В комментариях к https://pikabu.ru/story/nemnogo_staryikh_korabley_5790013 было обсуждение про то, почему именно крейсер «Изумруд», успешно вырвавшийся из западни на завершающем этапе Цусимского сражения 28 мая 1905 года, в конечном итоге оказался в виде переломленного корпуса в заливе Ольги. Я думаю, что данные после войны Следственной Комисии показания офицеров крейсера в значительной мере проясняют, что именно там произошло.
Показание Командира Капитана 2 ранга барона Ферзена.
Ни краткого описания боя у Цусимы, ни описания действий крейсера «Изумруд», по отделении его от эскадры, после сдачи Небогатова, составить не могу, в виду того, что после боя и последовавших за ним событий прошел уже год и семь месяцев, и я здесь, во Владивостоке, не имею никаких записей о происшедшем.
В своем донесении, представленном мною в Главный Морской Штаб, по возвращении из Владивостока 6 августа 1905 г., все сказанные события мною изложены на свежую память, при участии старшего штурмана лейтенанта Полушкина и старшего артиллериста лейтенанта Васильева, бывших все время со мною на мостике, проверены по записям в вахтенном журнале и по картам плавания. Донесение это мною было прочитано тогда же всем офицерам крейсера и исправлено, согласно сделанным ими замечаниям, так, что ни прибавить к нему, ни убавить из него ничего не могу; всякое описание боя и последовавших за ним событий, составленное мною в настоящее время, будет менее достоверно, как основанное только на одних воспоминаниях, которые я, к тому же, не имею возможности документально проверить.
Донесение мое имеется в Главном Морском Штабе, копия с него должна быть у лейтенанта Полушкина и, вероятно, у капитана 2 ранга Паттон. Подлинные карты плаванья крейсера от острова Квельпарта до бухты Св. Владимира, так же, как и моя копия с донесения, находятся, вместе с оставленными мною книгами, в Кронштадте.
Произошло это вследствие экстренного отъезда моего во Владивосток непосредственно из экспедиции в Эстляндскую губернию. Карты держал у себя на случай, если начальство потребует от меня доклада об участии крейсера в Цусимском бою и о следующих затем событиях.
Ответы на предложенные мне следователем вопросы следующие:
1) Корпус, главные механизмы (котлы и машины) и артиллерия крейсера, перед боем 14 мая, были вполне исправны.
2) Сколько было тонн угля, сказать не могу, последняя погрузка угля была 10 мая в Северном Китайском море, после прохода островных групп Миао-Тао и Ликейских, где было принято 750 тонн. Точные сведения имеются в вахтенных журналах, представленных в Владивостокский порт для отсылки в Главный Морской Штаб, тотчас по приезде лейтенанта Подушкина во Владивосток, т. е., в первых числах июля прошлого 1905 г.
Запасами крейсер был перегружен; величину среднего углубления указать не могу.
3) По частным сведениям из французских газет в Камранге, Владивосток был отрезан, но достоверных известий об этом не имел. О минных заграждениях, телеграфных и сигнальных станциях Дальне-Восточного побережья никаких сведений не имел.
4) 14 мая было израсходовано около 200 снарядов 120 мм. орудий. 47 мм. пушки за дальностью расстояния участия в бою не принимали; в ночь на 15-е и 15-го стрелять не пришлось.
5) Решение идти во Владимир, а не Владивосток, мною было принято по следующим причинам: с места поворота расстояние до острова Аскольда и до бухты Владимира было одинаковое, но угля оставалось столько, что механик считал возможным идти не более 13 узлов, чтобы дойти до одного из названных пунктов. Все дерево, за исключением трех шлюпок и двух деревянных мачт со стеньгами, было в предыдущую ночь сожжено для сбережения угля. Магистраль вспомогательных механизмов, надорвавшаяся 14-го и окончательно лопнувшая 15 мая, была разобщена в 5-й кочегарне, вынутием лопнувшей части и постановкой глухих фланцев. Только одна 6-я кочегарня могла давать пар на работу вспомогательных механизмов средней машины и на паровой штурвал; эта кочегарня была обращена исключительно на работу на вспомогательные механизмы и в общей работе на главные механизмы не могла участвовать. В угольных ямах 6-й кочегарни угля совершенно не было и она питалась только тем углем, который успевали подавать из носовой угольной ямы, т. е., через 2/3 длины крейсера. В таком же положении были 4-я и 5-я кочегарни. Имелось немного угля в ямах 2-й и 3-й кочегарен, почти весь остаток запаса находился в большой угольной яме 1-й кочегарни. Во время боя 14 мая холодильники дали течь и за 15 и 16 числа сильно просолились, вследствие чего получилась значительная соленость в котлах, дававшая вскипание и подбрасывание воды в трубопровод, особенно правой машины. С 4 часов утра 16 числа, часто приходилось ход уменьшать до 35 и даже 25 оборотов, а правую машину и совсем останавливать. Команда, работавшая 14 мая без отдыха, настолько утомилась, что на работы, исполнявшиеся в обыкновенное время одним, приходилось назначать троих, в особенности к подаче угля к котлам. Вся строевая команда была занята подтаскиванием угля по верхней палубе.
