их имело несколько иной оттенок...Они не был золотыми. Золотой, жёлтый- очень тёплый цвет. Их свечение было холодным, лилового оттенка. Мальчик пошёл им навстречу, радостно протянув руки. Они не встретили его обьятиями. Не коснулись его рук. Они просто дождались, когда он подошёл достаточно близко и лиловое свечение поглотило и его. Фигуры, как и мальчик, просто растворились в воздухе.

Опустив голову я уже было хотел уйти с этого места, как вдруг увидел кусочек окровавленной марли. Видимо, кусок бинта зацепился за куст, когда охранники волокли несчастного . Приблизившись я коснулся его, закрыл глаза.Я оказался в тесной кухоньке хрущевки. Маленькая женщина с волосами мышиного цвета сидела оперевшись локотками в стол и рыдала. Периодически она обтирала щёки вафельным кухонным полотенцем и хватала старенький мобильник, судорожно набирая какие то номера. Я не хотел видеть продолжение,я всё понял.

Мальчишка был первым, корго они оперировали после меня. Были и другие люди...Кто то приходил сам, кого то привозили глубокой ночью, обколотого наркотиком. Была совсем маленькая девочка, детдомовская, подельники Василия пересадили дочери одного богатого господина её желудок. Я наблюдал за всем этим, но ничего не мог сделать.

Большую часть времени я конечно же проводил с Настей. Иногда мне даже казалось, что она чувствует моё присутствие. Но она боролась со мной.Взмотнув своей короткостриженной головкой она словно отбрасывала мои прикосновения. Она искала меня долго. Ищет до сих пор.Отгоняет и мысль о том, что больше не увидится со мной. Я и не ждал ничего другого. Я всегда был уверен в её преданности. Но я знаю, что не смогу быть здесь, фигуры приходят всё чаще. Я очень её люблю, я хочу чтобы она была счастлива. Хочу чтоб у неё была семья. Чтоб у неё родились дети. Она должна узнать, что я не пропал без вести. Она должна узнать, что я умер.

- Это всё, чего ты хочешь? - я внимательно посмотрела в его глаза.

-Нет. Я хочу , чтоб прекратилось убийство людей. Хочу, чтоб эти мрази осознали, что люди- не мусор, хочу чтоб мрази почувствовали хотя бы часть того, что пережил за это время я.

- Что ж, цель стоящая. Жаль, я не смогу тебе помочь в её достижении.

С твоей женой я конечно же встречусь. Как всё это пройдёт- мы с тобою придумаем вместе.Вдвоём. А в мести твоей тебе помогать я не стану. Прости, но мне дорога моя жизнь.Возвращайся теперь к Насте, до связи.

Чертовски сложная выдалась неделя! Зайдя после работы в магазин, я долго ходила между рядов с вкусняшками, раздумывая, чем бы таким побаловать себя и при этом не набрать пару-тройку лишних килограмм.

- Эти конфеты очень вкусные.

- Что, простите? - оторвав взгляд от полок я посмотрела на незванного советчика. О Боже, нет, только не это.

- Я всегда покупал их для Насти, - меланхолично произнес он.

Он- высокий парень лет двадцати пяти, в джинсах, клетчатой рубахе. Он был бы даже красив, если бы не мертвенная бледность его лица и рук. Он провёл руками по волосам, попытался улыбнуться.

- Я вызываю у вас неприязнь?

"относись к каждой душе с почтением".

"не имеешь права глядеть с неприятием или свысока на тех, кто нашёл тебя и нуждается в твоей помощи".

Я словно увидела бабушку, глядящую с укором. Я внимательно оглядела парня. Он выглядел таким потерянным, словно ребёнок, заблудившийся и ищущий маму. Мне стало стыдно.

- Нет, не вызываете. Давайте уйдём отсюда и спокойно поговорим.

Парень широко улыбнулся.Надо же, усмехнулась про себя я, а мне казалось, что позитивные эмоции это способность живых.

Расплатившись за конфеты- выбор нового знакомца, я вышла из магазина. Стоял октябрь, и , хоть дни ещё были погожие, к вечеру заметно холодало. Поёжившись, я повернулась к парню:

- Прохладно. А одежка твоя не по сезону.

- Я не чувствую холод, - невозмутимо ответил он. -Куда пойдём?

- В конце улицы, сразу за поворотом есть небольшой скверик. Не думаю, что в такой час нам кто-то помешает спокойно обсудить твою проблему. Холодновато нынче для променадов.

- Почему вы считаете, что у меня есть проблемы?

Я усмехнулась:

- Иначе тебя здесь уже не было бы.

В сквере было затишье. Деревья росли по его периметру плотной стеной, видимо это значительно сдерживало ветер. Я перестала мёрзнуть и расправила плечи.Он шёл широко расставляя ноги, и всё время норовил пнуть ворох осенних листьев на тротуаре. Трогательно улыбался, когда его ступня проходила сквозь них и ему это не удавалось.

- Никак не могу привыкнуть, - говорил он.

Дойдя до щитка с объявлениями он помрачнел. Тронув меня, кивнул на листочки, скопом налепленные на него. Я стала их рассматривать. Среди кучи текстов о купле-продаже, фотографий утерянных животных висело объявление об исчезновении человека. Несколько строчек с описанием и фото.Фото моего нового знакомца.

- И здесь повесила. Второй год уже, а она всё не смирится.

- Кто - она? Давай по порядку. Расскажи мне всё.

- Меня зовут Константин.Я студент мединститута .Живу...- он осёкся.- Жил со своей женой, Настей.Я сирота, рано лишился отца, мамы не стало когда поступил в мед. Тяжело было одному. Одиноко. Друзья у меня конечно были, но...В нашем кругу не принято было посвящать друг друга в личные проблемы такого, психологического плана. Да мне и не хотелось общаться с ними в депрессивные моменты своей жизни. Мне было одиноко, пока я не встретил Настю.

Встреча с Настей- это встреча двух одиночеств. О своих родителях она рассказывала мало, мать спилась в каком то северном городишке, отца она и не помнила. Ушёл ещё когда и не родилась . Но она умничка у меня, рук не опускала никогда, выучилась с золотой медалью, получила грант и приехала в наш город. Поступила в мед. Там мы и познакомились с нею. Расписались по тихому и зажили вместе. Здорово жили, не ругались совсем. Как два щенка беспородных жались друг к другу, прибились друг к дружке в этой жизни и тепло нам было.

И был в моей группе паренёк, Васька Оглобин. Имя да фамилия у него были простецкие, а идей в голове море, одна грандиозней другой. Эх вы, любил рассуждать он на наших посиделках за рюмкой-другой, низко вы берёте, мелко плаваете...Вот выучимся мы все...Вот кто куда пойдёт? Ты, Вовка? Хирургом в горбольницу сутками за копейки пахать? А ты, Натаха? Педиатром в поликлинику, за те же копейки мамашек полоумных да бабок с маразмом выслушивать? Смеялись мы над ним, спрашивали, сам то он чего пошёл в такую профессию неприбыльную. Он делал загадочное лицо, выдерживал паузу и заговорщицки шептал: и в нашей с вами стезе есть, еееесть золотые жилы, извернуться только надо, связи надо...А на государство горбатиться я не стану...

Ну болтал и болтал, что возьмёшь с пьяного человека. Никто всерьез его бредни не воспринимал. Однако в какой то момент финансовое положение его стало заметно улучшаться. Он стал дорого одеваться,машину крутую купил, сорил деньгами. Нам любопытно было, откуда в нем такие перемены, но на все расспросы он лишь улыбался.

Стали нас с Настей выселять из общежития, семейные вы, говорят, не положено вам с одиночками вместе жить. Что делать? Денег кот наплакал, помощи ждать неоткуда. Занял я у ребят, Настя у подружек одолжила , еле наскребли на оплату однушки на окраине. Да и бог с ним, что условия такие, дальше как? Чем платить в следующий месяц, как друзьям долги раздать? Оба мы подрабатывали, но заработки наши были малы. И я обратился к Ваське. Объяснил ситуацию, попросил подсобить, ведь нашёл же он подработку такую, может есть местечко и для меня. Он обещал подумать.Нашёл меня сам через две недели, сказал что переговорил с кем нужно и может мне в моей ситуации помочь. Предупредил, что не всё в конторе этой в рамках закона, а потому нужно молчать . И о разговоре нашем никому не рассказывать. Даже Насте. Я согласился и спросил, что от меня требуется. Время поджимало. Он ответил, что со мною свяжутся. Через некоторое время мне действительно позвонили. Уточнили с кем говорят и назначили встречу, предупредив, что о встрече этой сообщать не стоит никому. Приехав по сказанному мне адресу я был очень удивлён- это была небольшая частная ветклиника. Она занимала аккуратное двухэтажное здание. Удивительна эта ветеринарка была своей системой охраны. Высокий, плотный, без единой щели забор, видеокамеры , несколько крепких ребят из охраны. Зачем это всё? Что тут охранять? Вспомнив разговор с Васькой о несовсем легальных занятиях я подумал, что это немного объясняет увиденное мною. Что ж, чем бы не промышляли эти живодёры, придётся немного поступиться моральными принципами.

