ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 94, Часть 95
Удивительно, но собаки приняли переезд совершенно спокойно, как будто так и надо, вот она чудесная психика амстаффтерьеров. Даже малыш – Джокер, который, если помните, очень тяжело привыкал к новым местам, как-то быстренько успокоился, и храпел целыми днями в желтом лежбище, отвлекаясь только на еду и прогулки.
Еще по осени, как когда-то Маринка в Самаре, теперь уже я начал практиковаться в авто вождении в Москве. Рано утром в выходные дни я брал с собой Агашу, и выезжал несмело из загроможденного автопромом двора на незнакомые улицы. Агавита с любопытством таращилась в окошко, а я крутился по району, и постепенно расширял географию маршрутов, охватывая все больше улиц, привыкая к новому для себя стилю вождения, и не привычным поначалу для провинциального водителя развязкам и эстакадам. Моя терпеливая собака стойко переносила эти учебные поездки, не ныла, не пищала, не просилась погулять. Мой прекрасный и надежный ушастенький компаньон.
Жаль, в части – погулять с собаковыми, тогда еще осваивать Москву мы не успевали, долгие, душевные променады в прекрасных московских парках начнутся у нас только следующим летом, поэтому топтались мы по большей части в своем райончике, довольно плотно заселенном людьми и собаками, но даже там умудрялись находить себе развлечения, так мы с Маринкой облюбовали иногда пустовавшую по вечерам хоккейную калду и, наконец, могли отпускать там собак побегать свободно. Так в собачью жизнь вернулись развеселые догонялки с тем самым желтым мячиком – ветераном, который мы теряли и опять нашли в Утесе. Знаете, это такое радостное чувство, когда ты стоишь посреди площадки, а вокруг собачья кутерьма: Агаша несется от Бусины с мячом в зубах, хитрит и петляет, сбивая незадачливого Кота с толку, а Джокер семенит вокруг, изображая, что он тоже играет, срезая углы и не выкладываясь особо, но при том полностью вовлекаясь в происходящее, а тебе в этот момент хорошо и уютно, тихонько падает в свете ярких московских улиц белый-белый и очень пушистый снег, и ты понимаешь, что все налаживается, жизнь плавно возвращается на спокойную свою обыкновенную стадию и тревоги-волнения уверенно уступают место спокойствию и душевному комфорту.
Такие редкие моменты были очень важны, потому что наши нервные системы уже были на крайнем своем пределе: истощенные увольнениями, сложными решениями, переездом, новыми работами, нехваткой денежных средств, мы для расслабления могли позволить себе лишь прогулки по городу, которые той снежной и довольно холодной зимой стали совсем затруднительны, да недорогой алкоголь, который в то время мы употребляли в больших количествах, явно больших, чем того следовало нормальному человеку. Собаки давали нам своего рода отдушину, занимая очень скромное место в наших буднях, почти целыми днями пребывая в сонно-домашнем состоянии и не особо отсвечивая усталыми будничными вечерами, они всегда готовы были поддержать любовью и вниманием, как только в них возникала нужда. Вот такие они собаки, ну да вы и сами это знаете.
Как-то совсем незаметно подобрался и новый две тысячи тринадцатый год. Не сказать, чтобы мы встречали его, ощущая большое счастье и долгожданное удовлетворение. Маринке работа не слишком нравилась, мне тоже, финансового благополучия пока на горизонте тоже особо не маячило. Но праздник есть праздник, и мы купили какие-то еловые ветки, пару игрушек, и отмечали своей небольшой семейкой наш первый московский Новый Год. Улицы были завалены сугробами, по телевизору показывали Собянина в каске, а Джокер, Агаша и Бусина весело скакали по снежным кучам во дворах, распугивая голубей и ворон. Помню, я тогда купил лопату, и раскидал снег на парковке, поразив этим до глубины души обитателей Вороньей слободки, избалованных стараниями среднеазиатских дворников.
В один из новогодних праздничных дней, мы, уставшие от салатов и алкоголя, собрались, загрузили в багажник собак и поехали в зоомагазин покупать собакам матрасик. Как раз к тому моменту Буся с Агашей слегка привели лежак в негодность, недовольные вечной занятостью и отсутствием дома своих человеко-родителей, так что матрасик нам бы очень не помешал.
В Самаре на тот момент был только один зоомагазин, куда пускали с собаками, в районе улицы Вилоновской, а в Москве питомцев были рады видеть практически везде, где продают зоотовары, ну а мы, конечно, по уже устоявшейся привычке, отправились именно в тот магазин, который хорошо знали, аж на метро Аэропорт. Специально сейчас посмотрел в Яндексе, около двадцати пяти километров было от нас до того магазина, по самарским меркам чудовищное расстояние, но для жителей регионов, не имеющих практики автовождения в Москве и Петербурге, поясню, что отсутствие светофоров на каждом углу, плюс наличие удобных развязок и эстакад делают этот путь значительно более быстрым по времени.
Так вот, значит, поехали мы в магазин, приятные пустые праздничные дороги, красивый пушистый снег, праздничная Москва, все такое какое-то весьма позитивное. Здорово! Купили мы матрас, с чехлом, который можно стирать в машинке, симпатичный. Игрушку какую-то балбесам мохнатым, тоже обязательно взяли, ну а как же? А на обратной дороге я поймал, как говорится, своеобразный «дзен», мы проезжали через Большой Москворецкий мост, тогда еще не бывший печально известным, а знали про него только то, что он ведет от Васильевского спуска, у собора Василия Блаженного на улицу Большая Ордынка, да что в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году на нем приземлился немецкий летчик Матиас Руст, так вот по этому мосту частенько идут туристы с Красной площади в сторону Замоскворечья в Третьякову, например, ну или типа того, вот и тем январским праздничным днем едем мы неспешно по мосту, в машине тепло, музыка приятная играет, собаки сопят, Маринка рядом, а за окном красота Кремля сменяется Москвой рекой, Балчугом и Водоотводным каналом, и всю красоту эту старательно фотографируют многочисленные туристы, и радуются, и восхищенно друг другу показывают что-то вдали, делятся типа впечатлениями от Московских красот, а мы вот просто едем мимо, просто из зоомагазина, просто с собаками, и теперь это просто наш город, наш дом.
Меня иногда упрекают, что я пишу много о себе, и мало о собаках. Это совершенно справедливо, но дело в том, что мне очень сложно разграничить где заканчивается история про нас и начинается про собак, также и наоборот. Тем более, что в ментальности своей я мало чем отличаюсь от большинства собачников, и собак воспринимаю, как рядовых членов семьи, которые всегда занимают свое положенное место, выходя на первый план, когда их там ждут, и скромно удаляясь за кулисы, когда в общем сценическом действии наступает соответствующий момент.
Что при этом думают обо всем этом сами собаки, мы не знаем, и никогда не узнаем, хоть и думаем, что знаем, но это, как водится, нам всего лишь кажется. Наверное, было бы любопытно узнать, что же такое происходит в собачьей голове, но, боюсь, люди были бы слишком разочарованы, как, впрочем, наверняка и собаки, узнай они, что мы там мыслим себе на самом деле.
Так или иначе, собаки думали о чем-то своем, провожая нас темными зимними московскими утрами на работу и встречая нас такими же темными и холодными вечерами. Эти вечера мы поводили за столом в гостиной у ноутбука, куда таскали из кухни еду, а фоном бубнил отживающий свой век в нашем быту телевизор. Бусина обыкновенно забиралась под стол и там свернувшись калачиком дрыхла, уткнувшись в чьи-нибудь тапки, Агапий ошивался рядом, контроль за употреблением продуктов сам себя не осуществит, а Джокер храпел беззаветно где-то в прихожей, или пробирался потихонечку на диван и там поступал аналогичным образом.
Получив некоторую передышку, мы по-прежнему ощущали неустроенность и зыбкость своего московского бытия, поэтому лично я продолжал мониторить сайты с предложениями работодателей и даже без особой перспективы сходил на одно из собеседований в контору, чья деятельность отличалась от имевшегося у меня опыта настолько радикально, что в перспективы своего трудоустройства там совершенно не поверил вообще, хотя ребята оказались приятные, и приняли меня хорошо.
В моей организации началась пора проведения Важного Ежегодного Мероприятия, ознаменовавшаяся нервотрепкой, классической суетологией и взаимными обидами, расстроенными на массовом психозе сотрудников, от чего я затосковал совсем, и в какой-то момент стал приходить к мысли, что такая работа – это вот не мое от слова «совсем»
Если вы когда-нибудь сталкивались с подобным, то вам не будет сложно представить себе, что испытывает человек в такой ситуации: правильно, дикий стресс. Докрученная неустроенностью, переездом, предыдущими неудачами психика лично у меня начинала давать конкретные сбои. Возвращаясь домой вечерами, я просто ложился на диван, и, казалось бы, самые простые, заурядные проблемы и мелкие рабочие стычки приводили к тому, что пока лежал на этом диване, из глаз просто начинали сами собой тихо лить слезы. А я, на минуточку, здоровый мужик, в полном расцвете сил, переживший падения и взлеты, конфликты и масштабные противостояния, увольнения, реорганизации и прочее, прочее… Но, что поделать, пишу как было, а оно было именно так.
Моя семейка – вот тот надежный якорь, тот крепкий каменный замок, то пушистое, теплое и уютное одеялко, что помогали мне в те времена пережить невзгоды, спрятаться, укрыться от колючего и недружелюбного окружающего мира. Маринка и собаки, каждый день я ожидал возвращения к ним, как впрочем и сейчас, конечно, но тогда я просто реально сбегал в свою нору, и теплое окружение моих домочадцев позволяло мне немного прийти в себя, зарядиться силами, чтобы завтра снова отправиться подобно космическому исследователю в чуждую, холодную и зачастую враждебную среду «чужой планеты».
Вот тут как нельзя кстати пришлись всегдашние амстаффьи энтузиазм и уравновешенность. Объятья любимых лап, виляние драгоценных хвостов и влажный блеск родных глаз – вот наши надежные столпы и ветвистые корни простого человеческого счастья. И наши собаки своим уверенным и спокойным добродушием, мелкими смешными забавами и душевной непосредственностью, подобно грамотному остеопату, приводящему в порядок больной организм, реабилитировали мою издерганную психику, уверенно убеждая, что в моем мире на самом деле ничегошеньки не изменилось, а эти внешние декорации ничего особого и не значат, эти наружные посторонние заботы, они останутся там, и сначала притухнут и подгаснут, а потом и вовсе растворяться в окружающем мареве, словно их и не было.
