Ghaeskaerr

Мы с ней уже долго гуляли по зимним улицам, и присматривали место где можно согреться. Наше внимание привлекло скопление народа возле входа в большой книжный магазин. Оказалось, сегодня здесь будет встреча молодого и талантливого российского писателя и его читателями. Обещали пригласить известных критиков и устроить творческий вечер, что бы это ни значило. Билеты по 200 рублей.

Я никогда о нем не слышал, но ее глаза вдруг заискрились таким любопытством, что я оставил всякие сомнения и повел ее ко входу.

Почти сразу за входом стояла тумба с книгами героя вечера с совершенно не запоминающимся именем. То ли Андрей Александров, то ли что-то в этом роде, совершенно обычное русское имя. До начала встречи было минут десять, и мы решили изучить его творчество. Я пробежал взглядом длинный ряд книг. Да, плодовитый автор. Но названия на меня произвели удручающее впечатление: «Галактический штрафбат», «Битва за Ойкумену», «Наш человек при дворе Ивана Грозного», «Наш человек при дворе Рюрика», «Охотник за шансами», «Альфа-разведчик»… И все это под безвкусными заголовками в стиле «Боевая фантастика» с кричащими обложками книг, на которых было изображено что-то непонятное, но очень фантастическое и очень боевое.

- Мне кажется, мы зря сюда зашли, - прошептала она. А у нее есть вкус, отметил я про себя.

- Давай хотя бы посмотрим, что он расскажет. Заодно погреемся, - подмигнул я. Она согласилась.

Я взял книжку наугад. Слишком легкая, не люблю такие; но это уже не к автору претензия. Открыл где-то в середине и пробежал глазами несколько абзацев. Пишет вполне доходчиво, но совершенно невыразительно. Стоило ли из-за такого собирать встречу? Мне даже стало интересно, что же там будет.

Время пришло, и мы прошли в отдельный зал, заставленный книжными шкафами. В конце зала были установлены целых два стола, за которыми сидело подозрительно много людей. Кто же из них наш гений? Или может, это коллективное творчество? А что, вполне может быть, и псевдоним взяли неброский специально. А за столами на стене почему-то висел телевизор.

Мы удобно встали в нише у шкафа с самого края, чтобы если что незаметно сбежать. Люди проходили мимо нас и садились на стульчики, рядами стоявшие в центре зала. А народу кстати не мало, похоже, займут все сидячие места и ее стоять будут. Интересно, тут много таких же случайных прохожих, как мы? Еще минут пять шло броуновское движение, потом представительный мужчина в пиджаке вышел на пятачок перед столами и произнес краткую приветственную речь, представив участников. В левом углу по левую руку сидел автор и его товарищ для поддержки; по правую руку один известный литературный критик О. Латунский и еще двое не таких известных, мужчина и женщина.

Автор с товарищем выглядели совершенно как обычные люди, одетые совершенно по-будничному. Они с любопытством и в то же время настороженно поглядывали то на критиков, то на читателей; видимо, мероприятие было им в новинку. На их столе почему-то стоял ноутбук.

Критики были в неформально-деловом стиле, то есть пиджак с кофтой. Критик Латунский выглядел устало и раздраженно. Он шевелил усами и явно готовил разгром. Два других критика выглядели как люди, не совсем понимающие, что происходит.

Мы с ней переглянулись. Она похоже тоже заметила эти странности, и любопытство снова искрилось в ее глазах. Интересно, что будет дальше. Между тем, ведущий уже заканчивал вступительное слово

- … и вопреки традиции, мы дадим первое слово уважаемым критикам. Я уже вижу, что господин Латунский имеет что сказать по поводу творчества героя нашего вечера, - с этими словами ведущий отошел в сторону.

Латунский раздраженно нахмурился, но слово принял. Поздоровавшись с присутствующими он серым и очень спокойным голосом, за которым слушалось плохо скрываемое раздражение, начал:

- На самом деле я даже не понимаю, зачем вы меня сюда пригласили. Я ознакомился с творчеством… уважаемого автора, и не нашел в нем ничего такого, что можно было бы обсуждать в формате данной встречи. Темы эти не новые, они, я бы сказал, исписанные, слог, язык тоже не являются выдающимися. У нас сейчас много авторов, которые работают в такой манере, очень много такой литературы. И вы, по большому счету, от них не особо отличаетесь. Что ж, работайте, вы найдете своего читателя. Вы, наверное, ожидали, - слегка усмехнулся он в зал, - что я устрою разгром этому творчеству? Вынужден вас расстроить, никакого разгрома не будет. Громить просто нечего. Абсолютно неотличимо от десятков других авторов, простите меня за излишнюю прямоту.

И я был с ним солидарен. Время от времени я поглядывал на автора, ожидая увидеть смущение, гнев, раздражение – что может испытывать человек, когда так обесценивают его работу. Но автор и его секундант наоборот, расцветали с каждой фразой. Под конец они уже с трудом сдерживали улыбки. Почему так? Я заинтриговано подался вперед, ожидая, что будет дальше.