Войдя в здание, я удивился тому, как там было безлюдно. Не было собачников с угрюмыми псами на коротких поводках, не было дамочек с переносками, в которых сидят обречённые на кастрацию котяры. Не видно было персонала. Лишь в углу сидели двое мужчин в форме охраны. Увидев меня, один из них снял трубку стационарного телефона и , нажав кнопку, сказал что то. Через несколько минут ко мне подошёл мужчина в медицинском халате. Уточнив моё имя, он велел следовать за ним.Мы прошли по коридору, мужчина остановился у одной из дверей. Набрав код открыл её. За дверью находилась маленькая вся заставленная какими то коробками комнатка, одна из стен комнатки отсутствовала. Доктор щелкнул выключателем, и я увидел лестницу. Она вела вниз, видимо в подвал. Я заметно напрягся. Но, вспомнив о деньгах, шагнул следом за доктором.Спустившись по лестнице, я увидел длинный коридор, идентичный коридору первого этажа, и множество дверей. Открыв одну из них, доктор вошёл, я следом. Это был медицинский кабинет. Стол с компьютером, два стула, кушетка. Сев на один из стульев, доктор жестом указал сесть и мне на второй. Я начал спрашивать его, в чем будет заключаться моя работа, но он махнул рукой не дав мне договорить. Достал из стола анкету, протянул мне и сказал заполнить её. Спросил, взял ли я с собой документы. Я выложил их на стол. Ознакомившись с ними, он принялся что то из них выписывать.Тем временем я заполнял поля анкеты.

Все вопросы анкеты так или иначе касались моего здоровья. Когда и чем болел, причем был указан огромный перечень заболеваний и предлагалось пометить, были ли у меня какие-нибудь из них. Группа крови, резус фактор. Вопросы касались всего, даже количества половых контактов в неделю, поездок за рубеж, всего. Заполнял я её долго, не могу сказать сколько по времени, часов в кабинете не было. Доктор в это время печатал что то в компьютере. Наконец закончив, я протянул ему анкету. Бегло просмотрев её, он встал и , велев мне ожидать его, вышел. Закрыв кабинет вместе со мною на ключ.

Подойдя к входной двери и прислушался. Когда шаги стихли, я метнулся к компьютеру и включил его. Пароль! Введя несколько символов наугад, я оставил попытки и выключил его.

Ждать мне пришлось недолго. Вскоре я услышал скрежет ключей в замке, дверь отворилась, в проеме её стоял доктор в компании троих мужчин крепкого телосложения. Доктор сказал, что нам нужно пойти в процедурный кабинет и сдать анализы. Встав я снова пытался задать ему вопросы, но он игнорировал их.

- Ты пойдёшь сам, или ребята тебе помогут? - доктор поглядел на меня поверх очков и вышел из кабинета. Я пошёл за ним.

В процедурном кабинете полная медсестра средних лет сделала забор крови,взяла мазок, выдала маленькую ёмкость и кивнула в сторону узкой двери. Видимо, туалет.

Дверь туалета была без щеколды. Плотно прикрыв её за собой, я подошёл к рукомойнику и открыл воду. Мысли в моей голове путались. Я не знал, что и предположить. Что они хотят от меня? Зачем нужны такие подробные сведения о моём здоровье? Медсестра крикнула, чтоб я поторопился.

Поставил ёмкость с мочой на узкий столик.Женщина сняла телефонную трубку и сказала в неё, что её часть работы выполнена. Я робко спросил и её, но она не глядела в мою сторону, словно не слышала.

Открылась дверь и я увидел своих новых знакомых- доктора и парней. Они сопроводили меня в другой кабинет, где молодой мужчина азиатского типа внешности делал мне УЗИ, кардиограмму и ещё некоторые процедуры.Когда он закончил, всё повторилось: телефон, недолгое ожидание, доктор и охрана.

Они увели меня в одноместную палату в самом конце подвального коридора и закрыли в ней.

Подвал находился глубоко под землёй, так, что даже небольших квадратиков-оконец не было. Я потерял счёт времени. Один из охранников несколько раз приносил мне еду и снова запирал палату. В какой то момент мне стало уже не просто страшно, я впал в панику. Я тарабанил в дверь палаты, бил её ногами, пытался вынести её плечом, но это мне не удалось.

Я лежал на больничной койке повернувшись лицом к стене, когда дверь открылась и в палату вошли тот самый доктор, встретивший меня, азиат троица из охраны и мой друг Васька.

- Васька, что происходит? Настя волнуется, сколько я здесь? - я схватил его за плечо, но охранник отстранил от него мою руку.

- Всё будет хорошо, Костик, не переживай, доверься мне.Ты получишь очень большие деньги, просто расслабься и доверяй мне. А сейчас сядь и протяни руку, тебе поставят укольчик.- как только Оглобин произнёс это, один из охранников усадил меня сильно надавив на плечи, другой заставил мою руку выпрямиться и закатил рукав. Азиат набрал в шприц прозрачную жидкость и сделал мне внутривенную инъекцию. Всё поплыло перед глазами буквально в эту же секунду.

Очнулся я в большом прохладном зале, полностью обложенном кафельной плиткой. Горели кварцующие лампы. Их свет отчего то не слепил меня. Я попытался встать. Это получилось неожиданно легко. Я посмотрел вниз и увидел...Увидел, что тело моё встало из идентичного тела. То есть я встал, другой я остался лежать. Повернувшись я стал разглядывать этого другого я. Тело лежало недвижимо, грудная клетка была вскрыта. Я склонился над нею и увидел... я увидел что сердце отсутствует.

-Тебе поверят. - твердо сказал Антон.- Около года назад сестрёнка стала бояться спать в нашей комнате. Говорила, что под кроватью сидят бармалеи и выходят, когда я засыпаю. И я, и мама уговаривали её быть благоразумной, что никаких бармалеев не существует, но всё без толку. Тогда мама позвонила человеку, установившему в нашем доме видеонаблюдение и следившему за тем, чтоб все камеры работали исправно, и попросила его принести и установить одну небольшую камеру в детскую. Попросила не выводить изображение с неё на общий экран , просто чтоб она записывала и скидывала информацию на мамин компьютер.Мы потом вместе просматривали записи и смеялись. Конечно же никаких бармалеев не было. Так вот, камера эта до сих пор стоит в комнате. Наверное, мама забыла о ней. Просто пойди и напомни о камере.

Что ж, это мысль. Вся ситуация мне конечно ужасно не нравится, но произошло преступление, и наказать за него хотят невиновного. А бедная Анна продолжит жить с подонком. Неизвестно, какие последствия будут у несчастной девочки. Она ведь вполне может быть запугана и молчать. Или вообще не вспомнит ничего. Рано или поздно Анна конечно наткнётся на записи с камеры, но когда это будет...И как действует сама эта программа? Записи хранятся до тех пор, пока их не удалит пользователь компьютера, или сами стираются по прошествию какого то времени? Я спросила об этом у Антона, но он не знал. Нужно идти к Анне.

Я нажала кнопку домофона. Женский голос спросил, кто я и с какой целью пришла. Я не нашлась что ответить.

- Скажи, что ты из больницы и хочешь поговорить о детях, - подсказал Антон, стоящий рядом.Я повторила его слова. Домофон пискнул, и дверь открылась. Войдя, я узнала двор из своего видения. Вот скамейка, с резными чугунными бортиками, на ней Анна сидела и глядела на малышей...Дом, в другой ситуации он несомненно показался бы мне красивым, но сейчас производил гнетущее впечатление.

В дверях меня встретила чернявая полненькая девушка в бежевом фартуке и проводила в большую комнату, всю уставленную книгами. Библиотека, догадалась я. Интересно, наличие библиотеки это дань моде или в доме действительно любят читать?

В углу комнаты стоял диван, обитый темно-коричневой кожей. На нём сидела женщина, Анна. Я узнала и её, хоть и выглядела она очень болезненно, неопрятно, сильно отличаясь от той цветущей блондинки. На коленях у неё лежала папка с какими то бумажками. Она подняла на меня заплаканные глаза и произнесла:

- Просматриваю счета. Но совсем ничего в них не понимаю, каша в голове. Олег сказал, мне нужно немного отвлечься. Наверное, нужно, но я не могу...- она снова расплакалась.- Мой сын не выходит из комы, дочь тоже в плохом состоянии, просыпается и снова погружается в глубокий сон. Врачи говорят, что этот сон очень нужен для неё, что это хорошо...Но она никогда не любила так долго спать... Простите. Вы из больницы? Есть какие то новости?- внезапно вскочила она с дивана, рассыпав по полу бумаги. Я молчала, не зная как начать.

- Не совсем. Точней, да, я из больницы, но я не работаю в ней. Я пришла к вам по другому поводу, мне нечего сказать вам о состоянии детей, - начала наконец я.- Что с виновником случившегося?

Глаза Анны потемнели. Она заговорила сквозь зубы:

- О, этот негодяй сядет, и сядет надолго. Олег сказал, что позаботится об этом. А я...Я так корю себя. Пригрела змею на груди! Я всегда относилась к нему с уважением, принимала во внимание его тяжелую ситуацию, помогала с документами. Чем отплатил он мне за это? Он отнял самое дорогое. Я не знаю, не знаю, выживут ли мои дети, а уж о здоровье...О их здоровье и говорить не приходится.- она снова начала рыдать.