Этот мой надежный и верный тыл вселял уверенность и готовность к дальнейшему рывку, и движению вперед в этих не самых простых для меня условиях. Я понимал, что нужно что-то сделать, но, во-первых нужно было собраться с силами, во-вторых было совершенно не понятно, как действовать: уходить в никуда – не самый хороший вариант в наших финансовых условиях, искать новую работу – достаточно проблемно, трудясь в офисе полный рабочий день.
Пока я терзался сомнениями, жизнь, как полагается все расставила по своим местам. Интриги и сплетни любимых коллег привели к тому, что меня принялись несправедливо обвинять в том, что не вышел на работу в выходной, о чем я не имел ни малейшего понятия, и никаких подобных приказов в глаза не видел и, конечно, не подписывал. С меня потребовали объяснительную, которую я писать наотрез отказался, поскольку нарушений трудового распорядка не совершал. Зато я написал заявление на увольнение, перевернув кверху чистой стороной, положил на стол и сидел так призадумавшись.
В тот момент мне стало уже почти все равно, к чертовой матери, думал я тогда, невозможно нон-стопом напрягать на пределах свои нервы, не получая ни отдачи, ни адекватного финансового вознаграждения, не имея при этом ни перспектив, ни даже хоть каких-нибудь надежд на будущее. Да я в край пойду хоть листовки у метро раздавать, раз все так плохо, думалось мне тогда, а рука застыла над перевернутым листом, пока я пребывал в последнем своем раздумье перед шагом в бездну неизведанности. Работа, полученная с таким трудом должна была вот так бесславно и быстро закончиться, потому что некие «тетушки» имели прескверных характер, да гадкий нрав. Грустно, а что делать. С чего опять начинать, на что дальше жить, как выкручиваться дальше – мысли роились в моей голове, пауза тянулась и тянулась.
И вот. Именно вот тут. В этот такой до смешного драматический момент. Буквально как в кино. Причем не с самым оригинальным сценарием. (Да я нарочно ставлю тут точки, это такой типа акцент). Так вот… Словно в банальной теле-драме именно в этот момент раздался звонок, я взял трубку (у меня уже был первый в моей жизни смартфон, кстати), и мне сообщили, что меня взяли на работу в ту самую контору, куда я недавно забрел на собеседование без малейших надежд и ожиданий. И что через две недели отработки на старом месте меня ждут там. Я даже не сумел как следует удивиться, выдохнул, подписал заявление, отнес его секретарю, и с легким сердцем поехал вечером туда, где меня, конечно же, ждали такие милые и преданные глаза, вечная любовь и простые милые домашние радости.
Продолжение следует...
Фото из личного архива автора, 2012 год, Москва, Варшавка
ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 92, Часть 93
Глава XXIII. Наша жизнь в «Вороньей слободке»
Надеюсь, вы не думаете, что наше прибытие на новое место жительства осталось незамеченным? Небольшие дома и уютные дворы обыкновенно бывают чреваты неминуемым частым общением с их обитателями. Здесь все было устроено так же. Едва мы запарковали машину после своего первого в жизни автопропега, и выбрались «на твердую землю», как сразу же привлекли внимание местной общественности.
Видимо не сложно догадаться, что первостепенной причиной этого внимания стали наши дорогие питомцы. Лишь мы вылезли из авто, и вытащили из багажника своего трехголового домашнего любимца, как в нашу сторону моментально повернулись всех вокруг аборигены, которые теплым осенним вечером выбрались к подъезду покурить, обсудить последние новости и прогулять своих многочисленным разнокалиберных чад. Да-да, в наше время мамаши-папаши "тридцать плюс" вполне себе заменяют знаменитых советских приподъездных бабушек, которые, по моим наблюдениям, теперь почти уже совсем исчезли с переходом в статус пенсионеров наших родителей, большинству из которых культура приподъездных социумов абсолютно чужда.
А вот эти молодые и бодрые неофиты, сочетающие в себе разум, незамутненный ничем кроме телевизора (который публично бывает, как правило, ими осуждаем, но дома возведен на ожидаемый пьедестал), да информационно некачественных ресурсов интернета, а также физическое здоровье, позволяющее им в любую погоду стоять около родного, либо соседнего подъезда, с сигареткою и бутылочкой пива целыми вечерами напролет, почти ежедневно, и разве что зимой в мороз делать тоже самое в подъезде. Исключения составляют, пожалуй, только прекрасные летние ночи, когда эта публика мигрирует на обязательно имеющуюся в каждой ячейке такого «субсоциума» дачу, но к осени обыкновенно чадам необходимо возвращаться в школу, а их родителям на работу (если они вообще работают, что само по себе вопрос), и заседания у подъездов продолжаются в обыкновенном порядке.
Только мы успели отвести собак в газончик пописать и выгрузить пару сумок, к нам с опаской подвалила делегация новых соседей, и с ходу завалила нас вопросами: «кто такие, что да почему, что за собаки, почему так много и отчего они такие опасные?».
Признаться, в тот момент я очень не уверенно себя ощущал, в чужом городе, в чужом районе, в чужой, хотя и честно (кроме маленького нюанса про третью собаку) арендованной квартире, где нужно было как то влиться в существующий бытовой распорядок, желательно не создав непредвиденных осложнений.
Я старательно, максимально вежливо и доброжелательно поздоровался, представился и попытался популярно объяснить полную безопасность и неагрессивность наших собак, а заодно и нас самих, после чего был милостиво отпущен восвояси, хоть и с легким недоверием. И как мы с вами узнаем позже, недоверие это было ой как не зря.
А пока началась наша новая московская жизнь.
Очень быстро полетела осень, все больше темнело и холодало. Маринке удалось устроиться на работу к своей знакомой, которая в свое время помогала нам забирать из Москвы Бусину. Работа была не ахти, «за три копейки», которые не покрывали даже аренду, нужно было ездить на другой конец Москвы, на север к МКАДУ и выполнять комплекс функций от офис-менеджерских до работы с поставщиками и поддержки клиентов, хотя официально это считалось должностью менеджера по продажам. Но, вы понимаете, мы были рады и такому, нужно было как-то выплывать.
Я целыми днями мотался по собеседованиям, вел домашнее хозяйство и в компании Джокера изучал окрестности. Тогдашний наш быт вспоминается сейчас ярче всего цитатой из трека «Aztecs & Карандаш» — «По кругу»:
«Что будет потом?
Здесь мало кто вспомнит
Про завтра...
Огромное окно,
Холод и хлопья
На завтрак...»
Я часто слушал этот трек еще в Самаре только обдумывая переезд, и потом в Москве был удивлен, когда в моей жизни строчки воспроизвелись буквально: окна в Москве и правда больше, чем на родине, видимо в советское время был норматив какой-то строительства на этот счет, поскольку солнцем Москва своих жителей балует не слишком, холод – ну это понятно, поздняя осень же, хлопья на завтрак – самый легкий и быстрый способ с утра получить необходимый заряд калорий и, что называется, рвануть навстречу новым свершениям, в Москве при обычном дефиците времени – самое оно.
В этой песне вообще много было подходящих строк:
«Нестандартные мышления,
Разные мнения. Модные веянья.
Милостыня на коленях.
Каждый из этой массы верит,
Что он крутит Землю,
Имея в наличии желания
Или везение».
И вот еще:
«Улицы-паутины в
Честь знаменитых имён..
Часы в метро... Или
Пробки, если ты за рулём.
Здесь ночью сливаются деньги,
Что нажиты днём. И этот
Муравейник - мой второй дом...»
Вот как-то так. Если будет желание, послушайте в этом треке, на мой взгляд, что-то есть.
В общем, холодное утро нового московского осеннего дня отправляло нас с неудобного жесткого дивана через, pardonne moi, санузел, на прогулку с всегда готовыми, как и полагается нормальным собакам, к любой «движухе» питомцами, которые тогда жили у нас в прихожей в специальной огромной лежанке, ее тогда, собрав немногочисленные деньги, подарил я Маринке на первый московский день рождения, и мы специально ездили покупать эту оранжевую мягкую огромину на машине в район метро «Аэропорт», где я заприметил такие лежбища еще весной, когда приезжал на собеседования в Москву.
Мы выходили с песами в газончик под окна, где собачья тропинка, обложенная «сюрпризами» окрестных собак (собачники в районе убирали за питомцами через одного, а в соседнем доме, к тому же, жила чудаковатая собачница с огромной стаей, которая раскладывала «сюрпризы» наиболее массово и успешно, и убирать их хозяйка вообще не планировала). Прогулка была очень короткой, в основном девочки делали свои дела, а уже потом после завтрака (тех самых хлопьев, ну или яичницы) я брал Джокера, и мы шли провожать Маринку до метро.
Иногда вместо завтрака я покупал у метро шаурму, какая же там была шикарная шаурма, вы бы знали, а потом, если у меня не было назначено собеседований, шел с Джокером изучать район. Подобно тому, как месяцами ранее по Самаре, мы с Джокером бродили теперь по Москве, которая была уже не в мечтах и планах, а вот прямо тут, сейчас вокруг нас.
Райончик наш хоть и был не чрезмерно dogs friendly, то бишь, ориентирован на собак, но Джокеру там бродить нравилось. Этот старый тусовщик всегда обожал толпу, и впечатление, которое он производил на окружающих ему неизменно нравилось, не важно даже при этом, вызывал он восторг и умиление или немотивированный страх. А поскольку его привычка делать «бу» опасавшимся прохожим никуда не делась, я в людных местах всегда брал его на короткий поводок, и кроме того, стараясь не нервировать соседей, по подъезду и в людных местах мы почти всегда водили собак в намордниках. Тогда в Москве мы чувствовали себя совсем чужими и не хотели лишний раз нарываться на скандал. Хотя без них, конечно порой не обходилось.
Джокер в Москве вышагивал особенно гордо, задрав нос в сторону, где в Самаре в полдень обычно бывает солнце, он, как будто преобразившись от столичной жизни, уже не семенил рядом на коротких толстеньких лапках, а грациозно и торжественно нес себя на удивление и восхищение всему окружающему миру.
С одной стороны наш район отделяло шумное и интенсивное Варшавское шоссе, перейти которое конечно было можно по подземному переходу, но особого смысла для нас в этом не было, там располагались несколько жилых домов, торговый центр и дальше железная дорога вдоль шоссе, не особо то разгуляешься. Кстати, там же находится военкомат, известный нам по культовому фильму «ДМБ», кто смотрел, непременно оценит. У меня тогда вообще в Москве появилась привычка находить места, запечатленные в известных фильмах.
