Beskomm

«К критике гегелевской философии права» — философская работа Карла Маркса, написанная с мая по октябрь 1843 года; впервые была полностью опубликована в 1927 году. Представляет собой первую развернутую критику Марксом c позиций материализма идеалистической философии Гегеля, в особенности его работы «Философия права». Маркс решает вопрос о соотношении гражданского общества и государства и, выяснив для себя, что существовало несколько типов этого соотношения, делает вывод о существовании четырёх различных исторических типов общества: античное, средневековое, общество нового времени, демократия.

"Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами... Подобно тому как философия находит в пролетариате своё материальное оружие, так и пролетариат находит в философии своё духовное оружие..."

ИСТОЧНИК - http://krotov.info/library/13_m/ar/ks_01.htm

Здравствуйте, товарищи! Сегодня я хочу поговорить с вами, если можно так выразиться, о «принципах работы» коммунистической общественно-экономической формации вообще, и в частности, на той низшей ступени её развития, которая получила название «социализм». При этом сегодня я намеренно обойду стороною вопрос о конкретно-исторических задачах на пути перехода к ней, как тех, что стоят перед нами сегодня, так и, например, тех, что стояли перед российским пролетариатом начала 20-го века

То есть, я предлагаю, так сказать, «решать задачу с конца». Это может вызвать некоторое недоумение. Но такая последовательность оправдана. Те, кому доводилось заниматься решением творческих задач, могли бы отыскать примеры аналогичного подхода. Например, сначала обосновывается сама возможность некого технического решения, затем определяются основные принципы работы и характеристики будущего устройства и лишь затем разрабатывается технологический процесс, в который, впрочем, практика вносит свои корректировки.

Обоснованию самой возможности коммунизма были посвящены 12 и 13 беседы; сегодняшняя (и, наверное, не она одна), будет посвящена собственно политэкономии, выражаясь языком диалектики, уже ставшего коммунизма, а пути его становления, пути переход к нему мы разберём в одной из следующих бесед.

Итак, прошлую беседу мы начали с вопроса, что мы хотим от экономики; сегодня начинаем разбирать вопрос, как работает экономика при коммунизме. Во избежание недоразумений договоримся о терминах. Слово «коммунизм» без прилагательных в сегодняшней беседе мы будем относить как к его низшей фазе – социализму, так и к высшей фазе, которая пока ещё не была нигде реализована. Когда же имеется в виду именно высшая фаза, мы будем говорить «полный коммунизм».

При товарном хозяйстве вообще и при капитализме в частности экономика стихийным образом регулируется законом стоимости. Я позволю очередной раз напомнить его краткую формулировку:

-во-первых, цены товаров (так или иначе) определяются их стоимостями;

-во-вторых, закон стоимости посредством рыночных цен перераспределяет человеческие ресурсы по разным видам деятельности.

При коммунизме закон стоимости (равно как его следствия, например, рассмотренный нами в 3-й беседе капиталистический закон народонаселения) не действует. Не потому, конечно, что законы «отменяются» волевым актом, а потому, что при коммунизме созданы иные условия. А именно, коммунистическое хозяйство не является товарным хозяйством.

Товар (как мы знаем из 1-й беседы) – продукт труда, предназначенный для обмена и переходящий в потребление через обмен (в частности, на рынке посредством денег). Обмен – это взаимное отчуждение собственности разных собственников. То есть, обмен в политэкономическом смысле и как частный случай обмена – купля-продажа предполагает частную собственность.

Продукты труда естественно поделить на средства производства и предметы народного потребления. И начнём мы нетрадиционно для изложения политэкономии социализма с того, что ближе к нам – с предметов потребления.

Предметы народного потребления (в отличие от средств производства) удовлетворяют потребность человека непосредственно в результате потребления. Потребителю важна их доступность, вопрос же о собственности, например, поглощаемого обеда в здоровом обществе не возникает. Это при капитализме, как мы знаем, происходит подмена категории доступности категорией собственности. И здесь я говорю даже не о собственности на средства производства. При капиталистическом (как при любом товарном, или, как теперь говорят, рыночном хозяйстве) у владельца товаров задача сбыть товар, всучить вам его в собственность. И неважно, будете ли вы им пользоваться; важно, чтобы вы за всё платили.

И вся капиталистическая система «заточена» на то, чтобы вы везде платили и были в долгах, а потому работали и работали. Из вас должен выкачиваться труд, прямо или косвенно поддерживающей существование капиталистической системы, но не создающий слишком много действительно полезных благ. Вероятно, каждому из нас эти явления поначалу казались странными и дикими, но потом мы все к ним привыкаем и многим даже начинает казаться, что по-другому и быть не может. И мало кто в обществе, где, кажется, вся жизнь вращается вокруг товаров, доходит до той истины, что именно для существования капиталистических рамок требуется не доступность благ, а выжимание из работника труда как такового, овеществляемого в стоимости, которую в конечном итоге капиталистам можно присвоить.

Наверное, каждый согласится, что побудительным мотивом к труду являются наши потребности. Труд создаёт блага, а блага удовлетворяют потребности. Так было ещё до возникновения самой категории собственности. А категория эта возникла вместе с более или менее развитыми средствами производства и означает она не право пользоваться (Как вам, кстати, выражение «пользоваться заводиком»?), а право торговать и извлекать из собственности прибыль. Причём и собственность на предметы потребления означает не право пользоваться, а право торговать, сдавать в аренду, стричь купоны. И это право частной собственности было объявлено основополагающим и священным, а значит священным оказывается право на нетрудовые доходы.

В связи с этим замечу, если я говорю «моя Родина», «моё тело», или, например, «мой чай», который я пью, я не вкладываю в эти слова политэкономический смысл собственности. Ведь я этими предметами не торгую.

Моя Родина и моё тело достались мне, как говорится, от рождения. А вот вопрос о распределении таких благ, как предметы потребления и, так скажем услуги, при социализме и полном коммунизме решается несколько неодинаково (как именно – расскажем позже). Общим для обеих фаз коммунизма является требование максимально возможной при данной материально-технической базе их доступности.

Оказывается, что для обеспечения доступности благ требуется ограничивать право частной собственности. Конечно, в первую очередь, на средства производства. К последним в политэкономическом смысле относятся отнюдь не молоток, лопата или кастрюля (применяемые для бытовых нужд), а, например, заводы и фабрики. Так вот, средства производства при коммунизме находятся в общественной собственности. Общественная собственность, как мы убедимся далее – отнюдь не «ничейная», она при коммунизме священна и неприкосновенна в том смысле, что её никто не вправе присвоить, то есть, сделать частной.

Общественная собственность на средства производства является первым, основным необходимым признаком коммунизма. Само слово «коммунизм» происходит от латинского «communis» – «общий»). Обобществлением средств производства разрешается капиталистическое противоречие между общественным характером производства и частным характером присвоения. Именно перспектива лишиться права на частное присвоение нетрудовых доходов, как мы знаем, повергает в страх богатых тунеядцев и песня об ущемлении священного права частной собственности звучит лейтмотивом всей антикоммунистической пиар-кампании.

