В детстве все мы очень эмоциональны. Через эмоции мы постигаем мир. Но, в процессе воспитания, мы постепенно разучиваемся этому ценному навыку. «Не ной! И ничего это не больно, подумаешь упал. Хватит мне тут истерить»- много таких фраз, обесценивающих наши чувства мы слышим от наших родителей. И именно тогда мы понимаем, что испытывать эмоции-это плохо, испытывать эмоции-это показывать свою слабость.  Мальчики не плачут, а девочки всегда должны быть воспитанными и прилежными.

И мы начинаем прятать свои эмоции так далеко, что даже сами перестаём  что-то чувствовать. Но важно понимать, что жизнь без эмоций это «маленькая смерть». Без эмоций жизнь становится серой и пресной. Депрессия тем и страшна, что человек ничего не чувствует.

Частый запрос на психотерапию «Все хорошо у меня, а мне плохо». Почему так бывает? Потому что человек разучился чувствовать. Мы хотим испытывать только позитивные чувства-любовь , радость, счастье. Но с ними вместе приходят и боль, страдание, а ещё и стыд, гнев и вина. Научившись себя сдерживать, человек как-будто замораживает себя, он «выключает» жизнь.

Размещаю для вас лекцию Альфреда Лэнгле--австрийским профессором, психотерапевтом, одним из создателей Экзистенциально-аналитической теории. Он очень хорошо и просто объясняет теорию эмоций.

Вся наша жизнь сопровождается эмоциями - мы удивляемся, радуемся, тревожимся, грустим. Кто-то привык проявлять свои эмоции, кто-то склонен держать их под контролем, но главное что мы способны их переживать. Невозможно почувствовать настоящую радость без ощущения радости, осознать потерю близкого человека без боли утраты. Через свои эмоции мы проживаем жизнь и если с ними что-то не так мы теряем способность быть в этом мире по-настоящему.

Что же такое эмоции и почему они так важны для человека?

Альфрид Лэнгле:  Эмоции – это чувства, внутренние движения, в которых мы переживаем поток нашей жизни. Чувства дают нам понять, каковы на самом деле наши отношения с жизнью, они связывают нас с бытием. Переживая красивый закат или вкусный обед, мы чувствуем приятные эмоции, показывающие, что мы находимся в хороших отношениях с жизнью. Напротив, страдая от утраты или от болезни, у нас возникают негативные эмоции или аффекты, свидетельствующие, что мы в плохих отношениях со своим бытием.

А в чем заключается разница между эмоциями и аффектами?

Альфрид Лэнгле:  Терминология не является общепринятой в психологии. В экзистенциальном анализе мы разводим их следующим образом, аффект вызван конкретным опытом, конкретным переживанием, а эмоции приходят изнутри. Например, гнев или агрессия, возникают из-за какого-то внешнего стимула, так захватывающий фильм вызывает аффекты, а мое внутреннее спокойствие – это эмоция, которая приходит из моей собственной души, как радость или любовь. В то же время, эротические чувства являются аффектами, и хорошо, когда аффекты и эмоции встречаются, когда мы любим кого-то и одновременно испытываем эротические чувства к этому человеку.

Являются ли аффекты и эмоции врожденными?

Альфрид Лэнгле: Сама способность испытывать аффекты или эмоции является врожденной, это как способность говорить. Но мы учимся говорить только в рамках определенной культуры, точно также мы учимся эмоциям в той среде, в которой живем, и наши приобретенные навыки накладываются на эту врожденную способность.

Возможно ли контролировать свои эмоции?

Альфрид Лэнгле:  Да, конечно. Но нам нужно дифференцированно к этому подходить, так как под контролем находится далеко не все.

Мы не можем контролировать саму эмоцию, когда она уже возникла и заранее предугадать ее характер. Но мы можем контролировать то, как мы с ней обходимся, по крайне мере, этому можно научиться.

Ребенок не владеет этой способностью, но в процессе развития он приобретает необходимые навыки обхождения с эмоциями. Но, все же, мы не можем контролировать какое именно чувство, возникнет в той или иной ситуации. И в некоторых случаях эмоции могут быть очень беспокоящими. Например, я иду на вечеринку и ожидаю каких-то приятных эмоций, но вместо этого, сижу там и чувствую себя одиноким, неполноценным, непривлекательным. Я не могу по собственному желанию изменить вектор своих эмоций, они свободны и возникают сами по себе. Но в моих силах контролировать, как я с ними обхожусь, я могу либо не обращать на них внимание, либо позволять им происходить.

Эмоции – это наши друзья или враги?

Альфрид Лэнгле: Эмоции, как наши глаза. Глаза – это наши друзья или враги? Иногда глазам приходится видеть вещи, которые нам не нравятся. И в таких случаях мы можем сказать, что они – наши враги.

В другой раз наши глаза видят приятные вещи и тогда они являются нашими друзьями. Но в действительности глаза и не друзья и не враги, они нейтральны. Так и наши эмоции имеют нейтральный характер. Эмоции – это форма восприятия. А способность воспринимать необходима нам также, как способность видеть. И нам хуже живется без глаз или без эмоций.

Что происходит с человеком, когда он блокирует свои эмоции?

Альфрид Лэнгле:  Этот человек чувствует себя отделенным от жизни. Такая жизнь утрачивает глубину и перестает быть наполненной.

Хотя в утрате эмоций есть и свое преимущество, без них человек меньше страдает. То, что причиняет боль перестает беспокоить, человек уже этого не чувствует. И это является главной причиной, по которой люди утрачивают свои эмоции. Они защищаются от переживаний, которые ранят их настолько сильно, что это становится невыносимым. И поэтому, они автоматически исцеляют себя, блокируя собственные эмоции.

Альфрид Лэнгле:  Иногда это выглядит именно так, но во многих случаях, люди, отказавшись от своих эмоций, могут быть вполне социально успешными. Но с их внутренней жизнью все обстоит иначе, они больше не могут полноценно быть в отношениях с собой и с другими. Они становятся холодными, а для партнера это выглядит так, как будто человек эмоционально умер.

Это типичная ситуация, при которой возникают психосоматические расстройства, потому что человек утрачивает чувствительность к собственному психологическому и соматическому состоянию. В некоторых случаях это приводит к перегрузке, слишком большому стрессу, который и вызывает подобные симптомы.

В чем заключается разница между эмоциями и чувствами?

Альфрид Лэнгле: Мы используем слово чувства, как более общий термин, который включает в себя эмоции и аффекты.

Альфрид Лэнгле: С позиции экзистенциальной психологии, нормальная эмоциональная жизнь – это такая жизнь, которая соответствует мне. При этом у человека есть ощущение собственной свободы, по отношению к своим эмоциям и он чувствует, что они адекватны его реальному состоянию.

В противоположном случае, мы говорим о болезненности эмоциональных проявлений. Например, когда человек находится в кругу друзей и все вокруг смеются, но ему грустно, так как происходящее напоминает ему какой-то неприятный эпизод из детства. В этой ситуации человек не открыт реальности и не может пережить то, что в действительности происходит вокруг, он фиксируется на своих эмоциях. При здоровой же эмоциональной жизни человек позволяет эмоциям свободно течь в соответствии с реальностью.

