ПРО ДЖОКЕРА, АГАШУ И БУСИНКУ (Из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 88, Часть 89⁠⁠

Глава XXII. Великое переселение народов

К Москве, как ни странно, я оказался совершенно готов. Несколько ночей в отеле, три подряд собеседования, главное из которых закончилось на многообещающем позитиве, поиски в наем посуточно квартиры, которую тогда в Москве реально было снять только от двух недель, если приличная, и по вменяемой цене.

Я посмотрел несколько убогих, вот прям реально «бомжовских» вариантов, помучался с ленивыми и бесполезными московскими риелторами, и, наконец, мне повезло, удалось арендовать небольшую чистенькую и уютную квартирку, «однушечку», в доме после капитального ремонта, в зеленом районе. Рядом с метро «Речной вокзал», которое тогда еще было конечной станцией по «зеленой ветке». Паша, мой напарник, приятель и главный идеолог трудовой релокации, как и прогнозировалось, в Москве оставаться передумал за пару дней, и вернулся домой, а я, со всеми своими пожитками в чемодане, заселился в свой новый временный дом.

Очень сложно передать чувства, которые меня тогда переполняли: постоянный поток новых впечатлений, тревоги за туманное и неопределенное будущее, тоска по домашним, уверенное ощущение перемен происходящих с тобою здесь и сейчас.

Я проводил утро в рассылке резюме и откликах на вакансии через интернет-ресурсы, потом обычно ехал по собеседованиям, а если их не было, либо по их окончанию, отправлялся наобум, как сейчас говорят – «рандомно» изучать Москву. Ох, это удивительное узнавание города, который скрывает себя от командировочных на девяносто девять и девять десятых процента, разве такое можно забыть?

Ежедневно я садился в метро, и уезжал исследовать новую для себя городскую локацию, а поскольку смартфона у меня по-прежнему еще не было, приходилось срисовать с Яндекс-карт маршрут и записывать ориентиры себе в блокнотик. Наконец мне удалось встретиться со всеми московскими друзьями, и это тоже радовало. А кроме этого, в целях сохранения физических нагрузок, я постоянно подолгу разгуливал по своему району, и изучал условия жизни столичных собак.

Надо признать, от самарских таковые отличались, как небо от земли: в райончиках, застроенных в пятидесятые-шестидесятые годы полно зеленых пространств, газонов и мини-сквериков, дрессировочные площадки в пешей доступности, кое-где даже попадались специальные контейнеры для отходов, произведенных нашими четвероногими компаньонами. Если к этому добавить наличие нескольких ветклиник и зоомагазинов (зоотделов в общих магазинах) в каждом районе, будущее проживание в Москве наших собак представлялось мне весьма радужным, даже, пожалуй, чересчур.

В таком духе прошла вторая половина лета, и я все сильнее скучал по жене и собакам. С Маринкой мы ежедневно общались через актуальный в то время Скайп по видео, по пол дня не выключая связь, занимаясь параллельно домашними делами (а мне теперь приходилось за своей временной базой следить самому: мыть полы, стирать, гладить, готовить, убираться), но вот с Джокером, Агашей и Буськой поболтать по Скайпу было практически невозможно. Нет, Маринка мне конечно периодически сувала в видеоокно очередную сонную ушастую морду (у Джокера она стабильно была на пол экрана), но именно тогда я остро ощутил, что визуальное общение в случае с собаками даже близко не заменяет тактильного. Хотелось прижаться к мохнатым бокам, обнять упитанные шеи и вдыхать такой родной шерстяной запах, благо аллергией я не страдал. Но мы имели то, то имели, и приходилось, набравшись терпения, ждать.

В этот же период мы принялись активно искать квартиру для постоянного проживания, и это, скажу я вам была задачка посложнее Бинома Ньютона. Мы, конечно, люди «славянской национальности», но у нас были собаки, а сдавать квартиру жильцам с животными москвичи не очень спешат. Это, конечно, меня всегда удивляло: почему, например, с детьми в квартиры заселяют без проблем, ведь попортить имущество они вполне способны куда масштабнее, но стереотип есть стереотип, и против него не особо попрешь.

