Занимательная география
UPD. Опрос: является ли данный пост баяном? https://pikabu.ru/surveys.php?id=IjWHr3GEykIR
Различные фотографии №11. Целиноград (Астана, Нур-Султан), Казахстан
1. Краснознаменский совхоз во время уборочной водитель Имамов Г. И., 1957 год.
2. С праздником Вас дорогие школьники.
3. Целинный УВД на транспорте.
4. Аэропорт, руководитель полётов Жолдыбаев Т. Б.
5. Совхоз Волгодоновский, собрание животноводов, директор Ю. П. Горбунов.
6. Праздник, совхоз Киров 1964 год.
7. Дворовый клуб Искатель, 1988 год.
8. Строители 9 эт. дома, 160 кв., пр. Целинников, бригада Чемелева Г. И, 1983 год.
9. На строительстве гост. Интурист, КМБ Крачесвкий Е. П., Федоров А. А., Муканов Х. С., Аязбаева Г. К., Байгарина Ш. А., Шестаков В. М., 1982 год.
10. СМП 667, семья строителей, Александра Ивановна, Игорь Павлович, Любовь Игоревна, 1982 год.
11. СМП-667, бригада плотников, бригадир А. Г. Мацюк.
Различные фотографии №10. Целиноград (Астана, Нур-Султан), Казахстан.
1. Особняк купца Кубрина М. В., 1977 год.
2. Магазин Улыбка
3. Дворец Целинников.
4. Улица.
5. Улица Октябрьская.
6. Улица Октябрьская.
7. Ул. Пушкина.
8. Улица Мира.
9. 1962 год.
10.
11.
12.
13.
14. 1962 год.
15. 405а Каз. Тат. школа.
16. Угол Ленина-Пушкина.
17. Возле гастронома Радуга, бывшее издательство.
18. Ул. Пушкина, 1965 г.
19, 20, 21.
Целиноград
Различные фотографии №9. Целиноград.
1. Дом быта
2. Целиноградский элеватор, приём зерна, 19 сентября 1966 год.
3. От набережной в сторону города.
4. Вид на ул. Социалистическую, с трубы котельной Дворца Целлинников.
5. Вид на завод металлургов.
6. Административное здание комбината хлебопродуктов Целинограда, 1970 год.
7. Гостиница Москва. Было \ стало.
8. Вид на улицу Октябрьская.
9. Площадь с ЦУМа.
10. На этом месте гостиница Москва.
11. Старый банк.
12. Угол Орджоникидзце и Сакко-Ванцетти, напротив 4 поликлиники.
13. Было \ стало, 1963 год.
14. Строительство универсама Москва.
15. Целиноград, ул. Ленина, наш двор, 1963 год.
16. Темиржол вокзал, 1970 год, Целиноград.
Карбид
- Ты плачешь мама?
- Это лук!
- Нет! Это не лук! От лука так не плачут! Почему ты плачешь мама?
-Говорю же тебе это лук. Чего пристал?
- Это из – за собрания в школе? Меня ругали?
Мама вытерла рукавом халата глаза, и посмотрела на меня. Глаза ее, были еще полны слез:
- Тебя постоянно ругают и называют вруном! Что ж, мне из –за этого вечно реветь что ли? Говорю тебе – это лук! Но ремень ты вечером от отца получишь! Знаешь это? То-то!
- Знаю мама, - обувая сандалии говорю я, - знаю! Ты просто не плачь больше…даже от лука!
Во дворе, под высушенным, словно бивень мамонта Карагачем, на корточках сидит такой же врун, как и я - мой друг Коля Иваниди, и долбит жжённые пивные крышки отбивая их ударами от порепанного асфальта вверх.
- Принес? – спрашивает он меня
- А – то, - показываю я ему куль сизого карбида.
- Где взял?
- Дядя Наум подкинул.
Иваниди достал пустую пластмассовую бутылку из –под белизны и мы пошли к колонке.
По дороге Коля рассказывал, как его дед адмирал армии Греческого сопротивления подбивал фашистские субмарины смесью под названием «Греческий огонь»
- Заходили они сразу в Салоники, это город такой там есть, значит.
- Знаю!
