BigSanya

Мы шли из магазина, вдоль дороги, которая в Утесе часто заменяет сразу и проезжую часть и тротуар. Топали по обочине, в стороне от людей, никого не трогали. Джокер шаловливо рысил вдоль полноцветущих полевых растений, обсыпая нос и бока пыльцой разных цветов и запахов (аллергикам привет!), умиротворяюще стрекотали кузнечики, в общем, ничего не предвещало скандала.

Внезапно, обогнавший нас сзади «Жигуль», хрен-вспомни какой модели (тогда таких там было большинство) остановился метров в тридцати впереди, и задом сдал к нам. Из него вылез противного вида белобрысый мужик неопределенного возраста, важный, как Кузякин в отпуске (см. х/ф «Любовь и голуби»), только в отличие от Кузякина злой, и начал гнать на нас прямо без объявления войны: «Да вы кто тут еще такие?! Здесь охраняемый объект!!!» (Въезд в поселок, и правда, те времена имел КПП, через который можно было проехать либо просто так, либо сказав что-нибудь первое, пришедшее в голову. Сейчас КПП давно уже заброшен). «Почему вы тут разгуливаете с собакой-убийцей!! Кто вас вообще пустил сюда?!!» Ну и все в таком духе. Слюни летели в нашу сторону ниагарским водопадом.

Признаться, я просто растерялся. Все же мы не местные, не знаем здешних правил, санаторий – федеральный объект, охраняется особым образом. Я пытался что-то возразить, но мужик, прооравшись, чем-то там всяким грозя, прыгнул в машину, и его увезли в пыльную даль.

Надо сказать, за годы владения амстаффами мы основательно попривыкли к разного рода неадекватным выпадам в нашу сторону. Но, во-первых, обычно крики и проклятья предварялись, как правило дебильными, но спокойными претензиями с постепенным повышениям градуса в речи традиционных психопатов, (подобно тому, как викинги и разного рода буйные племена предваряли побоище взаимными оскорблениями, плевками, а может и швырянием какашек); во-вторых, уж очень благостным для нас был Утес, миролюбивым и солнечным. Нет, там конечно все положенное поселковой жизни присутствовало: и алкашня в вонючих и грязных одеяниях, и агрессивного вида молодежь поздними вечерами, это понятно и ожидаемо, но чтобы вот так посередь бела дня, да безо всякой причины… Мда.

Вечером того же дня я спросил нашего местного друга и соседа Сашу, работавшего в те времена в санаторской охране, что это за тип такой, может начальник службы безопасности, или еще какая федеральная санаторная шишка. Сосед Саша подробно расспросил меня как выглядел мужик, поморщил лоб, и сказал: «Нет, я таких не знаю, у нас таких точно нет. Шли его на [слово не рекомендовано гильдией моралистов]!!!» Ну ок, я, конечно, послать могу, это мне не сложно…

Прошла пара дней, я уже как-то стал даже и забывать белобрысого мужика, как он встретился нам снова. Точнее как-то мы видели его издалека, в поселке видишь почти всех людей ежедневно, если дома не сидеть. Но он проходил где-то вдалеке в компании людей, и к нам не подходил, только злобно поглядывал, да что то сердито говорил своим спутникам. А в этот раз опять, проезжая на машине мимо (возможно именно в автомобиле он черпал свою «суперсилу»), мужчина, едва водитель притормозил, выскочил с заднего сидения, и опять накинулся на нас с претензиями.

Однако вот так запросто слать его туда, куда предложил сосед Саша мне, в те времена уже целому старшему преподавателю аж кафедры уголовного права и процесса было как-то не с руки, что-ли. Я решил действовать максимально спокойно.

«Так стоп!» - я вытянул вперед руку в останавливающем жесте: «Начнем с того, а Вы, собственно кто?» Мужик как-то внезапно сбавил обороты и замолчал. Я подошел, встал напротив, уперев себе руки в бока, и вопросительно уставился в его незатейливое лицо. Мужик как-то немного сдулся, или сгорбился и сделал шаг к машине. «Еще раз спрашиваю, Вы кто, и на каком основании тут громкие заявления делаете?» - снова поинтересовался я, и сделал шаг за ним. Бывший обличитель опасных для общества собак засеменил к машине, погрузился внутрь, и, также не ответив на мой в третий раз заданный вопрос, велел водителю умчать его в знакомую пыльную даль. Более мы за все годы, когда проводили отпуск в Утесе, этого мужика не видели ни разу, а может просто не замечали.