Уходя, после сдачи Небогатова, от погони неприятеля к японским берегам, должен был рассчитывать, что японские крейсера, бывшие гораздо ближе меня к Владивостоку и имея свой нормальный ход, в то время, как я всю ночь был принужден идти но более 13 узлов, давно ужо сторожат меня у подходов к Владивостоку, о положении которого никаких определенных сведений не имел.
Описанное состояние крейсера и уверенность встретить неприятеля с вполне исправными судами у мыса Поворотного, побудили меня идти по Владимир, так как я в этом состоянии считал прорыв крейсера во Владивосток невозможным, ибо в случае пробития боевой тревоги, из-за невозможности непрерывно подавать уголь к 4, 5 и 6 кочегарням, пришлось бы в них прекратить пары, а, следовательно, остаться под 7-ю котлами вместо 16, перейти на ручной штурвал, остаться без средней машины и работать двумя машинами из которых правую, вследствие частого попадания воды в цилиндры, приходилось то и дело останавливать. При том, оставшийся запас угля давал возможность развить полный ход, если бы даже машины выдержали, всего часа на два, после чего крейсер оставался без угля.
Решил укрыться в залив Св. Владимира, как мало замеленный и имеющий бухты, невидимые с моря. Во Владимире предполагал встать фертоинг в глубине южной бухты на 6 саженях, перенеся, в ожидании возможности атаки миноносцев, всю мелкую артиллерию и пулеметы на один борт, обращенный к выходу и постараться войти в сношения с Владивостоком, если к тому встретиться возможность, тем временем осмотреть холодильники и правую машину.
6) Военного совета не собирал, советовался со старшим офицером, старшим штурманом и старшим механиком, из которых особенно последний находил невозможным идти во Владивосток из-за описанного выше состояния механизмов и запаса топлива.
Я сначала предполагал идти в Ольгу, но старший офицер высказал мнение, что залив этот наверно заминирован, чтобы дать укрытие нашим миноносцам от неприятеля. Признав это предположение основательным, выбрал Владимир, как ближайший к Ольге, где надеялся, может быть, найти телеграфную станцию.
7) Имел карту № 1621 (печ. в ноябре 1881 года). Входил после часа ночи, было тихо, зыби не было, но была мгла и совершенно темная безлунная ночь; шел малым ходом, иногда стопоря машины. Ручным лотом достал глубины, последовательно 14, 11 и 9 саж.
8) С уверенностью сказать не могу, так как при себе не имею никаких записей. Прокладка и счисление велись самым тщательным образом; 16-го два раза определились астрономически и при заходе солнца определили девиацию на четыре румба, изменение которой доходило до 13°, с каким знаком теперь не помню.
Карты сохранились и находятся, вместе с моими вещами, в Кронштадте.
9) Крейсер сел на мель почти в полную воду при начале отлива.
Давал самый полный ход назад всем машинам и помогал тягой за завезенный стоп-анкер. Убедившись, что вода убывает и, следовательно, нет надежды сняться до нового прилива, остановил машины, дабы даром не тратить уголь, которого оставалось очень мало.
По произведенному обмеру, оказалось, что крейсер сидит на весьма пологой отмели на две трети своей длины. Угля осталось от 8 до 10 тонн.
Ожидая появления неприятеля, не мог выгружать боевого запаса, главный груз, могущий облегчить крейсер. Воду из котлов также не мог выпустить, так как тогда лишился бы последнего средства для снятия крейсера в следующую полную воду. Шлюпки все были спущены. В следующую полную воду снова пытался сняться, давая задний ход и помогая тягой перлиня. Во время хода, забило песком кингстоны циркуляционной помпы и угля стало так мало, что пришлось прекратить пары.