- Откуда? Хотя не важно, и вот, на него армада подлодок, а их всего триста матросов. Все голубоглазые и светлые, - залихватски рассказывал черный, как смоль, с горбатым носом и мелкими мавританскими кудряшками Коля Иваниди, - а дед на них со свой командой. Секрет у них был. Греческий огонь назывался. Фашисты про него не знали и сгорали под ним.
- Точно фашисты были?
Коля остановился посреди улицы и удивленно залупил на меня своими огромными ресницами:
- А кто? Мне батя сам рассказывал.
- Ладно, - согласился я, и подходя к колонке с водой понял нашу наиважнейшую стратегическую ошибку. Карбид мы мелко разобьем, тут проблем нет, в бутылку его закинем, тут тоже вроде ничего сложного. Да и воды набрать дело пяти секунд. Но место дислокации врага от нашего уже заряженного снаряда находится не меньше в полу километре и навряд ли два бойца греческого сопротивления донесут его, даже если придется и бежать…
- Че делать? А ничего не делать, - мысленно заработал Коля, - на месте воды и на берем.
Раздолбав карбид, и запихав его в бутылку, мы рванули к вражеской крепости.
У ворот храма, как раз начался вечерний звон!
- Матушка, - играя роль плохого разведчика Коля хромая подошел к монашке, - водицы бы испить.
Монашка молча, не обращая на нас внимания, что- то пробурчала и двинулась дальше по дороге. Пришлось заходить самим в храм. Коля быстрым взглядом заметил стоявший у купели бидон с водой, и по крался к нему. Я, зажав в руках, словно защитник Севастополя связку гранат, двигался след за ним с бутылкой белизны.
- Быстрее, - подтолкнул меня Иваниди, - открывай. Сейчас зальем, - он наклонил бидончик с водой к горлышку белизны и карбид зашипел. Заполнив до краев бутылку, я закрутил намертво крышку и оглядевшись по сторонам зашвырнул ее в сторону монашек. Время на уход у нас было не более двух минут….
Рвануло уже за воротами храма. Звонарь на секунду прервав свой звон, перешел на более глухой и учащенный перезвон. Мне он показалось похожим на фрагмент из фильма про «Александра Невского»
- Сделали, - радостно сказал Коля и вытер пот со лба, - будут помнить день Бородина!
- Не переборщили с зарядом? – опасливо озирался я назад, в сторону зашевелившегося, как улей храма. К нему бежали монашки, мужики в белых рубахах, местная пацанва тоже сбежалась посмотреть, что рвануло в храме, - как бы чего не вышло?
- Дед говорил, - выпрямившись, словно он и был тем самым дедом с «греческим огнем» у стен города Салоники, - да и в школе говорят постоянно – религия - зло! Не боись! В пионеры нас еще вернут за это! Как узнают, сразу вернут. Хотя может еще придется доказывать. Завтра знаешь сколько желающих себе эту заслугу присвоить будет?
- Может быть, - пожал я плечами. Фрагмент из фильма о Невском, и этим протяжным звоном, уже плотно засел у меня в мозгу, и временами мне казалось, что мы вообще стоим с Иваниди с другой стороны Чудского озера, в тевтонских орденах, да платьями с жабо на шее, нежели все эти снующие туда сюда бабы и мужики, более похожие на защитников отечества.
Перед заходом домой, мы пожали друг другу руки и пообещали держать молчание про этот героический поступок….
Дома меня ждал разговор с отцом:
- Ты ел?
- Ел, - ответил я.
- За то что тройки и врешь постоянно «Графиню де Монсеро» смотреть не будешь!
- Ну папа…
- А что там в церкви взорвалось, не слышал? – переходя на другую тему спросил он
- Слышал. Говорят «греческий огонь» какой-то!
- Чего? – удивился отец, - мать ты слышишь?
