Apanasev

Купил полотенце. Донецк - это уже Российский город? Я что-то пропустил?

Хожу в баню постоянно. И тут, в комнате отдыха на стене висит баннер со стихами. Читаю. И стразу же возникают мысли о том, чтобы я тут исправил, что тут вообще не по мне.

Благодать или благословение

Ниспошли на подручных твоих -

Дай нам, Бог, совершить омовение,

Окунаясь в святая святых!

«Ниспошли на подручных твоих»… Мы, люди, плод творения Бога, можем ли быть «подручными» Его? Это для человека многое может быть подручным. Для Бога, созидающему по слову, такое сравнение неуместно.

«Окунаясь в святая святых!»…Из первоисточников известно, что святая святых – это место, где хранился Ковчег Завета, где физически ощущалось присутствие Бога. В переносном значении – это нечто очень тайное, сокровенное. И окунаться в него – по меньшей мере, невозможно.

Все пороки, грехи и печали,

Равнодушье, согласье и спор -

Пар, который вот только наддали,

Вышибает, как пули, из пор.

«Равнодушье, согласье и спор …Вышибает, как пули, из пор». Пули, возможно, из гильз порох и вышибает, но пот-то…едва ли сочащееся из пор можно сравнивать с вышибаемыми пулями. А если уж и вышибать, так зачем согласье вышибать наравне с несогласием, то есть спором?

Исцеленьем от язв и уродства

Будет душ из живительных вод,

Это словно возврат первородства,

Или нет ‒ осушенье болот.

«Это словно возврат первородства». Принятие ду́ша возвращает свежесть и бодрость. А первородство – это данное при рождении право быть навсегда первым в семье. И, уж точно, никакой душ и баня это право не отменят и не вернут его, как то, чего не было.

Всё, что мучит тебя, - испарится

И поднимется вверх, к небесам,-

Ты ж, очистившись, должен спуститься -

Пар с грехами расправится сам.

Поднимается вверх к небесам наша душа, а не то, что мучит и отягощает нас. То – всё орудия нашего очищения. Орудиям не место там, где покоится дух.

«Ты ж, очистившись, должен спуститься». Очистившись, мы обретаем возможность к возвышению, а не обременяемся обязанностью спускаться куда-то«Пар с грехами расправится сам». Грехи – это духовная субстанция, и «расправится» с нею пару, субстанции материальной, не дано вовек.

Не стремись прежде времени к душу,

Не равняй с очищеньем мытье,-

Нужно выпороть веником душу,

Нужно выпарить смрад из нее.

«Нужно выпороть веником душу». Душу ни веником, ни ремнём выпороть нельзя. До чего ж прост был бы путь к очищению души! Смрад из неё нельзя выпарить обыкновенными санитарно-гигиеническими процедурами. Нужны годы молитв, постов и праведных мыслей. Потребуются неустанные бдения тогда, когда другие спят и отдыхают.

Здесь нет голых - стесняться не надо,

Что кривая рука да нога.

Здесь - подобие райского сада,-

Пропуск всем, кто раздет донага.

Получается, что? Получается, разделся донага, умылся, очистился – и прямо в рай! Это же проще индульгенции! Святому и грешнику путь на небеса одинаково доступен, получается?

И в предбаннике сбросивши вещи,

Всю одетость свою позабудь -

Одинаково веничек хлещет.

Так что зря не вытягивай грудь!

Все равны здесь единым богатством,

Все легко переносят жару,-

Здесь свободу и равенство с братством

Ощущаешь в кромешном пару.

«Все легко переносят жару». Далеко не всем в парилке легко. Там полно и «юниоров» и случайных посетителей, которые, случается, и сознание теряют от температурного перебора.

«Ощущаешь в кромешном пару». Пар лёгок, чист и прозрачен, а «кромешной» может быть темнота, в переносном смысле – это беспросветная жизнь, нечто томительное и невыносимо тягостное!

Загоняй поколенья в парную

И крещенье принять убеди,-

Лей на нас свою воду святую -

И от варварства освободи!