В общем с Пончом в ту сторону (от нашего дома это получается на восток) мы ходили очень редко, если уж бывала такая необходимость. Как правило, бродили мы квадратом по улице Болотниковской мимо «Москворецкого» рынка туда, где над Москвой нависает высотками деревня Зюзино (шутка придуманная тогда же), потом возвращались домой по зеленому Чонгарскому бульвару, еще до того, как власти Москвы отурбанизировали его по полной программе, а вокруг него ползали неторопливыми солидными жуками московские троллейбусы, о которых теперь остались одни воспоминания.
У станций метро тогда базировались киоски с выпечкой, курами гриль, газировкой и тому подобным, и Джокер обожал стоять возле них, втягивая ноздрями ароматы восточной кухни. Если я покупал в них что-то, маленький кусочек вредности всегда доставался и моему четвероногому спутнику, поэтому возле этих киосков мысли о прекрасном всегда одолевали его.
Дома Джокера ожидал душ с помывкой лап, а меня ноутбук с бесконечными вкладками сайтов вакансий в браузере, которые я мониторил два раза в день утром и после обеда, откликаясь уже почти на все подряд запросы, где встречалось название моей специальности.
Мотаясь по собеседованиям, я протопал ногами почти всю Москву, накатался на общественном транспорте разнообразных видов и маршрутов, наобщался до одурения с людьми самых разных профессиональных, интеллектуальных и морально-нравственных качеств.
Пару раз я бывал уже в шаге от вступления в должность на новом месте, но что-то каждый раз мешало, либо неожиданно вмешивалось. То люди, от которых зависело решение, затягивали и саботировали его, и рекрутеры потом поясняли мне, что те опасались от меня конкуренции по службе, то я не нравился генеральному директору, то надел на финальную беседу костюм вместо свитера, то наоборот. В Москве много работы, но конкуренция соискателей просто гигантская. Если место нормальное, претендовать на него будет не один десяток человек. В итоге много сил и времени уходило, а результата все не было и не было.
Не смотря на все вышеуказанные обстоятельства, я не унывал, нашел себе удаленную подработку: писал тексты для одного из туристических интернет ресурсов. Так целыми днями, вооружившись гуглом, сочинял я описания мест, где никогда не бывал, и не знал, побываю ли, может быть, тогда моя любовь к путешествиям серьезно усилилась, разогретая фантазиями и мечтами. Платили сущие копейки, но и они были важны для нашей семейки, питаться ведь не перестали ни мы, ни тем более собаки, нужно было платить аренду, деньги заканчивались. Не буду посвящать вас в подробности, скажу только, что очень благодарен своим родителям и родне за помощь и поддержку, оказанные в те непростые времена. Но в то же время появилось ощущение, что количество вот-вот, да и перерастет в качество, в смысле многие усилия дадут уже плоды.
Я учился по вечерам на долгосрочных курсах повышения квалификации в МГУ, которому я крайне признателен за то, что он оказался «одной крови» с самарскими преподавателями, которые выучили, а точнее сказать: образовали меня, и на занятиях я ощущал себя, как рыба в воде с полуслова понимая преподавателей, которые в свою очередь отмечали и ценили наше с ними взаимодействие на занятиях.
Возвращаться приходилось очень поздно, примерно в половину двенадцатого я входил в подъезд, где неизбежно попадал под прицел курящих с бутылочками пива обитателей «Вороньей слободки» (кто не знает такого названия, отправляю вас с творчеству И.Ильфа и Е.Петрова). Меня обступали и расспрашивали об опасностях породы наших собак, я неизменно останавливался, и давал расширенный экскурс в историю и современность американских стаффордширских терьеров, пояснял особенности психики и ментальности наших собак, давал заверения в их полной не опасности для окружающего мира, но память обитателей дома коротка, и примерно через раз все повторялось снова.
Обычным вечером, когда занятий у меня не было, я гулял с нашими девочками, потом брал Понча, и мы шли к метро встречать Маринку. WhatsApp тогда у нас отсутствовал по причине все того же отсутствия смартфонов, и мы с Джокером никогда точно не знали, каким поездом приедет наша мама-Марина. Бывало, по пол часа стояли мы на выходе из подземного перехода с буковкой «М» на столбике, у станции «Варшавская». Народ волнами вытекал по лестницам, шарахался от моего пса, если я вставал слишком близко, и нам приходилось отходить в сторону, где кучковались таксисты-бомбилы, которые тоже были нам как-то не особенно рады. Не знаю, что было в Понче такого страшного, он же миляга-толстячок-тюфячок, да еще в наморднике и на коротком поводке, может быть сам намордник их и пугал, кто поймет этих странных людей, не любящих собак, что как по мне, так просто даже и не совсем нормально.
На нас ворчали, пару раз ругались, но мой мрачный вид и намордник Джокера видимо не позволяли конфликту разгораться, поэтому нам освобождали место и мы продолжали ждать нашего бойца замкадного фронта.
И вот, наконец, мама-Марина выползала из подземки, мы сразу и безошибочно узнавали ее в толпе, у меня до ушей растягивалась улыбка, а Джокер, тот вообще моментально преображался, подбирался и вытягивался в маринкину сторону, впиваясь глазенками в милый собачьему сердцу образ и желая немедленно понестись навстречу, соскочив с поводка. Да, мама для него была всё.
Потом он гордо шагал рядом с Маринкой по тропинкам в сторону дома, обыкновенно по дороге мы еще заходили в магазин белорусских товаров, где продавалась вкуснейшая колбаса, сидр и натуральный березовый сок и покупали чего-нибудь вкусненького. А дома нас ожидал приготовленный мною заранее ужин, сериальчик и, конечно, еще две бонусные собакушки, одна из которых развешивала уши в ожидании кусочка, а другая запросто могла закатиться под шкаф, выставив наружу круглую куриную ножку, ну вы сами видели на фото в одном из прошлых постов.
В ноябре мне наконец-то удалось найти работу. В организацию, куда я пришел на очередное «сто пятидесятое» свое собеседование назначили нового директора, которая искала сразу же себе юриста (с красивым названием «начальник юридической службы»), и чем-то я приглянулся. Пользуясь случаем, выражаю искреннюю благодарность ей, мы общаемся по сей день, и я знаю, она читает меня, правда на фейсбуке, но это не суть. Уважаемая Елена Эрнстовна, спасибо Вам за то, что поверили в меня, за теплое человеческое отношение, и отдельно за то, что всегда спрашивали, как там поживают мои собачки! Да, так совпало, что мой первый директор в Москве – тоже любительница собак, как и мы.
Работать, конечно, было не просто. Переполненное метро синей ветки по утрам, станция Бауманская, где тогда ремонтировали один из выходов, и колышущаяся толпа молчаливых людей на выход, темно, снег, холод. Километр пешком до офиса. Маленькая, совсем маленькая зарплата. Преимущественно женский коллектив, со всеми эмоционально не устойчивыми особенностями. Но это было уже что-то, это была Работа, это был доход, который, наконец, покрыл аренду, содержание собак, а совместно с Маринкиными копейками, наши извечно поющие финансы уже позволяли нам сводить концы с концами, правда в ноль и без излишеств, но, друзья, представляете, наш план, наконец-то, сработал, мы в Москве, со всем своим табором, и уже имеем под ногами твердую почву, как вам такое?
Продолжение следует...
К сожалению, фото загрузить не удается из-за какой-то ошибки, поэтому фото будут, надеюсь, в следующем посте.
ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 90, Часть 91
Финалом пребывания Маринки в Москве стал наш переезд на Варшавку. Дело это не сложное, но суетливое, особенно, когда ты без своего транспорта и особо без денег в почти не знакомом городе.
По странной причине мы закупали все необходимое в «Леруа» и «Ашане» на метро «Красные Ворота», москвичи знают, что это для «Речного Вокзала» и для «Варшавской» совсем не ближний свет, но почему то поискать сетевые маркеты ближе нам как-то соображения не хватило.
С полными сумками мы таскались по улицам, и катались в метро, в итоге была закуплена кое-какая посуда на первое время, постельное белье, хозяйственная утварь, и вот мы с женой и моим тем самым большим чемоданом из Америки, вернув ключи попрощавшись с владельцами временной квартиры на северо-западе, и вновь покатили мое невеликое добро по тротуару в сторону метро. Ах, это великое достижение цивилизации – чемоданы с колесиками!
Вот так мы и переехали. Маринка вскоре укатила в Самару собирать наше стадо и готовиться к общему отъезду, а я остался тут и моментально заскучал. Мой досуг, правда, теперь скрашивал помимо интернета еще и маленький телевизор, который я купил на предпоследние деньги, и включал фоном постоянно. Этот телек и теперь валяется где-то на антресолях в нашей нынешней квартире, но тут мы его даже ни разу не включали, а новый большой теле-аппарат так и не удосужились купить, это, кстати, еще одно достижение нашей московской жизни: в отличие от постоянно подчеркивающих свою якобы существующую неприязнь к ТВ многих моих знакомых, в нашем доме его реально просто нет уже восемь лет, а мы даже как-то особо и не заметили. Надо же.
Тем временем лето плавно сходило на нет, вокруг стоял теплый и воздушный август с прохладными и темными ночами. Наконец, все было готово к общему большому перемещению в новую локацию, и я поехал в Самару забирать свою семейку. Поезд прибыл в родной город, как всегда, рано утром. Меня встретила Маринка и привезла домой, в квартиру, где я вырос, где мы прожили восемь лет, и которая уже второй раз за последние годы претерпевала серьезные изменения.
Но в первую очередь, конечно, я был вознагражден и обрадован встречей с нашими драгоценными песиками. Агаша, Буська и даже Джокер принеслись в прихожую, и тут же наскочили на меня, прижав спиной к входной двери. Ох уж, ох уж, мне эти моменты встреч после долгих расставаний. Вот она гладкая нарядная шерстка, жадные до любви и внимания глаза, прохладные мокрые носы и теплые еще более мокрые языки. А не щадящие себя и пространства хвосты, а большие и добрые лапы? Нет, я решительно отказываюсь описывать дальше свои эмоции, а то они точно вновь переполнят меня!