Но мама этого уже не слышала. Предчувствуя беду она скорее всего в очередной раз принялась резать лук…. А из соседней квартиры, где жили Иваниди, раздался жуткий крик тети Хебы :
- Ирод! Я тебе покажу деда! Какие фашисты! Ладно Муратовы! Ладно, им то что на храм! Но ты! Иваниди! Родную землю, святой водой с карбидом! Ой люди бедные….ой не могу…
Причитания тети Хебы неслись до тех пор пока не пришел отец Коли, дядя Ставрас, и с того момента начались причитания Коли Иваниди! Они напоминали вой подбитого истребителя. Истребитель падал медленно, оттого и вой был с перерывами на перекур. Отец меня никогда не бил, а вот к дядя Ставрас периодически делал из сына Спартанца. Как помочь другу когда его бьют? Тоже влезть в драку. Но если его бьет собственный отец? Не кидаться же с кулаками на дядю Ставраса. Эту дилемму я все никак не мог решить. А выть в унисон другу, наверное глупо.
- Что это у них? Никак не пойму? Умер кто-то? – спросил отец, и включив телевизор погрузился в мир далекий, но наверное более близкий ему по духу, - всем спать, - сказал он и окончательно ушел в дебри французских реалий.
- Мама? Ты не плачешь?
- Нет, сынок! Это лук!
- Лук капает на мою подушку?
- Да сынок! Спи!
Всю ночь мне снились колокол. Одетая в черную рясу женщина- звонарь била и била в него, монотонно, раз за разом, словно пытаясь разбудить кого то или из последних сил достучаться до него. Словно луковая шелуха с каждым ударом стружка слетала с колокола, и он становился все тоньше и тоньше, пока не превратился в слезу…и капнув на мою щеку не разбудил меня утром....
Иваниди, с разбитым словно тыква лицом, пошел со мной в школу после обеда. Кто устроил этот взрыв в храме мы решили никому не говорить, и в будущем взрывать только настоящих фашистов, которых в нашем мире еще достаточно хватает. Хотя бы взять этого противного Пиночета с его хунтой. А то со слов дяди Наума, мы чуть не сплотили народ к единству, а это во времена перестройки приравнивается к террору.
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Диаволы
Солнце над нашим домом встает позже всех. Медленно поднимаясь со стороны многоэтажек, оно лишь к обеду заглядывает в мои окна. К тому моменту в нашем доме уже все на ногах.
- Сто двадцать три жильца живут, даже солнце к нам не хочет идти, - выбивая хлопушкой пыльный коврик на балконе недовольно ворчит тетя Хеба, - сто двадцать три жильца из них сто двадцать терпимые еще люди, а трое – сущие диаволы.
Она всегда так говорит – диаволы! Это про меня, про своего сына Колю Иваниди и дядю Наума.
- Какие сто двадцать три жильца, - отвечаю я ей загибая пальцы, - Иваниди, то есть вы, Муратовы, то есть мы, Пиркины с первого этажа, которые уже на чемоданах и дядя Наум. Всего одиннадцать!
- Тебе мало что ли? Одиннадцать человек в подъезде дома который и двоих не выдержит. Ты хоть знаешь, сколько дому лет?
Знаю, отец рассказывал, что дом построили временно для первоцелинников.
- Чтоб не замерзли в степи, - говорил он, - года на два – три не больше. А стоит уже тридцать лет. И еще столько же простоит, там, - он поднял руку вверх, - когда лозунги заканчиваются – начинается настоящая жизнь!
- Тридцать пять лет этой деревяшке, - продолжает тетя Хеба, - кому он нужен одноподъездный, щитосборный дом. В Греции знаешь какие дома? Из мрамора. А тут? Из камыша.
Я смотрю с балкона на Ишим. Не знаю, как тете Хебе, а мне нравится. Хотя солнце могло бы и по раньше к нам заглядывать…
Все жильцы нашего дома собираются переезжать из него. Иваниди в Грецию. Пиркины в Израиль. Дядя Наум в Германию.
- А мы? – спрашиваю я отца, - мы куда поедем? В Монголию?
- Тут умрем, - отвечает отец паяя какую то деталь от телевизора, - где родились.
- А я где родился?
- В первой городской.
- А там тоже по национальности принимают?
- Блин, - отец прижег паяльником палец, - иди погуляй. Разрешаю.
Двор наш - это заросли прибрежного камыша с небольшим пяточком песка наваленного прям около дамбы. Строители не достроили лестницу, поднимающуюся к бетонному заборчику и мы карабкаемся по насыпи, каждый раз покоряя ее в одном и том же месте. Тропинка ведет сразу на дамбу. Внизу бежит Ишим. Через Ишим парк. За парком еще один парк. А дальше степь!