Прежде чем двигаться дальше, скажем несколько слов о формах собственности на средства производства не при коммунизме вообще, а о формах в конкретно-исторических условиях социализма в СССР. К началу 1950-х годов в СССР общенародная государственная собственность составляла 91% всех производственных фондов. Вся земля, недра, фабрики, заводы, железные дороги, средства связи, научные, культурные, образовательные, медицинские учреждения, машинно-тракторные станции (МТС), часть сельскохозяйственных предприятий – совхозы находились в общенародной собственности. Кстати, большая часть не только производственного, но и жилого фонда была государственной и предоставлялась гражданам не в собственность, а в бессрочное безвозмездное пользование.

Кроме государственной собственности на средства производства была кооперативно-колхозная собственность колхозов, промысловых артелей и предприятий потребительской кооперации. Эта собственность не общенародная, а групповая, даже, можно сказать, частная в том смысле, что принадлежала части общества. Так в колхозах постройки, инвентарь, скотина и, конечно, его продукция были собственностью колхоза. Отношения между государством и колхозом были товарно-денежные.

Хорошо это или плохо – вопрос неуместный, это было для раннего социализма неизбежно, это, говоря словами Маркса из работы «критика готской программы» одно из родимых пятен старого капиталистического общества, из которого выходит социализм и которые неизбежно в нём ещё сохраняются. Дело в том, что государственная общенародная собственность изначально возникает путём экспроприации собственности крупных собственников – капиталистов и помещиков (впрочем, за годы советской власти к 1950-м годам государственная собственность была приумножена в десятки раз, т. е. следы старой капиталистической собственности в ней уже, так сказать, растворились), а вот экспроприация крестьян, кустарей и ремесленников – дело, противное программе научного коммунизма. Перечисленные мелкие товаропроизводители объединяются в производственные кооперативы, а их основные средства производства обобществляются, давая начало кооперативно-колхозной собственности.

Кстати, при социализме в СССР была и частная собственность на средства производства, исключающая эксплуатацию человека человеком. Владельцы её вели простое товарное хозяйство, или, как сейчас сказали бы, «мелкий бизнес». Мелким бизнесом заниматься разрешалось. Бороться с ним не было нужды, но он естественным образом вытеснялся крупной социалистической промышленностью и к началу 1950-х годов сохранялся в весьма ограниченных отраслях, таких как некоторые художественные промыслы или мелкий ремонт обуви. Оставались также небольшое количество крестьян-единоличников, не пожелавших вступать в колхозы. Весь этот «бизнес» к началу 1950-х годов составлял по числу занятых около 1%.

Итак, мы рассмотрели первый необходимый признак коммунизма – общественную собственность на средства производства. Следствием первого является второй необходимый признак коммунизма – отсутствие классового деления общества (о чём мы говорили в прошлой, 13-й беседе). Ни средства производства ни какое иное имущество при коммунизме не может быть капиталом, то есть средством извлечения прибыли, средством эксплуатации человека человеком. Отношения эксплуатации одного класса другим и конкуренции внутри классов сменяются отношениями кооперации и взаимопомощи.

Если общественная собственность на средства производства – основной признак коммунизма, то отсутствие классового деления общества и эксплуатации человека человеком – пожалуй, главный его признак. Разница между основным и главным такова. Основное находится в основе, в фундаменте, на котором покоится всё остальное. «Главное» от слова «голова», которая не в фундаменте, а наверху. Главное – то, что наиболее важно и, как правило, более заметно, чем основное.

Если средства производства находятся в общественной собственности, они не являются предметом обмена, купли-продажи, стало быть – не являются товарами. Причём если при социализме, как мы увидим далее, часть предметов потребления, хотя уже и потеряв товарную сущность, форму товаров сохраняет, средства производства уже при социализме лишены товарной формы. Стало быть, очевидно, что производство средств производства уже при социализме не может регулироваться, как сейчас говорят, «рынком», точнее, конечно, законом стоимости. Регулируется оно (как мы знаем из 13-й беседы) единым народно-хозяйственным планом. Именно планом регулируется хозяйство в рамках единой собственности даже при капитализме. Например, как мы говорили в прошлой беседе, внутри монополии один цех с другим не торгует, там действует план, а не рынок.

Хочу обратить ваше внимание, что из сказанного следует, что уже при социализме (не говоря уж о полном коммунизме) совершенно не может возникнуть проблема «нехватки денег» на то или иное производство. Может возникнуть проблема нехватки, например, техники или кадров. Для решения этих проблем требуется соответствующее распределение человеческих сил. И силы эти направляются в те отрасли, где они наиболее нужны для народного хозяйства согласно единому народно-хозяйственному плану. Планомерность развития производства является третьим необходимым признаком коммунизма.

Прежде чем говорить о распределении результатов труда при коммунизме, следует напомнить, как этот вопрос решается при капитализме. Вы, надеюсь, не забыли формулу стоимости товара, производимого на капиталистическом предприятии:

W= C+V+M,

где V+M – это добавленная стоимость, та которая создана на данном предприятии, С – это прошлый труд, созданный на других предприятиях, причём этот прошлый труд там тоже распадается на C+V+M. В конце концов, если рассмотреть производство не на данном капиталистическом предприятии, а в капиталистическом обществе в целом, вся производимая стоимость, а значит, весь затрачиваемый в обществе труд распадается на VΣ и MΣ. Мы можем записать:

Как мы знаем из 3-й беседы, часть прибавочной стоимости М капиталист обращает в капитал, то есть, пускает в новый оборот, часть использует для личного потребления (закупая для себя предметы потребления и роскоши):

Теперь мы можем поговорить о распределении труда при социализме. Сейчас я сделаю то, что может вызвать серьёзное возражение у тех, кто знаком с политэкономией социализма. А именно, я вновь запишу знакомую формулу W=C+V+M. Чтобы не путать с предыдущими рассуждениями, снабдим величины штрихами: W’=C’+V’+M’

Возражение против применения формул, описывающих капиталистическое производство для описания социалистического производства действительно обосновано. Но я считаю методологически оправданным для того, чтобы лучше понять существенные отличия, начать рассмотрение с видимого сходства.

