Автор: Владислав Добрый.

Читайте ранее:

Битва при Моргартене. Огнестрел, кантон Швиц, и все-все-все

Швейцария. Рождение легенды

Как швейцарская баталия пришла к каноничному виду

Сражение при Санкт-Якобе на Бирсе. И в этом сражении будет реально много крови

Правильная феодальная битва при Монлери 1465

Когда-то старуха-Европа была молода. Когда-то она могла себе позволить крестовые походы детей, феодальное ополчение и битвы, скорее напоминающие потасовки вооружённых разбойников.

Но безбашенность молодости, как и всё хорошее со временем проходит, уступая место более взрослым игрушкам. Капитал. Порядочек. Ордонанс. Вольные хозяева европейской землицы, связанные лишь вассальной присягой, всё более явственно ощущали на своём горле мягкую силу суверена в латной рукавице.

На сломе времён в сражении при Грансоне схлестнулись два матёрых тяжеловеса региона. Два олицетворения уходящего и наступающего времени. Карл Смелый, герцог Бургундии и Людовик Благоразумный, король Франции.

Битва за время началась.

...красота...

В 1465 году в классической феодальной битве при Монлери — столь же пафосной, сколь и бестолковой — сразились армии двух боссов тогдашней местной качалки: молодого короля Франции Людовика XI и Карла Смелого, наследника герцогства Бургундского. Она была разобрана в отдельной статье и отличалась отсутствием дисциплины и преданности. Свидетель битвы (да-да, опять Филипп де Коммин) глубокомысленно отметил:

...Мое мнение таково, что ни один человек по своему разумению не способен устанавливать и поддерживать порядок, когда имеет дело с массой людей – ведь на поле боя события разворачиваются иначе, чем они планируются заранее, и если человек, от природы наделенный разумом, возомнит, будто он способен это сделать, то он согрешит против Бога...

Но главные действующие лица, в лице короля Франции Людовика XI (с неавторитетной погремухой "Благоразумный") и сын герцога Бургундии Карл (с четким погонялом "Смелый") были решительно не готовы к смирению с божьей волей. Наступали новые времена. «В бой пошли молодые львы» со своим видением европейских интеграционных процессов.

Через некоторое время после Монлери умер старый Филипп aka Добрый — старый герцог Бургундии, и да здравствует герцог! Карл стал полноправным герцогом.

Хороший был герцог, добрый...

Бургундия, доставшаяся в наследство молодому и дерзкому герцогу, была богата, знаменита турнирами поэтов и менестрелей, и много десятилетий не видела войны на своих землях.

Карл решил, что его герцогству сама судьба, само небо и даже сама Дева Мария сулит величие. И ведь мы все знаем, величие можно получить только одним путем — и это, дело понятное, не торговля и не экономическая и культурная экспансия. И Карл это понимал не хуже: он буквально превратил страну в казарму. Что, разумеется, вылилось в некоторые дополнительные траты.

Короче, за несколько лет интенсивной подготовки к войне Карл собрал налогов с Бургундии больше, чем его отец за 45 лет. Некоторое недовольство населения герцога не заботило.

Карл Смелый, герцог Бургундский, заботился не о Бургундии, а о своей армии, и постоянно ее реорганизовывал, финансировал, издавал многочисленные ордонансы. Ордонансы – указы, прообраз современных уставов. Вообще, когда я начал готовить посты по Бургундским войнам, Карл мне казался неким попаданцем. Он явно опередил свое время. Вот, например, организация его пехоты:

На 10 пикинеров приходилось 5 арбалетчиков и 3 кулевренера (аркебузира). В полевом сражении пикинеры развертывались в густую линию, опускались на колено и выставляли в сторону неприятеля свои пики, стрелки же должны были вести огонь поверх их голов. В первом приближении это чуть ли не испанская терция. Ну ладно, нет конечно. Но основные тенденции армий нового образца на месте – вспомогательная роль копейщиков, половина пехоты вообще стрелки. Конечно, кулеврины пока несовершенны, но тяжелые арбалеты некоторым образом нивелируют отсутствие мушкетов. То же самое с уставом – единообразие в обмундировании, единые цвета, организация рыцарей в эскадроны.

Но дьявол прячется в деталях. Например, Карл пытался повысить боеспособность своей армии, набирая из каждой воевавшей европейской страны те рода войск, которыми та была знаменита. В его коллекции были лучники Англии, аркебузиры Германии, легкие конники Италии и копейщики Фландрии. Как собрать их в единый организм? Проводились ли совместные учения? Похоже, этим герцог если и озадачивался, то превозмочь трудности общения с дикой вольницей не смог - ничего о совместных масштабных учениях пехоты мы не знаем.

Впрочем, пехоту герцог особо и не любил. Он любил артиллерию – она и правда была у него лучшей в Европе. И главное - он любил, конечно, конницу. Он и сам был тяжелой конной боевой единицей. Однако при ближайшем рассмотрении все его прорывные нововведения оказываются заимствованы. Так, например, ордонансные роты он нагло скопировал у Франции.

И вот тут начинается разница в видении армии будущего у Карла и его вероятных противников.

Тут такое дело - феодальные владения постоянно укрупнялись. Это с одной стороны. С другой стороны, ситуация осложнялась тем, что долгие годы мира дали благородным рыцарям время немного освоиться в меняющихся условиях прогрессивного XV века. Короче, стало выгодно развивать свой феод и стричь шерсть на месте. А ходить на войну в надежде раздеть там менее удачливого оппонента стало невыгодно. А если человек благородного происхождения был достаточно беден, чтобы заинтересоваться возможностью военной добычи, то оказывалось, что он недостаточно богат, чтобы содержать дорогое вооружение и коня. Даже средневооруженных всадников феодального ополчения становилось все меньше.