А дальше слово взял автор. Нет, он действительно чему-то рад, он не притворяется, решил я. Бодрым голосом он поблагодарил всех собравшихся и лично критика Латунского, что они ознакомились с его творчеством. А его товарищ в это время открыл ноутбук и вывел на телевизор что-то непонятное.

- А теперь позвольте представить вам автора этих произведений, - вдруг сказал автор. – Настоящего автора! – загадочно добавил он и показал на экран.

На экране была какая-то сложная диаграмма в виде графа с большим количеством связей.

- Вот он, на экране. Это ИСТ-3. Искусственный синтезатор текста. Да, все эти книги написала нейросеть! – в зале повисло недоуменное молчание. Автор… вернее, уже наверное «автор», продолжил: - Мы с коллегой, - его товарищ помахал ручкой, не отрываясь от монитора, - представители достаточно молодой компании «Artifitial Speech», занимаемся в основном интеллектуально обработкой текста. Меня зовут Александр, я – менеджер проекта, Андрей – ведущий инженер. А творческий псевдоним у нас – Андрей Александров. В рамках разработки новой версии мы решились на эксперимент – скормить нейросети, вернее, нейросетям, их несколько, большой пул современной массовой литературы и получить на выходе что-то подобное. Далее мы, не раскрывая наше инкогнито, обратились к издателю, - тут мужчина, сказавший вступительной слово, важно кивнул, - и издали целую серию книг на разные темы. Тексты прямо из нейросети мы отправляли в издательство, была некоторая редактура, но не больше, чем для живых авторов, - представитель издательства опять важно кивнул, - и к нашему удивлению книги начали покупать не хуже, чем другие. И что важно, известный критик, для которого все это было тайной, только что, перед вами, сказал что наше творчество не отличается от творчества других авторов.

- Ты ему веришь? – спросил я у нее.

- Не знаю, а ты? – прошептала она в ответ, весело поблескивая глазками.

- Пока не особо. Но перворманс интересный, - прошептал я ей. Она улыбнулась.

А менеджер проекта продолжал:

- Чтобы не быть голословными, давайте сейчас проведем эксперимент. Попросим уважаемого автора прямо при нас написать книгу. А чтобы все было совсем честно и наглядно – давайте скажем ему, про что мы хотим книгу.

- Фантастику, - раздались выкрики из зала. - Про космос! Про попаданцев! Про Сталина!

Андрей – ведущий инженер что-то набирал на клавиатуре ноутбука.

- Хорошо! А теперь уважаемые критики, пожелание от вас.

- Про Серебряный век русской литературы, - ответил Латунский.

- Извините. Возможности нейросети пока ограничены. Давайте что-то более приземленное.

- Ну тогда про Пушкина, - раздраженно ответил критик.

- Итак! У нас есть основные параметры. Нужна фантастика про космос, попаданцев, Сталина и Пушкина. Андрей, готов? Запускай. Это займет минут двадцать. А пока мы можем рассказать как это работает или ответить на вопросы.

Голос из зала:

- Это все прямо в ноутбуке составляется?

- Нет, в облаке. Очень большие озера данных.

- А вы Кибериаду читали? – вдруг спросил кто-то.

- Ей и вдохновлялись, - улыбнулся Александр.

Больше вопросов не было, и Александр пустился в пространное повествование про три нейросети. Первая разбирает текст и переводит его в некий мета-язык, вторая синтезирует действия, на выходе выдавая описание на этом мета-языке, а третья генерирует сюжет и выдает тоже какую-то информацию второй нейросети. Андрей меж тем колдовал с ноутбуком, а на экране были не яркие картинки, как на презентации, а суровая командная строка. Вот тогда я им и поверил.

Александр говорил хорошо и вдохновенно. Он наверное мог бы говорить так очень долго, но закончил как раз когда нейросеть завершила свою работу. Андрей вывел на телевизор текст. Все вместе мы начали его просматривать, чтобы разобраться в только что написанном произведении. Достаточно внятным, но не слишком выразительным языком, в нем оговорилось о том, что после гибели на дуэли Пушкин переселился в тело человека, жившего в XXII веке и бредившего стихами Пушкина, изобрел машину времени и переместился во времена Сталина, чтобы изменить ход Великой Отечественной Войны с помощью космических технологий. Мне казалось, что я что-то подобное уже читал, может быть, с каким-то вариациями. По тексту встречались ошибки и несогласованные предложения, но в целом не так много.

Андрей демонстративно забивал выборочные абзацы в гугл, гугл ничего не находил. Так мы убедились в уникальности текста.

И тут все заговорили сразу, перебивая друг друга. Люди выражали эмоции от такого необычного представления, недоверие, восхищение. Мы с ней переглянулись, она задумчиво покачала головой.