Но вернемся к нашему отпускному распорядку дня. После продолжительной дневной прогулки мы приходили домой, и подолгу с удовольствием обедали. Питались мы в те времена исключительно не правильно, не считали калорий, в уверенности, что тратим их в прогулках вполне достаточно. Посему недорогие и очень вредные макароны, либо картошка частенько бывали нашим гарниром, а мясное составляющее обеда – это масштабные котлеты, сосиски, курица, или «ножки Буша». Помните? Те самые, гигантские, которым позавидовал бы любой средне-статистический австралийский страус. Что-бы кто не говорил, но это была порция так порция, настоящая мужская порция мясоеда! Хорошо, что жена разделяла мои вкусы, и пара окороков приводили нас с ней в послеобеденную эйфорическую истому, плавно переходящую в сон.

Джокер, как вы понимаете, не обедал (стандартное двухразовое питание), поэтому его послеобеденный сон начинался сразу по приходу домой после водных процедур.

Обыкновенно сон застигал нас кого где. Меня чаще всего в гостиной на диване с книжкой, Маринку в нашей спаленке тоже за чтением, а Джокерелло разваливался на полу совершенно в любом месте: в кухне, гостиной, коридоре и повернувшись кверху пузом, как любят стаффы оглушительно храпел, раздувая брылья.

Вечером в окна пробиралось солнце, и, заходя западным виражом в сторону будущего заката, заливало комнаты ярким светом. Мы с Джокером ворчливо отползали от световых пятен, но они неумолимо снова достигали глаз и настойчиво возвращали нас к бодрости. Делать нечего, пора было одеваться (а в джокеровском случае – просто поднять задницу), и идти на вечернюю прогулку.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, лето 2005, Утёс

Вариантов разнообразного отпускного времяпрепровождения нам вполне хватало. Мы почти каждый день ходили в санаторий на прогулку: красивыми сосновыми и березовыми аллеями парка, или вдоль берега, любуясь заливом, а дважды в неделю посещали бассейн на выбор: закрытый, или большой открытый, чтобы потом неспешно доползти до лавочки, где-нибудь на тенистой дорожке присесть, почитать свежекупленную в санатории газету или поесть мороженного.

Пару раз мы брали с собой в санаторий собаку, сразу же как нашли потайную лазейку, куда можно было пройти, минуя КПП, но далеко на территорию с ним, конечно, не пробирались, риск попасться патрулирующей охране санатория был высок.

Мы с Джокером крались заросшей плотными кустами и деревьями тропинкой к двум прудам, где обыкновенно днем не встречалось вообще никакого, а по утрам и вечерам рассаживались досужие рыбаки. На этих прудах я открыл в своем псе еще один талант – талант к созерцанию. Обыкновенно хвостатый друг усаживался между нами и смотрел на воду или слушал стрекотание насекомых, да вялое полуденное перечерикивание птиц, которых в Утесе водилось всегда в обилии самых разнообразных.

Во всей своей полноте этот Джокеровский дар – сидеть и любоваться окружающим миром, не задалбывая хозяев своими «хотелками» и играми – проявился во всей полноте, когда в Утесе мы стали ходить на долгие прогулки на гору, или в лес, который на самом деле рос также на склоне горы, и где, устав, мы с Маринкой усаживались на бревно или на брошенные на землю летние куртки и подолгу сидели, глядя на удивительно картинные открывающиеся пейзажи, пили воду, и думали теперь уже и не вспомнить о чем, приводя в порядок свои мысли и «устаканивая» нервную систему, взбаламученную обыкновенной нашей городской жизнью.

Пару раз мы даже устраивали на склоне горы пикники с видом на небольшой рукав протоки, которой оканчивался залив, берег которого занимал Волжский Утес с одной стороны, и Усолье с другой. Там, развалившись на покрывалах, мы наворачивали какую-нибудь прихваченную с собой снедь, а Джокер, набегавшись вокруг за палками, тоже уваливался где-нибудь сбоку и получал свое вкусненькое похрумкать.

При этом Джокер, безусловно, как и большинство собак, обожал прогулки на природе. Вольнотпущенный с поводка, он трусил по лесным тропинкам, чуть отбегая в сторону разведать окрестности, потом прибегал обратно, чтобы тут же сходу умчаться по другую уже сторону тропы. К счастью, людей встречалось там очень мало, и, хоть мы обязательно подзывали его и забирали на поводок, случались такие встречи даже не каждый день.

Подзывался наш друг в лесу всегда легко, благо знал, что в наших карманах для него всегда есть какая-нибудь приятная пища.

Вообще с едой, кстати, тогда в Утесе было очень неплохо.

В славные нулевые была одна позитивная черта - порядок, где могли, уже наводили, но частные инициативы еще никто не душил. Наследие девяностых для Волжского Утеса – так называемые местными «комки» - гибрид киоска и магазинчика, павильоны, куда могли зайти три-четыре покупателя, дабы, протиснувшись между складированным по всем углам товаром, подойти к прилавку, прикупить по необходимости и желанию разного полезного или приятного товару.

Ценность «комков» являла себя как местным, так и гостям поселка в нескольких своих ипостасях.