При этом шло несколько крупных военных конфликтов длиной в поколения. Я не шучу, можно назвать Столетнюю войну, но вообще их было много - до Столетней войны в той же Франции была Война Жанн, про всякие там Испании, Балканы и Италии вообще молчу. В результате появилось множество людей, чья работа была, как и у рыцарей, война, но при этом они были сильно деклассированны. Например, бывшему наемнику запрещалось мирно селиться, уходя на покой, под угрозой отречения от церкви тех сеньоров (это могли быть и города, и сельские общины – коллективные феодалы), которые дали им прибежище. Очень серьезно, на самом деле. Одновременно с этим наемники, после многих десятилетий войн, оказались весьма многочисленны, и внезапно, чаще лучше одоспешены и вооружены, чем традиционное средневековое феодальное ополчение. Не говоря уже о богатом боевом опыте. Но если с наемной пехотой еще можно было хоть как-то смириться, то наёмник-всадник (риттер, шевалье – буквально синоним благородного человека в Европе) одним своим существованием рушил миропорядок.

А эффективность наемных банд вообще и тяжёлой конницы особенно к 15-му веку стала очевидно выше феодального ополчения. Просто на голову. В перерывах между войнами банды делили Францию на куски, и грабили каждый свой, нередко давая бой и разбивая местных феодалов даже в крупных сражениях.

Французы решили это элегантно. Они взяли несколько конных банд наемников и приняли их на регулярную службу. Главари стали «Королевскими капитанами», наемники-дворяне сели на жалование. Необходимый минимум защитного вооружения предоставлялся королем. Карл же пошел другим путем – он, копируя «ордонансы» Франции, изменил сам принцип комплектования. Теперь каждому дворянину, изъявившему желание влиться в благородный дом Карла, выдавали подъемные, коня и оружие.

Фактически Карл строил феодальную армию, но с помощью новых инструментов – мощных (сравнительно) экономики и производства.

Про ордонансные роты Карла я расскажу один абзац, но прочтите его внимательно. Этот род войск останется на полях сражений еще долго и проявит себя в лучшем свете. Назывались эти рыцари «жандармами». Основная ударная сила – тяжелая конница жандармов в сопровождении средней конницы – кутилье. Легкая конница могла быть представлена конными арбалетчиками. Конные лучники воевали спешенными.

Вот вам рыцарское «копьё» того времени:
1. рыцарь, 2. оруженосец,
3. кутилье (неблагородный конный воин), 4-5. от четырех до шести стрелков

6-7. от двух до четырех копейщиков и алебардистов

Теперь, что нужно было иметь приличному жандарму, чтобы не стыдно было показаться на поле боя – прописывается в военном «уставе» Карла Смелого за 1473 г.:

Кавалерист ордонансного копья, жандарм. Он должен иметь полный доспех, включая салад с подбородником или барбют, латный воротник, длинный, негнущийся и легкий колющий меч, нож-кинжал, прикрепленный к седлу слева, и булаву, подвешиваемую справа, коня с налобником и в доспехе, чтобы он мог скакать и о его доспех ломалось копье; что касается кутилье, то ему положены легкая кольчуга или корсет на немецкий манер, салад, латный воротник, наручи и поножи, короткая пика с перекладиной – достаточно жесткая и легкая, чтобы ее можно было держать горизонтально, как маленькое копье наперевес, а также добрый меч и длинный обоюдоострый кинжал.

Ну, там еще несколько важных деталей – перья наполовину белого, наполовину синего цвета... Но уставом весь этот сборник пожеланий можно назвать с большим трудом. Зато забавно читать пассажи о том, что герцог Бургундский «пожелал» своим рыцарям, что бы они тренировались движению в строю. Когда не заняты. После обеда. И не пьяны. Хотя бы раз в неделю. И я не шучу, это реальные положения ордонанса. Слегка ломает привычные нам представления об армии, не так ли?

Особенности менталитета. Герцог намеренно оставлял благородным рыцарям запасную калитку на случай, если они не хотят тренироваться. Можно бухнуть, например, и тем обосновать свое неподчинение «пожеланию». В противном же случае, видимо, могли возникнуть проблемы с подчиненными у самого герцога. Сложные отношения внутри феодальной знати – это просто прекрасный сюжет, для которого нужны яркие краски и талант истинного художника. Но пока он еще ждет своего гения, а я так, ну разве что на Малевича потяну.

Кроме ордонансных частей Карл Смелый имел личную гвардию и двор – отель, а также некоторое количество вассальных войск.

Если помните, я упоминал, что Карла называют «последним рыцарем Европы». Это в том числе и из-за того, что в его указах есть слова о том, что его армии запрещается грабить мирное население. Идеализация именно этого исторического деятеля мне малопонятна. Ну да, запрещал. Но только в исконных землях Бургундии. Тут показательна сама ситуация с теми же жандармами – их содержание позволяло просто сводить концы с концами. А предоставление им коня и доспехов – почти то же самое, что сейчас дать гаишнику переносной знак «ограничение скорости 20 км/ч». А о наемниках уже и говорить не приходится.

Ближе к делу. Карл был готов к войне. Задача стояла простая – получить королевскую корону из рук германского императора и объединить свои владения во Фландрии и в Бургундии. Мостиком между этими провинциями служит Лотарингия. Карл завоевывает Лотарингию и изгоняет местного герцога Рене Лотарингского. Можно посмотреть на карте.