Принимать крещение в парной? До этого ещё ни один священник не додумался, чтобы принести в баню ушат святой воды и берёзовым веником окроплять варваров.

Лейтмотив стихотворения переплетён с церковно-божественным, сводится к тому, что в церковь-то и не нужно ходить, когда ходишь в баню. Осушить болото души можно и в парной, оказывается. Это мнение невоцерквлённого человека, его пагубное заблуждение.

В.Высоцкий, 1971г

О-о, Владимир Семёнович! Оказывается ты был, как и я, заядлым парильщиком, а также, прости, как и я, слабоватым поэтом. Зато, соглашусь целиком и полностью, что ты был замечательнее меня во сто крат, как бард. А в купе со своей харизмой, актёрством, смелой мировоззренческой позицией получил заслуженную любовь миллионов советских граждан.

Грядущее уже рядом
Утро. Мать ведёт ребёнка в садик. Понятное дело, ребёнок плачет. Мать орёт на всю улицу:

- Закрой рот, уродина! Ещё пикнешь, и я убью тебя!

Слышу по телевизору страшную новость. К молодой женщине, у которой был малолетний ребёнок, пришёл любовник. Дитя по какой-то причине долго и громко плачет, раздражая мужчину. Последний, в конце - концов, не выдерживает, хватает малыша и выбрасывает его из окна пятого этажа.

Все мы встречали неполноценных людей, у которых имеются неполноценные дети. Как человек верующий, я понимаю, что каждый рождается по воле Всевышнего, что каждый получает своё местечко под голубым небом, вправе любоваться красотой окружающего мира, укреплять и возвышать свой дух земными страданиями и радостями. Но!

Сколько же проблем создают люди сами себе только потому, что они дурно воспитаны родителями, малообразованны, физически и социально неполноценны! Но, чаще всего, не только сам несчастный несёт бремя несчастия своего, но и окружающие его. А сколько усилий тратится государством при этом по устранению этих проблем!

«Грядущему предшествует его тень» - сказано кем-то известным. И я вижу тень 22 века. Будущие поколения станут менее религиозны и практичнее нас. Следующим поколениям будут неведомы наши проблемы, как нам неведомы многие из проблем предков. Право иметь ребёнка станет вторичным по сравнению с обязанностью воспитания его. И воспользоваться этим правом будет дано только тем, кто абсолютно здоров, умён, образован. Женщине, чтобы самостоятельно родить ребёнка естественным образом, потребуется с десяток справок и свидетельств, подтверждающих её состоятельность к использованию репродуктивных функций. Рождение ребёнка без этого, станет преступлением, уголовно наказуемым. Причём детородной функции многие женщины будет лишены уже при рождении, если новорожденная девочка генетически не будет соответствовать утверждённым нормам. Государство в «человеческих инкубаторах» самостоятельно будет производить столько людей, сколько необходимо для полноценного существования членов общества. Причём, это будут люди, с заранее выбранными способностями. Семя у мужчин также будет отбираться по определённым параметрам. Представители мужского пола, которые идеально соответствуют этим параметрам, будут на особом учёте. Они будут иметь некие привилегии перед остальными. Никакого хаоса и случайности в этом важнейшем процессе, воспроизведение себе подобных, не будет.

А теперь, скептики и моралисты, я готов выслушать ваше мнение.

В тот вечер я оканчивал составление квартального отчета о привлечении иностранных инвестиций в развитие современного сельскохозяйственного производства. Так как реальность привлечения иностранных инвестиций в развитие нашего колхоза была такой же, как и появление оленьих рогов у медведей, составление отчета затягивалось и происходило только благодаря наличию у меня задатков мечтателя-фантазёра и способностей писателя-фантаста. Документ был срочный, показатели – многочисленные, поэтому я терпеливо чертил и терзал таблицы правками да чистками на протяжении нескольких часов подряд. Когда же, наконец, моя подпись появилась в конце последней страницы, стрелки сонно такающих настенных часов показывали уже далеко за полночь.