10) Военного совета не собирал, но опросил офицеров. Два голоса были против немедленного уничтожения крейсера (мичман Вирениус и механик Топчиев), остальные — за.
11) Принять решение немедленно взорвать крейсер побудило меня следующее: твердая решимость ни в коем случае не отдать крейсера неприятелю, полная невозможность снять его с мели своими средствами, неуверенность в разрушительном действии подготовляемых взрывов, которое должно было быть окончательным, так как крейсер стоял на мели и, следовательно, утонуть не мог, невозможность принести существенный вред неприятелю, появившемуся у входа в бухту, по которому, по положению крейсера, могли стрелять только два 120 м.м. орудия: ютовое и правое шканечное.
Сознание полной невозможности ожидать помощи из Владивостока, вследствие полного уничтожения в предшествовавшие два дня всей нашей второй эскадры, со столь малыми при том потерями для японцев, что они к моменту сдачи Небогатова собрали 27 судов, казавшихся вполне исправными, при чем в числе их не видел ни одного миноносца.
Взрыв был приведен в исполнение двумя зарядными отделениями мин Уайтхеда.
Первое было заложено в провизионный погреб, смежный с носовым патронным погребом, второе — в нижний кормовой патронный погреб, между беседками, нагруженными 120 м.м. патронами, трубки сегментных снарядов были поставлены на удар. Воспламенение производилось бикфордовым шнуром, с привязанным к нему обыкновенным фитилем, рассчитанным на 20 минут горения.
Взрыв первого зарядного отделения произвел самые незначительные разрушения; по наружному виду крейсер остался совершенно цел. Взрыв второго же зарядного отделения, происшедший позже, вызвал взрыв обоих кормовых патронных погребов и вся половина крейсера от миделя до кормы была совершенно разрушена. Позже оказалось, что взрыв первого зарядного отделения вызвал пожар в носовой части крейсера, от которого постепенно взрывались патроны в носовом патронном погребе; горели: оставшаяся на крейсере сухая провизия, шкиперские запасы, палуба, краска и т. п.
Через шесть дней подробно осмотрел крейсер, который в низах еще кое-где тлел, нашел нужным заложить два зарядных отделения, припасенных на берегу, в отделение бортовых машин и взорвал их, чем и привел машины в негодное состояние, дабы и от них нельзя было воспользоваться ни одной частью, могущим придти японцам.
12) Остатки корпуса крейсера и по настоящее время находятся на том же месте.
13) Точно мне неизвестно, повидимому, первым был адмирал Катаоки, начальник Сахалинской экспедиции, зашедший во Владимир, около 1-го июля и осмотревший остатки взорванного крейсера.
14) Повреждения были незначительны, убитых не было, ранено семь нижних чинов.
15) Во время постановки на мель оставалось от 8 до 10 тонн угля.
Капитан 2 ранга барон Ферзен.
Показание Старшего Офицера Капитана 2 ранга Паттон-Фантон-де-Веррайон.
1) На крейсере «Изумруд» был старшим офицером. Участвовал в постройке крейсера.2) Всего команды на крейсере «Изумруд» было 329 чел. из них — молодых матросов 70 и запасных 36 чел.3) Точно ответить на вопрос, о количестве снарядов, не могу. Боевой запас был принят полностью; для практической стрельбы запас был принят, но в полном ли количестве, согласно приказа, т. е., 20%, не могу сказать. Стрельбу производили, сколько помню, три раза: подходя к Джибути, всем отрядом; во время стоянки в Джибути отдельно и опять отрядом, подходя к о-ву Мадагаскару. По сколько выстрелов пришлось на орудие — не помню.4) Из Джибути были посланы следить за пароходом, не помню, как название английского парохода с предполагаемым грузом артиллерии и снарядов для японцев. Вернулись, по истечении назначенного срока, не встретив никого.По дальнейшим известиям оказалось, что пароход задолго прошел уже в океан.Во второй раз, накануне соединения с отрядом адмирала Небогатова, были посланы на предполагаемый путь к мысу Падарану. Прокрейсеровали ночь, отряда не встретили.Затем, в день присоединения отряда, посланы были по определенному румбу, на определенное расстояние, с целью открыть отряд Небогатова. Отряда не встретили. Он подошел к эскадре совсем с другого румба.Вот все крейсерства «Изумруда», имевшие характер разведки.5) Подходя к Корейскому проливу, задержано было 2 парохода; один из них «Oldhamia» был арестован, другой, — повидимому, отпущен.Накануне боя видели на расстоянии 5 — 6 миль пароход. Приказания осмотреть его не было.