Коричневое — королевский домен. Малиновое — земли Бургундского дома. Серо-зелёное пятно — ничьё (Лотарингия)

А это еще одно горящее поленце на трон Людовику порядковый номер 11. Впрочем, Людовик тоже не сидит без дела. Но, помаявшись в грязи под убитым конем при Монлери, он, как взрослый и самокритичный человек, решил, что воеводствовать ему не к лицу. Хотя решил он это довольно давно, еще в битве со швейцарцами... Тут-то Людовика и осенило – швейцарцы!

И тогда Людовик один-один формирует против Карла союз, к которому присоединяются швейцарцы.

За этой короткой строчкой многолетние интриги, яд, кинжалы, кинжалы с ядом и золото. Много золота. Сейчас мы знаем некоторые закулисные подробности – кантоны согласились помогать Людовику за ежегодную мзду в размере 20 000 тысяч золотых (при годовом бюджете Франции в 700 000) в мирное время, и дополнительную плату каждому бойцу во время войны. Впрочем, и сам Карл со своими жесткими мерами по сбору податей и спесивой надменностью тоже Людовику немало помог.

Так, неожиданно для себя, Карл, поссорившийся с Людовиком, оказывается в состоянии фактической войны (у него бунтуют города и пытаются вступить в Швейцарский Союз) со швейцарцами.

Карл ведет себя, как и подобает альфачу, уверенно. Вот его цитата:

«Они [швейцарцы], не знают, что такое настоящая война. Мы им ее покажем»

Сами швейцарцы, кстати, не испытывали восторга в связи с перспективой драки с Бургундией.

Вставлю цитатку от осточертевшего всем Филиппа де Коммина:

«...Герцог, покинув со своей армией Лотарингию, вступил в Бургундию, где к нему вновь явились послы этой старой германской лиги, называемой Швейцарией, и сделали предложения более выгодные, чем раньше: помимо возвращения земель, они предлагали выйти из всех союзов, которые ему неугодны, в особенности из союза с королем (Людовиком), и стать его союзниками, и поставлять ему для борьбы с королем шесть тысяч человек за довольно умеренную плату всякий раз, когда он только потребует. Но герцог и слышать ни о чем не хотел...»

В общем Карл решил начать наказывать. И начать наказывать с замка Грансон. В начале 1476 швейцарцы захватили савойский замок Грансон, но армия Карла Смелого подоспела практически тут же. Защитники Грансона капитулировали перед превосходящими силами. И были вероломно убиты бургундцами. Почти 500 бернцев. То есть "Последний Рыцарь" был, конечно, со всех сторон благороден, и если ему угодно вырезать людей "низкого" происхождения, это его никоим образом не умалит в глазах таких же "благородных". При этом надо понимать, что те, кого он убил - богатые люди. На современные российские деньги сотники швейцарцев – это люди, занимающие должности мэров, и директора заводов с хорошими доходами. Что Карл творил с "простыми" людьми – вообще жесть.

Последний штрих к портрету герцога Бургундского – во всех хрониках и летописях захваченной Карлом Лотаргинии и земель по которым он проходил со своим войском, его называют не иначе, как Карл Ужасный.

Итак, у относительно свободных и неплохо живущих средневековых европейцев, чьи отношения с их феодалами наконец-то обрели некие рамки, случились разногласия с могучим сюзереном Бургундии. Разногласия земельного характера – Карл хотел их втоптать в землю, а они Карла в неё же закопать.

Отсюда и конфликт. Первое время Карл успешно проводил желаемое в действительное. А потом навстречу Карлу Ужасному выступила армия Швейцарского союза. Настало время для битвы при Грансоне.

У бургундцев имелся хорошо укрепленный лагерь. Теперь-то, задним числом, всем ясно, что именно там герцогу и следовало встретить швейцарцев. Впрочем, то же самое говорили Карлу и его советники прямо перед битвой.

Войско Карла насчитывало приблизительно 14 000 человек: 2 000- 3 000 тяжелой конницы, 7 000-8 000 стрелков, остальные – пешие пикинеры.

Хотя швейцарцы, насчитывавшие до 19 000 человек, имели перевес всего в несколько тысяч, Карл сомневался, нападут ли они на его лагерь. Ну не воевал человек никогда со швицами, ну хватит ржать. Мучимый сомнениями, Карл все же решил выступить им навстречу.

Утром 2 марта оба войска выдвинулись: швейцарцы – по направлению к северному выходу из ущелья, на Вомаркюс, бургундцы – к южному выходу. Часть швейцарцев, – преимущественно швицы, бернцы и фрейбургцы, – вступила в бой с бургундским постом, расположенным на дороге через хребет. Разгоревшийся бой привлекает на эту дорогу один отряд за другим, а когда они, преследуя противника, переходят на другой склон хребта, то замечают перед собой в долине все войско герцога. Авангард уже прибыл и приступил к разбивке лагеря; главные же силы еще были на походе.

Герцог сам прибывает с авангардом и принимает бой с выходящими из ущелья швейцарцами, выдвигая против них, в первую голову, своих стрелков.

Дорога, по которой наступали швейцарцы, представляла собой не непосредственный переход из лесистых гор в долину, а отлогий спуск по усаженным виноградом холмам. В такой местности Карл почти совсем не мог пустить в ход ни одного из тех двух родов войск, на которые он по преимуществу возлагал надежды, – рыцарство и артиллерию. Поэтому Карл принял решение – развернуть свое войско в долине и там встретить атаку швейцарцев.

