BigSanya

Любопытный факт: пока Маринка была в отъезде, мне, естественно, пришлось взять выгул сладкой парочки Агаши и Понча полностью в свои мужественные руки. Так вот, одним прекрасным утром (из двух, когда отсутствовала жена) возвращаюсь я к дому со школьного двора, где в дальнем углу имелся единственный в округе пригодный газон для прогулок, и встречаю соседку по подъезду тетю Наташу (для тех, кто читал заметки про Бобу, она упоминалась там как мама Пельменя – кинолог из ДОСААФ). И тетя Наташа, понаблюдав мои кульбиты, аллонже и па де баски, иронично улыбнувшись, сообщила, что хоть фееричного моего падения она и не дождалась, тем не менее, совершенно уверена, что даже одну собаку следует хорошенько воспитывать, а уж тем людям, которые по дурости своей и неграмотности решаются заводить двоих питомцев, такое мероприятие, как дрессировка, жизненно необходимо и всячески предписано. Я ничего не ответил, лишь ухмыльнулся в несуществующие усы и поехал себе в лифте, размышляя, забрала ли Маринка уже нашу третью собаку, или еще в процессе этого действа.

Как видите, я был полностью готов к встрече с новым питомцем, а о том, что в это время происходило в Москве – столице нашей Родины, сейчас вам расскажет Маринка, и для целостности ее повествования, мы с вами на чуть-чуть вернемся назад в хронологии событий. Итак, слово Маринке:

«Осень 2006 года ознаменовалась для нас внезапным и незапланированным появлением третьей собаки. Решение о том, что нам всенепременно нужен еще один четвероногий член семьи было принято одномоментно – еще утром ничего не предвещало грядущего прибавления в семействе, в обед коварно пробравшаяся в голову мыслишка сформировалась в навязчивую идею, а уже вечером того же дня мы планировали поездку за щенком в Москву.

Будущая Бусина, а тогда еще Нюта, хотя и родилась в Киеве, подрастала в питомнике в Подмосковье у Наташи, и официально называлась Флорианной. Позвонив Наташе за какой-то мелкой и незначительной надобностью, я случайно узнала о том, что есть перспективная девочка, которой ищут «выставочные» руки, спустя минуту после разговора рассматривала фото щенка в интернете, а еще через десять минут набирала мобильный супруга, чтобы произнести судьбоносную фразу: «Может быть, нам завести третью собаку?» Произнесла и рефлекторно сжалась как в ожидании удара и даже на всякий случай зажмурилась. Удара не последовало, но реакция мужа заставила меня сесть: «А что – хорошая собака? Давай заведем». Собака была хороша до неприличия – любимый цвет, любимый размер, идеальная анатомия и невероятные глаза, большие и круглые как бусины. Как известно, с идеей надо переспать, и, если утром она не покажется бредом, можно начать воплощать её в жизнь. Кое-как дождавшись утра, я сообщила Наташе, что мы решили взять девчушку себе. «Три собаки в городской квартире? Зоопарк» – сказала Наташа. Мы стали готовиться к поездке.

Октябрьская Москва встретила меня, мягко выражаясь, прохладно в прямом смысле этого слова. В Самаре было еще тепло и солнечно, а в столице точнехонько в ночь перед моим приездом температура опустилась до минус четырех, дул промозглый ветер и сыпал мелкий противный снег. Нюта-будущая-Бусина вместе со своей однопометной сестрой и еще одной девочкой примерно того же возраста содержалась в уличном вольере с утепленной, но не отапливаемой будкой. Благодаря по-осеннему прохладным ночам Бусина отрастила густую как у мамонта шерсть с весьма впечатляющим слоем жира под ней. Таких лохматых и упитанных шестимесячных щенков стаффа раньше мне встречать не приходилось, в остальном же собака полностью соответствовала фото – полосатая, маленькая и пучеглазая. Попив чая с тортом, я сграбастала вожделенную добычу в охапку и отправилась на вокзал.

На вокзале не обошлось без приключений. До отхода моего поезда еще оставалось время, и я решила встретиться со знакомой. Зацепившись языками, мы чуть было не опоздали к отправлению поезда, по перрону в буквальном смысле бежали, вскочили в первый попавшийся вагон, когда проводницы уже начали закрывать двери. Конечно же, наше место оказалось на другом конце состава и нам с Бусиной пришлось продефилировать через весь поезд пока мы до него добрались. Всю дорогу Бусина вела себя очень тихо, мастерски прикинувшись ветошью и ничем не выдавая своего присутствия. От предложенной еды и игрушек отказалась. Выйдя на пару минут по нужде, по возвращению я обнаружила её сидящей на полке в той же позе, в какой я её и оставила. «Странная собака» - подумала я. Наши бы за это время успели познакомиться с пассажирами всего поезда».