- Спорим, - предлагает мне Коля Иваниди пари, - что я на одной руке переплыву Ишим.
- Я уже переплывал.
- А спорим, - не отстает он, - что я с машинного прыгну в реку.
- Я уже прыгал.
- Щучкой?
- Солдатиком.
- А Щучкой слабо?
Прыгать щучкой с моста, в реку где на глубине лежат брошенные бетонные блоки с арматурой глупо. Хотя если разобраться, то и солдатиком глупо. Глупо вообще прыгать туда, откуда есть шанс не вернутся. Но это для Давы Пиркина глупо. А для меня и Иваниди в порядке вещей.
- Дугаки вы, - предупреждает нас Дава, - совсем у вас чувства нет.
- Какого чувства еще? – спрашивает Иваниди.
- Дава! У меня есть предчувствие! – говорю я
- И что оно тебе говорит?
- Что надо прыгать. Щучкой еще никто из пацанов не прыгал. Мы первые.
К этому времени Иваниди уже снял майку. Оставшись в красных, кумачовых трусах, которые тетя Хеба то ли перешила со своих, то ли раскроила флаг и одела на сына, посчитав, что их можно использовать и как шорты. Трусы словно знамя, колыхались на Иваниди, периодически то надувались словно шар, то спускались и задираясь обнажали мужские места моего друга.
- Ничего, - сказал Коля потирая ноги, - чувства может быть и нет, но зато есть цель! А цель оправдывает чувства.
- Самосохранения, - закончил свое предупреждение Давид, - одумайтесь!
Мы с Колей залезли на мост и прижавшись к перилам поползли на середину, туда где глубина Ишима достигала метров четырех-пяти. Прыгать с краю было опасно. А на середине, шанс какой никакой еще имелся.
- Кто первый? - тащась на коленках передо мной по наваренной узкой площадке спросил Иваниди.
Периодически отмахиваясь от развевающихся на ветру трусов моего друга я сказал:
- Давай вместе.
- За руки?
- Щучкой за руки?
- Я на олимпиаде в Сеуле видел. Синхронные прыжки называются, - придерживая трусы сказал он.
- Давай, - согласился я и доползая до середины моста остановился. Смотреть в низ было страшно. Ишим, ускорял течение с заходом под мост и создавая омуты закручивал их воронкой с такой силой, что казалось он хочет вскрыть дно, пробурится вниз и перейти подземные воды. По бокам, от воронок как рифы возвышались бетонные блоки с торчащими из них словно мурены из нор черными арматурами. Сама вода была мутной, от работающего неподалеку земснаряда и муть вздыбленная к вверху закрывала всю видимость безопасных для прыжка мест.
- В воронку надо, - сказал я приподнимаясь с колен, - один вариант только. Прыгаем в воронку, вот ту, - я указал Иваниди на самый большой омут, - добиваем до дна и отталкиваясь ногами выходим метров десять от нее, - вот туда – к берегу!
Иваниди придерживая штаны тоже поднялся и стоял на самом краю узкой площадки. Напоминал он мне в этот момент Гавроша на баррикадах. Только в отличии от настоящего Гавроша, Иваниди разорвав флаг Франции забрал у Свободы себе на трусы красный цвет.
- Согласен, - утвердил мой план Коля, - верное решение, - покрутив головой от левого до правого берега Ишима он добавил, - только давай чуть передохнем и прыгнем.
- Давид, - заорал я оставшемуся на мосту другу, - давай к нам.
Ответа не последовала. Я прижался к перилам и чуть приподнялся. Давы нигде не было.
- Да у него чувство же, - снисходительно сказал Коля, - вот и слинял. Да и бог с ним. Все равно прыгать он не будет.
Минут пять мы сидели на кромке площадки и болтали ногами над Ишимом выглядывая, как ведет себя воронка в которую хотели прыгать. По мосту изредка проезжали машины спешащие на левый берег города забитый дачами и лесопосадками.
- У тебя есть дача? – зачем то спросил Иваниди, - у нас нет. Мама говорит, в Греции будет. Оливки растить начнем.
- Есть. Там, - я махнул рукой через мост, - картошка да малина.