Во-первых, их было много (около десяти на поселок с населением полторы тысячи человек), что создавало здоровую конкуренцию, и, несмотря на то, что поставщики некоторых товаров у них были одни и те же, каждый хозяин старался разнообразить как мог свой ассортимент: кто-то отличной вяленой рыбой, кто-то курами местной коптильни (самыми вкусными копчеными курами, которых я когда-либо ел), кто завозил спиртное поинтереснее и т.д.

Во-вторых, опять-таки конкуренция порождала необходимость снижения цен, и можно было, обойдя три-четыре магазинчика, найти, где нужный тебе товар дешевле, или свежее, или качественнее.

В-третьих, это важно для местных, поскольку в маленьких поселках все друг друга знают, товар там могли при необходимости отпускать в долг, что, наверное, плохо для налоговой отчетности, но необходимо для людей с маленькими зарплатами, которые еще и могли задержать. Если достоинства «комков» дополнить еще тем, что они давали людям работу, а хозяевам и поставщикам – заработок, а также то, что такие уютные места служили людям местом общения, то становится понятно, почему единственный на площади поселка магазин в вечном советском стиле «сельпо» постоянно хирел, периодически закрываясь и меняя хозяев.

Уже больше десяти лет, как волевым решением главного врача санатория, по странной логике властей до сих пор управляющего землями поселка, давно уже переданного от санатория в муниципалитет, «комки» были закрыты и ликвидированы, а в магазине «сельпо» разместился «Магнит». Теперь набор продуктов в поселке серьезно оскудел, а «Магнит» упорно борется за звание «магазин наилучшего обслуживания» сам с собой.

А в те времена, о которых мы тут с вами сейчас вспоминаем, походы в «комки» были непременным атрибутом нашего дня. Единственный их очевидный недостаток в сравнении с сетевыми маркетами было наличие перерыва на обед, который соблюдался свято и плавал: в одних «комках» – с часу до двух, в других – с двух до трех дня. Поэтому возвращаясь из санатория, либо с долгой прогулки с Джокером нужно было подгадать время, чтобы проходя мимо площади, заглянуть за вкусненьким или полезненьким в соответствующий магазинчик.

Маринка с Джокером обыкновенно оставались в газонах, чуть в стороне, чтобы не смущать покупателей «бойцовым» увальнем, а я заходил и делал покупки. Но даже при таком аккуратном поведении к нам с Джокером однажды прицепился один пренеприятный тип. Об этом расскажу завтра.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора

Ссылки на предыдущие части не ставлю, их слишком много получается.

Утро в Утесе – это особое время, прекрасное собственной свежестью и красивое своей картинкой. С нашего балкона видно Жигулевское море, залив и на другой стороне его большое село Усолье. Восходы летом любят окрашивать небо, воду и как-будто даже воздух в розовые тона с легким, почти незаметным, оттенком пепельно-серого. Это всегда нежно, романтично и слегка празднично.

Я просыпался на разложенном диванчике в нашей маленькой комнатке, и подолгу слушал уютное посапывание джокерового носа. Надо сказать, Джокер не относил себя к тем собакам, которые обязаны с рассветом приводить с себя в полную боеготовность, и всеми локаторами отслеживать шорохи движения, и даже малейшие изменения в ритме дыхания хозяев, с тем, чтобы как можно быстрее и выше подпрыгнуть, и, разметав постель, пробежав по подвернувшимся элементам сонных человеческих организмов, нестись уже наконец к входной двери, повизгивая от предвкушения прогулки.

Наоборот, этого всю свою жизнь сибаритствующего хомяка бывало очень сложно растолкать, и поднять с постели. Вставал он всегда последним, нехотя, и еле как плелся к двери, всем своим видом показывая, что если бы собаки пили кофе, он бы без двух обязательных кружек с нами бы даже не разговаривал. Потом, сидя у двери, он так душераздирающе зевал, и с трудом продирал глаза, что любой несведущий в джокерином характере человек засомневался бы, не сволочь ли он, тащить несчастного мохнатенького человечка на улицу в такую дикую рань – полдесятого утра.

Жена утром всегда спит как нечто среднее между сурком в середине зимней спячки и мешком картошки, завернувшись в одеяло с головой, и закатившись в какой-нибудь угол кровати. Поэтому нежными утесовскими утрами я тихонько пробирался на кухню, пил там чай и что-нибудь читал. Через несколько лет такими же, только уже зимними, и потому пронзительно белыми, утрами, я напишу книгу, потом она год пролежит, потом ее издадут, но тираж не окупит себя, несмотря на множественные положительные отзывы, но тогда я еще этого не знаю и просто пью чай и читаю, скорее всего какую-то детективную жвачку для досуга.

