— Я не хотел этого, — тихо сказал он, его слова были подхвачены ветром. — Повернуться против Легиона, которому я посвятил свою жизнь. Я не хотел обнажать оружие против своих боевых братьев. Для меня это ненавистно.
— Каждый путь через пустоши тернист, — нараспев произнес Жнец, наблюдая за легионером суровыми, желтыми глазами. — Но всегда есть путь назад. Ничто не вечно, Натаниэль. Вселенная, которая нас окружает, не является неподвижной. Она податлива, вечно находится в состоянии изменения и эволюции. Распад и возрождение. Мои глаза открылись на это в варпе. — Он указал на небо и искаженный свет от войны, бушующей над их головами. — Эта истина выходит за рамки Хоруса и моего отца. За пределами этого конфликта или любого другого. И ты тоже сможешь это увидеть. Если пожелаешь, то сможешь стать более великим, как это сделали мы.
Гарро поднял глаза.
— Это... не наша судьба, милорд. Я воин, генетически выкованный и возвышенный во имя Императора. Вы Его сын, сотворенный из Его плоти, воспитанный, чтобы стать богом войны во плоти. Мы не были созданы для того, чтобы эволюционировать. Мы были созданы, чтобы сражаться и умирать во славу Империума Человечества. — Его сердца почувствовали пустоту, когда слова сорвались с его губ. — Мы всего лишь оружие. Орудия судьбы. Рыцари Серого и Повелители Разрушения.
***

— Я хотел бы услышать ваш ответ. — Скрипучий голос примарха донесся до него. — Ты вернешься к нам или погибнешь здесь?
Гарро поднял чашу и с нарочитой медлительностью наклонил ее, пока маслянистое содержимое не потекло, разбрызгиваясь и шипя о разбитые камни. Затем, взмахнув запястьем, он отбросил пустую полусферу в грязь к ногам Мортариона, и по безмолвному Легиону, наблюдавшему за ними, пробежала волна краткой реакции.
— Ошибка. — Примарх осушил свой кубок и посмаковал его содержимое. — Ты понятия не имеешь о том, что отвергаешь.
— Я прекрасно знаю, — ответил Гарро, его взгляд скользнул по Гвардии Смерти, по рядам монстров, некогда бывших его братьями.
— Тогда отступись, и я подарю тебе быструю смерть. — Губы Мортариона скривились. — Назови это милосердием, в честь прошлого, когда ты служил мне.
— К сожалению, я вынужден отказаться, — сказал Гарро.
***

За его спиной потрепанный силуэт бастиона Мармакс напоминал гигантскую надгробную плиту, и рассеянные мысли Гарро играли с ним. Он представил себе свое имя там, наверху, двадцатиметровыми буквами, выгравированными лазером на поверхности камней.
«Здесь лежит Натаниэль Гарро: Терранец. Легионер. Мученик.»
— Пока нет, — он кашлянул, рассеивая мрачное предзнаменование, выпуская изо рта струйку слюны с примесью крови. — Пока... нет.
***

Машина в форме крылатой пули оторвалась от посадочной площадки и сделала вираж вверх и вокруг упавших ярусов бастиона. Тиф безмолвно закричал, и все орудия на земле разом открыли огонь.
Собравшееся воинство Гвардии Смерти окружило корабль, раздраженно извергая огонь и смертоносные выстрелы в воздух. Паутина перекрещивающихся инверсионных следов от ракетных снарядов и жгучих трассирующих следов тянулась за тяжелым транспортником, когда он скользил сквозь дым, перегруженные двигатели выли, толкая его к небу. Какая-то часть наземного огня задела фюзеляж корабля, и он резко развернулся, чтобы избежать смертельного удара, который мог бы его сбить.
***

