Заинтересованность
Национальный парк Яла. Шри Ланка
Цейлонский леопард (Panthera pardus kotiya) — подвид леопарда, который обитает исключительно на острове Шри-Ланка.
Фото: Sergei Potapov отсюда
Национальный парк Яла. Шри Ланка
Цейлонский леопард (Panthera pardus kotiya) — подвид леопарда, который обитает исключительно на острове Шри-Ланка.
Фото: Sergei Potapov отсюда
Как леопардам и тиграм живется в заповедниках Индии.
Чёрная пантера отдыхает на ветке тикового дерева. Чёрные пантеры – это леопарды с генетической мутацией, которая вызывает тёмную пигментацию шерсти. Но, если присмотреться повнимательнее, на шкуре такой пантеры можно разглядеть пятнистый узор
В тигрином заповеднике Нагарахол тигры и леопарды процветают: в Индии усилия защитников природы начинают приносить плоды.
Тигриный заповедник Нагарахол на юго-западе Индии утопает в зелени и окутан туманом, словно зачарованный лес.
Сквозь заросли продирается слон, он кормится побегами кустарников и листьями, огромные уши хлопают в такт. На лугу вдоль грунтовой дороги пасутся похожие на бизонов огромные быки гауры, на нас они даже не смотрят.
В сопровождении фотографа Шааза Джанга, который вот уже 12 лет живет в доме посреди леса, мы едем дальше и останавливаемся у стада пятнистых оленей. Среди деревьев переливчатой синевой мелькает зимородок. Спокойствие нарушает далёкий крик оленя. Это сигнал тревоги: поблизости притаился хищник.
Такие крики раздаются здесь всё чаще, ведь в Нагарахоле живет множество бенгальских тигров и индийских леопардов. Туристы стекаются в заповедник, чтобы увидеть больших кошек, и прежде всего – дерзкую чёрную пантеру, леопарда с мутацией, вызывающей тёмный окрас. Пантера часто попадается на глаза и уже стала местной звездой.
Днём леопарды обычно отдыхают в ветвях высоко над землёй, а по вечерам спускаются на охоту. Леопарды могут затаскивать добычу на деревья, чтобы на неё не покушались падальщики
«Обычно после сафари все спрашивают: тигра видел? – рассказывает Крити Карант, сотрудница Центра изучения дикой природы в Бенгалуру (бывшем Бенгалоре).
– А теперь: о, ты видел тигра. Круто, а чёрную пантеру?»
Для посещения открыто меньше десятой доли парка площадью 848 квадратных километров. У южной границы туристической зоны протекает река Кабини, окаймленная кустарником и высокой травой. За ней раскинулись луга, реки и густые леса. Это место идеально для сосуществования тигров и леопардов: тигры бродят по подлеску, а леопарды отдыхают в кронах деревьев, где тиграм их не достать.
Флиртующие леопарды среди цветущих ветвей кораллового дерева туманным зимним утром в тигрином заповеднике Нагарахол. Пара леопардов держится вместе до недели, за это время они могут спариться несколько раз
Благодаря усилиям защитников природы шансы увидеть больших кошек в Нагарахоле и других заповедниках Индии за последние 10 лет выросли. Последний учёт показал, что в Нагарахоле сегодня 135 тигров – вдвое больше, чем 10 лет назад. По данным 2018 года, в дикой природе в Индии обитает без малого 3000 тигров – на 33 процента больше, чем в 2014 году. Количество леопардов с 2014-го увеличилось на 62 процента, и теперь их почти 13 тысяч.
Тигр пьёт из водоема в Нагарахоле. На всей территории заповедника по распоряжению руководства установили скважины, работающие от солнечных батарей, – когда уровень воды снижается, они активируются и поддерживают жизненно необходимые источники влаги круглый год
Ещё один признак роста популяции: крупные кошки всё чаще встречаются за пределами заповедников, а это увеличивает вероятность конфликтов с людьми. «Вокруг моего дома в Центральной Индии живут тигры», – делится Белинда Райт, основательница Общества охраны дикой природы Индии. Белинда живет у самой границы тигриного заповедника Канха в штате Мадхья-Прадеш.
