С таким фантастическим умением изгибаться колесом, она вполне могла бы стать балериной или зарабатывать себе на жизнь, выступая в цирке. Честно говоря, она даже и выступила однажды (пусть не в настоящем, а в импровизированном) цирке. Исполняла номер женщины-змеи. И исполняла просто великолепно!

Дело было в 1911 году в окрестностях деревни Слепнево. Местные крестьяне увидели на дороге телегу, в которой сидела пестрая компания — дамы в ярких платьях, у мужчин краской размалеваны лица. И вообще все они выглядели весьма эксцентрично. Такого слова крестьяне не знали, но суть поняли верно — к ним приехали какие-то артисты. Наверняка бродячий цирк.

Поэтому возле телеги тут же собралась толпа охотников до любопытных зрелищ. Странная компания спросила дорогу до соседнего села, но одна из девочек посмелее стала упрашивать их не ездить туда, а показать свои фокусы прямо тут. Артисты переглянулись и решили — почему бы и нет.

Как вы уже поняли, никакие это были не циркачи. Просто по окрестностям катались Николай Гумилев с его юной супругой и еще несколько их общих приятелей и приятельниц. В общем, творческая молодежь. Супругу Гумилева все звали Аней. Несколько месяцев назад она опубликовала во «Всеобщем журнале» свое стихотворение, впервые воспользовавшись псевдонимом Ахматова.

Итак, представление началось. Какие трюки выделывали остальные, рассказывать вам не будем. А вот номер Ахматовой стоит отдельного описания. Она выступала последней и была объявлена звездой цирковой труппы, легендарной «женщиной-змеей»!

Предоставим слово Татьяне Алексеевой, замечательно описавшей эту сцену в своей книге «Ахматова и Гумилев. С любимыми не расставайтесь»:

«Она повернулась к толпе, выпрямилась, расправила плечи и как будто бы даже стала немного выше. А потом приподнялась на цыпочки, вытянула руки над головой и стала слегка раскачиваться из стороны в сторону, действительно став похожей на вставшую на хвост и что-то высматривающую змею. Кто-то из крестьян захихикал, однако большинство смотрели на странную женщину с изумлением и даже некоторым испугом.

Она тоже не обманула их ожиданий. Постояв немного с поднятыми вверх руками и словно бы войдя окончательно в роль змеи, медленно и плавно повернулась на месте, а потом, так же плавно, вдруг стала поднимать правую ногу. Она поднимала ее все выше и выше и в конце концов вытянула ее вертикально вверх, продолжая при этом улыбаться зрителям. Те следили за ее движениями, почти не дыша, и, когда «женщина-змея» замерла на одной ноге, все дружно ахнули от восхищения. Постояв так несколько секунд, она плавно опустила ногу и стала изгибаться назад — все сильнее, пока ее ладони не коснулись земли».

Дальше и вовсе начались чудеса. Тело Ахматовой изгибалось в разные стороны под немыслимыми углами, перегибалось пополам, чуть ли не перекручивалось узлом. Иногда казалось, что это тонкая былинка, которую ветер нещадно клонит в разные стороны. При этом выражение ее лица ни разу не менялось, оно было абсолютно спокойным и непроницаемым. Крестьян пробирала дрожь. Им вдруг почудилось, что перед ними и есть настоящая змея, принявшая для вида человеческий облик.

Выступление удалось на славу. Благодарные крестьяне тут же пустили было по кругу шляпу, кидая в нее медяки, но артисты вдруг очень засмущались, сказали, что награды им не надо и умчались прочь.

Ахматова потом и в «Бродячей собаке» не раз проделывала такие трюки перед публикой. Она очень гордилась своей гибкостью. Сохранилась даже ее фотография, на которой она касается пятками затылка:

Однажды известная балерина ей сказала, что с такими способностями она могла бы сделать карьеру в балете. На это Ахматова усмехнувшись ответила, что у ее отца как раз и была мечта сделать ее балериной. И в ее устах это звучало довольно презрительно, учитывая, что к поэзии отец Ахматовой относился крайне враждебно. Собственно поэтому ей и пришлось брать псевдоним.

Источник: Литинтерес

Мой любимый поэт, у которого в творчестве была и светлая лирика о надежде, и БДСМ, и предсказание месяца своей смерти, и много ведьм с дьяволом. Стихи от имени последнего:

Судьба была неумолима,

Но знаю я, вина — моя.

Пройдите с отвращеньем мимо,

И это горе вызвал я.

Я знал святое превосходство

Первоначальной чистоты,

Но в жизни воплотил уродство

Моей отравленной мечты.

Когда окликнулись впервые

Друг другу птичьи голоса,

Когда на сказки заревые

Смеялась первая роса,

Когда от счастья задрожала

Еще невинная змея,

Вложил отравленное жало

В лобзанья уст змеиных я.

Я был один во всей природе,

Кто захотел тоски и зла,

Кто позавидовал свободе,

Обнявшей детские тела.

Один, жестокий и надменный,

На мир невзгоды я навлек.

Несовершенства всей вселенной

В веках лишь только мне упрек.

Впервые с его творчеством я познакомилась ещё  до школы - одно стихотворение

каким-то образом попало в сборник для детей и я его часто перечитывала. До чёртиков боялась, но перечитывала. Зловещее окно, единственное в спящем доме, за которым горит свет по ночам и происходит какая-то жуть:

Конечно, автора я тогда не запомнила - запомнила только строки "там нет отрады, и сна там нет". Но гораздо позже, когда я уже хорошо знала и любила его творчество со всем мрачным мистицизмом и безнадежносью, мне снова попались эти стихи. "Судьба была неумолима..." (с))

#comment_212881515

Теперь немного фактов:

3 августа 1921 года Гумилёв был арестован по обвинению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева». Несколько дней Михаил Лозинский и Николай Оцуп пытались выручить друга, но, несмотря на это, вскоре поэт был казнён.

24 августа вышло постановление Петроградской ГубЧК о расстреле участников «Таганцевского заговора» (всего 61 человек), опубликованное 1 сентября с указанием, что приговор уже приведён в исполнение. Гумилёв и ещё 56 осуждённых, как установлено в 2014 году, были расстреляны в ночь на 26 августа. Место расстрела и захоронения до сих пор неизвестно. В 1992 году Николай Гумилев был реабилитирован.

А Александр Тиняков в 1926 году стал профессиональным нищим. У него было «собственное» место на углу Невского и Литейного проспектов. Его деградация описана разными прозаиками. Незабываемы страницы Зощенко, посвящённые грязному, пьяному, оборванному, седому «Т», на груди которого висела картонка с надписью «Подайте бывшему поэту». Зощенко называл Тинякова «Смердяков русской поэзии».

В то время он писал такие стихи:

Чичерин растерян и Сталин печален,

Осталась от партии кучка развалин.

Стеклова убрали, Зиновьев похерен,

И Троцкий, мерзавец, молчит, лицемерен.

И Крупская смотрит, нахохлившись, чортом,

И заняты все комсомолки абортом.

И Ленин недвижно лежит в мавзолее,

И чувствует Рыков веревку на шее.

В августе 1930 года арестован и приговорён к трём годам лагерей за нищенство и «публичное чтение контрреволюционных стихов». Срок отбывал на Соловках, после чего вернулся в Ленинград. Умер 17 августа 1934 года в Ленинграде в больнице Памяти жертв революции.