Выражение лица Тифона напряглось, и он остановился.
— Но почему он? Есть и другие непоколебимые, лояльные легионеры, в повиновении не нужно сомневаться. Грульгор. Калгаро. Крозий. Ещё больше других.
— Именно поэтому мне нужно знать, что думает Натаниэль Гарро, — ответил он, останавливаясь у овального иллюминатора. — Потому что боевой капитан яростно независим от действий и побуждений. Потому что он отказался от членства в ложах Давина...
— Потому что он уроженец Терры, а не дитя Барбаруса? — Тифон склонил голову набок и рассеянно потеребил свою темную бороду.
— Это тоже. — Мортарион кивнул. — Его уважают не только его люди и другие капитаны рот, но и воины в наших родственных Легионах. Позиция Гарро в отношении того, что произойдет на Исстване, является главенствующей. Если он согласится на это...
— Да, если такой преданный воин, как “Меткий стрелок Гарро”, склонится перед восстанием, тогда кто сможет оспорить его необходимость?
— Именно так. — Мортарион повернулся, чтобы идти дальше, но Тифон хотел сказать еще что-то.
— Ты знаешь, что он никогда не выступит против Императора. Гарро никогда не отвернется от Трона.

— Не хочу проявить неуважение, — тихо сказал Тифон. — Но я полагаю, что нам придется убить его. Гарро не отвернется от Императора.
Наконец, примарх кивнул, неохотно принимая такую возможность.
— Если это нужно сделать… пусть дуболом Грульгор позаботится об этом. Но только с моего позволения.
***

— Хелбрут, — с презрительной усмешкой назвал это создание Гарро. — Повелитель Смерти послал одного из своих проклятых уничтожить нас.
— Этот легко не умрет, — сказал Галлор, когда существо рухнуло вверх по крутому склону крепости, в своем рвении сбивая с ног изгоев.
Гарро потянул за свой трос, откатываясь назад и широко размахиваясь, когда хелбрут выпустил еще один визжащий плазменный разряд. Этот удар пришелся горизонтально по каменной кладке бастиона, прорезав почерневшую борозду в облицовке из оуслита. На другой стороне склона затвор пистолета Галлора щелкнул, когда он израсходовал последний патрон в магазине. Он раздраженно оскалил зубы, ставя на место новый магазин. Хелбрут впитывал каждый удар, который они наносили по нему, и тварь не сбивалась ни на шаг. Оружия было бы недостаточно, чтобы остановить это. Требовался более радикальный подход.
Галлор засунул пистолет обратно в кобуру и вместо этого вытащил свой боевой нож, повертев его в кулаке. Гарро заметил свет, отражающийся от мономолекулярной кромки оружия, и крикнул:
— Что ты делаешь? Я сказал, никаких клинков!
— Я знаю, что ты сказал, — огрызнулся Галлор. — Прикрой меня. — Он отвел нож назад и перерезал свой собственный трос. Гравитация обрушилась на него, и воин камнем рухнул, разбрасывая снопы искр, когда его доспехи заскрежетали по внешней стороне крепости.
***

— Ты не слушаешь, — Галлор отступил в сторону. — Ты делаешь все, что пожелаешь, независимо от того, какие аргументы я приведу. Всё шло так, как ты хотел.
— Я знаю, каков мой долг...
— Отговорки! — резко ответил Галлор. — Ты взял «Эйзенштейн» и полетел на Терру, сказал, что это из-за долга! Те из нас, кто был на корабле, семьдесят, мы не имели права голоса в этом вопросе! И вот мы оказались осиротевшими сыновьями, изгнанными из Легиона, который мы называли домом. Из-за выбора, который ты сделал, Гарро. — Теперь, когда он говорил об этом открыто, давно похороненное негодование другого легионера было невозможно сдержать. — Мы были заключены под стражу на Луне из-за тебя. Не доверяли нашим родичам в других верных Легионах, и были названы предателями собственным. Мы потеряли все, чем были, из-за твоего решения! А теперь ты пытаешься сделать еще один грандиозный жест, но ты не проживешь достаточно долго, чтобы увидеть его последствия!
— Если бы мы не сбежали с резни на Исстване, — начал Гарро, — мы были бы мертвы… или стали предателями. Этого ты желаешь, Хелиг?
Галлор судорожно вздохнул.
— Мы могли бы остановить Мортариона до того, как он присоединился к восстанию Магистра Войны и от тех договоров, которые он заключил с тех пор. Мы могли бы...
— Изменить его решение? — Гарро покачал головой. — Нет. Я хотел бы, чтобы это было так, но это зашло слишком далеко. Тифон и этот ублюдок Эреб из Несущих Слово позаботились об этом своими манипуляциями. Только теперь, оглядываясь назад, становится понятно. Мы потеряли наш Легион задолго до Исствана. Гниль уже была там, но мы ее не видели. —В его словах тяжело звучало раскаяние. — Никогда не забывай, что мы не те, кто нарушил нашу клятву. Мы единственные, кто не склонился.
— И из-за этого для нас нет места. — Гнев Галлора угас, сменившись горечью, когда с каменной кладки над ними посыпался еще один дождь пыли.
***

