Мем сто лет назад сделал наш мемолог Артём Лисов.

часть 11

Когда стихают звуки сирен аварийных служб, мы останавливаемся для обдумывания дальнейших действий. Всё-таки мой режим бега совсем не способствует активному мышлению. А надеяться на помощь моих безмозглых спутников в таком непростом деле и не приходиться. Разве что собака Тод мог бы поучаствовать, но боги эволюции не наделили его способностью к внятной разговорной речи. Помнится, Дворецкий как-то заявлял, что некоторых животных, в том числе и собак, ради эксперимента подключали к глобальной Сети, и все они демонстрировали неплохой уровень интеллекта. Но данная методика не получила широкого распространения, и я так думаю, из-за страха людей получить опасную конкуренцию за звание единственных на Земле разумных существ.

— Мне бегать противопоказано, — неожиданно заявляет Нея. — Я совсем не для того создана, чтобы бегать по улицам.

Гард пока отмалчивается, видимо не определившись — безопасно ли сейчас находиться в сознании. Тод же крутится вокруг и весело гавкает, предлагая бежать дальше. Ему явно по его собачьей душе любые поиски Хозяина, и даже по корейским ресторанам.

— Надо решать, куда направиться дальше, — беру в стальные руки руководство этой буквально разношёрстной компанией. А по странной прихоти ассоциаций осознаю, что Гард и так уже подмышкой. И чтобы не перегружать далеко не вечные сервоприводы плечевых шарниров, я прислоняю его к стене ближайшего здания.

— Есть мысли куда? — спрашивает Нея.

Я качаю головой:

— Да я только что остановился после внушительного забега с нашим кататоником в качестве утяжелителя, дай собраться с мыслями.

— Растерял пока бежал? — интересуется наша гейша.

А я не могу сообразить — то ли это тонкая ирония, то ли действительно проявляет участие. В конце концов решаю, что ирония это высшая интеллектуальная деятельность, недоступная для робо-гейш, и значит, она просто участвует... Только вот в чём?

Прерывает непростые размышления на отвлечённые темы Дворецкий:

— Надеюсь, вас не поймали?

Я сам себе хмыкаю — понимаешь, надеется он!

— А я не могу больше бегать! — неожиданно встревает в разговор двух интеллектуалов Нея. — Утихомирь его!

— Кого?

— Да механика, конечно. Что он, в самом деле... Куда бы мы не зашли, отовсюду приходиться убегать.

От такого наглого вранья я начинаю буквально закипать радиатором. Как же сейчас понимаю Хозяина — будь у меня такая робо-гейша, тоже бы постарался потеряться. И даже пропуск обязательного ТО аэрокара не смог бы мне в этом помешать. Тут меня осеняет:

— Так может Хозяин из-за Неи пропал?

— Ещё чего! — фыркает та. — Хозяин обещал меня в город свозить.

— Так-так-так... А куда? — настораживается Дворецкий, видимо заметив какую-то зацепку.

— В мастерскую перепрошивки? — предполагаю я.

— Сам ты... — неожиданно обижается Нея. — Он говорил, что покажет мне саму суть этого мира.

— Это ещё что такое? — удивляюсь я, — Магазин аэрокаров? Так и старый ещё ничего, разве что медный таз заменить.

— Дендрарий? — внезапно покидает ставшую привычной кататонию Гард.

— Сами вы... Дендрарии. — Нея пожимает плечиками и загадочно крутит в воздухе пальчиками. — Суть этого мира это...

— Понятно, — перебивает её Дворецкий, — Нам нужен флоу-тиртхи.

— А что это? Впервые слышу, — удивляюсь я.

— Неудивительно, — комментирует Дворецкий, — Ты ж обусловлен механикой. Программная ограниченность.

Мне совсем не нравится термин — ограниченность, тем более программная. Словно приговор о профессиональной некомпетентности.

— Не переживай, — видимо, поняв мои сомнения, успокаивает Дворецкий, — У людей всё тоже самое. Что поделать, изъян в исходном коде.

И я перестаю пытаться понять, что там буровит Дворецкий. Порой у него такое бывает, начинает заговариваться. Что поделать, изъян в том самом... В исходном коде. В общем, ему до ясности мышления чётких механиков, как до...

— Так, — продолжает заговариваться Дворецкий, — Адрес скинул. Попытайтесь пробраться. Только давайте без эксцессов.

И мы выдвигаемся на новый адрес.

Здание ничем не привлекает. Убогий двухэтажный особняк девятнадцатого века, охраняемый государством, как памятник культурного наследия. В чём его такая уж культурность, вряд ли хоть один знаток ушедших веков сможет пояснить. Обычная человеческая привычка — сперва всё снести-перестроить, и затем благоговеть над последним, случайно оставшимся нетронутым. А для упокоения совести названным — архитектурный шедевр.

— Как будем проникать? — спрашиваю у спутников.

Но напрасные старания — Гард уже подпирает кирпичную кладку девятнадцатого века плечом, Нея озирается в поисках интерактивной витрины бутика одежды, а собака Тод задумчиво вычёсывает несуществующих блох. Помощнички...

Для начала решаю просто пройти на ресепшн, а дальше видно будет. То ли прикинуться посыльным, то ли ещё кем, столь же незаметным. А пока будут разбираться что и почему, успею оглядеться.

— О-о, наконец-то! — Девушка за стойкой встречает совершенно нежданным возгласом.

И я начинаю озираться в поисках — к кому ещё она может обращаться с этим «О-о!».

— Мы будем жаловаться! — продолжает меж тем возмущаться та. — С вызова прошло уже три часа. Нельзя было поторопиться?

— Вы ко мне обращаетесь? — интересуюсь чисто для проформы.

— А к кому ещё-то? — искренне удивляется ресепшн, — Ты же здесь единственный механик.

— Ну... Да... Механик.

Ситуация складывается самым удивительным образом. Но непонятно почему именно так.

— Пойдём, — командует девушка и направляется к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещён».

— Но... — Киваю на предупреждающую надпись.

— Ты меня удивляешь. Первый раз, что ли?

Вновь киваю, не совсем понимая, что значит это — первый раз.

За дверью с предостерегающей надписью древняя винтовая лестница, ведущая вниз. И мы начинаем совершать одну циркуляцию за другой, постепенно опускаясь всё глубже. Звуки с поверхности стихают, лишь стук каблуков по металлу ступенек сопровождает нас. Начинаю потихоньку прозревать — а не на ту самую Переработку меня ведут? Может, отсутствие Хозяина стало достоянием контролирующих органов?

Путешествие к центру Земли заканчивается в огромном каменном подвале. Здесь полумрак, как и положено царству мрачного Аида. И повсюду уходящие вдаль ряды небольших капсул.

— Большой циркуляционный насос накрылся. И скоро начнёт срабатывать автоматика, — поясняет, впрочем, ничего не объясняя, сопровождающая.

— Где он? — на всякий случай спрашиваю я.

— В техническом помещении, — отвечает та и показывает пальчиком в темноту. — Справишься?

— С циркуляционным насосом? Запросто!

— Хорошо, — заключает девушка и уходит обратно на винтовую лестницу, только теперь ведущую наверх.

Я же остаюсь с неисправным циркуляционным насосом, который надо ещё найти, и множеством капсул с непонятным мне содержимым, в которых вскорости должна начать срабатывать автоматика. Неужели где-то здесь скрывается от надоевшей робо-гейши Хозяин? Ничего не сказать — надёжное укрытие.