Корреспондент The Village на неделю отказалась от органической еды и заменила все приёмы пищи на еду будущего — синтетический порошок Soylent.
Soylent — это порошок, который синтезирован на основе рекомендаций по питанию, которые регулярно составляет Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов США (FDA).Он очень похож на протеиновые коктейли, которые едят спортсмены для набора массы, только кроме белков в нём есть в достаточном для жизни количестве жиры, белки, углеводы, клетчатка, витамины и микроэлементы. Так, в составе Soylent последней версии (1.5) — более 30 ингредиентов. Это карбогидраты (крахмалы и сахара), протеин, насыщенные жиры, витамины и минералы. Рецептура и концентрация составлены из расчёта, что в день вы потребляете около 2 тысяч калорий. Вдобавок к порошку в начале августа та же компания выпустила новый продукт — бутылочки Soylent 2.0, рассчитанные на один приём пищи, которые даже не нужно разводить водой.
Далее, от лица корреспондента.
Я долго собиралась с силами перед экспериментом, и наконец этот день настал. Я никогда не сидела на серьёзных диетах, если не считать беременности, когда я на несколько месяцев перешла на раздельное питание, чтобы к родам окончательно не превратиться в ватрушку. Вообще, к еде я отношусь спокойно: три года назад я перестала есть мясо и сахар и с тех пор совсем об этом не жалею. Сейчас почти отказалась от молока. Но я не фанатик — если хочется, могу съесть и печенье, и шоколадку, и торт. Себя я за это не корю: лишний для меня вес приходит так же быстро, как и уходит. Готовить я умею, но не люблю: для меня это такая же рутина, как и мытьё посуды. Тратить время на походы за продуктами мне и вовсе жалко.
Единственное, о чём я переживала перед началом эксперимента, — что мне будет совершенно не за чем ходить с друзьями в рестораны и кафе, а ещё я не смогу пить кофе. По условиям эксперимента совершенно все приёмы пищи я заменяю на пищевой коктейль, а пью в это время только воду. В инструкции к моему пищевому коктейлю было написано, что переходить на Soylent-диету нельзя резко: надо заменять приёмы пищи постепенно, чтобы организм привык. Сначала, например, отказаться только от ужина, потом — от ужина и обеда, а уже на третий день ты можешь стать полноценным Soylent-адептом. Человеком будущего. Так я и сделала.
Для начала я нашла онлайн-калькулятор и рассчитала своё дневное потребление калорий. Получилось 1 800. Это значит, что огромного двухлитрового шейкера мне будет хватать не на день, а на полтора. Разобравшись с переводом пинт в миллилитры, я поняла, что один приём пищи для меня — это примерно два стакана моего коктейля.
В первый день я выпила эти два стакана вместо обеда в редакции. Как справедливо пишут американские блогеры, по вкусу Soylent похож на жидкое тесто для блинов: безвкусный, пресный, так себе напиток. За ужином в этот день я съела всё, что должна была съесть в обед.
Второй день я прожила без обеда и ужина. Ощущения были странными. Чувство сытости устроено довольно сложно. Оно достигается не только питательными веществами, которые поступают в кровь, но и регулируется вкусовыми рецепторами на языке, а также ощущениями наполненности желудка. А тут — пустой желудок, вкусовых ощущений почти никаких. Но есть уже, правда, не хочется.
Первый день, который я прожила полностью на Soylent, был почти что кошмаром. Мне стало казаться, что через неделю эксперимента у меня отнимутся вкусовые рецепторы, атрофируется за ненадобностью кишечник, а затем выпадут зубы. Ведь для еды они теперь совершенно не нужны.
Моя голова тоже не понимает, что происходит: всё-таки лишение еды подсознательно воспринимается как наказание, поэтому любые диеты действуют на человека угнетающе. Боже, я ни в чём не виновата! Почему же вся редакция ест шоколадный торт из новой онлайн-кондитерской, а мне нельзя даже кусочка?
На четвёртый день эксперимента стало понятно, что чистить зубы нет никакого смысла — они и так чистые. Я продолжала их чистить по привычке — что называется, для себя. Холодильник захотелось выкинуть: он ест много электричества и от него нет никакого толка. Честно говоря, мне становилось всё хуже и хуже: начали отниматься ноги, от аллергии распух глаз. Но кожа, как и предупреждали другие Soylent-адепты, стала чистой. Ещё четыре дня, и я стану совсем красивой, но мёртвой. В голову стали приходить совсем грустные мысли: это меня наверняка так Бог покарал за то, что в этом году не держала Великий пост.
На меня снизошло озарение, что в России Soylent ждёт великое будущее. У нас издревле почитают схимников и презирают изыски: устрицы и морские гребешки, козий сыр или дорогое вино так и хочется раздавить бульдозером или сжечь в печи. А у моих знакомых анахоретов и вовсе пропадёт последняя причина заводить себе в хозяйстве жену. К тому же, судя по составу, Soylent намного полезнее того, что обычно я нахожу в холодильнике среднестатистического московского холостяка.