До 2006-го «перепись» индийских тигров проводили раз в четыре года по следам. Такой метод неточен и трудоёмок: инспекторы прочесывали десятки тысяч квадратных километров.
Теперь зверей считают по снимкам с фотоловушек – и даже идентифицируют особей по уникальному рисунку полос и пятен.
Текст: Юдхиджит Бхаттараджи
Фотографии: Шааз Джунг
За любовными играми фотоловушка
в Приморье
застала леопарда-пенсионера с молодой самкой. Кадрами поделились сотрудники нацпарка «Земля леопарда».
Фотоловушка запечатлела встречу и процесс спаривания 13-летнего самца по имени Валера с юной самкой. Сотрудники нацпарка отмечают, что средняя продолжительность жизни леопардов в дикой природе составляет 12 лет, однако снимки показывают, что старожил Валера все ещё в отличной форме и полон сил.
Валера – рекордсмен по количеству фиксаций автоматическими камерами в нацпарке. Только за последние 6 месяцев учёные получили почти 1000 снимков этого хищника, что говорит о высокой активности зверя, который постоянно обходит свои обширные владения в заповедном лесу.
В свою очередь избранница пятнистого хищника впервые была зарегистрирована именно во время этой фотосессии. Удалось запечатлеть не только процесс спаривания, но и брачные игры леопардов. Валера ответил на заигрывания своей спутницы, принял «невесту», не проявил к ней агрессии или равнодушия. Благодаря этому были сделаны ценные кадры невероятно скрытных животных, а в будущем популяция может пополниться новыми котятами.
Валера и его избранница в нацпарке «Земля леопарда»
Леопарды могут размножаться в любое время года. Обычно их встреча длится всего несколько дней, а после короткой супружеской жизни пара быстро теряет друг к другу интерес. В случае успешного зачатия самка вынашивает потомство около 90 дней. На свет появляются 1-3 котенка, в воспитании которых самец не участвует.
Отмечается, что свое имя Валера получил благодаря своему Хранителю леопарда – хоккейному клубу «Адмирал», игроки которого в 2014 году назвали хищника в честь легендарного советского хоккеиста Валерия Харламова. Идентификационный номер Валеры – Leo 15M, это один из первых леопардов, занесенных в базу данных «Земли леопарда», созданной в 2012 году.
Национальный парк «Земля леопарда» расположен в юго-западной части Приморского края, недалеко от Владивостока. Здесь находится ядро популяции самой редкой в мире крупной кошки – дальневосточного леопарда. Природоохранные меры, принимаемые в нацпарке на протяжении 10 лет, помогли сохранить местную уникальную природу. Охрана от браконьерства, рубок леса и пожаров успешно поддерживает кормовую базу леопарда и амурского тигра. В три раза выросла популяция дальневосточного леопарда – до 110 особей, а плотность амурского тигра с 41-й полосатой кошкой стала самой высокой среди нацпарков и заповедников планеты.
Национальный парк Рантхамбор, Индия.
Фото " Надо умываться, сынок! " : Юрий Гордонов отсюда
Бенгальская тигрица Колларвали внесла огромный вклад в возрождение своего вида.
Она была очень необычной тигрицей, и о её кончине скорбят все, кому довелось узнать о ней.
Еще в детстве дикую кошку снимали в документальном фильме BBC о дикой природе «Шпион в джунглях», где рассказывалось о жизни четырёх тигрят на протяжении двух лет. Фильм вызвал большой интерес и привлек внимание к заповеднику, а это, в свою очередь, позволило ему получать больше денег, которые направили на защиту его обитателей.