Дополню описание выше парой подробностей, о которых жена не упомянула. В Подмосковье и обратно ее отвезла подружка-тёзка Марина, с которой в те золотые времена они совместно издавали тематический, посвященный породе иллюстрированный журнал, в котором тёзка-Марина была издателем и главным редактором, а моя жена подрабатывала, занимаясь дизайном и версткой. В планах у них было подвигнуть Наташу, как знаменитого породника к большому развернутому интервью, но как-то эта тема не задалась, или что-то такое. Второй забавный момент был в том, что поезда Москва-Самара, как правило, имеют долгую остановку в Рязани, и Маринка воспользовалась для большого выгула собаки, с обзором местных кустов, деревьев и иных собачьих «достопримечательностей», одновременно вспомнив, что собачка наша, еще до того как стала таковой, однажды была привезена Наташей в Рязань, и выставлялась там на одной из первых своих выставок (а может, и вообще впервые, и в классе бэбиков получила шикарную оценку). Это в последующем породило многолетнюю семейную шутку, что в отличие от многих, Бусина вот дважды бывала в Рязани, и при каждом упоминании этого симпатичного города, мы всегда обязательно приводили этот факт. Не знаю почему, но это всегда ужасно нас веселило.

А тем временем, пока я это все рассказываю, поезд с Маринкой и Бусиной уже подкатил к Самаре, а я, соответственно, прибыл на перрон для торжественной встречи нашего нового члена семьи.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, 2006 год

Глава XV. Знакомьтесь, это – Бусинка

Город вполне оправдал наши ожидания унылостью рутинной осени, где вместо буйства желто-красного восторга в мою жизнь заявились: новый учебный год, житейские проблемы и бытовуха, куда ж без нее. Как всегда, не успел оглянуться, и вот уже листья жухлыми кучами лежат на земле, световой день утекает между пальцев, на улице холодает, тут вам и ветра и дожди, и хлюпающая грязь под ногами.

Если бы мне тогда сказал что-нибудь, обладающий легким даром провидения, что есть, мол, кое-какие предпосылки того, что жизнь моя немного поменяется в части собаковладения, я бы честно, сильно удивился, и вряд ли бы отнесся к такому заявлению всерьез. Вторая собака все же стала для нас огромным новым опытом, своего рода вызовом устоявшимся традициям и взглядам. Безразмерный житейский мешок полный впечатлений, открытий, проблем, задач и неожиданностей только-только вот утрясся хоть более-менее. Жизнь вкатилась в ровное русло отработанных и понятных процедур, социальное и финансовое устройство семьи вновь обрело стабильное равновесие. Какая вам еще одна собака? Но что за жизнь была бы у нас без сюрпризов и спонтанных решений, правда? Унылое существование в рамках и правилах. А мы еще так молоды и беспечны! Так вот, одним прекрасным днем… хотя мне кажется, это был все-таки вечер… Ну ладно, расскажу подробно и по порядку.

Все началось с другой неожиданности. Наша подружка и бывшая моя коллега по преподавательскому цеху внезапно затащила меня работать в избирательную комиссию на выборах мэра. Она там была председателем, я стал ее замом, о чем пожалел почти сразу, и жалел еще два тура выборов, гоняя наш старенький фольксваген (мы к этому моменту повествования уже сменили помнившую еще Бобу белую "десятку" на двенадцатилетний синий «Пассат» - универсал) на другой конец города, где в одном из районов, не отличавшихся особой благополучностью, обустроен был наш избирком.

Работа в избирательной комиссии мало смахивает на синекуру, требует много времени и сил, если делать ее хорошо. Мы целыми вечерами дежурили в избиркоме, заполняли извещения, приглашения на выборы для каждого жителя участка, разносили их по почтовым ящикам (то еще удовольствие), вели строгий учет избирательных документов и бюллетеней. В общем, возни, что называется, хватало, и шло все это помимо работы, потому что учебный план семестра провалить нельзя, и занятия должны проводиться согласно расписанию.

Вот одним таким рабочим вечером сидел я в избиркоме и заполнял какие-то очередные формы, проклиная свою доверчивость и авантюризм в обретении нового опыта, когда мне позвонила жена.

Не сказать, чтобы я сильно удивился звонку, ну вы же знаете у жен принято периодически звонить мужьям, и наоборот, а в те времена и мессенджеров толком не было, отдельные счастливчики имели в телефоне ICQ на Symbian и Интернет, чуть дороже южно-африканских алмазов, а мы скромно пользовались мобильной связью и писали смс.

Ну да ладно, это все не так важно, а важно то, что у нас произошел разговор любопытного содержания. Я сейчас перескажу, как примерно помню я те события, а после мы можем их сравнить с маринкиными воспоминаниями и истина при этом, конечно же, окажется где-нибудь еще, и мы ее никогда не узнаем. Но вообще, вы, я уверен, уже поняли, все это шуточки, и пора бы, наверное, нам таки перейти к сути.