- А почему же вы не дали своей нейросети Толстого, Булгакова, Достоевского, Хармса наконец! – услышал я голос Латунского.

- Как я уже говорил, возможности техники пока ограничены. Я думаю после успеха этого эксперимента мы можем увеличить мощности и замахнуться уже и на классиков. Хармса кстати давали – все зависло, потом упало, пришлось переразворачивать все с нуля.

И тут она сделала шаг вперед от меня и выкрикнула свой вопрос:

- И что же теперь будет? Нейросеть полностью заменит всех писателей?

Андрей с Александом синхронно закивали головами, мол, да.

А Латунский в первый раз за вечер улыбнулся:

- Нет. Действительно талантливые писатели пробьются. Обязательно.

Завершение. Главы 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8

Мы сошлись на среднюю дистанцию с целью №3. АСУ возвращена в отказоустойчивый режим, надеты боевые скафандры, все небоевые системы включены, молитвы прочитаны, профилактические звездюли получены. Мы готовы.

Знаете, что мне напоминает поединок эсминцев? Упражнение из бокса на работу с дистанцией. Когда один из партнеров должен удержать вытянутую руку на лбу товарища, а тот должен уклониться. И вот они пляшут по рингу, разрывая с сокращая дистанцию, мечась туда и сюда, тыкают рукой в противника или пытаются ее скинуть. Вот и с эсминцами то же самое. Тыкаем друг в друга пучком, почти наудачу кидаемся снарядами и не даем друг другу рассчитать запуск торпеды. И постоянно маневрируем. Причем без какого-то навигационного плана, просто лишь бы избежать удара. И порой бойцов заносит в очень неоднозначное положение таким образом.

А командир был прав, у цели №3 были явно проблемы с маневровыми двигателями, усугубившиеся после тех двух торпед. Вот и мы старались их еще больше усугубить.

Через примерно полчаса такого танца Цель №3 вдруг обнаружил себя в опасной близости к Тору на низкой орбите, с низкой скоростью, да еще с плохо работающими двигателями. По прогнозам системы моделирования, ему в худшем случае потребуется пара витков, чтобы выбраться. Ну а в лучшем он так и упадет в газовый гигант.

Мы разорвали дистанцию. Как оказалось, очень вовремя! На нас шел крейсер.

Знаете, что мне напоминает поединок эсминца с крейсером? Упражнение из бокса. Но только против тебя великан. А мы уже покоцанные, одна направленная антенна РЛС уничтожена, повреждено одно снарядное орудие, ну и куча других менее важных систем тоже. Хорошо хоть, двигатели целы. И еще хорошо, что мы выпустили 6 из 8 торпед, теперь наш эсминец гораздо легче. Но бесконечно плясать мы не можем. Снаряды все чаще попадают в нас, с хлопком вышел воздух из рубки. Готовим последние две торпеды наудачу, но крейсер тоже не дурак – постоянно маневрирует и ставит помехи. Торопиться ему некуда, скоро их эскадра просто подавит нас.

И вдруг…

Очень сильный радиосигнал, интерсептор его сразу определил, разобрал и вывел. Это оказалось… видео! Кто-то запустил широковещательный видеосигнал. Я вывел его, и на одном из мониторов появилась грозная фигура в скафандре с нашей красной звездой. Грозный космонавт начал вещать на чистом клингонском из-под темного стекла шлема.

- Слушайте меня! Я – Нафанаил! Вы, ъуъ (это название их народа на их языке, если что), считаете себя расой воинов. Но по факту вы раса (балаболов). И если побеждать числом у вас еще худо-бедно получается, то при встрече с равным противником вы сразу (спешите в туалет). Сейчас я покажу вам, что значит настоящие воины. Конец связи. Прощайте.

- А Володя знает клингоский мат? – несколько удивленно спросил командир.

- То есть это все, что тебя смутило? – возмутился я. – Тебя не удивило, откуда тут взялся крейсер «Нафаня»? Или то, что он с самого начала боя спалил себя на весь эфир?

- Володя конечно фанфарон, но далеко дурак. Посмотрим, в чем его план.

«Раса воинов» похоже тоже приняла это сообщение. И умения Володи материться не оценила. Сразу с четырех мест по пеленгу были выпущены торпеды с наспех просчитанным курсом. Наш визави начал разрывать дистанцию с нами, шаря локаторами по открытом космосу. Мы замерли в ожидании, когда вдруг…

- Фиксирую запуск торпед, множество целей, источник неизвестен!

То есть из пустого космоса вдруг вылетела куча торпед. И тут же в этом месте включилась мощная крейсерская РЛС. «Нафанаил» оказался совсем не в том месте, откуда шла трансляция.

- Я же говорил, - рассмеялся Валерий. – Автономная станция связи. Вася, торпеды к бою. Втащи в ж*пу нашему здоровяку.

- Есть торпеды на цель №4, - отозвался Василий. Он похоже тоже в игривом настроении.