Наконец-то мои проснулись и встают. Мы по-разному ходим гулять в отпуске: иногда с собакой выходит Маринка, иногда я, иногда мы оба - трое. По Утесу мы часто ходим все вместе, грех будет не использовать момент и не подышать отменным, свежайшим волжским воздухом. Воздух там и правда особый, когда из Самары приезжаешь первый день – весь его крепко спишь, возможно это связано с внезапным и непривычным организму городского жителя обилием кислорода. Так что первый день – у нас в квартире всегда сонное царство, потом потихоньку адаптируемся, и начинаются разнообразные дальние прогулки.

Утром, обычно, мы гуляем недалеко от дома – вдоль одной из дорог (тротуаров там нет от слова вообще). Зато есть большие, заросшие травой пространства – то ли газоны, то ли пустыри. В них жужжат всякие разнообразные насекомые, которые в моем детстве еще можно было встретить и в городах, но теперь они давно уже как поисчезали, и в газонах кроме окурков, бутылочных пробок и собачьих какашек других обитателей нет. А в поселке их сколько угодно: стрекозы, бабочки, разные жужжалки, леталки, ползалки, всевозможные жучки и т.п.

Летом солнце поднимается в зенит рано, и уже после десяти утра начинает припекать. Потоптавшись по тропинкам и обследовав все обочины дорог, оставив всем хвостатым коллегам свои важные послания под кустами и деревьями, мы волочем нашего «губки бантиком, бровки домиком» завтракать.

В те времена в обычные рабочие дни мы никогда не завтракали: различие в наших учебных и рабочих расписаниях редко позволяли нам с утра усесться за стол вместе, да и молодые организмы не особо настроены на ранние приемы пищи. А в выходные раскачивались с едой мы вообще уже только к обеду. Но в Утесе почему-то завтраки были непременным атрибутом нашей обстоятельной и размеренной отпускной жизни.

Мы усаживались за стол (Джокер на полу рядышком) и вкушали какую-нибудь кашу, или яичницу, сосиски и бутерброды с колбасой и сыром, и конечно потом пили чай. Эта простая и всем понятная еда создает в быту какой-то дополнительный уют и домашность, и, хотя иногда после нее и хотелось снова лечь спать, но мы себя, конечно, с трудом, но преодолевали.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, лето 2005, Утёс

Ссылки на предыдущие части не ставлю, их слишком много получается.

Сейчас, сидя в шумном офисе, я пишу эти строки, а еще совсем недавно (двадцать седьмого сентября две тысячи двадцатого года) я был проездом в том самом Волжском Утесе, проходил по тем улицам, и проезжал по дорогам, где мы гуляли с Джокером и Маринкой. По наивности мне казалось, что скоротечное наше посещение знакомых мест освежит память и позволит стройно и последовательно выстроить в голове воспоминания. Однако, да вы, наверное, и сами знаете, в памяти устроено все так, что всплывают всегда самые неожиданные обстоятельства.

Когда я стал вспоминать наше первое лето в Утесе, первым, кто мне вспомнился, был Бельчик.

Вообще, его звали как-то по-другому, но имя его мы узнали позже, а сейчас уже не можем вспомнить ни Маринка, ни я. А тогда между собой мы его прозвали именно так.

Бельчик был подъездным псом. Довольно крупной, немолодой дворнягой, грязновато-белого цвета, хромым, с язвой на лапе и вечно гноящимися глазами.

Жил Бельчик в общем коридоре двух квартир на первом этаже, а тусовался и питался в подъезде и окрестностях дома. Позитивный настрой моих заметок не позволяет мне развести тут дискуссии на тему: хорошо ли это, когда животных прикармливают в подъездах вместо того, чтобы взять домой, вылечить и держать. К тому же, местный поселковый менталитет весьма далек от понимания мира городскими жителями. Просто скажу, что жители подъезда – люди добродушные, и подкармливают, а точнее даже кормят, бездомных животных до сих пор.

Этот Бельчик в целом безобидный был пес (как же его на самом деле звали то…), целыми днями он дрых около дверей на солнышке, и возможно распространял потихоньку какую-нибудь заразу, но даже кошкам на него было наплевать, настолько он никого не трогал. Но вот Джокера он невзлюбил сразу.

Еще с момента когда мы только выгружались по приезду, Бельчик швырнулся на ничего не подозревающего Джокера, который изрядно охренел от такого пердимонокля и только успел вытаращить глаза, как был нами заслонен и быстро протащен в лифт. С этого момента началась партизанская война бестолкового Бельчика с практически не замечавшим его новоиспеченным Юным Чемпионом России, запятая, Чемпионом России ака Джокер.

Не то чтобы Бельчик строил засады, но наши заходы и выходы в подъезд – из подъезда разделялись на два типа: Бельчик лежит в детской песочнице и распространяет там блох и микробы на радость детворе и сызранским педиатрам – мы спокойно заходим, или выходим; Бельчик, как черт из табакерки, появляется с рыком за дверями лифта, или подъезда - мы с гиканьем отгоняем его, пока наш увалень вальяжно прошагает мимо. Позже мы приловчились открывать дверь межквартирного коридора, где он жил, и загонять его туда. (Блин, как же его звали то? Дик? Дружок? Полкан? Никак не вспомнить что-то…) В общем выходы и заходы в подъезд превратились для нас в тот еще аттракцион, а делать это приходилось по нескольку раз на дню.