Насколько помнится мне, жена еще до этого звонка рассказывала, что наша заводчица Наташа - теперь счастливая обладательница двух шестимесячных щенков-девочек, которые народились в киевском питомнике Катерины П., ныне известном в стаффордячьем мире, как питомник Катерины и Люси П., а тогда Люся П. вроде бы еще училась в школе, и в досье щенков никак не фигурировала. Отцом щенков стал удивительный кобель Джуниор (он же Джун) экспортный из Америки, красавчик и умничка, титулован и обласкан судьбой, давший много замечательных потомков, а мать – арендованная у Наташи девочка Dark Spot, или по-домашнему – Спотти. Надо признать, на тот момент я уже был не сильно вовлечен в перипетии разведения российского сегмента породы (не зря же я так долго и подробно писал вводную этой главы), и стойко воспринял эту новость,и от души пожелав собакам и их будущим хозяевам большой любви, приступил к своим ежедневным обязанностям.

Однако вот этот звонок жены вернул меня мыслями в вольеры лучших российских питомников и пьедесталы победителей дог-шоу разных форматов. Жена застенчиво сообщила, что говорила тут с Наташей и, мол, Наташа нам предлагает одну из этих самых алиментных девок в аренду, то бишь, по сути, бесплатно, а в дальнейшем надо будет отдать за нее двух щенков. И мол сука эта, как только подрастет, прекрасно подойдет по кровям нашему Джокеру, который как раз раскрылся к этому времени во всей красе, и даже фотки его тырили у нас из Интернета, и пихали в свои объявления о продаже щенков разного рода недобросовестные питомники и жулики всякие.

Так что, мы, наверное, откажемся, да? Погоди-ка, в смысле откажемся? Это ж очень хорошая сука. Да, бесспорно, с огромными перспективами. И нам ее просто нужно забрать? Да просто забрать. Хм, ну «дают – бери, бьют – беги», а ту вроде дают, если ты готова, давай возьмем! Что? Давай возьмем, говорю. Серьезно? Абсолютно, почему бы и нет. То есть я договариваюсь? Ну, да.

Осознавал ли я тогда, что мы берем в дом третью собаку, и что с этого момента из увлеченных любителей мы переходим для самих себя в подобие профессионалов, а в глазах большинства людей – в лигу чокнутых собачников (Что?? Три-и-и-и собаки-и-и-и? Да как вы живети-и-и-и…)? Нет, конечно, не осознавал, я просто вернулся к заполнению своих дурацких избиркомовских бумаг, и до возвращения домой ничего не думал ни о новой собаке, ни о складывающейся ситуации. Будет день, и будет пища.

Зато дома на следующее утро все закипело. Маринка договорилась с Наташей, на небольшие сбережения приобрела билеты на поезд в Москву в плацкартный вагон и спланировала с подругой по интернетам, тоже Мариной, что та отвезет ее в наташин питомник, а потом их с собакой доставит к поезду. Все быстро организовалось, к моему удивлению, без малейшего моего участия (ну и славненько), жена собралась в путь, а я остался ожидать их дома с ничего не подозревавшими о ближайших переменах в составе нашей семьи Джокером и Агашей.

Продолжение следует....

Фото из личного архива заводчика, 2006 год

В августе в Утесе пошли грибы. Никогда не задумывались, какая забавная фраза: «пошли грибы», куда они пошли, если они стоят на месте всегда, и зачем пошли, чего им не стоялось бы? Но «выросли грибы» тоже как-то не звучит, вроде они не рослые совсем, не большие, если хорошие, во всяком случае, точно не высокие. «Созрели грибы» - это еще более странно, правда? Наоборот, если они постояли какое-то время, лучше их не собирать: одна труха, да черви.

В общем, пошли грибы, раз уж принято именно так говорить, а мы пошли - по грибы.

Летом в средней полосе России часто так бывает: несколько дней идут дожди, и потом везде грибы. А бывает, вообще не фига нет грибов, хоть и лил дождь всю неделю. От чего это зависит, я не знаю, может быть разные по урожайности годы, как случаются годы урожайные на яблоки, землянику, картошку, неприятности, или странные изменения законодательства. Вот этот год был урожайным на грибы. Прошли дожди, и грибы пошли, а если быть совсем точным, то поперли буквально везде: вдоль дорожек санатория, в поселке, и конечно в перелесках на горе.

Здорово, когда можешь буквально выйти из квартиры, повернуть к горе, и через пять минут ты уже пробираешься в сторону от лесной тропинки, через буреломы, ковыряя палкой в листве в поисках маслят. В конце июля, начале августа маслята в Поволжье идут что надо! Нет, у нас, конечно, водятся всякие вкусности: и грузди, и лисички, и белые (хоть этих и не много), и опята, но маслята лично мне нравятся особенно. Душистые, жирненькие, тающие в тарелке с картошкой, и нежные под солью и маринадом – идеальная еда, и не менее подходящая закуска.