- А вы...вы уверены, что виновник именно Расул? - осторожно продолжила я.

- А кто же еще?- Анна удивлённо подняла на меня глаза.- В доме были дети, мой муж и Расул. Олег пришёл поздно, решил глянуть, как дети, перед тем как лечь спать. И увидел там эту мразь. Подонок ещё и избил моего мужа, воспользовавшись тем, что тот был выпившим и опоздал с реакцией.

- Это вам Олег рассказал?

- Да. А почему вы спрашиваете? Если вы были в больнице, то наверняка вам уже рассказали обо всем этом. О таких вещах не молчат.

- Потому что я знаю другую версию, - сказала я и отвернулась.

-Другую версию? А какая ещё может быть другая версия? И откуда она может быть вам известна? -в голосе женщины послышались нотки недоверия.

- Мне рассказал о ней ваш сын.

С минуту она молчала. Потом обрадованно подскочила ко мне:

- Антон пришёл в себя? Что же вы молчали!

- Нет, - остановила я её.- Антон по прежнему в коме.И он не выйдет из неё. Сын ваш к вам уже не вернётся.

- Тогда...как же?

- Он стоит за вашей спиной, - ответила я.

Она обернулась, потом снова повернулась ко мне.

- Это очень плохая шутка.Плохая и неуместная.

- Я не шучу. Я могу видеть вашего сына. Он просил меня прийти и напомнить вам о камере наблюдения в детской.

- О камере вам мог сказать и Фёдор. Что ж, я просмотрю запись. Что ещё вам якобы сказал мой сын? Что преступник привидение? Барабашка?

- Нет. Это сделал ваш муж.

Она вскипела.

- Да как вы смеете??!Как можете вы обвинять отца в том, что он надругался над собственной дочерью и убил своего сына??!Убирайтесь! Не то я вызову полицию!

- Я уйду. Но вы просмотрите записи.

Выйдя из дома я некоторое время не осознавала, куда иду. Антон молча шёл рядом.

- Зачем ты идёшь за мной? Я выполнила то, о чем ты просил. Иди к матери, - повернувшись к нему прошептала я.

- Ты прости её...Она не со зла накричала на тебя.Она очень хорошая и добрая.

- Я знаю. Иди же к ней.

С тех пор, как я сказала Анне правду, прошло несколько дней. Мне очень хотелось перестать думать обо всем, что случилось, продолжить жить своей жизнью. Но я не могла. Похороны бабушки немного сместили в сторону негативные воспоминания, но разбавили их не менее депрессивными ощущениями. Закончив поминальный обед и проводив людей, пришедших почтить её память, мы долго сидели с мамой на кухне и делились воспоминаниями о бабушке. Мама рассказывала о том, как отец впервые привёл её знакомить со своими родителями, как моя бабушка долго и внимательно смотрела на неё, потом как то заметно смягчилась и заговорила с большой теплотой.

- Она была ангелом- хранителем нашей семьи, - говорила мама.- Мы ж молодые глупые ещё совсем были, ссорились по пустякам, обижали друг друга. Если б не она, не знаю, сколько продержалась бы наша лодка.

В дверь постучали.

- Кто это, так поздно...- мама встала, отложив в сторону старые семейные фотографии и пошла открывать.Вернувшись  на кухню, сообщила, что ко мне пришла какая то женщина. Выйдя в прихожую, я увидела Анну. Она стояла на пороге опустив голову.Рядом с нею был Антон.

- Добрый вечер. Вы пришли не совсем вовремя. Сегодня я похоронила близкого человека. Вам лучше уйти.

- Пожалуйста, не прогоняйте меня!- Анна схватила меня за руку.-Позвольте мне поговорить с вами.

Проводив её в комнату и закрыв за собою дверь, я предложила ей стул, оставшись стоять у окна. Она села и заговорила:

- Я прогнала вас тогда...Поймите, то, что вы сказали мне, выглядело абсолютной дикостью. Но зерно сомнения вы всё же уронили. Я смотрела запись той ночи. Вы были правы.

- Как ваша дочь?

-Она спит уже не так много. Она пугает меня своей апатией, но я окружаю её всей любовью, на какую способна. Я молю Бога, чтобы она поправилась.А Антон...Антон без изменений. Врачи говорят, что он может провести так многие годы. Может прийти в себя, а может и...оставить нас.Я ...из-за него я и пришла.Вы сказали мне, что как то общались с ним. Это правда?

- Да. Он сам обратился ко мне в больнице, когда умирала моя бабушка.

- Простите. Мои соболезнования. И...вы видите его и сейчас?

- Да. Он стоит слева от вас.

Она резко повернулась влево. Протянула руку, провела ею по воздуху.

- Вы можете передать ему, что я очень люблю его?

- Вам не нужно было приходить ко мне за этим. Он слышит вас и без моей помощи. Всё это время он не отходил от вас.

Она расплакалась.

- Я чувствовала это. Мальчик мой, как же я люблю тебя, как сильно я сожалею, что тебя с нами нет. Как я скучаю по тебе, по тому времени, когда всё было хорошо и спокойно, и вы с сестренкой были рядом...О Боже! Он...он обнял меня сейчас? - спросила она повернувшись ко мне. Антон действительно обхватил тонкими ручками её плечи и плакал.

- Скажи ей...Скажи ей, что я люблю её!Что она лучшая мама в мире! Самая красивая! Что я буду любить её всегда, целую вечность! Скажи ей, что мне пора. Спасибо тебе, Маша, ты помогла мне восстановить справедливость. Расула отпустили, он поедет домой, к своей семье. У них всё наладится, я видел . Он найдёт работу в своей стране. Отец сядет в тюрьму, и никакие деньги в мире не помогут ему освободиться раньше назначенного судом срока. Об этом я тоже позаботился. Я воспользовался своим нынешним положением и немного попугал кого надо, - он заговорщицки мне подмигнул. Сестрёнка поправится, её сознание пощадит её, события той ночи навсегда сотрутся из её памяти. А теперь передай маме то, что я просил.

Только то, что касается её. Остальное не рассказывай ей.

Я повторила то, о чем он просил . Анна сидела молча, не шевелясь.

Наконец Антон разжал объятия.

- Мне пора уходить. Спасибо тебе, спасибо ещё раз. Прощай Мария!- он повернулся к матери- Прощай...мама!

Бледная кожа мальчика засияла. Он стоял в облаке золотого света, плотно сжав губы. Хочет заплакать, но крепится, догадалась я. Две высокие золотые фигуры с огромными крыльями возникли за его спиной. Свечение фигур и свечение мальчика слились в одно большое облако. Фигуры взяли его за руки, и облако вознеслось пройдя сквозь стену, осветив ночное темное небо.Облако удалялось, превратившись в золотую точку, вскоре исчезло совсем.

- Тебе больно, я чувствую это, но у нас совсем немного времени...- произнёс он.

Сжав в руке розарий, я медленно повернулась к мальчику, и сквозь зубы произнесла:

- Ты и тебе подобные загнали мою любимую бабушку в гроб! И ты надеешься, что я перейму эстафету? Что теперь вы безнаказанно сможете мучить меня?

Хлопнув дверью я вышла из палаты. Бабушки больше нет, и стук двери не сможет ей навредить. А мне выместить злость, пусть и на куске деревяшки, было полезно.

Я шла к машине. Сев в неё и воткнув ключи я опрокинула голову на руль и разрыдалась.

- Она ушла. Ей будет лучше там, чем здесь, намного лучше.- раздался детский голос совсем рядом.

- Чего тебе нужно??!- закричала я, обернувшись к нему. Он сидел на заднем сиденье моего авто. - Ты можешь оставить меня в покое? Ушёл дорогой мне человек!

Он выдержал паузу. Я снова уткнулась в руль и зарыдала. Надо позвонить матери и сказать о том...О том что свекровь её умерла. Они неплохо ладили, особенно в последние годы, и мама сильно переживала из-за здоровья бабушки. Но не звонить же при этом мальчишке.

- Набери матери, сообщи ей грустную весть, - словно читая мои мысли произнёс мальчик, - Я на время уйду. Но я вернусь, - добавил он, - Ты должна помочь мне.

- Пошёл ты, пошёл, пошёл!- я уже не просто плакала, я кричала в голос.

Похороны прошли скромно, но достойно. Я принимала соболезнования от стольких людей, что вскоре потеряла им счёт. А люди шли, и шли...Вскоре меня сменила мама, и я ушла в свою комнату переживать своё горе в одиночестве.

Но побыть в одиночестве не вышло.

- Кхм, - прокашлялся мальчик из больницы, - ты помнишь меня?

- Тебя забудешь, - проворчала я, поворачиваясь к нему.

Он прошёл к моей кровати, сел.

- Дай руку. - потребовал он.

Я протянула ему руку ладонью вверх. Он положил свою ладошку сверху.

- Смотри! Смотри же внимательно, и ничего не упускай!.