Ведь, в чем прелесть Волжского Утеса? В первую очередь в том, что вы живете в обычной городской квартире со всеми удобствами: горячей водой, канализацией, кухней и телевизором, а вышли из подъезда и через двести метров – самый настоящий лес, душистые травы, грибы, красивые виды. Таким образом, утром мы выходили с Джокером гулять рядом с домом, потом завтракали, и отправлялись на прогулку в лес, или на гору, или по окрестностям поселка, потом возвращались на обед, отдыхали и вечером отправлялись побегать (в моем случае походить) по местному стадиончику, либо покидать мячик Джокеру где-нибудь за кустами недалеко от дома и, наконец-то ужин, чтение и здоровый сон. Обо всех этих, а также о других наших летних развлечениях сейчас попробую рассказать чуть более подробно.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, лето 2005, Утёс

Ссылки на предыдущие части не ставлю, их слишком много получается.

Глава X. Есть на Волге Утес… (где гуляет наш барбос)

Тем же летом мы открыли в энциклопедии своей жизни очередную новую страницу, а заодно и чудеснейшую локацию для отдыха – санаторий Волжский Утес. Извините-простите, но для дальнейшего повествования мне будет необходимо дать об этом месте что-то типа культурно-исторической справки.

Если вы не в курсе, самарская земля богата многими чудесными местами, особенно для отдыха и душевного времяпрепровождения, и прожив в Самаре почти сорок лет, сам я, полагаю, не посетил и половины их. Тем не менее, кое-что об это благословенном крае мне все-таки известно, и могу с уверенностью сказать, что Волжский Утес – один из самых достойных представителей таких мест.

Историю этой локации  начал в шестидесятые годы двадцатого века знаменитый академик Евгений Иванович Чазов, когда будучи начальником Четвертого главного Управления при Минздраве СССР (обеспечивающего лечение высших партийных советских чиновников) по достоинству оценил здешнюю природу, и построил тут при личном своем активном участии крутой санаторий. Хотя само слово крутой скорее подходило к склонам местной горы Светелка, чем к сленгу тогдашних партийных функционеров, санаторий и правда получился отличный.

Принятый в эксплуатацию в середине семидесятых Волжский Утес представлял собой образец советского производственного величия: квадратные коробки корпусов, масштабные лестницы, отделанные мрамором и ракушечником стены, массивные деревянные перила, витражи и все такое, ну вы понимаете.

После перестройки санаторий автоматически оказался в ведении Управления по делам Президента Российской Федерации. Приватизировать (читай разворовать) его не дали, федералам тогда нравилось это место, но и вкладываться, как вы понимаете, в девяностые годы туда не спешили. Разве что старательно сохраняли прилегающую к территории санатория резиденцию президента страны, и тщательно охраняли ее силами ФСО.

В конце двухтысячных в Волжском Утесе проводился саммит ЕС-Россия, тогда санаторий серьезно отремонтировали, но это будет позже, а во времена, о которых идет речь, санаторий еще выглядел упадком былого величия Римской Империи: огромные холлы радовали своими интерьерами стиля семидесятых исключительно только функционеров КПСС на пенсии и их жен, аллеи зарастали кустарником, кое-какие дорожки и лестницы вообще осыпались.

Однако в этом всем была какая-то своя чарующая атмосфера и красота упадка.

Вокруг санатория располагались охотничьи и рыболовные угодья, рядом возвышалась облюбованная самарскими уфологами гора Святелка, на которой советская власть вопреки опасениям мистиков и конспирологов оборудовала небольшой горно-лыжный спуск. В общем, тут тебе и река Волга, широкая настолько, что официально называемая Жигулевское море, тут и гора, и леса, и заливчики. А в санатории два бассейна: закрытый двадцать пять метров и открытый пятьдесят, грязевые и минеральные ванны, шикарные сосновые аллеи, и в Чайном домике – вкуснейшие блины и чай с травами в огромном чайнике за сущие копейки. Неплохо звучит для санатория, правда?

Вы, наверное, давно уже хотите спросить, а как все это относится к Джокеру, неужели он отдыхал в санатории, ел блины и принимал ванны? Конечно же нет, точнее не совсем. О Джокере обязательно пойдет речь вот уже скоро. Потому что в отпуск туда мы поехали с ним. Но не совсем в санаторий. Дело в том, что при нем имелся поселок.