Мы собирали их всегда в ложбинках, в куче прошлогодних листьев и валежника, за час-полтора умудряясь собирать ведро, а иногда и больше. Существенную помощь в этом оказывала нам наша маленькая собака-следопыт. Джокер был как-то равнодушен к грибам. Он с удовольствием скакал по лесу с нами, но палочки и сучья старых деревьев вызывали у него куда больший интерес, чем непонятные вонючие скользкие штуки, которые хозяева аккуратно раскапывают в листве, и срезают ножичками.

Ушастая веселушка отнеслась к походам в лес с тем же энтузиазмом, который традиционно присущ ей практически в любом деле. Она, по началу, носилась вместе с Джокером, помогая ему отгрызать ветки от старых засохших деревьев, выслеживала несуществующую дичь, собирала насекомых и удивлялась лесным птицам, коих много пело в зеленых кронах перелесков, и коих в Самаре, в отличие от той же Москвы, встретить совершенно не реально.

Потом она стала обращать внимание на то, что мы с женой время от времени останавливаемся и ворошим палками в кучах листвы и валежника, а когда она пытается активно нам помогать разгребая валежник лапами, мы почему-то сердимся и шикаем на нее. Тогда она удивилась, что порой эти взрыхляемые хозяевами кучки источают интересный и весьма аппетитный аромат. Ну и наконец, Агаша заметила грибы. Эти забавные и сильно пахнущие штучки хозяева собирают в емкости и несут с собой, странно, и любопытно, зачем? Агафья пыталась засунуть нос в ведро во время очередной нашей остановки для сбора маслят, и ей ох как страстно хотелось дотянуться языком до неведомого продукта, но я угадал этот маневр и вовремя поднял ведро.

Ладно, вы помните, Агашу невозможно остановить такой ерундой, как обыкновенный запрет. Нельзя в ведро поищем сами! Где тут следующая ложбинка?

Через какое-то время похода мы стали замечать, что наша молодая собака перестала играться со старшим коллегой и шляется где-то вокруг нас, уткнув нос в землю, тщательно вынюхивая что-то, а потом на некоторое время замирает где-нибудь в ложбинке над не особо приметными кучами прошлогодних листьев.

Мы как могли тихо подкрались к собаке, и вуаля! Конечно, это же Агаша! Собака наша, самозабвенно чавкая, уплетает молодые маслятки. Нежные, едва проклюнувшиеся грибочки пришлись Агапию очень даже по вкусу. Ну а те, которые хотя бы уже немного подросли, да ну их, ешьте сами!

Таким образом сбылась моя давняя мечта, у нас появилась собака, умеющая искать грибы. Такое, если кто помнит, мы с моим другом Диманом пытались провернуть еще с Бобой, но Боб остался равнодушен к нашим чаяньям, и преданность свою лесным веткам и палочкам променять на сомнительное занятие отказался. А вот Агаша принялась за поиски грибов с большим энтузиазмом и такой же старательностью. Ее прекрасный нюх, активность и любознательность словно специально предназначались для поисков хитро спрятавшихся грибов. Нашей задачей теперь стало вовремя догонять Агашу, и не давать ей сожрать все до одного молодые грибочки, поскольку это явно не полезно молодому собачьему организму, плюс, пока она хрюмкает мелочью, легко может потоптать грибы стандартные и крупные, да и вообще, мы тоже хотели молодых «молочных» грибков себе в маринованном виде к картошечке!

Я не знаю почему, но стимулировать Агашу к поиску грибов кусочками лакомств мы по какой-то странной причине не догадались, видимо расслабленность отпуска и элегия Утеса временно отключили всякую нашу сообразительность. Да в принципе, это было и не особенно нужно, мы набирали грибов достаточно много, чтобы и жарить огромные сковороды, двадцать процентов которых составляли лук и картошка и девяносто – грибы, и солить их, и мариновать, угощать соседей (как это принято в тех случаях, если вам повезло с соседями), в общем, сезон маслят прошел достойно. А однажды грибы закончились, примерно также внезапно, как и начались. Просто перестали идти дожди, потом в перелесках еще пару дней попадались перестоявшие червивые маслята, но и эти вскоре исчезли совсем.

Не сказать, чтобы мы расстроились. Маринка задолбалась уже мыть и чистить эти ведра приносимой нами добычи, а я однажды после леса (и душа!) смахнул с себя клеща, пробиравшегося по ноге. Это был первый раз, когда мне доводилось такое, и было это очень не приятно. Мы соблюдали меры предосторожности, и осматривали после каждого захода в лес и себя и своих псов. К сожалению, вскоре я поймал на рубашке клеща прямо во время прогулки по санаторию с приехавшим навестить нас папой. Это немного охладило наш прогулочный пыл, мы обработали еще раз собак, и стали тщательнее брызгаться спреем и осматриваться после прогулок сами. К большому счастью никого не покусали, но вот даже спустя много лет, эти редкие случаи я хорошо помню.