Веки мои стали тяжелы и закрылись сами собою. Я увидела дом. Большой, просторный. Какие то очень богатые люди жили в нём. Увидела женщину, красивую статную блондинку. Она сидела на маленькой скамейке с чугунной резьбой, и что то задорно кричала двум ребятишкам. Ребятишки- маленькая девочка лет шести и мальчик, лет девяти, тот самый мальчик, который преследовал сейчас  меня...Но в видении он вовсе не был бледен и худ, это был очень красивый здоровый мальчик...Они играли в мяч, и мальчик, вот вот побеждая, незаметно поддавался девочке, и та, довольная кричала:

- Мама! Мама! Смотри! Я победила!

Мать несомненно видела все эти поддавки, но, потрепав по щеке сына, хвалила девочку:

- Умница ты моя!

Рядом с садом, где играли дети и сидела мать, стриг траву газона угрюмый садовник, Расул. Он приехал давно в эту страну, родом он был из Средней Азии, много бед перенёс прежде чем устроиться работать в эту семью. Детишек хозяйских Расул любил, они напоминали ему о его собственных ребятишках, которых он оставил на своей далёкой Родине. Мать их, блондинку Анну, тоже уважал, потому что была она справедлива и не давала в обиду слуг хозяину. А вот Олег, хозяин...Хозяина Расул недолюбливал. Не потому что завидовал ему, нет. Хозяин был жестоким и злым человеком. Анна, жена его, сдерживала Олега, очень мягко и женственно, он сразу как то затихал в её присутствии, обмякал. Но стоило ей не оказаться рядом...Ох, помнил Расул плечи Иляны, горничной- молдаванки...Хозяйка с детьми в отъезде была, хозяин пришёл домой сильно выпимши. Иляне давно уже пора было домой идти, время позднее, но осталась она постельное бельё выгладить. Расул не знал,из-за чего начался конфликт. Он вбежал в комнатку, служившую прачечной и раздевалкой для Иляны, когда Олег стегал её наотмашь солдатским ремнём, прижав ладонью к гладильному столу её голову.

- Хозяин! Хозяин! Там собаки выбежали!- только и нашёлся что крикнуть Расул.

Ротвейлеры были слабостью Олега. Он содержал их много лет, все они были чистой породы и предметом гордости своего хозяина. Олег мог злиться на любого в этом доме, но стоило ему зайти в вольер- он сразу обмякал и становился добродушным мужичком.

Вот и сейчас, услыхав что с собаками что то неладное, он отшвырнул Иляну и бросился на дальний двор к вольеру.Выиграв время, Расул схватил Иляну под руку и выбежал с нею вместе на улицу. Хозяин , увидев обман, выскочил следом, но гнаться за слугами не стал, опять же люди еще ходили по улицам, да и не солидно это, хозяину за прислугой носиться.

Наутро Анна и дети вернулись, Олег проспался, слуги занялись своими привычными делами.

Олег стал пить всё чаще. Алкоголь стал завсегдатаем стола этой семьи. Анна пыталась возражать, пыталась вразумить своего мужа, но он лишь зло отмахивался от неё. Как понял Расул , у хозяина возникли большие проблемы в бизнесе.

Как то поздно вечером Анне стало плохо.Она побледнела, хваталась за правый бок и громко стонала.

- Аппендицит!- постановил доктор скорой помощи, - Нужно вести на операцию!.

- Мама, мамочка, - заныли дети. Расул увёл их в комнату и попросил Антона, мальчика, присмотреть за сестрой.

- Ты же мужчина, - увещевал он рыдающего Антона, - ты должен смотреть за ситуаций в доме, пока старших нет!

Антошку заметно подбодрили слова Расула, он взял сестру за руку и ушёл с ней наверх, в детскую.Анну увезли.

Олег заявился домой глубоко за полночь. Не найдя в комнате своей жены, он принялся ходить по дому и громко звать её. Расул, оставшийся в ту ночь спать в подсобке, услышал крики хозяина и вышел рассказать , что приключилась беда. Он стоял перед шатающимся Олегом и рассказывал, что его жену увезли на скорой. Внезапно Олег прервал его.

- Принеси выпить!

Расул видел, что хозяину хватит, но ошибочно принял его состояние за переживание из-за Анны. Принеся бутылку коньяка и откупорив её, он плеснул на дно бокала коричневой жидкости.

- Дай сюда!- Олег выхватил из рук Расула бутылку и начал пить коньяк прямо с горлышка, периодически громко выдыхая.

Опорожнив бутылку, он встал, и пошатываясь, побрёл наверх. Поднявшись по ступенькам и пройдя узкий коридор, остановился около детской. Дверь в неё была приоткрыта. В комнатке было темно и тихо, доносилось лишь едва слышное посапывание детей. Олег вошёл в детскую, прикрыл за собою дверь. Подойдя к кроватке дочери, он сдёрнул с неё одеяло. Она зябко поёжилась.

- Папочка тебя согреет, прошептал урод и лег на девочку сверху.

- Пусти, пусти её!

Антон бил отца торшером по голове пытаясь прекратить то, чего не отдавал отчёта. Маленькая сестра его сильно кричала, и он понимал, что причиной тому отец, почему то ставший животным. Развернувшись Олег сильно ударил голову Антона кулаком. Антон упал. В этот момент в контату вбежал Расул. Мигом оценив ситуацию, одним ударом он вырубил хозяина. Обмякнув он лежал на девочке и не шевелился.

- Айналайн, ты живая? - обратился Расул к девочке, потянув её за руку. Она попыталась выползти из-под тела Олега, но не смогла. Тогда он отодвинул его и помог ей подняться.

- Антон!- трепал слуга мальчика за плечи. - Антон! Очнись же!

Но мальчик был без сознания.

Через некоторое время скорая увезла детей в больницу, а полиция - Расула в отделение.

Антон боролся. Он честно боролся , он очень хотел выжить. Но силы оставляли его, а светящиеся золотым светом фигуры нетерпеливо звали его с собой.

Находясь в коме он мог видеть всё, что творилось в его доме. Что происходило в больнице. Видел, как отец, прекрасно помня о содеянном, малодушно отрицал свою вину, обвиняя Расула. Как Анна, его мать, в ужасе закрывала рот руками и выла, так жутко, сдерживая свой крик ладонью, отчего он казался ещё страшней.Как маленькая сестра умирала от потери крови и лежала без сознания под капельницами. Но связаться с её душой он отчего то не мог. И как сильно, жестоко и беспощадно избивали несчастного Расула сокамерники, вменяя ему в вину то, в чем он был непричастен.

Я открыла глаза. Маленький Антон вынул свою ладошку из моей.

- Теперь ты видишь??Я не уйду пока не освободят Расула, пока не арестуют...- он выдержал паузу.- отца.

- Твоя сестра очнётся и всё расскажет, - сказала я, отворачиваясь от мальчика.

- Я не уверен в этом.

- Что ты предлагаешь? Пойти в полицию и заявить, так мол и так, я общалась с погибшим мальчиком, и он сказал, что педофил и убийца не наёмный рабочий, а его родной отец??Кто мне поверит??

-Тебе поверят. - твердо сказал Антон.

Уже вторые сутки я не покидаю здания городской больницы. Бабушку забрали сюда во вторник, наутро мне удалось выпроводить маму, но заставить себя саму уйти я не могу. Изредка я спускаюсь в больничный буфет и пью там невкусный растворимый кофе. Ловлю в дверях реанимации врачей, но они лишь разводят руками- состояние её без изменений.

Я люблю своих родных. Наверное, мне стоило чаще говорить им об этом, но излишняя сухость моего характера мешает мне проявлять свои чувства и эмоции по отношению к людям, даже самым близким и любимым.В такие моменты несомненно коришь себя в этом. Что не сказала, не обняла, не приехала в праздник, ограничившись телефонным звонком. И сильное чувство тоски скребёт душу, зародившись от осознания, что возможности такой уже и не представится.

Моя бабушка была уже очень стара. Всевозможные старческие отклонения, свойственные многим людям в её возрасте, не коснулись её, но странности в её поведении всё же были. Она была странной сколько я её помню. Высокая и статная, с уложенными волосами , ухоженной кожей рук и лица она выглядела аристократично, хоть и происходила из простой крестьянской семьи. Она родила сына, моего отца, достаточно поздно, но мама рассказывала, что мои прадед и прабабка были простыми малограмотными селянами. Тогда как бабушка окончила ВУЗ, владела французским,греческим, немецким, имела квартиру в центре Москвы, была знакома со многими влиятельными людьми того времени. Сейчас, конечно, она была обычной старушкой, но оставалась очень интересным собеседником, проницательным настолько, что порою становилось не по себе. Её невозможно было обмануть, ни в чём, даже в мелочи, она всегда всё знала словно присутствовала при тех или иных событиях, о которых я старалась умолчать или что то преподнести неверно. Соврать, в общем то. И это всегда выглядело одинаково: лепечущая заведомое враньё я, бабушка, в задумчивости глядящая куда то за мою спину, потом жестом прерывающая поток моей лживой речи, и с укором рассказывающая правдивую версию. Со временем я оставила попытки обмануть её, и мы достигли полного взаимопонимания. Я многим ей обязана. Из стольких неприятных ситуаций выводила меня она, помогая и словом, и делом. Я так привыкла к ней, к тому, что всегда есть надёжный тыл, всегда есть к кому и куда идти когда всё плохо. Она выслушивала, делала какие то звонки, терпеливо объясняла, кому и что сказать и как поступить, и ситуация разруливалась.

