HollowYT

Валютным курсом называют котировку денежных единиц страны, выраженную в иных активах, преимущественно, в денежных единицах другого государства. Необходимость введения современных систем регулирования валютных курсов была вызвана неизбежным кризисом ликвидности, возникавшем при обеспечении валюты на основании золотого паритета, особенно в условиях перепроизводства. При экономике, основанной на золотом стандарте, денежная масса не могла увеличиваться в темпах соизмеримых со скоростью роста экономики, что начало проявляться ещё во времена промышленной революции. Разумеется, кризис ликвидности стал отчетливо заметен ввиду нехватки «на руках» универсального средства товарооборота - денег. Из-за этого фактический расчет перешёл, в начале, от товарных денег к вексельным, а затем от вексельных к фидуциарным. Последнее произошло на волне отмены золотого стандарта в начале двадцатого века. В мировой финансовой практике она была связана с приходом Великой Депрессии – глобального экономического кризиса тридцатых годов.

Современная валютная система является следствием перехода к долговой экономике – товарообмену, основанному на предоставлении неограниченных эмиссионных прав центральным банкам с целью обеспечения рынка фидуциарными деньгами в условиях отсутствия золотого стандарта. Говоря о валютных курсах, надо сказать, что фиксированный и плавающий валютные курсы являются условными способами разделения разных типов валютной политики государства.

Необходимость разделения обуславливается различными политиками конвертации валют. Курс свободно конвертируемых валют, как правило, является плавающим – иначе говоря, центральный банк объявляет коэффициент соотношения национальной валюты к иностранным на основании рыночных(биржевых) котировок. В случае же с частично конвертируемыми и неконвертируемыми валютами может наблюдаться фиксированный курс. Фиксированный валютный курс позволяет стране эмитенту устанавливать произвольное соотношение стоимостей валют, за счет, как минимум, декларативного взятия на себя обязательств по обмену собственной валюты на иностранные деньги или иные активы по установленному номиналу.

Говоря об экономических перспективах, фиксированный валютный курс препятствует биржевой спекуляции валютой, поскольку брокеры не будут продавать валюту дешевле или скупать её же дороже, чем по установленному курсу. Это защищает валюту от нестабильности, вызванной переменчивостью биржевых валютных рынков, однако заставляет эмитента выполнять взятые на себя обязательства собственноручно, что может привести к дефолту при определенном стечении обстоятельств. Другой негативной чертой фиксированного валютного курса является недоверие зарубежных инвесторов к такому типу экономики. Как уже было указано выше, ФВК характерен для несвободно конвертируемых валют, которые, в свою очередь, не поощряют инвестирование в собственную экономику, ввиду усложнённости трансгосударственных денежных отношений. В целом, такая финансовая система может быть приемлема для государственных образований, не ориентированных на внешнюю торговлю и ведущих протекционистскую или изоляционистскую политику.

Плавающий валютный курс, в свою очередь, не дает гарантии конвертации валют по устойчивой цене. Напротив, он может изменять валютный паритет ввиду многих, в том числе неэкономических факторов (теорема Томаса, применимо к биржевым котировкам). Он имеет большое количество трудно прогнозируемых рисков, например, риск спекулятивных атак. Для поддержания стабильного внешнеэкономического положения при ПВК требуется отлаженная работа ЦБ и грамотное администрирование золотовалютных резервов. Однако, в условиях современной экономики, имеющей тенденцию на глобализацию товарооборота, выгода, приобретаемая за счет зарубежных инвестиций в национальную экономику, покрывает и теоретические риски, и практические трудности, в том числе кадровые, возникающие при необходимости анализировать большие объемы глобальных экономических данных и принимать на их основании оптимальные тактические и стратегические решения. Такая стратегия экономики приоритетна при расчете на внешнеэкономическое сотрудничество, ориентации на импорт и экспорт товаров или услуг.

Этот аккаунт уже давненько стоит с рейтингом близким к -200, поэтому, пожалуй самое время его добить. Публикую одну из своих старых статеек и, заодно, прощаюсь со всеми, кого, благодаря витиеватой политике данного ресурса я уже никогда не смогу развлечь своими этюдами.

Всех благ вам, Господа.
Приятного чтения!

/////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////

Это будет сложный, в понятийном смысле, текст. В нем я постараюсь намекнуть на существование вопроса, ответ на который мною так и не был найден. Во избежание бессонных ночей, и появления лишних умных мыслей рекомендуется немедленно прекратить прочтение.