Интересно, что фильм был снят при помощи студии John Downer Productions, которая теперь отправляет к представителям фауны роботов, оснащённых камерами. Но в данном случае камеры были размещены на слонах, населяющих парк – съемка велась 14 лет назад.
Слон снял на видео невероятно милых диких тигрят, один из которых - юная тигрица Колларвали
За свою жизнь Колларвали родила 29 тигрят в восьми пометах – это необыкновенно высокий уровень плодовитости. Еще один рекорд состоит в том, что 25 из них выжили и выросли. Обычно лишь половина тигрят достигают взрослого возраста, и учёным не известна ни одна другая тигрица, воспитавшая такое количество тигрят.
Благодаря Колларвали бенгальские тигры в заповеднике перестали быть редкостью, а она сама получила почётную кличку «супермама».
Тигрица Колларвали несёт тигрёнка
В то время как большинство тигриц держат своих тигрят с собой более двух лет, Колларвали отпускала своих тигрят «в свободное плавание» гораздо раньше, но уже к тому времени они были готовы выживать самостоятельно. В качестве «материнской помощи» мать оставляла их в районах, полных дичи – их она разведывала заранее.
«Она была сильной матерью, и иногда охотилась дважды в день, чтобы накормить своих малышей», – ветеринар Акилеш Мишра.
Тигрица отправилась в последний путь согласно индуистским традициям. Её погребальное ложе украсили цветами и венками, которые принесли и сотрудники, и туристы. Затем над хищницей вознесли молитвы и совершили кремацию.
Смотрители парка отмечают, что Колларвали обладала несвойственным тиграм дружелюбием; она спокойно подходила к посетителям заповедника, позволяя фотографировать себя и тигрят.
При этом она была очень крупной, и многие принимали её за самца. Другие тигры боялись вступать с ней в схватку, и она безраздельно правила на выбранной территории, получив ещё одно имя – «Королева Пенча».
Её уход – невосполнимая утрата, однако потомство, оставленное Колларвали, даёт надежду на возрождение тигриных популяций.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Симба в своем просторном вольере в Танзании
Корреспондент National Geographic Вероника Самоцкая отправилась в Танзанию, чтобы посмотреть, как чувствуют себя спасенные в России от рук живодёров большие кошки.
Автобус ползёт по узкой и ухабистой дороге в непроглядном тропическом лесу Танзании. Справа — каменистая стена, слева — обрыв, заросший деревьями. Дна не видно. Пассажиры подпрыгивают на кочках, нервно посмеиваются и стараются не смотреть вниз.
Разъехаться на такой дороге невозможно, но, к счастью, встречных машин нет, и скоро мы доезжаем до ворот центра реабилитации животных Kilimanjaro Animal Crew, прямо у подножия знаменитого вулкана. Здесь нашли приют спасённые в России большие кошки, которые успели стать настоящими знаменитостями: лев Симба и леопард Ева.
Нас встречает представитель центра реабилитации Александр Андрейчук — простой парень из Екатеринбурга, который работал в IT, а затем заинтересовался путешествиями по Африке.
«Я не стремился сбежать из России, у меня и там была хорошая жизнь. Просто было интересно попробовать новое, и оно затянуло. Вот уже девять лет я здесь живу», — рассказал Александр.
За это время Александр построил в Танзании крупный туристический бизнес. Его компания Altezza Travel возит туристов по самым интересным местам страны, организует сафари и восхождения на пики Килиманджаро. В своих путешествиях (и буднях тоже) Александр часто сталкивается с животными, пострадавшими от рук человека. В поисках помощи для них он и узнал о центре реабилитации Kilimanjaro Animal Crew, который удачно расположен буквально в 15 минутах езды от дома.
Александр Андрейчук рассказал: «Я начинал с того, что приносил в центр раненых животных вместе с деньгами на их лечение. Обычно люди ограничиваются тем, что приносят зверей и забывают, что выхаживать и содержать их очень дорого. Постепенно помощь реабилитационному центру так меня увлекла, что я начал вкладываться в его развитие и сейчас строю им клинику».