Теперь внимание, не пропустите момент разгрома – дальше события развиваются стремительно!

Бургундские стрелки, явно довлеющие над швейцарскими численно, вероятно, создавали большие затруднения для формировавшейся на холмах четырехугольной баталии швейцарцев. Там было приблизительно 8 000 человек «швейцарцев» – меньше половины от всех сил. Баталия, неся потери от дистанционного оружия, вынуждена была перейти в наступление, не дождавшись подхода остальных частей.

Ее сопровождала немногочисленная конница и несколько орудий, подвезенных бернцами. Фактически, все работало на Карла – зверь сам лез в капкан. Кстати, перед битвой швейцарцы опускались на колени, что бы помолиться. Увидев это, герцог якобы воскликнул:

«Клянусь Святым Георгием, они просят прощения! Канониры, дайте огня этим злодеям!».

План был прост, и потому красив. Швейцарцы для отражения кавалерийских атак были вынуждены останавливаться, формируя нечто вроде «ежа». И выйдя на равнину, они представляли собой прекрасную мишень для артиллерии и стрелков Карла. Ему же оставалось просто периодически атаковать баталию конницей, чтобы она не могла двигаться. И расстреливать, расстреливать, расстреливать…

Битва при Грансоне, миниатюра из «Люцернской хроники» Диболда Шиллинга Младшего, 1513 г.

Битва началась с залпа бургундской артиллерии по швейцарцам, который

«сбил с ног разом десять человек».

После чего в атаку пошли бургундские жандармы: швейцарская пехота была вынуждена остановиться и выставить пики для отражения атаки. Швейцарцы легко отразили первую атаку жандармов. Во вторую пошел сам Карл Смелый, видимо, стараясь соответствовать прозвищу. Швицы ранили под ним коня, но самого герцога не задели. В этот самый момент другой крупный отряд уже не бургундских жандармов, а конкретно феодального ополчения под командованием заслуженного ветерана Луи де Шалона попытался обойти швейцарскую «баталию» и ударить ей в тыл. Но выяснилось, что Шалон то ли более смелый, то ли менее удачливый. Эта атака стоила бургундцам много крови, сам Шалон погиб. Но не надо думать, что швейцарцам это далось легко.

Дибольд Шиллинг, участник сражения, писал, что швейцарцы

«своими длинными пиками кололи лошадей в нос, и те разворачивались и бежали»

Тем не менее, некоему благородному рыцарю, Шатогийону (там потом вино будут делать) удалось прорваться внутрь баталии и завязать схватку со знаменной группой Швица. В безжалостной рубке храбрый бургундский рыцарь был убит Гансом фон дер Грубеном, членом Большого совета Берна. Вслед за Шатогийоном рухнул его штандарт, захваченный люцернцем Генрихом Элснером. Потеряв нескольких лидеров, дворянская кавалерия прервала атаку и отступила.

Карл отвел кавалерию, ожидая следующего залпа. Повернул голову в поисках стрелков и обнаружил, что битва проиграна. Пока герцог развлекался, его дорогие пехотинцы разбежались.

Видимо, возможность испытать последствия герцогского гнева в тот конкретный момент была не такая пугающая, как вероятность оказаться на расстоянии удара алебарды от гневного швица. Пехота умело выбрала нужный момент, когда вокруг не было начальников. И совершила тактически грамотный маневр.

Репутация начала работать на швейцарцев.

Под командованием Карла Смелого остались только жандармы и артиллерия, после чего герцог был вынужден оставить поле боя.

Потери победителей были вполне сопоставимы с уроном, понесенным проигравшими. Сохранился список раненых конфедератов по городам:

Цюрих – 7; Швиц – 70; Фрибург – 22; Ури – 8; Цуг – 12; Золотурн – 13; Гларус – 7;

Санкт-Галлен – 2; Обвальден и Нидвальден – 5; Люцерн – 52; ИТОГО – 198 человек.

С учетом потерь бернцев, вынесших на себе основную тяжесть боя, можно согласиться с оценкой урона лигистов при Грансоне (без учета гибели гарнизона), которую привел немецкий историк Ганс Дельбрюк – около 100 убитых и 700 раненных.

Швейцарцы собрали в брошенном бургундском лагере богатейшие трофеи, т.н. «бургундскую добычу» (нем. Burgunderbeute): по разным данным от 100 до 400 артиллерийских орудий, 800 аркебуз, 300 бочонков с порохом, 8 000 стрел, множество доспехов, 400 шатров и павильонов, 600 знамен и штандартов, 3 000 мешков овса, 2 000 повозок с солониной, 1 500 «девушек для любовных услад», ювелирные изделия из золота, жемчуга и драгоценных камней, включая два больших бриллианта, получивших впоследствии имена «Флорентиец» и «Санси», «золотую шляпу» Карла Смелого, а также его трон, серебряную посуду, церковную утварь, богатую одежду, мебель, гобелены и прочие предметы роскоши. Базельский гауптман Петер Рот завладел печатью Великого бастарда Антуана и в шутку запечатывал ею свои письма, адресованные городскому совету Базеля.

Швицы три дня простояли в Грансоне, собирая трофеи и хороня казненных солдат гарнизона. Около 30 бургундцев, захваченных в Грансоне, были повешены на тех же веревках, что и казненные ранее бернцы. Сохранили жизнь лишь одному бургундскому дворянину, которого позже обменяли на Брандольфа фон Штейна.

Несмотря на то, что это поражение трудно назвать сокрушительным, последствия оно имело схожие. Карл был отброшен, его армия рассеяна, сам он потерял престиж. Но не сдался.