И так, расизм. Что мы понимаем под этим? Мнению Википедии, основанном на американской энциклопедии Britannica, расизм — это идеология, заявляющая о разделении людей на строго дифференцированные группы, называемые расами, о связи между унаследованными физическими чертами и чертами характера, интеллектом, моралью, культурой, а также о врожденном превосходстве одних рас над другими. В современном обществе расизм широко критикуется и именно эту критику мы сейчас и будем разбирать.

Вот представьте, два мальчика – один белый, другой темнокожий плавают в реке. Около речки дежурит белый спасатель, пусть его зовут Карл. Карл не знает ни темнокожего, ни белого мальчика. Вдруг, он видит, что из воды виднеется акулий плавник. Спасти обоих мальчиков Карл не может, поэтому он прыгает в воду, хватает белого мальчика и вытаскивает его на берег. Тем временем, мальчик негр не успевает выбраться и становится акульим ужином. Позже, спасатель дает интервью газете, где говорит, что спас белого мальчика только потому, что его жизнь значительно ценнее жизни какого-то негритёнка. Будем ли мы называть Карла расистом? Безусловно. Осудим ли мы его? Несомненно!

Но что, в сущности, совершил Карл? Строго по факту, он предпочел пожертвовать жизнью своего дальнего родственника, ради спасения того, с кем он находится в чуть более тесном родстве. Представьте ту же ситуацию, но, если бы Карл был негром. Изменилась бы общественная оценка произошедшего? Бесспорно, общество не стало бы критиковать негра, который предпочел спасти мальчика с другим цветом кожи – его бы не назвали расистом. Получается, расистом мы считаем только тех, кто действует в интересах своих родственников, против тех, с кем его генетическая линия разошлась раньше.

Плохо ли это? Давайте разберемся. Вернем Карлу его родной, белый цвет кожи, а также предположим, что белый мальчик – это его крайне близкий родственник, например, брат. Осудим ли мы Карла, если он броситься спасать брата, а не незнакомого негритёнка? Разумеется, нет, поскольку большинство из нас на его месте поступили бы также.

Усложним условие, теперь, акула и дети находятся очень далеко от Карла, и он не может никого из них спасти, зато у него есть пистолет с одним патроном. Акулу убить нет никакой возможности, зато наш герой знает, что после выстрела в негритёнка акула прекратит погоню за его братом и спокойненько скушает обмякший черный трупик. По факту, одному из детей в любом случае суждено умереть, так почему бы Карлу не взять на себя ответственность принимать решения касающиеся жизни и смерти? Может ли он поступить подобным образом? Скорее всего, вы ответите – да, и в общем, будете недалеки от истины – многие люди готовы на все, ради защиты своей семьи – это пошло еще со времен группового отбора, но к нашей теме групповой отбор относится весьма опосредованно, так что отложим его до лучших времен.

А вот что мы точно не будем откладывать, так это наши теоретические издевательства над беднягой Карлом. Предположим, что в воде находится только черный мальчик, акула гонится за ним и подплывает на достаточно близкое расстояние, чтобы Карл мог метким выстрелом убить ее, тем самым спася мальчика. Имеет ли Карл право сделать это? По факту, мы встречаем ту же ситуацию, что и в начале. Негритёнок, в родственном смысле, намного ближе к Карлу, чем акула, поэтому, как настоящий расист, Карл не раздумывая убивает акулу. Разумеется, общественность рада спасению маленького человека и ей абсолютно плевать, что ради этого пришлось совершить убийство.

Что же получается, убивать одно животное, если оно решило покуситься на жизнь другого – это справедливо? Не знаю, зато точно знаю, что этим вечером Карл будет возвращается домой на свое семейное ранчо. Его дядя, по случаю того, что племянничек спас ребенка от акулы, решил забить телёнка. Корове не понравилось, что ее отпрыска пытаются пустить на отбивные, поэтому она лягнула дядюшку по голове так сильно, что тот сразу же отдал богу душу. Правильно ли поступила корова? Имела ли она на это право? Как общественность оценит это событие? Не думаю, что смогу ответить на первые два вопроса, но практически уверен, что завтрашние газеты будут выражать соболезнования тому, что дядю человека, спасшего ребенка от акулы, убило взбесившееся животное.

С чем связана такая оценка? Почему одним существам мы делегируем право на убийство, а другим нет?

После этого случая Карл начал смотреть на мир иначе. Он осознал, что никто не вправе лишать жизни другого, когда выдирал сорняки на грядках. Он думал о том, что жизнь детеныша священна, пожирая обжаренных, нерожденных зародышей подсолнуха. Он рассуждал о том, что нельзя отнимать жизнь, ради удовлетворения голода, когда они в тихом семейном кругу сочно хрустели ароматными арбузными дольками. Да, вы не ошиблись. Карл стал вегетарианцем – расистом, для которого его народ – это не американцы, не белые, не люди и даже не homo, а все царство животных в целом. Вопрос в том, с чего это Карл решил, что жизнь кабачка менее ценна, чем жизнь телёнка?