Крейсер цель №4 похоже совсем забыл о нас, в него летели торпеды с «Нафанаила» (очевидно, настроенные по пеленгу его РЛС). Подгадав время, Вася выпустил две последние наши торпеды, которые мы заранее готовили в качестве lucky punch. Мы двинулись следом за ними, намереваясь опять втянуть крейсер в ближний бой.

А я откровенно любовался «Нафаней». Он шел на большой скорости, красиво маневрируя, раскидывая вокруг себя торпеды и помехи. Крейсер направлялся прямо в гущу вражеской эскадры, а с теневой стороны Тора уже спешил клингонский линкор, еще пара крейсеров и… авианосец? Это те, кого я запеленговал по работе их РЛС, там еще, наверное, куча эсминцев с ними.

Попадание! Это самое яркое и четкое попадание за весь поход! По меньшей мере две торпеды ударили в крейсер цель №4. Когда помехи рассеялись, он свободно летел аморфной массой. Мы подошли на среднюю дистанцию и сделали несколько залпов. Ни маневров, ни щита в ответ не последовало, снаряды попали точно в корпус. Мы обрадовались, осмелели и подошли на ближнюю дистанцию, атакуя крейсер по очереди снарядами и лазерным излучателем до полного его уничтожения, не забывая обозревать картину боя.

«Резкий» и подбитый «Дерзкий» вдвоем смогли наконец повредить эсминец цель №1, он разорвал дистанцию, и преследовать его у них видимо ресурсов уже не было. Более того, наши эсминцы умудрились сделать по торпедному залпу в помощь «Нафанаилу». Сам «Нафанаил» был в гуще схватки. Глядя на точность его торпедных атак и скорость их подготовки, я оценил их нового «торпедчика-головореза». Да и радист-админ хороша, если учесть скорость вычислений. Однако, несмотря на это, ситуация становилась критической. Дистанция уменьшалась, его зажимали кораблями; эсминцы похоже осознанно шли на столкновение; несколько вражеских снарядов достигли цели; линкор с эскортом приближался, а кроме того – на него двигалась большой рой беспилотников с авианосца. Маневры «Нафанаила» становились все медленнее, запуски торпед – все реже, и похоже его гибель была неизбежной.

И вот в критический момент, когда он уже сошелся на ближнюю дистанцию с кораблями противника… весь экран заволокло помехами огромной интенсивности. Что за?..

- Я кажется понял, - очень спокойным голосом произнес командир. – Термоядерный взрыв. При должном умении можно так разогнать энергоустановку, что реакция перестанет быть контролируемой. Интересно, скольких он с собой утащил.

Так закончил свой героический путь крейсер «Нафанаил». Вот странно, да? Только недавно мы пили пиво с Володей, а сегодня он ушел в яркой вспышке. Ничего странного, это жизнь.

Эпилог.

Мы уходили в открытый космос.

Сумев пробиться через помехи, мы устроили короткий сеанс связи с другими эсминцами нашей эскадры. «Резкий» и «Дерзкий» шли отдельным маршрутом, чтобы не маневрировать в виду неприятеля; мы договорились встретиться на орбите Хеймдалля. Оба они были повреждены и не могли включать силовую установку на полную мощность, но добраться до базы рассчитывали.

Нас не преследовали, клингонцам стало сразу не до нас. Клингонцы пытались оценить ущерб, нанесенный взрывом «Нафанаила». По нашим оценкам, линкор должен быть поврежден, рой беспилотников – уничтожен, и еще несколько кораблей поменьше тоже должны быть повреждены.

Несмотря на отбой боевой тревоги и двое суток без сна, мы не спешили отдыхать и занимались неотложным ремонтом эсминца. Параллельно я вслушивался в эфир, пытаясь узнать что-то новое о ситуации во вражеской эскадре. Внезапно мое внимание привлек слабый сигнал, пойманный пеленгатором. Судя по всему, сигнал упорядоченный, но никак не оцифровывался. Я вывел график амплитуда-время. Три коротких пика… три длинных площадки… три коротких пика. И опять: три коротких пика… три длинных площадки… три коротких пика.

- Мужики, фиксирую сигнал SOS! – срывающимся голосом заорал я.

Очень осторожно, я включил боевую РЛС на самую слабую мощность и начал шарить в поисках источника сигнала. Я не столько опасался, что демаскирую нас, сколько боялся просто поджарить мощным пучком кого-нибудь из тех, кто подавал сигнал.

Есть, зафиксировал. Маленький объект, меньше даже, чем торпеда. Движется равномерно, без ускорения, излучает один и тот же сигнал. Отдельная история, как мы тормозили, чтобы не задеть объект струей. Как осторожно, короткими толчками двигателей подплывали к этому объекту. И как наконец смогли захватить объект манипулятором. Все еще не смея надеяться, мы провели визуальный анализ объекта. И да, это оказалась… спасательная капсула!