Затем, за очень немного времени до встречи с неприятелем, прошел, видимо, пассажирский японский пароход. Крейсер «Жемчуг» был послан к нему, — пароход без осмотра был отпущен.6) Согласно приказам Командующего 2-й эскадрой, крейсер исполнял обязанность репетичного корабля ІІ-го броненосного отряда (приказ № 100, 1905 г.).Во время похода и боя, идя на траверзе флагманского корабля, должен был охранять ІІ-й броненосный отряд от минных атак (приказ № 182, Камранг 1905 г.) и в случае нужды, оказать помощь броненосцам ІІ-го отряда (приказ № 159).7) Крейсер, оставив место гибели броненосца «Император Александр III», догнал броненосный отряд и шел с левой стороны, чтобы вступить на траверз флагманского корабля. В это время, погиб броненосец «Бородино», шедший головным. Броненосец «Император Николай I», обогнав «Орла», стал головным; вскоре после, крейсер встал на его левый траверз. Командир считал, что, хотя деление на отряды более и не могло иметь места, так как в строю оставалось только 8 броненосцев, но это не исключало назначения крейсера состоять при броненосном отряде, охранять флагманский корабль от минных атак, быть репетичным кораблем и т. д., согласно вышеизложенным приказам.8) Когда «Изумруд» проходил линию броненосцев с левой стороны, — отряд крейсеров был у него слева, насколько помню, видел его достаточно ясно; шли крейсера в кильватерной колонне. Когда оба отряда повернули влево все вдруг, насколько помню, крейсер оказался между двумя линиями фронта, приблизительно, против середины линии броненосцев.9) На вопрос, кто раньше повернул влево — отряд ли крейсеров или броненосцев, ответить не могу. Имея свои обязанности, как старший офицер, в управлении крейсером не участвовал и заметил маневр уже при его исполнении.10) Время, когда отряд крейсеров скрылся из вида, указать тоже не могу.11) Ночь с 14 на 15 мая была темная; строй. идя без отличительных огней, был очень растянут и об отделении судов не знали до рассвета.12) Решение прорываться было единолично командира, когда разобрали сигнал и я подбежал к мостику, командиром было мне отдано приказание регулировать подачу угля в ямы, из которых некоторые имели очень мало угля, из запаса в кают-компании и провизионных погребов.13) Совещания по поводу направления крейсера не было. Командир частным образом спрашивал мнение некоторых офицеров, но решение его было единолично.14) Первоначально ход был около 21½ узла, затем около 3 часов, когда лопнула паровая магистраль, уменьшили ход до 14 — 15 узлов, а, затем, уменьшили и до 13. Курсы указать не могу, имеется карта с прокладкой, которая находится у бывшего командира крейсера, капитана 2 ранга барона Ферзен.15) На каком ходу выскочили на риф, точно сказать не могу, так же как и обстоятельства постановки, был в это время на юте; насколько помню, приказано было быть готовым к бою на случай нахождения неприятельского судна в бухте, — был занят своими обязанностями.Заметил, когда крейсер накренило.16) Для снятия крейсера заведен был верп, спущены шлюпки, часть людей была на шлюпках, выгружена провизия; дождавшись полной воды, давали полный ход машинам. Воды из котлов не выпускали.17) Заметных повреждений крейсер не получил. Осматривал трюмы, но заметной прибыли воды не было. Двойного дна горловин не открывали.18) Решение взорвать крейсер было принято командиром из опасения, чтобы крейсер, не имея какой-либо возможности вступить в бой, в случае появления неприятеля, не достался бы ему призом, в случае неудачи взрыва, как то имело место с «Варягом» и судами в Порт-Артуре.19) Военного совета собрано не было, командир спрашивал по отдельности мнения офицеров; некоторые были на берегу.Решение было передано мне сигналом с берега. Оставался на крейсере с лейтенантами Романовым и Заозерским. Насколько помню, нижних чипов оставалось 8 человек.20) Крейсер выскочил на риф почти на ¾ корпуса, на 1½ — 2 фута вышел из воды.21) Как я уже выше пояснил, решение идти в бухту Владимир было командира единолично, посоветовавшись с некоторыми офицерами.22) Пошли в бухту Владимир, так как совершенно не знали в каком положении Владивосток. Свободен ли он, заняты ли окружности японцами, где поставлены заграждения и т. д. Предполагали, что близкие бухты и проливы заминированы (что относительно некоторых и оказалось верно).Могли предполагать, что неприятель, потеряв нас и зная место нашего назначения, имея преимущества хода — пойдет к Владивостоку, а крейсер, имея мало угля, при встрече не мог бы даже вступить в бой с неприятелем.Насколько помню Малаккским проливом шли, не высылая разведчиков.Капитан 2 ранга П. Паттон-Фантон-де-Веррайон.
