76 лет назад – 15-го апреля 1944 года – завершился 40-дневный штурм города Тернополя советскими войсками, с результатом «военная победа». Следуя известному правилу, что «города берутся к праздникам», войска Первого Украинского фронта овладели Тернополем на Пасху (которая в том году пришлась на 15 апреля), и в тот же день в Киевском госпитале скончался командующий этим фронтом генерал Ватутин.
Областной центр Тернополь занимает первое место по длительности его непрерывной обороны немцами, среди городов Украины, опережая Черкассы (штурмовались ровно месяц советскими войсками) и даже Харьков (штурмовался обеими сторонами шесть раз, но в каждом случае менее месяца).
В ходе Хмельницко-Черновицкой наступательной операции войск Первого Украинского фронта, Тернополь оказался в полосе наступления 60-й общевойсковой армии генерала Черняховского; главная нагрузка боёв за Тернополь легла на 15-й стрелковый корпус этой армии, которым командовал генерал Людников (герой обороны Сталинграда, где его дивизия в течение 100 суток удерживала завод «Баррикады», вернее – прибрежный участок размером 700 х 400 метров, называемый «Остров Людникова»). По результатам Битвы за Тернополь, оба пошли на повышение в должности, и уже в следующей операции («Багратион») Людников командовал армией (39-й), а Черняховский – фронтом (Третьим Белорусским).
Рассказывая о Битве за Тернополь, большинство авторов сетует на «отсутствие у советских войск опыта боевых действий в городских условиях» (это у Людникова-то), хотя на самом деле 60-я армия генерала Черняховского имела более чем богатый опыт городских сражений за Воронеж. Рекордная длительность боёв за Тернополь объясняется в первую очередь тем, что хорошо укреплённый город (с большим количеством старых зданий, где стены имели толщину полтора метра) с самого начала попытались взять малыми силами и при недостаточном количестве артиллерии и боеприпасов.
Впервые 60-я армия подошла к Тернополю 8-го марта и сразу начала его штурм. В течение трёх дней (первый штурм) наступающим сопутствовал успех и продвижение, пусть и медленное, но с 11 марта противник подтянул подкрепления и выбил из города советские части. Затем было ещё несколько попыток штурма, давших лишь ограниченный результат. С 21 по 24 марта была успешно проведена операция на окружение Тернополя – с этого времени город был заблокирован, а немецкому гарнизону снабжение сбрасывалось на парашютах. Попытки противника деблокировать окруженный гарнизон ударами танковых соединений снаружи, были успешно отражены советской артиллерией на внешнем кольце оцепления.
С 31-го марта советские войска наконец прорвали рубеж обороны вокруг Тернополя и, подтянув крупные силы артиллерии, начали успешно (пусть и медленно) с боями продвигаться вглубь городской застройки. Примерно с 4-7-го апреля штурм несколько приостановился, в связи с пересменкой и перегруппировкой воинских частей.
Тем временем, с 12-го апреля немцы снова организовали масштабный танковый удар «снаружи», пытаясь деблокировать тернопольский гарнизон. Подробнее об этом сражении будет рассказано отдельно, главное – это послужило причиной того, что советское командование отдало приказ на генеральный штурм города, который должен был завершиться только полной военной победой. В таком случае «наружный» удар немцев становился бессмысленным, что и произошло.
Несколькими днями ранее, из-за неудачных (мягко говоря) решений и.о. командующего Первым Украинским фронтом маршала Жукова (который временно заменял раненого генерала Ватутина), немецкая 1-я танковая армия успешно прорвалась из так называемого Каменец-Подольского «котла», выйдя из окружения в районе Бучача (в 50 километрах южнее Тернополя).
Если бы теперь ещё и допустить деблокирование Тернопольского гарнизона, то Жукову (имей он понятие об офицерской чести) оставалось только застрелиться, ну или расстрелять Черняховского с Людниковым (что было бы более ожидаемо от него). Поэтому, отдав приказ на начало деблокирующей операции по «спасению» тернопольского гарнизона, немецкое командование тем самым обрекло этот гарнизон на очень быстрое уничтожение и «любой ценой».
Начавшись 13-го апреля в 15:00, генеральный штурм непрерывно продолжался больше суток. 14-го апреля в 12:00, советская 302-я стрелковая дивизия прошла центр города и вышла на западные окраины, а в 16:00 другая дивизия, 336-я, завершила очистку последних зданий в западных кварталах. Последние немецкие защитники Тернополя (их оставалось 1500 чел, включая несколько десятков военнослужащих из украинской дивизии СС «Галиция»), под колоссальным давлением покинули свои позиции в городских развалинах, и в ночь с 13 на 14 апреля прорвались по остаткам дамбы Львовского шоссе через Тернопольское озеро, оказавшись на другом берегу реки Серет – в селе Загребелье (ныне это микрорайон «Дружба» в черте города Тернополя). Их отход прикрывали последние три САУ и 200 смертников, которые на следующий день все погибли в бою с советской 302-й дивизией.