И вот теперь она умирает...В носу противно защекотало.Я сидела, погруженная в свои мысли, когда ко мне подошел врач:

- Ваша бабушка пришла в себя. Она хочет видеть вас.

- Меня? - я вскочила со стула опрокинув его.

-Да, она звала именно вас.Идите за мной.

Войдя в палату, я не узнала её. Такой властный профиль её обмяк, всегда плотно сжатые губы стали безвольной формы, волосы, которые она бережно укладывала, разметались по больничной подушке. Впустив меня, врач вышел из палаты и прикрыл за собою дверь.

- Бабушка, - я присела на краешек кровати и взяла её за руку, - Ах, бабушка, ты очень нас всех напугала...

Она выдохнула в нетерпении, словно выжидая, когда я закончу с ласковыми словами и мы можем перейти к делу. Видимо, понимала, что времени у неё осталось очень немного. Почувствовав это, я замолчала.

- Мария, ты мой единственный потомок женского пола. Я долго оберегала тебя от некоторых вещей, но время пришло. Я скоро умру...

Я раскрыла рот и отрицательно мотнула головой в попытках убедить и её и прежде всего саму себя, отрицать то, что было неизбежно, но она жестом остановила меня.

- Я не дочь своих родителей. Они хорошие добрые люди, я очень благодарна им за то, что они приютили меня, дали всё что могли. Я достойно отплатила им, как смогла. Я потомок древнего и влиятельного рода, влиятельного не титулом либо деньгами, хотя в деньгах мои истинные предки не нуждались никогда...Но сила их была не в этом. Мужчины моего рода были людьми мужественными, умными, они были значимыми персонами, они творили историю оставаясь при этом в стороне от интриг, имена их никогда не предавались огласке. Но основную роль играли женщины нашего рода. Дело в том...- она закашлялась. Я в нетерпении смотрела на неё и ожидала, когда она продолжит.- Дело в том, что я, моя истинная мать, бабка, прабабка и так далее...Все мы обладали даром...Дар это или проклятие- ты сможешь обозначить для себя сама... Мы можем видеть то, что скрыто от глаз людских... Я, как и мои праматери, могу видеть духов. Я слышу то, что они шепчут, бормочут, кричат. Не все духи имеют возможность и желание находиться тут. Среди нас . В нашем мире. Они имеют цель. У каждого она своя. Кто-то умер не завершив важное дело и страдает так как теперь, в своём нынешнем положении никак не может этого исправить. Кто то не хочет смириться с тем, что умер, не может расстаться с близкими людьми, ещё живущими в нашем мире. Эти души несомненно страдают...И им можно помочь, и это несложно. Но...их муки несравнимы с муками тех...С муками тех, кто ушёл отсюда не в свой срок. Самоубийцы...Невинно убиенные... Казнённые убийцы...Души всех этих людей мечутся здесь и не могут уйти туда, где им быть положено. Некоторые даже не осознают, что они умерли...Рано или поздно они находили меня...и других, таких как я...Я не знаю, сколько нас. Но помимо меня есть другие женщины, мне говорили духи. И начинался мой ад. Потому что я должна была решить нерешаемое, выполнить невыполнимое...Они всегда щедро вознаграждали меня, перед тем как уйти в свои миры навсегда. Но видит Бог, чего мне стоило помогать им...

Дар этот был со мною с рождения. Поначалу мне было сложно отличать духов от реальных людей, будучи ребёнком я могла часами общаться с ними. Они были из разных социальных слоёв, поэтому лексикон мой состоял из самых неожиданных для моих родителей слов и сочетаний...Они не знали, откуда я знала всё это, но не испугались, за что я впоследствии была им очень благодарна.

Бабушка снова зашлась в кашле. В какой то момент мне показалось, что она сейчас задохнётся, что она не сможет больше вздохнуть. Я была готова позвать докторов, но она схватила меня за руку в призыве остаться. Я повиновалась ей и снова села. Вскоре она продолжила.

- Я не стану рассказывать тебе о своей юности, молодости. Если смотреть с позиции нашего мира, мои молодые годы прошли весьма постно. Я была так занята решением проблем мира мёртвых, что не оставалось времени и сил создавать свой собственный мир...Создать свою семью...Ощутить и подарить кому то тепло. Я жила одинокой барышней и готова была смириться с тем, что умру в полном одиночестве старой девой. Но... В какой то момент мне было видение. Мне было сказано отправляться в небольшой тур...К Средиземноморью...Там, сказано было мне, я встречу мужчину, испытаю к нему пылкие чувства, и это будет взаимно. Мне велено было не пугаться этих чувств, идти навстречу. Этот человек станет моей судьбой, с ним и продолжится мой род. В этот же день я была вызвана к начальству, и меня отправили на Кипр в качестве переводчика, так как я единственная из сотрудников нашего предприятия владела греческим языком.

Опущу пожалуй свои впечатления...Прекрасный средиземноморский климат...совсем другая жизнь... другие люди. Там, среди всей этой, такой непривычной для меня, девушки из Сибири, красоты и южной роскоши, я встретила твоего деда. Любовь наша была яркой, красивой, но недолгой. Очень скоро меня заставили вернуться в СССР, ему в нашу страну была дорога заказана...Я молила силы, до сих пор помогавшие мне взамен на мою помощь, помочь мне вернуться к моему любимому. Но получила отказ. Наши пути должны были пересечься лишь единожды, я должна была понести. Дальнейшая связь с моим любимым Ванджелисом провидению была неугодна. Через некоторое время я родила твоего отца.

Бабушка закрыла глаза. Я смотрела на неё и удивлялась, как смогла оправиться она, смириться...С её то гордым и упрямым характером. Отказаться от борьбы, пусть и бесплодной, и продолжить жить серой жизнью, осложнённой отныне положением матери-одиночки, столь порицаемым в советское время. Бабушка прервала мои раздумья:

- Узнав, что у меня родился мальчик, я была обрадована. Я знала, что дар мой не передастся мужчине, а значит, моё дитя, мой единственный родной человечек в этом мире не будет страдать, посвящая свою жизнь решению проблем иных. Но счастье моё было недальновидно. Твой отец вырос, женился, и появилась ты. Сердце моё сжималось от мысли, что тебе, такому ангелу, придется продолжить моё дело, при этом не имея возможности стать счастливой. И я оберегала тебя столько, сколько могла...Сколько отвела мне жизнь. Скоро меня не станет...Уходя, я не хочу, чтобы дар, который перейдёт от меня к тебе, стал для тебя ужасающим откровением...Не хочу чтоб ты приняла его будучи в неведении, что происходит, будучи не готовой...За сим я и позвала тебя...В свой предсмертный час...Не пугайся их. Относись к каждой душе с почтением, даже если то, что она покажет тебе, вызовет в тебе отвращение...Помни, что каждая душа могла позволить себе жить лишь в рамках отведённой ей провидением роли...Те, кто смог вырваться из рамок, кто имел безграничную смелость выйти за края...Они святые... Их ты не встретишь среди несчастных, нуждающихся в твоей помощи...Сама ты не святая...как и я ...а за сим не имеешь права глядеть с неприятием или свысока на тех, кто нашёл тебя и нуждается в твоей помощи...Я желаю тебе безграничного терпения ...Силы же тебе даст Господь. А теперь иди...Я хочу прочесть предсмертную молитву.

С этими словами Бабушка достала из-под одеяла розарий( католические четки) и выжидательно посмотрела на меня. Всё ещё находясь под впечатлением от услышанного, я сидела в оцепенении. Когда наконец до меня дошла последняя просьба бабушки, я встала, оправив примятое одеяло, и медленно вышла из палаты. Я услышала обрывок молитвы.

Плотно закрыв за собою дверь, я облокотилась на неё, повернувшись к ней( двери ) спиной. Закрыла глаза и шумно выдохнула. Всё услышанное мной казалось фантазией. Но, вспоминая время, проведённое с бабушкой, я была готова верить в сказанное. Я не знаю, сколько простояла я так, оперевшись на дверь её палаты. И вдруг...Вдруг я увидела его.

Мальчик в больничной одежде стоял у стены и внимательно смотрел на меня. Он отличался от проходящего мимо персонала необычной бледностью кожи и чрезмерной худобой.Поняв, что я вижу его, он отделился от стены и подошёл ко мне.

- Ты видишь меня. - утвердительно произнёс он.

Я посмотрела на него, затем открыла дверь и вбежала в палату. Бабушка лежала с закрытыми глазами. Розарий висел держась на одном лишь её пальце. Одеяло, которым была укрыта моя бабушка, не взымалось. Взяв её розарий, я расплакалась.Бледный мальчик стоял рядом со мною.

- Тебе больно, я чувствую это, но у нас совсем немного времени...- произнёс он.

Господи, как же она была хороша!Я глядел на неё не отрываясь.Она танцевала, по-восточному двигая бёдрами и маняще изгибаясь. Сильно выделяясь на фоне дергающихся словно в судорогах девчонок пьянящей женственностью.Я пил у барной стойки сидя в полразворота и боялся упустить её из виду. Надеялся, что она подойдёт к бармену за выпивкой, и можно будет угостить её, разговориться, познакомиться...Но она не подходила, она танцевала и танцевала. Казалось, она не чувствует усталости.