Показание Штурманского Офицера Лейтенанта Полушкина.
1, 2) Я состоял на крейсере II ранга «Изумруд» в должности штурманского офицера.3) Крейсер вышел в плавание 3 ноября 1904 года, в составе догоняющего отряда. Запас снарядов был полный; был ли полный запас превышен и насколько, точно не помню. Стрельба в пути производилась три раза: первый раз, по выходе из Красного моря, подходя к Джибути, производилась дневная отрядная стрельба по движущейся цели, буксируемой миноносцами; вторая дневная стрельба, также у Джибути, производилась с «Изумруда» по щиту; последняя стрельба, отрядная ночная, производилась в море по щитам, в ночь, накануне прихода отряда в Носси-бе и присоединения к эскадре адмирала Рожественского. Не помню, по сколько именно выстрелов пришлось на орудие; кажется, что при каждой стрельбе пришлось не менее 10 выстрелов. Стрельба производилась чугунными неснаряженными снарядами.4) Что касается разведочной службы, то крейсер, находясь в составе 2-й эскадры, исполнял два раза поручения, имевшие характер разведок. Первое поручение исполнялось совместно с крейсером «Днепр», во время стоянки эскадры в бухте Ван-Фонг, крейсера направились к мысу Padaran, т. е., пункту предполагаемого пути адмирала Небогатова. Придя к вечеру и продержавшись в виду мыса некоторое время, «Изумруд» крейсеровал ночью между мысом Padaran и бухтой Ван-Фонг; утром присоединился к эскадре. Подробного содержания данной письменной инструкции, а также роли в этом случае беспроводного телеграфа, я, в настоящее время, не помню.Второе поручение было дано «Изумруду» во время нахождения эскадры в море, в виду бухты Ван-Фонг: крейсеру было приказано, пройдя полным ходом на румб NО данное число миль (не менее 25), вслед затеи возвратиться к эскадре.5) Перед боем 14 мая главные машины, телеграф без проводов и корпус крейсера были в исправности; мне помнится, что было повреждение в одном из котлов. Подводная часть крейсера была очищена от обрастаний во время стоянки в Носси-бе и после того обрастаний не замечалось.6) На переходе от бухты Куа-бе до Корейского пролива, эскадрой было встречено и задержано два парохода. 13 мая, во время эскадренных эволюций, был виден на горизонте пароход, идущий к югу; он задержан не был.7) При построении эскадры в боевой порядок, крейсер «Изумруд», сопровождавший главные силы, служил раненым кораблям и также имел назначение оберегать фланги линии броненосцев от минных атак; место крейсера в бою было на траверзе броненосца «Ослябя».8) С началом боя на «Суворове» сигналов уже не подымалось; «Изумрудом» репетовались сигналы бр. «Бородино» и «Николай I», указанные в донесении командира крейсера.9) После гибели «Ослябя», «Изумруд» продолжал держаться при броненосцах. Так как в это время транспорты и миноносцы тесно прижимались к броненосцам, то «Изумруд» не мог сохранять в строю определенного места и вступил на траверз шедшего флагмана, т. е., «Николая I», около 5 часов дня.10) Самой гибели «Суворова», «Руси» и «Урала», я не видал; были видны вышедшие из строя «Урал», севший носом и «Суворов», сильно дымившийся, со сбитыми мачтами, трубами и надстройками.11, 12, 13) За выходом из строя «Ослябя», вступили на траверз «Николая I», потому что место крейсера было при броненосцах, на траверзе младшего флагмана. В кильватерной колонне броненосцев, в это время, шел головным «Бородино», за ним «Орел», «Николай I», далее, не помню, в каком именно порядке, «Сисой Великий», «Ушаков», «Сенявин», «Апраксин», затем «Наварин» и «Нахимов». Бой велся правым бортом. «Александр Ш», имея крсн около 12°, шел правее колонны броненосцев, в расстоянии около 4 кабельтовов, не отставая и также стреляя правым бортом; крейсера в это время шли в кильватерной колонне, левее броненосцев, в расстоянии около мили.