BigSanya

Глава XVII. Маленькие щенячьи пяточки

Весной две тысячи восьмого года мир обалдевал от глобального финансового кризиса, Мальта, Кипр, Акротири и Декелия вошли в еврозону, Украина вступила в ВТО, а Фидель Кастро наоборот, подал в отставку. На выборах президента Российской Федерации победу одержал Дмитрий Анатольевич Медведев. Между Россией и Израилем был подписан договор об отмене визового режима, а Венгрия, Словения, Словакия, Чехия, Польша, Мальта, Латвия, Литва, Эстония окончательно вошли в безвизовое пространство, отменив пограничный контроль с Евросоюзом. В МГУ имени Ломоносова запустили самый мощный в России компьютер «СКИФ МГУ», а в Манчестере в финальном матче Кубка УЕФА по футболу санкт-петербургский «Зенит» победил шотландский «Рейнджерс» со счётом два : ноль. Этой же весной мы с Маринкой решили, что пора бы и нам глобально переменить свою жизнь, дабы достичь в ней новых высот, а если говорить скромнее и конкретнее: организовать бы щенков, и стать наконец-то уже, таким образом, настоящими собако-заводчиками.

Вязка была назначена на апрельскую бусью течку, и мы обдумывали, каким образом ее стоит проводить, приглашать Ларису, другого ли кинолога, или сделать все самим, раз некоторый опыт имеется. Надо сказать, Джокер во времена течки наших собак (ну вы же в курсе, что у проживающих вместе она, обыкновенно, синхронизируется?) отселялся к нам в спальню, где он страдал, грустил, проводил бессонные ночные бдения, и иногда даже подвывал. С годами он, конечно, подуспокоился, и уже реагировал на происходящее за дверью буйство гормональных соблазнов вполне сдержанно, но тогда еще он был пылок молодостью и задорен, а мощное его либидо совсем затуманивало черно-белую головушку.

Поэтому, мы с Маринкой много раз обсуждали вероятную сложность предстоящей вязки, имея с одной стороны буйного повесу с уже некоторым романтическим опытом, с другой абсолютно инфантильную дамочку, с поющей «кукухой» и замысловатым характером, для который такой опыт станет первым. Как обычно, жизнь внесла в наши планы свои четкие коррективы, причем, опять же как обычно, это вышло и смешно и пугающе одновременно.

Однажды субботним апрельским утром я собирался на прием ко врачу. За мной вскоре должен был заехать папа, пообещавший составить мне компанию в этом унылом занятии, а заодно пообщаться с сыном, и, может, выпить потом кофе, или еще какого чая, что по факту означало небольшой обед с пивом и шашлычком. Я себе брился в ванной, когда услышал пронзительный крик...

Тут сделаем паузу и посмотрим на события, которые происходили с обратной стороны двери в ванную, то есть где находились Маринка и собаки. Моя жена – большой стратег, тактик и интеллектуал, но порой ее наивные взгляды и бытовые просчеты стоили мне не одного пучка нервов. Не буду утомлять вас семейными подробностями, просто скажу, что у нас в семье после некоторых событий, именно я – дотошный проверяльщик за ней выключенного, перекрытого и запертого, а не наоборот, как бывает во многих семьях, где живут обычной скучной жизнью без впечатляющих, но идиотских «сюрпризов» и всяких дурацких приключений.

Так вот, в то утро, Маринке пришла в голову хорошая, как ей тогда казалось мысль, мол надо выпустить из клетки текущую Бусю, и пусть они с Джокером побегают в коридоре, вроде бы вязаться ей по сроку еще рано, ну а повяжутся, так что ж, мы мол того и хотим.

И вот, открывает, значит, она клетку, выпускает Буську в прихожую, где уже сидит кавалер с цветами и конфетами (зачеркнуто) с выпученными глазами и высунутым языком. Типа: «у вас товар, у нас купец» и все такое. Бусина, и без того не обезображенная излишним интеллектом и не перегруженная предохранителями житейской осторожности, а тут еще под влиянием гормональных волн, потеряв всякую осмотрительность, пританцовывая радостно выбегает в коридор, и начинает крутить задом прямо перед носом нашего женишка. Хотя, скорее это напоминало проходку ничего не подозревающего зайца, виляющего хвостом, перед волком из «Ну, погоди!», по крайней мере, рожа у Джокера стала точно такой же умильно вожделеющей, как у серого неудачника. Разница состояла лишь в том, что это был не мультик, а Понч – куда сноровистей мультяшного простофили. В две секунды он оседлал Бусину и повязал, как по учебнику. Вот тут Бусина и издала, тот самый душераздирающий много-децибельный вопль, который ураганом вынес меня из ванны, а Маринку из кухни в коридор.