Колхозную контору, стоящую недалеко от деревни в живописном месте, я покидал под недовольное ворчание разбуженного сторожа. Тот едва не свалился с ряда составленных стульев, когда я его слегка толкнул, прося открыть никак не открывавшийся замок входной двери. И, если бы не усталость и природная сдержанность в выражениях своих эмоций, хлопок входной дверью был бы не единственным моим протестом по поводу фамильярной реплики старика, отпущенной в адрес засидевшегося за работой молодого специалиста.

Сделав несколько шагов по хорошо укатанной гравийной дороге, вдохнув полной грудью свежий воздух, я ощутил острую потребность в разминке своих костей, натруженных многочасовым сидением на жестком стуле. Как мне казалось, лучшим для этого могла быть только пробежка. Легкая трусца – о, это действительно очень здорово! Особенно в те первые минуты, когда ещё легко и ровно дышится, когда сладко думается о скором свидании с молодой женой и вполне ёмко ощущается радость собственного бытия.

Тьма была кромешная. Небо представляло собой не ту обыкновенную черную бездну с многочисленными светлячками звезд, а туго натянутую над самой головой беспросветную плотную ткань. Единственный фонарь, являвшийся своеобразным маяком для поздних деревенских путников, тусклой и сиротливой точкой виднелся метрах в трехстах от конторы. К нему-то я и проложил свой мысленный маршрут, наугад шлёпая по невидимой дороге подошвами ботинок. Несколько десятков секунд душа и тело мои пребывали в счастливой гармонии. Я бежал и жадно насыщался теплом крови, загулявшей по моим жилам. Я ощущал всё возрастающий прилив физической энергии и блаженно купался в высоких волнах этого прилива. Да, глубокой ночью также можно окатить себя бодрящей влагой тех ощущений, которые приходят ранним утром с первыми лучами солнца к тем, кто считает себя лириком и занимается утренними пробежками изо дня в день. Но моя ночная отрада продолжалась совсем недолго, ровно до тех пор, пока откуда-то из темноты не раздались короткие, как выстрел, твёрдые, как обух, голоса:

- Стой! Стой, тебе говорят!

Мгновенно вспомнив, что грозивших мне расправой кредиторов у меня нет, свиданий в этих отдалённых и тёмных местах никому не назначал, я принял решение не прерывать свою разминку. Правда, делать её я начал всё-таки в более энергичном темпе.

Голоса за спиной от неблагозвучности перешли к угрозе. Причем, странным было то, что, определённо различая только два голоса, топот сапог за собой я слышал едва ли не целой роты солдат. Этот факт окончательно развеял моё ощущение радости бытия, омрачил и без того тёмную пору суток и я начал бежать ещё быстрее, ещё энергичнее.

Мои преследователи, судя по зачастившей дроби сапог, также прибавили ходу. А такого оборота событий я не ожидал, ибо быстрее бегать, да ещё не видя под собой дороги, мне никогда раньше не приходилось. Но сейчас, хочешь – не хочешь, нужно было делать именно это. Широкое и вольное течение моих мыслей резко вошло в круговорот одних и тех же вопросов: как удрать, как спастись, как оторваться от пыхтящих за мной полуночных маньяков? Пока мысли вертелись, я изо всех сил старался переставлять ноги быстрее, делать свой бег… нет, свой галоп, как можно резвее. Но усилия добиться этого только лишь только увеличивали громкость и частоту моего дыхания да сбивали шальной ритм моего сердца. А ноги, ноги мои совсем наоборот: стали делаться всё более ватными, всё более тяжёлыми, непослушными и вялыми, пока, наконец, одна из них не уткнулась носком ботинка во что-то твёрдое на земле. Я тут же растянулся во весь свой немалый рост вдоль обочины дороги. Со сбитыми коленями и локтями, со ртом, наполненным песком и травой, я искренне пожалел о своём постоянном пренебрежении занятиями физкультурой.