Поселок не большой, с дюжину домов, половина из которых пятиэтажки, остальные – дома девяти этажей. Проживало тогда там около полторы тысячи человек. Большинство из них трудилось на ниве санаторно-курортного обслуживания населения, либо технического обслуживания санаторного курорта. В поселке работала небольшая лесопилка, пожарная часть, пара аптек, магазинчики, автобаза и еще кое-что по мелочи, но дефицит рабочих мест, а самое главное хороших зарплат ощущался на местном уровне уже в те, как сейчас принято говорить «жирные» годы.

В поселке имелся даже собственный порт, куда раньше в более народо-населенные времена периодически приставали «Омики» и «Москвы», перевозившие пассажиров из Тольятти в село Усолье, расположенное напротив Утеса, на другом берегу залива. Но к нулевым годам пассаажиропоток иссяк от слова «совсем». Когда я впервые попал туда, был совершенно очарован. Пристань, несколько понтонов и какие-то ржавые сооружения, как декорации депрессивного, либо стимпанкового кино. Среди них стаей носились собаки, и вокруг ни души. Только на одном из сооружений покосившаяся вывеска «Капитан порта», и болтается на флагштоке повыцветший флаг.

Помню, я тогда еще сказал, что мол хорошо было бы работать на пенсии в таком порту капитаном. Утром выходить с солидной повадкой капитана Врунгеля из советского мультфильма в старой тельняшке, семейных трусах и резиновых сапогах, бросать заискивающе метущим хвостами песок собакам плохо обглоданную кость, бить в рынду (звонить в судовой колокол), и выкрикивать что-нибудь типа: «Приготовить кранцы!», «Готовься к швартовке!», или «Смотреть за буксиром!», после чего снова бить в рынду, и считать свой рабочий день оконченным. Ну разве это не прекрасно, а? Эх мечты…

Но я опять отвлекся. Короче, в этом поселке мы имели счастье жить летом на квартире, получив по курсовке в санатории необходимые удовольствия, а большую часть времени посвящая исследованию местности, что крайне отвечало запросам и чаяниям нашего молодого «господина в шубе», как мы назвали тогда Джокера за шикарный его окрас и могучие складки на шерстяном воротнике. О первом таком прекрасном нашем лете и пойдет речь далее.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора

Ранее  мы остановились на том, что у Джокера появился новый друг. Ссылки на предыдущие части не ставлю, их слишком много получается.

Щенок оказался веселым рыжим карапузом. Леночка назвала его Брайсом, а вообще его звали Bright Сrystal, что означает яркий кристалл, согласно яндекс-переводчику, да и вообще любому переводчику наверное. Брайс (она его потом называла «Бросок», но я не буду, хотя он и заслужил впоследствии) и Джокер сразу же позитивно восприняли друг друга и стали приятелями.

Джокеровая любимая игра была «догони меня с игрушкой», а Брайсу нравилось просто бегать, насколько я помню, он и игрушку-то не особо рвался отнимать. Развеселая парочка носилась по школьному двору, куда еще продолжали пускать собачников. Леночка имела диплом дрессировщика и принялась Брайса сразу дрессировать, подавая команды очень противной интонацией голоса, но у Брайса почему-то это совершенно не вызывало возмущения. И рыжика, и Джокера гоняли по кругу рысью, ставили в стойку, смотрели зубы. Им предполагалась выставочная карьера, и отчасти эти предположения сбылись.

Надо сказать, что в отличие от Джокера, Брайс был не слишком дружелюбным парнем, с другими собаками общался мало, а с возрастом перестал и вовсе. Исключением был только наш оболтус, и еще один кобелек Скиф, который появится в нашей компании позже и не надолго (а его хозяин, к сожалению) еще сыграет свою не очень позитивную роль в нашей истории) , но именно с Джокером Брайс подружился навсегда.

Даже когда он подрос, то почему-то не оспаривал первенство Джокера, а Джокер, надо отдать ему должное, никогда не угнетал других собак и всегда очень охотно общался, все время предлагая игры, игрушки, палочки. При этом Брайс был псом с претензиями на доминацию, причем предъявлял их не только чужим собакам, но пытался и чужим людям, за что бывал неоднократно наказан, и с возрастом на улицу стал выходить в наморднике, что редкость даже для нынешних времен, а для тех и подавно.

Если у вас сложилось впечатление, что несчастные псы только и делали, что гуляли в школьном дворе, то это далеко не так. Маринка купила себе ролики, и они с Леночкой таскали собак на набережную, где девушки катались, а собаки бегали рядом, ну и конечно на пляж, где еще Боба любил принимать водные процедуры, собакенов водили тоже, а как же без этого, проживая на прекрасной реке Волге?

Лето укреплялось в своих правах, и, кстати, нам пора было уезжать в отпуск.

Но перед отпуском, как уже сказал нас ждало важное и ответственное мероприятие: ежегодный кинологический шабаш, то есть я хотел сказать сборище… в смысле слет, ну короче съезд под названием Интернациональная выставка ранга CACIB.