Так или иначе, расизм, в той или иной степени — это основа взаимоотношений человека с обществом и общества с природой. Массовая же культура полностью табуировала расизм по цвету кожи и возвеличила расизм по-семейному и видовому признаку. А табуировала общественность «расовый» расизм отнюдь не потому, что убивать евреев – плохо, а лишь потому, что боится однажды оказаться на их месте.

Приятных сновидений, друзья мои, близкородственные.

Этот человек прожил довольно насыщенную жизнь. Уверен, все вы наслышаны о нём и его трагической судьбе. Возможно, вы слышали многочисленные его прозвища, например «красный партизан».

Родился он в Харьковской области. Его дед и отец были гонимы большевиками. Дед был покаран в рамках коллективизации, за то, что являлся кулаком, а отец немногим позже, стал жертвой репрессий, был признан «изменником родины» и сослан на каторгу в Республику Коми.

Мой герой не был горячо любимым ребёнком – мать часто била его, начиная с самого раннего детства. Вообще детство его выдалось не лёгким – ему пришлось пережить голод и разруху, беззаконие и анархию, насилие и жестокость.

Но тем не менее, он всегда стремился к высокому. Он даже пытался поступить учиться в МГУ, но ему отказали, как сыну диссидента.

Несмотря на ни на что, он выучился, стал дипломированным филологом, помимо филологического имел также техническое и политологическое образование. Большую часть своей жизни он посвятил преподаванию, исполнял обязанности директора школы-интерната.

Но даже будучи таким примерным членом общества, он не был защищен от бесчеловечного произвола и жестокости. Вечером, 20 ноября, когда он возвращался домой, трое полицаев поймали его и в течении десяти дней жестоко пытали в застенках.

Ему выдвигали обвинения в преступлениях, в совершении которых он категорически отказывался признаваться даже под давлением и угрозами. На суде его, как дикого зверя, поместили в большую железную клетку, на потеху тем, кто пришел полюбоваться на «выродка». На суде он вел себя очень храбро – высказывал то, что думал о людях, которые его судят, с гордо поднятой головой пел «Интернационал».

Когда ему вынесли смертный приговор, толпа ликовала, встречая долгожданный приказ об убийстве бурными аплодисментами. Самое жуткое здесь то, что большинство истово ликовавших были простыми, обыкновенными советскими людьми – вот до какого состояния сознания их довела ненависть, переросшая в злобу.

Наш герой был казнён жутким способом – выстрелом в затылок. Его похоронили в безымянной могиле под одним лишь номером. Но нам от него в наследство перешли великие слова, написанные им на обложке книги незадолго до гибели: «Спасибо вам и всем, кто со мной мучился, и чтоб больше не было таких как я, преступников и больных»…

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

P.S. Надеюсь, что читая такие истории вы сможете прочувствовать всю тяжесть и несправедливость этого мира. Именно правда о таких страшных событиях может вызвать у нас грусть и сопереживание, так необходимые нашему современному обществу.

Для меня же это, в первую очередь, свидетельство того, как сильно общественное мнение может идти на поводу у лозунгов, красивых формулировок и однобоких моделей суждения. Надеюсь, вам понравилось моё небольшое и исключительно правдивое эссе, описывающее тяжкий жизненный путь Андрея Романовича Чикатило.

Поддерживает население пенсионную реформу или нет - вопрос дурацкий. С тем же успехом, можно поинтересоваться у преступника его мнением на тему того, стоит ли отправить его в тюрьму. И коню ясно, что проект пенсионной реформы в народе поддержан не будет. Надо понимать, что правительство мыслит глобально, а народ, во всей своей массе, ну никак не может, да и не обязан ни черта понимать в экономических вопросах. Разумеется, каждый хочет отдыхать - это понятно, но государство не сможет обеспечить всеобщее пенсионное тунеядство ресурсами. Пенсионный фонд, как и любой другой орган, должен быть отличной возможностью для чиновничьего воровства, но вместо того, чтобы дать ребятам запустить туда руку, мы год за годом вынуждаем их дотировать данное государственное предприятие. И бьёт это, представьте себе, по карману трудящихся, поскольку денег у государства лишних нет и за дотациями они каждый раз бегают к Набиуллиной. Сами понимаете, что эмиссия даже сейчас бьёт по карману работающих, подчеркиваю, работающих людей куда сильнее, чем повышение пенсионного возраста, а если продолжать брать бесконечные госкредиты в ЦБ, то можно смело ожидать дефолта, как в 1998 году.