Конечно, Бусину можно и нужно понять, она вся такая воздушная и к поцелуям зовущая (ну или хотя бы к полизаниям ушек), а тут без предупреждения нахрапом просто взяли и забрали все девичье богатство, а теперь, всей тушей навалясь, лежат, высунув язык. Буся, не переставая верещать, понеслась по коридору, как спятившая от страха кобылица, но тут проявилась внезапная проблема, оказалось что собаки вошли «в замок». Надеюсь, вы знаете, что это такое, а если нет, погуглите в яндексе, я тут описывать физиологию не готов.

В общем, несутся они по квартире, Буся вопит, Джокер, уже растеряв всю удовлетворенную умильность, вися на Бусине сзади, испуганно ковыляет за ней на трех лапах, мы с женой несемся следом, в ужасе, как бы собаки себе ничего не повредили, в особенности Джокер – свой важный и нежный инструмент. Вся эта веселая карусель происходит в коридоре, а в гостиной, из-за закрытой двери сурово гавкает Агаша, почуяв какой-то не уставной и дико волнительный кипиш.

Все закончилось хорошо. Парочка влюбленных была изловлена, и мы с Маринкой обняли их, контролируя «замок». Бусинка была успокоена, поглажена и почесана. Джокер вскоре освободился и слез, после чего был помыт и отправлен заслуженно отдыхать на кровать спальни. Так состоялась первая вязка нашей удалой парочки, конечно, не последняя, но больше такого раздолбайства мы уже никогда себе не позволяли. А тогда, даже толком не успев понять что произошло, мы выпили валерианки, посмеялись, и вернулись каждый ко своим делам. Только вот папе, заждавшемуся внизу, мне пришлось долго объяснять ситуацию и оправдываться.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, апрель 2008

В феврале две тысячи восьмого мне удалось на новом месте работы выпросить отпуск, и мы со своей стаей сорвались на две недели в Волжский Утес. Это был первый достаточно продолжительный зимний отдых, когда мы много гуляли, чему Джокер, Агаша и Бусинка были бесконечно рады, и носились по чистым пушистым сугробам как угорелые. Мы отпускали их побегать в лесу, лазали с хвостатой компанией на гору Светелка, и даже осваивали вечерами опустевший стадион, где хитрая Агаша смешно носилась с мячиком пробегая рядом со столбом, максимально близко, производя рискованные маневры, вынуждая тем самым то Джокера то Бусю в этот самый столб врезаться.

Тогда у нас уже был фотоаппарат-зеркалка, Canon 400D – одна из первых массовых цифровых зеркальных камер. И, конечно, хоть ему по качеству было еще очень далеко до современных разработок, фоток мы наделали много, и наше увлечение фотографией росло. Жаль большая часть исходников осталась в старом компьютере, и все руки не доходят разобрать их.

Зима в Утесе ничуть не хуже лета, да что говорить, там замечательно в любое время года, даже промозглым ноябрем, когда травы нет, деревья стоят голые, небо серое и холод, там свое очарование чистоты воздуха, причудливости леса, и невероятности форм облаков. Да и вообще, отпуск – это всегда отпуск, две недели пролетели, как два дня, и вот уже мы опять в городе. Маринка уволилась с госслужбы: зарплата оставалась смешной, а обязанности бесконечно росли. На дом времени совсем не оставалось. А ваш автор по-прежнему ходил пешочком на работу – с работы, только теперь жена часто выходила меня встречать. Обычно она гуляла с девочками, мыла их, потом брала Джокера и выходила навстречу, где то на трети пути они останавливались и играли в мячик, пока я не подходил, благо почти всегда возвращался в одно и то же время.

Но, конечно, бывало, случались на работе и авралы и задержки по капризам начальства. В один из таких вечеров возвращался я домой довольно поздно, было уже совсем темно и довольно мало прохожих. Одна из улиц на моем пути, где как раз Маринка и Джокер оставались всегда меня поджидать, была совсем безлюдной. Рядом гаражи, церковь и два долгостроя. Естественно в тот вечер жена и пес меня не дождались и ушли домой, предупрежденные о моей задержке, так что топал я немного печальный, вы же представляете, как меняется настроение, когда тебя ждут, а тут... А тут конец трудного дня, темно, холодно поздно… и вдруг какой-то шум привлекает мое внимание.

Я прохожу немного вперед, шум становится отчетливее: это лай, громкий агрессивный, перемежающийся с рычанием. Голосов много.

Вскоре в темноте различаю я стаю совсем распоясавшихся собак, которая «организовалась» из приблудившихся уличных псов как раз на соседней стройке. Я раньше уже видел их, за последний год стая сильно разрослась и принялась делать вылазки, обычно довольно трусливые, в основном выбежать и полаять за ворота, ну знаете, такое обычное поведение невоспитанных собак, живущих на закрытых территориях за заборами учреждений, стоянок и разного рода автобаз.