Итак, также, как мы только что делали при рассмотрении капитализма, рассмотрим производство в социалистическом обществе в целом. Напишем условно весь затрачиваемый в социалистическом обществе труд (а соответственно и весь продукт этого труда, весь национальный продукт) как V’Σ+M’Σ

На поверхности явлений при социализме (а мы пока говорим о нём, а не о полном коммунизме) V’Σ проявляется также как при капитализме: это заработная плата работников. Правда, как мы увидим далее, с ней при строительстве коммунизма происходит интересная метаморфоза. А какой смысл имеет введённая нами величина M’Σ? Конечно, это не прибавочная стоимость, как при капитализме. Если труд, выражаемый через V’Σ можно назвать «трудом для себя», то M’Σ - «трудом для общества»:

Этот самый «труд для общества» - это, во-первых, труд, направленный на создание и совершенствование средств производства – т. н. «фонд накопления», в какой-то мере аналог того, что при капитализме есть часть прибавочной стоимости, обращаемая капиталистом в капитал (хотя, повторюсь, как категория «прибавочная стоимость», так и категория «капитал» в социалистической экономике совершенно неуместны).

Вторая часть «труда для общества» при социализме идёт на пополнение общественных фондов потребления – это затраты на просвещение, здравоохранение, организацию культурного досуга, социальное обеспечение и всего того, чем члены социалистического общества пользуются бесплатно.

Общественные фонды потребления и фонд оплаты по труду вместе составляют фонд потребления. Но распределение благ через фонд оплаты по труду означает социалистический принцип распределения по труду, а распределение благ через общественные фонды потребления – это уже реализация коммунистического принципа распределения по потребностям.

Упомянутая выше метаморфоза, происходящая с величиной V’Σ , то есть, с заработной платой при социализме заключается в том, что при перерастании социализма в полный коммунизм, она составляет всё меньшую долю от всего фонда потребления. Иными словами, всё большая доля производимых благ начинает распределяться по потребностям. Этот процесс шёл в СССР и к 1970-м годам доля общественных фондов потребления от всего фонда потребления по статистике превышала 20%. Впрочем, по этой статистике, например, бесплатное предоставление гражданам жилья распределением через общественные фонды потребления не считалось. Если подсчитать затраты из карманов сегодняшних россиян на те блага, которые при социализме граждане получали бесплатно, то получим около 50 %.

На этом месте я прерываю сегодняшнее повествование. Ибо политэкономия социализма – тема очень ёмкая и притом изобилующая спорными и не вполне проработанными в литературе вопросами. Пытаться раскрыть её в одной беседе неразумно и нецелесообразно.

Поэтому, если вы хотите узнать, как же осуществляется планирование, учёт потребностей, контроль за распределением производимых благ при коммунизме, не пропустите следующую беседу. Мы поговорим о реализации коммунистического принципа «каждый по способностям, каждому по потребностям», о слабостях коротышки Пончика из Цветочного города, о свободном времени, творчестве и раскрытии тайн мироздания, а также о том, какие технологии будут востребованы при коммунизме. А на сегодня всё.

Спасибо за внимание.

Алексей Дмитриев
ИСТОЧНИК - https://beskomm.livejournal.com/62881.html

Часть 3: Лидеры

“Прачанда был мастером тактики, прагматичным политиком, харизматичным, но таинственным лидером, агитатор и главнокомандующий, все это в объединилось одном человеке ”.

Битвы за новую республику: современная история Непала

Командующий - “Если бы мы не пошли на компромиссы, все закончилось бы гораздо хуже”

Интеллигентного вида человек в синем костюме и галстуке, сидящий на кожаном диване, едва ли может напоминать тот устрашающий образ таинственного военного лидера маоистов. Шестидястиоднолетний Пушпа Камаль Дахал, более известный под партизанской кличкой прачанда, председатель Коммунистической Партии Непала (маистко-центристской) и текущий премьер-министр Непала. Он возглавлял маоистов во время войны и десятилетия жил скрываясь.

Но в 2006-ом году, он принял идею мульти-партийной демократии, подписав мирное соглашение. Теперь он объясняет изменения тактики своей партии так: «Борьба необходима, но форма борьбы должна быть мирной и демократической».

Но спустя 10 лет после окончания войны надежды миллионов непальцев, веривших маоистами, уступили место пессимизму и недоверию, поскольку их требования относительно серьезных изменений в экономической и политической структуре остаются неудовлетворенными.

Этнические меньшинства, такие как мадхеси и тхару, говорят, что новая конституция, принятая в сентябре, игнорирует их требования и что маоисты предали их.

С холмистых земель района Ролпы стартовала маоистская революция

Но прачанда защищает позицию своей партии по поводу конституции: “Вопрос конституции - республиканизм, федерализм и секуляризм и права маргинализированных народов; все эти основные проблемы были рассмотрены в новой конституции », - говорит он, добавляя, что в конституцию можно по-прежнему внести поправки, чтобы рассмотреть жалобы тех, кто не удовлетворен текущим положением.

прачанда получил должность премьер-министра Непала второй раз в июле.

В 2008 году маоисты, которые доминировали в первом Конституционном собрании (КС), уничтожили монархию на первом заседании и объявили Непал светской республикой. Но с тех пор изменения в жизни республики, похоже, закончились.

«Новая демократическая революция должна была разбить феодализм и империализм, но мы не смогли полностью разбить феодализм», - признает Прачанда.

Лидера маоистов обвиняют в компромиссе по ряду требований партии времен войны. Но он говорит: «Если бы мы не пошли на компромисс, подписав мирное соглашение и пошли на выборы, коммунистическое движение могло бы быть саботировано или все могло закончиться еще хуже».

Бывший партизанский лидер, который когда-то вел простую жизнь на холмах Непала, подвергся критике за то, что якобы приобрел вкус к роскоши после войны.

Его особняк в престижном районе Лазимпат в Катманду охраняется коммандос из той же армии, которую он возглавлял в течение 10 лет.

Родившийся в нижнем слоях среднего класса, высшей касты брахманов, в районе Каски, Прачанда когда-то мечтал вступить в Королевскую Непальскую армию после окончания среднего образования. Но вместо этого, он поступил в сельскохозяйственный колледж в Читване. Там он оказался под влиянием трудов Маркса, Сталина и Мао. Он стал учителем, и как многие из его товарищей, присоединился к коммунистическому подполью, борющемся против феодализма в Непале. В 1979 году он оставил свою преподавательскую работу и стал заниматься только политикой. Семь лет спустя Коммунистическая партия Непала (Машал), членом которой он являлся, начала вооруженное восстание против правительства. Но с такими силами и очень небольшим опытом подобных действий, восстание потерпело неудачу.

Киран, тогдашний лидер партии, подал в отставку в 1989-ом году и назначил Прачанду новым лидером.

Когда прачанда стал лидером, партия считалась маргинальным политическим игроком. Но его организаторские способности и революционная риторика помогли сагитировать тысячи непальцев, особенно из этнических меньшинств.

«Было понимания того, что все эти маргинальные этнические и культурные группы просто отсутствовали в государственном управлении», - объясняет Адитья Адхикари, автор «Пуля и избирательный бюллетень: «История маоистской революции».

Адикхари утверждает, что маоисты использовали исторические сложившееся недовольство этнических меньшинств Непада, которые другие демократические партии не признали.