В реабилитационном центре временный или постоянный приют нашли больше 200 животных. Сколько их всего, никто не считает — поток слишком большой.
Центр расположен на месте бывшей кофейной плантации, здесь много зелени: крупные деревья с обширной тенью и мелкие колючие кустарники дают приют в том числе и диким обитателям, которые жили тут еще до основания центра. Мы идём между вольеров, клеток и загонов, а над нами с ветки на ветку прыгают дикие обезьяны верветки и голубые мартышки, вокруг поют темнолицые бюльбюли, а в небе кружит белоснежный канюк-авгур.
Вольер Симбы в центре реабилитации животных Kilimanjaro Animal Crew. Слева домик для охраны, правее Симба Хаус. В вольере виден пруд и платформа для лазания
Пока мы осматриваемся, к нам присоединяется Ласло Паиж, пожилой улыбчивый человек в больших очках. Ласло и его супруга Элизабет Штегмайер перебрались в Танзанию больше 10 лет назад. До этого у них была ветеринарная клиника в Германии, а в Африку они ездили отдыхать. А однажды так и не вернулись: пара немецких ветеринаров окончательно перебралась к подножию Килиманджаро. В 2013 году, несмотря на многочисленные трудности, связанные с местным правительством и населением, супруги основали Kilimanjaro Animal Crew.
Ласло с Александром рассказывают нам истории обитателей реабилитационного центра. Многие животные так искалечены, что никогда больше не смогут жить в дикой природе, и центр стал им постоянным домом.
Прямо во дворе, между домиками, словно куры, ходят два марабу. Их сломанные крылья безвольно висят, у одного отсутствует половинка надклювья. Местные жители ловят марабу на свалках — и просто кидают в них камнями для развлечения. На краешке тазика с водой сидит сердитый пеликан со сломанным крылом — его нашёл и подкармливал местный рыбак. В соседнем вольере на верхушке дерева притаился гребенчатый орел, который никогда больше не сможет летать, — жертва ЛЭП с сильными ожогами.
Из-под куста недоверчиво глядит самка сервала. 13 лет назад её сбила машина, травмированную лапу пришлось ампутировать. Эта дикая кошка стала первым постоянным жителем центра.
Сервал Каира, долгожитель реабилитационного центра
Но больше всего меня поразила история двухсотлетней сейшельской гигантской черепахи по кличке Том, которую завезли в Танзанию еще колонисты. Позже она поселилась у местных жителей.
«До нас дошли слухи, что у кого-то во дворе живёт огромная черепаха, и на ней катаются дети. Ну, мы и забрали его себе — это оказался самец. Хотели найти ему самку, ведь это редкий вид, находящийся под угрозой исчезновения. Но самка нужна крупная, старше 100 лет, чтобы выдержать его вес, а в Танзании таких просто нет», — рассказал Александр.
Самец гигантской сейшельской черепахи Том
Таких историй здесь множество, и у всех есть общая черта — животные оказались здесь из-за жестокости или безответственности человека. Симба и Ева, которых вырвал из рук живодёров челябинский Айболит Карен Даллакян, и которых всем миром с множеством приключений перевозили в Танзанию, оказались здесь среди собратьев по несчастью. И, хоть они и вынуждены всю жизнь прожить в неволе, условия для них здесь создали по-настоящему королевские. Хотя это тоже скорее произошло не благодаря, а вопреки.
Леопард Ева не любит чужаков
А вот Симба – игривый добряк
Когда поступил запрос на содержание льва и леопарда в реабилитационном центре, правительство Танзании заявило об условии: должны быть подготовлены специальные вольеры для крупных опасных кошек. И тут оказалось, что никто не знает, как именно строить такие вольеры. Kilimanjaro Animal Crew занимается в основном реабилитацией слонов, зебр, страусов и обезьян, а самые крупные кошки здесь — дружелюбный косоглазый гепард и трёхногий сервал, которые живут в самодельном загоне из рабицы.