О нашем опыте участия в таком годом ранее вы уже наслышаны, и относительность наших успехов наверняка помните. Так что энтузиазмом, как наверное уже стало понятно, мы были переполнены не слишком. Что принципиально отличало нас от героя этой истории, который приперся в Дворец Спорта как всегда в приподнятом настроении, а когда обозрел своим хитрым взглядом общее количество собак прибывших на мероприятие, и, о собачьи боги, сколько среди них девочек (!), то сделался окончательно счастлив.

На страницах этих заметок мы уже рассуждали о том, как странно выглядит выставка собак для сторонних наблюдателей: какие-то люди забегают в ринг, бегают там, ставят собак в красивые стойки, потом эксперт что-то говорит ассистентам, заглядывает в пасти собак, иногда щупает чего-то там у них, фиг знает что, потом пожимает одному руку, все хлопают и расходятся, ну, может сфоткаются еще у табличек «один, два, три». Но в этот раз все вышло совсем по другому.

Наш ринг судил известный чешский эксперт Карел Горжак. Если вы «загуглите» в Яндексе «Карел Горжак» прямо сейчас и откроете картинки, то увидите фото забавного мужичка внешности комедийного актера кино восьмидесятых годов прошлого века, ползающего на четвереньках перед собаками, и таких фотографий будет много. Да это он тот самый Горжак, знаменитость собаководческого мира, авторитетный эксперт, титулованный кинолог и по совместительству герой многочисленных выставочных историй.

Горжак очень экспрессивный, эмоциональный и общительный. Прекрасно говорит по-русски. Из своего судейства обыкновенно делает настоящее шоу, и самое ценное: обращаясь к зрителям подробно рассказывает почему оценивает собаку именно так, указывая на достоинства и недостатки, иногда подшучивая над хендлером, зрителями или хозяином собаки. А также он большой ценитель хэндлеров женщин, обладательниц пышных форм.

Когда в ринг выбежала субтильная Маринка с мсье Джокером, обладавшим куда более аппетитными формами, Горжак посмеялся и заявил на весь ринг: «Девушка сама как кобель!», все вокруг заржали, и он стал, размахивая руками, пояснять, что речь шла о габаритах: «Девушка сорок килограмм, кобель сорок килограмм. Девушка сама как кобель, а как управляется хорошо!»

Джокер был внимательно осмотрен и запечатлен в описании довольно точно, Маринка говорит, что даже зубы он посчитал, чуть ли не по локоть засунув руку собаке в пасть, после чего чешский шоу-мэн и эксперт по совместительству отдал нам с псом наш долгожданный САС, и мы счастливые остались у ринга досматривать шоу. Надо отметить, что Горжак был достаточно строгим экспертом, одну из сук предъявленную после родов он раскритиковал за разболтанность форм, прямо употребив термины «сиськи» и «туда-сюда болтаются», и, попеняв хозяевам, что к выставкам необходимо готовиться и собаку в нужные кондиции приводить.

В общем, было крайне интересно и зрелищно, пожалуй, о той выставке у меня самые лучшие воспоминания, хоть и CACIB мы проиграли заезжему гастролеру, но зато CAC на выставке такого ранга помог нам закрыть титул взрослого Чемпиона России быстрее.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, 2005 и 2006 годы (Джокер и Брайс)

Продолжение, ссылки на предыдущие части в конце поста

Мы остановились на моменте, когда прямо во время сдачи экзамена ОКД Джокер впечатлился метками  собачьей женщины, и принялся дурить.

Таким образом на экзамене сразу «что-то пошло не так». Усатый ученик выполнял команды, поминутно вертя головой в сторону одному ему видимых, точнее слышимых, а еще точнее унюхиваемых информационных знаков, и команды эти были для него в основном досадной помехой на пути к счастью этих знаков изучения.

Маринка говорит, что испытывала те самые чувства, когда ты хорошо и старательно готовишься к экзамену, но вдруг начинаешь сыпаться, и вроде даешь правильные ответы, но сам ощущаешь, что немного не дотягиваешь до своего же уровня. Виновника торжества ей тогда хотелось придушить за толстенькую черную шею с белым воротником, ну или как минимум оттаскать за усы, торчащие из щекастой морды: черной с белой проточкой.

И тем не менее жена справлялась. Разболтанность в поведении сосискателя, ой простите, соискателя степени ОКД поубавилась, команды выполнялись, отвлекаться он стал меньше.

Видимо это и впечатлило экзаменатора Анжелу, и она, оценив Маринки с Джокером старания остаться в русле экзамена, ни на что не отвлекаясь, вдруг резким движением выбросила под нос Джокеру кусочек лакомства.