Как эти вещи можно объяснить широкому населению мне не совсем понятно. Будем надеяться, что Киселёвы с Соловьёвыми смогут задурить людям мозги пропагандой, поскольку объяснять как работает долговая экономика ста сорока миллионам человек дело очень и очень сомнительное и, как я считаю, тотально бесперспективное. Если этот проект не пройдёт, то страна и дальше будет всё сильнее и сильнее скатываться в яму инфляции. Не нравится рубль по семьдесят рублей? Тогда не протестуй против пенсионной реформы или иначе через пару лет он будет уже по 100 и то, если не случится дефолта. В прошлый раз, напоминаю, это стоило нам падения цены национальной валюты в 250 раз за несколько часов.

Большое спасибо всем тем, кто отметил "лайкнул" предыдущий пост. Возможно, благодаря вашей поддержке, этот образовательный проект не будет заблокирован также быстро, как его предшественники.

Если вы ещё не читали предыдущий пост, то, для начала, лучше ознакомьтесь с ним.

Под постом было очень много людей, которые явно не до конца поняли смысл того, что я хотел донести. @RussianJew1989 выдвинул предположение: «Люд не знает разницы между терминами "валюта" и "деньги"». На мой взгляд, проблема несколько глубже. Я считаю, что непонимание механизмов современных товарно-денежных отношений вызвано отсутствием популяризации истории экономики в целом, и современной экономической парадигмы в частности. Эта статья преследует цель совершить небольшой ликбез в области истории экономических взаимоотношений между людьми, избавить читателя от возможных заблуждений и, в какой-то степени, спрогнозировать направление движения экономики в обозримом будущем.

Так чем же, собственно, «деньги» отличаются от «валюты»? Глобально, деньги – это эквивалент стоимости товаров и услуг. Он может быть выражен в самой разной форме. Для того, чтобы объяснить, как работают современные товарно-денежные отношения мне придётся рассмотреть некоторые исторически сложившиеся формы средств товарооборота.

Начать стоит, с самых примитивных форм товарооборота. Например, в традиционном обществе с натуральным хозяйством преобладал натуральный обмен. При натуральном обмене товар непосредственно обменивается на товар – горшок на молоко, плуг на зерно, шило на мыло и так далее. В обществе с натуральным обменом в роли денег выступают любые материальные блага, включенные в товарооборот. Основным минусом товарного обмена является плавающий спрос на товар. Разные участники рынка могут иметь различные товары и различные запросы. Вот пример классической проблемы обмена в натуральном хозяйстве: Предположим, у нас есть мельник, у мельника есть мельница, ему нужны жернова, жернова есть у плотника, плотнику нужно дерево, дерево есть у дровосека, дровосеку нужен топор, топор есть у кузнеца, кузнецу нужна руда, руда есть у рудокопа, рудокопу нужна еда, еда есть у крестьянина, крестьянину нужна мельница... В таких условиях, когда один товар непосредственно обменивается на другой, потребность в товаре не всегда может быть реализована. Например, мельник, нуждающийся в новых жерновах, не может ничего предложить плотнику в обмен на них, поскольку мельница плотнику не нужна. Плотник не может ничего предложить дровосеку, дровосеку нечего предложить кузнецу и так далее. Трудности натурального обмена препятствовали развитию производств поэтому со временем, от натурального обмена отказались. Более прогрессивной формой денег являются так называемые «товарные деньги». Они представляют собой эквивалент труда, в роли которого выступает товар, обладающий стоимостью сам по себе. Ярким примером товарных денег могут являться активно использовавшиеся в средние века золотые, серебряные и медные монеты. Стоимость товарных денег, как правило, не зависит от экономического положения производителя. Покупательная способность товарных денег эквивалентна стоимости материала, из которого они производятся, соответственно, она гарантируется ценностью материала на рынке. Однако, независимость ценности товарных денег от экономики страны эмитента не гарантирует устойчивость вложений. Так, например, после открытия Америки, массовый импорт золота в Европу сильно повлиял на экономику. Он повлёк за собой увеличение количества находящегося в обороте золота, что обеспечило быстрый прирост денежной массы, одновременно существенно подорвав основанную на товарных деньгах экономику, поскольку с увеличением количества золота на рынке спрос, постепенно, стал отставать от предложения, что вызвало серьёзное обесценивание золота и нанесло финансовый ущерб тем, кто хранил в нём свои накопления. Особенно сильно это проявлялось во время так называемых «золотых лихорадок».