Вдохновленные партизанами Сияющего Пути (боевое крыло Коммунистической партии Перу), маоисты начали войну 13 февраля 1996 года. В то время у них было всего два винтовки, которые ЦРУ поставили тибетским мятежникам еще в 1961 году.

В 2012 году Киран рассказал журналисту и автору Прашанту Джа, почему он выбрал Прачанду, чтобы заменить его на этом посту: «Я увидел в нем талантливого молодого революционера.”

Но после войны, у Прачанды появились серьезные идеологические разногласия с его бывшим политическим наставником Кираном, который, в итоге, покинул партию в 2012 году. Лидеру маоистов удалось собрать отколовшиеся фракции только в мае этого года.

Находясь под сильным влиянием китайского лидера Мао Цзэдуна, Прачанда придумал свою собственную идеологию, под названием «Путь Прачанды», которая была принята в качестве официальной партийной линии в 2001 году. Но его переход от ведения успешного вооруженного восстания к беспорядочной и напрямую раскольнической политике в Катманду было каким угодно, но не гладким.

Площадь Дарбар в Катманду была построена во времена династии Малла в 15-ом веке

Он стал премьер-министром после первых послевоенных выборов в 2008 году, но его решение уволить тогдашнего командующего армией привело к тому, что его сняли с поста в следующем году. Многие из них считали, что две самые неотложные задачи, стоящие перед новым правительством - урегулирование судьбы тысяч маоистских партизан и написание новой конституции, ушло на второй план. Вместо этого Прачанда и его партия втягивалась в один спор за другим.

В 2013 году, когда были проведены вторые послевоенные выборы Конституционного собрания, маоисты проиграли.

«Если бы Прачанда сосредоточился на попытке закончить мирный процесс в стране, а затем работал бы только над конституцией, он бы занял свое место в истории», - говорит Прашант Джа. «Их ошибка заключалась в том, что они открыто вступили в политическую дискуссию. И проиграли её. В чем была причина увольнения командующего армией? »- спрашивает он.

Маоисты может и в упадке, но Прачанда верит, что это временно.

«Реализация конституции и инициирование процесса экономического развития - наш главный приоритет», - говорит он.

Идеолог - “Непал будет самой развитой страной в Южной Азии”

4 февраля 1996 года лидеры маоистов Бабурам Бхаттари и Памха Бхусаль встретились с премьер-министром Шер Бахадуром Деубой в Катманду. Они передали письмо, содержащее 40 требований от партии, и назначили 17 февраля в качестве крайнего срока для правительства, чтобы принять их или маоисты начнут войну. Но за четыре дня до истечения крайнего срока, маоисты устроили серию нападений на полицейские посты в Непале, начав, таким образом, десятилетнюю войну.

«Маоистская партия стала машиной войны против старого феодального самодержавного государства», - объясняет Бхаттари, который был теоретиком и идеологом маоистской партии во время войны, из своей резиденции в районе Лалитпура долины Катманду.

Бабурам Бхаттари покинул партию маоистов после того, как в прошлом году была принята конституция

Как и многие его товарищи, Бхаттари был глубоко обеспокоен нищетой, экономическим неравенством и массовой неграмотностью в стране.

Через два года после начала войны Бхаттари написал статью «Политико-экономическое обоснование народной войны в Непале», в которой он критиковал крайне неравное распределение земли и повальную бедность.

Установление новой демократической социально-экономической системы и создание нового государства, писал он, есть цель войны.

Добились ли они этих целей? «Я думаю, что что-то мы смогли выполнить, но и не смогли добиться решения некоторых вопросов. В целом, я думаю, что это было позитивное событие в истории Непала », - размышляет Бхаттари.

«С принятием новой конституции в Конституционном собрании и объявлением страны федеральной демократической республикой большинство политических требований было выполнено», - поясняет он, добавив, что «экономическая часть революции еще не завершена».

После чтения коммунистической литературы Бхаттарай начал свой долгий путь политического активиста коммунистической партии. Он родился в 1954-ом году, в том же году, что и Прачанда, в районе Гурка, в бедной семье крестьян-брахманов. Образование тогда было главным образом привилегией городской элиты, но ему посчастливилось попасть в христианскую миссионерскую школу.

Бхаттари, блестящий ученик, получил стипендию на изучение архитектуры в индийском городе Чандигар. Он закончил свою диссертацию в Нью-Дели, где познакомился с женой и своим будущим товарищем Хисилой Ями. В 1986-ом году, в университете Джавахарлала Неру в Нью-Дели, он закончил свою докторскую диссертацию по философии. Его докторская диссертация называлась “Природа недоразвитости и региональные структуры Непала: марксистский анализ” - стала политическим и экономическим манифестом для «Народной войны».

Пока он жил в Индии, он организовал всеиндийскую ассоциацию студентов-непальцев.

В 1991-ом году, когда после ряда уличных протестов, король Бирендра возродил непальскую демократию, Бхаттари стал лидером Самюкта Яны Морча - официальной части партии маоистов.

Прачанда же, тогда еще не особо известный, обозначил военную стратегию маоистской партии. После начала войны оба переехали в соседнюю Индию и вернулись только на последней фазе конфликта в 2004-ом.

Во время войны Бхаттари стал также пресс-секретарем партии в прессе Непала. Бхаттари считал, что монархия является основной проблемой страны. Его публичное противодействие многим идеям Прачанды, таким как общения с монархической верхушкой во время войны, а не укрепление союза с традиционными демократическими партиями, не понравилось партийному руководству.

В 2004-ом году он был отстранен от партии и помещен под домашний арест, якобы по воле Прачанды. В следующем году маоисты потерпели крупную военную неудачу в селе Хара района Рукум. Потери заставили Прачанду замириться с Бхаттари. В октябре 2005-го года маоисты собрались в Чунбане в района Ролпа, где политическая цель партии изменилась с установления народной республики, на установление демократической республики, в соответствии с идеями Бхаттари.

Прачанда был человеком действия, а сила Бхаттари была в его глубоком понимании социально-экономической ситуации в Непале. Вместе они совершили одну из самых успешных революций современности. «Сложились отношения сотрудничества и конкуренции, отношения, в которых оба постоянно возмущались отдельными качествами друг друга, но признавали, что дополняют друг друга», - пишет Прашант Джа.

Бхаттари был одним из ключевых участников переговоров по мирному соглашению 2006-го года, и именно в его бытность премьер-министром был довершен процесс мирной интеграции маоистских бойцов. Он был министром финансов в первом маоистском правительстве, которое возглавлял Прачанда. И когда новая конституция страны была принята под его председательством, он признал, что этнические и культурный меньшинства не получили ничего. Он публично высказался в поддержку возмущений мадхеси по поводу конституции, когда большинство партий либо ушли от ответа, либо прибегли к националистической риторике. Бхаттари покинул маоистскую партию после принятия конституции, подчеркнув, что самой большой проблемой, стоящей перед Непалом, является экономическое процветание.