Как, на ваш взгляд, эмоции связаны с интуицией?

Альфрид Лэнгле: Интуиция – это тоже своего рода эмоция, благодаря которой в сознании возникают некоторые содержания. В настоящее время интуицию часто называют эмоциональным интеллектом.

Можно ли полагаться на эмоции при принятии своих решений? И какую роль в этом занимает интуиция?

Альфрид Лэнгле:  Все зависит от того, как человек хочет жить.

Если он хочет проживать полноценную жизнь, то очень важно доверять своим эмоциям при принятии решений. Если человек предпочитает жить как робот, для того, чтобы функционировать, то эмоции будут ему только мешать.

С экзистенциальной точки зрения, правильнее полагаться на эмоции, принимая решения, потому что мы рассматриваем их, как одну из способностей восприятия.

У нас есть не только пять чувств и интеллект для восприятия каких-то содержаний, мы также располагаем эмоциями для переживания действительности. Точно так же, как через глаза мы чувствуем электромагнитные волны, через эмоции мы обнаруживаем качество реальности.

Например, взаимоотношения могут быть теплыми или холодными, и эти качества отражаются в эмоциях. Включение эмоций расширяет наши возможности, мы больше узнаем о реальности благодаря нашим чувствам, в отличие от ситуации, в которой мы опираемся только на мышление.

Поэтому ориентироваться на эмоции при принятии решений просто жизненно необходимо. Более того, деятельность, которая является результатом таких решений приносит больше удовлетворения.

Что касается интуиции, то это особого рода чувство, которое дает информацию о чем-то, чего еще нет. Это восприятие чего-то не существующего, но возможного, это предвосхищение реальности и эмоциональный взгляд на развитие ситуации, которая наиболее вероятна. Поэтому, если мы учитываем нашу интуицию при принятии решений, они становятся более адекватными реальности.

Я знаю многих умных и влиятельных людей, которые занимаются экономикой, это и финансовые аналитики, и директора банков, и брокеры. Они признаются, что часто опираются на свою интуицию при принятии решений, и примерно в 4 из 5 случаев она их не подводит. Когда же решение принимается на основании рациональных выводов - в 3 из 5 случаев оно оказывается неверным.

Обычно эмоции сопровождаются мимикой и жестами. Почему же нам бывает трудно понять другого человека?

Альфрид Лэнгле:  Иногда может быть трудно понять других людей, но во многих случаях это совсем не сложно. Мы понимаем когда человек жестами говорит нам «да» или «нет». Если человек машет рукой, то другой понимает, что его зовут подойти ближе. Эти простые жесты являются общими практически для всех. Но в некоторых странах они очень специфичны и могут вызывать непонимание у людей из других культур. Например, в Персии, когда хозяин жестом предлагает гостям съесть еще что-нибудь и европейский гость это легко принимает, то тем самым он обижает хозяина. Гость должен отказаться три раза, иначе у хозяина возникает чувство, что гость использует его. Он начинает думать, что к нему пришли не столько для того, чтобы пообщаться, а сколько для того, чтобы поесть. Точно также, когда я протягиваю русской женщине руку для рукопожатия, этот жест ей кажется странным. В тоже время, если я не протягиваю руку, то как австриец чувствую, что веду себя невежливо.

Почему важно понимать состояние другого человека?

Альфрид Лэнгле: Когда я понимаю состояние другого, его грусть или радость, то это позволяет мне быть ближе к нему. И если другой человек чувствует тепло от того, что его понимают, то это очень ему помогает, поддерживает его, дает ему силы и углубляет взаимоотношения. Без понимания эмоционального состояния другого взаимоотношения становятся затрудненными, слабыми и запутанными.

Могут ли эмоции быть опасными для здоровья?

Альфрид Лэнгле: Я бы не согласился с тем, что эмоции могут быть опасными для здоровья. Но способы, которыми мы обходимся с нашими эмоциями, могут быть опасными, как например, непринятие человеком своих эмоций.

Я уже говорил, сама по себе эмоция – это всего лишь форма восприятия, а восприятие в свою очередь, является связью с реальностью. Как может восприятие быть опасным, если оно соответствует реальности?

Напротив, если мы не способны воспринимать реальность, это гораздо хуже, потому что мир воздействует на нас вне зависимости от того воспринимаем мы его или нет.

Поэтому, я бы сказал, что эмоции никогда не угрожают нашему здоровью и только неправильное обхождение с ними может быть опасным, что, к сожалению, происходит довольно часто. В результате у нас может возникнуть депрессия или тревога, которая является свидетельством того, что мы находимся в плохих отношениях с реальностью. Так называемые, патологические чувства в действительности являются сигналами о том, что что-то в нашей жизни находится под угрозой, что нам не следует продолжать жить также, как мы жили до этого.

Альфрид Лэнгле: Да, мы действительно можем оказаться в ситуации, когда утрачиваем контроль над нашими эмоциями или аффектами.

В эволюционном смысле это имеет позитивное значение, потому что часто эмоции оказываются более спасительными для нашей жизни, чем мышление и контролируемое поведение.

Во всех ситуациях, когда мы сталкиваемся со слишком мощным стрессом, мы очень медленно приходим к результату, если опираемся только на рациональные выводы.

Необходимо провести слишком большую работу по обработке информации, чтобы прийти к представлению о том, какое поведение будет в данной ситуации адекватным. Во всех подобных случаях срабатывает защитная система нашей психики и у нас возникают защитные реакции.

Тогда, источником нашего поведения в этих ситуациях являются эмоции или аффекты, которые мы не контролируем.

Или другой пример, я встречаю давнего знакомого на улице и в этой ситуации мне не хочется контролировать свои чувства, я хочу испытывать радость и воодушевление. Если бы все свое поведение мы могли бы контролировать, то наша жизнь была бы стерильной и бесплодной.

Но конечно, умение жить, состоит и в том, чтобы грамотно обходиться с эмоциями. Необходимо научиться тому, чтобы у человека всегда было маленькое пространство согласиться или не согласиться с теми чувствами, которые он испытывает, так чтобы жить в соответствии с ними.

Например, когда я вижу своего друга на улице, я ощущаю чувство радости и даю свое внутренне согласие на то, что происходит. Я говорю: «О, это очень сильное чувство, я удивлен, но готов с удовольствием пережить его, я даю этому чувству право быть».

Но в других ситуациях, когда меня переполняют какие-то агрессивные реакции, я также могу использовать эту крохотную возможность принять решение относительно моих чувств и спросить себя - согласен ли я с этой агрессией или нет. Мастерство состоит в том, чтобы прожить эмоцию с внутренним согласием, или, в тех случаях, когда внутреннего согласия нет - удержать ее.

А как, на ваш взгляд, переживание ценностей связано с эмоциональной жизнью человека?

Альфрид Лэнгле: Мы принимаем ценности как раз посредством своих эмоций. В экзистенциальном подходе ценности рассматриваются, как то, что вызывает у человека положительные эмоции. То, что вызывает негативные чувства не является ценностью.