Мы пристыковали ее к гондоле нашего эсминца, в которой была кабина экипажа. И… услышали три удара в шлюзовой люк. Командир постучал в ответ, но дверь открывать не спешил.

- Как бы им дать понять, что у нас разгерметизация? – задумчиво произнес он.

Кое-как, нам удалось выйти на частоту их персональной системы связи (то есть той, которая в их шлемофонах в скафандрах).

- Володя, ты? У нас разгерметизация. Да, открываю.

- Заходите, гости дорогие, будьте как дома… - приветствовал вошедших командир, лично открывая люк, - только извините, воздух у нас спертый.

- Почему спертый? – зазвучал в шлемофоне знакомый голос.

- Так клингонцы сперли, - незамысловато пошутил командир.

Мы смотрели в эти усталые лица за стеклом боевых скафандров, и никак не могли поверить в свою удачу. Широкое круглое лицо Володи. А это что? Кудряшки за стеклом. Это, должно быть, та самая радист-админ, о которой он говорил. Коллега, значит. И еще знакомые и незнакомые лица, всего пять человек.

- Вас пятеро? – спросил командир. – Ваши все?

Володя покачал головой.

- Экипаж «Нафанаила» семь человек. Игоря убило в начале боя. После этого Эдик, наш торпедчик, впал в режим берсерка. Мы уговаривали его эвакуироваться с нами, но даже слушать не стал.

- А я никак не мог понять, крейсер двигался слишком разумно для автопилота.

- Наверное, Эдик. Я толком не видел, - покачал головой Володя.

- Жаль. Правда жаль. Но хорошо, что вы живы. А как вы вообще тут оказались?

- Охотились в дальнем космосе. Оля вдруг заметила, что на орбите Тора происходит веселуха. Без нас. Мы сюда, а там уже вы развлекаетесь. Ну мы и решили присоединиться.

- Ты прямо сразу решился на самоуничтожение?

- Сильно заранее, в самом начале боя, когда понял, что дело-труба. Тут вообще два варианта было для нас – молча сбежать и сообщить на базу. Или пойти ва-банк и нанести им какой-то урон. Мы единогласно выбрали второе.

Потом мы осыпали друг друга комплиментами и благодарностями; думали, как уместиться вдевятером в маленькой рубке эсминца; все месте делали мелкий ремонт; очень долго летели к Хеймдаллю.

Так закончилась эта история.

Сразу после получения сведений от нас, в район Тора вышла мощная эскадра во главе с линкором «Адмирал Лазеров». Они застали клингонский флот еще не полностью оправившимся от последнего дела и просто разметали его, пользуясь перевесом в огневой мощи.

За этот выход мы все получили награды.

А Володя Нульжопов, бывший капитан крейсера "Нафанаил", получил эксклюзивную награду – право на смену фамилии. Вот только пока еще не решил, какую новую фамилию он возьмет.

На этом все, спасибо за внимание!

Предыдущая глава тут, начало тут

Итак, мы обогнули Тор по орбите и зашли на его теневую сторону.

И вот тогда мы встряли! Сначала какая-то непонятная возня в эфире, а потом весь космос озарился ярким сиянием радиолокационной станции. Но не то страшно, что мы теперь у них на виду, а то, какой мощности была эта РЛС! Такие не ставят даже на крейсеры. Линкор! А где линкор – там эскорт: эсминцы, крейсера. То есть полный попадос.

Кто-то может спросить – ну и что дали вам ваши предосторожности с радиомолчанием и двигателями? Отвечу – благодаря этим мерам, во-первых, они не знали точно, где мы, поэтому все вскрылось слишком рано, когда мы только заходили на теневую сторону Тора, во-вторых, пока они проанализировали сигнал и приняли какое-то решение, мы уже успели сориентироваться и предпринять четко спланированное тактическое бегство, выставив облако помех при этом. Ну а в-третьих, наш эсминец «Четкий» по ту сторону колец Ёрмунганда скорее всего и не был демаскирован.

Все это очень спокойным голосом доносил до нас по внутренней связи наш командир Валерий Корожар. Обстоятельно доносил, подробно. Так чтобы, с одной стороны мы поняли, а с другой, чтобы он понял, что атмосфера в экипаже конструктивная, рабочая. Когда он наконец в этом убедился, тогда и задал вопрос по существу: как мы считаем, обнаружили нас или еще нет. От этого будет зависеть, что нам предпринять: как можно быстрее рвануть прочь отсюда, или повисеть под прикрытием колец Ёрмунганда в режиме радиомолчания, а потом выполнить какой-то неожиданный финт ушами. Посовещались, пошарили экран, подняли фактуру и графики и в итоге решили, что линкор своей РЛС ну никак не мог нас обнаружить с этой позиции. Находиться в такой позиции мы сможем еще часа три. Нас несет на кольцо, так что волей-неволей придется включить двигатели и начать маневрирование. А до тех пор мы невидимкой летим по орбите в сторону неприятеля и молча слушаем эфир.