Квартиру было совсем не узнать, часть мебели вывезли, что-то продали, что-то раздали. Кухню Маринка и теща привели в порядок, поклеили новые обои. Квартира стала чистой, аккуратной и вполне готовой для сдачи в аренду (которую, забегая вперед, скажу вам, мы так и не осуществили). Было немного грустно, немного странно, но что особенно удивительно: ни сомнений, ни желания все отыграть назад, ни страхов, ничего такого лично я абсолютно не ощутил. Даже наоборот, была какая-то обида или злость на родной город, в котором столько лет оказывался не ко двору, который любил и, наверное, в душе продолжаю любить и теперь, но который принес помимо теплых, душевных и ламповых, как теперь модно говорить, воспоминаний, множество разочарований, а также подлости и равнодушия. Видимо, переезжая в Москву тогда, я пытался зачеркнуть и отбросить все эти мрачные и горькие чувства, отгородившись от них, как непреступной стеной, расстоянием и признавая новую для себя культуру Большого Города, как неизбежное требование к обновлению себя самого, своей жизненной парадигмы и необходимого условия для появления новых надежд и перспектив. И пусть это звучит немного сложно, но, поверьте, двумя простыми словами даже и не хочется описывать всю гамму переживаний, которую испытываешь в такие моменты, особенно, когда у тебя за спиной приличный багаж жизни, и ты совсем уже не мальчик, а было в то время мне аж целых тридцать восемь лет.
Кстати, кажется, я совсем забыл рассказать, что тот мой день рождения, в мае, в год отъезда в Москву, мы отмечали с друзьями вечеринкой в советском стиле (еще до того, как на советское началась жуткая мода), для чего купили граненые стаканы и «кондовые» рюмки, устроили викторины и конкурсы в соответствующей стилистике, одним из которых было задание – поцеловать Брежнева, в которого мы нарядили Джокера, нацепив ему значки, картонные медали и густые брови из бумаги. . Слушайте, это было невероятно уморительно, и сейчас я понимаю, что даже в те непростые и волнительные для нашей семьи времена, мы совершенно не унывали и всегда не против были посмеяться, несмотря на описанные вам выше переживания.
Даже не помню, как провел я те дни перед переездом нашей семьи из Самары, виделся ли с друзьями, навещал ли родных, но, кажется, все было быстро, просто и по-деловому. Хмурым и пасмурным утром мы погрузили наш «Тушканчик» немногочисленное барахлишко: осенне-зимние вещи, да кое-что по хозяйству, и поехали себе потихонечку вперед к новой жизни. Легко, конечно, мне теперь говорить «поехали потихонечку», когда за плечами уже с десяток поездок Москва-Самара, да и другие города России матушки удалось не раз посетить, будучи за рулем, а тогда дальше Волжского Утеса ездить водителем мне еще не доводилось. Так что нами был тщательно разработан план, распечатано с десяток листов карты (напомню, смартфонов мы еще не имели, а на навигатор надежда была слабенькая, «косячили» эти устройства еще знатно, то показывая тебя вместо трассы вдруг посреди озера, то в глубоком лесу).
Мы разумно решили разбить поездку на два этапа и сделать остановку с ночевкой в Утесе, откуда рано утром уже стартануть собственно в Москву.
*******
В Волжском Утесе, как и во всем Поволжье, как и в России в целом, как и полно где в начале сентября, стоял сезон грибов. Любимые маслята, сколько воспоминаний и позитивных впечатлений о них! Конечно, мы не удержались, и, взяв с собою нашего главного грибного поисковика – Агашу, отправились с Маринкой в лесок, заглянуть, так сказать, под кусток.
Сейчас я, конечно, уже смутно помню ту прогулку, все-таки десять лет в этом году описываемым событиям, но было как-то немного грустно. Ранне-осенний лес, сухой и шуршащий, обыкновенно шустренькая Агаша, тревожные мысли и немножко грибов. Эх, если бы тогда я знал, что это последняя поездка в Утес для Джокера, непременно взял бы его с собой, поносились бы по лесу, поиграли бы листьями. Но всем же известно: человек ничего не может знать наперед, разве что надеяться, или бояться, или мечтать. Мы тогда, находясь в состоянии стресса, ни планировали, ни мечтали и особо не боялись, просто следовали ранее намеченному плану. Задумался вот сейчас, сколько не додал я своим собакам, не договорил, не доиграл, не доугощал, не дообнимал, не догулял. Совершенно так же, как с близкими людьми.
Как давно уже мы перестали воспринимать собак утилитарно, по-деревенски: ну бегает и бегает. И это не только выражается в том, что мы очеловечиваем их, сюсюкая, или наделяя несуществующими качествами психологии и интеллекта, но мы и сами перед собой, когда остаемся одни, и честны, относимся к ним, словно они наши близкие, родственники, и нам также тепло думать о них, и также больно и тяжело от их страданий, также невыносимо одиноко от утраты.
Джокер-добряк, моя красотка Агавита и врединка Бусина сейчас и правда оживают в моей памяти, и я тянусь к ним своей любовью, через горечь и боль, и тоску, и слезы. Но все равно на этих страницах они такие теплые, живые, веселые, как-будто даже немного попахивающие собаками, и это очень помогает, ненадолго, но помогает.
Ладно, будем продолжать. Так вот значит, помню, вернулись мы домой, отдали грибы соседям, поужинали чем-то. Пива даже выпили. И легли спать. Ночью я поймал на себе клеща, хотя мы все осматривались и мылись после прогулки, но вот так. Пришлось перетряхивать себя и постели. Утром мы помчались в Москву. Подробности той поездки описаны были в моем Живом Журнале сразу по прибытию, и я не буду здесь их расписывать, просто ниже приведу их целиком, кому будет интересно, почитайте, только прошу учитывать стилистику ЖЖ, она тогда была такой дурной, разухабисто-простецкой что ли, так что, кому любопытно, милости прошу, весь текст привожу ниже целиком, как есть.
Остальным скажу, что да, добрались мы нормально, измучились, конечно все, особенно собаки. Джокер все ныл и ныл и хотел на ручки, точнее на диванчик, и, выбравшись из авто, просто потопал спать, девки извелись, иссмотрелись в окна, испускались слюней и сопения, так что вылезли из машины зачумленные, долго не могли угомониться, а мы – тут уж и объяснять, наверное, не надо. Долгая (как нам тогда казалось) дорога, и оголтелое (как нам тоже тогда казалось) московское автомобильное движение привели нас в ближайший магазин «Кристалл» перед ужином, после которого моя команда увалилась спать, а я с утра сел писать вот этот текст:
« В принципе, я - небольшой специалист в автопробегах по бездорожью и разгильдяйству. Из личного опыта только коллективные поездки (Ульяновск, Мордовия, Казахстан, Екатеринбург, Казань, "Золотое кольцо"), где пассажиром приходилось бывать в разы больше, чем водителем. А тут выпала необходимость перемещать свой табор в первопристольную. Для тех, кто забыл, или не в курсе, мы - это аффтор, евойная жена и трое затейливых псов, отягощенных некоторыми пожитками. Вариантов выбора транспорта было у нас один (ну не покупать же целое купе в поезде, про индивидуальный чартерный авиа рейс мысль отбросили сразу, ибо летать боимся, и акции нашей корпорации плохо росли за текущий период). Оставалось только полагаться на родной «Тушкан» (ну не идти ж нам, как Ломоносову с обозом рыбы).
Как пишется в анналах литературы "сборы были недолги". Из автоподготовки - три пукта: 1. сгоняли стального друга на ТО; 2. распечатали карту пути в масштабе 3 км (да, тупо, 25 листов, но что делать людям, страдающим чудовищным географическим кретинизмом, да, навигатор тоже был, но мало ли что); 3. почитал форумы автолюбителей, офигел от вороха ненужной информации и поскорее выкинул ее из головы.
Было принято стратегическое решение ехать в два этапа, первый день - утром прибыть в Волжский Утес, прогуляться по лесу, пошуковать грибов, выспаться и утром со свежими силами, при отсутствии заторов на дороге отбыть в столицу. Экономия не особо сильная (если честно, примерно + 100-120 км), но, кто на дальняк выезжал по пробкам из Самары, тот не смеется не только в цирке, но и при просмотре передачи Comedy Club.
Веселье началось накануне, дело в том, что в Москве мне никак не удавалось встретить хорошего народного разливного пива. И не смейтесь, это напрямую связано с нашей историей. Так вот, прибыв поездом на историческую родину, в тот же вечер помчался на "Пожарку", набрал родимого "Жигулевского", ну и чтобы дважды не вставать, два с половиной кг раков (тот, кто покупал на московских просторах чахонь, или воблу по 600 руб/кг опять же меня поймет, а тем более - нынче для эконом лобстеров самый сезон). Теперь перейдем к стану любителей собак. Как вам, уважаемые, такая картина: мы, мирно поедающие гору вкуснейших, ароматнейших, свеже-сваренных деликатесов, а вокруг стола с напряженными, страдальческими выражениями морд: три гражданина в шубах? Ну ладно, один гражданин и две гражданки, суть-то не меняется. В общем, куски были брошены в пасти, потом еще немного кусков, потом еще немного, потом побольше, потом последний, потом уж точно самый последний, ну и еще один. Все, что осталось, опять известно кому досталось.
Ночь накануне отъезда прошла в матершине, стенаниях, топоте собачьих копыт, экстренному клинингу женой подготовленной к сдаче в аренду квартиры. Да-да... Нашего Джокера постиг тот самый, который рифмуется со словом "нос". Да такой, что даже утром, собаки интенсивно и тщательно удобрили благодатную самарскую почву красно-хитиновыми кусочками былых пищевых излишеств. В общем, поспать перед дорогой нам никак не удалось. Как я гордился тем, что придумал заехать в Утес!... В тот момент.
При погрузке выяснилось, что моя любимая постаралась, чтобы будущим оккупантам квартиры не досталось почти ничего. В баулы были увязаны и шторы, и покрывала ("а на чем собаки будут лежать?!"), хорошо хоть посуду оставили. Набили родной «Тушкан» под завязку, так, что он бедняга весьма потяжелел. Пукающих псов засунули в багажник, туда же им ввинтили пылесос ("ну а чем мы будем пылесосить то, на чем собаки будут лежать?!") и отправились в путь.
Путешествие до Утеса для нас просто и банально. 200 км с небольшим незамысловатой развлекухи. Сначала транспортная беспомощность самарских городских властей, потом приятная дорога, через Управу, и Царевщину, подчервленная хамоватыми самосвалами и выхлопной вонью, потом мерзотский асфальт до Тольятти, потом… упс, а вот это новости: въезд на плотину плотненько так стоит. Вот незадача, то у нас понос, то запор (игра слов, ну вы поняли). Пока ползли почти час километр, все прикидывали - ремонт, авария? - а фигушки. Это на посту милицей… полицейском (все никак не привыкну... сейчас вот подумалось, что лучше бы милицейских в килоцейских что ли переименовали бы) плотный трафик фур, автобусов, самосвалов и всяких разных легковушков ужимается с двух полос в одну (!), при том, что сами гибедедешники (уф, выговорил) стоят по четверо уже там, где полоса опять расходится в две. Вот такая у нас классная забота о людях (при чем тут вообще безопасность движения?).