Но почему переживание ценностей связано с эмоциями? Потому что ценности – это то, чем питается жизнь, а эмоция представляет собой восприятие качества той или иной вещи, идеи, реальности. Таким образом, эмоция говорит мне обладает ли необходимым качеством тот или иной объект, чтобы служить питанием для моей жизни.

Завершая наше интервью, мне бы хотелось дать короткое определение эмоций. С экзистенциальной точки зрения, эмоции – это органы восприятия того, что является важным для человеческого бытия.

В повседневной жизни люди нередко оперируют терминами «истерия», «истеричка». Между тем, для науки истерия – достаточно сложный термин, под которым понимается ряд психических расстройств.

Главный источник истерии – сильная боль, порождающая внутреннюю пустоту. Об этом рассказал на лекции в Москве известный психотерапевт, профессор НИУ ВШЭ Альфрид Лэнгле.

Пустое торнадо

«Не закатывай истерику!», «Не будь истеричным!», – подобные фразы обесценивают человека, поскольку никто не хочет быть истеричным.

Понятие «истерия» необходимо использовать с осторожностью, отметил в ходе лекции «Боль утраченного Я. Истерия – причины, понимание и экзистенциальный подход» психотерапевт, автор книг, профессор НИУ ВШЭ Альфрид Лэнгле.

В настоящее время термин истерия считается устаревшим. В современной науке он распадается на ряд более конкретных диагнозов как, например, истерическое расстройство личности или диссоциативное расстройство.

Однако, как отметил Лэнгле, использование понятия «истерия», тем не менее, оправдано, поскольку оно охватывает общий образ соответствующего опыта.

Как распознать истеричного человека?

Возможные признаки – громкий голос, яркая одежда, вызывающий макияж, зацикленность на моде. Это могут быть любые внешние атрибуты, которые способны привлечь внимание окружающих.

Также истерик склонен говорить общими фразами и суждениями, которые заменяют для него переживания, например: «Французская мода – самая лучшая мода в мире».

Истеричный человек может быть похожим на вихрь или торнадо, он сверхактивен, способен неустанно развлекаться и развлекать, но такое поведение не соответствует его внутреннему состоянию, рассказал ученый.

Внутри истерик совсем не такой каким кажется или старается казаться. Он ощущает внутреннюю пустоту и боится быть разоблаченным в своем истинном состоянии между «быть» и «казаться».

«Взгляни на меня, но не смотри!»

Поведение истерика сложно уловить, он как рыба, которая выскальзывает из рук. И этому есть причина «Истерический человек в своем становлении переживал мало встреч. Его слишком мало видели. Его ранили, обижали. И он закрылся. И поэтому он остается для себя незнакомым»,

Истерик интуитивно хватается за других, но склонен манипулировать и взаимодействует через манипуляции, и это отталкивает окружающих, которые чувствуют себя использованными.

По-настоящему приблизиться к другому человеку истерику сложно, он испытывает страх перед настоящей близостью. Поэтому его посыл окружающим: «Взгляни на меня, но не смотри!».

«Если сказать истерическому человеку «Я люблю тебя!», глядя ему в глаза, он окажется беспомощным».

Часто истерик находится вне отношений, поскольку жаждет свободы.

Это не свобода для чего-то, которую осознанно может выбирать человек, а именно свобода «от», стремление избежать любых привязанностей и ограничений.

Парадокс, но при этом истерик остро нуждается в другом человеке, чтобы найти себя.

Наедине с самим собой он чувствует себя потерянным, он не знает, кто он есть на самом деле. Ему нужна публика. В лице такой публики могут выступать члены семьи. «Публика» должна смотреть и аплодировать, но при этом находиться на дистанции – ни в коем случае не подниматься на сцену, где действует истерик. Подобное поведение может быть невыносимым, но он не умеет иначе.

Граница между нормой и патологией

Потенциально любой человек может обнаружить в своем поведении истерические признаки во взаимодействии с другими людьми.

«Мы сейчас вообще живем в несколько истеричном времени, оно диктуется обществом», – заметил Лэнгле. Но где граница между нормой и патологией?

«Многие люди являются экстравертами. Но если это начинает доминировать, если человек только экстраверт, он становится истеричным».

То же самое со спонтанностью и быстротой, если она переходят в чрезмерную импульсивность и нетерпеливость. «Есть целый ряд черт, которые присущи каждому из нас, и мы их ценим, но если они проживаются односторонне, если они преувеличены, тогда это уже движение в сторону истерии».

Когда истерия приобретает характер невроза, она может привести к ряду серьезных симптомов, в том числе проявляющихся на психосоматическом уровне. Истерия может имитировать практически все заболевания.

«Здесь душа проявляет невероятную силу: это и сенсорные расстройства, моторные расстройства, паралич, различные внутренние болезни, конечно же, эмоциональная лабильность».

Среди других признаков невроза – бросание в крайности, например, человек проявляет безразличие, но в следующую минуту вдруг становится слишком приветливым.

Для истерика также характерна постановка вопросов следующим образом: «Ты меня любишь или ненавидишь? Ты за меня или против меня?».

Кроме всего прочего при истерическом неврозе наблюдается диссоциативное мышление.

Например, пациент может рассказывать о бабушке, которая была «невероятной», но через пару встреч с терапевтом выясняется, что она была психически очень больна, и от нее страдала вся семья.

Отщепление негативного в данном случае необходимо истерику, чтобы произвести хорошее впечатление.

Он должен быть принят всерьез

Внутри истеричного человека – пустота. Но это не просто пустота, а анестезирующая оболочка, под покровами которой скрывается боль.

Эта боль возникает на фоне трех сфер опыта.

Во-первых, через переживание стеснения или давления. Например, жизнь в деревушке, где все друг друга знают, тюрьма, опыт аутсайдерства и т.п. могут порождать чувство невозможности развития и отсюда ощущение задавленности. «Или человеку может быть тесно под давлением его же собственных амбиций, которые не дают ему возможность быть таким, какой он есть на самом деле».

Другая сфера негативного опыта, ведущая к боли – нарушение личных границ человека через соблазнение, насилие, что может происходить в рамках сексуального злоупотребления.

И третья причина боли – опыт большого одиночества. Например, ребенок в детстве оказался покинутым родителями или ему не уделяли достаточно внимания.

Страдания истерика – большой вызов для окружающих.

Тем не менее, как отметил Альфрид Лэнгле, боль при истерии должна быть услышанной, она ищет избавления. Это, прежде всего, задача психотерапии. Близким истеричного человека необходимо много терпения. Чтобы помочь истерику, нужно самому быть прочным и стабильным, уметь договариваться о структуре, удерживаться у темы.

Размещаю последнюю часть статьи А. Лэнгле. Основные понятия , которые есть в статье можно упрощенно читать так:

"Экзистенция"- , наше бытие в мире, существование, сама жизнь.

"Person"- это нечто интимное, внутреннее в человеке, это то что принадлежит лично ему. Это глубинная основа ценности внутреннего Я, наше достоинство.

Начало статьи ЧАСТЬ 1, ЧАСТЬ 2

Рассмотрим теперь по отдельности эти четыре фундаментальных условия исполненной экзистенции.

8. Первое фундаментальное условие экзистенции: мочь быть

Первое условие возникает на основании простого факта, что я пришел в этот мир, родился.

