Времена года (итал. Le quattro stagioni «Четыре времени года») венецианского композитора Антонио Вивальди — первые четыре скрипичных концерта из двенадцати концертов его восьмого опуса. Концерты написаны в 1723 году и впервые опубликованы два года спустя. На первом исполнении Вивальди лично играл партию скрипки. В этот раз "на" скрипке Дмитрий Синьковский - многократный победитель различных международных конкурсов.

Научиться играть на скрипке непросто. Мама Вовика прекрасно об этом знала. Поэтому купила маленькую, но очень звонкую скрипочку, ещё до его рождения.

- Ты будешь играть не хуже Луи Армстронга! - говорила мама будущего скрипача, поглаживая себя по животу.

Чтобы ребёнок привыкал к музыке, мама Вовика во время своей беременности играла на этой скрипочке сама. Играть она правда не умела, но бедные соседи "талант" её оценили по достоинству! Если бы она слышала в каких неприличных словах выражалась их оценка, она бы непременно родила раньше срока месяцев на восемь, и страна бы не узнала выдающегося скрипача. Увы, такого счастья не произошло!

Скрипочка имела размер 1/32. Маме Вовика приходилось несладко, но она скрипела. Всё во имя привития любви к музыке маленькому, скорченному созданию, которое находясь у неё в животе, пыталось, но никак не могло заткнуть уши.

Родившись, Вовик тут же схватился за скрипочку. Дом затрясло!

Первым повесился сосед живший сверху, следом соседка снизу, потом все остальные. В подъезде осталась только глухая на оба уха бабушка, Варвара Полиграфовна, и вечно нетрезвый бомж Жорик, привыкший ночевать под батареей, на самой верхней лестничной площадке. Кстати сказать, Жорик терпеть не мог своего имени, потому что оно напоминало ему о закуске, которой всегда не хватало.

Скрипка визжала. Стены тряслись. Вовик учился играть!

Стёкла в соседних домах, не выдерживая натиска искусства, осыпались, как осенние листья. Во всех ближайших аптеках исчезла вата: люди затыкали уши. Не помогало!

Когда будущему скрипачу исполнился месяц, дом, в котором жило "юное дарование", полностью опустел. Переехали все, кто не успел повеситься. Осталась только бабушка Полиграфовна и бомж Жорик, которому теперь стало можно расположиться под любой батареей.

Ещё через месяц, счастливый бомж имел возможность приютится и в подъездах соседних домов. Район очень быстро превращался из спального в бессонный.

Вовик играл не покладая рук! Музыка, впитанная им, как говорится, с молоком матери, скрипела и визжала в нём всей какофонической мощью! Мама Вовика радовалась и смотрела на своё дитятко с умилением и восторгом. Ребёнок рос, и вместе с ним росло его стремление к искусству!

Город пустел.

Бедный бомж Жорик вдруг начал понимать, что что-то здесь не то! У бабушки Полиграфовны начал прорезываться слух, но напрочь отшибло память!

- Ты будешь играть лучше Элвиса Пресли! - твердила мама Вовика.

Вовик не спорил. Вцепившись обеими ручонками в смычок, а ножками в скрипочку, он яростно насиловал музыку, инструмент и весь город!

В такт "симфонии" бабушка Полиграфовна стучала головой о стену соседского дома. Бомж Жорик третий день не пил! Мечтая повеситься, от тщетно искал на помойке верёвку...

- Канифоль тебе в брюхо! - изрёк в конце концов бомж и обессиленно рухнул между мусорными баками.

Ударившись последний раз головой о стену дома, Полиграфовна пробила в ней (в стене) солидную брешь. Конечно, она могла бы этому удивиться, но мозг её был в отключке.

- Ну и зачем вы это сделали, бабушка? - спросил человек, высовываясь из открывшегося пейзажа и пытаясь осознать реальность.

- Человек... Живой человек, - пробормотала Полиграфовна.