После Жигулевска отвратно узкая двухполоска М5 выбешивает привычно, и лишь в одном месте (это к европейскому саммиту строили) есть, где товарищей фур объехать можно без мата и вытягиваний из загруженного «Тушканчика» последней заначки лошадиных сил. А потом, о счастье, съезд на Шигоны. Дорога чудесная, пейзажи - "ум отъешь", воздух! И так до самого Утеса. Доехали, вытащили чумодан, где документы, Агашу на поводок, и гулять в лес. А в лесу, ух-ты, грибы! Наши любимые маслята. Знаем эти места, не первый раз балуемся. Немножко грибы перестояли, эх жаль, долго не было дождя, но все же собираем за час примерно с килограммчик. Нагулявшись, топаем домой - пива и спать. Ворочаюсь, не могу уснуть, все думаю, как поедем, что учесть, через два часа кое-как погружаюсь в сон. Посреди ночи чувствую - что-то щекотит, отмахнулся, опять, клопы что ли завелись в диване? Проснулся и подскочил, врубил свет. Клеща поймал прямо на себе!!! Елы-палы, перетрясли всю постель, осмотрели организмы, собак удалили в коридор. Угадайте, как быстро я заснул, и что мне мерещилось в темноте? Хорошо, что жена - поспать не дурак, будет кому завтра за руль.
Утром подъем в 4:30. Быстрые сборы, погрузка, едем. Надежды домчать бегом по пустой дороге растаяли - дождь приличный зарядил (где ты был, когда маслята росли?), темно, туман, дорога сильно петляет. За Сызранью на "Росснефти" заправляемся – надо же, очередь в полшестого утра. Спрашиваю на кассе, с чего это народ – всю ночь, отвечают, очередь (несамарцы, поймите правильно, на нашей трассе заправок больше, чем дорог) – народ, мол, за грибами рванул. Едем, светает. Кто возил в машине больше одной собаки, знает, как потеют окна в дождь. Приходится включить кондей, хотя и так весьма нежарко (+12 за бортом). Джокер, вот гад, поет свою традиционную песню витязя в пути (см. мультфильм "Алеша Попович и Тугарин Змей"). Жена кидается в него цепочкой. Я переживаю за стекла. Бусинка и Агаша радостно скачут. Весело у нас.
Я стараюсь держать скорость, пока нет гайцов и фур, в целом получается. Ульяновскую область проскочили махом (там немножко ехать), в Пензенской уже народ просыпается - грибники, путешественники, дальнобои выкатываются на трассу. Впечатление от пензенских дорог в целом положительное, всяко лучше самарских. Очень сильно ощущается осень. Накануне только в лесу заметили, что осень запоздалая, до сих пор вокруг словно отбывший август, а под Пензой все деревья уже в желтом, небо такое, не то чтобы серое, а по-осеннему голубое. Дождь, кстати, наконец-то закончился. Машина тяжелая, плохо разгоняется, медленно тормозит - все внимание на дорогу.
Пензенская область вытягивается вдоль трассы, долго очень долго едем, начинаю уставать - самый простой и хороший способ, уверен об этом не раз уже говорили - прицепиться за машиной, идущей средним темпом (около 100 км/ч), если дорога без крутых подъемов, то вполне сойдет и фура, и пилить потихоньку, не напрягаясь. Тем более, в нашем случае каждый обгон проблема - груженный Тушкан медленно переключает скорости, туго разгоняется, что добавляет адреналину каждому выезду на встречку.
Въезжаем в Мордовию. Пейзаж мало чем отличается. Кто обращал внимание, разве что деревья в Пензе, Мордовии и даже в Башкирии выше самарских. Кругом по обочинам - машины грибников, грибы продаются тут же, да что там, жена даже разглядела их в лесу прямо на ходу из окна машины. Их в этом году раздолье, очень хочется остановиться и пособирать (от клещей есть брызгалка), но приходится спешить. Дорога нами не езжена, что там впереди знаем только по карте.
В Мордовии - известная точка придорожного питания, Умет называется. Нам про этот Умет все уши прожужжали знакомые. Как раз время полпервого, а мы с пяти утра не ели. Тормозим, жена хватает из багажника собак на пописать, а я - на разведку по кафешкам, шашлычка неплохо бы.
Вы меня извините, но это полный бред. Даже у нас в Самаре на набережной шашлык жарят непрерывно, подошел покупатель - 5 минут и готово блюдо. А тут все село зарабатывает вдоль обочины у мангалов, а готового мяса нет, надо ждать 30 минут (а это считай реально выльется почти в час, пока принесут, пока поешь, пока расплатишься). Вот как хотите, а я считаю, глупым это. Тратить час, отобранного в межвидовой борьбе с фурами времени на ожидание неизвестно какого мяса в не очень уютных деревянных стойбищах - моветон. Едем дальше голодными.
Обедаем в Шацке, куриное рагу среднего качества, дороговато, зато сразу и не отходя от кассы. Спасибо, снова за руль. Ага! Теперь рулит жена, а я, насколько удается, откидываю сидение, сую в уши наушники от плеера, чтобы хоть как-то заглушить шум трассы, и нашего походного акына-Джокера, закрываю глаза. Только тут понимаю, что глаза болят от напряжения после двух бессонных ночей. Жена - молодец, цепляется к подходящей фуре и равномерно пилит по трассе, давая отдых нашим перебултыханным на ухабах и поворотах организмам.
На выезде из Мордовии пробка - ж/д переезд настолько разбит, что фуры, реально опасаясь упасть, или переколотить груз переползают через него улитками. Въезжаем в Рязанскую область, где грибы... ну вы знаете. Грибов, кстати, продают полно, причем, забыл сказать, до сих пор все летние, запоздалые подосиновики, подберезовики. Очередь опят и лисичек еще не пришла.
В целом о Рязанской области впечатление очень хорошее - дороги сделаны, пейзажи и географические названия греют душу русскому человеку (про названия сами гляньте на карте). Единственный минус - полный попенс с заправками. Изредка встречаются ТНК, а в основном АЗС с названием "АЗС" (помните в "Интернах" был коньяк "Коньяк"?). Много заправок закрыты и продаются. Уж не знаю, происки это чиновников, мафии, или карма там такая, но перед самой Рязанью около 30 км не было нормальной заправки (где можно, не опасаясь за здоровье железного друга, долить бензина). Мы даже немного напряглись - стрелочка еще не падала к нулю, но была недалеко. На въезде в областной центр, попалась, таки, в кустах, в стороне от трассы стоящая Лукойловская наливайка, хорошо, что заметили хоть.
От Рязани дорога пошла путевая, двухрядная в каждую сторону. Можно слегка расслабиться. Вспомнили Есенина, а вот и указатель на его музей. Пейзаж облагораживается по мере приближения к Москве, заправок тоже больше появилось. Версия – «рязанские» москвичи ощущают нужду в бензине при подъезде к городу, а с другой стороны облцентра некому заступиться за автолюбителей. Шучу, конечно, но мало ли.
Подмосковье. Очень чувствуется близость к столице, Такое ощущение, что даже леса постригли. Красиво, чисто, отличная дорога. На Коломне наш навигатор потерялся, не узнал Новорязанское шоссе и сообщил: «ребята, там, где вы едете, нет дороги, поэтому я вам буду просто расстояние до точки указывать», перезапустили его уже стоя в пробке у Люберцев.
Под Москвой за 30 км началась чехарда, получасовые пробки сменялись очень скоростными участками, где при скорости 120 км/ч ты реально отстаешь от потока.
Первое ощущение от езды по Москве: пугали сильнее, чем реально напряжено, хотя ездить непросто. Если бы не оживший навигатор, и не мой любезный штурман, вряд ли я бы разобрался сходу, куда ехать на развязках. Одно только Третье транспортное кольцо чего стоит – после двух ночей без сна, 1000 км за рулем это как холодный душ, сразу адреналин. Надеюсь, со временем мне будет забавно перечитывать эти строки, и вспоминать свою первую поездку по Москве.
Любопытное ощущение отметила жена – когда проезжаешь знакомые московские места, приехав на машине из Самары, они как-то «связываются в единую картину мира», до этого существовав в голове лишь отдельными локациями, связанными «телепортами» метро, поездов и самолетов.
Припарковались удачно прямо у подъезда, выгрузились, собак - в душ, меня - в магазин (благо «Кристалл» в соседнем доме), пельмени - в кастрюлю, родителей - в скайп. Сидели за столом, делились впечатлениями, и прожитый день казался сном.
Теперь вот у нас утро, сумерки, мои спят, уютно посапывая, а я за ноутом пишу эти строчки. За окном дождь. Наверное, из Самары добрался."
Продолжение следует...
Фото из личного архива автора, 2012 год, Москва, Варшавка
ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 88, Часть 89
Глава XXII. Великое переселение народов
К Москве, как ни странно, я оказался совершенно готов. Несколько ночей в отеле, три подряд собеседования, главное из которых закончилось на многообещающем позитиве, поиски в наем посуточно квартиры, которую тогда в Москве реально было снять только от двух недель, если приличная, и по вменяемой цене.
Я посмотрел несколько убогих, вот прям реально «бомжовских» вариантов, помучался с ленивыми и бесполезными московскими риелторами, и, наконец, мне повезло, удалось арендовать небольшую чистенькую и уютную квартирку, «однушечку», в доме после капитального ремонта, в зеленом районе. Рядом с метро «Речной вокзал», которое тогда еще было конечной станцией по «зеленой ветке». Паша, мой напарник, приятель и главный идеолог трудовой релокации, как и прогнозировалось, в Москве оставаться передумал за пару дней, и вернулся домой, а я, со всеми своими пожитками в чемодане, заселился в свой новый временный дом.
Очень сложно передать чувства, которые меня тогда переполняли: постоянный поток новых впечатлений, тревоги за туманное и неопределенное будущее, тоска по домашним, уверенное ощущение перемен происходящих с тобою здесь и сейчас.
Я проводил утро в рассылке резюме и откликах на вакансии через интернет-ресурсы, потом обычно ехал по собеседованиям, а если их не было, либо по их окончанию, отправлялся наобум, как сейчас говорят – «рандомно» изучать Москву. Ох, это удивительное узнавание города, который скрывает себя от командировочных на девяносто девять и девять десятых процента, разве такое можно забыть?