Свою несгибаемую волю он продемонстрирует в битве при Муртене, в том же году.

Автор: Владислав Добрый (@DobriySka).

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_295924

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Продолжение: Муртен, 22 июня 1476. Подготовка к битве

Автор: Владислав Добрый.

Читайте ранее:

Битва при Моргартене. Огнестрел, кантон Швиц, и все-все-все

Швейцария. Рождение легенды

Как швейцарская баталия пришла к каноничному виду

Они должны были однажды встретиться.

Закалённые в нескончаемых стычках и погромах живодёры Бернара д'Арманьяка и выросшие в похожей атмосферке отморозки с гор.

Тот самый Людовик XI, собиратель земель французских, а тогда ещё дофин, настолько преисполнился романтикой той битвы, что произнёс, обходя поле боя: "Я с этими сумасшедшими больше не воюю!"

В этой битве будет реально много крови.

Эта битва была одним из сражений Старой Цюрихской войны (1440—1446 гг.), которая разразилась между кантоном Цюрих и 7 другими кантонами Старой Швейцарской конфедерации за обладание графством Тоггенбург.

В 1436 году один граф с непритязательным именем Фридрих VII Тоггенбургский отчалил в чертоги Мандоса. В рай попасть ему не светило, поскольку основную феодальную функцию, подлец, не выполнил – не оставил наследников. Тут-то все и покатилось по наклонной.

Кантон Цюрих под управлением бургомистра Рудольфа Стусси заявил о своих правах на земли Тоггенбургов. Кантоны Швиц и Гларус также заявили о своих правах, поддерживаемые остальными кантонами. В 1438 году Цюрих оккупировал эти земли и перерезал поставки зерна в Швиц и Гларус. В 1440 году другие кантоны исключили Цюрих из конфедерации и объявили ему войну. Цюрих отомстил, заключив союз с императором Священной Римской Империи Фридрихом III из династии Габсбургов.

Такой типичный междусобойчик. Объединиться с любимым врагом против ненавистного соседа? Почему бы и нет. Повод-то хороший. Склока была вялотекущей, и развалиться бы швейцарской конфедерации, как и всем остальным средневековым образованиям, но тут к ним нагрянули живодеры.

Сначала в 1443 году семь кантонов Старой Швейцарской Конфедерации отправили свои войска в Цюрихский кантон и осадили город. Цюрих запросил помощи у союзника — императора Фридриха III. Ну император и пошел самым простым путем — обратился к французскому королю Карлу VII, занятому в Столетней войне, с просьбой отправить войска и снять осаду.

Вы следите за моей мыслью? То есть немецкий император заключил союз со швейцарским городом (до недавнего времени — открытым врагом), и поэтому просит помощи у французского короля (политического соперника и будущего открытого врага).

Это сложно укладывается в моей современной голове, но оно и не должно – не забывайте, в то время не было никакой Швейцарии, Франции и Германии. Были некоторым образом немцы, итальянцы и испанцы – но только как обозначение людей, живущих в одной местности. Это еще не нации, они пока еще не сложились.

Карл, который, по идее, должен был бы испугаться вести войну на двух фронтах, тем не менее живо откликнулся на просьбу не самого дружественного соседа. Он отправил своего сына, дофина Людовика (будущего короля Людовика XI) с войском численностью в 20 тысяч человек в Швейцарию (средневековые источники называют цифру 40 000, современные историки все же считают, что не больше 20 000, и это верхняя граница). Большинство из этих солдат были наёмниками со всей Европы. И костяком были те, которых даже повидавшие всякое европейцы называли «Живодёрами». В современной исторической литературе их называют “Вольницей Арманьяков” по имени их командира графа Бернара д’Арманьяк, или просто “арманьяки”). Как только французы вступили на территорию Базельского кантона, швейцарские полководцы, располагавшиеся в Фарнсбурге, решили отправить против французов небольшой отряд в 1200 бернцев и 300 базельцев. (Исходя из обычного соотношения для швейцарцев того времени, можно предположить, что 55-60% были с алебардами, 20-25% с пиками 5-5,5 м длины, до 20% с арбалетами и аркебузами).

Пастораль Урса Графа «Швейцарские наёмники и проститутка», 1524

Тут отступление буквально на пару абзацев. Проблема дофина Людовика, помимо гейского имени, была в том, что он прослыл тряпкой. Поэтому Карл, с одной стороны, попытался таким образом сыночка заставить повзрослеть.

С другой стороны, в войне с Англией возникла пауза, и надо было занять целую армию наемников. Наемники столетней войны – нечто трудно описуемое, но я постараюсь. Эти люди были войной. Они на ней выросли, возмужали, они жили смертью и кровью, и они совсем ничего не знали о дембеле.

Собственно, распустить наемные банды было реально проблематично – когда война оканчивалась, деклассированный наемник, если он не был рыцарем-помещиком, не находил себе места. С приобретенными на войне навыками крестьянин уже не годился быть крепостным; в городе на демобилизованного смотрели с опаской. И не без причины.

Главный рынок наемничества представляла Фландрия (особенно Брабант, откуда брабансоны), так как в этом углу Европы было удобно вербовать и Германии, и Франции, и Англии. Уже в 1171 г. между Фридрихом Барбаросса и французским королем Людовиком VII было заключено взаимное обязательство — не терпеть в своих государствах “бесславных людей, брабансонами или которелями называемых”. Ни один их вассал не должен был допускать, чтобы такой человек (т. е. бывший наемник) не женился или не поступил на постоянную службу на их земле. За предоставление работы и угла демобилизованному епископ отлучал от церкви (!), а соседи силой принуждали выгнать “черного дембеля”. Через 8 лет Латеранский собор грозил сильнейшими карами против наемников всех категорий и национальностей, а в 1215 г. Великая Хартия Вольности вовсе запрещала наемничество.

