Году пусть в 2004, был в Финляндии в командировке. Было мне тогда 24-25 лет, это не так важно, а я уж точно не помню. Сразу скажу, что до того я никакой заграницы вообще не видел. Работал в конторе, которая автоматизировала котельные, ставила привода на насосы, и была оф. дилером приводов Vacon, завод в городе Vasa. Вот и ехал я туда стажироваться. Заезжаем, значит, на машине - вокруг красота, чистота. Особенно поразило, что дороги идут не сквозь города, как у нас, а вокруг. Никаких пробок и в помине нет. Ну, думаю - цивилизация. Приезжаем мы в эту вазу, едем по городу. Смотрю - мужик по улице идет, лыжными палками машет - а без лыж. Ну думаю - сумасшедший. Потом смотрю - еще один, и еще. Ну не может же быть, чтобы все дураками были? Узнал потом, что физкультура у них такая. Сейчас-то и у нас таких полно, а тогда не было. Заселились в отель, с нами куча Псковичей, они напросились, так как много у нас этого барахла заказывали, реконструкция у них была на крупной котельной. Эти псковичи были мужиками крайне незамысловатыми, и потом умудрились включить платные порноканалы в гостинице, за что шеф потом заплатил. А дальше будет культурный шок.
Приехали на завод. Да, небольшая ремарка. Ваза город небольшой, но пока мы ехали до нашего завода, заебались промзону проезжать. Заводы, заводы, фабрики, фабрики. Тогда я понял, что такое - работать, и что мы всегда будем в жопе. Потому что у нас на весь питер такой промзоны не найдется, наверное. Приехали, значит, на завод, вышли покурить, и вот тут и пошли приколы. Смотрим на небо - там почти на месте висит самолет (не лайнер, конечно - типа кукурузника). Мы давай ржать, что там наверно знак сорок (как и везде у них). Фины безэмоционально смотрят на нас - и не понимают, чего нас так растаращило от самолета. Может, русские дикари первый раз видят железную птицу? Мы на них смотрим и нас прет еще сильнее. Уж не знаю, что они про нас подумали.
Раньше я думал, что рассказы про некрасивых финских дам не более чем стереотип. Так вот - это нихрена не стереотип, ну ни разу. Они СТРАШНЫЕ. Сидим в ресторанчике от гостиницы - подошла официантка. На "лице" - широкая, гротескная, застывшая словно наклеенная, улыбка, представляющая собой совершеннейший диссонанс с ее общей отстраненностью и безэмоциональностью. Нет, я понимаю, что сейчас я бы к этому проще отнесся - все таки годы, побывал много где, вам тоже, наверно, не оценить по достоинству этот момент, но я тогда был где-то далеко первый раз в жизни, и честно - пречестно, я охуел. Такое впечатление, что баба сдала свое тело на прокат, и им управляет ИИ отеля, как может, в то время как мозг ее отключен. Я блять не знаю, как еще это описать. Если бы это было сейчас и я был бы в японии - то подумал бы, нихуа себе, до чего робототехника дошла. Вот только, зачем делать таких страшных роботов?
В финляндии все происходит, словно вместо воздуха у них кисель. Типа, чтобы быстро двигаться сквозь вязкую среду, понадобятся слишком большие энергозатраты, и они медлят. Все очень медленно, медленно едут машины, медленно ходят люди, самолеты тоже медленно летают.
Зашли в супермаркет. Там я впервые увидел симпатичное женское лицо. У кассирши. К лицу прилагалась огромная жопа, которая свисала по краям стула. Но один хуй - красавица, по здешним меркам. На выходе из супермаркета нас ждал сюрприз - наконец то мы увидели движуху. Охранница супермаркета быстро - быстро бегала туда - сюда вдоль стеклянных дверей, энергично лопоча что-то в рацию. Причина обнаружилась тут-же. Местный алкаш прилег отдохнуть у входа в супермаркет. Событие, однако.
Финляндия - хоккейная страна. А мы - в Финляндии. Значит, нам на хоккей. Итак, играют молодежные команды Вазы и соседнего города. Наша команда называется Red Army. И у них эмблема - красная звезда, как ни странно. Конечно, мы за нее болеем. Матч проходит в абсолютной тишине. Слышно только шорох коньков, щелчки шайбы, удары участников в борта. Аудитория сохраняет театральное безмолвие. И только когда своя команда запарывает потенциально голевой момент, по стадиону прокатывается разочарованное Уууууууух. Изредка напоминает о себе фан-сектор, бьют барабаны, кричится кричалка. Царит атмосфера обреченности. К началу третьего периода наша команда горит со счетом 0-4. Но к этому времени мы и псковичи уже натрескались пивом, и решили поддержать своих. Тишина разрушена, над стадионом гремит "Красная армия, красный еж, голой рукою нас не возьмешь". На нас смотрят, как на идиотов. Было ощущение, что и ментов вызвать могут. Однако, обретя в нашем лице неожиданную поддержку, красная армия встрепенулась, и забила три шайбы подряд. Стадион явно повеселел. Дух обреченности на время оставил это место. Надо было нам раньше пить. так как этого оказалось недостаточно - 3:4, поражение.
Обучение. Обучал нас Финн, который русского не знал, конечно. Переводчик не знал финского, поэтому финн бакланил по англицки, а преводчик переводил. Небольшая ремарка. Я в школе изучал английский, но как и все - на отъебись. Потом мне понравилась группа King Diamond, а бог послал мне журнал с текстами альбомов, которые я перевел. Вот, собственно, и весь мой английский. С англоговорящими до тех пор дел не имел, говорить не пробовал. Однако и наш переводчик недалеко ушел от героя скетча про транслейтера, и я понял, что лучше понимаю без его перевода. Наконец, я осмелел настолько, что сам задал вопрос. Ну и в результате поболтал с ним немного. За это я потом получил пиздов от шефа, который возмутился, что факт обладания мною способностью изъясняться на супостатском был от него утаен, что на его взгляд являлось преступным деянием с моей стороны. С грехом пополам удалось уговорить его сменить гнев на милость пеняя на то, что сам того не ведал, что могу калякать, и вообще эта способность у меня из-за культурного шока прорезалась. Впоследствии на меня пала обязанность таскать иностранных гостей по ресторанам, как к сотруднику, способному поддержать беседу.
Может быть, если я бы туда поехал как турист, с друзьями, у меня бы сложилось другое впечатление. А получилось так, что начиная с четвертого дня я уже считал часы, когда я свалю оттуда. Когда я въехал в свой город, у меня было ощущение, которое бывает наверно у тех, кто из тюрюмы выходит. В тот же вечер я нажрался с друзьями, взахлеб рассказывая им эту историю. А теперь, через 20 лет, я зачем-то вывалил это здесь.
