В темном сыром подвале томились в ожидании своей участи девять молодых девушек. Самой старшей из них было двадцать семь, младшей - девятнадцать. На стене была прибита цепь, от которой отходили стальные поводки, прикованные к тоненьким запястьям. Пленницы были измотаны, голодны. В глазах леденящий ужас. Плакать они устали. Тем более слезы еще никому не помогли…
Они сидели на привязи уже месяц. Каждые выходные приезжали Давид и Лымарь, забирали двух девчонок в джип «Мерседес G 400» и везли в бухту «Инал». Оттуда на корабле переправляли в Турцию, в Стамбул. Там их грузили в рыбацкое судно двое приближенных Ахмеда Чорум, владельца ночного клуба закрытого типа, специализирующегося на оказании интим услуг богатым туристам и представителям турецкой «знати». Живой «товар» держали в подземном бункере, оборудованном под огромную сауну с номерами. Кровати занимали почти весь номер, возле кровати тумбочка с контрацептивами, смазками, лубрикантами. Сбежать из такой тюрьмы было невозможно, вход контролировали двое охранников – Саид и Заман. В карманах спортивных курток пистолеты – пулеметы «мини – узи». Цена одной рабыни колебалась от двухсот до шестисот тысяч рублей. Этот бизнес приносил хорошую прибыль. Надо было содержать всю свою свиту из десяти человек, охрану и водителей, которые катали его по городу в шикарном «Роллс – Ройс Фантом», стоимостью в десять миллионов. Сам Ахмед жил в трехэтажном особняке на берегу Черного моря, с огромным бассейном, высоченными статуями во дворе. Дом охраняли два бойцовых бультерьера, готовые рвать на куски любого, кто попытается насолить их хозяину. Из простого торговца специями Ахмед превратился в одного из самых богатых жителей Стамбула. То, что он торговал живыми людьми, его не волновало. С Порошиным Геннадием Борисовичем он познакомился в Турции, на пляже, во время отдыха. Сначала пришлось его немного раскрутить на задушевный разговор. Но оказалось, что Гена был человеком предприимчивым. Ударили по рукам, и уже через год началось совместное дело. Завтра должен был прибыть новый «товар».
***
Альберт открыл глаза и уперся блуждающим взглядом в белую узкую щель на уровне потолка. В подвале было темно, справа и слева еле видно белели худые женские тела. Он повернулся, чтобы отыскать взглядом Юлю, но страшная боль в шейных позвонках заставила его отказаться от этой затеи. Перед глазами плавали пестрые круги. Рука безвольно висела, прикованная наручниками к стальной цепи, над головой. Кондратов всем телом развернулся вправо и увидел однокурсницу в другом углу подвала. Юлька сидела, положив голову на поджатые колени, и всхлипывала.
Альберт проглотил соленую от крови слюну и проговорил:
- Юля, ты здесь? Успокойся, пожалуйста!
Девушка заплакала навзрыд и сильнее обняла ноги. Слева от нее сидела блондинка с потухшим взглядом, видно привыкшая к своему безвольному положению. Тихим голосом она сказала:
- Не плачь! Все равно, слезы горю не помогут…
За дверью послышались шаркающие шаги. Девушки затравленно подтянулись ближе к стене, щелкнул засов, со скрипом отъехала тяжелая деревянная дверь. В комнату ударил ослепительный белый свет. В проеме двери высилась громадная фигура, в которой Алик узнал того, которого вбивал кулаками в асфальт. Амбал медленно подошел и, взмахнув ногой, припечатал ботинком в ребра пленному. Альберт сжал от боли зубы и опустился на пыльный пол. Арбуз прошел до угла, схватил одну девушку за руку и, запустив руку в карман, достал ключи от наручников. Девушка цеплялась пальцами за стену, но Арбуз был неумолим. Через две минуты он вернулся за второй девушкой, и забрал блондинку. Она кричала, но мольбы не возымели своего действия. Дверь закрылась, и комната вновь погрузилась во мрак. На улице завелся двигатель, и через полминуты наступила тишина. В темнице осталось восемь девушек и один парень. В другом случае, Алик был бы рад таким обстоятельствам, но не сейчас. Безысходность угнетала. Что будет дальше, не знал никто. Альберт приподнялся, и попытался вытащить руку из кольца стальных браслетов, но наручники затянулись еще сильнее.
Альберт выругался и спросил:
- Девчонки, долго вы тут?
Брюнетка справа подняла голову и монотонным голосом сказала:
- Месяц уже. Каждые выходные, эта мразь двоих забирает, и везут куда–то.
Кондратов повернулся в угол и посмотрел на Сухову. Та сидела, вытянув длинные ноги. На одной была розовая туфля на высоченном каблуке, вторая нога была голая.
- Потеряла, когда эти ублюдки тащили ее в тачку, - догадался парень.
- Девчонки у вас есть шпилька, или что–то подобное, наручники вскрыть!?
- Нет, - шмыгнула носом рыженькая девчонка, которая сидела вплотную к Альберту.
Юлька порылась в пышных волосах и достала блестящую заколку.
- Возьми.
Девчонки передали единственному мужчине заколку, и Альберт попытался вставить тонкий стерженек в щель для ключа. Повозившись в замке, он понял, что ничего не выйдет. Это только в фильмах, главный герой с помощью подручных предметов вскрывает наручники, а потом уничтожает врагов при помощи зубочистки. В настоящей жизни такое невозможно…
Чертыхнувшись, парень с силой выбросил заколку в дверь и сел на пол. Что делать дальше он не знал. Вскоре полоска света стала не такой яркой, и затем погасла. Наступила вечная темнота. В тишине еле слышно плакала Сухова.