Теперь я здесь – что дальше? Могу ли я осилить бытие-в-мире, справиться с ним? Понимаю ли его?

Я здесь: “Я не знаю, откуда, не знаю, куда, и меня удивляет, чего я так радуюсь”, – так звучит немецкий стишок XII века.

Я есть здесь, я существую, – да как же это возможно?

Насколько глубокие возникают вопросы, когда я обращаюсь к этому, казалось бы, “само собой разумеющемуся” факту!

Стоит только заняться им всерьез, как я начинаю чувствовать, что едва ли в состоянии его осмыслить.

Мое бытие предстает передо мной, подобно острову в океане незнания, вплетенное в системы взаимосвязей, которые меня превосходят. Самая разумная и традиционная установка по отношению к непостижимому – удивление.

Собственно говоря, я могу только удивляться тому, что я вообще есть.

Однако я действительно есть.

И это ставит меня перед фундаментальным вопросом экзистенции: Я есть – но могу ли я быть? Могу ли я вообще занять место в мире – при тех условиях, в которые он меня ставит, и возможностях, которые у меня есть?

Для этого мне необходимы три вещи: пространство, опора и защита.

Достаточно ли у меня пространства, чтобы быть здесь?

Что дает моей жизни опору?

Есть ли у меня защита, принимают ли меня, есть ли у меня родина, дом?

Если у меня этого нет, то возникают беспокойство, неуверенность, страх.

Если есть, то я доверяю миру, а также себе, и, вероятно, Богу.

Сумма подобных опытов доверия составляет фундаментальное доверие – доверие по отношению к тому, что я ощущаю в своей жизни как последнюю опору.

Фундаментальное доверие представляет собою глубинную структуру первого базового условия экзистенции. Его детальное рассмотрение ставит нас перед следующими вопросами: если рухнет все, чему я доверяю – партнерские отношения, работа, здоровье... – какая опора у меня еще останется?

Останется ли у меня еще что-то – “последнее” доверие, “фундаментальное доверие”, которое сопровождало бы меня до самой смерти, – или больше не будет уже ничего, и я окажусь, словно падающим в пустоту?

На что опирается, в конечном итоге, мое доверие:

– на меня самого?

– на других людей?

– на нечто большее, что лежит в основе всего?

Ощущение того, что нас поддерживает нечто всеобъемлющее, мы можем

назвать “о с н о в о й  б ы т и я”.

В его психологическом переживании это – чувство, согласно которому, что бы ни произошло, мое бытие в любом случае находится в хороших руках.

Уверенное чувство, что есть что-то, на что я могу положиться, даже если умру.

При этом не играет роли, идет ли речь о бытии или, например, о пустоте (либо после смерти есть продолжение, либо нет ничего, – если это воспринимается как “основа бытия” и человек чувствует себя в нем хорошо устроенным, то это является решающим).

И на это последнее бытие я даю свое согласие.

Согласие– вторая составляющая фундаментального доверия.

Мы приняли бытие как целое, ибо испытываем свою принадлежность к нему и, в конечном итоге, чувствуем себя в нем в хороших руках.

Это и есть тот самый онтологический фундаментальный опыт, который дает опору, опыт, что есть нечто большее, чем ты сам, – мир, порядок, космос, пустота, Бог.

Основа бытия сообщает чувство: “Если то, что внушает мне страх, будет продолжаться, я могу это принять, даже если от этого умру, потому что, в конечном итоге, чувствую согласие”.

Опыт переживания основы бытия ведет к позиции спокойствия и служит предпосылкой для развития фундаментального доверия.

Этот глубочайший и последний опыт позволяет мне сказать “Да” бытию-в-мире и его условиям – внутренне согласиться с тем, что есть.

Я могу принять это как данное, а то, что является тяжелым, в конечном итоге, могу выдержать.

Основа бытия подобна почве, в которую уходят корни дерева (этот образ восходит к Хайдеггеру {1979}).

Мы не можем объять основу бытия – мы можем только вновь и вновь соотноситься с ней, припадать к ней, и, подобно корням дерева, вбирать из ее глубины питательные вещества, чтобы нести их наверх, в “просвет бытия”.

Основа бытия – психически постижимый феномен, к которому можно приблизиться посредством переживания, философской рефлексии или теологически-религиозного описания. Этот феномен играет важную роль в переживании веры.

9. Второе фундаментальное условие экзистенции: нравится жить

Если у человека в мире есть пространство, тогда в нем протекает жизнь.

Однако недостаточно просто быть здесь, нужно, чтобы бытие было хорошим.

Мое бытие – нечто большее, чем факт. Оно происходит не механически. Бытию присуще патическое (от греч. pathos) измерение: оно пронизано моими переживаниями, выстрадано мною.

Быть живым означает – плакать и смеяться, ощущать радость и горе, проходить через приятное и неприятное, испытывать везение и неудачи, сталкиваться с ценным и с тем, что не имеет никакой ценности.

Насколько сильной может быть наша радость, настолько же глубоким – страдание.

Амплитуда эмоциональности в одинаковой степени распространяется в обоих направлениях, и не существует какой-либо предварительной “договоренности”, согласны ли мы с тем, что жизнь такова, и с теми страданиями, которые выпадают на нашу долю.

Таким образом, бытие ставит нас перед фундаментальным вопросом жизни: Я живу, но нравится ли мне жить? Хорошо ли это – быть здесь?

Не только нагрузки и страдания отнимают у нас радость существования. Нередко из-за рутины будней, невнимательного отношения к тому, как ты живешь, все вдруг становится скудным и пресным.

Для того чтобы нам нравилось жить, вновь нужны три вещи: близость, время и отношения.

Могу ли я устанавливать и поддерживать близость со всем, что меня окружает, – вещами, растениями, животными, людьми?

Могу ли позволить другому человеку эмоционально приблизиться ко мне?

Чему я уделяю время?

Выделять время для кого-либо или чего-либо означает отдавать этому часть своей жизни.

Есть ли у меня отношения, на которые я не жалею времени и, находясь в которых, чувствую близость?

Если у меня отсутствуют близость, время и отношения, то возникает тоска, затем холодность, наконец, депрессия.

Если же все это есть, я ощущаю движение вместе с миром и с самим собой, ощущаю глубину жизни.

Опыт такого рода образует фундаментальную ценность моего бытия в мире, глубочайшее чувство ценности жизни.

Это фоновое чувство фундаментальной ценности качественно окрашивает все эмоции и аффекты и представляет собой основу для любого переживания ценности.

Давайте же обратимся к нашей собственной жизни и рассмотрим глубинную структуру второго базового условия экзистенции.

Я сделан не из камня, а из плоти и крови, и поэтому могу чувствовать – то есть я переживаю свое бытие с болью и страданием, радостью и удовольствием.

Благодаря тому, что я открываюсь, обращаюсь к тому, что есть в моем мире, и позволяю себя эмоционально затронуть, моя жизнь становится особенно интенсивной, плотной.

В этой затронутости, я, конечно, сталкиваюсь и с тем, что наполнено печалью, неприятно и даже мучительно.