«Чтобы добиться экономического развития, маоистская программа не очень подходит, учитывая нашу национальную и международную ситуацию», - объясняет он, глядя на портрет Ленина в своей гостиной: «Окончательная победа будет нашей».

Бхаттари сформировал новую партию под названием «Ная Шакти» (Новая сила), которая, по его мнению, «встанет на путь быстрого экономического развития».

«Хотя у нас есть сейчас определенные проблемы, но если нам удастся сагитировать часть людей и объединить их под знаменем новой альтернативной политической силы, через несколько десятилетий Непал станет самой развитой страной в Южной Азии», - заявляет решительно Бхаттари.

Хроникер - “Народная война была мечтой, которую маоисты воплотили в реальность”

В придорожном кафе в районе Чабахил, Катманду, Хагендра Сангрол сидит один за столом, курит и пьет чай.

Сангрол - ведущий марксистский литературный деятель Непала. Его книги, эссе и статьи, получавшие многие литературные награды, очень популярны и печатаются повсеместно.

«Меня вдохновил коммунизм и я начал писать», - объясняет он. «В начале я писал о далитах (неприкасаемых), бедных и отсталых», - продолжает он, пока тканевый козырек кафе выгибается на ветру.

От монархии эпохи Панчаята до возрождения демократии в 1990-х годах, и от вооруженного восстания маоистов до свержения короля в 2008 году - Сангрола задокументировал все.

Он написал 14 книг, включая три новеллы о жизни внутри кастовой системы Непала.

Он также перевел на непальский марксистскую литературу, в том числе произведения Мао, которые вдохновили тысячи молодых непальцев, особенно представителей из угнетенных каст.

В своей книге Прашант Джа пишет, что Прачанда говорил: «Брат (Сангрола), мы выросли, читая твои работы».

Сангрол родился в 1946-ом году в районе Панчхар в восточном Непале, и в 1967-ом году переехал в Катманду, чтобы продолжить учебу. Именно там он впервые был вовлечен в анти-монархическую деятельность.

Его интерес к марксизму развивался по мере общения с другими молодыми левыми. Такие глобальные события, как война во Вьетнаме и опыт коммунизма в России и Китае, сформировали его взгляды.

Хагендра Сангрол перевел сотни коммунистической литературы на непальский

Он начал работать с Ниранджаном Говиндом Байдйей, старшим лидером коммунистической партии, который также руководил книжным магазином в Катманду. Начал свою деятельность в коммунистической партии работая с Ниранджаном Говиндом Байдой, одним из лидеров коммунистической партии, который также держал книжный магазин в Катманду.

Первый роман Сангролы, «Четана Ко Пахило Даак» («Зов первого сознания»), который он написал в 1971 году, касался темы коммунистической идеологии и революции.

С 1971 года он перевел 30 книг на непальский. Первым был роман Нгока Нгуена о Вьетнаме под названием «Деревня, которая не погибнет».

Большинство книг, которые он перевел, были русскими и китайскими революционными романами, сыгравшие важную роль в пропаганде коммунистической идеологии в Непале.

«Новая демократия Мао Цзэдуна стала священной книгой коммунистов Непала», - говорит он, добавив, что ленинско-маоистская литература впервые появилась в Непале - на хинди - из Индии. «На непальский коммунистическая литература была переведена гораздо позже», - объясняет семидесятилетний писатель.

Сангрол описывает, как коммунистическое вооруженное восстание в Индии (Восстание Наксалитов - террористического крыла маоистов Индии), повлияло на коммунистов Непала. «Кхадга Прасад Шарма Оли, бывший премьер-министр Непала, пришел из этого движения в 1971 году», - говорит он.

Его роман 1999 года «Юнькирико Санге» («Музыка светлячков») изобразил отношения между далитами (неприкасаемыми) и высшей кастой Непала в эпоху Панчаята. Роман восхваляли в литературных кругах, но маоисты приняли его холодно.

«Юнкирико Санге был о тяжелом положении далитов», - объясняет он. Но маоисты считали, что там слишком приукрашена помощь неправительственных организаций Непала далитам.

“Кажется, что это было написано специально, чтобы высмеять марксизм, коммунистическую партию, классовую борьбу, народное сопротивление и революцию” - написал тогда Прачанда о книге. Но Сангрол настаивает, что коммунисты даже не задумывались тогда о повседневных проблемах народа, такими как здравоохранение, образование и работа.

“Они говорили только о большой политических перспективах. Коммунисты хотели захватить государство, и считали, что после этого все проблемы решаться сами собой”, - говорит он с улыбкой. Но тут же добавляет - “Коммунистическая партия и её массовая работа с населением помогло массам начать осознавать свои права”.

Несмотря на теплые отношения со многими коммунистами и маоистами, он никогда не колеблется в их критике. “Я никогда не присоединялся к какой-либо партии. Всегда пытался смотреть со стороны. Вот почему я имею возможность критиковать коммунистов” - объясняет он. «В некоторых местах меня называют другом Бабурама и Прачанды. Они думают, что я тоже маоист.” - говорит он, улыбаясь.

Но в своей долгой карьере писателя и активиста Сангрол всегда был на более умеренной стороне - и за это постоянно подвергался критике со стороны маоистов. “Я никогда не был слишком радикален в своих идеях, наверное, поэтому я и выжил как писатель», - размышляет Сангрол.

Тем не менее автор признает серьезный вклад маоистов. “Много изменилось в Непале” - говорит он. “Народная война была мечтой, которую маоисты воплотили в реальность”.

«Далиты, тхару, адиваси, мадхеси и тысячи женщин из других каст поднялись против государства в борьбе за свои права, что они никогда раньше не могли даже помыслить. Но Сангрол считает, что маоисты забыли про свои идеалы, после прихода к власти.

«Маоисты больше не маоисты», - заключает он. «Они националисты».

Перевод Романова Александра

ИСТОЧНИК

Человеческая жизнь постоянно усложняется. Непрерывно растет уровень производительных сил, при этом требуется все большее разделение труда. Мировой прибавочный продукт достиг такой величины, что теоретически можно было обеспечить безбедное существование всему населению Земли более чем полвека назад. Но до сих пор такие проблемы как бедность и социальное расслоение остро дают о себе знать и являются объектом политических и экономических дискуссий. И как быть людям, которые по каким-либо причинам оказались вне привычной сферы функционирования общества: получили травму и больше не могут заниматься трудовой деятельностью, утратили трудоспособность по старости?

Все эти проблемы и вопросы находят свое отражение в одной из самых молодых отраслей права – праве социального обеспечения. От их правильного и эффективного решения зависит мирное и благотворное существования человечества, ибо именно из-за дележа ресурсов возникают войны, уносящие тысячи и миллионы жизней.