Ежедневно я садился в метро, и уезжал исследовать новую для себя городскую локацию, а поскольку смартфона у меня по-прежнему еще не было, приходилось срисовать с Яндекс-карт маршрут и записывать ориентиры себе в блокнотик. Наконец мне удалось встретиться со всеми московскими друзьями, и это тоже радовало. А кроме этого, в целях сохранения физических нагрузок, я постоянно подолгу разгуливал по своему району, и изучал условия жизни столичных собак.
Надо признать, от самарских таковые отличались, как небо от земли: в райончиках, застроенных в пятидесятые-шестидесятые годы полно зеленых пространств, газонов и мини-сквериков, дрессировочные площадки в пешей доступности, кое-где даже попадались специальные контейнеры для отходов, произведенных нашими четвероногими компаньонами. Если к этому добавить наличие нескольких ветклиник и зоомагазинов (зоотделов в общих магазинах) в каждом районе, будущее проживание в Москве наших собак представлялось мне весьма радужным, даже, пожалуй, чересчур.
В таком духе прошла вторая половина лета, и я все сильнее скучал по жене и собакам. С Маринкой мы ежедневно общались через актуальный в то время Скайп по видео, по пол дня не выключая связь, занимаясь параллельно домашними делами (а мне теперь приходилось за своей временной базой следить самому: мыть полы, стирать, гладить, готовить, убираться), но вот с Джокером, Агашей и Буськой поболтать по Скайпу было практически невозможно. Нет, Маринка мне конечно периодически сувала в видеоокно очередную сонную ушастую морду (у Джокера она стабильно была на пол экрана), но именно тогда я остро ощутил, что визуальное общение в случае с собаками даже близко не заменяет тактильного. Хотелось прижаться к мохнатым бокам, обнять упитанные шеи и вдыхать такой родной шерстяной запах, благо аллергией я не страдал. Но мы имели то, то имели, и приходилось, набравшись терпения, ждать.
В этот же период мы принялись активно искать квартиру для постоянного проживания, и это, скажу я вам была задачка посложнее Бинома Ньютона. Мы, конечно, люди «славянской национальности», но у нас были собаки, а сдавать квартиру жильцам с животными москвичи не очень спешат. Это, конечно, меня всегда удивляло: почему, например, с детьми в квартиры заселяют без проблем, ведь попортить имущество они вполне способны куда масштабнее, но стереотип есть стереотип, и против него не особо попрешь.
Второй знатный «геморрой» в поисках квартиры, это – московские риелторы, ставшие давно притчей во языцех. Если, вдруг, вы не в курсе, рассказываю, для того, чтоб арендовать квартиру в Москве, необходимо было заплатить за месяц вперед, оплатить залог в размере месячной суммы на случай порчи имущества (потом этот платеж либо возвращался, либо зачитывался за последний месяц аренды) и еще одну месячную ставку заплатить гонораром риелтору. То есть, чтобы заехать на месяц, нужно сразу оплатить три конца, думаю, и сейчас правила плюс-минус такие же. С какого перепугу риелтору, который обслуживает хозяев квартиры, платит наниматель, мне было вообще не понятно, но против рынка не попрешь также, как и против стереотипов. Я прочитал в интернетах, что, в принципе с риелторами можно было торговаться за гонорар, но до этого нам было еще далеко, как до Китайской границы гусиным шагом, потому что подходящих квартир для нас не было вообще.
Вот вообразите себе, эти самые высоко оплачиваемые «специалисты в недвижимости» работать не хотели вообще, от слов «совсем», «абсолютно» и «ни фига», если к ним обращались мы. Обзвонив с десяток таковых, как частных риелторов, так и агентств, мы описали наши нагло завышенные пожелания: что-нибудь в пешей доступности от метро, куда пускают с собаками. В ответ мы получили предложений – ни одного. Ни одного за месяц. Вообще ни одного, ноль, зироу, бублика дыра, Карл, то есть, дорогие читатели.
Мы, конечно же, обзванивали сами все попадавшиеся более-менее подходящие объявления, причем строго те, где в информации стояло «можно с животными», и сонные риелторы, всегда именно они оказывались на той стороне телефонной трубки, удивлялись, что мы с этими самыми животными, и обещали уточнить у хозяев, точно ли на их квартиру можно с животными, после чего пропадали навсегда, даже не выяснив, с какими животными именно.
Было от чего впасть в отчаяние, но это не вписывалось в нашу тогдашнюю парадигму перемен, и поиски активно продолжались, пока однажды Маринке не посчастливилось получить предварительное одобрение на проживание с собаками у одной из многообзвоненных риелторов, или как сейчас принято говорить «риелторок», хотя я бы уж скорее назвал ее «риелторшей».
По ставшей уже доброй традиции в отношении «бойцовых» собак, хозяева на слух перепутали название пород, и, кажется, посчитали, что речь идет о йорках. Нам выдали добро на предварительный просмотр, и я отправился впервые на встречу своей судьбе, в квартиру, которая располагалась в трех шагах от станции метро «Варшавская», района Нагорный, Южного административного округа Города Федерального значения Москвы – столицы нашей необъятной, как сами знаете, родины.
Квартира мне не понравилась. Район понравился очень. Метро «Варшавская» в четырехстах метрах, огромные зеленые дворы больше похожие на ухоженные парки отдыха, рядом магазины, торговый центр «Варшавский», остановка троллейбуса и автобусов, банки, станция электрички (которая нам ни разу не пригодилась) и даже есть недалеко просто шикарный «Москворецкий» рынок, сочетавший в себе недорогие и премиальные продукты, стройматериалы и сантехнические устройства, а также много всякого еще. Да, не удивляйтесь, я обежал кругом весь райончик, прежде чем подошло время встречи с риелтором, которая конечно же опоздала, как положено. Я считал себя уже опытным квартиросъемщиком и хорошо понимал всю ценность окружающей жилье инфраструктуры. К сожалению, не удалось обнаружить площадок для выгула собак, но зато, как мне тогда показалось, газонов для песьих прогулок было в достатке, а напротив через улицу Болотниковскую был вообще целый маленький скверик, который мы позже по традиции прозовем «парчком».
В общем, райончик был очень симпатичным, дом явил себя приятной кирпичной «хрущевочкой», чистенький и опрятный после косметического ремонта, и я тогда даже засомневался, что нас вообще пустят жить с собаками, но когда зашел в квартиру, у меня появились сомнения, захотим ли мы сами жить тут. Планировка у квартиры была вполне сносной: «однушка» большой жилой площади, высокие потолки, традиционно крохотная кухня, странный санузел, узкий и вытянутый ка пенал, зато в прихожей имелся «аппендикс», размером со средний чулан, куда прекрасно умещалось «лежбище» собак. Третий этаж дома, окна на газон, все вроде нормально, но вот само состояние квартиры было ужасно.
Знаете, есть такой термин «бабушкин ремонт», слышали когда-нибудь? Я вот до того времени не сталкивался, и вообще считал, что нам свою квартиру в Самаре, если мы ее решим сдавать, нужно будет как следует привести в порядок. По какой-то причине многих арендодателей в Москве такие проблемы вообще не парят, и при том, что ценник за аренду был вполне на уровне среднего, и даже несколько выше, квартира была просто в ужасном состоянии. Мебель шестидесятых-семидесятых, кухня явно собрана в советское время из подручных средств, плита годов шестидесятых – ржавая и тугая, все облезлое, что может быть ржавым – ржавое, какие-то бордовые бархатные портьеры и такая же занавесь на арке в комнату, в квартире полно рухляди: старый телевизор, коробки с хламом и т.п. Все это дополнял ужасно неудобный, огромный и жесткий, покрытый велюром угловой диван в стиле девяностых, помните такие «богатые» дизайны мебели? Отделка ванной – а ля плитка в советской поликлинике – белая квадратная и кривая, ванна и унитаз в унынии, раковина со следами потеков, а установленные на полу ловушки для тараканов тем более не добавляли оптимизма. Такой вот контраст "наружи" и "внутрянки". Я немного приуныл, но нас еще не особенно жаждали туда пускать.
Хозяйка, увидев фото нашей породы в интернетах, мечтательно и грустно смотрела в пространство, бормоча, что они с мужем представляли наших собак значительно меньше, риелторша все же подбадривала ее согласиться на проживание амстаффтерьеров, потому что хотела «закрыть вопрос» и денег, я в живую, а Маринка по телефону врали, что собаки у нас всего две, а третья «совсем маленькая» бывает у нас лишь иногда (подразумевалась под этим Бусина, мы как раз прочитали на форуме, что кто-то из собачников прятал свою третью собаку в машине, когда объявлялись хозяева съемной квартиры). Мы с хозяевами обоюдно решили еще подумать и разошлись восвояси к неудовольствию риелторши.
Короче говоря, вернулся я на свою временную базу на «Речном вокзале» в больших сомнениях и слегка подавленном состоянии. Прошел уже почти месяц, у меня не особо клеилось с работой, «не срасталось» с жильем, в общем, перспективы новой жизни становились все туманнее и туманнее.
На вечернем сеансе связи с домом, я поделился своими сомнениями с Маринкой, но она меня легко успокоила. Говорит, ну а чего, берем квартиру, какая есть и вперед под трубы и барабаны к новой жизни. Грязь отмоем, портьеры снимем, завесим неустроенность салфеточками. И, знаете, мне как-то сразу полегчало, тучи на горизонте рассеялись – вот хорошо, когда тебя семья поддерживает безоговорочно, а не капризами еще и достает, как нередко случается. Я отзвонился риелторше, сторговал с нее половину стоимости ее гонорара «заслуженного», и говорю, мол, согласные мы, берем ваш замок в управление и пользование вместе со всеми холопами, челядью, утварью и скотом. А потом, довольный, налил себе пол рюмочки отметить, так сказать, успех.
Через пару дней мы встретились с хозяевами и риелторшей в нашем новом доме, поменяли деньги на договор аренды и ключи от большой входной железной двери, да и разошлись довольные друг другом, ну как разошлись, вместе дошли до метро, где хозяйка вспомнила, что забыла в квартире росток алоэ, который по случаю приобрела тут у бабушек возле магазина, а возвращаться за ним было уже лень. Так в нашем новом доме появился первый жилец.
А я ощущал перемены и был ими просто окрылен. Надежды на получение работы все же понемногу крепли, к Москве я уже совсем привык, а тут как раз должна была и Маринка приехать ко мне после разлуки более чем на месяц (а так долго мы ни разу не разлучались), и ожидание настолько переполняли меня, что я помчался встречать ее на вокзал.