- В Греции есть все, - вздохнул Иваниди.
- Да ты достал уже со своей Грецией, - не выдержал я, - когда уже уедите?
- Ты просто завидуешь, - спокойно ответил Коля, - все уезжают. Дядя Наум, Давид. Одни вы никуда не едете.
- Едем.
- И куда?
- В Улан –батор!
Иваниди усилено зачесал свои ноги.
- Врешь?
- Тебе? Я и другим уже перестал врать. А тебе вообще никогда не врал.
- В Монголию? Че честно что ли?
- Ну честно. Отец сегодня сказал. Клад Чингиз-хана искать будем. Могилу его.
От восхищения Иваниди даже хрюкнул.
- Вот это да. А меня возьмете?
- А как же Греция? Оливки? Да и тетя Хеба тебя не пустит.
- Сдалась мне эта Греция. Че я там не видел. А оливки противные. Ты их ел? Я же тебе давал. Ты выплюнул. Не ел даже. И зачем мне эти оливки там? Я что дачник что ли?
- Подумаю. Как говорит Валентина Павловна. Посмотрим на ваше поведение Николай Ставрович Иваниди. И если поведение будет хорошее – то быть вам октябренком.
Коля засмеялся и плюнул в реку. Плевок закрутило на ветру и он шмякнулся аккурат на мою ногу.
- Не специально, - извинился Иваниди, - зато надо учитывать поправку на ветер. Встаем? За руки?
Я кивнул и обернулся еще раз посмотреть куда пропал Дава.
Со стороны улица которая выходила сразу на мост бежали два человека. Один мелкий – это и был Давид и один высокий, лысый и в растянутой серой майке.
- Стойте, дебилы! – заорал высокий мужик, - стойте я вам говорю.
Иваниди тоже обернулся на крик.
- Дядю Наума нашел. Родаки то все на работе. Вот жук, - снова сплюнул в реку Коля. На этот раз плевок точно вошел в воронку.
Тем временем дядя Наум и Дава уже забежали на мост и размахивая руками орали нам остановится.
- Муратов – ну ты же вроде не совсем дурак. Не прыгай. Иваниди. Не слушай этого цыганенка. Не вздумай прыгать. Вы двое придурков. Стойте!
- Поздно, - решительно сказал Иваниди и схватив меня за руку рванул вниз.
Я поскользнувшись на площадке, не успел как следует оттолкнутся и просто рухнул в низ. Секунды две мы парили в воздухе держась за руки, а затем наш полет разошелся словно ракета носитель с своей ступенью.
От удара об воду плашмя, грудь мою сдавило и весь воздух который я предварительно во время полета набрал в легкие вышел наружу. Кружа по воронке я уходил вниз, пытаясь сгруппироваться, чтоб достигнув дна оттолкнутся посильнее и выплыть подальше от опасного места. Где приземлился Иваниди и что с ним вообще происходит было не понятно.
Грудь горела, все сильнее и сильнее сжимая мои легкие. Может не хватить до дна даже подумал я и почему то вспомнил маму и папу. Я всегда в таких моментах про них вспоминаю. Когда на льдине плавала и она оторвалась от берега вспоминал их, когда на тополь залез и не мог слезть, когда головой застрял между перил и торчал там весь день, когда язык прилип к железной обмороженной качели… Вот и сейчас, уходя на дно Ишима, я думаю не о русалках и кикиморах живущих на дней, а о них. Папе и Маме. Которые сидят себе на работе и работают, чтоб купить к следующему лету Румынский спальный гарнитур.
Чья – то рука схватила меня за волосы и потащила вверх.
На левом берегу, среди зарослей ивы и тальника мы с Иваниди схватившись с разных сторон за трико выкручивали его выжимая капли воды.
- Сильнее крутите, рыбий корм ходячий, - прикрикнул на нас дядя Наум. Сам он сидел на большом валуне, рядом с ним сушились развалившиеся сигареты.
- Особенно ты крути сильнее. Голожопый! Тебя вообще спасать не надо было. Какая от тебя польза? Семь лет, а ума как у царя Приама. Ты вот скажи, - наливая водки в стакан спросил он Иваниди, - какого хера он попер против всех?