Александр Андрейчук рассказал: «Я нашёл инструкции для леопардов от европейской ассоциации зоопарков и аквариумов EAZA, закрылся в комнате на неделю и вышел оттуда уже с готовым проектом. Европейские стандарты я адаптировал под наши нужды и ко всем размерам заложил хороший запас. Забор возвышается на 6,5 метров и еще на 1,8 метров уходит под землю — чтобы точно нельзя было сделать подкоп. По периметру с внутренней стороны протянуто несколько слоев проволоки с электрическим током. Между собой мы эти сооружения называли "вольерами для рапторов", потому что все это напоминало "Парк Юрского периода"».
Получились самые большие, современные и безопасные вольеры во всем реабилитационном центре.
Хотя большую часть расходов взяла на себя Русская медная компания (РМК), Александру пришлось и самому вложиться. А заодно понадобилось регулярно общаться не только с рабочими на стройке, но и с танзанийскими спецслужбами: те никак не могли понять, зачем везти русских кошек в Танзанию, и кому от этого выгода.
Территория реабилитационного центра настолько велика, что на пути к вольерам Симбы и Евы мы снова грузимся в автобус. Деревья отступают, и мы выезжаем на равнину, которую от края до края пересекает высоченный забор, а за ним над лесом выходит из облаков заснеженный Кибо — самый высокий из трёх вулканов Килиманджаро.
Вольер Симбы огромен — его площадь 6000 м², это размер профессионального футбольного поля. И всё это — практически саванна с густой травой и несколькими старыми деревьями, дающими хорошую тень.
Кроме отличного вида на горную вершину здесь есть всё, о чем только может мечтать царь зверей: платформа для лазания, питьевой пруд и всякие игрушки.
Александр даже спроектировал особую нишу с песком — в специализированной литературе описано, что львы любят принимать песочные ванны. Правда, до этого уточнения все принимали «песочницу» за большой кошачий лоток.
Вокруг вольеров бегает и летает множество животных – всё как в дикой природе. При этом забавно, что многие из них — мигранты из России, мест, где родились Симба и Ева: из кустов поют наши соловьи, по веткам прыгают серые мухоловки, а над головой летают деревенские ласточки. Здесь они зимуют каждый год.
Сам лев пока находится во внутреннем помещении — большом доме, который так и прозвали, «Симба-хаус». Внутри помещаются две клетки, которые открываются в вольер, а также вся техника, водоснабжение и прочее оборудование, необходимое для обслуживания территории. Есть и большой зал для посетителей, на стенах — рисунки детей, на зарешеченном окошке в клетку Симбы — иконка, словно в церкви. Здесь лев может ночевать, укрываться от непогоды и принимать лекарства.
Симба перед выпуском из внутреннего помещения в свой новый дом – просторный вольер
Лев взбудоражен количеством посетителей — впереди торжественный выпуск, операторы ищут удобные места для съемок и занимают позицию даже на крыше прохода в вольере, по которому пойдет хищник.
Сегодня здесь собрались все герои этой невероятной истории: спаситель животных Карен Даллакян, «мама» Симбы Юлия Агаева (благодаря ей удалось вывезти львёнка из Дагестана и затеять весь переезд крупных кошек), директор по информационной открытости РМК Анжелика Бриль, приглашенный специалист по взаимодействию человека и дикой природы в Африке Карел Ферхоф.
Здесь же – больше десятка сотрудников и волонтеров реабилитационного центра — улыбчивых местных молодых девушек и парней в фирменных зеленых формах. У каждого из них – своя история, как вопреки местному равнодушному к природе менталитету они стали защищать животных.