Принципиальным витком развития денег стало появление так называемых «ценных бумаг». Ценные бумаги – это обобщенное название документов, закрепляющих за владельцем некоторые имущественные права на тот или иной актив. Считается, что первые ценные бумаги сформировались как долговые расписки, утверждающие права одного человека по отношению к имуществу другого. Оборотом подобных бумаг занимались, в основном, купцы, так как, это существенно упрощало их товарные отношения – не было необходимости в постоянном ношении при себе больших сумм товарных денег, что было не только неудобно, так ещё и повышало риск быть ограбленным в дороге или даже в городе. Со временем, таким способом ведения отношений заинтересовались ростовщики. Они выдавали своим заёмщикам деньги под долговую расписку. Эта расписка вошла в новое время под названием «вексель» и даже получила серьёзный юридический статус. Некоторое время спустя, когда вексельные отношения стали распространяться по Европе, крупные ростовщические организации пришли к выводу о том, что при помощи долговых расписок можно получить большое количество товарных денег на руки и, при этом, дать обязательства, которые, вероятно, никогда не пришлось бы исполнять. Так в ходу появились «облигации» - в сущности, облигация, представляла из себя тот же вексель, но выдавалась она не конкретным человеком, а организацией, то есть банком. Предъявитель облигации мог в любой момент потребовать у банка обмена своих облигаций на золотые, серебряные или любые другие формы товарных денег. Однако, на практике, люди старались не обменивать облигации на золото, поскольку расплачиваться облигациями было гораздо удобнее. Как дополнительный стимул «держания» облигаций «на руках» банки предлагали процент по вкладу, за то время, пока товарные деньги лежали в банке. Таким образом, банк получал огромное количество золота, которое у него никто не собирался требовать назад. За счёт этого, банк мог вкладывать золото в любые проекты и, тем самым, получать дополнительный доход с лежащих в нём денег. Крупные банки, инвестируя золото, могли рассчитывать на то, что фирма будет хранить золото именно в них, поскольку для банка была бы крайне выгодна сохранность вложенного капитала. Таким образом, банк мог инвестировать одни и те же деньги в несколько предприятий, при этом, расплачиваясь, по сути, теми же векселями. По своей структуре, подобные банки имели очень много сходств современными финансовыми пирамидами, наподобие МММ. Возможность неограниченного инвестирования подтолкнула Европейскую экономику вперёд настолько интенсивно, что общество в течении нескольких десятков лет перешло от традиционного (аграрного) типа к индустриальному, а общественная формация сменилась с феодальной на капиталистическую. Постепенно, государство монополизировало производство векселей, путём создания центральных банков, подчиняющихся напрямую правительству. Таким образом, большинство обязательств по конвертации векселей в драгметаллы автоматически перешло к государству. Именно появление государственной монополии на производство подобных «векселей» и стало толчком к появлению валюты в современном виде. На момент появления первых государственных денежных билетов, любой желающий мог потребовать немедленной конвертации облигаций в драгметаллы. Таким образом, мнимая обеспеченность ценных бумаг товарными деньгами надёжно защищала экономику от инфляции, что позволяло удерживать рынок в стабильном положении вне зависимости от экономической ситуации.

Однако, как и любой финансовый пузырь, экономика, основанная исключительно на облигациях, рано или поздно должна была рухнуть. По мере приближения конца индустриального общества, экономическая грамотность населения начала понемногу возрастать, во многом, это было обусловлено работами Маркса, популяризовавшими экономику до такой степени, что любой умеющий читать человек мог приблизительно понять большую часть экономических закономерностей, действующих на рынке. Эхо расправившей крылья экономической науки довело до того, что капиталисты, прежде не вникавшие в банковские вопросы и использовавшие деньги исключительно как средство товарообмена, начали постепенно осознавать, что количество выпущенных облигаций, мягко говоря, не эквивалентно общему запасу активов, на которые их можно было бы обменять. Они проследовали простой логике – если они не обменяют бумаги на активы вовремя, то в определённый момент эмитенты попросту не смогут выполнить свои долговые обязательства. В этот период и был запущен кумулятивный процесс, положивший конец эпохи денег, обеспеченных драгметаллами – держатели облигаций начали стремительно обменивать ценные бумаги на золото и серебро. Разумеется, государственная экономика не могла позволить себе удовлетворить все требования инвесторов, поскольку это повлекло бы за собой неизбежный крах всей финансовой системы того времени. Выходов у общества, на тот момент, было два – плановая и долговая экономика.