— Мортарион! — крикнул воин в сером через затихшее поле боя. — Во имя Терры и по воле Императора Человечества я объявляю тебя предателем!
— Я ничего не предавал, — прошипел Мортарион, отвечая на шепот в своем сознании, прежде чем они начали заново. Примарх подошел к краю обзорной галереи и ухватился за проржавевший поручень, достаточно сильно, чтобы сдавить металл. Он знал, что его воины в нижних рядах смотрят снизу вверх, с нетерпением ожидая его следующего приказа, раздосадованные его бездействием.
— Гарро, — Тиф произнес это имя как проклятие. — Похоже, время не уменьшило его высокомерия, а только усилило его. — Огромные наросты на спине Странника вздрогнули. Чумные рои, гнездившиеся в Улье Разрушителя, которые делили измененное тело легионера, почувствовали жажду убийства воина, и они хотели исполнить его желание. — Позвольте мне разобраться с ним, милорд. Скажите слово. Скажите.
На мгновение Мортарион обдумал такую возможность. Ему нужно было только кивнуть, и Тиф приказал бы своим Могильным Стражам пристрелить Странствующего Рыцаря.
Если бы Мортарион даровал убийство первому капитану, то ритуальная сила смерти Гарро принадлежала бы Тифу Страннику, а не Жнецу.
***

То, что вышло из рядов Гвардии Смерти, едва напоминало примарха, которого знал Гарро, теперь это было существо, увиденное через оскверненную линзу. Высокая и изможденная фигура, чью броню покрывал плащ с капюшоном; но плащ теперь был гниющей, прогорклой тканью там, где раньше это был тяжелый темный материал, а доспехи — когда-то великолепная, искусно сделанная работа мастеров, из сияющей голой стали и блестящей латуни — теперь были ржавыми и прогнившими.
И хуже всего была фигура, которая их носила. Гарро однажды преклонил колено перед бледным господином с жестким лицом, взгляд которого знал ярость, знал печаль и знал честь. Чудовище, которое он видел сейчас перед собой, покрытое ядовитой пылью, чахоточное и разложившееся, было воплощением смерти.
Потрясенный, пристыженный и опечаленный сверх всякой меры, Гарро встретился взглядом со своим господином и генетическим отцом впервые после великого предательства на Исстване. И он задал единственный вопрос, который мог.
***

— Кем ты стал?
— Я тот, кем всегда стремился быть, — нараспев произнес Мортарион, его глаза сверкнули в темноте под капюшоном. — Бессмертный. Неудержимый. Непревзойденный.
Пелена страха поднялась в сердцах Гарро, и его рука крепче сжала рукоять меча.
— Чего вам это стоило, милорд?
Вопрос, казалось, удивил примарха, и он поколебался, прежде чем ответить.
— Ценой… Цена стало все. — Через дыхательную маску Мортарион глубоко вдохнул токсины, кружащиеся вокруг него, как будто поддерживая себя ими. — Гарро, — прохрипел он. — Ты был одним из моих лучших воинов. Я не забыл. И ты можешь быть им снова. Ты можешь присоединиться к своим боевым братьям. Еще есть время.
***

— Нет, сын мой. Здесь только один предатель. — Под маской губы Мортариона скривились. — Ты всегда ставил себя выше других из-за своего происхождения. Ты считаешь себя лучше других, потому что родился на этой планете. Потому что то, что ты терранец, и это делает тебя ближе к моему отцу, да? Но это ничего не значит. — Яд вскипел в его горле, пока он порицал своего своенравного воина. — Место моего рождения не имеет значения. Я переродился на Барбарусе, и мой приемный отец был не меньшим монстром, чем тот, что находится в этом дворце. Гвардия Смерти выросла в отравленном саду этого мира, и только мы знаем, что значит быть по-настоящему преданным... — Он кивнул в сторону Тифа и строя чумных десантников. — Каждый последний предатель из наших рядов будет вычищен. Со временем от старых традиций ничего не останется.
***