Ага, из кучи помех обозначились паттерны трех эсминцев – идут по следам наших «Резкого» и «Дерзкого» с некоторым отставанием, пытаются догнать, тыкают пучками на ходу. А на дальней орбите активизировались два крейсера (различимых по характерной мощной струе двигателей) и несколько эсминцев, сложно сказать сколько точно. Попытаются отрезать нам путь к отступлению. Сам линкор остался на месте – не барское это дело, эсминцев гонять.

А вообще, мы хорошо поработали. Убрали пару  медуз, обнаружили эскадру. Из обязательной программы осталось только доложить на базу. Из произвольной программы – остаться в живых. И очень хорошо бы кому-нибудь тут наподдать посильнее. А то меня в свое время до слез расстроил рассказ, что крейсер «Варяг» так ни разу и не смог попасть по противнику в ходе прорыва.

Итак, наши эсминцы устремляются по орбите Тора к той точке, откуда смогут доложить на нашу базу о вражеской эскадре. «Дерзкий» впереди на полном форсаже, «Резкий» за ним, стараясь держаться на линии между «Дерзким» и неприятелем. Тяга, судя по излучению, меньше. Двигатели не выдают полную мощь или специально прикрывает? Понять сложно.

У нас никакой связи с ними нет (чтобы не палиться), но я фиксирую, что своим боевым радаром «Резкий» держит средний из вражеских эсминцев. У него орбита повыше, и он к нам поближе.

- Мужики, а ведь не зря «Резкий» этого типа так подсвечивает? – вдруг спросил Валерий.

- Думаешь, намекает? – сразу сориентировался Вася-торпедчик.

- Очень даже может быть. Вась, заряди две торпеды на него. И еще две вон на того, который отстает, нравится он мне. Только не запускай пока. Подождем…

- По пеленгу предлагаешь навести? Без боевой РЛС точность на 30% меньше.

- Принимаю. Давай так.

Пока мы с Васей решаем нетривиальную техническую задачу по наведению торпеды по пеленгу, перемежая матные и технические термины в деловом разговоре, прокомментирую, почему мы еще не выпустили ни одной торпеды. Причин две. Первая – не было времени задать нормальную программу торпеде, а запускать наудачу – мы еще не настолько отчаялись. А вторая – ее по-любому собьют. И две собьют. И десять собьют, потому что совокупная мощь РЛС и прицельных систем всей эскадры колоссальна, а совокупная огневая мощь – еще больше. Этого с лихвой хватит, чтобы держать в пучке несколько десятков торпед и одновременно вести по ним огонь. Дохлый номер. Поэтому надо раздергать их, разорвать и навалиться на одного. Тогда торпедная нагрузка будет слишком большая, чтобы он мог с ней что-то сделать. Ну то есть не собьет же он все пять летящих в него торпед одновременно?

Кстати, по этим же причинам нас еще не закидали торпедами. Не до конца понятно, где мы и куда идем. А если понятно, то в первую очередь свой курс надо рассчитать, на программирование торпеды нет времени и вычислительных ресурсов.

- Торпеды 3 и 4 по цели №2 готовы, - доложил Вася. – Торпеды 5 и 6 по цели №3 готовы!

- Отлично. Ждем… - напряженно ответил командир.

- Фиксирую запуск торпед! – доложил я. – Источник определить не могу! Предполагаю, идут в сторону второго.

- Вася, огонь! Сначала обе во второго, потом обе в третьего. Миш (механику) – энергоустановку на максимум к красной риске.

Толчки и тянущее ускорение. Потом ускорение в другую сторону, гораздо более сильное – включились маневровые двигатели.

- Фиксирую еще запуск торпед! – докладываю я. – С «Резкого», идут на второго. Имею предположение по первым торпедам – предполагаю «мины».

Мины… это сложно. Вообще торпеда изначально самодвижущаяся мина. Но это было давно. Сейчас мы называем минами такие торпеды, которые отстрелили, но не активировали. И вот такая хрень, заряженная непонятно на что, свободно болтается в космосе, пока что-нибудь ее не активирует. Например, близость корабля. Поэтому и называем такой режим – «мины». То есть получается «Резкий» уже давно отстрелил две торпеды, предварительно зарядив их на цель, удобную и ему, и нам. И потом долго и демонстративно тыкал в нее своим пучком. Мы его намеки поняли, тоже нацелили на него свои торпеды. «Мины» сработали, сам «Резкий» выпустил торпеды, мы тоже выпустили торпеды. Итого – благодаря всем нашим уловкам, в один эсминец сейчас с разных сторон идет шесть торпед примерно с одинаковым расчетным временем прибытия. Разгребайся, дорогой.

Я заглянул посмотреть, куда проложен курс… и с удивлением увидел, что он проложен только до окрестностей цели №3 (который так понравился командиру). Будем идти на коротких курсах. Это когда вокруг столько неопределенности, например, в бою, что заранее построить длинный курс не представляется возможным. Приходится планировать докуда можем, а дальше как бог пошлет. В общем, люблю боевые короткие курсы. Ну что ж, банзай.