В это раз, однако, агрессия их зашла уже далеко. Дело в том, что избранный ими для себя жертвой нападения стал большой среднеазиатский овчар, честно, я не совсем уверен в его породе, было темно и прошло уже довольно много лет. Так вот, собак был вполне себе нормальный, не агрессивный, и не трусливый, он умеренно огрызался и пытался покинуть «театр военных действий», а вот с хозяином ему явно не повезло. Мужика видимо задевало, что маленькие шавочки атакуют его огромного сильного пса, и он, периодически останавливаясь, пытается свою собаку на стаю типа как притравливать. Собака неохотно но все же реагирует на шавок, мужик не давая своему псу толком даже порычать в ответ, тут же тащит его за поводок в сторону довольный, что его собака не трусит. Понимаете да? Такое поведение раззадорило стаю до предела, и вот они уже, окружив мужика с азиатом, просто начинают потихоньку подкусывать за лапы и ноги, отскакивая и входя в еще больший раж.

Я мгновенно понимаю, что свалить на землю дурака-хозяина им ничего не стоит, а чем кончится бой даже крупной собаки с полтора десятком особей почувствовавших свою силу, и значит в любой момент может произойти что то весьма ужасное, толком не придумав никакого плана, просто оценив предыдущий опыт «общения» с агрессивными бродягами, рванул я в сторону конфликта, да заорал громким и очень суровым голосом: «А ну что это вы тут удумали?!!!! Пошли вон!!!! Быыыстро!!!!» В ночной тишине, скажу не без скромности, это звучало внушительно и явно неожиданно. Оценив, кто вроде бы главарь шайки, я двинул на него. Тот от неожиданности попятился, потом опустил голову и рванул обратно за ворота стройки. Тут же стая смолкла как по команде и по одному-двое засеменили тоже за своим предводителем.

Я даже не ожидал, что конфликт удастся погасить так легко и быстро. Это было немного безрассудно, но раздумывать и правда было некогда. Вот представьте ночь, адреналин бушует в крови, одновременно отпускает нервяк. Появляется радость что удалось избежать больших и весьма вероятных неприятностей: одновременно стало легко и как-то весело. Я зашагал домой к своему семейству уже в хорошем настроении. Сказал ли мне спасибо мужик с азиатом? Конечно, нет.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, февраль 2008

В жизни Бусинки тоже происходило всякое интересное. Летом Буся попыталась научиться плавать, ну как научиться… просто начать плавать, без подготовки. Естественно, это дело вышло ей боком. Мы отправились купаться с Джокером на дачный пляж, который, если помните, и не пляж вовсе, а так – небольшой участок для захода в реку и деревянные мосточки небольшие там же. Агаши почему-то с нами вроде бы не было, по крайней мере, как мне сейчас вспоминается. Я накупывал Джокера, стоя по пояс в воде около берега, а Буся бегала по мосточку рядом с Маринкой и отчего-то вдруг сильно заволновалась, заверещала и с разбега сиганула прямо в воду.

Конечно, для ее небольшого роста там было глубоко, она отчаянно забарахталась, но совершенно не умея плавать, начала уходить под воду. Ее несколько раз накрыло с головой, от испуга, собачка начала дергаться в разные стороны, и ситуация стала еще хуже. К счастью, я быстро сориентировался, и Маринка подоспела, мы подхватили несчастную собаку за ошейник и под пузико, приподняв отчаянно машущее всеми как-будто бы двадцатью лапами над водой. Буся отдышалась, и была препровождена на берег.

Этот неудачный опыт всерьез отвадил ее от купаний, и в воду Буся потом еще долго заходить не хотела, либо делала это с величайшей осторожностью и опаской. Со временем страх воды у нее прошел, и они, бывало, резвились с Агашей на мелководье, но на глубину Буська самостоятельно никогда не заплывала, видимо так до конца и не смогла преодолеть появившуюся боязнь.

Зато Кот наш (а мы все чаще называли ее так дома) искренне и всей душей полюбил солнечные ванны. Обычно собаки, особенно темного окраса, стараются избегать лежания на солнце, быстро перегреваются, и оглашая округу пыхтением, вывалив языки, предпочитают салить в тень, о только не Бусина.

Эта мелкая любительница витамина D, или какой там вырабатывается на солнечном времяпрепровождении, обожала развалиться на полянке, или даже на бетонной плите на дачном участке, и часами могла дремать, попеременно подставляя солнцу упитанные полосатые бочка. Мы хохотали, назвали ее любительницей загара, а она и правда загорала: темные пигментные веснушки на белых участках Бусины становились яркими и черными, отчего казалось, что нос собаки покрыли сезонные веснушки.

