Американцев, ставших жителями Узбекистана, можно пересчитать по пальцам, и все они внесли яркие штрихи в историю страны. Одним из них был Сидней Джексон, чемпион Америки по боксу, который в 1916 году волей судьбы оказался в Туркестане и не смог вернуться домой.

…Родился он в Нью-Йорке, в бедной семье эмигрантов. Те, кто его не знали, были уверены, что Сидней Джексон – это чернокожий. Но нет, семья была еврейской, кошерной на сто процентов. И даже идиш знал.
Мать юного Сидки день и ночь строчила дома на швейной машинке, отец служил рабочим на химзаводе. Вскоре родитель отравился ядовитыми испарениями и тяжело заболел. Денег на лечение не нашлось, он умер, семья лишилась кормильца. Сидка был вынужден самостоятельно зарабатывать. Его устроили в трикотажную фирму.
Боксом он увлекся в 12 лет. Профессиональный бокс только-только начинал входить в моду. Сидка понял, что это его единственный шанс вырваться из трущоб, разбогатеть, сделаться популярным.
К началу Первой мировой войны Джексон уже считается одним из сильнейших легковесов, становится чемпионом Соединенных Штатов. Готовится к бою за звание чемпиона мира.
Команда, за которую он выступал, едет в Лондон на ряд показательных выступлений, да и деньги заработать.
В Ташкенте он стал Сиднеем Львовичем, создателем национальной школы узбекского бокса. В Узбекистан попал помимо своей воли. Закончив выступления в Англии, он вместе с партнером по команде Фрэнком Джилем, сыном бизнесмена, приехал на гастроли в Москву, но когда пришло время возвращаться назад, началась Первая мировая война. Западный путь был закрыт.
Оставался один безопасный путь – через Афганистан. Сидди и Фрэнк заказали билеты на Ташкент. Там они поехали на почту, но денежный перевод пришел лишь на имя Фрэнка Джиля: семья Джексона бедствовала и ничем не могла помочь Сиду. Долгое время почти каждый день он будет приходить на почту, но безрезультатно.
Поход в канцелярию генерал-губернатора тоже ничего не дал. Ему лишь посоветовали устроиться куда-нибудь на работу. И он устроился на швейную фирму Яушевых. Успешно берет уроки русского языка, взамен обучает боксу и борьбе. Весна 1919 года застает его на Закаспийском фронте: он воюет в составе Казанского полка, здесь воюют также чехи и немцы. Вскоре Сиднея, тогда еще американского подданного, переводят в штаб переводчиком, где он участвует в допросах пленных англий-ских солдат и составляет обращения к английским оккупационным войскам. Когда война закончилась, Сидней Джексон запечатал в конверт свой американский паспорт и отправил в адрес американского посольства.


Когда детям был отдан Дворец, ранее принадлежавший Великому князю Н. К. Романову, здесь развернули свою деятельность различные кружки. Джексону поручили вести кружок бокса. Так складывалось первое в Узбекистане спортивное общество и первая детская секция бокса. Джексон нарисовал чертежи, и вместе с воспитанниками они сколотили, сплели, связали и собрали все части ринга – помост с войлочной прокладкой, стояками, подушечками и прочими профессиональными атрибутами. Такого настоящего ринга даже в Москве тогда не было. Затем засели кроить и шить мешки и груши. Сид побывал на обувной фабрике и скотобойне, выпросил кожу и конский волос. Сохранилась фотография 1923 года: Сидней Львович с первыми учениками, перчатки на их руках – самодельные. Сид, в молодости превосходный пловец, теперь учил ташкентцев кролю, брассу и овер-арму.
Легенды окутывали не только его самого, но и некоторых его воспитанников. Четверо учеников Сиднея Львовича Джексона удостоены звания Героев Советского Союза. Это Мика Меш, Владимир Карпов, Николай Монин и Алексей Марченко. Ташкентец Андрей Борзенко, побеждавший немецких боксеров, будучи узником Бухенвальда, стал прототипом главного героя кинофильма «Ринг за колючей проволокой». Среди учеников С. Л. Джексона – профессор математики, пять докторов и 30 кандидатов наук. Когда ему вручали значок «Заслуженного тренера СССР» (одному из первых в Союзе), председатель торжественного собрания пошутил: «Я прикинул, с кем же можно сравнить вас в подготовке научных кадров. Только с академиком Ландау!» Разумеется, в том, что бывшие спортсмены удостоились ученых степеней, не его прямая заслуга, но себя они называют «джексоновцами» и считают, что закалку на всю жизнь приобрели в «школе дедушки Сида».