Это был какой-то дешевый и не удобный поезд (в фирменных Самара-Москва уже тогда совсем не было плацкартных вагонов, а деньги мы вынуждены были сильно экономить), приходивший на рассвете, еще до шести утра, и вот я стою на перроне, вглядываюсь в окна проходящих вагонов и читаю номера в поисках нужного, наконец, поезд останавливается, я бегу к нужному вагону, и вижу, наконец-то ее, ну что тут, разве опишешь всего, что тогда чувствовал.
Это были прекрасные несколько дней, мы гуляли по городу, а точнее я показывал его Маринке, она то особо и не бывала тут, только совсем давно, еще с родителями, и вот теперь вот мы уже вместе постигаем его как свой, такой новый и вкусно пахнущий, беспокойный и внушительный, громкий и очень большой, и, конечно, как всегда многогранный, «город контрастов», как в советское время идеологическими штампами клеймили плоды западного буржуазного урбанизма.
Продолжение следует...
Фото из личного архива автора, 2012 год
ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 87
Наша сказка сказывается скоро, а в жизни череда событий занимала изрядно времени. Только в конце апреля, уже почти перед майскими праздниками, я поехал таки в столицу, где потерпел оглушительные фиаско сразу на трех собеседованиях, и возвращение мое домой было не слишком радостным и позитивным. Однако в целом меня это не смутило, наоборот, я посмотрел на Москву новым взглядом, не приезжего на короткое время, а потенциального горожанина, и, надо сказать, посмотрел не без удовольствия.
Огромный, яркий, красивый город после моих заграничных путешествий выглядел очень выигрышно на фоне бесперспективности и постоянной неустроенности на малой родине. Это был шанс начать заново многое, а не только работу, поменять себя, свое восприятие мира, отношение к жизни, побороть страхи, неуверенность, инертность и вечное ожидание чего-то, пропитавшее буквально всего меня последние годы, и наконец, уйти от безрезультатный усилий, превративших мою жизнь натурально в существование белки, упорно и бессмысленно бегущей в бесконечность внутри колеса обстоятельств и чужих интересов.
Я много думал об этом, гуляя по утрам с Джокером в гаражах, коими утыканы тогда были все окрестности нашего самарского двора. Уже не помню почему, но с Агашей и Буськой тогда выходила на прогулку жена (возможно у собачек течка была), а я брал Понча, и мы с ним бродили по вытоптанным газонам, среди мусора, окурков, пустых бутылок, да битого стекла, и я представлял себе, как мы все уедем в другую жизнь, совсем не похожую на нынешнюю, что нас там ждет, как все сложится, сколько сил и нервов придется положить на этот, как теперь модно говорить, проект? Понч был не в курсе о терзаниях моей души, и просто удивлялся, чего это мы так долго бродим кругами, вроде он тут все уже пометил по второму разу, и пора вообще-то домой. В те времена мы как-то особенно сроднились с Джокером, моим молчаливым спутником и свидетелем всех моих житейских невзгод, да нервных переживаний. С ним я проводил тогда ощутимую часть дня.
Поездка в Москву показала мне сложность предстоящей задачи, для решения которой оказалось необходимым приготовиться к долгой и упорной осаде работодателей, которых охраняли бестолковые девочки эйч-ары, коварные начальники отдела кадров и, всерьез боявшиеся моей конкуренции менеджеры среднего звена, а пробившись через все эти линии обороны, нередко перед соискателем появлялся, как в компьютерных играх: настоящий «финальный босс» - самый сильный противник в игре, в моем случае это обыкновенно оказывался директор, витающий в облаках окружавших непреступный начальственный Олимп, либо давно и глубоко уснувший на своем пьедестале, а иногда просто очевидно подкошенный каким-то психическим расстройством, но в любом случае эти люди оказывались абсолютно потерявшими связь с реальностью и откровенно утратившими адекватность.
И это была только часть проблемы. Мне срочно необходимо было еще сбросить вес (заниматься этим вопросом я начал еще в январе две тысячи десятого), и подготовить организм к физическим нагрузкам. Долгие годы я ходил пешком только от машины до подъезда, да иногда с собаками, а Москва требовала другого режима: долгое время в дороге, метро, автобусы, пешие марш броски, снова метро и так по кругу, добираться из конца в конец города – это от часа до двух на общественном транспорте, а потом чаще всего нужно двигать на следующее собеседование совсем в другую часть города. Скорость и ритм. Вот что мне было нужно, и тут мне снова помогал Джокер.
Я брал его на долгие пешие прогулки, минимум по пять километров, мы проходили по нашему проспекту Ленина, через Полевую в сторону центра, часа полтора-два каждый день. Я слушал музыку в плеере, Джокер разглядывал окрестности в поисках чего-нибудь интересно, так мы брели пока окончательно не уставали, и садились в трамвай, либо автобус, чтобы добраться обратно. Я надевал на Понча намордник, чтобы не пугать пользователей общественного транспорта, но в целом Джокер своей нарядность и плюшевостью скорее привлекал к себе внимание и умилял пассажиров, чем напрягал, ну разве что кроме уж самых неадекватов.
Вторым способом привести хоть немного в форму свое большое тело стали наши с Маринкой и собаками прогулки в «парчок».
Парчком мы называли небольшой сквер на проспекте Ленина возле «Козловского дома», или «Дома авиаторов», если угодно, о котором я уже когда-то писал в своих заметках, самарцы сразу поймут о котором доме идет речь, а для иногородних, но дотошных читателей сообщаю адрес пр. Ленина, дом один, можно «погуглить» на Яндекс-картах, если вдруг кому-то это стало любопытно. Называется это место «Сквер им. Фадеева», но официальное его название даже не все местные слышали.
Простираясь вдоль длиннющего дома, этот сквер манил своими тенистыми аллейками в жару и духоту, так свойственные Самаре в конце весны - начале лета.
По длинной стороне парка аллея составляет четыреста пятьдесят метров, по короткой, «боковой» стороне – чуть больше шестидесяти, что позволяет удобно считать нагрузку: полный круг засчитывается как один километр. Итого наша нагрузка минимум пять кругов за неспешной беседой, или раздумьями, а потом мы обыкновенно покупали фрукты-овощи на лотке рядом, и что-нибудь мясное на обед в магазине, после чего можно уже и двигать домой.
Такое безвременье всегда удобно тем, что можно потратить наконец-то свободные дни на самого себя: подумать о жизни, заняться физкультурой, посетить врачей общей практики, дантиста и все такое. Но финансы у безработных не бесконечны, и, конечно львиную долю своего времени приходилось все же посвящать штудированию рекрутинговых ресурсов и рассылке своих резюме. К середине лета я уже трижды съездил в Москву, прошел с десяток собеседований, но что-то все время мешало, то не проходил по конкурсу, то не имелось необходимого стажа государственной службы, но чаще всего работодатель просто отмалчивался, не утруждая себя вообще хоть каким-то мотивированным отказом.
Так прошла половина лета, в прогулках с собаками я истоптал весь город, в надеждах и чаяньях сменяющихся разочарованиями и безнадегой подрасшатал и без того не стабильную нервную систему, но сдаваться и менять план все же не хотел. В конце концов, мудрая жена моя сказала: хватит маяться, и кататься туда-сюда между городами по собеседованиям, нужно ехать в Москву и на месте уже искать работу, так будет проще, понятнее и шансы на успех возрастут. К тому времени мой друг и коллега по предыдущей работе Паша тоже уволился, и мы решили рвануть в Москву в поисках новой и лучшей жизни вместе.
Помню, мы опять взяли Джокера, этот наперстник наших тогдашних прогулочных забав, всегда был рад потусоваться между завтраком и сном и пошли на ж/д вокзал покупать билет. Представляете, какие-то девять лет назад лично тащиться за билетом в кассу – было вполне себе принято. Обшарив окрестности в поисках банкомата, который бы принимал пашкину карту (уже не помню почему, нов кассе надо было платить наличкой), под джокерово ворчание, что он, мол, на такие протяженные маршруты не подписывался, мы, наконец, купили билеты, и, таким образом, назначили наш с Пашей отъезд на какое-то июля две тысячи двенадцатого года. Я собрал большой чемодан, куда сложил приобретенные для поиска работы в Москве новый костюм и летний пиджак, а также кое-какие пожитки, ноутбук, новые: плеер, чтобы слушать музыку в долгих передвижениях по Москве, и телефон – простенький, но модный, для респектабельности личного образа.
Меня пришли проводить на вокзал родители и Маринка, папа отметил, что Паша оделся в дорогу по-летнему в шортах, сланцах и футболку, что вызывает сомнения в серьезности его намерений, и как потом выяснится, оказался прав, я помахал родным в окошко, поезд тронулся, вот, собственно и все. Весь отъезд. Осознавал ли я тогда, что уезжаю от своей родины, где прожил с рождения и где все дорогие мне люди, миллион знакомых, все мои воспоминания, дом, собаки, могилы предков, где покоится мой первый пес, легендарный Боба? Нет, не осознавал. А если бы осознавал, сильно бы расстроился? Я думаю, нет. Но обо всем этом поговорим позже.
Продолжение следует...
Фото из личного архива автора, 2012 год
ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 86
Бусинские дети в этот раз уродились вполне под стать недавним агашкиным. Пухлые, ленивые и важные, как вспоминает теперь Маринка, они очень были похожи на кабачки, до такой степени, что сходу сложно было понять, где шея, а где талия (отсутствовали обе), а перед и зад у щенков определялся в основном по наличию хвоста.
Пока я отвлекался на свои проблемы по работе, щеники наши очень быстро росли и оформлялись, становились такие ладненькие, яркие, симпатичные. Тисканье щенков – вот самая надежная психоневрологическая процедура для тех, кто испытывает затяжной стресс и негативные эмоции, это я могу вам сказать твердо и однозначно.
Будущие собаки увеличивались в размерах не по дням, а по часам. Набирались веса и кондиций очень ровно, были совсем картиночными, как вспоминает Маринка: «румяными, как запеченные свиные рульки». Хорошо ели, спали, в общем, доставляли одни только позитивные эмоции. Вычесанная Маринкой Бусина опять ходила лысая и толстая в складочку, как голый кот, и умильно поглядывала на очередное свое потомство.
В феврале подошло время щенкам покидать родные пенаты и отправляться к своим новым хозяевам. Билю и Бьюти забронировали практически через месяц после рождения. Биля уехала в Оренбург, а Бьюти в Москву, где ее позже перепродали, там какие-то были питомниковые идеи и пристрастия, а Биля попала во владение мамы и дочки Алены К. и Ксюши К., совсем не чуждых креатива и интернет-публичности, поэтому собака наша долго еще являлась предметом нашей гордости на фотографиях в соцсетях.
Боба отправился жить в Новосибирск, и я не знаю, как сложилась его жизнь в дальнейшем.