В это время чьи-то здоровенные, прекрасно ориентирующиеся в темноте руки подняли меня и потащили в сторону от укатанной дороги. Горестно размышляя о суровости и неожиданности кренов нашего бытия, мне стало жаль себя, в общем-то, совсем не плохого малого. Ведь я так мало ещё составил на своём коротком жизненном пути отчётов о внедрении чего-то там куда-то там. Я печально глядел на фонарь, до которого так и не добежал метров сто, и некоторое время безмолвно и безропотно предавался воле судьбы, позволяя уводить себя в сторону от выбранного мною ранее маршрута. Но вскоре я стал подёргивать плечами, делать короткие рывки туловищем из стороны в сторону, в слабой надежде на то, что можно будет освободиться от цепких рук и, как знать, избежать этого явного насилия над собой.

– Что вы хотите? Что вам нужно? – стали вырываться первые незнакомые мне звуки из моего рта, к тому времени почти очистившемуся от придорожной растительности и песка.

– Что за самосуд? – более строго, то ли спросил я у своих захватчиков, то ли слабо возмутился тем, что происходит. Но те – молчали.

В это время мы приблизились к каким-то, едва освещаемым парочкой тусклых лампочек низким постройкам. Озираясь вокруг, я лелеял надежду, что рядом появится хоть кто-нибудь, кто смог бы помешать свершающемуся надо мной беззаконию. Что вдруг некий неведомый герой встанет на защиту ни в чём не повинного человека и прекратит это злодеяние. Но никто не появлялся, никто не спешил мне на помощь, наверно потому, что все, даже герои, давно и сладко спали. Меня некому было высвободить из могучих рук, которые всё так же крепко удерживали меня чуть выше локтей. И тут я, каким-то чужим и острым совиным взором рассмотрел, что оказался на территории одной из самых старых ферм нашего хозяйства. Она располагалась совсем недалеко от деревни. На этой ферме я бывал и раньше. В последний раз это было неделю назад, когда проводил хронометражные наблюдения за работой животноводов на погрузке навоза. Помнится, как они тогда очень бурно возмутились, когда узнали о новой, более напряжённой норме… нор… Что??? Я присмотрелся к паре моих насильников. Грозные лица их говорили о том, что я не ошибся: это были те самые животноводы!

Один из них вдруг протянул мне вилы и сказал:

– Сейчас, товарищ экономист, ты нам покажешь, как выполняются научно обоснованные нормы труда. Вилы у тебя в руках, куча навоза – возле твоих ног, телега – тоже рядом. И помни: не справишься с тобой же установленной погрузочной нормой, придётся тогда показать нам до прихода доярок как следует доить коров, чтобы выполнить дневное задание по ручному надою молока. Итак, желаем тебе трудовых побед! Время пошло.

О-о-о, это был по-настоящему ударный труд! Как жаль, что за ним могли наблюдать только два человека да несколько наиболее любопытных коров. Я работал так, как работает экскаватор с первоклассным машинистом за рычагами. Я размахивал вилами со скоростью, противоречащей физиологическим, физическим, оптическим и другим законам, согласно которым с такой интенсивностью размахивать вилами человек не может. Но именно так я и работал, потому что доить коров я не умею, потому что я их боюсь, в конце - концов, от радости, что никто и не собирается отнимать у меня мою жизнь.

Через минуту я разделся, через пять – с меня повалил пар, а ещё через десять – победно вбил вилы в возвышавшуюся на телеге гору навоза.

«Невыполнимых научно обоснованных норм нет!» – говорили выпученные глаза животноводов.

«И не приведи Господи усомниться в этом ещё кому-нибудь!» – думал я, быстро одеваясь и беспрепятственно покидая ферму.

Сижу утром на кухне, пью чай. И вдруг из крана вверх - фонтан воды.

Оказывается патрон, или как там называется часть крана, в который вставляется картридж, не выдержал напора воды и разорвался на две части. А если бы дома никого не было?

Выводы: 1. Уходя из дома не только гасите свет, но и перекрывайте воду!

2 . Покупая китайское дешёвое, сравните экономию и последствия.