Около 6 часов вечера, с «Ушакова» (или «Сенявина») передали по семафору, что «Александр III» терпит бедствие; сигнал этот отрепетовали флагами и одновременно семафором на «Николай I». Идти в это время сами для подания помощи не могли, так как были отделены от «Александра III» линией броненосцев, идущих тесным строем и поддерживающих усиленный огонь правым бортом. На «Александре III», до последнего момента не прекращавшем огонь. около 6½ часов поднялся громадный столб пламени между мачтами; броненосец бросился влево в сторону строя, стал быстро крениться и перевернулся между «Наварином» и «Нахимовым». Когда заметили, что крен «Александра III» увеличивается, положили лево на борт и пошли к погибающему броненосцу, чтобы оказать возможную помощь утопающим.Положение сторон в это время было такое: эскадра продолжала уходить на север, ведя бой правым бортом с японскими броненосцами; шесть или семь японских крейсеров в строе пеленга, нагоняя эскадру от SO, приближались к месту гибели «Александра III», оставшемуся некоторое время плавать вверх килем.Не могу указать точно, какие это были крейсера, но помню, что они стреляли снарядами крупного калибра. Подойдя к месту гибели, застопорили машины и начали сбрасывать заготовленные спасательные круги, койки и пояса; одновременно были приняты все меры к спуску гребного катера; катер не мог быть быстро спущен, так как, во избежание пожара, шлюпки были перед боем наполнены водою.14) Сколько времени пробыл крейсер у «Александра III», точно установить не могу; полагаю, что не долее 2 минуть. Японские крейсера, быстро надвигаясь, открыли огонь по «Изумруду», оставшемуся их ближайшею целью; недолеты ложились между утопающими. «Изумруд» отвечал усиленным огнем с правого борта.Ход машинам был дан, когда с дальномера передали, что расстояние до неприятеля уменьшилось до 23 кабельтовов, так как стало очевидным, что дальнейшее отделение «Изумруда», обстреливаемого несколькими крейсерами с крупной артиллерией, приведет его к быстрой гибели, не принеся помощи утопающим; в то время эскадра стояла впереди на расстоянии около 2 миль.15, 16, 17) При возвращении «Изумруда» к эскадре, броненосцы шли в кильватерной колонне, имея головным «Бородино»; курс был близок к N; бой велся правым бортом. Гибель «Бородино» произошла, когда «Изумруд» подходил к концевым броненосцам, после чего «Николай I» обошел «Орел» и стал головным.Ясного впечатления о том, как произошло разделение броненосцев и крейсеров у меня не сохранилось; помню, что крейсера, транспорты и миноносцы находились влево от броненосцев и что незадолго до наступления темноты броненосцы повернули все вдруг влево и некоторое время шли в строе фронта в сторону крейсеров, курсом близким к W. Около 7 час. 30 мин., «Николай I» поднял сигнал: «Следовать за мною» и постепенно лег на SW; прочие броненосцы вступили ему в кильватер. Крейсера, оказавшиеся теперь впереди, шли приблизительно тем же курсом; кто повернул раньше, крейсера или броненосцы, не помню. С наступлением темноты. т. е., около 8 часов вечера, «Николай I» и следовавшие за ним броненосцы постепенно легли на NО 30°.18) В ночь на 15 мая держались на левом траверзе «Николая I», ориентируясь его силуэтом, так как суда шли без огней; временами мгла сгущалась, «Николай I» скрывался и тогда, чтобы не потерять его из виду, приходилось сходиться очень близко.19) Судя по предшествовавшим испытаниям, «Изумруд» мог развить 14 мая полный ход около 21 узла.20) В момент спуска на отряде флагов, решение отделиться и не подчиняться сигналу адмирала о сдаче было принято командиром лично, без собрания военного совета.21, 22) При отделении от сдавшегося отряда (10 час. 30 мин.) был взят курс по направлению, свободному от окружающего неприятеля; курс этот оказался SO. Погоня неприятельских крейсеров длилась около 3 часов. В первом часу дня, когда выяснилось наше преимущество в ходе, постепенно изменили курс на NО 43° и продолжали идти полным ходом около 21 узла, приблизительно до 2 часов дня. Военного совета не собиралось и курсы назначались самим командиром.