Тем не менее, второе лето наше в Утесе заканчивалось, мы засобирались в город, где нас ждало после отпускное безденежье и подготовка к новому рабочему году, а Джокера и Агашу – диван, кресла, прогулки на школьном дворе и привычная городская скука. Но что делать, работа у них такая, собачья.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, лето 2006

Третьим по важности после прогулок по просторам Утеса и посещения санатория стали для нас тем летом, как ни странно, вовсе не лошадки. Нет, мы продолжали ходить на конюшню, и даже иногда катались понемножку, но наша молодая собака все же требовала к себе куда больше внимания, чем взрослый Джокер - одна штука прошлым летом, и нам приходилось изобретать развлечения сразу для всех четверых отпускников. Итак, третьим по важности развлечением нам стали... барабанная дробь... купания.

В прошлом году мы не особенно много уделяли внимания такому время препровождению, поскольку Понч к всяческим брызго-плесканиям дышал достаточно ровно ( в отличие от того же Бобы), и важно макался на целых пять минут, а потом с удовольствием сваливал на берег, где скучающе взирал на солнечные зайчики в воде, волны, купающихся и купаемых людишек, всей душой надеясь, что сейчас все закончится, и он пойдет спать, хотя бы вон под тот куст, если уж дивана, или кресла поблизости не имеется. По этой причине мы в основном предпочитали речке санаторские бассейны.

В этом году ситуация изменилась. Агашу требовалось как следует «наплавать», чтобы хорошо развилась грудная клетка, да и Пончику не помешала бы физическая активность, чего уж говорить в этом плане про нас. Купаться в реке на территории санатория запретили окончательно, и нам из находящихся в пешей доступности мест оставался только поселковый пляж. Собак еще можно было запустить в воду у гаражей, представьте себе по неведомой логике советских строителей, большую часть прибрежных территорий занимали гаражи и хозяйственные постройки, а так и не достроенные зоны отдыха жителей поселка почему то планировались от воды значительно выше, и кстати, там, у гаражей, купаться было совсем мелко, да и вода уже сильно цвела.

Лето две тысячи шестого назначило себя достаточно жарким, и погода старалась этому соответствовать, так что недостатка в купающихся на поселковом пляже не было. К тому же по славной поселковой традиции побережье, насколько это максимально возможно, было усеяно битым стеклом. Такое ощущение, что местные жители вовсю подражали гусарам, только после бравого тоста колотили не фужеры и не из-под шампанского, а сразу бутылки из-под всего на чего наскребли всей дружной компанией. По этой причине, места, где можно было протолкнуться к воде, было не много, а полежать-позагорать – это вообще большой дефицит.

На пляже всегда резвилась какая-нибудь подвыпившая молодежь, но днем бывали и взрослые, и дети, и собаки, во всяком случае, наши-то уж точно. Вся эта публика плескалась в спокойных сонных водах залива, как веселая окрошка на квасе, и, конечно, Джокер с Агашей были два самых ярких ее ингредиента.

Собака-девочка как то сразу освоилась в воде, уже не помню, доводилось ли ей купаться до поездки в Утес. Может быть на даче или на набережной мы уже знакомили ее со стихией воды, во всяком случае, в Утесе она сразу с удовольствием начала плавать, правда с поводка мы ее отпускать в воду не рисковали, ну либо я удерживал ее за шлейку, как вариант.

Агафья плавала так же аппетитно, как делала все остальное: ела, спала, играла, доставала Джокера. Она шумно забегала в воду, порождая вокруг себя волну размером приблизительно, как от речного парохода среднего водоизмещения. Потом собака наша долго и с удовольствием плыла, загребая воду крупными пальцастыми лапами, шумно сопя и прижав уши-бантики, дабы в них не заливалась вода. Потом выгребала к берегу, чтобы едва отдышавшись, снова забежать в щедрые на комфортную прохладу летние волжские воды. Джокер, глядя все это расчудесное великолепие, тоже стал активнее приобщаться к купаниям, и вот в обычный летний день, частенько стояли мы уже вдвоем с Маринкой по самые подмышки в воде, удерживая перед собой двоих отчаянно гребущих самарских стаффордширских черно-белых терьеров. Правда, терьеры эти летом обычно перецветали чуть в рыжину, отчего терьер-папаша становился буроватым на лопатках, а терьер дочка – просто откровенным шишел-мышелом, с первого взгляда черным, но если присмотреться – серо-черно-буро непонятным, потом правда мы узнали, что такой цвет по науке называется seal – морской котик.

Вот этот самый котик-пёсик, побарахтавшись в воде по пол часа несколько раз за день, натурально раздувался, как заправский воздушный шар, и превращался из странной плосковатой раскладушки в настоящего стаффорда. Видимо, собачьи легкие за время плавания успевали набрать воздуха куда больше, чем стравить, и мы гордо возвращались домой с двумя полноценными, мощными красавцами, а не псами. Однако дорога наша вела в гору, и топали мы по жаре, разморенные от солнца и воды, а также накаченные под завязку кислородом, крайне медленно и неохотно, буквально брели понуро мимо лесопилки и гаражей, где неизменно чего-то там ремонтировали местные обитатели. И вот уже поднявшись до окружавшего наши дома пустыря, печально взирали мы, как Агаша плавно, но неуклонно сдувается, возвращая себе свои обыкновенные кондиции чего-то усредненного между тонкой молодой лошадкой и обыкновенным велосипедом. А как хотелось нам гордо пройти в подъезд перед соседями, котами и собаками с мощной Агашей по правую руку и красавцем Джокером по ту же руку, но другого человека, однако ж нет, пляж находился слишком уж далеко, и около Понча шествовала каждый раз обыкновенная нескладно-высокая девочка-подросток.