Провокация? Еще какая! И вот ту наш добрый молодец показал себя с лучшей стороны. Кусочек он просто проигнорировал абсолютно. Думаете не заметил? Еще как заметил. Он хоть и не сильный «пищевик», то бишь работать любил в основном не ради лакомств, но и последних никогда ни пропускал. Стресс там не стресс, а еда пусть будет. Но вот ларисины старания и подошвы маринкиных ботинок, прелесть которых на своей шкурке познал не только разбойник шарпей, в свое время навсегда отучили Джокера подбирать куски на улице, особенно от чужих людей. Гордо протрусив мимо кусочка, даже не повернув головы, Джокер выполнил очередной какой-то свой посыл на место, а вскоре и экзамен подошел к концу.

Итоги экзамена объявляли в торжественной обстановке, построив собак с владельцами строем, и созвав болельщиков и любопытных зрителей. Особо ни на что не надеясь, стояла в строю Маринка, Джокер думал о возвышенном, а мне уже было радостно от того, что все заканчивается и мы вскоре поедем домой.

И тут… Джокер… получает… ОКД-1! Серьезно! Набрав девяносто три балла из ста! Опередив всех своих соучеников, амстафф обогнал служебников. Вот это было да!

Кроме нас «пятерку» (ОКД-1) вроде бы получила умненькая «голденша», чуть поотстав от нас в баллах, «четверку» ОКД-2 получил колли-переросток, кто-то, возможно получил ОКД-3, уже сейчас и не вспомнить, а остальные соискатели были отправлены на переэкзаменовку. Вот такие неожиданные результаты.

Домой мы приехали обалдевшие и счастливые. Джокер все же умел удивлять.

Спустя пару месяцев мы получили в клубе долгожданный сертификат и медальку, небольшую, но очень приятную с гравировкой ОКД-1. Их мы не раз показывали потом друзьям, знакомым, потенциальным покупателем щенков от Джокера, но не помню, чтобы они производили на кого-то особое впечатление. А вот мы с Маринкой очень гордились этим достижением Джокера, гордимся и теперь.

Глава IX. Наперсник детских забав и второй раз на CACIB

Прежде чем перейду к описанию новой главы жизни Джокера и нашей семьи, будет правильным осветить еще два, так сказать, «аспекта» жизни нашего питомца. Первый – у Джокера появился закадычный, а точнее сказать забрыличный друг. Второй – Джокер снова посетил ежегодную Интернациональную выставку, и это стало довольно забавным событием в его биографии, но обо все по порядку.

На поступательно расширявшихся в те года просторах интернета Маринка познакомилась с девушкой, также как и мы безмерно любившей породу АСТ. Для простоты буду звать ее здесь Леночкой, хотя чего уж, она и на самом деле Леночка, и мы сразу между собой стали называть ее Леночкой, и зовем так до сих пор.

Леночка жила в нашем районе, и неожиданно выяснилась, что прекрасно знала еще Бобу, когда, как оказалось, будучи девочкой-школьницей гуляла с подружкой у которой была сука боксера (кажется ее кличка была Джесси), и эта самая боксерша с Бобой иногда бегали в нашем школьном дворе, не раз упомянутом в моих записках.

У самой Леночки был старенький пудель Чипка, которого в былые годы собственно Бобий то ли собирался пожрать, то ли потоптал, когда выгуливался папой, а Леночка вынуждена была схватить несчастного пуделя на руки и укрывать от нашего агрессора. Сам я узнал об этой истории ровно тогда же, когда познакомился с Леночкой, а заодно узнал о существовании Чипки и папином с Бобой «косяке», почему о нем мне не рассказал папа, даже не знаю, может быть от врожденной скромности, или не придал особого значения инциденту, а может быть его отвлекли какие-то чуть более драматичные события, коими как сейчас любят указывать, изобиловали пресловутые девяностые годы. (Для моралфагов -  не могу выкинуть слов из этой песни, хотя очень жалею о  легкомыслии тех лет).

Удивительно то, что Леночка с мамой не озлобились на негодника Бобу, а пошли и завели себе тоже стаффорда, видимо рассудив, что, как гласит народная мудрость в альтернативном варианте: против лома есть прием – второй лом.

Того их амстаффа уже тоже давно не было на свете, и Леночка на момент повествования покупала себе щенка в одном северном питомнике, в настоящее время почившем в бозе с точки зрения разведения АСТ, и перешедшим вроде как на какие-то другие породы. На волне ее нового щенка и нашего толстенького друга завязалась наша многолетняя дружба, какую искренне пожелал бы вообще всем собачникам, но это не точно.

Продолжение следует....

Все предыдущие части здесь:

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 22

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 21

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 20

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 19

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 18

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 17

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 16

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 15

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 14

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 13

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 12

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 11

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 10

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 9

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 8

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 7

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 6

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 5

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 4

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 3

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 2

Про Джокера, Агашу и Бусинку (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 1

Фото из личного архива автора, весна 2005. На фото - весёлая голденша, Джокер, "большое колли" и фенотип АСТ Рей