Иваниди потерявший в полете трусы стоял голый и дрожа на ветру крутил вместе со мной мокрое трико дяди Наума.
- Среди вас, умственно недоразвитых моих соседей, только Давид Пиркин еще более менее способен думать. Муратов и Иваниди думать еще не научились. Да и вряд ли научаться, - он громко выдохнул и залпом всадил пол стакана водки.
Давид сидел рядом с ним и поддакивал:
- Я говогил им! Это безумие! Одумайтесь!
- Молодец, Дава! Далеко пойдешь! Вот когда совсем далеко уйдешь! Не забудь, что был такой у тебя сосед дядя Наум. Который возможно еще живой и живет где нибудь. Найдешь его, меня то есть и приедешь в гости. А в гости? Что?
- Что? – спросил Дава
- С пустыми руками не ходят. Крутите вы сильнее. Капли совсем не капают. Голожопый? А ты как домой поедешь? Это же по всему мосту, потом по улице. Потом во двор! А там как раз и мама и Алиса вдруг в гости придет? Муратов? Алиса вдруг в гости придет. А один голый, а другой с красной рожей от удара об воду. Вот она обрадуется.
- Не придет, - сжимая в руке трико сказал я, - она с бабушкой в деревню уехала.
- Я из ивы сплету, - огрызнулся Иваниди, - как древние Греки.
Дядя Наум налил себе еще водки.
- Это неистребимо. Ты Иваниди уже сам как древний грек. Ни учишься, ни читаешь, ни работаешь. Скоро Зевсу молится начнешь. Вино уже пьешь. Да, Дава?
- Да! Начнет! – сказал радостно Дава. Сегодня он был приближенным к нашему спасителю, поэтому кулак я показал, чтоб дядя Наум не заметил, - вы когда прыгнули, то сразу не правильно. Надо так, - Давид поднялся и чуть сгорбив спину выкинул руки впереди головы, - а вы взяли и упали просто. Дядя Наум через перила перепрыгнул, только успел мне бутылку отдать, а сигареты не успел и за вами. Сначала Колю вытащил, а потом тебя. Ты вообще уже на дне был. Еще секунда и все. Да дядя Наум?
Эта парочка наших спасителей стала мне надоедать и я последний раз крутанув трико протянул его дяди Науму.
- Все! Сухое! Спасибо вам! Я пошел домой.
Иваниди обдирая словно козел иву соорудил себе два венка. Один он натянул на голову, другой протащил сквозь ноги и водрузил за место трусов.
- Все равно пипку видно, - указал ему дядя Наум, - ну это если внимательно посмотреть. А кому ты нужен внимательно на тебя смотреть? Никому. Так что шуруйте до дому и сидите там тихо. А если будете баловаться, то я всем расскажу про эти прыжки. Понятно?
- Понятно, - промычали мы с Колей.
- И это. Не забудьте. Я вас спас. И вы мои должники. Завтра будем в войнушку играть во дворе. Поняли?
- Поняли.
Мы забрались на мост и зашагали в сторону дома. Дава с дядей Наумом остались сидеть на валуне и ждать пока не высохнут сигареты.
Возле дома, Иваниди мрачно сказал:
- Мама спросит все равно за трусы. Что сказать?
- Скажи порвал и выкинул.
- Об что порвал?
- Ну скажи до кустов не дотянул!
- Ладно, - он пожал мне руку, - что-нибудь придумаю. Кстати, ты дна достал?
- Нет, - ответил я
- А я достал, - улыбнулся Иваниди, - мягкое такое, как кашица. Ногой нащупал какой-то замочек.
- Клад? – удивленно спросил я, - не врешь?
- Я тебе когда врал? Завтра надо с берега туда заплыть и проверить.
- Завтра в войнушку играем.
- Послезавтра. Там точно есть что то.
Вечером мама рассматривала мое лицо и грудь.
- Аллергия на что то? Ты что ел?
- Оливки!
- Не ешь больше. И где ты их находишь?
- В древней Греции все есть, - сказал я маме и пожелал спокойной ночи.
Солнце над нашим домом встает медленно. Позже всех жильцов. Даже позже меня.
Тетя Хеба говорит, что поэтому диаволы так часто посещают это место и переезжать отсюда нужно как можно быстрее.