Как и подобает невесте, она была во всем белом. Молода и красива, свежа и непорочна, она напоминала нежный и редкой красоты цветок в руках восторженного, но… не очень тонкого ценителя. Жених (мой давний приятель) был счастлив: его поздравляли, ему пожимали руку, дружески похлопывали по плечу, ему завидовали. Но некоторые, также как и я, про себя недоумевали оттого, что тут происходит некое недоразумение, какая-то роковая ошибка: подобная красавица не могла стать женою такого, в общем-то, самого обыкновенного молодого человека, без явных внешних достоинств и каких-либо скрытых духовных качеств.

Я смотрел на невесту, испытывая тихое чувство некой тоски и одиночества. И хотя часто посматривать в ее сторону, да еще в присутствии своей жены, было непозволительной слабостью, справляться с собою мне удавалось с большим трудом.

Мое очарование невестой наступило не с первого взгляда на нее. Увидеть молодых красавиц – в общем-то, случай не слишком большой удачи. Но тут был тот особый случай, когда за внешней красотой скрывалась и глубокая, невысказанная красота человеческой души. И увидеть, почувствовать её мне явственно позволил всего лишь один-единственный жест, который вдруг сделала невеста: она легким движением своей руки… Нет, это было не движение! Это был некий легкий взлёт её кисти, грациозное скольжение по воздушным волнам тонких пальцев, тыльной стороной которых она смахнула нечто невидимое с плеча мужа. Таким благородным жестом Афродита указывает нимфам в сторону Олимпа. Такое высокое движение совершают ресницы стыдливой девы, когда ей впервые признаются в любви. И всю эту восхитительную картину возвышенного жеста невесты тонко дополняла едва уловимая улыбка на ее нежных девственных губах, да столь же легкий и грациозный поворот головы: слегка в сторону и вверх. Да, именно этот легче воздуха жест руки явился главной причиной моего очарования невестой. Именно он!

Позже, перед зеркалом я несколько раз пытался повторить то, увиденное на свадьбе, скольжение – снизу вверх – женской кисти. Но грубое перемещение в пространстве собственной руки меня только лишь поражало своим несовершенством и неуклюжестью. Ничего подобного мне не удавалось уловить и во множестве движений других женщин: всё было не то, всё было жалким подобием того видения-скольжения.

Шли дни и месяцы. О том, что молодые живут счастливо, что у них родился сын, я узнавал по телефону. Дела, бесконечные проблемы весьма часто отнимают у нас время для более частого общения с людьми, которые нам дороги. Но вот, два года спустя после свадьбы приятеля, я вновь оказался у него в гостях. В ожидании встречи с его молодой женой я невольно испытывал глубокое внутреннее напряжение. Такого напряжения полны струны душевных лир в то редкое время, когда с небес раздается Божественная мелодия любви. Так напрягаются мышцы рук матери в долгожданные мгновения объятий своего ребенка. Да, я был взволнован и, наверное, смешон.

Но, Боже, когда мне навстречу вышла ОНА, когда перед собой я увидел женщину, без косметических прикрас и покорившей меня когда-то прически с ниспадавшими на высокий лоб золотистыми локонами волос, когда я услышал несколько подпорченный курением её голос и банальные слова о неких бытовых проблемах, во мне что-то безнадежно обрушилось. Из меня вышла ещё одна иллюзия, наполнявшая чувственное сердце верой в реальность тонкой и долговечной земной красоты. Из меня испарилась еще одна грёза, которая была способна долгое время согревать светом неясной надежды мою заблуждавшуюся душу. И ни следа благородства, ни намёка на духовную глубину ни в одном из её нынешнего множества жестов! Крылья у Ангела оказались бутафорскими, вспыхнувший во тьме свет был только от коротенькой спички.

Да, она и мой приятель были вполне гармоничной, любящий друг друга супружеской парой. Природа никогда не делает ошибок там, где сотворяется гармония! А что касается того жеста, которым невеста ослепила меня однажды, то он, увы, вовсе не был характерной чертой ее души, а чем-то почти абсолютно случайным, но вполне уместным там, где господствуют искренние чувства. Где бурлит счастье, где зарождается настоящая любовь, там вспыхивает и гаснет множество очаровательных искр. Там же появляются и исчезают видения совершенно неглубокие, но иногда основательно потрясающие одинокие и тоскующие души.