Плановая экономика требовала отказаться от рыночных отношений в принципе, национализировать предприятия, ликвидировать частную собственность и всё это для того, чтобы получить новую экономическую систему, которая смогла бы функционировать без привлечения денежных единиц в любой форме. Основным аспектом плановой экономики было выполнение глобального производственного плана. Задачей плана было из данных предприятию материалов в заданный срок произвести достаточное количество обработанной продукции, соответственно, если один из этапов цикла производства не справлялся со своей задачей, то разом останавливался весь производственный процесс, поскольку, недопроизводство в одной сфере было тесно связанно с недопроизводством во всех остальных сферах общества с плановой экономикой. Характерной чертой плановой экономики является практически полная невозможность перепроизводства – поскольку план составляется исходя из нужд различных отраслей, а отрасли, в свою очередь производят строго в соответствии с планируемым потреблением, то такое решение может стабильно соотносить производимые ресурсы с потребляемыми. Сферическая плановая экономика в вакууме, с точки зрения глобальных перспектив, может видеться более выгодной и ресурсоёмкой, чем долговая, однако, на практике, построение идеальной плановой экономики оказалось недостижимой утопией, по крайней мере, для общества двадцатого века.

Долговая экономика пошла по более простому, пусть и менее перспективному пути. Первым решением, принятым в рамках построения долговой экономики, была отмена «золотого стандарта» - непосредственной конвертации банкнот в золото и серебро, что, разумеется, вызвало недовольство у тех, кто имел вклады. На смену обеспеченным золотом облигациям в оборот вошли «фидуциарные» или «фиатные» «символичные» деньги. Ценность таких денег не привязывается непосредственно к золоту или серебру, она устанавливается государством и им же гарантируется. Иначе говоря, фидуциарные деньги обеспечиваются спросом исключительно благодаря доверию инвестора государству, благодаря вере в то, что при необходимости, государство сможет гарантировать обеспечение этих денег ресурсами. Разумеется, экономика, построенная на обращении фидуциарных денежных средств, очень сильно привязана к положению страны эмитента на мировой арене. Во многом, именно политические успехи и неудачи страны эмитента влияют на востребованность валюты на мировом рынке. Важным аспектом ценности денежных средств является внутренняя и международная пропаганда. Создание образа сильного государства привлекает валютные инвестиции - поскольку иностранные инвесторы обретают уверенность в стабильном росте денежных единиц страны, они начинают скупать валюту, как известно, спрос рождает предложение, что на фондовом рынке проявляется как скачок курса. Скачок курса снова увеличивает спрос и так далее. Внутренняя же пропаганда напротив, сдерживает граждан от инвестиций в валюту потенциального экономического противника, что неизбежно ведёт к падению его курса. Таким образом, создаётся разница валютного курса и, глобально, экономика одной страны эмитента может развиваться за счет инвестиций из экономики другой страны эмитента.

Теперь самое вкусное. Настало время ответить на вопрос о том, как производятся деньги при долговой экономике. С тех пор, как мы отказались от товарных денег, контролировать эмиссию денежных знаков стало очень сложно – потенциально, любой Центробанк мог бы производить денежную массу непрерывно, «не выключая печатный станок». В современном обществе широко представлены две слабо аргументированные позиции по этому поводу. Они активно популяризируются различными СМИ, как телевизионными, так и более современными. Одна утверждает, что банки действительно безостановочно печатают денежные средства, с целью личного обогащения, что монополия на производство денег позволяет банкам «шиковать», производя денежные средства непосредственно себе в карман. Другая концепция утверждает, что государство могло бы «заставить» Центробанк напечатать большое количество неподкреплённых платежных средств и раздать их народу, чтобы повысить материальное благосостояние населения. Сейчас я постараюсь более или менее популярным языком опровергнуть эти «вбросы».

Для того, чтобы это сделать мне понадобится ввести термин «покупательская способность». Как я уже писал выше, государственное обеспечение денег драгметаллами было прекращено, однако, это не означает, что деньги могут быть совершенно ничем не подкреплены. Современная экономика подкрепляет свои денежные единицы покупательной способностью – индексом, определяющим количество товаров и услуг, которых потребитель может купить за валюту при текущем уровне цен. Индекс Покупательной Способности Денег рассчитывается по формуле Iпсд = 1/Iц , где Iц – индекс цен. Индекс цен, в свою очередь, является процентным отношением стоимости потребительской корзины в текущем году к стоимости потребительской корзины в базовом году. Что же мы из этого имеем? Мы имеем жесткий, математический аппарат, позволяющий количественно отследить изменения покупательной способности валюты и, как следствие, контролировать реальную стоимость валюты, особенно в сравнении с биржевой. Таким образом, банки уже не могут вольно назначать стоимость той или иной валюты в командно административном порядке, что обязывает их тщательно продумывать выпуск в обращение фидуциарных денег(эмиссию).