А в это время клингонцы похоже тоже справились с расчетами, потому что я получил сразу три алетра о запуске торпед, тоже парами. Два преследующих эсминца и один крейсер с дальней орбиты. В кого целятся, пока неясно, но точно не в нас, мы только что открылись. Важно другое: торпеды от эсминцев далеко, мы с ними ничего не сделаем. А вот рядом с нами идут две торпеды от крейсера. Надо же помочь товарищам?

И вот тут начинается мое любимое. У нас стоит сразу ряд вычислительных задач: расчет нашего курса после всех маневров, фактически с нуля; ведение торпеды, моделирование ее траектории; управление РЛС, захват и ведение торпеды; управление лазерной пушкой, которой мы будем сбивать торпеды; контроль обстановки вокруг; и еще ведение целей, в нашем случае – двух эсминцев: интересно же, переживут они торпеды или нет.

АСУ категорически не справляется в разумное время. Осторожно включаю оверклокинг. Все равно не сильно поможет. Ладно, в ближайшие полчаса нас никто убивать не будет, понижаю уровень доверия. То есть умышленно снижаю отказоустойчивость системы, чтобы сэкономить ресурсы на перепроверке и дублировании. Разделяю все ресурсы на две неравные группы: часть оставляю в режиме повышенной отказоустойчивости, на них работает ядро системы; с других снимаю отказоустойчивость, существенно падают накладные расходы на ее обеспечение, и на них запускаю расчетные модули. И все равно не хватает.

- Валера, дефицит выч. мощностей! Дай приоритеты! – прошу я командира.

- Торпеды с крейсера первый приоритет - весь пакет, навигация второй, остальное по возможности!

Широким локатором уточняю положение торпед. Захватываю каждую из них пучком боевого локатора, при этом выпускаю из пристального внимания вражеские эсминцы на орбите – а что поделать, у нас всего две такие направленные антенны. Теперь могу начать моделирование их траектории. Похоже, на «Дерзского» идут.

- Через 10 минут вход торпед в зону поражения! – сообщаю предварительный результат моделирования.

- Вася, лазер, сбивай. Миш, снарядное орудие. Попробуй тоже сбить. Огонь по готовности.

Вася с Мишей быстро делят торпеды между собой. Вижу, растет нагрузка на модуль управления лазером, Вася готовится. Подсасывает данные радиоразведки и моделирования. Хорошо хоть Миша ресурсы не жрет, у снарядного орудия свой прицельный комплекс. Навигационный модуль тоже жрет будь здоров, командир видимо что-то высчитывает. Приходит аллерт от системы радионаблюдения, вспышка где-то в районе преследования, но на анализ нет ресурсов.

Торпеды входят в зону поражения. Вася не спешит, Вася понимает. Шепчет:

- Миша, подожди, не тряси своими снарядами… дай сначала выстрелю.

- Открываю огонь! – наконец говорит Вася. Луч лазера полностью перекрывает мой пучок, ничего не вижу. Полагаясь на данные моделирования Вася ведет и греет торпеду лазером все 30 секунд, на которые рассчитана емкость конденсаторов излучателя, и еще секунд пять до полной разрядки. Свет в рубке начинает мерцать, началась зарядка конденсаторов лазера от бортовой системы. Я уже хотел опять включать РЛС и посмотреть, что с торпедой, когда вдруг увидел вспышку на экране. Корабль тряхнуло, видимо, осколки. И тут же тряхнуло еще раз – Миша выпустил снаряды по второй торпеде.

И тут включилась сирена, большой индикатор над приборной панелью, замерцал красным. Это значит, что мы в радиолокационном пучке, причем таком сильном, что возбудились индукционные датчики, независимые от АСУ.

- Миш, посмотри физические повреждения от осколков. АСУ жива?

- Деградации производительности не фиксирую! – доложил я.

- Тогда посмотри, кто это нас так сильно хочет. Вася, что со второй торпедой?

- Идет, как и шла, отклонение от прогнозного курса два градуса.

- Понял. Добей ее.

- Мелкие повреждения внешнего корпуса, - доложил Миша.

Я покрутил пеленгатором. Пучок шел от третьего эсминца из состава преследования.

- Цель №3, эсминец. Который тебе понравился.

- Понял. Противоторпедный маневр!

Наиболее эффективный противоторпедный маневр – производится ДО запуска торпеды. Сначала надо ослепить клиента. Раз уж у меня одна антенна освободилась после уничтожения торпеды, я направил ее на цель №3, отрегулировал частоту, чтобы она совпадала с его частотой, и включил максимальную мощность. Ничего конечно же не увидел, одни помехи. Но дело не в этом, дело в том, что он теперь тоже видит одни помехи. Активировал и выпустил в его сторону снаряд постановки помех (ту самую ядерную бомбу с веществом).