Сотрудница центра реабилитации Анетт во время кормления осиротевших зебрят
Махмуд и страусята, которых спасли от участи стать обедом китайских рабочих
Денни и купание слонят. Дикие слонята иногда отбиваются от стада или застревают в глиняных лужах, которые раскапывают взрослые слоны. Центр реабилитации спасает малышей, растит их и готовит к выпуску в дикую природу
И вот настал торжественный момент: дверь открывается, и Симба выходит наружу.
Он ступает осторожно и неуверенно: уже успел познакомиться с проволочным электропастухом, и теперь ему страшновато далеко уходить от привычного дома. Из-за внутреннего забора Симбу зовет Карен, лев радостно бежит к нему и трётся о решетку, словно домашний кот. Карен чешет жесткую гриву и разговаривает со своим подопечным спокойным ласковым голосом, а хищник ложится за землю и затихает. Симба безошибочно узнает голоса людей, подаривших ему второе рождение — Карена и Юлии.
Симба впервые выходит в свой вольер в Танзании
Первые шаги Симбы на свободе
Симба и Карен Даллакян
Пока Симба разгуливает по африканской земле, Еве везёт немного меньше: правительство Танзании еще не разрешает выпустить её из внутреннего помещения. В отличие от Симбы, ласкового льва-калеки с кое-как сросшимися переломанными лапами, Ева агрессивна к людям, полностью здорова и, как и полагается леопарду, отлично лазает по деревьям.
Хотя вольер Евы оснащен еще более жесткой системой безопасности — стены выше, с дополнительным наклонным модулем, а электропастух проведён не только понизу, но и поверху – танзанийцы испытывают перед ней почти мистический страх. Почему-то они верят, что к Еве может забраться некий местный леопард, хотя никаких леопардов в этих густонаселённых окрестностях давным-давно не замечали.
А вольер у Евы потрясающий, хоть и поменьше того, что у Симбы — «всего» 2500 м². Если льву важно пространство, чтобы бегать, то леопарду нужны хорошие деревья, чтобы лазать.
Карен Даллакян, ветеринар, «опекун» Евы и Симбы, рассказал:
«Когда мы искали подходящее место для вольера, я дал ребятам инструкцию найти мне толстое дерево с горизонтальными ветками. Леопарды в природе выбирают такие деревья, чтобы затаскивать на них добычу и отдыхать. И вот, мне в Челябинск присылали фотографии участков с разными деревьями, пока я не выбрал нужное».
Дерево выбрали отличное — огромное, раскидистое, с толстенными ветками — и построили вольер вокруг него. А вокруг соседнего соорудили целую платформу для лазания с площадкой и балками под разным углом. Но насладиться всем этим богатством Еве до сих пор не удалось.
Недавно власти выдвинули новое требование: вольер сверху тоже должен быть затянут сеткой. Однако бюджета на это нет, поэтому реабилитационный центр пока построил маленький закрытый вольер 16 м². Туда недавно выпустили Еву, и теперь она тоже греется на африканском солнце.
Утешает то, что даже внутреннее помещение в Ева-хаусе больше той клетушки, в которой леопарду приходилось ютиться в Челябинске. Внутри тоже есть платформа для лазания и несколько игрушек.
Посетителей Ева не любит, забивается в угол, рычит и скалится. Карен специально не приручал её, чтобы она не доверяла людям и не угодила в цирк или зверинец — а ведь были желающие купить леопардёнка именно для этого. Заходить в клетку к Еве, чтобы покормить или убраться может только Карен и его сын Давид — а теперь и ещё одна невероятная девушка, которую Карен готовит в свои преемницы.
Юлия Агаева и волонтер Мира Харикумар с увесистой связкой ключей от домиков и вольеров
Мира Харикумар сильно выделяется среди волонтеров — миниатюрная хрупкая девушка-индианка с огромными глазами и длинными волосами. Она — единственная, у кого есть высшее образование, и не какое-нибудь, а в сфере менеджмента дикой природы The College of African Wildlife Management, MWEKA.