В этих условиях вызываемые к существованию каждой войной наемники поневоле, как люди, которых демобилизация ставила вне закона, объединялись в тесно сплоченные товарищества, в шайки. В особенно трудном положении оказывалась Франция в перерывах Столетней войны. Но чтобы дать отпор английским наемным войскам, французы были вынуждены завести и у себя многочисленные наемные части.

Когда война затихала, на территории Франции оказывались поставленные вне закона, но крепко сплоченные, английские и французские компании. Это было, на наши деньги, очень похоже на акционерные общества. Предводимая протопопом Арно-де-Серволь банда так и звалась — “Общество для достижения прибыли”. В общем рыночек решал — "компании" делили между собой страну и грабили каждая свой участок. В 1362 году, когда против них было мобилизовано феодальное ополчение, работники копья и тесака собрались близ Лиона в числе до 15 тыс. бойцов и в сражении при Бринье наголову разбили графа Танервиля с ополчением Бургундии, Шалона и Лиона. Королевские силы были окружены, потеснены, и бой решил удар во фланг. Цитата из источника: "...банды лезли тесно сплоченными рядами, как щетка", то есть мы имеем, по-видимому, косплей шотландцев. Но не тех, которые из "Храброго сердца", с деревянными палками, а реальных, с минимум 4-х метровыми пиками, с длинными стальными наконечниками.

Сражение при Бринье 1363 г. (иллюстрация из "Хроник" Фруассара)

Франция, которая тогда как раз-таки вступила в начало абсолютизма, имела у себя на территории армию, которая в любой момент могла от безделья начать грабить, насиловать и убивать (причем не обязательно в таком порядке) всех вокруг. Французские Помазанники Божьи проявляли чудеса вертлявости, чтобы лихим парням было чем заняться.

Из особо примечательных выкрутасов – однажды наемников удалось заманить в крестовый поход против турок. В другой раз – в Испанию, поддерживать претендента на престол.

А в этот раз, знаменитая извращенной жестокостью огромная компания, прозванная «Живодерами», вместе с нелюбимым сыном была отправлена в мерзкую глушь – бедную, неприветливую Швейцарию. Место глухое, все вокруг чужое, грабь – не хочу. И овцы, и волки, и пастух при деле. Все, казалось бы, удалось и устроилось как нельзя лучше. Но тут опять влезли швейцарцы и все испортили.

Погоняло "Живодеры", кстати, это перевод французского слова экорше, которое можно перевести точнее как "обдиратели". Это то, что они бы сделали с любым, кто попадется к ним в руки. Хохма в том, что ввиду дороговизны одежды, тебя обдирали, оставляя голым, а потом, если господам французам было скучно, то сдирали кожу, как кору с липового дерева. И происходило это достаточно часто. Но и остальные развлечения тоже были у них своеобразные.

Короче, Живодеры лишь слегка углубились на территорию кантонов, и даже еще толком ничего не успели сделать, но то, что они успели, уже поразило мало впечатлительных швейцарцев яркими эмоциями прямо в сердечко. Именно поэтому командиры кантонов не выдержали и отправили пятнадцать сотен против фуражиров «французов», чтобы хоть как-то сдерживать их террор.

Сражение при Санкт-Якоб на Бирсе. Миниатюра выполненная пером и цветной тушью из хроники Бенедикта Чахтлана (Benedicht Tschachtlan, Tschachtlanchronik), 1470 год.

Предполагалось, что эти пятнадцать сотен будут отпугивать мелкие шайки живодеров, пока собирается большая баталия. Но самим парням, которые составляли эти пятнадцать сотен, видимо, об этом сказать забыли.

26 августа швейцарцы легко отбросили в 2 стычках отряды латников арманьяков и вышли к реке Бир (Byrs). Тут командиры швицев приказали начать отход.

А вот рядовые солдаты отказались повиноваться такому приказу. Гримасы демократии, не иначе. Я так подозреваю, что они уже успели насмотреться на то, что осталось от мирного населения, до которого уже успели добраться предки либерального большинства европейской цивилизации.

Швейцарцы немного поспорили (перед наблюдателями врага, ага), но пить и драться не стали. Кончилось тем, что швейцарский военачальник (гауптлейте) отдал приказ перейти реку и двинуться дальше. Там они сразу же столкнулись с главными силами арманьяков (пусть будет около 12 000 человек).

Тут опять мои домыслы – французы, видимо, не были построены в боевой порядок, они, так сказать, играли мышцами. Ну да, они видели мелкий авангард швейцарцев, ну сбил он боевое охранение, молодец. А теперь — брысь. Ну что ты сделаешь, ну посмотри на нас. Да нас больше в 10 раз. Кыш, мелкий, а то ща почешемся и затопчем.

Просто они никогда не сталкивались со швейцарцами.

1500 швейцарцев построились в 3 традиционных баталии (назывались форхут, гевальтшауфен и нахут, если вдруг будете кроссворд разгадывать). А потом с криками ярости побежали на французское войско!