Второй знатный «геморрой» в поисках квартиры, это – московские риелторы, ставшие давно притчей во языцех. Если, вдруг, вы не в курсе, рассказываю, для того, чтоб арендовать квартиру в Москве, необходимо было заплатить за месяц вперед, оплатить залог в размере месячной суммы на случай порчи имущества (потом этот платеж либо возвращался, либо зачитывался за последний месяц аренды) и еще одну месячную ставку заплатить гонораром риелтору. То есть, чтобы заехать на месяц, нужно сразу оплатить три конца, думаю, и сейчас правила плюс-минус такие же. С какого перепугу риелтору, который обслуживает хозяев квартиры, платит наниматель, мне было вообще не понятно, но против рынка не попрешь также, как и против стереотипов. Я прочитал в интернетах, что, в принципе с риелторами можно было торговаться за гонорар, но до этого нам было еще далеко, как до Китайской границы гусиным шагом, потому что подходящих квартир для нас не было вообще.

Вот вообразите себе, эти самые высоко оплачиваемые «специалисты в недвижимости» работать не хотели вообще, от слов «совсем», «абсолютно» и «ни фига», если к ним обращались мы. Обзвонив с десяток таковых, как частных риелторов, так и агентств, мы описали наши нагло завышенные пожелания: что-нибудь в пешей доступности от метро, куда пускают с собаками. В ответ мы получили предложений – ни одного. Ни одного за месяц. Вообще ни одного, ноль, зироу, бублика дыра, Карл, то есть, дорогие читатели.

Мы, конечно же, обзванивали сами все попадавшиеся более-менее подходящие объявления, причем строго те, где в информации стояло «можно с животными», и сонные риелторы, всегда именно они оказывались на той стороне телефонной трубки, удивлялись, что мы с этими самыми животными, и обещали уточнить у хозяев, точно ли на их квартиру можно с животными, после чего пропадали навсегда, даже не выяснив, с какими животными именно.

Было от чего впасть в отчаяние, но это не вписывалось в нашу тогдашнюю парадигму перемен, и поиски активно продолжались, пока однажды Маринке не посчастливилось получить предварительное одобрение на проживание с собаками у одной из многообзвоненных риелторов, или как сейчас принято говорить «риелторок», хотя я бы уж скорее назвал ее «риелторшей».

По ставшей уже доброй традиции в отношении «бойцовых» собак, хозяева на слух перепутали название пород, и, кажется, посчитали, что речь идет о йорках. Нам выдали добро на предварительный просмотр, и я отправился впервые на встречу своей судьбе, в квартиру, которая располагалась в трех шагах от станции метро «Варшавская», района Нагорный, Южного административного округа Города Федерального значения Москвы – столицы нашей необъятной, как сами знаете, родины.

Квартира мне не понравилась. Район понравился очень. Метро «Варшавская» в четырехстах метрах, огромные зеленые дворы больше похожие на ухоженные парки отдыха, рядом магазины, торговый центр «Варшавский», остановка троллейбуса и автобусов, банки, станция электрички (которая нам ни разу не пригодилась) и даже есть недалеко просто шикарный «Москворецкий» рынок, сочетавший в себе недорогие и премиальные продукты, стройматериалы и сантехнические устройства, а также много всякого еще. Да, не удивляйтесь, я обежал кругом весь райончик, прежде чем подошло время встречи с риелтором, которая конечно же опоздала, как положено. Я считал себя уже опытным квартиросъемщиком и хорошо понимал всю ценность окружающей жилье инфраструктуры. К сожалению, не удалось обнаружить площадок для выгула собак, но зато, как мне тогда показалось, газонов для песьих прогулок было в достатке, а напротив через улицу Болотниковскую был вообще целый маленький скверик, который мы позже по традиции прозовем «парчком».

В общем, райончик был очень симпатичным, дом явил себя приятной кирпичной «хрущевочкой», чистенький и опрятный после косметического ремонта, и я тогда даже засомневался, что нас вообще пустят жить с собаками, но когда зашел в квартиру, у меня появились сомнения, захотим ли мы сами жить тут. Планировка у квартиры была вполне сносной: «однушка» большой жилой площади, высокие потолки, традиционно крохотная кухня, странный санузел, узкий и вытянутый ка пенал, зато в прихожей имелся «аппендикс», размером со средний чулан, куда прекрасно умещалось «лежбище» собак. Третий этаж дома, окна на газон, все вроде нормально, но вот само состояние квартиры было ужасно.