Её основная задача в центре — адаптация детёнышей бабуинов, фактически она заменяет им мать. Но после знакомства с Кареном и его кошками Мира влюбилась в Симбу и Еву. Львы и леопарды чрезвычайно трудны в содержании и опасны, ведь это сверххищники, и не каждому человеку уход за ними под силу. Карен сперва сомневался, что маленькая девушка справится с ними.
Карен Даллакян:
«Но однажды я увидел, как Симба через решетку игриво прикусил Мире руку, сильно прикусил. Почти любой бы тут запаниковал и начать дергаться. А Мира продолжила спокойно разговаривать со львом, дождалась, пока он ослабит хватку и спокойно вынула руку из пасти. В этот момент я понял, что в ответственной ситуации Мира не станет паниковать, и ей можно доверить уход за хищниками».
Мира не только ответственный и спокойный человек, но и настоящий фанат своего дела. Она сознательно решила связать жизнь с охраной дикой природы, получила профильное образование и мечтает двигаться дальше. Перед остальными волонтёрами у нее есть ещё одно неоспоримое преимущество — отличный уровень английского. Когда Карен уедет домой, ответственность за Симбу и Еву почти полностью ляжет на неё, но Мира только рада этому.
Мира наводит порядок во внутреннем помещении Симбы, пока лев гуляет в вольере
Мира, волонтер реабилитационного центра:
«Я провожу так много времени со своими животными, что мой парень-немец ревнует и жалуется, ведь ему достается меньше внимания. Но, конечно же, он меня понимает и принимает мое увлечение».
Здесь хотелось бы написать «и жили они долго и счастливо», но, к сожалению, история ещё не окончена. РМК, главный текущий спонсор проекта, оплатила строительство двух вольеров, благоустройство территории для животных и спецборт для транспортировки Симбы и Евы в Танзанию. Также РМК оплатила содержание льва и леопарда в Танзании на один год. На какие средства содержать Симбу и Еву по истечении этого срока, пока непонятно — а стоит это 45 000 долларов в год.
Сейчас команда проекта собирается подавать на гранты, но и здесь могут возникнуть сложности. Дело в том, что содержание двух невыпускных кошек с точки зрения охраны природы не несёт никакой ценности.
Симба и Ева — жертвы неконтролируемого разведения в неволе, и не имеют отношения к диким африканским хищникам. По документам Ева не африканский леопард, а гибрид переднеазиатского и дальневосточного подвидов.
Происхождение Симбы пока неизвестно — может оказаться, что он тоже потомок не африканского, а азиатского подвида льва. Это ещё предстоит выяснить. В любом случае, условия для диких кошек в Танзании гораздо лучше тех, что могли им обеспечить в России.
У Симбы и Евы важная миссия — они амбассадоры, которые призваны привлечь внимание к проблемам браконьерства, нелегального разведения, эксплуатации и торговли дикими животными.
Напомним, что Симбу впервые обнаружили в качестве живого реквизита у уличного фотографа. Таких фотографов, предлагающих сделать «милое фото» со львенком, совёнком, змеей, обезьянкой и другими животными до сих пор очень много, особенно в курортных городах России. Пройдите по набережной какой-нибудь Анапы, и вы легко насчитаете с десяток. Даже на улицах Москвы до сих пор процветает жестокий бизнес фотографий с совами, зачастую браконьерского происхождения. Власти закрывают на это глаза, а полиция не реагирует.
Фонд Карена Даллакяна «Спаси Меня» и фонд Юлии Агаевой «Друзья Моего Сердца» вместе с другими активистами без устали борются за права диких животных. А мы надеемся, что освещение масштабного проекта по спасению двух крупных кошек в России и создание им достойных условий в Танзании должны обратить внимание властей на проблемы нелегального трафика диких животных – и помочь найти финансирование на дальнейшее содержание наших героев.
Симба и Ева — одни из немногих, кого удалось спасти. Быть может, теперь удастся выручить кого-то ещё?
С предысторией льва Симбы и леопарда Евы можно ознакомиться здесь: