Жить захочешь и козликом запрыгаешь
Миф о том, что рыцари едва могли передвигаться в своих доспехах, снова развеян. Видео четко показывает, что солдат в современной экипировке передвигается с той же скоростью либо даже медленнее рыцаря.
Миф о том, что рыцари едва могли передвигаться в своих доспехах, снова развеян. Видео четко показывает, что солдат в современной экипировке передвигается с той же скоростью либо даже медленнее рыцаря.
Данные картины рисовались по мотивам средневековых фресок и иллюстраций из разных писаний.
Я очень люблю средневековую тематику и рисую разные картинки на старых деревянных досках. Каждый раз это что-то новое, чего еще не рисовала и я не люблю делать повторы, поэтому каждая картина в единственном экземпляре. Мои картины с подобными изображениями можно купить. Эти уехали жить в Сургут.
В рунете очень часто можно встретить стихотворение средневекового французского трубадура Бертрана де Борна (часто с комментарием в духе "вот они какие бездушные были, эти рыцари/французы/европейцы"). Называется оно "Сирвента #47".
Мужики, что злы и грубы,
На дворянство точат зубы,
Только нищими мне любы!
Любо видеть мне народ
Голодающим, раздетым,
Страждущим, не обогретым!
Пусть мне милая солжёт,
Ежели солгал я в этом!
Нрав свиньи мужик имеет,
Жить пристойно не умеет,
Если же разбогатеет,
То безумствовать начнёт.
Чтоб вилланы не жирели,
Чтоб лишения терпели,
Надобно из года в год
Век держать их в чёрном теле.
Кто своих вилланов холит,
Их ни в чём не обездолит
И им головы позволит
Задирать — безумен тот.
Ведь виллан, коль укрепится,
Коль в достатке утвердится,
В злости равных не найдёт —
Всё разрушить он стремится.
Если причинят виллану
Вред, увечье или рану,
Я его жалеть не стану —
Недостоин он забот!
Если кто о нём хлопочет,
Он тому помочь не хочет
Хоть немножко в свой черёд.
Злобой он себя порочит.
Люд нахальный, нерадивый,
Подлый, скаредный и лживый,
Вероломный и кичливый!
Кто грехи его сочтёт?
Он Адаму подражает,
Божью волю презирает,
Заповедей не блюдёт!
Пусть Господь их покарает!
Душевно написано, не правда ли? И складно так. Но мне вдруг стало интересно, а как оно выглядит в оригинале?
Mout mi plai quan vey dolenta
La malvada gent manenta,
Qu'ab paratge mou contenta,
E·m plai quan los vey desfar
De jorn en jorn vint o trenta,
E·ls trop nutz, ses vestimenta
E van lur pan acaptar,
E s'ieu ment, m'amia·m menta
Vilas a costum de trueia
Que de gent viure s'enueia,
E quan en gran ricor pueia,
L'avers lo fai folleiar;
Per que·l deu hom l'entremueia
Totas sazos tener vueia
E·l deu del sieu despensar
E far sufrir vent e plueia.
Qui son vilan non aerma,
En deslialtat lo ferma,
Per qu'es folhs qui non l'amerma
Qan lo ve sobrepuiar;
Quar vilas, pus si coferma
E·n tan ferm loc si referma,
De maleza non a par,
Que tot quan cossec aderma.
Ja vilan no deu hom planher,
Si·l ve bratz o camba franher
Ni ren de sos ops sofranher,
Qar vilans, si Dieus m'ampar,
A cel que pus li pot tanher,
Per planher ni per complanher,
No vol del sieu aiudar,
Per c'om deu sos faitz refranher.
Rassa vilana, tafura,
Plena d'enjan e d'uzura,
D'erguelh e de desmezura!
Lur faitz non pot hom durar
Quar Dieu geton a noncura
E leyaltat e drechura;
Adam cujon contrafar:
Dieus lur don mal'aventura!
Amen!
Проблема в том, что написано оно на мертвом окситанском языке. Собственно, де Борн и не был французом в современном понимании этого слова, это позже бедных окситанцев насильно офранцузили. Окситанский - родственник современного каталанского языка. Переводчик с каталанского выдал вот что:
Мне приятно, когда я вижу, что
злые люди живут дурно,
Что они счастливо шествуют,
И мне приятно, когда я вижу, как они расстегивают
день за днем двадцать или тридцать,
Они слишком много носят свою одежду
И берут свой хлеб,
И я лгала, Я любила его
Виллы в одеянии ведьмы
, Что он был зол на людей живых,
И когда он был в большом ricor,
Аверс сделал его folliear;
Для чего человек должен он entremeia
Totas sazos tener vueia
Он должен заботиться о своих
И заставить его страдать от ветра и дождя.