В глубине этого обращения речь идет о последней и самой глубокой затронутости жизнью – затронутости жизнью в целом.

Если я чувствую, как мое сердце бьется, и как, вероятно, оно иногда горит от боли, если я вижу, что я есть, и если взгляну на свою жизнь и “дотронусь” до нее, то окажусь перед фундаментальным вопросом:

Как я, глубоко лично, отношусь к тому, что я есть, что я живу?

Как ощущается эта моя жизнь в 30, 40, 60, 70 лет – со всем тем, что было до этого, и с тем, что ждет впереди, со всеми обидами, страданиями, болью, радостью, удовольствием?

Речь идет о том, чтобы внутренне открыться для глубоко личного отношения к собственной жизни и открыто и непредвзято встретить то, что при этом возникает.

Единственное, что мы делаем в такую минуту, – “вслушиваемся” и пытаемся “вчувствоваться” в себя.

Важно услышать, какой ответ приходит из собственной глубины, когда в тишине и покое спрашиваешь себя:

– Я есть – однако, как я переживаю то, что я есть?

– Что это такое для меня – жить?

В этих вопросах слышится также:

– Какою была моя жизнь? Что она приносила мне?

Внутренний опыт, который мы при этом получаем, призывает нас принять решение:

хочу ли я пойти на риск и вкусить этой жизни?

Хочу ли я позволить ей идти своим чередом или намерен ее “ухватить”, полностью “развернуться” к ней, дать ей себя захватить, пролюбить ее и прострадать?

Обязательно, словно бы я “на ней женат”, непременно.

Решаюсь ли на то, чтобы прожить ее?

И могу ли я сказать: “Да, это хорошо, что я есть. Хорошо для меня и хорошо для других”?

То, что возникает при этом в глубине интуиции, – предположение наличия ценности, которую жизнь имеет как таковая.

Подобно тому, как глубина бытия привела нас к основе бытия, здесь мы приходим к ф у н д а ментальной ценности, основополагающей ценности, которая находит отражение в каждом опыте, так или иначе связанном с переживанием ценности.

И снова мы узнаем нечто, что нас превосходит.

Мы узнаем, что ценность жизни не от нас зависит и не нами сотворена, а приходит к нам.

Мы обнаруживаем ее, быть может, с удивлением или оказавшись болезненно затронутыми, или же со смирением и благодарностью.

Один из участников группы самопознания рассказал о том, как переживание фундаментальной ценности жизни может заложить очень глубокое отношение к ней, представляющее собой, как можно думать, уже своего рода разновидность веры:

– Эта тема потрясла меня. И я узнал, что могу выдержать это потрясение. Оно огромно, но жизнь еще больше.

Это открытие делает меня “покорным”, смиренным. Я узнал, что жизнь больше, чем я.

Мне трудно выдержать потрясение, а жизнь выдерживает. И мне больше не нужно ей сопротивляться. У меня появилось чувство огромного уважения по отношению к жизни, которого раньше не было.

10. Третье фундаментальное условие экзистенции: иметь право быть собой

Как бы ни был прекрасен полет чувств, однако только этого не достаточно для исполненной экзистенции.

При всей связанности с жизнью и с людьми, каждый человек ощущает себя не таким, как другие, отличным от других.

Его как Person характеризует неповторимость, которая превращает его в Я и отграничивает от всех других.

Как Person я узнаю, что предоставлен самому себе, что должен сам справляться со своим бытием, что я, по сути, один, и даже могу быть одинок.

Однако рядом находится так много другого, что также является единственным в своем роде и неповторимым, способствуя возникновению ни с чем не сравнимой красоты разнообразия, перед которой я испытываю уважение и преклонение.

Обнаружив самого себя среди этого мира, оказываешься перед фундаментальным вопросом собственного бытия как Person:

Я есть я – но имею ли я право быть собой?

Есть ли у меня право быть таким, каков я есть, и вести себя так, как я себя веду?

Это уровень самоидентификации, нахождения самости и, кроме того, уровень этики.

Для того чтобы справиться с проблемами данного уровня, необходимы три условия: уважительное внимание, признание ценности и справедливое отношение.

Кто, собственно, меня замечает, обращает на меня внимание, относится с уважением?

За что ценят меня другие?

За что я сам могу ценить себя?

Могу ли я признать ценным мое Собственное?

Могу ли отвечать за свое поведение, считать его правильным в собственных глазах?

– Если ответы на эти вопросы отрицательны, возникает одиночество, человек прячется за стеной стыда, развивается истерия.

Если ответы положительны, то я нахожу самого себя, обретаю аутентичность и самоуважение.

Сумма опытов такого рода образует мою самоценность и мое бытие как Person, глубочайшую ценность моего Я.

На глубине третьего базового условия экзистенции человек стоит перед собой как перед непостижимостью: Кто это Я? Где это Я находится?

К основе своего Я мы приближаемся, когда, оставшись наедине, вслушиваемся в себя, замечая при этом, что в нас что-то вновь и вновь “просит слова”, постоянно что-то хочет сказать, на что-то нам указывает, вызывает в нас те или иные чувства, нас же в нас самих удивляет.

“Это” говорит во мне, поднимаясь, как из источника, – и оно говорит это “мне”, имеет в виду меня.

Итак, если во мне существует такой “источник”, то возникает вопрос: Благодаря чему “это” (т.е. то, что начинает в Person “говорить”) становится Я?

Быть Person, по сути, означает: встречать себя, идти навстречу себе как тому, кому доверяешься.

“Встречать себя” – значит, быть готовым к тому, что во мне говорит “это”. Парадоксальным образом “это” воспринимается не как нечто чуждое, а как “относящееся ко мне”, как “мое”, хотя я и чувствую, что оно меня превосходит. И потому я не могу более с уверенностью сказать, что то, что говорит во мне, есть Я. “Это” приходит из гораздо большей глубины и шири, чем может охватить мое Я.

“Доверяться самому себе” означает: я как Person (динамичное, раскрывающееся, говорящее) отдан в руки себе как принимающему решения (что-то определяющему и действующему).

Во мне есть кто-то, кто отвечает за меня – Я!

Я являюсь для себя реальностью, я дан себе – и несу ответственность за эту реальность, которой сам являюсь.

Можно образно представить, что значит “доверяться самому себе”:

мы доверяемся самим себе подобно маленькому ребенку, которого несут на руках.

Я несу свое бытие на руках, и каждый несет свое. Я изначально дан самому себе таким, какой я есть, другого “меня” у меня не будет, и в течение жизни я все больше и больше знакомлюсь с собой.

Я есть некто, и этот некто призван заботиться о самом себе. Так как я сам себе дан и сам собою распоряжаюсь, я и ответственен за самого себя. И потому я обязан бережно обходиться с собой и относиться к себе всерьез.

Итак, Я можно представить как способность встречать себя. Я “стоит с раскрытыми объятиями”, встречая все то, что приходит из внешнего мира, и что возникает в его сердцевине, идет из него самого. Так я встречаю слова, которые говорит мне другой человек, и свои собственные слезы или смех, свою жизнь, свою тайну, самое изначальное в себе.