- Давай, я провожу тебя, - я набрался смелости и заговорил с нею у гардеробной.Она подняла на меня глаза, улыбнулась и согласилась.

Морозный свежий воздух немного отрезвил меня. Шёл снег, густой, пушистый, мы шли под этим снегом, я рассказывал ей забавные истории с моей работы, она лишь молча улыбалась и иногда кивала головой.

Внезапно она остановилась.

- Мы пришли.

Мне не хотелось с ней вот так прощаться, не хотелось, чтоб кончился этот вечер. Девушка из клуба улыбалась и тоже не спешила впорхнуть в свой подъезд. Это придало мне смелости.

- А может...Может, выпьем ? Кофе? Пригласи меня.

Сейчас она перестанет улыбаться и обидится на меня за мою навязчивость. Ну зачем я сейчас всё порчу. Можно было ведь просто спросить её номер телефона...Она оборвала мои мысли.

- Конечно!

Я не верил. Так не бывает! Но вот мы поднимаемся по ступенькам узкой лестницы , она идёт впереди меня, капюшон её куртки, оттороченный мехом качается в такт шагам и задевает моё лицо, ибо я иду слишком быстро...Так, надо справиться со своим возбуждением, она подумает, что я слишком молод, нельзя стать посмешищем.

Выдохнув я постарался подумать о чём то отвлечённом, чтоб хоть немного расслабиться.

Мы вошли в квартиру. Она предложила пройти в комнату, попросила немного подождать. Комната не выделялась чем то особенным, типичная норка молодой женщины.А вот это уже что то необычное! На стене в самом углу комнаты, рядом с дубовым трюмо висело странное изделие. По форме своей оно напоминало рождественский венок, такие обычно вешают на двери в качестве украшения. Приблизившись, я увидел, что он сплетён из волос.Волосы были разной длины и цвета. Помимо волос в него были вплетены засохшие веточки цветов.

Она вернулась неся две чашки, с чашек шёл ароматный парок. Поставив их на столик, повернулась ко мне.

- Ты ведь не за кофе пришёл, верно?- её лицо было так близко. Влажные зелёные глаза улыбались. Она облизнула губы. Этот жест я воспринял как приглашение.

Я ощущал в своём теле ярость сродни звериной. Она была такой мягкой, белокожей, податливой...Я кусал её тело, рвал её одежду. Она не стонала, не вздыхала как другие девушки, она почему то смеялась. Заливисто, раздразнивая меня всё сильней. Я повалил её на кровать. Ни одну девушку я не желал так сильно, как её сейчас.Резко сменив позицию, она оседлала меня, вдавив свои пяточки в мои бока. Спустя несколько толчков я почувствовал приближение оргазма. В момент моего наслаждения, сквозь тяжелые веки я увидел...

Её лицо медленно вытягивалось, белело, покрывалось серой влагой. Капли чего то склизского падали на моё лицо, шею, грудь. Я дернулся пытаясь сбросить с себя это нечто, но словно врос в неё. Её смех, такой нежный прежде, звучал теперь гортанно, разливаясь глухим клокотанием по комнате. Сама комната словно сузилась до площади кровати.Она приоткрыла рот, обнажив жёлтые длинные зубы. Я мотал головой, пытался кричать, но крик застрял в моей глотке, превращаясь в еле слышное блеяние.Руки мои стали тяжелы, я не мог и шевельнуть ими.Вцепившись когтями в мои плечи и наклонившись, она принялась пожирать мою плоть.Я чувствовал нестерпимую боль, чувствовал, как куски мяса отрываются от моих плеч, груди...Силы оставляли меня, я видел уже словно через пелену. Комната постепенно погружалась в полный мрак, увлекая меня в небытие...

- На мосту овечка у овечки хвост,протекала речка, а над речкой мост, на мосту овечка, у овечки хвост. раз, два, три, четыре...- пела она отстригая волосы у кровавого месива, ещё недавно бывшего молодым мужчиной.

Ночью меня разбудило прикосновение.Кто то касался моей руки. Я пыталась разглядеть в темноте, мне нужно было время чтоб привыкли глаза. Наконец я увидела. Это был мальчик. Один из них.

- Чего ты хочешь?

Он безмолвно покачал головой.

...Ты можешь помочь...-услышала я его голос в своей голове.-...ты можешь...ты должна нам помочь...спасти нашего брата...он там...идём...идём, пока не слишком поздно...ты можешь прекратить всё это...идём...

Я схватила телефон.

- Здравствуйте!Да, это я! Да, я знаю, который сейчас час! Ответьте мне, не пропадал ли мальчик совсем недавно? Пропадал...Срочно выезжайте! Мальчик тут. Старая часовня, вниз по улице. Поторопитесь же!

Бабку Стешу разбудили мои крики. Приподнявшись в кровати, она пыталась понять, что происходит.Увидев, что я спешно одеваюсь, она тоже встала и принялась шарить по стулу в поисках своей одежды.Я не стала её дожидаться, думаю, она в курсе, куда мы идём.

Он вёл меня за руку.Всю дорогу в моей голове звенел его голос - ...скорей...

Старая часовня была залита светом.Дверь в неё была открыта настежь.Войдя я невольно поморщилась. Зрелище было ужасающим.Всюду роились полчища мух. Пахло мертвечиной. На распятие была приколочена козлиная туша. Видно было, что животное висело так уже не один день.Пол в центре часовни был расчерчен на пентаграммы, геометрические фигуры, испещрён знаками.Овалом стояли свечи, и в центре лежал связанный мальчик лет восьми.Его огромные от ужаса глаза впились в меня и он громко закричал:

-Помогите!

Всюду были мальчики. Они все были одинаковы, различаясь лишь ростом.Одинаково изуродованные, зашитыми ртами они пели.При этом в воздухе витали их слова.

...Не соглашайся...молчи...не соглашайся...терпи, но не соглашайся, брат...Зверь не заберёт тебя, пока ты сам не согласишься...

Слова звенели накладываясь на стройный хор.

В углу я увидела его.

Он сидел завернувшись в балахон и крепко держал одного из мальчиков, приговаривая:

- Молчи! Молчи!

Я увидела, как блестела игла в его руке. Он зашивал искалеченному мальчику рот.

Я подскочила к распластанному на полу живому мальчику и принялась развязывать его руки.Краем уха я услышала причитания бабки Стеши- она хваталась за сердце и бормотала какую то молитву.Освободившись от верёвок, мальчик прижался ко мне и крепко обнял.

- Да что здесь происходит??!- закричала я.

Он поднял глаза.Отшвырнув мальчика, выпрямился.Передо мной стоял Прошка.Виновато улыбаясь, он двинулся в мою сторону.

- Проша не виноват! Это они, они говорят Проше водить сюда мальчиков.Проша должен водить мальчиков, потому что Проша должен слушаться...

Мальчишка, вжавшийся, вдавившийся в мой бок дико визжал.Бабка стояла бледная и всё бормотала что то. Я беспомощно смотрела на сумасшедшего, приближавшегося к мне .

Мальчики с белых сорочках бились об него, но было видно, что они не причиняют ему вреда.Я зажмурилась.

Раздался выстрел.

Медленно раскрыв глаза я увидела, что Прошка лежит на полу.Рядом с ним опустив на пол винтовку сидел дед Пётр и плакал.

Я оглянулась по сторонам.

- Зачем вы здесь? Почему вы не уходите?

...Наш брат...мы должны были спасти брата...нельзя, чтобы он согласился...нельзя...нельзя...- раздавалось со всех сторон.- Зверь не может забрать с собой насильно...брат должен согласиться...мы здесь, чтобы братья не соглашались...мы тоже не согласились...Зверь убил нас... сделал так, чтобы мы чувствовали боль...чувствовали боль даже мёртвыми...он вбирался в нас своими щупальцами, и разливал внутри нас лёд...он резал наши лица и зашивал рты, чтобы мы молчали...он хотел, чтоб мы ушли...мы пели...мы молили каждого из братьев...каждого, кого он приводил сюда, не соглашаться...и они не соглашались...Зверь свирепел..Зверь бился в бессилии...Но он не мог ...не мог отдать наши души тьме...Теперь мы свободны...Наш брат будет жить...Спасибо...спасибо тебе...

Луч света, яркий словно тысячи прожекторов, ослепил меня. Он лился с неба, и тьма расступалась...Тьмы нет, тьма- лишь отсутствие света.Мальчики вливались в этот свет, растворяясь в нём. Их было много...Наконец последний из них вошёл в световую струю и исчез.Пение исчезло, и наступила тишина. Я посмотрела на пол. Откуда то снизу, из щелей старого здания, по полу поплыла тьма. Она была густая, едкая. Черным облаком обволакивала она пол часовни, сжирая свечи и рисунки.Я подхватила мальчика и отскочила к входу. Бабка Стеша попятилась ко мне.

Дед Пётр схватил труп Проши под руки и попытался поднять его. Но ему не удалось. Труп был словно намертво приклеен. Он кричал нам и просил помочь. Но мы в ступоре смотрели на него и не могли пошевелиться.Тьма поглощала их обоих, начиная с ног...Чувствовался резкий кислотный запах.Дед Пётр пронзительно кричал, но лишь сильней прижимал труп к себе.Наконец тьма скрыла их с головой.

Подъехавший уазик вывел нас из оцепенения.

- Славик!- какая то женщина выскочила из него и бросилась к мальчику, прижавшемуся ко мне. Отлепив от меня ручки, он побежал к ней. Его трясло в истерике.Подошедший полицейский пытался расспросить нас о том, что произошло, но мы только смотрели на него и не могли произнести и слова.

Тьма рассеивалась, редея, и дымкой отходила к щелям, из которых пришла.Обнажив два скрюченных скелета, чёрных, словно сожжённых.Полицейского стошнило.

- Подождите же, я оставила здесь свои спицы! Вязальные спицы! А я их между прочим из Риги привезла в 79-ом! - бабка Стеша вернулась в свою хатку с тем, чтоб ничего не забыть.Уже в такси она всё толкала бабку Клавдию в бок усмехаясь, - вот и дождались мы с тобою, старая, расселения.

- Ага, расселили б нас с тобою, на погост, если б не девонька наша, надо же, не забыла о нас, как за мента своего вышла, похлопотала где надо, поскандалила. Будем теперь с тобою в благоустроенных квартирах жить, в магазин через дорогу ходить...А Петра всё же жалко, не дождалси он...

- Молчи, не поминай лихо пока тихо!- шикнула на неё бабка Стеша.

- Да лихо то , вон оно, с другой стороны было. И кто б мог подумать то...Такой вроде тихий был то...А десятерых мальчишек жизни лишил. Из подвала часовни вытащили тела их. И одиннадцатого прибил бы...Ишь ты, чего на свете делается то...

- Да...А Пётр то, Пётр злыдень всё равно! Знал ведь, поганый, что внук его, нехристь, с мальчонками творил,знал и молчал.Жаль ему Прошку было...А ребятишек не жаль...Тьхфу!

Остаток пути старухи доехали молча.

Был уже полдень, когда я наконец пришла в себя.Достав из сумки мобильник, я набрала номер полицейского.И сбросила вызов. Что я скажу ему?Что моё зеркало сожрало мальчика?Ну почему же я так невнимательно рассматривала фотографии, которые он мне показал...

Я вышла на крыльцо. День был обычным совершенно, как будто и не было всего этого ночного кошмара.

Бабка Стеша явно знает что-то. Надо расспросить её. И почему интересно бабка Клавдия затыкала ей рот...

Дорогу до дома бабки Стеши я преодолела в несколько минут.А она словно ждала меня- стояла на крыльце оперевшись на перила и высматривала дорогу.

- Бабушка Стеша, скажите мне, что происходит? - я кинулась к ней.Она молча втолкнула меня в дом, оглянувшись по сторонам прежде чем запереть дверь.

- Зря ты, милая, до часовни то вчера ходила. Они теперь тебя просить будут.

- Как просить? Кто? О чём?

- Мученики эти.Ко мне ходили- ходили, но я грешная ничем им помочь не могла...Придут и глядят на меня пустыми своими глазами...И поют...А потом мерзость их снова мучить забирает.

-Что же это...А как помочь то им...

- А бог их знает, как...Вот только дед Пётр замешан в этом, это как пить дать, и часовня эта плохое место.

Я смотрела на бабку Стешу, и мне казалось что мы обе сошли с ума.Но то, что произошло этой ночью- не сон, не галлюцинация, я действительно видела мальчика, слышала его голос.

- Знаете что, баба Стеша.Мы сейчас пойдём к деду Петру и всё с него спросим.

- Что ты, что ты, - замахала старуха на меня руками.- Али тебе жить надоело, тоже хочешь к ребятишкам этим?

- Не хочу!Но и сидеть ничего не делая и смотреть на них я тоже не хочу.Поэтому пойдёмте.А трусите- так без вас пойду.

- Ну и иди, дура!К ведьмаку этому, нехристю!

Сверкнув глазами я выскочила на крыльцо, как бабка меня окликнула.

- Погоди, заполошная...Успеешь на тот свет...Дай платок повяжу только, вместе пойдём.

Чем ближе мы подходили к дому старика, тем скорей таяла во мне моя решительность.И наверное я уже повернула бы обратно, но ковыляющая за мной бабка Стеша не давала мне это сделать хотя бы тем, что без остановки твердила вслух мои малодушные мысли.Разговор с стариком был уже делом чести, хоть мне и не верилось, что дед Пётр мог быть маньяком.Несмотря на неприязнь к нему.Но боялась я его всё равно.

Мы остановились у его двери и глядели друг на друга.Холодный пот стекал по моей спине. Бабке было не легче.

- Стучи давай, раз смелая!- бабка Стеша легонько толкнула меня в спину.Перед глазами возник белокурый мальчик с зашитым ртом,я сжала руку в кулак и затарабанила.

- Слышь, старый, отворяй давай!- заорала бабка Стеша.

- Что это вам здесь нужно?!- дед шёл со стороны сарая, вытирая руки о тряпку.- Чего раскричались, Прошка спит!

Ну и вот он.Давай, спроси. А как спросить то...Не мочишь ли ты часом мальчиков, дед Пётр?

- Твоих рук дело- ребятишки замучанные?- выручила меня бабка .- Отвечай давай! Не получится ужо выставить меня умалишённою! Вот она тож видела!.

Дед перевёл взгляд на меня .

- Видела, - подтвердила я.- Рассказывайте, дед Пётр, всё что знаете. Я вас не боюсь, мне терять нечего.

Дед засопел. Желваки на его скулах заходили, глаза стали тёмными.

- Да с чего вы взяли, дуры, что я мучаю кого то??! Вы кто- полиция-милиция с прокурором, чтоб тут обвинять меня??!А ну пошли вон отсюда!

Дед замахнулся на нас тряпкой, и в этот момент дверь распахнулась.На пороге стоял Прошка в одном белье.Увидев нас с бабкой и разъяренного деда, Прошка заплакал:

- Проша не виноват!Проша хороший! Не бейте Прошу!Проша всё сделает!

- А ну, пошёл в дом!- дед впихнул подростка внутрь, зашёл за ним следом и захлопнул дверь.

Бабка схватила меня за руку и потянула прочь. Но я уходить не хотела. Окна деда Петра были раскрыты, и слышались возня и шлепки.Всхлипывание.

- Ты снова ходил в город? Отвечай!

Прошка стоически терпел побои и молчал.

Я стояла и слушала просто боясь дышать.Но возня в доме затихла.Бабка стояла в стороне и хваталась за сердце.Взяв её под руку, я помогла ей дойти до её дома.

- Знаешь что, дочка, а разделяться то нам и не нужно. Ты иди домой, вещи свои бери и ко мне перебирайся!

Я была рада её предложению. Оставаться одной в том доме на ночь мне не хотелось совсем.

- А баба Клава?К ней эти мальчики тоже ходят?

- Бабка Клава месяц как с дурки выписалась.Упрямая в своем неверии, она была готова поверить докторам, нежели глазам своим. Вот и хлещет на ночь таблетки горстями, чтоб не видеть их, и мне значится суёт. Ей врачи сказали, что сезонное это у ней.Весной мальчики ходят.И осенью.Вот сезонное обострение у нас!Но ты то видишь что не больная я?И ты не больная! Ходят ребятишки то!

- Ходят...

Собирая вещи, я напряжённо размышляла. Мысль крутилась в моей голове, звенела как назойливый комар, а поймать, прихлопнуть её не удавалось.Что такого сказал Прошка, что дед так его побил?Может, просто сгоряча, под горячую руку тот попался?

Бабка Стеша постелила мне в своей комнате, на маленьком продавленном диванчике.Выпив чаю мы легли спать, но сон конечно же не шёл. Обе мы вслушивались и ждали.

В полночь вдалеке раздалось пение.Не в бабкином палисаднике, нет. Я б и не услышала его, если б напряжённо не вслушивалась в ночь.

- Ты слышишь? Опять поют ангелочки то...Поют, а ведь больно им петь то, с зашитыми ртами...- бабка Стеша сидела на своей кровати и плакала.Я тихонько поднялась и подошла к окну. Пение доносилось с конца улицы. В какой то момент оно оборвалось, и стало тихо.

Я окончательно переехала к старухе.Обе мы были этому рады.Иногда к нам забредала бабка Клавдия, но все попытки заговорить с нею о мальчиках она пресекала на корню.Ни деда, ни Проши видно не было.Мальчики к нам не приходили, лишь изредка ночами я слышала их пение.Пели они словно церковное что то, слова разобрать было невозможно.

Так прошло несколько дней. Человек приспособиться может ко всему, вот и мы приспособились к этому страху. Три женщины, две из которых объединились в своём страхе, сбились в кучу, и третья, которая верить своему страху отказывалась.

С тех пор, как волею судьбы и невестки я оказалась в своём убогом жилье в маленьком посёлке, окаймлённом густой полоской леса, прошло несколько месяцев.И жизнь моя в этом месте перестала так уж угнетать меня.Электричество мне провели, в магазин я периодически выбиралась на рейсовом автобусе, нашла удаленную работу.С местными бабками Стешей и Клавдией я вполне ладила. Прошка меня сторонился, дед же удивительным образом не попадался мне на глаза. Ни разу с того памятного утра, когда я невольно подставила Прошку, и наверное, дед его наказал.