***
Так прошли первые две недели заточения. Ведро для испражнений передавали по кругу. Когда кто–то справлял нужду, все отворачивались. Альберту было жутко стыдно перед девчонками, но со временем и он привык. Первые три дня Сухова плакала по ночам, но потом свыклась со своим положением и просто отрешенно молчала.
Однажды она заявила:
- Нас обязательно найдут, папа по–любому подключил весь город!
Она была очень близка к истине. Сухов Валерий Олегович на следующий же день обзвонил все городские отделения полиции, подключил к поискам федералов. Но поиски пока не давали результатов. Возле вокзала обнаружили ее автомобиль, подаренный ей отцом на двадцатилетие, и в двадцати метрах от него ярко – розовую туфлю. Отцовское любящее сердце сжалось при виде нее. Но однажды ему позвонили на работу. Сердце кольнуло, депутат схватил трубку и поднес к уху:
- Алло, это Сухов?
- Да, а кто говорит? – спросил дрожащим голосом Валерий Олегович.
- Слушай сюда! Твоя дочь у нас! Передашь два миллиона долларов! В общем, я тебе позвоню позже, - ответил в трубку невидимый собеседник.
- Алло! С ней все в порядке? Эй? – спросил депутат, но в трубке пошли короткие гудки.
Замученный мужчина средних лет устало опустился в кресло и достал из ящика стола бутылку «Арарата». Плеснул на дно стакана терпкую жидкость и залпом выпил. Нужно было звонить «фейсам». Он достал «айфон» и набрал номер дежурного:
- Алло, соедините меня с Гапоновым, пожалуйста! Да Сухов, жду.
Оставалось ждать.
Через полчаса к особняку депутата «Единой России» подъехала «Волга Сайбер». Из нее вылез капитан Гапонов, высокий в светло – сером костюме и черных лакированных ботинках. Брюнет с едва заметной сединой направился к воротам. Его внимательные карие глаза сканировали обстановку вокруг дома, охрану, которая толклась около кованых ворот. Миновав пост дежурного, он поднялся по мраморным ступеням в холл. На пороге его встретил сам хозяин дома, в белой майке на голое тело и коротких шортах.
- Здравствуйте, Юрий Юрьевич! Я вас ждал, пройдемте ко мне в кабинет!
Когда поднимались по ступеням на второй этаж, из одной из многочисленных комнат показалось бледное, осунувшееся лицо матери Юлии. Хозяйка имела нездоровый вид, под глазами чернели круги от бессонных ночей. В кабинете Сухов занял место у окна и начал разливать по рюмкам ликер ядовитого цвета.
- Я не пью, извините. Давайте приступим к делу! – твердо сказал капитан и сел на свободный стул. Под пиджаком топорщилась кобура на лямках.
- Хорошо! Буквально полчаса назад позвонили неизвестные, требовали выкуп за дочку – два миллиона долларов! – сказал депутат и закусил кусочком колбасы сладкий напиток.
- Вы запомнили особенности разговора, голос, интонации, может фразы, часто употреблял какие–то особые ваш собеседник? – спросил Гапонов и упер тяжелый взгляд в переносицу депутата.
Сухов насупил брови, пытаясь вспомнить подробности разговора, потом посмотрел Гапонову прямо в глаза и сказал:
- Ну, разве что блатной, развязный тон, а так ничего особенного. Вроде бы.
- Звонили со скрытого номера?
- Да, у меня стоит определитель номера, но на этот раз он его не взял. Может из автомата?
- В городе их не так и много. Ладно. А такой вопрос, у вас есть враги? Только отвечать честно!
Сухов потупился и изрек:
- Ну, таких явных нет. А недоброжелателей куча. Но они на это не способны, сто процентов! – заверил Валерий Антонович.
Еще двадцать минут продолжался разговор в особняке депутата. Затем Гапонов пересек длинный двор, и сел в свой автомобиль. Информация, полученная от отца похищенной девушки, не дала ровным счетом ничего. «Сайбер» полетел в сторону Управления. Гапонов достал из кармана пиджака телефон и набрал номер майора полиции Копаева. С майором они были старыми друзьями, и иногда помогали друг другу.
- Алло, Санек, здорово, это Юрец. Я хочу узнать, о пропавших людях за последние две недели! К тебе можно заехать на коньяк? – спросил Гапонов.
- Езжай, я подготовлю списки. А что, пропал кто-то? – поинтересовался майор.
- Да, дочка депутата одного, большого начальника, - просто ответил капитан и отключил связь.
В УВД он узнал о пятерых пропавших без вести: двое были детьми дошкольного возраста; старенькая бабушка, с амнезией; Сухова Юлия Валерьевна и грузчик с вокзала, который оказался ее однокурсником. Это обстоятельство и заинтересовало Гапонова. И пропал он в тот же день, что и девчонка. Заехав к родителям Кондратова, капитан узнал, что он не вернулся с ночной смены, и вот уже две недели его никто не видел. Соединив вместе два этих факта, он понял, что нужно копать в этом направлении. Последние полгода после развода, Юрий работал по шестнадцать часов в день, стараясь забыть бывшую жену, и все что с ней связано. Несмотря на твердый характер и крутой нрав, он тяжело переживал развод, но никогда этого не показывал. Все думали, что Железный, как его называли коллеги и друзья, спокоен и равнодушен. Но все было не так. Жизнь катилась под откос. Несколько раз возникали мысли о самоубийстве, но всякий раз, выхваченный в запале, из кобуры пистолет Ярыгина, вновь возвращался на место. Что-то держало капитана на этой грешной земле. А в последнее время навалилось куча работы, и было не до меланхолии. Люди нуждались в его помощи, и Юрий это знал. Поэтому роковой шаг так и не был сделан. «Волга» помчала в сторону вокзала, оставив на асфальте черные следы от протекторов.