Знаете, есть такой термин «бабушкин ремонт», слышали когда-нибудь? Я вот до того времени не сталкивался, и вообще считал, что нам свою квартиру в Самаре, если мы ее решим сдавать, нужно будет как следует привести в порядок. По какой-то причине многих арендодателей в Москве такие проблемы вообще не парят, и при том, что ценник за аренду был вполне на уровне среднего, и даже несколько выше, квартира была просто в ужасном состоянии. Мебель шестидесятых-семидесятых, кухня явно собрана в советское время из подручных средств, плита годов шестидесятых – ржавая и тугая, все облезлое, что может быть ржавым – ржавое, какие-то бордовые бархатные портьеры и такая же занавесь на арке в комнату, в квартире полно рухляди: старый телевизор, коробки с хламом и т.п. Все это дополнял ужасно неудобный, огромный и жесткий, покрытый велюром угловой диван в стиле девяностых, помните такие «богатые» дизайны мебели? Отделка ванной – а ля плитка в советской поликлинике – белая квадратная и кривая, ванна и унитаз в унынии, раковина со следами потеков, а установленные на полу ловушки для тараканов тем более не добавляли оптимизма. Такой вот контраст "наружи" и "внутрянки". Я немного приуныл, но нас еще не особенно жаждали туда пускать.

Хозяйка, увидев фото нашей породы в интернетах, мечтательно и грустно смотрела в пространство, бормоча, что они с мужем представляли наших собак значительно меньше, риелторша все же подбадривала ее согласиться на проживание амстаффтерьеров, потому что хотела «закрыть вопрос» и денег, я в живую, а Маринка по телефону врали, что собаки у нас всего две, а третья «совсем маленькая» бывает у нас лишь иногда (подразумевалась под этим Бусина, мы как раз прочитали на форуме, что кто-то из собачников прятал свою третью собаку в машине, когда объявлялись хозяева съемной квартиры). Мы с хозяевами обоюдно решили еще подумать и разошлись восвояси к неудовольствию риелторши.

Короче говоря, вернулся я на свою временную базу на «Речном вокзале» в больших сомнениях и слегка подавленном состоянии. Прошел уже почти месяц, у меня не особо клеилось с работой, «не срасталось» с жильем, в общем, перспективы новой жизни становились все туманнее и туманнее.

На вечернем сеансе связи с домом, я поделился своими сомнениями с Маринкой, но она меня легко успокоила. Говорит, ну а чего, берем квартиру, какая есть и вперед под трубы и барабаны к новой жизни. Грязь отмоем, портьеры снимем, завесим неустроенность салфеточками. И, знаете, мне как-то сразу полегчало, тучи на горизонте рассеялись – вот хорошо, когда тебя семья поддерживает безоговорочно, а не капризами еще и достает, как нередко случается. Я отзвонился риелторше, сторговал с нее половину стоимости ее гонорара «заслуженного», и говорю, мол, согласные мы, берем ваш замок в управление и пользование вместе со всеми холопами, челядью, утварью и скотом. А потом, довольный, налил себе пол рюмочки отметить, так сказать, успех.

Через пару дней мы встретились с хозяевами и риелторшей в нашем новом доме, поменяли деньги на договор аренды и ключи от большой входной железной двери, да и разошлись довольные друг другом, ну как разошлись, вместе дошли до метро, где хозяйка вспомнила, что забыла в квартире росток алоэ, который по случаю приобрела тут у бабушек возле магазина, а возвращаться за ним было уже лень. Так в нашем новом доме появился первый жилец.

А я ощущал перемены и был ими просто окрылен. Надежды на получение работы все же понемногу крепли, к Москве я уже совсем привык, а тут как раз должна была и Маринка приехать ко мне после разлуки более чем на месяц (а так долго мы ни разу не разлучались), и ожидание настолько переполняли меня, что я помчался встречать ее на вокзал.

Это был какой-то дешевый и не удобный поезд (в фирменных Самара-Москва уже тогда совсем не было плацкартных вагонов, а деньги мы вынуждены были сильно экономить), приходивший на рассвете, еще до шести утра, и вот я стою на перроне, вглядываюсь в окна проходящих вагонов и читаю номера в поисках нужного, наконец, поезд останавливается, я бегу к нужному вагону, и вижу, наконец-то ее, ну что тут, разве опишешь всего, что тогда чувствовал.

Это были прекрасные несколько дней, мы гуляли по городу, а точнее я показывал его Маринке, она то особо и не бывала тут, только совсем давно, еще с родителями, и вот теперь вот мы уже вместе постигаем его как свой, такой новый и вкусно пахнущий, беспокойный и внушительный, громкий и очень большой, и, конечно, как всегда многогранный, «город контрастов», как в советское время идеологическими штампами клеймили плоды западного буржуазного урбанизма.

Продолжение следует...

Фото из личного архива автора, 2012 год