Последнее предложение есть в описании гидов, но это дикий бред. Во-первых бегать в баталии так же легко, как заниматься синхронным плаванием с грифом от штанги. А во-вторых, за крик в баталии полагалась смерть. Швицы вообще люди простые были, за все смерть. Добрые друзья могли сунуть кинжал под ребра, если ты вышел из строя за обороненным кошельком, если ты не рубанул алебардой сдающегося герцога, если ты закричал от крика. Но все это имело не только сакральный, но и практический смысл. Относительную тишину следовало сохранять, чтобы слышать команды подаваемые батальными альпенгорнами. Примерно такими:

Некоторые были особенно большие, именные. Но даже их было не слышно, вздумай все орать

Так что правильнее было бы написать "Швейцарские баталии приблизились быстрым шагом, в тишине, нарушаемой лишь короткими сигналами боевых горнов". Но это все лирика, суть в том, что швицы атаковали, и завязался редкий по ожесточённости бой.

Самое смешное, что будь против швейцарцев обычное феодальное войско, к которому они привыкли, они могли бы даже победить. Рыхлое феодальное ополчение, хоть и мастерски владеющее оружием, но не умеющее маневрировать и перестраиваться в больших битвах, огромная толпа почти бесполезной и трусливой пехоты — вот типичная картина для средневековья. Швейцарцы намеревались вогнать алебарду в бок самодовольного и надменного феодального льва и погнать раненого зверя прочь.

Вместо этого они с размаху воткнули острие в задницу чудовища, выползшего из самого ада бесконечной войны, чья покрытая шрамами и броней шкура скрывала стальные мышцы и золотые нервы.

Сокрушительного удара не вышло. Швейцарцев стремительно атаковали тяжелые всадники. Не менее тяжелая и полностью отмороженная пехота Живодеров смогла остановить баталии, заставила завязнуть в ней.

Несколько раз тяжелая конница арманьяков пыталась прорвать строй швейцарских баталий, и это были не те славные речами феодалы, что попадались на алебарды горцев до этого. Ожесточенные, закованные в броню воины рубили древки, врубались в строй, прыгали в задние ряды горцев со спин только что убитых, но не успевших упасть лошадей. Они кололи, давили, рубили.

Я вот не знаю, о чём лошадь думает…

В эту игру мы тоже умеем играть – подумали швицы и ответили яростью на опыт, отвагой на холодную жестокость и презрением на смерть. Швицы каждый раз отражали атаки ветеранов вечной войны. Однако, в перерывах между атаками, швейцарский строй постоянно подвергался обстрелу лучников Уэльса, арбалетчиков из Италии и аркебузиров со всей Европы. И каждый из этих стрелков был профессиональным убийцей. Погода так себе, народец вокруг собрался мутный, и вообще скоро ужин – решили швейцарцы, и засобирались домой.

Но не тут-то было. За долгие годы Живодеры превратились в слаженный механизм войны; чувствуя друг друга, командиры рот маневрировали на поле не хуже, чем если бы ими управляли из штаба по рации. Швейцарцы были отрезаны от брода и окружены. Около 4 часов швейцарцы вели бой в полном окружении. К ним на помощь в это время попыталась прорваться подмога из Базеля, но арманьяки сдержали и отбросили этот небольшой отряд (порядка 800 человек). На 5-ом часу сражения даже швейцарцы начали уставать. Ну это я сарказмирую, по факту, к тому времени они стояли на грани гибели. Израненные, пытаемые голодом и жаждой, скорее всего — не больше половины от первоначальных полутора тысяч.

Неожиданным рывком они попытались прорваться в близлежащий госпиталь монастыря Св. Якова. Не для того, чтобы перебинтоваться, разумеется. Госпиталь был окружён стеной. Там, за стеной, укрывшись от изнуряющего обстрела, они, видимо, планировали дождаться темноты, и таки уйти.

Что самое удивительное — им это удалось.

Прорваться за стену, я имею в виду.

Но арманьяки, каравеллу им в бухту, были ребятами тертыми и запасливыми. Немного подумав, они решили, что штурм даже такой относительно слабой крепости, им обойдется слишком дорого. Они крепенько окопались вокруг госпиталя и подтянули артиллерию и стрелков. После продолжительного обстрела стена была разбита и снесена до основания. Источники акцентируют на этом внимание – на протяженных участках от стены остались обломки, не выше колена. Живодеры попробовали швейцарцев “на зуб” и теперь относились к ним с уважением. Швейцарцы понесли тяжёлые потери от обстрела, лишились прикрытия, и, наконец, пехота арманьяков ринулась на штурм и прорвалась через огромные проломы внутрь укрепления.

Навстречу им встали израненные, засыпанные пылью люди, сжимавшие в руках покрытое кровью оружие.

– Сдавайся! Сдайся и сохрани жизнь! – кричали наемники. С таким же успехом они могли бы кричать это холодному швейцарскому небу. Ополченцы города Берн и Базель, те из них, кто все еще был жив, в последний раз подняли свои изорванные стяги.

Никто из солдат Швейцарского Союза не принял предложение о капитуляции. Последние швейцарцы после получасового ожесточенного боя пали в саду госпиталя.

5 франков 1944 года: памятная монета 500 лет Битве у Сент-Якоба

Как вы понимаете, это резко изменило рыночную ситуацию — живодеры пересмотрели условия контракта и отступили, с сохранением лица, конечно. Людовик подтвердил свою репутацию тряпки, заявив что "никогда не будет воевать со швейцарцами" — люди всегда ценили показную отвагу, а не разумные выводы. А швицы осознали, что мир вокруг большой и страшный, а их внутренние дрязги не так уж и неразрешимы.

Автор: Владислав Добрый (@DobriySka).