Там, где Person встречается с самой собой – там ее “зародышевый слой”, место глубочайшей интимности. Person – это проживаемое отношение. В сущности, быть Person означает постоянно быть одариваемым самим собой.

Здесь же закладывается и аутентичность Person, которая проявляется в установке открытости по отношению к себе и честной встрече Собственного, “так как это во мне есть”.

Если я даю себе возможность быть таковым и живу в соответствии с внутренним, а вовне отдаю то, за что готов отвечать, тогда я аутентичен.

Предпосылка аутентичности Person – уважение к себе, благодаря которому человек не манипулирует собой, а позволяет “этому” говорить в себе и может свободно быть перед самим собой. Если я отношусь к себе подобным образом, то проживаю бытие Person.

В противном случае меня как Person нет, я покинул самого себя, оставил в беде, и рядом со мною нет никого. И тогда человек не может оставаться один, потому что одиночество невозможно вынести, если отсутствуют внутренние отношения с самим собой. Тот, кто не может быть один, истинно одинок – он ушел от себя или себя не находит.

Терапия, с нашей точки зрения, в этом случае состоит в том, чтобы научиться этому внутреннему разговору, установить персональные отношения с самим собой, на основании которых отношения с внешним миром также могут стать персональными.

И в этом экзистенциальном измерении мы вновь обнаруживаем себя перед тайной, перед непостижимым, с которым, тем не менее, находимся в интимнейшем контакте. Кажется, ничто другое не может быть для нас более близким, чем то, что находится в самой глубине нас (а это идентичность, наше Я). И все же переживаем “это”, находящееся в глубине нас, как нечто, что хотя и течет к нам, устанавливает с нами связь и постоянно проявляется в нас, но вместе с тем неизменно ускользает от нашей власти.

В формулировке Ясперса :

“Мы свободны не благодаря самим себе. Наша свобода дарована нам, хотя мы и не знаем, откуда. Мы оказались в мире не благодаря самим себе... Поскольку не мы создавали самих себя, наша свобода также существует не благодаря нам, но нам дарована... Откуда? Очевидно, не из мира”.

11. Четвертое фундаментальное условие экзистенции: долженствовать действовать

Если я могу быть здесь, если мне нравится жизнь и я способен себя в ней найти, то для исполнения экзистенции не хватает четвертого фундаментального условия: я должен распознать, о чем в моей жизни должна идти речь. (Здесь речь идет о смысле существования)

Недостаточно просто быть здесь и найти в жизни себя.

В определенном смысле каждый человек старается раскрыть себя в чем-то, быть плодотворным, стремится выйти за пределы самого себя, себя превзойти.

Иначе дело обстояло бы так, словно он живет в доме, в который никто не приходит в гости.

Бренность бытия ставит нас перед вопросом смысла нашей экзистенции: Я есть – ради чего?

Чтобы ответить на этот вопрос, снова необходимы три вещи: поле деятельности, структурная взаимосвязь и ценность, которая должна быть воплощена в будущем.

Есть ли область активности, где я нужен, где могу быть продуктивным?

Ощущаю ли я себя принадлежащим к более крупной системе взаимосвязей, которая придает моей жизни структуру и ориентацию?

Есть ли что-то ценное, что еще должно произойти в моей жизни в будущем?

Если у меня ничего этого нет, то возникает пустота, фрустрация, даже отчаяние, появляется зависимое поведение.

Если же есть, то я способен к действию и самоотдаче. Сумма подобных опытов составляет экзистенциальный смысл жизни, ведет к ее исполнению.

Однако недостаточно просто находиться в каком-либо поле деятельности, знать, что ты включен в систему взаимосвязей и имеешь ценность, которая должна быть воплощена в будущем.

Помимо этого, необходима феноменологическая установка, позволяющая подойти к бытию экзистенциально, – установка открытости по отношению к тем запросам, которые адресует ко мне ситуация .

“Чего хочет от меня этот час, на что я должен дать ответ?”

Иначе говоря, речь идет не только о том, чего я могу ожидать от жизни, но в равной степени и о том, чего жизнь хочет от меня, что я могу и должен сделать сейчас для других людей, а также для себя.

В этой установке открытости я должен привести себя в согласование с ситуацией, проверив, хорошо ли то, что я делаю, для других людей, для меня самого, для будущего, для мира, в котором я нахожусь.

Если я с самоотдачей действую в соответствии с ситуацией, то моя экзистенция исполняется.

Виктор Франкл называл смысл “возможностью, прочитываемой между строк действительности”.

Говоря другими словами, я бы определил смысл как “самую ценную возможность ситуации”.

Таким образом, экзистенциальный смысл – это то, что здесь и сейчас, исходя из реальности фактов, является для меня возможным.

Может быть, это то, что мне необходимо сделать, или то, что хочется, – и это самая ценная и интересная из имеющихся сейчас альтернатив, в пользу которой я принимаю решение.

С каждым часом находить ее заново – чрезвычайно сложная задача, справиться с которой нам помогает наше внутреннее чутье.

Помимо экзистенциального смысла, существует онтологический – смысл целого, в котором я себя обнаруживаю. Он зависит не от меня. Вероятно, его имел в виду Создатель. Это философский и религиозный смысл, который я могу предчувствовать и только в него верить.

Таким образом, и в этом экзистенциальном измерении, связанном с будущим, мы вновь сталкиваемся с Объемлющим, с таинством, с верой.

В поисках онтологического смысла невозможно обойтись без духовного измерения – наше интуитивное чутье призывает нас к познанию чего-то бóльшего и, в конечном счете, к религиозным формулировкам и определениям.

Однажды я слышал историю (Франкл также упоминал ее в своей книге о смысле), которая прекрасно иллюстрирует значение смысла для понимания жизни .

Уместно вспомнить ее и здесь.

Это было в то время, когда в Шартре строили собор.

Путник шел по дороге и увидел сидящего на обочине мужчину, обтесывающего камни.

С удивлением он спросил того, что это он здесь делает.

“Разве ты не видишь? Я обтесываю камни!”

Ничего не поняв, путник отправился дальше.

Миновав следующий поворот дороги, он увидел другого мужчину, который точно так же сидел у дороги и обтесывал камни.

Снова он остановился и спросил, что тот делает.

“Я делаю камни для углов, незнакомец”.

Покачав головой, путник пошел дальше.

После того, как, пройдя еще немного, он опять увидел человека, который сидел в пыли и точно так же, как двое других, в поту обтесывал камни, он решительно подошел к нему и спросил:

“Скажи, ты просто обтесываешь камни или же делаешь камни, предназначенные для углов?”

Мужчина поднял глаза, стер со лба пот и сказал:

“Нет, незнакомец. Разве ты не видишь? Я строю кафедральный собор”.

12. Спиритуальность с экзистенциально-аналитической точки зрения

В заключение обратимся непосредственно к проблеме соотношения экзистенциального анализа и “спиритуальности” .

Попробуем пояснить значение этого термина. Употребляя его, мы имеем в виду некое более высокое измерение, без каких-либо дальнейших уточнений.

Многие люди, не принадлежащие ни к одной из религиозных конфессий, тем не менее, называют себя “спиритуальными”: они верят в существование чего-то большего.