2002 году во время съемок документального фильма о жизни Сиднея Джексона, журналист А. Самари взял интервью у дочери Сиднея Львовича. Так как боксер был американцем, то в любой момент его могли арестовать как шпиона. Во всех иностранцах чекисты видели своих врагов. Тем более перед войной в тюрьме оказалась группа американцев, которые приехали в Узбекистан для развития хлопководства. Однако Джексону повезло: его должны были арестовать, но тренера спас ученик, который к тому времени являлся заместителем председателя КГБ республики.
Долгие годы Джексон мечтал побывать на родине и встретиться с родными. Однако его не выпускали из страны и только в старости, уже после смерти Сталина, он встретился с сестрой. Она приехала в СССР по линии ООН.
В Намангане первые секции бокса появились в 50-х годах. С ребятами работали тренеры Ахмаджон Дадажанов, Николай Мирков и Тохир Ходжиев, все они были учениками Сиднея Львовича. Под их руководством М. Камалов начал путь к вершине боксерского мастерства.
– Это были приспособленные помещения, оборудованные мешками и грушами нашего кустарного производства, – вспоминает Мухаммадали-ака. – Не было и нормальной спортивной формы, мы занимались в сатиновых шароварах, перчатки были наибольшим дефицитом – рвались только так. Однако мы занимались с энтузиазмом, участвовали в соревнованиях. Обстановка была тогда неблагоприятная, поздно вечером можно было нарваться на неприятности и вернуться домой с синяками – это в лучшем случае. Две криминальные группировки – привокзальная и курашханская – выясняли отношения между собой, и кое-кто занимался исключительно для самозащиты. Наставники повторяли, что мы не должны применять свои навыки на улице. Благодаря боксу я объездил все страны СНГ, побывал в Европе, но первый бой на первенстве Андижанской области 1961 года я запомнил на всю жизнь…
Самой большой заслугой Джексона является то, что сегодня узбекская школа бокса считается одной из сильнейших в мире. Свидетельством тому является последняя олимпиада в Рио. Первое место в общекомандном зачете, 7 медалей, 3 из которых золотых.

Скопировано отсюда  http://fightnews.info/sidnej-dzhekson-osnovatel-shkoly-boksa... 

Сегодня 1-ое сентября и я официально больше не являюсь студенткой немецкого вуза. Я не стала дожидаться того момента, как меня за неуспеваемость попросят освободить мое вакантное место и забрала документы сама. На то, почему так получилось, есть ряд причин, главной из которых является мой переезд заграницу.
Ранее я описывала период моей эмиграции и адаптации на новом месте жительства. Для того, чтобы продолжить повествование, я вынуждена сделать отступление касательно моей личности во избежание обвинений в необъективности передаваемой информации о жизни зарубежом.
Я родилась в семье штурмана-испытателя и учительницы Русского языка и Литературы. На счету моего отца это был второй брак, вероятно недостаточно обдуманный, так как счастливым он не получился. Человек он был алчный и тщеславный, что и делало его патологически несчастным и одиноким. Окончание средней образовательной школы с отличием и последующее успешное обучение в школе летчиков-испытателей вселили в него амбиции государственного масштаба. Но руководство СССР, будучи в распределении кадров бессмысленным и беспощадным, направляет его после непродолжительной службы в Подмосковье в одну из далеких точек РСФСР. От неудовлетворения и нереализованности первый брак трещит по швам и по истечению 15 лет совместной жизни разваливается, а мечта о Генштабе(Генеральный штаб Вооруженных сил СССР) оказывается под ударом. Но мой отец, недолго помучившись от утраты, решает не рисковать своей карьерой и женится на девушке, которая на 15 лет его младше, ставшая через 2 года после бракосочетания моей матерью. И вот, казалось бы, есть все для начала новой жизни – опыт ошибок, которых теперь можно избежать, молодая и образованная женщина, с которой можно создать крепкую и надежную семью, но мой отец не спешит этого делать. Он переселяется с молодой женой к ее родителям и едит в Москву для того, чтобы выбить себе место в Генштабе. Но дважды вступивших в брак в Генштаб не берут, мечта похоронена и ничего не остается, кроме как повиноваться решению начальства и вернуться на прежнее место службы. Но моего папаню голыми руками не возьмешь! Он возвращается на малую Родину в Казахскую ССР и продолжает службу там, добивается определенных высот, но, вот незадача-то... На дворе декабрь 1991 года, Казахстан провозглашает себя независимым государством, выходит из состава СССР одним из последних и вздымает границы. Мой отец попадает под сокращение, и судьба снова заставляет его вернуться туда, откуда он бежал все эти годы, но уже в качестве гражданского лица.