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_278458

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Продолжение: Правильная феодальная битва при Монлери 1465

Не существует ничего, что бы швейцарцы ненавидели больше верхненемецкого. Кроме, разве что, мухи в их фондю.

Перерисовка старого выпуска.

Оригинал: http://www.itchyfeetcomic.com/2020/11/national-distaste-rema...

Группа перевода: https://vk.com/dh_box

Дисклеймер: Автор делает лишь некоторые шаги в области пошива историчной одежды. Тем не менее, в этой статье будут описаны собственные найденные ошибки и наблюдения, которые, мы надеемся, помогут новичкам и энтузиастам попробовать свои силы в пошиве, начать собственный путь.

Шаг 1: исследование источников

На самом деле, это наиболее важный шаг, в котором нужно не только подметить детали или образы, которые вам понравились, но и правильно интерпретировать изображённое. Многие вещи, которые были понятны и очевидны современнику, для нас, спустя 500 лет, представляют собой некий шифр. В нашем случае, нам стоит постараться установить контекст происходящего события, постараться найти некие маркеры, отмечающие принадлежность героев картины к той или иной воинской корпорации, национальности, положению в обществе и так далее. На взятой мной гравюре изображён фенрих (знаменосец) в компании некой дамы (судя по подобранному платью, спутница солдата в походе). И положение, обязанности и жалование знаменосца обязывают его быть ярким и узнаваемым. Как ни крути, на знамени нет заметной геральдической фигуры, так же как нет характерных для швейцарца или ландскнехта крестов на одежде - прямой, укороченый серебряный крест для швейцарцев или косой, бургундский крест для ландскнехтов. Мы же сделали вывод, что это швейцарец, поскольку сам художник, Урс Граф, будучи швейцарцем на нацональности, не упускал возможности изобразить немцев в негативном, карикатурном свете. Но данный господин источает гордость за свою должность.

Отметим ключевую для нашей работы деталь: линию талии. Она весьма завышена относительно современных норм, отражая моду своего времени.

Другой крайне важный момент - рукав. Он начинается практически от талии! Стоит отметить, что при этом, левое плечо просто съехало, и нам придётся на глазок выровнять линию плеч так, чтобы сидели с совсем небольшим заходом.

Я раскрашиваю элементы на этапе планирования, поскольку оригинальные гравюры, всё же, чёрно-белые.

Финальный шаг планирования -- выбор тканей. Мне было довольно сложно подобрать удобный для работы и для носки сорт сукна, так что тут, видимо, возможны некоторые эксперименты. Однако, выбирая ткани, не стоит брать излишне яркие, кричащие цвета. Мягкий цвет делает общий вид органичнее.

Шаг 2: раскройка дублета

Для дальнейшей работы нам стоит сделать черновой вариант жилетки. Тут всё весьма просто: замеряем линию талии и высоту от талии до плеча. Со стороны груди стоит сразу предусмотреть отворот, коих есть несколько вариантов. В нашем случае, очень простой однобортный.

Затем, мы разбиваем спину на стильные полосы. Это задача нехитрая, но требующая внимания и аккуратности - для нас наиболее важно, чтобы пройма рукава получилась ровной и не перекошеной. Поэтому “дробить” силуэт следует от проймы к талии.

Шаг 3: собираем дублет

Вырезаем бумажные, либо картонные, шаблоны, по ним вырезаем сами детали. Не забывайте, что перед раскроем материал должен быть выстиран или отпарен.

Красота - страшная сила!

Собираем таким же образом грудь, собираем вместе жилет, пришиваем подклад.

Шаг 4: рукава

Мы начнём с более простого, полосатого рукава.

Никаких секретов тут нет - нам известны три размера: длина окружности проймы, длина окружности запястья, длина от кисти до локтя и от локтя до подмышки. Сразу после локтя, сужаем рукав по лекалам. Сшиваем. Пришиваем подклад.

Отметим, что существует вариант рукав не пришивать, но оставлять отверстия для шнуровки, чтобы иметь возможность быстро снять снять в жару. Или заменить на другой.

Теперь перейдём к самой интересной (полной боли и страданий) части. К тому, ради чего мы собрались - рукав с буфами-и-разрезами!

В этот раз я пропускаю этап шаблона и строю рукав сразу мелом по отрезу сукна. Размеры проймы и запястья те же. А вот общую длину рукава с буфами пришлось увеличить. При моей стандартной длине рукава 110см, для этого рукава взять длина 120см. Разница уйдёт в сборку этих самых буфов.

Разлиновываем будущие вырезы поперёк, с помощью линейки, уголка и терпения.

(Хвостатый эксперт недоволен качеством разрезов)

Обратите внимание -- рукав не разрезается в «лапшу» целиком, мы оставляем своеобразный “каркас” для удобства сборки

Внутрь, собственно, набит подклад, обеспечивающий формы буфов. Подклад представляет собой треугольник примерно 2.5х1.2м, сложенный пополам и прошитый по оставленному нами “каркасу” к “нормальному” рукаву, по шаблону предыдущего рукава, удобного для руки.

Получаем эдакий “бутерброд”.

Остаются финишные действия - пробить и обшить шнуровочные отверстия, и пришить, по желанию, сами шнурки. Для ускорения процесса, хотя это в высшей степени неисторично, я просто ставлю люверсы и обшиваю их нитью. Иначе обшитые отверстия в моём исполнении выглядят отвратительно.

Готово! Нам остаётся лишь сделать дополнительные вырезы в сами лентах, по желанию, и слегка их обшить, чтобы “отвести” края.

Пробуйте, повторяйте, экспериментируйте, изучайте!