Чтобы найти правильные ответы нужно исследовать явление в процессе его становления, ознакомиться с историей, и только после этого оценивать существующее положение, ведь могло статься так, что верный курс потерян. Капитализм больше не решает проблем и только углубляет антагонизмы.

§1. Древность и Российская Империя

Сегодня в сознании обывателя социальное обеспечение представляет собой деятельность государственных органов по предоставлению нуждающимся гражданам различных видов пенсий и пособий, по оказанию всевозможных социальных услуг и льгот инвалидам и престарелым, различных иных видов социальной помощи. Такое понимание сформировалось только в прошлом веке, и до того действительность была гораздо тягостней.

«В первобытном обществе прообразом социального обеспечения было общинное содержание, которое имело целью поддержание жизнедеятельности стариков, больных, инвалидов, беременных женщин, кормящих матерей и детей. Средства для существования этих категорий людей выделялись из общего количества продуктов питания, добытых трудоспособными членами родовой общины» . Если этих продуктов не хватало, то члены рода, неспособные позаботиться о себе сами, были обречены на смерть. Поэтому помощь престарелым и нетрудоспособным носила только характер обычая.

Рабовладельческое общество, основанное на полном праве частной собственности рабовладельцев на рабов, тоже не имело каких-либо массовых устойчивых форм обеспечения нетрудоспособных и престарелых. Только для свободного населения, численно составлявшего ничтожную часть общества, с появлением особой профессиональной деятельности возникли такие материальные поощрения за выслугу, как предоставление земельных наделов или пенсий при уходе в отставку. «В рабовладельческий период содержание стариков, женщин и детей осуществлялось главным образом семьей (взрослые дети обязаны были содержать своих престарелых родителей, а родители — своих малолетних детей)» .

В эпоху феодализма «с возникновением купеческих гильдий и ремесленных цехов организуется определенная взаимопомощь в связи с несчастными случаями, увечьем, болезнью» . Получило дальнейшее развитие обеспечение привилегированных слоев общества. Одна из самых ранних общественных организаций – церковь, за счет своих обширных землевладений стала иметь возможность заниматься благотворительностью. Но получило невиданный размах и нищенство. В средневековые центры были наполнены скитающимися бродягами. Абсолютистские монархи проводили жесткие мероприятия по борьбе с бедностью, вплоть до казней. Зато тем, кто преданно служил августейшим особам, милостью «жаловались государственные пенсии, которые не носили характера обеспечения нетрудоспособности и раздавались в зависимости от заслуг перед монархом» .

Представитель знатного дворянского рода граф Клод Анри де Сен-Симон писал, что большая часть палаты пэров состояла из пенсионеров государственного казначейства, заинтересованных в возрастании налогов. Это возрастание оказывает им перспективу увеличения их содержания, которое им кажется скудным. Он писал, что паразитические сословия «изымают с нации» громадную сумму денег в виде пенсий в «уплату за свои бесполезные труды», вследствие чего приводят «к голоду среди изобилия» . Социальное обеспечение носило открыто дискриминационный характер.

В России первым правовым актом, относившимся к вопросам социального обеспечения«явился Судебник Ивана IV (1589 г.). В нем указывалось, что бездетная вдова после смерти мужа имела право на получение обратно приданого и пенсии («полетное») — «две гривны в год»» . «В XVII в. были учреждены Аптекарский приказ и Приказ строительства богаделен, в 1682 г. в Москве были открыты два госпиталя для нищих» .

В Российской Империи XIX века«система общественного «призрения» и частной благотворительности финансировалась главным образом за счёт пожертвований. «Призрение» нетрудоспособных и престарелых возлагалось на земские учреждения и городские общественные управления. Государственное обеспечение распространялось только на военнослужащих и чиновников» . Крестьянство же заботиться о себе должно было само. Например, для служащих таможенных учреждений устанавливалось даже право наследования пенсий. «Неполученные умершими пенсионные платежи выдавались наследникам на общих основаниях, оговоренных правилами Общего пенсионного устава и иными актами» .

С развитием мануфактур и фабрик, с появлением машинной индустрии увеличилась динамика жизни. Семейное хозяйство перестает быть основой материального обеспечения для все большего количества населения. Процесс пролетаризации отделяет рабочее место от дома. Источником средств к существованию становится продажа своего труда, наем к хозяевам средств производства. «В 30-х гг. 19 века в Москве был открыт первый «работный дом», в который в принудительном порядке помещались нищие, обязанные работать там без всякой оплаты, за одно пропитание. Позднее были открыты «дома трудолюбия», в которые помещались не имевшие средств к существованию нищие и старики.

Общественное призрение, проводившееся в порядке благотворительности, сосредоточивалось в «Ведомстве императрицы Марии», «Человеколюбивом обществе», «Александровском комитете о раненых» и других учреждениях, средства которых складывались из даяний жертвователей. Эти общества содержали приюты для стариков и сирот и выдавали мелкие пособия престарелым чиновникам и их сиротам. Нуждающихся из среды пролетарских слоёв населения эти общества своей деятельностью не охватывали. В сельских местностях призрение престарелых, увечных и круглых сирот возлагалось на сельские общества в порядке мирской повинности и т. к. государством оно не контролировалось, то фактически не существовало» .

Сегодня многие идеологи характеризуют царскую Россию как процветающее патерналистское государство, в котором добрые помещики с любовью заботились о своих дорогих крестьянах, рисуя умилительные картины буколической идиллии. Но при первом тщательном знакомстве с реалиями той эпохи делается совершенно иной вывод.

«До Великой Октябрьской социалистической революции слепые и глухие жили практически вне общества. Российская империя, переполненная нищими слепыми и глухонемыми, не только предоставляла им возможности получить работу и образование, но и не выделяла и гроша на их материальное обеспечение» .

Великий писатель и мыслитель Лев Николаевич Толстой в 1891 году написал статью, в которой он описал увиденное им во время объезда нескольких губерний.Корректуру этой статьи задержали и отправили в Петербург в Главное управление по делам печати и наложили на нее строжайший запрет. Только в начале 1892 года ее удалось опубликовать в Лондоне. Даже на английском языке она дошла до России, что навлекло на графа Толстого большие неприятности.«За последние два месяца нет книги, журнала, номера газеты, в которой бы не было статей о голоде, описывающих положение голодающих, взывающих к общественной или государственной помощи и упрекающих правительство и общество в равнодушии, медлительности и апатии.

Судя по тому, что известно по газетам и что я знаю непосредственно о деятельности администрации и земства Тульской губернии, упреки эти несправедливы. Не только нет медлительности и апатии, но скорее можно сказать, что деятельность администрации, земства и общества доведена теперь до той последней степени напряжения, при которой оно может ослабеть, но едва ли может еще усилиться. Повсюду идет кипучая, энергическая деятельность» .