Я часто мысленно возвращалась к тому времени.Всё было вроде и логично, нездоровый Прошка решил поглядеть на новых соседей, в такой глуши и обычному человеку стал бы интересен новый сосед.Я же под впечатлением от гнетущего бормотания бабки Стеши повела себя как маленький ребёнок, перепугавшись до смерти.Ну глядел и глядел в окно...Но с другой стороны...Кто кричал? Мне не могло показаться, я отчётливо помню этот крик.Прошка? Но зачем...

Мои соседские старухи постоянно переругивались между собой.Делали они это безобидно, но согласия не могли достигнуть ни в чём. Единственное, в чём они были едины- так в том, что Пётр, дед Прошки, человек недобрый. Я пыталась подшучивать над ними, мол не оценил мужчина красоту вашу женскую, да так и живёт бобылем, несмотря на то, что такие соседушки под боком, но бабушки сурово на меня глядели и просили лиха не трогать. Пока тихо.Мне дед Пётр не показался монстром, обычный суровый сибирский мужик. Но бабок было не переубедить- злыдень он и всё тут.

Дни мои проходили тихо и безмятежно. С утра я завтракала, брала свой ноутбук и уходила в лес работать.Работалось в лесу особенно хорошо.Ко второй половине дня я обычно заканчивала и возвращалась.Так было и в этот день.Бросив у порога сумку, я направилась было к погребу, но услышала , как к дому подъехала машина.Это было просто исключительное событие в этих местах.

Выйдя на крыльцо я увидела полицейский уазик.Молодой парень в форме уже открывал калитку.

-Доброго дня!

- Здравствуйте...- я в ожидании глядела на него.

- Могу я поговорить с вами?

Я впустила его в дом и предложила чаю.Он согласился и долго болтал о всяких незначительных вещах.Я теряла терпение.Наконец он замолчал, выдержал паузу, и , достав из портфеля фотографии, протянул их мне.

С фото на меня глядели мальчики.Их было несколько.Разных возрастов, от семи до двенадцати лет.Я непонимающе глянула на полицейского поверх этих фотографий.

- Они пропавшие без вести.Кто-то пропал несколько лет назад, кто-то пару месяцев как исчез.Может, вы видели их?

Я рассмеялась, но потом осеклась.Объяснила ему, что за несколько месяцев проживания в этом посёлке видела только стариков и дурачка Прошку.Никаких детей тут нет и быть не может.Полицейский ушёл, извинившись за беспокойство.Уже у калитки, он остановился, и , обернувшись, сказал:

- Давайте, я всё же оставлю вам свой номер.Мало ли...Вы одна, в такой глуши...

Настроение моё было испорчено. Не то чтобы я была особенно впечатлительна...Да и детей этих я не знала, равно как и тех, кто их ищет. Я понимала, что дети эти в беде, а кого то уже и нет в живых, и это понимание стояло комком в горле.Я вышла из дому,решила прогуляться.Стояли тёплые майские деньки, пели птицы, дурманяще цвела сирень.Я спустилась вниз по улице, прошла мимо дома бабки Стеши.Дальше, через три заколоченных дома, жила бабка Клавдия. И в самом конце улицы стоял довольно крепкий дом старика Петра.За его домом высилась старая часовня, сразу за ней располагался деревенский погост.Бабки говорили, что дед Пётр, приехал в поселок, работал сторожем на этом кладбище, но теперь, когда жители посёлка навсегда заняли свои последние убежища, охранять кладбищенский покой было не от кого.Но дед по старинке нет нет да и обходил погост по периметру.

Я пробралась сквозь разросшуюся сирень к дверям часовни.Она оказалась заперта. Обойдя, я встала на цыпочки и попробовала заглянуть в высокое пыльное окно из толстого мутного стекла.

- Что вы сдесь делаете?- голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, я увидела деда.Он стоял, облокотившись на заступ и сурово глядел на меня из-под густых седых бровей.

- Ааа...а вы?- я тревожно покосилась на заступ.

-Расчищаю кладбищенскую дорогу.Вам незачем быть тут. Уходите.

Я открыла рот чтоб возразить ему, но, взглянув в его глаза, тут же закрыла его.В его взгляде было столько неприязни, что мне стало холодно несмотря на то, что начинался мягкий теплый вечер.Я молча развернулась и ушла. И ещё долго ощущала спиной его взгляд.

Проходя мимо дома бабки Клавы , я увидела что вторая старуха стоит облокотившись на низкий деревянный забор, и обе они по обыкновению своему спорят.Заметив меня, они замолчали.

-Куда ходила, дочка?

- Да так...Прошлась к часовне.А то живу здесь столько времени, а ни разу в ней не была.

-И благодари бога, что не была, - перейдя на шёпот ответила бабка Стеша.- Он же туда мучеников таскает, и мучает их там, до смерти замучивает!- и она перекрестилась.

- Каких ещё мучеников? - спросила я.

- Ой ну что ты девке голову то морочишь, дура ты старая!А ты иди, дочка, иди себе. Старуха совсем умом повредилась, скоро напару с Прошкой шастать начнёт да на луну выть-плакаться.

Я пошла, а бабка Стеша, помолчав вдруг брякнула:

-Радоница скоро. Вот и придут они, неупокоённые.Всегда приходят, и всё больше их. Спаси нас Господи!- она снова перекрестилась.

Я, как человек далёкий от всяких православных дат, всё же знала, что Радоница- это день поминовения усопших. Когда моя бабушка была жива, она всегда в этот день пекла куличи, жарила блины, покупала конфеты и вела нас с братом на городское кладбище, где были похоронены наши родители. Брат очень не любил эти поминовения, мне же было как то спокойно на могиле мамы с папой.Пока бабушка обметала их общий памятник, пропалывала редкие травинки, я смотрела на фотографии родителей, таблички с датами, и плакать мне совсем не хотелось.Их не стало, когда я была совсем маленькой, автомобильная авария. Не так давно не стало и бабушки.И в самом деле, надо бы сьездить к ним, давно я не проведовала их могилы.

Так, за этими невесёлыми мыслями я дошла до своего дома.Калитка была приотворена, незапертой оказалась и входная дверь. Странно, я помню как запирала её.

Войдя в дом, я не заметила в нем кого то постороннего.Пожав плечами, я принялась за ужин.

Ночью меня разбудили звуки.Я слышала треск кустов за окнами.Мигом в памяти всплыла бабка Стеша и её мученики.Нашарив рукой светильник, я включила его.За окном метнулась тень.И вдруг...Из густой темноты я услышала тоненький голосок.Он принадлежал несомненно мальчику, совсем юному.Голос пел очень красиво, ангельски.Так, что я на мгновение заслушалась и не сразу сообразила, откуда мальчику взяться в моем палисаднике.

Достав из комода фонарик,открыв окно я перевалилась и освещала им кусты, пытаясь увидеть мальчика.Но палисадник был пуст.Закрыв окно, я вздохнула.И резко обернулась.Пение раздалось уже в моём доме.Нашарив рукой выключатель, я нажала на него, но свет не загорелся.Лишь фонарик в

моей руке освещал комнату, и мягким светом горел прикроватный светильник.Медленно я осветила комнату по периметру. Ничего.Тем временем пение раздалось уже в соседней комнате.Я пошла туда, неслышно ступая босыми ногами.

Он стоял у зеркала спиной ко мне. Голова его была опущена вниз, и светлые волосы скрывали профиль.Белая сорочка длиною до колен ярко выделялась на фоне темной стены и черного полотна зеркала.Я стояла и молчала. Ужас в груди моей смешивался с неверием, отрицанием всего происходящего.Он пел не поворачиваясь ко мне.Я сделала шаг в его сторону. Он не реагировал. Я шагнула ещё. Я стояла совсем близко от него, опустив луч фонаря вниз.Так близко, что видела, как волосы на его голове слегка шевелятся от моего дыхания.Я положила руку на его плечо и хотела уже было заговорить с ним. Он поднял голову и посмотрел в зеркало поймав мой взгляд. Глаза мои расширились от ужаса.Лицо мальчика было изуродовано.Нос был отрезан, и через запёкшуюся кровь он тяжело выдыхал.Рот был зашит.Он приоткрыл его, и нитки слегка разошлись, разрезая его губы.Глаза его были белые, зрачки отсутствовали.

Я отскочила к стене.Я отказывалась верить своим глазам.Я ловила ртом воздух как рыба,и молча смотрела на мальчика. Он медленно, словно это доставляло ему боль, повернулся ко мне, поглядел на меня своими пустыми глазницами , потом снова повернулся к зеркалу. Зеркальное полотно превратилось в воронку.Вращаясь она создала в комнате сильный сквозняк, по воздуху летали мои журналы, тетради, книги.Мальчик заплакал. Его узкие плечи сотрясались в рыданиях.Из воронки появилась чья то когтистая лапа,длинная, обросшая мелкими серыми волосами, схватила мальчика за волосы и утащила вглубь воронки.Всё прекратилось в тот момент, когда в воронке исчезла босая пятка мальчика.Зеркало вновь стало зеркалом, сквозняк прекратился, журналы и книги, летавшие в воздухе, упали на землю.

Я просидела у стены не шевелясь до рассвета.Не могла оторвать глаз от зеркала.Но больше ничего не происходило.