А его жена, т.е. моя мать, все это время старается быть примерной женой военного. Ждет его из «командировки» в Москву, выступает примирительным лицом в его конфликтах с ее родителями, беременная ездит к нему в Казахстан, а после родов оставляет меня на год со своими родителями и едет к нему, чтобы поддержать в трудный момент его списывания на пенсию и привезти обратно. Но нежелание моего отца примириться со своей участью не заставляет ее ждать 15 лет, как предыдущую жену, и через 2 года после моего рождения она уходит от него.
Мой отец, к сожалению, за неумением обретать друзей и уважительно относиться к ближним, вынужден уехать в соседний город, потому как восстановиться по службе у него не получается. Никто из бывших сослуживцев не поддерживает идею о его возвращении.
Последний раз я видела своего отца в 7 лет, на 14-летие он прислал мне открытку. Он не искал со мной встречи, а я в силу своей детской забычивости больше тянулась к бабушке с дедушкой, брату и племяннику моей мамы. К слову, Мама растила меня по советским книгам в любви к Родине, стремлении быть полезным для общества и чутко относиться к любому человеку, независимо от его умственного развития или национальной принадлежности. Так получилось, что во времена моего отрочества, наш некогда закрытый городок стал наполнятся людьми преимущественно кавказкой или казахской национальности, чьи дети приходили в школы нашего города и учились наряду с носителями русского языка. Теперь я могу представить, что пришлось им пережить, оказавшись в чужой среде, не имея возможности выражать свои мысли. Моя мама всегда восхищалась этими детьми и старалась им помочь в изучении языка, призывая к этому и учеников. Вероятно, что подобное отношение к детям иностранцев обуславливалось опытом и рассказами ее отца, моего деда, приехавшего в РСФСР в 18-летнем возрасте после Великой Отечественной Войны из другой Советской Республики и незнавшего ни одного русского слова, но выучившего русский язык в армии, в которой он и прослужил всю свою жизнь. Он отзывался с черезвычайным уважением о русских сослуживцах и командирах, помогавших ему интегрироваться в этой стране, получить работу и возможность к нормальной жизни.
Расти без отца для меня было настолько естественным и лишь иногда я завидовала своим сверстницам в том, что папы их носили на плечах или покупали мороженое.
А в 2007 году, спустя год нашей с мамой эмиграции в Германию, он умер.
Я не могу сказать, что испытала боль утраты, как моя сестра – его дочь от первого брака, я привыкла жить без его присутсвия в своей жизни и меня волновали совсем иные вещи на тот момент, но с его смертью я навсегда потеряла возможность понять его и полюбить. Судьба моего отца навсегда останется для меня руководством к тому, как НЕ надо прожить свою жизнь.
А занимали меня летом 2007 года тоже не совсем радужные темы. Я уже год жила в Германии, в первые 6 месяцев из которого, я встретилась с невежеством, презрением и равнодушием местного населения. Я слышала множество рассистских высказываний в свой адрес, но к счастью, я не все понимала, а улавливала лишь обрывки фраз, как Schei(дерьмо) Russe(русский). К моему отчиму – чистокровному немцу, изменялось отношение всякий раз, как он упоминал, что его жена и приемная дочь – русские. Конечно, так реагировали не все люди, окружавние нас, а многим было все равно, но факт дискриминации и моей черезмерной чувствительности к ней я не могу утаивать. Можно подумать, что я жила и училась в каком-то неблагополучном районе Берлина, но я попала в богатую и плодородную провинцию, где каждый второй – винодел, чьи дети имеют собственных лошадей и ездять отдыхать на дорогие курорты. Были и малообеспеченные и безработные семьи, чьи дети собственно и нуждались в образовании в Hauptschule и Realschule. Мне потом объяснили, что некоторые родители добровольно отдают детей в подобные школы, потому что не видят смысла в высшем образовании и хотят как можно быстрее перестать их содержать.
Из первой школы я ушла со скандалом. Наблюдая за моим постепенным увяданием в вышеописанных условиях условиях, мой отчим стал бомбить все административные инстанции для того, чтобы предоставить мне благоприятную среду для обучения. Он с гордостью размахивал моим российским аттестатом и требовал достойных курсов немецкого языка. Дойдя в своем поиске до министерства образования нашей земли, мне наконец были предоставлены интенсивные языковые курсы в специализированной для иностраннцев и окончивших 10 классов Realschule немцев гимназии. В ходе разборок моего отчима с директорами Hauptschule и Гимназии почему они утаили факт существования такой школы выяснилось, что за каждого ученика школе полагается определенная сумма от государства, а директоров связывают семейные узы. Проще говоря, брат перенаправил сестре денежный поток.
Продолжение следует...