Кто злодей безоружен,
В неверности он останавливается,
Потому что дурак тот, кто не смущает его,
Когда приходит его одолеть;
Четыре деревни, гной, если коферма
В таком твердом месте, если твердое,
De malaza non a par,
Что все, когда я шью, твердеет.
Ни один злодей не должен жаловаться,
Если он приходит bratz или camba franher
, Ни рен из его ops sofranher,
Кар злодеи, если Бог меня защищает,
Тому, кто его ставит, может танхер,
Ни жаловаться, ни жаловаться,
Он не хочет его помощи,
Для рефранера c om deu sos faitz.
Злодейская раса, табула,
Полная изобретательности и ростовщичества,
Высокомерия и нескромности!
Lur faitz не может длиться долго,
Quar Dieu geton noncura
И верность и праведность;
Adam cujon contrafar:
Dieus lur don maladventura!
Аминь!
Я не уверен на все 100%, но мне кажется, неизвестный переводчик на русский язык сильно сгустил краски. Либо вообще писал о другом.
Вдобавок я не нашёл ни одного перевода Сирвенты #47 на английский язык, хотя для англоговорящих тема социальной несправедливости вообще жареная, и они такое очень любят. Я не питаю, конечно, особых иллюзий по поводу жестокости рыцарей к крестьянам... но хотелось бы глянуть точный подстрочный перевод.
Нет ли здесь переводчиков с мёртвого языка?
Рыцарь, за портьерою блюющий - очень характерная деталь
В замке пир, чумою отдающий - кожа, шерсть, и серебро, и сталь
Дамы глазками стреляют по мужланам, блохоловки меж грудей висят
Здесь простор придворным интриганам - слушать то, что люди говорят
Под столом грызут собаки кости - в чем-то ведь они людей честней
Так же любят, предаются злости - нет для них хозяина главней
Графская охота - больше пьянка. Травят зверя, интригуют, лгут
Попадётся сельская смуглянка - через год бастарда отдадут.
Помню, как я жарил оленину, вырезая место, где гнильца
Как держал под локоть господина (после пира тот блевал с крыльца)
Я когда-то был оруженосцем, пал мой господин, а я - живой
По плечу мечом от венценосца - и теперь я рыцарь боевой
Так же буду жить - пиры, охоты, дамы в будуарах иногда
Плоть от плоти века, мира рвоты, здесь - такой как все, и хоть куда
Корень понимания процесса - то, что в жизни очень повезло
Может быть, свою спасу принцессу - где нибудь, кому-нибудь назло...
© я, 2021
P.S. Серия "нарративы" у меня - просто непричёсанные слегка рифмованные мысли, выкладываю как есть, точнее, как "вылезло"
Король Англии Генрих V и французский барон Арно де Барбазан (приближенный дофина Карла) были врагами в Столетней войне. Но имели и кое-что общее. Генриха часто называли образцом рыцарства. То же говорили о Барбазане - его за 100 лет до Байарда прозвали «рыцарь без упрека». «Быть настоящим рыцарем» не значило петь дамам серенады. Это значило хорошо воевать и быть щедрым к своим бойцам. А главное - соблюдать рыцарские «законы войны», т.е. корпоративную этику, которая выше сиюминутной выгоды, границ и языков. При этом доброта и великодушие не были ее обязательной частью. Генрих перебил пленных при Азенкуре, что никого особо не смущало - военная необходимость.
Барбазан тоже был не ангел.
Его обвиняли в том, что в 1419 году он принял участие в убийстве герцога Бургундии Иоанна Бесстрашного. Под давлением бургундцев слабоумный король Карл VI объявил всех причастных к нападению изменниками. И когда в следующем году aнгло-бургундцы (во главе с Генрихом V) осадили Мелен, где командовал Барбазан, ничего хорошего это ему не сулило.
Но он держался стойко - как и положено рыцарю.
Осада Мелена стала одной из самых ожесточенных осад Столетней войны. Барбазан был опытным командиром. По результатам бомбардировки он предвидел место атаки и подготовился заранее. Когда бургундцы пошли на штурм, они столкнулись с неожиданно сильным сопротивлением: стену защищал большой отряд арбалетчиков и городское ополчение. Под сильным огнем бургундцы все же вошли в ров и начали готовить штурмовые лестницы. В этот момент Барбазан с отрядом скрытно вышел из крепости и ударил им в тыл. Оказавшись между двух огней, бургундцы в панике отступили с большими потерями.
Многие англичане называли атаку бургундцев безумием. Но Генрих сказал, что это была благородная попытка, такие подвиги похвальны, даже если не всегда успешны.
Он тоже знал, что значит быть рыцарем.