С другой стороны, в экзистенциальном анализе духовное измерение не имеет религиозных коннотаций.

Предшествующий текст позволяет сформулировать два обобщения, от которых мы и оттолкнемся:

1. Антропологическое определение: человек как духовное существо.

В своей сущности человек как Person является духовным, т.е. превосходящим свою материальную и витальную природу.

Он активен в восприятии, в своих решениях, позициях, ответственности и последующих действиях.

О такого рода проявлениях можно говорить как о “духовных” в смысле их противопоставления “материальному”, но не в церковном понимании как об “одухотворенности Святым духом”.

2. Экзистенциальное определение: духовность как основа экзистенции.

Человек как духовное существо (как Person) в исполнении своей жизни во взаимообмене с миром зависит от духовного постижения данностей, чтобы быть способным обходиться с ними в соответствии с собственной (духовной) сущностью.

Его принципиальная соотнесенность (с другим и с самим собой) может рассматриваться как “духовная предпосылка”, благодаря которой становится возможным прорыв к самой основе экзистенциальных данностей, к присущему им смыслу .

Предпосылкой этого служит особое состояние (способность) “феноменологической открытости”, при котором человек дает чему-то важному себя затронуть.

По отношению к тому, что воспринято феноменологически, человек вырабатывает установку, которая может быть рассмотрена как предварительная форма “духовной раздифференциации”.

Человеческую реальность, однако, отличает то, что на такое глубинное вúдение постоянно наслаиваются повседневные дела.

Эта черта относится к сущности экзистенции – нас постоянно что-то отвлекает, в чем с легкостью можно затеряться.

Не удивительно, что как само феноменологическое восприятие, так и формирование установки чаще всего человеком не осознаются.

Тем не менее, на основании этих духовных процессов он спонтанно осуществляет свою жизнь: у него возникают чувства и настроения, и он принимает решения.

Таким образом, спиритуальность понимается здесь как переживаемая человеком духовная открытость по отношению к превосходящей его самого и его экзистенцию (по всем четырем фундаментальным условиям) величине, или “несущему слою”, который он может ощущать как изначальную основу собственного бытия Person и собственной экзистенции.

Это то, где он в высшей степени ощущает свою защищенность. Когда эти взаимосвязи становятся доступными его сознанию, человек обретает в них свои основы.

Спиритуальность осуществляется в триединстве духа, опыта и жизни, что можно выразить в единой фразе как познание духа в опыте жизни.

Спиритуальность, понимаемая подобным образом, служит фундаментальным опытом для любой религиозности.

Не основанная на этом религиозность – всего лишь пустые слова, она лишена плоти и крови.

Забота о душе не может и не должна идти против спиритуальности либо осуществляться без нее, иначе она минует человеческую сущность.

Забота о душе лишь тогда истинно заслуживает своего названия, когда она печется о раскрытии духовных взаимосвязей, данных нам в переживаниях и опыте жизни.

Вере, взращенной в опыте, сравнительно с прямой трансляцией религиозности (через учебное заведение, церковь, библию), никогда не уделялось достаточного внимания, не говоря уже о том, что зачастую такая вера вообще обесценивалась, подобно тому, как брак католического священника обесценивался, сравнительно со значимостью принятия им сана.

Однако, с экзистенциальной точки зрения, преимущества, которыми прямая трансляции религиозности обладает перед опытом веры, отсутствуют.

Здесь речь идет о двух путях, которые дополняют друг друга, друг друга предполагают, необходимы друг другу и потому составляют одно целое!

В то же время возникшая на основе опыта и самостоятельно осваиваемая спиритуальность не имеет ничего общего с понятием спасения в религиозном смысле.

Опыт веры дает возможность существовать, или “быть в наличии”, не более того.

Такие элементы веры, которые человек сам может почувствовать, пережить и обнаружить, являются основой переживания любой религиозности.

Религия, располагая знанием иного рода, через божественное послание в состоянии интерпретировать, толковать пережитое, включать его в более крупную систему взаимосвязей, о которой человек сам по себе не может знать.

На этом основано обещание спасения, которое может произойти с человеком лишь как некая милость, дарующая ему возможность надеяться, вопреки ощущению всей безнадежности су- ществования.

Таким образом, в заключение мы можем сказать, что осуществление экзистенции per se основывается на спиритуальности*, ибо как Person человек осуществляет свою экзистенцию в открытости по отношению к всеохватывающему бóльшему, от которого никогда невозможно закрыться до конца.

В этой диалогической соотнесенности с иным, но также и с самим собой (что в глубине неразделимо) вера возникает как неизбежная “экзистенциальная” вера – еще до ее религиозного воплощения.

Эта “экзистенциальная вера” сообщает глубокий опыт обретения последнего убежища.

И даже более того – предоставления последней опоры, безусловной, безоговорочной ценности, непостижимой глубины Person и справедливости вне всяческих расчетов.

И, в конце концов, мы обнаруживаем себя вновь в системе всеохватывающих взаимосвязей, в которой в течение всей нашей жизни мы, совершая любое действие и выражая нашу волю, в борьбе старались найти смысл.

А.Лэнгле

Источник

Для начала нужно разобраться с определениями.

Счастье не равно удаче, везению. Когда я заработал много денег - мне повезло. Я доволен, весел, но не счастлив. Потому что настоящее счастье означает: что-то происходит в моем сердце и заставляет меня радоваться жизни в целом. Истинное счастье - это умение радоваться тому, что я могу видеть солнце, попробовать хорошую еду, вести хороший разговор. Счастье имеет глубокие внутренние корни, которые ведут к ощущению ценности самой жизни.

Такое счастье возможно и с очень небольшим количеством денег. А иногда совсем без денег! Более того, вопреки нашим стереотипам, деньги, богатство, потребление, материалистическая жизнь обычно встают между человеком и его ощущением счастья.

В экзистенциальном психоанализе существует концепция, согласно которой есть несколько ключей к нахождению своего счастья.

Первый ключ: делать все с внутренним согласием. Если я совершаю любое дело без внутреннего согласия, я не стану счастливым. В противном случае, я не проживаю эту ситуацию, не нахожусь в ней.

Тогда появляется слово «должен»: я должен готовить, я должен мыть мою посуду, я должен убрать в шкафу, я должен идти на работу.

В результате я испытываю чувство, противоположное наполненности, - внутреннюю пустоту. Я делаю то, о чем меня просят другие люди, к чему меня вынуждают обстоятельства. Я как будто получаю заказы извне. И если я доверяю приказу, я функционирую.

Но я не буду счастлив, потому что на самом деле я просто не живу. Точнее - живу без себя. И это трагично. Ведь я родился для того, чтобы жить, а не просто функционировать, как робот.

Итак, внутреннее согласие является ключом к экзистенциальному счастью. Я должен сказать "да" той реальности, в которой я существую.

Если я не могу принять свою реальность, я вступаю с ней в борьбу. Борьбу, которую я никогда не смогу выиграть. Реальность всегда сильнее, чем я. Это большая проблема для многих людей - они не принимают то, что есть, а живут в своих фантазиях. Они просто ждут, пока что-то изменится, без их усилий.

В итоге оказывается, что после неудачных любовных отношений мы попадаем в новые… с точно такими же проблемами!