Окончательно Агапий сдувался уже будучи в ванной, где Маринка вымывала из пальцастых собьих лап волжский песочек, а из котикового цвета попы пару неизменно прилипавших репейниковых шариков.

Впрочем, нашу собаку собственные кондиции волновали мало, разве что вот как то слегка нарастить их она всегда была за, поэтому из ванны прямиком мчалась на кухню: нужно было срочно проверить, не появились ли на полу, либо в мисках какие новые микрочастицы, а может там уже папа чего-то ест, а он всенепременно поделится кусочком со своей любимицей, ведь иначе быть не может, мир устроен именно так, она это точно знала. Милая, милая моя Агаша.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, 2006 год

Волжский Утес, ах, как он был прекрасен летом две тысячи шестого года. Он, конечно, и сейчас хорош, но тогда вода была мокрее, все были моложе, бодрость, душевный комфорт и доброе, лучезарное счастье, вот эмоции, которые вспоминаются мне при написании этих строк, и где-то в груди теплеет, а на лице сама собой проявляется улыбка. Наверное, сейчас со стороны я выгляжу немного странно, будничным утром в среду, посвящая свой обычный час воспоминаниям, печатаю, пью горячий крепкий чай из большой кружки и улыбаюсь, для окружающих совершенно не понятно чему.

У меня большое, удобное офисное кресло, ноутбук среднего возраста, стол завален рабочими бумагами, рядом черный офисный стакан с ручками, привезенное из Африки каменное пресс-папье в комплекте с таким же слоником (ручная работа, все приходящие ко мне вечно его тискают без спросу), и, конечно примета нашего времени – санитайзер в бутылке. Периодически меня отвлекают по работе, временами звонит телефон, я что-то отвечаю, надеюсь не слишком невпопад, и продолжаю стучать по клавишам. Мыслями я совсем далеко отсюда и в пространстве и во времени.

Вот лето две тысячи шестого, начало июля, мы только-только приехали в Утес, отоспались и с утра пошли на прогулку. Тропинка, ведет нас у подножья горы, совсем чуть забирая вверх, мы топаем налегке, не планировали забираться далеко, скорее так… в ознакомительную экскурсию ведем юную Агашу туда, где она еще не была, и ей интересно все новое: и запахи, и яркие краски, а Джокер – уже матерый утесовский старожил, топает уверено и гордо задирает кверху свой пятаковый черный нос.

Знаете же, какое оно, июльское утро? Солнце с девяти часов уже высоко, светит ярко, но духота еще не пришла. Воздух прозрачный, без малейшей дымки, и уже наполнен пряными запахами трав и всяких соцветий. Шмели и стрекозы зависают над вымахавшими на высоту пояса зарослями не пойми, каких ботанических видов растений. Вокруг все словно залито теплом, светом и умиротворением. Мы идем по тропинке гуськом, ногами передвигается лениво. Сытный завтрак, поздний подъем, кислородное отравление организма.

Собаки скачут по колючей траве, как только вышли «за пределы цивилизации», мы тут же отпустили их с поводков. Джокер периодически останавливается, задирает нос и, щурясь, старательно нюхает легкий утренний ветерок. Агаша постигает науку челночной разведки. Несомненно, она в прошлой жизни была охотницей, или следопытом, к тому же, говорят, большие уши, как бы странно это не звучало, способствуют обонянию, что-то типа помогают запахам концентрироваться у пимпки носа, а если я все переврал, ну что ж – совсем не специалист в этом вопросе. Так вот, Агаша бежит челночным бегом: немножко наискосок вправо, назад, немножко наискосок влево, «елочка» получается, потом возвращается, оббегает нашу группу сзади и снова челноком вперед-назад, настоящий следопыт. Эту привычку она сохранит на всю жизнь, и даже на поводке во время прогулок по городу будет стараться почелночить, если вдруг выдаетя такая возможность.

Незаметно для себя мы уже хорошо так уходим от поселка, кругом высоченные сосны, слева гора, справа между соснами вид на поля с другой стороны протоки. Мы уже немного устали, поэтому находим подходящее бревно с хорошим панорамным обзором, и, усевшись на него, отдыхаем, собаки забрели в тень, и плюхнулись там, вывалив языки. Скоро начнется жара, пожалуй, немного отдохнем, да пора топать в обратную сторону.