Бинго уехал жить в Сант-Петербург. Как вспоминает жена, он был самым мелким щеником в помете, и спал всегда кверху пузиком. Со временем из него вырос большой и красивый кобель.
Самая интересная судьба ждала Бусинку младшую. На эту яркую полосатую красавицу заглядывались многие, одна из наших «амстаффячьих» знакомых в Самаре всерьез раздумывала приобрести это чудо себе в домашнюю коллекцию собак, но у меня тогда появились на нее другие планы. Мы отдали ее по себестоимости моему другу детства в семью с тремя детьми, старший из которых – мой крестник – ужасно боялся собак. Это решение было той еще авантюрой, но я знал, что мой друг собак просто обожает, а жизнь как-то не складывалась завести себе четвероногого друга, да и детям веселая озорная Бусинка, как по мне, просто была необходима. Итак, одним прекрасным днем мы приехали к ним в гости вместе с Бусиной-младшей, и почти сразу совершенно очаровали всю семью, а самое главное – детей. В итоге план мой сработал, дети канючили, друг грустно вздыхал, и его супруга сдалась, и Бусина переехала к ним в веселую компанию. Кстати жена моего друга в дальнейшем стала настоящей хозяйкой собаки, и очень сильно к ней привязалась, как это часто бывает, и о чем мы уже рассуждали ранее. Хотя собаку любили в их доме все, и взрослые, и дети и даже, по-моему, их кот, тоже полосатый как из одного комплекта с Бусинкой младшей.
Да, мы с Маринкой прекрасно понимали, что теряем перспективу выставок и участия в разведении очень многообещающей суки, но ее жизнь в теплой атмосфере любящей семьи, общение с активными детьми и отпуска на природе в загородном доме мы посчитали куда важнее. Так амбиции заводчиков, мечтавших сказать свое слово в породе, в итоге уступили обыкновенным ценностям простого собачьего и человеческого счастья. Бусинка выросла красавицей, и милягой. .
Но еще до отъезда, Буся младшая стала героиней сюжета самарской телепередачи. Нам позвонили с одного из местных телеканалов, и сказали, что хотят снять сюжет о проблеме содержания «бойцовых» собак, но все владельцы им отказывают. Это было понятно, потому что СМИ так много раз врали, искажали информацию и беспочвенно обвиняли «бойцовых», что никакого доверия у породников давно не вызывали. Тем не менее, доброе имя породы нужно было отстаивать, я решил рискнуть, согласившись дать интервью, и предупредив, что параллельно Маринка будет снимать это на видео, и если они перемонтируют, или вырвут из контекста что-то, то мы встретимся в суде. Так появилось небольшое, буквально пару-минутное, интервью, которое я даю с Бусинкой младшей на руках (уже, кстати, довольно увесистой к тому времени). К сожалению, в теле-выпуск из него вошло очень мало из того, о чем мы говорили, но я до сих пор считаю этот опыт успешным.
Вот так наши щенки в очередной раз покинули отчий дом, мы с женой перевели дух и призадумались, как же нам жить дальше.
В итоге этих размышлений, в конце февраля две тысячи двенадцатого года на семейном совете было принято решение ехать искать мне работу в Москве. В Самаре уже тогда рынок труда сильно «просел», и, если вы не чей-то хороший друг, или родственник, найти работу с достойной оплатой было крайне сложно, а по моей специальности вакансий почти совсем не было.
Но перед тем, как начать жизнь с чистого листа, мне хотелось наверстать упущенные отпуска, и восстановить силы, поэтому мы, как уже принято по давней нашей традиции, укатили в Волжский Утес.
Знаете, ка ни странно, я даже помню дорогу туда. Стоял сильный туман, шоссе полностью обледенели, мы плелись за грузовиками без малейшей перспективы их обогнать, и периодически влетали в огромные колдобины, скрытые льдом и водой, так, что ударялись днищем даже при высоком клиренсе нашего «Тушканчика». В общем, ехали мы целых семь часов против обычных двух с половиной - трех. Но, друзья мои, Утес – всегда Утес. Уже на второй день отпуска он окружил нас мягкой серой облачной и теплой погодой, заботливо припорошил окрестности кипенно-белым, как всегда, свежайшим снежком, ублажил взгляд живописными просторами.
Утренние и вечерние прогулки по заснеженным тропкам в лес и на гору, дневные валяния с собаками, вечерние посиделки с рюмочкой крепкого быстро вернули расшатанную нервную систему на место, и я, как в прошлый раз, когда остался без работы, засел за новую книжку. Забегая вперед, она была написана, но так и не увидела свет, хотя это, как всегда, совсем другая история.
На заснеженном пустыре подле нашего дома мы играли с собаками в мячик. Он тогда был у нас один и назывался Желтый (по аналогии с агашкиным грейфером по имени Синий). Это цельно-резиновый ветеран многих собачьих активностей жил у нас уже много лет, и даже запечатлен на фотографиях. В основном ему везло, потому что выдавался на поиграть в слюнявые пасти он только на прогулках, ну и, если помните, еще Буське, когда она кормила детей.
Этот самый мячик мы кидали собакам, используя уже и в хвост и в гриву, а Джокер и Агашка с Буськой гурьбой носились за ним по заснеженной площадке. Ну, то есть, как обычно Агашка с Буськой носились, как оголтелые, а Джокер активно симулировал бег, да срезал углы, чтобы лишние силы не тратить на всякое. И вот в какой-то момент мячик наш ухнул из собачьей пасти в сугроб и потерялся.
Мы переворошили ногами всю площадку, пересеяли весь снег руками, с привлечением собак, и без. Кто в курсе темы, знает, то, что падает в реку или в снежный сугроб найти почти не реально, только редчайшее везение тут может помочь, но в тот, так необходимый нам момент, оно явно было занято чем-то другим.
Было очень грустно, но ничего не попишешь, на мячике мы решили поставить крест.
Это была для нас уже вторая весна, которую мы проводили в Утесе, и снова она завораживала. Когда живешь на природе, да еще и предоставлен самому себе в длительном отпуске, смена времен года ощущается во всей своей удивительной полно масштабности. Постепенно оседающий снег в лесу, веселящиеся птицы, капель, свежий и суровый мартовский ветер, который нет-нет, да и повеет многообещающим теплом. Солнце, проглядывающее через плотные кучи облаков, которые не особо способен развеять даже сильный ветер с Волги, ведь воды от талого снега испаряется каждый день все больше и облака от этого все массивнее.
Сама красавица Волга начинает потихоньку избавляться от надоевшего за почти пол года ледяного пальто. По толстому льду везде трещины, потом проталины и полыньи. Мы с собаками не рисковали заходить на тающий лед, а вот местные до упора продолжали ходить короткой тропой в Усолье, да гонять по весеннему льду на снегоходах. Однажды, сидя в санатории, мы с Маринкой наблюдали, как такой снегоход, приехав со стороны Тольятти, все искал место, где можно выбраться на берег, потому что вдоль линии побережья лед почти везде растаял, и была двух-трех метровая полынья. После двадцати минутных скитаний вдоль линии воды, водитель снегохода заприметил какое-то только ему понятное место, разогнал свой снегоход до предела, и заметно чиркнув талую воду полыньи, в каскадерском прыжке таки достиг берега, после чего с ревом умчался куда-то за близ стоящие гаражи.
Собаки постоянно мокли в такую погоду. Тут, на природе, без водонепроницаемых комбинезонов вообще делать нечего. Шерсть намокает и на ветру собака даже с хорошей лохматостью легко способна замерзнуть.
Однако снег сходил все быстрее, наши чуни таскали домой столько грязи, что приходилось обтряхивать им лапы уже перед входом в подъезд. Наконец все подсохло, солнышко прочно заняло на небе свое законное место, а по Волге за три дня прошел ледоход, открыв взору пронзительно-синюю воду, которая так хорошо смотрелась с нежно голубым, глубоким весенним небом и уже теперь беленькими кудряшками облаков.
Маринка каждый день брала из шкафа папин бинокль и разглядывала в него пустырь под окнами, где потерялся наш желтый мячик. И вот однажды она радостно закричала, схватила в охапку Джокера в качестве поисково… (зачеркнуто) просто за компанию, и побежала на площадку пустыря. Там и был обнаружен наш желтый ветеран, конечно же, укатившийся сильно в сторону от участка зимних поисков.
Так неспешно прошел март и начался апрель. Пора было возвращаться в город, тем более, что с работой в Москве стали намечаться туманные перспективы. Однажды теплым солнечным утром мы всей компанией погрузились в машину и вернулись домой, а через неделю мне предстояло мое первое собеседование в Москве.
Продолжение следует...
Фото из личного архива автора, 2012 год
Не сыпь мне соль на лапы. Этапы вечной борьбы с реагентами
Почему - то в этом году управляющая компания постоянно сыпет возле дома соль. Видно вместе с «тучными» временами закончилась и ранее используемая гранитная крошка. Наш приютский Кузьма отреагировал на такой финт раздражениями и ранками на лапах.
Для нас же каждый день превратился в трехразовый аттракцион с переносом собаки на руках до чистого снега и обратно. Ботинки на лапы ему не зашли, а раздражение перешло в хроническую форму. В ветеринарке прописали мази-кремы с Д-Пантенолом.
Мазали мы несколько дней и ТТТ проблема с ранами ушла, правда дом оказался «залАпанным» в прямом смысле. Деревянный пол, диван, лежанка… Всё, чего касались лапы Кузи, приходилось мыть и оттирать по три раза на день. Ежедневно.
В середине декабря стало ясно что проблему надо как - то решать, в идеале и рыбку съесть лапы полечить и полы потом не мыть.
Пошёл я на Озон шампуни собачьи посмотреть, те, которые с пантенолом. И так увлекся, что начал составы разглядывать и сравнивать. Интересная оказалась история, особенно про основное моющее вещество. Вроде бы и шампунь из знаменитых, а посмотришь что внутри, почитаешь на тематических ресурсах, связанных с химией да дерматологией и машину мыть не станешь. Но это к слову, в итоге выбрал я пару шампуней чтобы пожиже были (солью оказывается их загущают) ну а солью смывать соль, так себе занятие. Пантенол чтобы был в достаточной концентрации, ну и моющее вещество не «термоядерное».
Цена особо роли не играла, но тоже интересная штука, бюджетно не значит плохо. Вот совсем. Иногда даже намного лучше по составу. В общем заказал и получил, уже полтора месяца мою псу лапы после каждой прогулки одним из них. Пока всё отлично, думаю через пару недель попробую второй. О результатах доложу.
Если есть дельные, проверенные временем советы, напишите.