В чем же проблема, если бурная работа по обеспечению российского народа ведется, а результатов не видно? На это можно ответить словами губернатора, затем министра внутренних дел Валуева Петра Александровича, чья фраза стала афоризмом. Он характеризовал обстановку следующим образом: «Взгляните на годовые отчеты: везде сделано все возможное, везде приобретены успехи, везде водворяется если не вдруг, то по крайне мере постепенно должный порядок. Взгляните на дело, всмотритесь в него, отделите сущность от бумажной оболочки, то, что есть, от того, что кажется, и – редко где окажется прочная плодотворная почва. Сверху – блеск, а внизу – гниль» .

Побороть голод и нищету не позволяет коренное неразрешимое противоречие. «И выхода из этого ложного круга действительно нет и не может быть, потому что дело, за которое взялись администрация и земство,- дело невозможное. Ведь дело это состоит ни больше, ни меньше, как в том, чтобы прокормить народ. Мы, господа, взялись за то, чтобы прокормить кормильца,- того, кто сам кормил и кормит нас» .

Может сложиться впечатление, что крамольный Толстой сгущал краски. Но у других современников можно найти свидетельства еще более прямодушные. В записках «Из Сибири» Антона Павловича Чехова, исколесившего всю страну, напечатанных в газете «Новое время» в 1890 году запечатлена не более радостная картина положения работяг: «Лица у них испитые, истасканные, битые. А какие выражения на лицах!...навсегда утратили все тепло, какое имели, и осталось у них в жизни только одно: водка, девка, девка, водка… На этом свете они уже не люди, а звери…» .

Таким образом, можно заключить, что в дореволюционной России система государственного обеспечения касалась только очень ограниченного круга лиц из числа высшего офицерства и чиновничества. Нa трудящихся - мелких служащих, рабочих, кустарей, крестьян - эта система не распространялась.

Есть утверждение, что «к концу XIX – началу XX в. в европейской части России насчитывалось 14854 государственных и частных учреждения общественного призрения». Но при этом упускается из виду, что Европейская часть – это не коренные российские губернии, а Финляндия и Польша.

«Свод законов Российской Империи предусматривал взыскание с предпринимателя ущерба в связи с увечьем на производстве. Однако нечеткая формулировка содержания этой нормы, неграмотность рабочих, большие судебные издержки, бюрократизм судопроизводства, классовый характер судов обычно не оставляли надежд у рабочих на благоприятное решение этого вопроса в судебных органах» .

Под напором народных волнений правительство постепенно вводило в действие трудовые законы. Однако законы предусматривали не социальное обеспечение работников, а только ответственность отдельных предпринимателей за получение работниками травм на производстве, что было крайне проблематично доказать. «В целом такая ответственность была построена на гражданско-правовых началах» . К тому же эти законы не распространялись на некоторые губернии целиком, и где не существовало фабричной инспекции – о гарантиях можно было забыть.

«Ограничительное толкование понятия «несчастный случай», отсутствие компенсации при профессиональном или общем заболевании и безработице, незначительные размеры вознаграждения (не более 2/3 годового содержания в зависимости от степени утраты трудоспособности), предоставление страховому товариществу права в некоторых случаях лишать вознаграждения рабочих, возможность замены периодических выплат единовременным пособием сводили к минимуму положительный эффект страхового законодательства» .

Обеспечение нижних воинских чинов, пострадавших на войне или на военной службе, было крайне невелико. После Русско-японской войны царское правительство предприняло некоторые шаги для улучшения положения военных инвалидов в виде создания домов призрения увечных воинов, но специальные учреждения по оказанию по мощи пострадавшим на войне (в том числе беженцам) начали создаваться лишь во время первой мировой войны.

Россия, ввязанная в войну, выставив перед собой мнимые интересы за проливы Босфор и Дарданеллы, была вынуждена тратить на нужды военного времени свои и без того невеликие общественные богатства. Средства в казне были, нокак и на что они тратились? Истории известен один интересный факт: когда последний царь Николай разговаривал с начальником главного артиллерийского управления Маняковским, он ему доложил о том, что фабриканты бессовестно завышали цены на военные поставки и их прибыли с закупок достигали порой целую тысячу процентов. Требовалось ограничить неуемную жадность частных собственников и провести национализацию важнейших производств хотя бы столицы страны. Царь ему на это ответил по-настоящему либерально: нельзя стеснять частную инициативу и вызывать общественное недовольство. Делается вывод, что обществом для царя были фабриканты и помещики. Крестьяне и рабочие его не интересовали, или он об их положении слишком мало знал.

Забота о народе была переложена на сам народ. Читаем заголовки с плакатов и буклетов 1914-1917 годов: «Военный заем. Отечество нуждается в Вашей помощи. Ваше участие в займе даст новые силы нашим доблестным войскам. Проложите путь к победе»; «Общество для оказания продовольственной помощи беднейшему населению проводит сбор на продовольственную помощь малоимущим»; «Помогите несчастным детям, купите красное яичко в пользу детских трудовых артелей и детских ночлежных домов»; «Жертвуйте на табак солдату»; «На помощь жертвам войны»; «Жертвуйте на дом инвалидов» и десятки подобных вопрошаний. Нерешенность политических и экономических вопросов и привела к падению царского режима. Задавленные голодной нищетой, искалеченные войной петроградцы первыми вышли на улицы с лозунгами «Хлеба и мира!» 23 февраля (8 марта по новому стилю), положив начало Февральской буржуазной революции.

Новообразовавшееся Временное правительство мало чем отличалось от царского. Те же министры и чиновники не решили ни одной проблемы с обеспечением граждан. Лозунги о войне до победного конца и откладывание проведения всех значимых реформ до созыва Учредительного собрания не отвечали интересам трудящихся. Зато в программе РСДРП еще со второго съезда были закреплены все основные требования пролетариата по социальному обеспечению, что было еще одним плюсом в пользу завоевания ими власти.

Продолжение следует...

И.П.
ИСТОЧНИК

Использованная литература:

Галаганов В.П. Право социального обеспечения: учебник для студ. сред.проф. учеб. заведений. -М.: Издательский центр «Академия», 2009. – С. 5.

Право социального обеспечения: учебник / под ред. К.Н. Гусова. – М.: Проспект., 2001. – С.86.

А.Е. Козлов. Социальное обеспечение в СССР. – М., Издательство «Наука», 1981. – С. 9.

Утопический социализм: Хрестоматия / Общ.ред. А. И. Володина. – М.: Политиздат, 1982. – С. 219.

Право социального обеспечения: учебник / под ред. К.Н. Гусова. – М.: Проспект, 2001. – С. 86.

Право социального обеспечения: учебник для бакалавров / Е.Е. Мачульская. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2013. – С. 47.

Большая советская энциклопедия, т. 40: / гл. ред. Б.А. Введенский. — 2-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1957. - С. 198

Савосина Н.Г. Пенсионное обеспечение служащих таможенных учреждений и членов их семей в конце XIX в. - начале XX в. // Государственная власть и местное самоуправление. 2014. N 7. С. 60 - 64.