В Тернополе остались только брошенные немцами раненые, лежавшие в подземной галерее монастыря (сейчас здесь находится здание Государственного архива Тернопольской области).
Вот как это описывал известный писатель, в те дни – фронтовой корреспондент Константин Симонов:
«Ходим по огромным темным подземным галереям Доминиканского монастыря. Сыро. Мрачно. Гнетущий запах трупов, гниющего тела. Заходим в похожую на тоннель метро длинную подземную галерею. Узкий проход. С двух сторон в три этажа нары. На них вповалку раненые. В других подвалах они тоже есть, но здесь их больше – несколько сот человек. Со сводов на шинели капает какая-то черная жидкость. К нарам прилеплено несколько свечек. Иду вдоль нар, все время тычась плечами в ноги. Мертвые лежат между живыми. Встречаю ксендза-поляка, который во время осады прятался тут в подвалах, а сейчас обходит умирающих. Проходим с ним по одной из галерей. Показывает мне на железную дверь, говорит, что там помещение, куда складывали безнадежных. Влезаю в комнату. Свечу фонарем. Весь пол завален мертвецами. Уже поворачиваюсь, чтобы выйти, как вдруг из угла подвала хрип: «Вассер... вассер...» (воды, воды)».
Сам К.Симонов оказался в эти дни в Тернополе совсем не случайно. Дело в том, что весь так называемый свободный мир, включая и «наших англо-американских партнеров», считал незаконной аннексию Западной Украины, которую Советский Союз произвёл в самом начале Второй Мировой войны в соответствии с «пактом Молотова-Риббентропа» от 23-го августа 1939 года (сейчас, правда, на эту дату приходится День украинского флага). Соответственно, «партнёры» на своих картах продолжали рисовать границы между СССР и Польшей по линии на 1-е сентября 1939 года, т.е. Тернополь (как и более западные Львов и Ивано-Франковск) считался территорией Польши, незаконно аннексированной Советским Союзом. Поэтому, взятие Тернополя советскими войсками в 1944 году рассматривалось как уже вторжение в Польшу, а значит – и в тогдашний Евросоюз (до этого СССР всего лишь освобождал свою довоенную территорию). Вот почему весь цивилизованный мир, запасшись попкорном, неотрывно следил за ходом боевых действий в районе Тернополя, и сюда съехалось огромное количество иностранных журналистов, освещавших ход событий в западных СМИ. Соответственно, прибыли и советские журналисты, и Симонов – один из них, много оставивший записей о Тернополе.
Прорвавшись в Загребелье, немцы заняли круговую оборону. Это село было сильной оборонительной позицией, поскольку, находясь на западном берегу реки Серет, южная часть Загребелья доминирует над окружающей местностью и обеспечивает круговой обзор на 6 километров. С самого начала битвы за Тернополь, Загребелье рассматривалось немцами как плацдарм для возможного отхода за пределы города, поэтому его обороняла наиболее боеспособная из частей тернопольского гарнизона – батальон спецназа «Демба», и здесь же базировалась немецкая дальнобойная артиллерия. Все здания были приспособлены для обороны, все колокольни – для размещения артиллерийских корректировщиков.
Но всё же, перейдя из толстостенных каменных зданий центра Тернополя в Загребелье, немецкий гарнизон оказался фактически беззащитным перед нашим главным калибром, и жить им оставалось день-два – это понимали все без исключения.
Для создания артиллерийского пояса вокруг Загребелья, обе приданные 60-й армии артиллерийские дивизии прорыва были переброшены на внешнее кольцо окружения. В частности, 17-я артиллерийская дивизия прорыва, поддерживая атаки 322-й, 148-й и 107-й стрелковых дивизий, заняла позиции от с. Богдановка до с. Козлов, а 1-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва – от с. Козлов до с. Денисов и с. Теофиловка (она поддерживала атаки 135-й и 340-й стрелковых дивизий).
Мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин, в эти дни был офицером-корректировщиком при упомянутой 17-й артиллерийской дивизии прорыва под командованием генерала Волкенштейна – лучшей на Первом Украинском фронте (так потом утверждал в своих мемуарах командовавший этим фронтом маршал Конев).
До этого, советские войска уже вели штурм Загребелья, начиная с 28-го марта, частями 117-й гвардейской стрелковой дивизии, последовательно занимая квартал за кварталом силами штурмовых групп. Тактика была следующей: штурмовая группа подбиралась к очагу сопротивления противника на расстояние 70-80 метров. В сумерках к нему выкапывалась траншея (называемая «усы»), которая заканчивалась на расстоянии броска гранаты от позиций противника. С началом штурма здания, тот из солдат, что лучше всех метал гранаты, по этой траншее подбирался поближе к немецкой обороне, прикрываемый огнём всей группы, и забрасывал немцев гранатами. После этого штурмовая группа врывалась в здание, очищала его от противника и сразу готовилась к обороне, поскольку в большинстве случаев немцы начинали попытки отбить здание отчаянными контратаками.