Предположим, что у нас есть некоторое государство N, в государстве N есть собственная валюта – сантики. Экономика страны N является фидуциарной и держится исключительно на производстве дырок от бублика. Всего в обращении страны N находится сто сантиков, общее количество дырок от бублика равняется десяти. В соответствии с этим, ценность одной дырки от бублика будет условно равна десяти сантикам и наоборот. Если государство N захочет произвести эмиссию своих денежных знаков ей следует учитывать, что это повлечёт за собой снижение покупательной способности сантика. Так, например, если страна N произведёт сто новых сантиков, то дырка от бублика станет стоить уже двадцать сантиков, что, в свою очередь, ударит по карману тех, кто имел на руках сантики на момент эмиссии, поскольку ценность их валюты снизится в два раза. Таким образом, жители страны N столкнутся с инфляцией – увеличением количества денег в обороте, обесценивающим денежные знаки. В данном случае, произошла стопроцентная инфляция, сделавшая всех держателей сантиков в два раза беднее, в сравнении с периодом до эмиссии. Но куда же делись деньги? Ответ – перешли к эмитенту, то есть к государству N в виде «сеньоража» - дохода, получаемого эмитентом от эмиссии денег. Эмиссию зачастую проводят для того, чтобы «залатать» бюджетные дыры, расплатиться по долговым обязательствам, осуществить прирост денежной массы, обеспечить банки денежными знаками для выдачи потребительских кредитов, вложить свежий капитал в экономику, ну или в целях самого обыкновенного личного воровства, что тоже, увы, не редкость.

Итак, оторвёмся от страны N и предположим, что абстрактное, современное, фидуциарное государство решило заняться бесконтрольной эмиссией денег, с целью получения неограниченного сеньоража. Для начала, хотелось бы пояснить, что это, в принципе невозможно – сеньораж не позволяет принципиально создавать деньги «из неоткуда». Общая денежная масса всегда находится в строгой зависимости от имеющихися на рынке товаров. Таким образом, государство не «создаёт» деньги, а меняет распределение их между собой и населением в свою пользу. Предположим, государство произведёт неизмеримо большое количество денег. Пускай, общее количество денег будет стремиться к бесконечности, при этом, на руках у населения будет оставаться строго доэмиссионная сумма. В этом случае, процент благ, которые государство сможет присвоить себе, по факту покупки их за счет сеньоража, будет асимптотически стремиться к ста, однако никогда не достигнет и не перейдёт черты в сто процентов. Таким образом, мы видим, что эмиссия, с увеличением процента, начинает приносить всё меньше и меньше сеньоража, что делает крайне невыгодным производство большого количества неподкреплённых денег. Ну и, разумеется, стоит учитывать, что при гиперинфляции тотальное обнищание населения мгновенно разрушает экономику, что ведёт к тяжким последствиям для государства. Надеюсь, я смог достаточно просто и ответить на вопросы по каким причинам государство принципиально не может заниматься бесконтрольной эмиссией денег, а также почему бессмысленна эмиссия денег для простой «раздачи» их на руки.

Так как же тогда государству соотносить своё желание получить сеньораж с поддержанием экономической стабильности? Оптимальным вариантом было бы производить умеренную эмиссию примерно сравнимую с общим количеством произведённых материальных благ. Но как же подсчитать более или менее точное количество произведённых благ и как наиболее безболезненно и при этом эффективно влить сеньораж в оборот? Именно для этого и существует долговая экономика! Принцип её работы, в общем, не так уж и сложен, как это кажется на первый взгляд. Основой долговой экономики являются банковские обязательства юридических лиц. В условиях долговой экономики, все крупные предприятия непрерывно кредитуются в крупных банках. Предприятия постоянно занимают конечные суммы денег для того, чтобы вернуть их через определённое время, но уже с процентами. При кредитовании юридического лица банк снабжает клиента эмиссионными деньгами, таким образом, вводя новые деньги в экономику. Несмотря на то, что отдельное предприятие может полностью отдать выданный ему кредит, глобально, всего количества современной денежной массы не хватит для того, чтобы погасить все взятые кредиты, поскольку, количество денег в обороте равно сумме, необходимой к уплате по долговым обязательствам без учёта процентов. Соответственно, если завтра все деньги мира будут возложены к порогу Международного Валютного Фонда дело будет за малым – останется погасить проценты, и вот уже мир будет спасён от «долгового рабства». Однако, проблема такого сценария в том, что в обороте денег больше не останется – совсем, произвести новые нельзя, поскольку банкам принадлежит монополия на их производство, а непогашенные проценты всё ещё остаются непогашенными. Разумеется, чтобы выйти из подобной неловкой ситуации, Международный Валютный Фонд с радостью предложит человечеству взять небольшой кредит на погашение процентов по предыдущему долгу, разумеется, под весьма символический процент...