Тогда начали работу саперы, поведя подкоп под стену крепости. Осажденные сумели обнаружить это, повели контрподкоп и вошли в тоннель противника. Начался самый страшный вид средневекового боя - подземный. Почти без воздуха, в тесноте, темноте и грязи дрались насмерть - от исхода зависела судьба крепости. Осажденным удалось вытеснить англичан и засыпать подкоп. Но те начали вести сапы в других местах, которые опять выявлялись и блокировались контрсапами - подземная война продолжалась. Шли дожди, тоннели заливало - дрались по колено в воде, при свете факелов.
Дворяне обычно на саперную работу смотрели свысока. Но в таких боях принимали участие все - дело было важное и опасное, а значит, почетное. Барбазан сам постоянно сражался в тоннелях (а ему тогда было уже 60 лет). Есть забавный рассказ, как молодой офицер захотел тоже поучаствовать и присоединился к его отряду с боевым топором в руке. Барбазан удивился: «Ты взял такое оружие? Похоже, ты не очень понимаешь, что такое подземная война!». И, взяв топор, обрубил рукоятку покороче. В подкопе не размахнешься.
Англичане не уступали им в энтузиазме. Два английских барона однажды даже начали спор, кто первый пойдет атаковать в сапу - каждому хотелось быть первым. Чтобы предотвратить конфликт, Генрих V сам возглавил атаку. Во время рукопашной под землей король обнаружил, что его противник Барбазан. Это было неудивительно, тот всегда дрался в первых рядах. И атака опять была отбита. Все усилия англо-бургундцев не давали результата. Но город был заблокирован, запасы иссякли, начался голод. И через четыре месяца осады Барбазан, по приказу дофина, был вынужден сдать Мелен. После чего он был схвачен и отдан под суд за соучастие в убийстве Иоанна Бесстрашного.
Суд признал Барбазана виновным и приговорил к смерти. Но Барбазан апеллировал к комиссии герольдов-знатоков рыцарских «законов войны». Он настаивал, что смертный приговор незаконен. Он, как всем известно, лично дрался с Генрихом в подкопе. В тесноте тоннеля они сражались один на один, что ничем не хуже боя на турнире. А участники турнирного боя становятся «братьями по оружию.» И Генрих не имеет права казнить своего брата по оружию. Герольды признали аргумент, и казнь заменили на пожизненное заключение. Барбазан отправился мотать срок в Шато-Гайяр. Пришлось ему там очень не сладко - цареубийца, как-никак.
Избавление пришло только через 9 лет. В 1430 году Ла Гир дерзким ночным штурмом взял Шато-Гайяр. Английский гарнизон капитулировал, в обмен на право беспрепятственно уйти. Французы ворвались в темницу и обнаружили Барбазана, которого держали там все эти годы в железной клетке. Барбазан первым делом спросил, где Кингстон, английский капитан крепости. Ему объяснили, что капитану с гарнизоном дали возможность уйти. Тогда Барбазан сказал, что из клетки он не выйдет, так как при помещении в крепость дал слово Кингстону, что не будет делать попыток сбежать. От этого слова капитан его не освобождал. Оказаться сейчас на свободе без его разрешения - все равно, что бежать, т.е. нарушить слово.
Французы не стали крутить пальцем у виска. Барбазан ничего не придумал - это была норма. Соблюдали ее, конечно, далеко не все, но поступать положено было именно так. По мнению юристов тех времен, если, например, пленный говорил «сдаюсь», а затем в ходе дальнейшей битвы его перехватывали свои войска, даже это ничего не меняло - он оставался пленным. Он обещал сдаться конкретному человеку, и отменить слово мог только этот человек и никто больше - ни король, ни господь Бог.
Генрих V тоже это признавал в аналогичных ситуациях. Так, при взятии города Мо в 1422 году он согласился дать французам уйти. Но включил в условия капитуляции, что французы освободят от данного им слова своих личных английских пленников. Иначе те должны были бы последовать за французами, не имея права присоединиться к своим. Ла Гир при капитуляции Шато-Гайяра об этом не подумал - и вот результат.
К счастью, английский гарнизон не успел уйти далеко. Французы догнали его и повезли Кингстона обратно. Надо думать, что поначалу он был близок к инфаркту - может, французы передумали, и решили все же перебить гарнизон? Но все обошлось, от него потребовали только разрешить Барбазану освободиться. Дело серьезное, «закон войны»!
Барбазан (ему было за 70) вернулся в строй и продолжил войну. Спустя год он командовал отрядом при Бюльньевилле. Когда под ударом бургундцев его неопытные солдаты побежали, он до последнего оставался на поле брани, пытаясь остановить бегство и организовать оборону, и погиб в бою. Как и положено рыцарю.
автор @ kstk71