15-го апреля, хотя немецкая оборона в Загребелье резко усилилась, вобрав в себя остатки тернопольского гарнизона, их положение стало абсолютно безнадёжным. В этот день, к давно уже штурмовавшей Загребелье 117-й гвардейской стрелковой дивизии, присоединилась 336-я, а также остатки 14-й гвардейской танковой бригады из состава 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса (5 танков Т-34), часть сил 52-й танковой бригады 6-го танкового корпуса (из 3-й гвардейской танковой армии), передислоцировавшейся в район с.Почапинцы (10 танков Т-34), и батарея СУ-152 (4 машины). Весь день Загребелье подвергалось постоянным ударам советской артиллерии и авиации. Участок, контролируемый немцами, сократился до 1 километра в диаметре. Командир немецкого гарнизона Тернополя, генерал Нейндорф – погиб (15-го апреля, похоронен в Загребелье), принявший командование его заместитель генерал Шонфельд – погиб (16-го апреля в ходе попытки прорыва).
В 22 часа, на совещании оставшихся в живых немецких офицеров было принято решение прорываться из Загребелья двумя группами по 700 человек в разные стороны: на северо-запад в район с. Козлов и на юго-восток навстречу танкистам (наносившим в это время внешний деблокирующий удар). В 2 часа ночи (на 16-е апреля) обе группы пошли на прорыв.
В ходе попытки прорыва, почти все они были уничтожены – вырваться смогли только 57 человек (в том числе двое – из состава дивизии СС «Галиция»). В частности, южная группа, прорывавшаяся навстречу эсэсовским танкистам, вышла к с. Почапинцы, когда те танкисты как раз уже догорали в своих танках. Окруженцы нарвались прямо на штаб советской 53-й танковой бригады, рядом с которым располагалась в резерве рота тяжёлых танков. В результате скоротечного боя, измученная группа прорывавшихся из окружения была рассеяна, все офицеры убиты, а солдаты в количестве 300 чел. сдались в плен, и лишь 37 человек сумели добежать до позиций немецких танковых частей в с. Великий Ходачков.
17-го апреля ещё 5 немецких солдат, прорвавшись из окружения, достигли позиций немецкой 357-й пехотной дивизии севернее с.Козлов, а 18-го апреля – последние двое, они-то и сообщили о полной гибели тернопольского гарнизона.
Боевые действия в самом Тернополе и Загребелье завершились 15-го апреля. Город был полностью разрушен, из-за этого органы советской власти и местного самоуправления Тернопольской области временно (несколько послевоенных лет) размещались в соседнем райцентре Чертков.
В 1990-м году по решению Тернопольского горсовета были демонтированы памятники советским воинам, установленные в 60-х годах, включая обелиск Победы (стоявший на ул. Русской) и танк на пьедестале (на улице Мазепы).
Мой дед, офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин, принимавший непосредственное участие в описанных выше событиях, в эти же дни был принят в члены Коммунистической партии Советского Союза, что являлось тогда высоким признанием боевых заслуг. Интересно, что произошло это именно в тех краях, где ещё десятилетиями после войны, на предложение вступить в КПСС, местные часто отвечали: «спасибо, в СС я уже был».
Воинским частям и соединениям, отличившимся в боях за Тернополь, было присвоено почётное наименование «Тарнопольских» (так раньше этот город назывался, через «а»). Вечером 15-го апреля, в честь освобождения Тернополя, в Москве был дан торжественный салют второй категории, в соответствии с этим приказом Сталина:
«Маршалу Советского Союза Жукову
Войска 1-го Украинского фронта после упорных уличных боев полностью овладели областным центром Украины городом Тарнополь – крупным железнодорожным узлом и сильным опорным пунктом обороны немцев на львовском направлении.
В боях за овладение Тарнополем отличились войска генерал-полковника Курочкина, генерал-лейтенанта Людникова, … артиллеристы генерал-майора артиллерии Фролова, генерал-майора артиллерии Волкенштейна, … танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Полубоярова, …
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение Тарнополя, представить к присвоению наименования “Тарнопольских” и к награждению орденами.
Сегодня, 15 апреля, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим городом Тарнополь, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Тарнополя.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Смерть немецким захватчикам!
Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
15 апреля 1944 года, № 109»
На фото к статье: «Штурм Тернополя» - картина художника В.В.Макарова (холст, масло).
«… Сказкой стали мы,
Песней стали мы,
Были мы, как Правда, прямы.
Жили мы не зря:
Были, как заря,
В небе
Победные огни!»