Поэтому реальность надо принять такой, какая она есть на самом деле – со всеми плохими элементами, которые заставляют нас страдать. Не нужно себя обманывать.

Потому что следующий шаг: спросить себя, что в этой реальности меня не устраивает? Как я должен изменить свою жизнь, чтобы она делала меня счастливым?

Всегда есть вещи, которые можно изменить, и те, которые нельзя. И во втором случае я могу сделать все, чтобы они приняли ту форму, в которой я бы смог их принять. Это означает и работу с внешними факторами, и с самим собой, но об этом чуть ниже.

Второй ключ: скажите "да" своим чувствам и ощущениям. Это нормально, что я чувствую радость, чувствую боль – и у меня должна быть возможность побыть наедине со своими чувствами. Нужно открыться тому, что является для вас ценным или болезненным. Повернуться к своей жизни.

И третий ключ - я должен быть самим собой. Я должен посмотреть, что важно для меня, что меня интересует. Соответствует ли эта действительность мне? Готов ли я прожить свою жизнь с тем, что у меня есть сегодня?

Я могу быть самим собой только тогда, когда я нахожусь в гармонии. А в гармонии я нахожусь тогда, когда живу в соответствии со своими потребностями, интересами, чувствами.

Альфрид Лэнгле

Недавно в своей жизни я открыла для себя такое психологическое направление, как экзистенциальный анализ. Поступив на магистерскую программу «Консультативная психология. Персонология» в НИУ «Высшая школа экономики», я выбрала направление «экзистенциальный анализ и логотерапия», где руководителем данной специализации является Альфрид Лэнгле. Альфрид Лэнгле – австрийский психолог и психотерапевт, ученик Виктора Франкла, основатель Международного общества логотерапии и экзистенциального анализа GLE-International.

В. Франкл, являющейся основателем «третьей венской школы психотерапии», в своей теории нематериальное в человеке подразделяет на два измерения – психическое и ноэтическое, тогда как большинство авторов психологических концепций используют разделение на психическое и физическое. Данная модель человека была взята за основу в составлении модели человека, легла в основу экзистенциального анализа и логотерапии.

Именно В. Франкл выделил в человеке духовный, психический и телесный уровни, считая, что человек по природе своей целостен и тождественен. По В.Франклу, телесные процессы находятся в резонансе с психическими, а духовные им противоположны. Такая модель чётко показывает большую близость между составляющими психосоматических процессов и выделяет особое место духовному (!) измерению, которое может обходиться с психофизиологическими процессами, т.к. оно изначально находится от телесного и психического на некоторой дистанции и поэтому всегда может самодистанцироваться от психофизиологии.

А. Лэнгле, продолжая работу В. Франкла, разработал концепцию о четырёх фундаментальных базовых мотивациях человека по отношению к экзистенции (бытие здесь и сейчас).

Эти четыре базовые позиции оказывают мощную мотивационную силу для человека, поэтому А. Лэнгле обозначает их как «личностно-экзистенциальные базовые мотивации» или фундаментальные мотивации (ФМ):

1 ФМ - Позиция по отношению к бытию,

2 ФМ – Позиция по отношению к жизни,

3 ФМ – Позиция по отношению к самому себе,

4 ФМ – Позиция по отношению к тому, что имеет смысл в жизни.

Для формирования этих четырёх базовых мотиваций необходимо формирование четырёх базовых познаний, а именно: надёжность для 1 ФМ, ценность жизни для 2 ФМ, оценка себя для 3 ФМ и оценка смысла для формирования 4 ФМ.

Эти четыре базовые фундаментальные мотивации дают возможность человеку прийти к исполненной экзистенции (если удалось «жить так, чтобы не было мучительно больно за…»). Базовые мотивации не существуют сами по себе, свою основу они берут из нашей витальности. Их позитивность влияет на силу психики, на желание жить, на уверенность, и чувство жизни. Внутреннее воление, духовный призыв, страстное желание достигнуть определённой цели, которые очень важны для человека как для личности, могут настолько сильно мобилизовать внутренние резервы, что человек может сделать то, на что он в обычной своей жизни никогда не мог и даже не предполагал о таких возможностях.

Каждое измерение в человеке (духовное, психическое, телесное) имеет свою задачу. В измерении тела – это взаимодействие с данностями мира, в измерении психики – с проявлениями жизни, в измерении духовной личности – отношения с собой, а также через отношение к другому, через активное развитие и становление. Измерения различны, прежде всего, потому, что у них различны задачи.

Опираясь на данное направление и его концепции, я провожу исследование на тему «Взаимосвязь отношений с родителями, психодинамических характеристик и аутентичности личности».

Общеизвестно, что отношения с родителями и со значимыми Другими играют в жизни человека важную роль. Теме детско-родительских отношений посвящено ряд исследований, но подобного исследования ещё не проводилось!

При прохождении опросника Вы сможете увидеть разницу между взаимоотношениями с матерью и с отцом, оценить способность действовать с внутренним согласием и возможностью быть самим собой, пронаблюдать за своими личностными чертами и своим мировосприятием.

Главные понятия в этой теме:

Аутентичность – это соответствие человека самому себе, способность оставаться верным своему «Я».

Психодинамические характеристики – личностные характеристики, измеряемые тестом «Большая пятёрка – 2».

Опросник содержит в себе 4 методики:

1-ая методика (семантический дифференциал образов отца/матери) позволяет зафиксировать восприятие детьми своих родителей как партнеров по общению, а также поможет зафиксировать образ родителей, запечатленный в сознании респондента, образованный 3 категориями: активность объекта (родителя), его сила, отношение к объекту.

2-ая методика (ТЭММОМ, ТЭММОФ) в опроснике измеряет экзистенциальную исполненность в близких межличностных отношениях. Тесты позволят количественно измерить субъективное переживание степени реализованности фундаментальных экзистенциальных мотиваций во взаимоотношениях с матерью и отцом.

3-яя методика (Тест Е. Н. Осина на отчуждение) методика позволяет зафиксировать уровень отчуждения, понимаемого как субъективное состояние, осознаваемое человеком. Отчуждение дифференцируется на 4 составляющих: вегетативность, бессилие, нигилизм, авантюризм. Каждая из этих форм отчуждения соотносится со следующими сферами жизни: работа, общество в целом, семья, межличностные отношения, собственная личность.

4-ая методика (Тест «Большая пятёрка-2») помимо шкал, соответствующих пяти базовым чертам личности, включает две шкалы социальной желательности, отражающие приукрашивание своих субъектных качеств (эгоистическая ложь) и приукрашивание своих социальных качеств (моралистическая ложь).

Приглашаю Вас принять участие в данном исследовании и помочь науке собрать надёжные данные не только для разработки нового теоретического материала, но я для открытия новых практических методик для работы в сфере психологического консультирования.Это займёт у Вас около 30 минут. После прохождения опросника Вы сможете увидеть полученные результаты. Для более подробной интерпретации и при возникновении вопросов, пишите, пожалуйста на parfenovamv@mail.ru .

Опросник находится здесь - https://virtualexs.ru/s/12234/ .

Спасибо за внимание!