Около 2 часов, неприятельские крейсера скрылись из виду. Потом, вслед затем, лопнула паровая магистраль, питающая рулевую машину и вспомогательные механизмы кормовой машины, которую пришлось остановить. Ход уменьшился до 15 узлов и перешли на ручной штурвал. Дальнейшая прокладка курсов не осталась у меня в памяти, но ее можно проследить в вахтенном журнале и донесении командира, а также на картах пути крейсера в Японском море, каковые сохранены командиром.23) Решение взять курс в бухту Владимир было принято командиром лично, после доклада старшего механика о состоянии машины: выяснилось, что можно дать не более 15 узлов из опасения поломки; таким образом, крейсер не имел шансов прорваться при встрече с сильнейшим противником; при том оставшееся количество угля позволяло лишь дойти до порта, не имея боя.Между тем, казалось, что другие японские крейсера не замедлят направиться к Владивостоку, чтобы перехватить «Изумруд», а это облегчалось им тем, что «Изумруд» был отослан погонею к японскому берегу и, вслед затем, много потерял во времени, идя сутки уменьшенным ходом (ночью до 13 узлов).Эти соображения, а также, отсутствие сведений о положении дел в соседстве Владивостока, расположении минных заграждений и поддержка на которую крейсер может рассчитывать, были мотивами принятого решения не входить в Владивостокский район, а направиться в бухту Владимира и там ждать приказаний.25) 16 мая место определялось три раза астрономически, так как курс вел, приблизительно, в 40 милях от берега.Последние наблюдения сделаны незадолго до сумерок и прокладка составлена с расчетом входить в бухту курсом W.24, 26) Обстоятельства при которых сел крейсер на мель следующие: подойдя к входу в первом часу ночи и распознав оба входные мыса, решили входить, так как, по расчету, оставшееся количество угля не позволяло дожидаться рассвета; входя, приготовились к бою, так как в бухте возможно было присутствие японского крейсера. Миновав входные мысы Ватовского и Баглозека (карты № 1621) и бросая лоты, направились малым ходом, около 4 узлов, в средину прохода, шириною три кабельтова, ведущего в южную часть бухты. В темноте и мгле, ошибочно судя о расстоянии до берега, придержались слишком близко к мысу Орехов и выскочили на конец рифа, идущего от того мыса.С рассветом, отчасти определились причины ошибочного суждения о расстоянии: северный мыс прохода возвышенно, круто спускается к воде и покрыт светлою растительностью; потому ночью он был заметнее и казался ближе; мыс Орехов на большом протяжении только на три фута выдается над водою и, вслед затем, переходить в возвышенность. Возвышенность ночью маскировала присутствие мыса и сама темная, отчего южный берег казался дальше.27, 28) При наступлении полной воды пробовали сняться с мели при помощи верпа и давая полный ход машинам; крейсер был в это время облегчен спуском шлюпок и свозом провизии. Несколько таких попыток оказались безуспешными, затем вода начала спадать. Обмер, произведенный при спадании воды на ¾ фута ниже полной и занесенный в вахтенный журнал, показал, что крейсер врезан носом и сидит большею частью корпуса. Повреждений при этом крейсер не понес.29) Выскочили на мель во втором часу ночи; взрыв крейсера последовал, приблизительно, во втором часу дня следующего дня.30) Количество угля, показанное утренним рапортом 14 мая, не помню.31) Суточный расход угля, при экономическом ходе, составлял около 60 тонн.32) Количество угля, оставленное на крейсере, было впоследствии определено присланной из Владивостока комиссией и составило по ее расчетам около 10 тонн.33) В момент постановки на мель на мостике находились командир крейсера, я и вахтенный начальник лейтенант Романов. Помню, приблизительно, в это же время присутствие лейтенантов Васильева и Заозерского, но не уверен, что они были на мостике именно в названный момент.Лейтенант Полушкин.
Данные документы были опубликованы в сборнике «Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Отдел IV. 2-я Тихоокеанская эскадра. Книга третья. Бой 14 - 15 мая 1905 года. Выпуск 5-й. Показания в Следственной Комиссии». Сборник оцифровывался и выкладывался участниками Цусимского форума, часть про «Изумруда» - начиная с этого поста http://tsushima.su/forums/viewtopic.php?pid=316082#p316082 .