Дома она тоже не терялась, лазала на подоконник, где укладывалась загорать, находила солнечные места на полу, ну а если лучи падали прямо на кресло, вообще прекрасно, Буся будет валяться, конечно, там. Дико смешно было, когда Бусинка, следуя по квартире за движением солнца, забиралась на подоконник, на котором взгромоздился здоровенный кактус. У жены в те времена был роман с комнатным растениеводством, и разные зеленые обитатели тропических и субтропических краев весело торчали из горшков по подоконникам нашей квартиры, а у нас было, на минуточку пять окон, это вам не хухры-мухры. Так вот, это кактус был самый здоровый, и даже, вроде и не совсем он был кактус, но какой-то суккулент.

Этот суккулент не позволял нашей любительнице солнца комфортно разместить свое пузико на оставшейся части подоконника, поэтому приходилось попу как то примащивать, ножки свешивать, а вот головенка уже никак не влазала, и ее Бусина устраивала прямо в горшке с суккулентом. Эта живописная картина из жизни обитателей бассейна реки Амазонки в самарском исполнении неизменно веселила наших гостей, которые нагло не боялись наших «опасных» домашних животных, а вот поржать над их привычками, или почесать за ухом были весьма горазды.

Говоря о привычках, как ни упомянуть о новой для меня, появившейся тем летом. Я возвращался с работы, каждый день, проходя мимо большого лотка-развала с овощами и фруктами, знаете такие «многоэтажные» конструкции, где продают все подряд, но сезонные продукты обыкновенно вкусны и относительно не дороги, тем более лоток стоял в стороне от сильно многолюдных улиц, на пути «муравьиной тропы» пешеходов, сокращающих путь через спальный квартал.

Там я примелькался продавцам-узбекам, и они стали подбирать мне дыни побольше, да повкуснее. В итоге я, как интеллигентный (ну почти) человек, порой уже просто не мог отказать, когда они здоровались со мной за пол квартала и, радостно улыбаясь, врали, что оставили самую вкусную дыню специально для меня. В общем, дынями моя семейка была обеспечена весь сезон, и что самое смешное, угадайте, кто был этим дыням рад больше всего? Правильно, наши псы.

Нет, мы поначалу тоже жмурились от восторга, впитывая медовый сок первых, источающих немыслимый аромат, ташкентских «торпед», слипаясь сладкими пальцами утирали тыльными сторонами ладоней такие же сладкие губы, но на пятую, или шестую дыню, новизна ощущений окончательно нас покинула, и дыня вошла в обиход наравне с картошкой и пивом, а вот собакам она никогда не надоедала. Конечно, мы давали им кусочки понемножку и аккуратно, но энтузиазм их только возрастал. Слышали бы вы это джокеровское похрюкивание, и призывное сопение девочек, когда я заявлялся домой с очередным узбекским трофеем, чудные ароматы которого собачьи языки унюхивали еще с лестничной площадки!

Определенно, те дыни стоило покупать хотя бы только ради этой музыки.

А тем временем как-то совсем незаметно наступил две тысячи восьмой год, который снова принес нам большие перемены в семейно-собачьей жизни, и, конечно же об этом мы еще много и подробно поговорим.

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора

Агаша  как раз сформировала уже свои привычки взрослой собачьей личности. Попрощавшись с беззаботным детством, и заметно посерьезнев практически сразу с появлением в доме младшей собаки, она все же оставалась не чужда веселому хулиганству, как например, ни с того не с сего украсть какой-нибудь носок или расшуровать пакет с картошкой, погрызя пару клубней.

Этому самому шурованию в пакетах Агаша научила и остальных собак, причем, ладно бы речь шла о мясе или там вкусняшках каких, нет. Тупо овощи. Овощи, правда, на любой вкус: огурцы – ну а как же, капуста – всенепременно, кабачки – с превеликим удовольствием, морковка – да, давайте, картошка – ну и это пойдет.

В целом это выглядело так, что собаки внимательно фиксировали приезд родителей с дачи, или наше возвращение из магазина/с рынка, и ловили момент, ожидая, когда кухня опустеет. Потом Бусина – наш штатный фокусник и акробат – открывала лапкой дверь: обыкновенно она, словно маленький человек, вставала на задние лапы, одной передней упиралась в стену, другой нажимала на ручку и тянула дверь на себя – вуа-ля – собаки бесшумной толпой забегают в кухню, погружают головы в пакеты и в полной тишине начинают потреблять витамины и минералы подаренные природой. Одно только тихое похрустывание в такие минуты выдавало их. Мы, услыхав подозрительные звуки, мчались в кухню. Пакеты конечно отнимались, овощи перебирались, и пожеванное либо выбрасывалось, либо отдавалось на доедание в миски с очередным приемом пищи, при этом Бусина, конечно оставляла не тронутыми ставшими совершенно уже не интересными нарезанные кусочки кабачка, Джокер мог их пожевать по настроению, а вот Агаша никогда не отказывалась и с удовольствием доедала за всеми. Возможно, в этом и состоял ее план.

Также для Агаши год ознаменовался возвращением на выставочный ринг, где, как мы знаем, уже прочно и уверенно обосновалась Бусинка. К осени две тысячи седьмого, то есть к своим двум годам, Агаша все-таки начала матереть и потихоньку превращаться из молодого конька-переростка во взрослую красивую суку амстафтерьера. Уши стояли как надо, складываясь в лепесток розы, идеальной формы наполненная голова, глубокая грудь, рельефная попа, «ручки-ножки» тоже на месте, как говорится у собачников. Разве что рост нашей собаки, понятное дело, никуда не делся, и слегка превышал стандарт, что совершенно ее не портило, крупная собакушка, что ж тут сделать, и в высоту – тоже. Нарядный окрас довершал выставочный образ нашей красотки, причем одна «белая» нога была как будто в «чулочке», другая – «черная» нога в белом носочке. Эти носочки имелись также на задних лапах, и были словно совсем «короткие» от чего у нас с Маринкой все время создавалось впечатление, что Агаша одета в нарядную домашнюю пижамку.

На выставку мы теперь пришли дуэтом: Агашка и Бусинка, в разных классах, при этом Буся, если я правильно помню, уже титул Чемпиона России закрыла, но на выставки мы регистрировались заранее, вот и поехали, ну а чего деньгам пропадать. Агашу мы в чемпионы тащить не планировали, вопреки привычкам некоторых владельцев буквально «за уши» протаскивать своих питомцев, в надежде, что где-нибудь да повезет, и эксперт проявит снисхождение, либо из уважения к клубу-организатору, авторитетному питомнику, или просто человеческую доброту, и их любимец (что само по себе замечательно для собаки), имея весьма посредственные кондиции все же получит вожделенный титул (что само по себе уже не очень-то здорово для породы). Агаша выросла очень красивой и вполне гармоничной сукой, но все же я понимал тогда, и понимаю сейчас, что титул ЧР, который мы когда-нибудь бы да получили, был бы ей наверное все же избыточен, хотя, конечно, и очень притягателен для меня. Но мы тогда хотели всего лишь иметь разведенскую отметку, что предполагало простое «отлично» на любой выставке РКФ, вот и пошли на первую попавшуюся, и получилось в итоге довольно смешно.

Без особо интенсивной конкурентной борьбы Агашка и Буся выиграли, каждая в своем классе, получили титул CW (Class Winner), что даже превзошло наши ожидания, и в борьбе за титул Лучшей суки породы теперь должны были соревноваться между собой. А Маринка у нас была одна. А собак две.

Не успел я сказать: «No! No! No! И не надо на меня так смотреть!», как оказался в ринге с чудо-Бусиной, а Маринка повела следом красавицу Агашу. Пять минут моего позора (в ринг я тогда вышел впервые и больше до сегодняшнего дня не пытался повторить это ни разу), в ходе которого умница Буська все сделала отлично вопреки своему горе-хендлеру: и бежала, и стояла, и гордо улыбалась эксперту, ринговой бригаде и зрителям. Как итог, мы с Бусей получили титул «Лучшая сука породы», в тяжелом противостоянии победив Агашу с Маринкой.

Даже не думайте, что я успокоился и забыл как совершенно внезапно, без моральной подготовки и настроя, из добродушного зрителя собаковладельца был превращен в героя дог-шоу, по совместительству одновременно слона и клоуна на арене цирка, на потребу почтенной публике. Все ближайшие дни я не преминул случаем, дабы не напомнить жене о нашей фееричной победе. И потом тоже неоднократно об этом припоминал, а значит, не упущу шанса и сейчас!

Так что, дорогая моя жена, не забывай, что хоть ты и замечательный хендлер, и все знаешь и умеешь, и даже брала уроки у выдающихся специалистов этой отрасли, возводящих умения эти в ранг искусства, именно твой муж, то бишь автор этих срок, в свой единственный раз, выставляя собаку, обыграл тебя вчистую. Вот так то! Хе-хе-хе!

Продолжение следует....

Фото из личного архива автора, Бусинка и Агаша

Две тысячи седьмой год, известный в сети мем: «Верните мне мой две тысячи седьмой!» придуман ностальгирующими миллениалами именно про то время, вызывающее у них «ламповые, теплые» воспоминания и приятную грусть. У меня то время в куда большей степени ассоциируется с трудностями и заботами: неизменными спутниками любого, кто решил побороть стагнацию и чего-нибудь серьезного в своем бытии радикально поменять.