И вдруг – перегрузка, да такая, что меня размазало по поддержке кресла. Командир маневрирует. Индикатор погас.

А АСУ, кстати, исправно держит пучком торпеду и моделирует ее поведение. Вася ждет завершения маневра и зарядки излучателя.

- Все, Вась, жги, - разрешил командир после десяти минут «американских горок».

Торпеда уже убегает от нас. И тут Вася прямо ей в корму… На этот раз осколки нас не зацепили. Ну что ж, товарищам помогли. Дальше сами.

Освободились мощности АСУ, и я смог наконец оглядеться. Да, картинка безрадостная. «Дерзкий» оказался совсем не в том месте, где мы прогнозировали, и с гораздо меньшей скоростью. От него шло постоянное излучение с очень нехорошим паттерном. Утечка радиации из энергоблока. Похоже, торпеды. «Резкий» рядом с ним, сцепился с Целью №1 в фантастическом балете. Цели №2 нигде не видно. Видимо, не сдюжил сразу против шести торпед. Цель №3 существенно замедлился, мощность двигателей как будто стала даже еще меньше. А с дальней орбиты заходят крейсера, включив РЛС на полную, а за ними поспевают менее быстрые эсминцы. Ситуация явно не в нашу пользу.

Ну а мы занялись любимым делом командира. Поединком с эсминцем.

Продолжение. Начало тут, предыдущая глава тут.

Продолжаем патрулирование. Задача – обогнуть газовый гигант Один, затем оторваться и выдвинуться в сторону газового гиганта Тора. Как мы убедились, на орбите Одина вроде все чисто, не считая пары «медуз». А вот что там рядом с Тором – непонятно. Поэтому надо подойти к нему максимально скрытно. В идеале – без двигателей. А это значит, предстоит большая вычислительная работа. Вычисления курса проводились синхронно для всей эскадры, чтобы три эсминца двигались относительно близко друг к другу. Для чего нам это нужно? Любое построение должно предполагать определенные преимущества для эскадры, иначе проще ходить поодиночке. В нашем случае это в первую очередь – объединение данных радиоразведки. Пользуясь данными локаторов друг друга, нам проще обнаруживать и вести цели, а это важно. А еще – возрастает наша совокупная огневая мощь, три эсминца уже могут идти на крейсер. Ну и взаимопомощь в проблемных ситуациях.

План получился такой. Вторую часть витка вокруг Одина проходим с ускорением и к завершению витка набираем достаточную скорость для отрыва. После этого идем в сторону спутника Хугина, где-то на полпути отключаем двигатели, попадаем в гравитацию Хугина и под ее воздействием меняем курс, после чего уходим в космос в сторону Тора. Приближаясь к Тору попадаем в гравитацию его спутника Тьяльфи, совершаем треть витка по орбите, но поскольку наша скорость выше его второй космической, не задерживаемся на орбите и попадаем на орбиту Тора. И все без двигателей. Идеальный план.

Тор похож на Сатурн тем, что у него очень выражен пояс астероидов («кольца»). Он даже имеет свое имя, как спутник – Ёрмунганд. Так вот, «Резкий» и «Дерзкий» в итоге окажутся на орбите Тора по одну сторону кольца, а мы на «Четком» - на другом. Это позволит нам провести разведку по обе стороны от Ёрмунганда, а если встретим вражеские корабли – то останется пространство для тактических маневров.

Расчет курса эскадры на такую глубину – это достаточно сложный и интенсивный проект, который нас всех порядком утомил, и мы были рады, что нам предстоят если не полноценные выходные, то хотя бы дни с небольшой активностью, когда мы будем неуправляемым снарядом лететь к Тору, лишь изредка проверяя соответствие курсу и слушая эфир на предмет сигналов противника.

Итак, мы встали на курс. Энергоустановка вышла в форсированный режим, включились мощные маневровые двигатели. Мы начали набирать скорость, а значит, нас начало прижимать к полу, как будто появилась сила притяжения. Причем посильнее, чем на Земле.

Всегда люблю и ненавижу такие моменты. Люблю, потому что невесомость уже порядком поднадоела. Ненавижу, потому что уже ослаб и отвык, несмотря на постоянные физические упражнения. Но пока есть несколько часов, можно их использовать для физкультуры. Вообще, мое любимое упражнение – лёж лежа, но после включения ускорения оно давалось мне достаточно тяжело.

За пару часов каждому из нас удалось заново научиться вставать и выполнять упражнения типа зарядки. После чего у меня проснулся зверский аппетит, я съел двойную порцию и отправился спать, радуясь, что сегодня не моя вахта. Когда двигатели выключились, болело все тело от непривычной нагрузки. Но все уже отпустило к тому моменту, когда мы согласно плану в гробовом радиомолчании обогнули Тор по орбите и зашли его теневую сторону.

И вот тогда мы встряли…