Большая Советская Энциклопедия, т. 52. / гл. ред. С.И. Вавилов и др. – 1-е изд. – 1947 М.: Государственный научный институт «Советская энциклопедия». – С. 297.

А.Е. Козлов. Социальное обеспечение в СССР. – М., Издательство «Наука», 1981. – С. 98.

Л.Н. Толстой., собрание сочинений.т. 16. – 1964., М.: издательство «Художественная литература». – С. 415.

Валуев П.А. Дума русского // Русская старина. – СПб.: 1891 г. – Том 70. – №5 – С. 354.

Л.Н. Толстой., собрание сочинений.т. 16. – 1964., М.: издательство «Художественная литература». – С 435-436.

А.П. Чехов, собрание сочинений, т. 10. – 1956, М.: государственное издательство художественной литературы. – С. 8.

Право социального обеспечения: учебник для бакалавров / Е.Е. Мачульская. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2013. – С. 48, со ссылкой на Нещеретний П.И. Исторические корни развития социальной работы в России // Социальная работа. Вып. 6. М., 1992. С.37.

Андреев В.С. Право социального обеспечения в СССР. - М.: «Юридическая литература», 1980. – С. 80.

Вдова - “Что случилось с моим мужем?”

Лаутан Кумари Чаудхари вспоминает тот стук в свою дверь. В 3 часа утра 11 апреля 2002 года, в деревне Мангалпур района Бардия, 3 человека зашли в дом, чтобы забрать её мужа.

“Мы спали. Кто-то прокричал “Товарищи! Откройте дверь!”. Я открыла дверь. Три человека, двое из них в военной униформе, зашли внутрь” - рассказывает Лаутан, которая, как и её муж, принадлежит исторически преследуемой местными национальности Тхару.

Расположенный на дельте, созданной рекой Карнали и простирающейся до границы с Индией на юге, Раджапур в основном населен этническими народами Тхару. До того как год назад правительство построило мост, до региона можно было добраться только на лодке. Безземельность среди народа тхару перед войной была обычным делом. Многие из них трудились наемными работниками на плантациях у представителей высшей касты.

“Война изменила отношения между лендлордами и работниками. Тхару начали жить лучше, после начала войны. Многие из заминдаров (наследственных феодалов), что эксплуатировали тхару на своих плантациях, вынуждены были бежать, продавая свою землю” - объясняет ситуацию местный активист Бхагирам Чаудхари.

“Они связали руки моему мужу и забрали его” - вспоминает Лаутан. “Наш четырехлетний сын проснулся и начал плакать”. Лаутан больше никогда не видела своего мужа после этого.

Из села в эту ночь забрали еще двоих мужчин, и они тоже не вернулись.

Как минимум 15 членов общины тхару, включая брата и невестку Бхагирама “исчезли” из деревень Раджапура. Бхагирам говорит, что тхару пропадали систематически.

По всей стране почти 14000 человек «исчезли» во время войны. По данным ООН, в районе Бардия было зарегистрировано более 250 случаев насильственных “исчезновений” - наибольшее число исчезновений в Непале. Около 85% исчезнувших в Бардии - представители народа тхару.

Рам Кумар Батур считает, что его отец "исчез" благодаря армии

После исчезновения мужа Лаутан, как и многие из вдов войны, была вынуждена заботиться о себе и своем сыне. Она занялась пошивом одежды. А её сын сегодня учится на фельдшера.

Служба безопасности уверяла Лаутан, что её мужа вернут после “нормального расследования”, но прошло уже 14 лет, и он до сих пор не вернулся. “От него ничего не осталось” - говорит она, нервно царапая деревянную столешницу под своей швейной машинкой. Лаутан говорит, что она просто хочет понять, что случилось? “Если мой муж жив, они должны привести его сюда, ко мне. Если же он мертв, они должны показать, где он похоронен! Должны показать мне его кости!” - говорит Лаутан.

Сын и активист - “Мы умерли уже много раз”

Заброшенный дом принадлежавший Кришне Сен Ичхуку, "пропавшему" благодаря службе безопасности.

Рам Кумар Бхандари, чей отец тоже “исчез”, совершил поездку по стране, объединяя семьи жертв тех зверств, которые были совершены обеими сторонами во время войны. Он утверждает, что 90% “исчезновений” было совершенно полицией и армией.

В 2016-ом году, правительство организовало “Комиссию по расследованию насильственно исчезнувших лиц” (КРНИЛ) и “Комиссию по установлению истины и примирения” (КУИП), пытаясь запустить тягучий процесс послевоенного правосудия.

Но в апреле этого года, когда две комиссии наконец-то начали регистрировать жалобы от жертв, некоторым жалобщикам стали поступать угрозы.

Рам Кумар считает, что маоисты “предали” жертв военных преступлений, защищая тех сотрудников сил безопасности, которые сегодня работают на правительство.

Ворота памяти в честь Ичхука в его родной деревне Ардхакханчи.

Подозрения в этом усилились, когда в мае 2016 года маоисты, возглавляемые Прачандой, подготовили законы о предоставлении амнистии предполагаемым преступникам. Данный процесс подвергся критике со стороны правозащитных организаций.

“Если существующие законы не меняются без серьезных усилий со всех политических сторон, включая международное сообщество, я, лично, не уверен, что правосудие доберется до проблем жертв войны” - объясняет Рамешвар Непал, директор Amnesty International Nepal.

До сих пор правительство лишь предоставило компенсацию в 500 000 непальских рупий (около 4.705 долларов) пострадавшим семьям и детям “исчезнувших” граждан.

Но сегодня отношения между тхару и народом с холмов Непала, известным как пахари, традиционно представляющим правящую элиту, остаются холодными.

В 2015 году протесты тхари, недовольных новой конституцией, обернулись гибелью 8 полицейских. В ответ, с негласного согласия полицейских, толпа пахари сожгла десятки домов тхари. Тысячи тхари бежали из своих деревень, опасаясь возмездия.

Рам Кумар говорит, что занять серьезный пост было очень нелегко, и он столкнулся с запугиванием и со стороны служб безопасности, так и со стороны маоистов.

Местная радиостанция принадлежащая общине тхарху, сожженая в прошлом сентябре.

“Я открыто выступил против них. Я не боюсь умереть, мы умерли много раз.” - говорит он. “Я знаю человека, ответственного за исчезновение моего отца, даже Национальная комиссия по правам человека официально объявила его имя. Мой отец никогда не брал в руки оружия и не являлся активным членом маоистской партии.”

Тара Бахадур Карки, пресс-секретарь армии Непала говорит: “Армия предоставила все материалы об исчезновениях людей в Комиссию по установлению истины и примирения. Армия полностью поддерживает расследование Комиссии о пропажах людей и продолжит поддерживать и дальше.”

Продолжение следует...

Перевод Романова Александра

ИСТОЧНИК