Новая работа порождала у автора этих строк серьезный стресс, связанный в первую очередь с тем, что из своей профессиональной среды пришлось выйти полностью и погрузиться в другую, хоть и смежную, но совсем мало знакомую. Плюс все эти бесплатные стрессовые плюшки навроде нового коллектива со своими собственными правилами паучьей банки, новых обязанностей, корпоративных ценностей и сфер ответственности, нового дресс-кода – от стиля «свободной профессуры» к офисному: «белый верх, темный низ», а также в довесок и нового распорядка дня.

Вишенкой на торте было то обстоятельство, что привычный летний отпуск теперь для меня накрылся большим медным тазом, поскольку на новом месте мне еще ничего такого не полагалось. В общем, про Утес, турбазы и дачи пока можно было надолго забыть. Таким образом, жизнь моя в тот период разделилась на две полярные сферы: ненавистный отчужденный труд, который не вызывал ровным счетом никакого профессионального интереса, живых эмоций и удовольствия от сделанного, а существовал почти строго по расписанию, вызывая неприязнь и желание приблизить уже вожделенный конец рабочего дня, а в идеале, вообще пятницу; и милый приятный сердцу дом, где жена и собаки, где уют и возможность посвятить себя любимым увлечениям, но который хочешь – не хочешь, а придется покинуть в понедельник, чтобы отправиться унылым серым утром в постылый офис, точно как когда-то приходилось ходить в ненавистные школу и детский сад.

От всего этого настроение часто бывало мрачным, в жизни не хватало воздуха, немного позже автор начнет сочинять по дороге на работу свои первые, неуклюжие стихи, а пока просто многовато выпивает алкоголя по пятницам, пытается как-то адаптироваться к изменившимся условиям жизни и не уделяет своим драгоценным собакам всего того внимания, которые они бесконечно заслуживают.

А что же собаки? Конечно, собаки жили своей хвостато-ушастой жизнью с прогулками, мелкими шалостями, добыванием вкусняшек да сладкой негой диванов и кресел. Об этой-то самой собачьей жизни мы сейчас с вами и поговорим.

Начнем, конечно, с Джокера, по старшинству. Наш Понч к этому времени окончательно остепенился, и дома мы его, понятное дело, почти не наблюдали. Чаще всего он где-то храпел, взгромоздившись на кресло, или диван, или закатывался куда-нибудь в угол комнаты, если стояла жара, и ему требовался прохладный пол. Бывало, конечно, он проявлял любопытство к приходу каких-нибудь визитеров, занимательной еде, или неожиданным интересным шумам, при этом мог запросто скорчить разочарованно-ироничную гримасу, или издать какой-нибудь звук аналогичного значения, и отправиться восвояси, дабы безмятежно завалиться дрыхнуть вновь.

Он, как и раньше, к еде был в целом равнодушен: ну есть и есть, хотя нежно любил помидорки, которые с редким для себя энтузиазмом выхрюкивал на кухне пока готовили какой-нибудь салат, и традиционно обожал яйцо, которое, как мы помним, он даже называл: «ы-ы-со» и всегда был готов ждать драгоценное лакомство столько, сколько нужно, трогательно сводя бровки домиком и втягивая большими ноздрями кухонные ароматы.

На улице Пончик, обыкновенно, оживлялся, как и полагается амстаффу, про которых раньше любили говорить, что любой стафф на улице и дома – это две разные собаки, хотя сейчас многое в породе поменялось, и уже появилось достаточно псов – увальней, как в доме, так и на прогулках. Я уже говорил, и с удовольствием повторю еще, что Джокер был на удивление бесконечно добродушен, как к людям, так и к другим собакам, независимо, как говорится, от пола и возраста. Иногда встречаемый у кобелей переходный возрастной период, когда собака проверяет возможности повышения собственного статуса в иерархии семьи, у него прошел абсолютно незаметно.

Забавно, что во времена, когда мы гуляли компанией с рыжим Брайосом, к которой потом присоединились молодые ребята с полосатым старого типа кобельком Скифом, уже подросший Брайс постоянно пытался молодого Скифа «загнобить», проявляя доминантное поведение, чего никогда не позволял по отношению к Джокеру, последний же всегда устранялся от «разборок» младших приятелей, и всегда приносил им в такие острые моменты игрушку, как бы говоря: «да заканчивайте уже эту ерунду, давайте играть!» И Брайс, и начинавший уже огрызаться Скиф, к нашему удивлению, и правда моментально переключались на игру, и неслись за пухлым командиром через газон, словно никакого конфликта секунду назад вовсе и не было.

К сожалению, к описываемым событиям и наша подружка Леночка перестала уже приводить Брайса к нам во двор поиграть, и хозяева Скифа «разбежались», куда-то подевав собаку, да и школьный двор начали запирать от визитеров, лишив наших собак последней возможности побегать на пустынном газончике. Остальные газоны в нашем районе оставляли желать лучшего, были полны мусора и экскрементов, опасных предметов вроде битого стекла, шприцов, консервных банок и прочего, да и располагались газоны чрезмерно близко к детским площадкам, тротуарам, либо проезжей части, поэтому отпускать с поводка Джокера, как и остальных собак, со временем мы перестали совсем.