Переведя дух, мы наконец подымаемся и направляемся в сторону дома, по дороге решая, что можно немного срезать, пройдя не тропинкой вокруг горы, а повыше, по склону, через лес. Гору рассекают небольшие ложбины, но в прошлом году мы облазили их вдоль и поперек, да и заблудиться с таким ориентиром как гора, абсолютно нереально. Мы радостно топаем через лес, предвкушая добротный отпускной обед и ленивое диванное чтение после, ну как же прекрасен этот самый отпуск!

Однако, к нашему большому удивлению, по мере спуска в одну из ложбин, кусты и трава настолько загустели, что через десяток метров приходится уже продираться через чащу, а мачете, как у амазонских индейцев мы как раз с собой не захватили, видимо потому что их у нас никогда и не было. Маринка шла впереди, затем Агаша, я и замыкал процессию Джокер. В итоге еще через несколько шагов, Маринка по шею, а Агаша с головой скрылись за плотной стеной растительности, Джокер же просто отстал.

Когда, хватившись его, я вернулся, увидел следующее: наш отважный пес стоит как вкопанный, и идти вперед грудью на зеленые заросли наотрез отказывается. Маринка также, заметив наше отставание, чутка вернулась к зарослям с другой стороны ложбины и принялась энергично и громко звать пса, но это не возымело никакого эффекта. Так мы оказались в патовой ситуации: вперед Понч не идет ни в какую, жена на одном краю ложбины, я на другом, обходить все это можно только вернувшись в исходную точку, где мы отвернули с тропы. То есть почти на половину пути.

Самое смешное, что пока мы стояли в замешательстве, а потом я пытался подталкивая Джокера в попу, как осла, сподвигнуть его на проход через кусты, юркая Агаша курсировала между нами с Маринкой, пробегая через заросли туда-обратно, как ни в чем не бывало. Наши призывы и уговоры привели лишь к тому, что Джокер разозлился не на шутку и принялся рычать и гавкать на кусты, явно рассчитывая, что оные в ужасе разбегутся, но кусты попались крайне стойкие и смелые, поэтому не сдвинулись ни на шаг.

Все это действо продолжалось и продолжалось, никак не приближая нас к дому, где томились в неведении о наших трудностях заветные кастрюльки и сковородки, а в морозильнике охлаждалось то самое, что должно аппетитно запотеть при подаче на стол. Жара тем временем уже подступала даже к лесу, и нужно было что-то решать. Единственное, что пришло мне в голову оказалось мерой кардинальной и потому весьма действенной. Я наклонился, схватил четвероногую проблему за загривок и складки на заду, резким рывком перебросил через заросли.

Джокер летел, продолжая во весь голос кастерить кусты, судьбу, а заодно видимо и меня, потом мягко приземлился на лапы, отряхнулся и засеменил, подлец, вперед, как ни в чем не бывало, а мы с Агашей, которая прискакала ко мне за это время наверное в пятьсот семьдесят восьмой раз, продравшись через джунгли, побежали догонять наш отряд.

Как говорится в современных кинофильмах: ни одно животное не пострадало, обед был разогрет и подан во время, вместе с запотевшим, а потом и диваны получили своих послеобеденно дремлющих путешественников с неизменными детективами, выпавшими из расслабленных сном пальцев.

Продолжение следует...

Фото из личного архива автора, 2006 год

Глава XIV. Новое лето в Утесе (отпускная элегия)

Вот оно и наступило первое Агашкино лето. Закончив свои экзамены c пересдачами, я с нескрываемым удовольствием ушел в отпуск, а значит, мы очень быстро собрались и на всех парах устремились в так полюбившийся нам прошлым летом Волжский Утес. Лето, отпуск, собаки, что еще нужно для счастья простому человеку?

Утес встретил нас распахнутыми объятьями поволжской красоты, обогрел летним солнцем, наполнил прекрасным чистым воздухом наши уставшие от городской гари легкие. Буйство зелени, сила ветра, небо, волны, горы, облака, солнце – все это ворвалось в наше лето, а может быть, мы ворвались сюда к ним изможденными жаждой путниками, и пили взахлеб эти отпускные ощущения, уже не сдерживая радостных улыбок и жмурясь от удовольствия.

Джокер в Утесе буквально расцвел, куда-то подевалась его меланхоличная задумчивость, утроился аппетит, вернулся веселый и хулиганистый нрав. Он носился по заросшим травой пустырям, или по школьному футбольному полю, как шальной заяц, и готов был это делать с утра до вечера, чтобы потом, обильно поужинав, развалиться на полу перед телевизором, словно какой-нибудь кот, и сладко храпеть, раздувая брылья, в мягком ощущении домашнего уюта, рядышком с хозяевами и, конечно, уже привычной ему Агашей.

Агаша. Я даже представить не могу, что ощущала она, впервые всерьез вырвавшись из тесного пыльного и блеклого города, с короткими регламентированными прогулками и играми в пределах одной стандартной трехкомнатной квартиры, в огромный мир, зеленый и синий, полный запахов, звуков, деревьев, травы цветов, разных собак, кошек, жаб, всевозможных жучков, стрекоз, сверчков и прочих мелких ползающих, прыгающих, летающих, жужжащих и стрекочущих.