- Конечно! - подтвердил живой человек. - К тому же писатель! А вы тут вламываетесь и портите всю картину!.. Нехорошо!

И, погрозив спятившей бабуле пальцем, писатель снова уселся за свою рукопись.

"Родившись, Вовик тут же схватился за скрипочку... - застучала печатная машинка. - Первым повесился сосед живший сверху..."

😀🐵🤣

Эта история для олдфагов.

Ну, то есть, для тех, кому на сегодняшний день больше, чем 35. А если прочтут олдфаги, еще и ростовские - то точно поймут)

Ни в коем случае не пытаюсь оскорбить чувства тех, кто младше - просто история сильно древняя, поймите правильно.

Итак, в 1982 году в Ростове-на-Дону, на левом берегу Дона открылся знаковый ресторан - "Петровский причал". Столики располагались на реконструированном корабле петровских времен, кухня была исконно русская, на подъезде к ресторану была небезызвестная забегаловка "Шалаш", в которой кучковались представительницы первой древнейшей, и благодаря которому оные дамы обрели довольно распространённое название - "шалашовки".

Сейчас, нагуглив, при желании, вы узнаете о том, что "Петровский причал" открылся в 1996 году неким ряженым казаком. Так вот, всё это - ложь, пиздёж и провокация. "Причал" открывали в 1982-м.

Я имела честь присутствовать на открытии сего заведения.

На самом деле, мне было почти 4 года и всё, что я унаследовала из этого момента - это память о подъеме по сходне и любовь к скрипке.

Итак, 1982 год, Ростов-на-Дону, Левбердон (левый берег Дона для тех, кто не в теме), открытие ресторана "Петровский причал". В качестве гостей, в том числе - Муслим Магомаев, дававший в те дни концерты в филармонии. Ну он так, просто поесть пришёл после концертов.

В качестве приглашённых музыкантов - Соломон Телесин. Вряд ли это имя что-то скажет большинству, но это был бог скрипки. Это был тот самый Моня, о котором пел Шуфутинский, который не то чтоб ниебаццо авторитет, но про 3 сентября и мемасы, с этим связанные, знают многие)))

Его (Моню) называли ростовским Паганини. Он умел играть Smoke on the water так, что заслушивались ну совсем не любители скрипки.

Он много что умел исполнять, но я совсем не помню некоторых моментов из посещения в более раннем возрасте ресторана "Скиф", о которых рассказывал отец.

Возвращаясь в Ростов-1982. Открытие ресторана, игра Мони, я с родителями за столом, за другим столом - какие-то урки (это я сейчас понимаю), еще за одним столом - мирно ужинающий Муслим Магомаев.

В какой-то момент случается драка. Нет, не драка - избиение. Впрочем, у меня не было возможности отделить второе от первого, не столько в силу возраста, сколько в силу событий.

А произошло следующее: Магомаева начали избивать прямо в банкетном зале.

Я этого не видела, ибо моё внимание было занято другим: ко мне подбежал какой-то дед-скрипач, стал на колено и стал играть Чардаш Монти.

Это сейчас я понимаю, насколько это было эпично. Вот просто включите Чардаш Монти в сольном исполнении скрипки и представьте драку вокруг.

В то же время, дедушка Моня просто отвлёк моё детское внимание от сцены насилия, за что я ему бесконечно благодарна.

В общем, через год меня отдали в музыкальную школу по классу фортепиано, вопреки тому, что я хотела на скрипку.

На класс скрипки поступила моя двоюродная сестра, которой я до сих пор завидую белой завистью .

О чём, собственно, пост: а о том, что в Ростове-на-Дону был великий скрипач, коего я боготворю; о том, что я прикоснулась к истории, благодаря Соломону Телесину; о том, что благодаря таким людям, как он, дети приобщались к искусству.

В общем, пост памяти Соломона Наумовича Телесина, моего земляка, которому исполнилось бы 93, если бы не онкология 26 лет назад...

На фото: Михаил Шуфутинский слушает Моню.