Я, конечно, знаком с такими, к сожалению, распространенными взглядами, что, мол, собака должна жить в загородном доме, а в городе ей делать нечего. Пользуясь случаем, очень хочу здесь, на этих страницах категорически возразить таким людям. Как человек, которому посчастливилось побывать в разных странах, могу сказить, что многих разнокалиберных собак приходилось видеть мне и на стадионе в Торронто, и в Париже во дворе Лувра, и на площади Дам в Амстердаме, и в Праге, и в Вене, и еще много где, причем абсолютно никого из окружающих людей это ни капли не беспокоило.

Мне совершенно не понятно, почему кто-то решил, что венец урбанизма именно сам он со своими драгоценными детьми, которым видите ли мешают собаки поедать газонную траву, или бегать по подъезду. С таким же успехом можно утверждать, что за городом должны жить велосипедисты, бегуны-джоггеры, или любитель полежать в парке на покрывалах. Очевидно, что город, как глобальная социальная инфраструктура, обязан быть комфортен, и предназначен для всех категорий его жителей: и взрослых, и детей, и пенсионеров, и собачников, и кошатников, и спортсменов, и уличных художников, всем, кроме антисоциальных маргиналов и подростков с громогласными колонками. Но даже Москва в плане удобства жизни с собакой весьма далека от идеала, при том, что собак тут тьма тьмущая, а уж Самара в две тысяче седьмом году тут и рядом не стояла. Джокеру и компании еще сильно везло, что Маринка была молода, и полна энтузиазма, поэтому наших псов вечно таскали на прогулки по аллеям парков, или набережной, «набегивали» за роликовыми коньками, купали в Волге, возили на природу и т.п. Многие же собаки в городах и теперь вынуждены всю свою жизнь проводить в пределах пары истоптанных газонов своего опостылевшего, пыльного двора, и это очень грустно.

Продолжение следует...

Фото из личного архива автора, 2007 год

Друзья, представляю Вам текст, написанный моей женой. По ее разрешению сохраняю тег "моё". Приятного прочтения.

«Все мои маленькие странности привстали, отвесили поклон и понеслись в хороводе.» (с) Джонатан Кэрролл. Страна смеха

Наверное, как и у других собак, у Джокера были свои странности, безобидные или даже милые, не поддающиеся логическому объяснению, по крайней мере, на наш человеческий взгляд. Например, он почти никогда не пил воду из миски, только уж если очень хотелось пить, зато с большим удовольствием лакал воду из-под крана, пока я намыливала ему после прогулки пятки в ванной.

Не менее странной была любовь Джокера к шарообразным предметам, начиная от разноцветных надувных шариков, мячиков и прочих игрушек, и заканчивая предметами интерьера и бытовой техникой. Например, ему с детства нравился наш округлый пылесос и во время уборки Джокер всегда находился рядом, одобрительно похрюкивая. Ради этого он даже слезал с нагретого дивана, путаясь под ногами и мешая процессу. Еда круглой формы поглощалась им с б`ольшим удовольствием, чем еда квадратная или треугольная. Те же тенденции просматривались и в его симпатиях к противоположному полу – чем круглее и упитаннее была собачья попа, тем привлекательнее для Джокера была её обладательница, независимо от породной принадлежности.

Еще более странным были его предпочтения в выборе мест для сна – больше всего Джокер любил спать в небольших коробках, втискиваясь туда не без труда и располагаясь в совершенно неудобной, по нашему мнению, позе. Выяснилось это, когда Джокеру уже пошел третий год.

Помню, весной 2006 года сортировала вещи, складывая те, которые планировалось увезти на дачу, в картонную коробку, сохранившуюся еще с переезда. Убрать её было особо некуда, и до начала дачного сезона она просто стояла на полу в одной из комнат. Джокер облюбовал коробочку с вещичками и повадился в ней спать, несмотря на то, что это вместилище было явно маловато для его основательного организма. Однажды его любимую коробку заняла Агаша, в то время четырех- или пятимесячная. Обнаружив в своем излюбленном месте отдыха мелкого наглого отпрыска, Джокер скорчил максимально возмущенную мину, демонстрируя невоспитанной девице весь комплект зубов, и произнес гневный монолог, призванный изгнать нахалку из коробки. Вопреки и его и моим ожиданиям, девица нисколько не впечатлилась этим столь блестяще исполненным перформансом, скорчила рожу в ответ и никуда не ушла. Джокеру ничего не оставалось делать, как смириться и понуро побрести спать на диван.