Надо сказать, что наша маленькая собака, имея активный, самостоятельный характер, адаптировалась моментально, и влилась в утесовскую жизнь, словно бывала тут уже ни раз и не два. Она, кстати, и в самом деле уже посещала Утес однажды в марте (в позапрошлой публикации было как раз фото с той поездки, где они маршировали с Джокером), но это было всего на одни выходные, да еще погода стояла зимняя, в общем, вряд-ли у Агашки оставались воспоминания от первой поездки, а вот от второй остались несомненно.

Наши друзья – соседи благосклонно отнеслись к появлению в нашем общем отгороженном закутке второй собаки, ровно также позитивно Агашку восприняли и "коллеги" по подъезду, и поселковые дети, и просто прохожие. Ну, а как можно было не подружиться с этим весьма любвеобильным, экстремально общительным и беспредельно добродушным существом, которое, хоть и вытянулось на длинных ногах, уже обогнав в росте Джокера, и была похожа на аргентинского дога неправильного окраса, но поролоновая рожица, уши-бантики, и неустанно виляющий хвост, от зависти к которому пропеллеры вертолетов сызранского военного училища массово уходили на пенсию, не могли оставить равнодушными обитателей Утеса. Поэтому, в каждый выход на прогулку люди с нами здоровались, а Агашку все дети норовили погладить, заодно перепадало и Джокеру, и уж он точно не был этому рад, поскольку любил он только себя, Маринку, терпел меня и немного Агашу, а тут какие-то непонятные эти… как их… «фууу, дети». На самом деле я, конечно, шучу, на улице Джокер был вполне общительный и добродушный к взрослым, детям, собакам, даже кошкам и всяким птичкам, а домой чужих детей мы с Маринкой старались не пускать.

Уклад нашей утесовской жизни мало поменялся с прошлого года, разве что прогулки стали дольше, а игры веселее. Теперь мы кидали мячик на пустыре, а Агаша и Джокер приносили его нам наперегонки. Одно время мы даже типа соревновались, чей подопечный быстрее притащит мяч, но Джокер довольно быстро обленился, понимая, что за юркой длинноногой дочурой ему успевать сложновато, начал филонить и пытаться отобрать мяч на подступах к хозяевам, а потом и вовсе стал бегать просто для видимости.

Продолжительные прогулки через пустыри и кусты открыли в Агаше два неприятных момента: она норовила пожевать собачьи кучки, за что была сильно отругана и наказана, и всерьез полюбила хряпать на ходу всяких насекомых, которые роились в густой траве вокруг тропинок. Особенно нравились ей почему-то кузнечики, но не брезговала она и летающими, ползающими и прочими хитиновыми, ну а чего «акуна-мамата»! Мы пытались отучить ее и от этой привычки, но тщетно. Поймать момент всасывания жучка абсолютно нереально, попробуйте положить на пол спичку, включит поднесенный пылесос на полную мощность, и поймать эту самую спичку в воздухе. Не получилось? То-то, а тут вы даже не знаете, где будет спичка, и когда включится пылесос. Ругать Агашу за жуков было совершено бессмысленно, она смотрела на меня совершенно невинным взглядом, и демонстрировала искреннее удивление: «папа, ты о чем вообще? Я просто семеню рядышком… Хряп, ом-ном-ном…»

Огромный интерес проявляла наша собачка и к курам. Да, вы не ослышались, в абсолютно городском поселке, около одной из дорог возвели курятник, и там за металлической сеткой ежедневно прогуливались важные куры, и, естественно, солидный петух. Когда Агапий впервые увидел кур, он от удивления раскрыл пасть и уселся на попу, чем вызвал у нас с женой приступ очередного хохота. Однако, уже через секунду пришлось удерживать его двумя руками за поводок, потому что нас подросший и окрепший щеник рванул к курам резко и что есть мочи, чуть не опрокинув автора этих строк навзничь, а, как вы знаете, парень я всегда был внушительных размеров.

В курятнике моментально возник переполох, куры заклокотали, забегали, полетели перья, петух заорал. Я на пятках доехал с Агашей до забора курятника, где моя подопечная вдруг к своему неудовольствию осознала, что металлическая сетка не позволяет нанести обитателям курятника протокольный визит вежливости, а заодно изучить, что это за хрень пернатая, и проверить, нет ли в домике чего вкусненького, ну или не вкусненького, но съедобненького. Позаглядывав из-за сетки в темную глубину курятника, наша девочка вынуждена была признать, что ничего интересного больше здесь нет, и отправилась восвояси, как ни в чем не бывало. Однако, и курятник этот, и его обитатели продолжали вызывать в дальнейшем ее живой интерес.

Продолжение следует...

Фото из личного архива автора, лето 2006