В этот же четвёртый день эксперимента я попыталась сделать пробежку. Бегаю я примерно один-два раза в неделю. Честно говоря, это было похоже на Олимпийские игры в Освенциме: голодающий человек еле-еле переставляет ноги, спотыкается, падает от бессилия, а потом силится подняться и бежать дальше. Я кое-как пробежала три километра с четырьмя остановками (обычно бегу четыре-пять). Самочувствие было так себе: затылок болел, в ушах колотило.
На пятый день от моего несъедобного раствора меня начало мутить. Один и тот же вкус во рту на протяжении пяти дней стал казаться невыносимым. Появилась мысль — бросить всё к чёртовой матери и пойти в хороший ресторан. Или хотя бы наесться, наконец, картошки с селёдкой.
Чтобы поднять боевой дух, я стала читать отчёты Soylent-сидельцев, таких же, как я, бедолаг. Например, журналист The Verge отсидел на Soylent месяц.
Другой американский мужчина сидит на порошке уже полгода. В отличие от меня, он тягает штангу и не жалуется. Мне стало стыдно: если он смог, то и у меня получится. Нельзя ведь просто так взять и уронить честь страны на международной арене. Ведь, в конце концов, откуда-то сверху на нас всех смотрит Юрий Гагарин.
К концу эксперимента дела пошли на поправку. Я стала потихоньку превращаться в человека будущего: кожа и зубы чистые, вес уменьшился на два килограмма. Если бы я потеряла больше, это бы значило, что моё питание не восполняет мою потребность в ежедневном количестве калорий, поэтому два килограмма за неделю — хороший результат.
Наконец-то я стала видеть в своём новом образе жизни плюсы: мне не надо мыть посуду и ходить в магазин, тратить время на поиск ресторанов и кафе в городе или по дороге на дачу. Конечно, с существующим курсом доллара мои затраты на питание не кажутся такой уж дешёвой альтернативой какой-нибудь лапше быстрого приготовления. Один приём пищи (при курсе $1 = 60 рублей) стоил мне 200 рублей, что намного больше, чем я трачу на домашнюю еду. Но учитывая, что за эту неделю я ни разу не ела в городе, я всё же здорово сэкономила.
Запахи еды меня больше не тревожат, ко вкусу своего заменителя еды я уже привыкла, как привыкаешь к целлюлозному вкусу оболочки витаминов, которые пьёшь каждый день. Есть не хочется, и это здорово: на выходных я перебрала весь балкон, выкинула из квартиры несколько мешков хлама, не отвлекаясь на приготовление еды.
Сейчас уже я чувствую себя отлично: пищеварение, либидо, настроение — ничего не изменилось. На выходных я смотрела телевизор. Там бесконечно показывали рекламу от поноса, запоров, изжоги и тяжести в желудке. Ничего подобного у меня давно нет, как нет и неприятного ощущения, что съел лишнего.
Впереди меня ждало последнее испытание — выходные с родителями на даче и поездка к знакомым фермерам за продуктами.
Родители, естественно, жарили шашлыки и пили вино. Во мне ничего не шелохнулось: лёгким движением руки я достала свой космический тубус с блинным тестом и выпила. Конечно, это был вызов и подрыв устоев. Папа поморщился. Мама предупредила, что со своим экспериментом я впаду в кому. Я парировала, что миллионы детей по всему миру сидят на таком же искусственном, как и у меня, питании на протяжении полутора лет и никто из них из-за этого в кому не впадает. Миллионы больных людей на протяжении болезни получают питание через капельницу, и эти физрастворы намного беднее того, что ем я.
Папины друзья надо мной шутят. Но ничего: над Леонардо да Винчи тоже смеялись. А я, может быть, человек Возрождения. Папин друг, поев шашлыка, сказал, что уж лучше оставаться в нашем Средневековье, чем в таком, как у меня, Возрождении.
На седьмой день, ради чистоты эксперимента, я решилась на новый забег: я пробежала четыре километра без остановок с привычной мне скоростью и отлично себя чувствовала. На восьмой день эксперимент подошёл к концу. В редакции надо мной продолжали издеваться. В этот раз эти злые люди настояли, что мой эксперимент будет неполным, если я не выпью сейчас же полстакана ламбруско. И это была ошибка. То ли мой желудок совершенно отвык от алкоголя, то ли из-за недостатка потребления жиров мне стало совсем нехорошо. Как будто бы я выпила несколько стаканов водки без закуски. Домой я добралась еле-еле.
Первой едой, которую я попробовала после восьми дней голодовки, стала моя любимая творожная запеканка с бананом. Она мне не понравилась: вкус оказался невыносимо резким и сладким, после еды появилась непривычная тяжесть, от которой я так отвыкла.
Ощущение такое, будто ты чист. Ты в завязке. А тут — опять закинулся совсем немножко. И понеслось. Ты снова в зависимости, ты снова испытываешь голод, который управляет тобой: заставляет менять маршруты, бросать работу, стоять в очередях в продуктовых.
Источник: The Village, 2015г.