Тогда у нас еще не было громоздкой профессиональной «зеркалки», которая, конечно, делает очень красивые фото, но для того чтобы снять хоть один кадр, камеру нужно достать из шкафа, вынуть из кофра, прикрутить выносную вспышку, рассчитать как будет отражаться свет, открыть объектив, выставить нужную выдержку и диафрагму... в общем пока все это сделаешь, фотографировать уже обычно нечего. В те времена снимали маленькой цифровой «мыльничкой», которая хоть и не всегда давала четкую картинку, зато всегда валялась под руками, позволяя запечатлеть что-то действительно смешное. И ту самую сцену, раскрывающую проблему отцов и детей, я запечатлела.

Картонная коробка была, конечно, не слишком прочной и быстро развалилась к величайшему унынию Джокера. Несколько позже, когда наши девочки подросли, возникла необходимость дважды в год изолировать от них кобеля на время течек. Благо течь они начинали и заканчивали четко в один день, как по часам, и Джокеровское заточение не шибко растягивалось во времени. На весь период течки Джокер отселялся на кухню, где спал на небольшом кухонном диванчике с открывающимся сидением, под которым таился ящик для хранения всевозможных нужных и ненужных в хозяйстве вещей. С годами от постоянного слазанья и залазанья на диванчик его не худенькой туши, седушка оторвалась от дивана и стала жить самостоятельной жизнью, периодически с грохотом падая на пол посреди ночи на радость нам и соседям снизу. Чтоб соседи не пришли к нам в гости с вопросами и претензиями, я седушку сняла и положила на пол, чтоб Джокер спал на ней. Но у него, разумеется, были свои измышления на этот счет. Несмотря на то, что помещался Джокер в диванном ящике далеко не целиком, спал он исключительно в нём и, судя по всему, был очень доволен.

Собираясь в поездку, невозможно было оставить открытый чемодан без присмотра ни на минуту, так как при первой же возможности в нем обязательно устраивался почивать наш любимец. Учитывая его любовь к спанью на хозяйских вещичках, о которой я уже упоминала, чемодан был просто идеальным, с точки зрения Джокера, местом для гнездовья. Разумеется, после того как в чемодане поспал Джокер, вещи можно было уже не собирать, а разбирать и перестирывать.

В отсутствие коробок и прочих подходящих для сна ёмкостей, Джокер предпочитал разного рода возвышенности – подоконники, крышу клетки, на крайний случай мог сойти и стул, даже если на нем уже кто-то сидел. Подоконники были узковаты для широкого кобелиного организма и не давали расслабиться в полной мере, грозя падением этого самого организма с метровой высоты. Со стульев и вовсе свисали одновременно с противоположных сторон голова и попа. Зато крыша клетки представлялась Джокеру вполне подходящим местом для дневного отдыха, особенно если на ней лежало что-то из хозяйских вещей. Под тяжестью тридцатипяти килограммовой туши не предназначенные для подобного использования прутья клетки титанически прогибались, издавая негромкие, но душераздирающие мольбы о пощаде. Пришлось придти им на помощь и заставить крышу клетушки домашними цветами, лишив Джокера возможности доломать и без того настрадавшуюся от других собак конструкцию.

Иногда на Джокера наоборот что-то накатывало и он, при наличии в свободном доступе различного рода мягких диванов, кресел, матрасиков и лежанок, изображал «сиротинушку», располагаясь на не слишком чистом входном коврике в обнимку с сомнительной же чистоты ботинками или поводками и рулетками. Весь его облик при этом выражал вселенскую печаль.

С диванов и кроватей Джокер не слазил, как это делают все нормальные собаки, а стекал. Иногда в процессе стекания засыпая в той позе, в которой его настигла дрёма. Периодически случалось так, что передняя часть Джокера спала на полу, а задняя продолжала мирно покоиться на диване. Пребывать в столь, казалось бы, неудобном положении ему позволял длинный и удивительно гибкий позвоночник. Он же давал Джокеру возможность лежать, вытянув задние лапы на манер цыпленка табака. Обычно способность так распластываться проходит у щенков к полугодовалому возрасту, когда подвижность позвонков и суставов снижается. Но Джокер, по всей видимости, прогулял ту лекцию по анатомии, где об этом рассказывали, а потому по-лягушачьи раскладывал свои окорочка до последних дней жизни.

Продолжая тему странностей, ничем не объяснимой также была его дурацкая привычка открывать рот в тот момент, когда ему на шею одевалась прогулочная цепочка. В первую попытку снарядить питомца на прогулку цепочка непременно попадала в разинутую на всю ширину пасть, после чего её все-таки удавалось натянуть на Джокеровскую голову, пока сам Джокер недовольно отплевывался. Такой смешной.

Вот какие милые необычности бывают у наших любимцев. Никогда не устаю удивляться! 😊


Фото разных лет из личного архива автора