И подобный круг не закончится никогда. Деньги будут плавно переходить из рук в руки, старые кредиты будут гаситься за счет новых, а долговая экономика будет процветать. Если раньше, в экономике, построенной на облигациях, было лишь вопросом времени когда пузырь лопнет и банки не смогут расплатиться, то современная долговая экономика, в этом плане, гораздо стабильнее – в нынешних реалиях, покуда удерживается государственная монополия на производство валюты, мировой экономике ничего не угрожает, а значит люди по-прежнему смогут работать на предприятии, функционирующем в кредит, ездить на машине, купленной в кредит, жить в государстве, живущем в кредит и, при этом, быть абсолютно уверенными в завтрашнем дне, благодаря невероятному уровню стабильности, который присущ современной долговой экономике.

Отдельного слова заслуживает криптовалюта. Государства и банки активно борются с её распространением, поскольку, они не могут удерживать монополию на её производство. Глобальный переход товарно-денежных отношений на необеспеченную ничем, кроме производственных мощностей майнеров, криптоэкономику, может повести за собой полную невозможность предприятий гасить задолженности даже по текущим кредитам, поскольку, оплата деятельности предприятий будет производиться не фидуциарной, а криптографической валютой. В свою очередь, это поставит банки в положение труднейшего выбора – им либо придётся признать криптовалюту как средство платежа, либо отказаться от её признания. В первом случае, потенциально, из-за утраты монополии на производство денег, может случиться ситуация, когда все обязательства заёмщиков перед банками будут погашены, в том числе, процентная ставка по этим обязательствам. Это неизбежно повлечёт крах долговой экономики, поскольку, никто не будет брать новый кредит в деньгах, не имеющих ценности в товарообороте. Хуже всего, то, что новая криптоэкономика будет децентрализованной, а курс будет плавать в зависимости от торгов на криптовалютных биржах, что будет мешать использованию её в качестве платежного средства. В июле 1992 года был прецедент, когда введение свободного курса рубля за день обрушило рыночную стоимость российской валюты по отношению к доллару в двести пятьдесят раз. Хотя, возможно, тот факт, что криптовалюта всегда находилась в биржевых условиях, позволит ей защититься от кардинальных перепадов, по крайней мере, до момента, пока Федеральный Резервный Банк не объявит о своём дефолте.

Вариант с непризнанием криптовалюты, в сущности, ещё хуже – невозможность погасить задолженности перед банками вызовет стремительный дефолт сначала мелких, а потом и крупных, в том числе, государственных предприятий. В определённый момент, кредитор попросту не сможет востребовать долг с должников, что, разумеется, парализует деятельность предприятий и ввергнет общество в самый масштабный экономический кризис за всю историю человечества. Справедливости ради, надо сказать, что дефолт, последующий непризнанием криптовалюты как средства платежа, может стать отправной точкой для построения общества нового типа, ведущего своё хозяйство в рамках плановой экономики, однако, это только один, наиболее благоприятный вариант развития событий, меньшее из зол, как говорится. Как итог мы видим, что введение во всеобщий оборот криптовалюты приведёт к неизбежному дефолту либо долговой банковской системы, либо предприятий, существующих в её рамках. И темпы внедрения криптовалют в банковские операции весьма однозначно свидетельствует о том, что первый сценарий гораздо ближе к своей реализации.

Подводя черту, мне хотелось бы дать разъяснение – факт осознания широкими массами принципов работы современной экономики может нанести существенный, а возможно, и вовсе не поправимый ущерб общественному спокойствию и благополучию. Однако, я все равно считаю, что каждый участник современной рыночной экономики имеет не только право, но и обязанность знать и понимать её механизмы, чтобы не только не попасть под финансовый «каток», но ещё и оградить от этого своих друзей и близких. Масштабные экономические флуктуации неизбежны, выдерживание политики общественной тишины похоже на поведение ребёнка, закрывающего глаза во время пряток, в надежде, что так его не будет видно. То, что проблема не видна ещё не означает, что её нет. То, что население не в курсе о том, как работает экономика, ещё не значит, что оно ею не интересуется. Однако, ввиду отсутствия распространения объективного научного экономического знания, в обществе активно начинают появляться личности, пропагандирующие идеи то «взять всё, да и поделить», то «напечатать и раздать», а то и вовсе «поставить курс сто долларов за рубль». На мой взгляд, отсутствие финансового просвещения может быть гораздо разрушительное для современной экономики, чем любые процессы, проходящие на фондовом рынке.