— Я положу этому конец, — сказал голос самой смерти. — Ты выстоишь и восстанешь. — Жнец нависал над ним, каждое слово, которое он произносил, было словно холодным могильным ветром, и черный рой жужжа вторил каждому его слову. — Но сначала ты умрешь.
***

— В смерти ты будешь служить тому, кого предал, — нараспев произнес Мортарион. — Я дал тебе шанс вернуться к нам по собственной воле, боевой капитан, а ты отказался от этой чести. Но все впереди. Повелитель жаждет проявиться в новом носителе. Твоя плоть подойдет.
Это было лучше, чем заслуживал уроженец Терры, размышлял примарх, но с демоном на его стороне его господство в Легионе будет восстановлено вместе с этим. Гарро был свидетелем того, как Повелитель Мух овладел тремя его товарищами — Солуном Дециусом, Мериком Войеном и изгнанником Пожирателей Миров Мейсером Варреном — и каждый раз он был участником поражения и развоплощения демона. И в этом существовала ритуальная сила, которую можно было извлечь из акта принятия плоти Гарро в качестве следующего выбранного сосуда.
***

— Убей его! — пронзительно закричал Тиф, стоявший на вершине рухнувшей колонны. Он взмахнул косой, потрясая ей в небо. — Убей слабака-предателя! Пусть он умрет!

—Пусть умрет! — Чумные воины Мортариона били своим оружием друг о друга в какофонии ржавой стали, вторя требованию Странника.
Пусть умрет. Пусть умрет. Пусть умрет. Пусть умрет.
***

Женщина кивнула в сторону Гарро, задыхающегося от боли, когда он получал удар за ударом от огромной косы Повелителя Смерти.
— Мортарион убьет его.
-----
— Мы увидим, как умрет Натаниэль Гарро, — сказал он себе. — Мы должны увидеть это своими глазами.
-----
Галлор поморщился.
— С ним покончено, Эуфратия.
— Нет,— сказала она отстраненно. — Ещё нет.
***

Солнечное тепло, которое он ощущал раньше, снова окатило его. Боль Гарро отступила, ее волна спала и была изгнана. Сила за пределами его плоти и крови укрепила его сухожилия и нервы. Он пошевелился. Поднялся.
Гарро посмотрел вниз на свою окровавленную рукавицу, и на мгновение он увидел призрачный силуэт руки Киилер в своей, как это было тогда, в крепости. Ее прикосновение все еще было на нем, и с помощью методов, о которых он мог только гадать, она исцеляла его. Она направляла невероятную силу в его плоть, действуя как проводник для чего-то большего, чем они оба.
Он стал таким же, как она. На краткий миг Гарро стал воплощением силы, недоступной смертным.
***

Мортарион сделал глубокий, хриплый вдох и почувствовал этот вкус на своих холодных губах.
Колдовство.
Обжигающий металлический скрежет псионического следа был повсюду вокруг него, исходил от ослабленной ауры Гарро — но не от самого легионера.
Нет. Странствующий Рыцарь не был псайкером, его душа родилась без этого неуловимого ключа к Имматериуму. Эта сила исходила откуда-то — от кого-то — другого.
— Твоя Святая не сможет спасти тебя, — прорычал примарх, внимание вернулось к игре клинков. — Ты уже мёртв, Натаниэль.
***

— Ты... знаешь это, — сказал Гарро, с трудом выговаривая каждое слово. — Когда я умру, Мортарион… Твоя человечность умрет вместе со мной.
— Как я и хотел, — нараспев произнес примарх, крепче сжимая древко Безмолвия. — Меня больше не волнуют подобные вещи.
-----
— Ложь, — выдавил Гарро, задыхаясь от наполняющей легкие крови. — Я знаю... правду. Сокрытую в твоем сердце. Ты лжешь… сам себе. Ты всегда так делал. — Он стиснул зубы и горько рассмеялся. — В данный момент… ты сеешь семя своего окончательного поражения.
-----
— Самый безутешный ужас, который ты когда-либо испытывал, — это всего лишь тлеющий уголек в аду моих страданий. Я видел то, что скрывается в самых темных тенях. Я сражался с Хаосом на краю смерти!
***

Все еще держа в другой руке сломанный осколок «Вольнолюбца», Гарро вонзил раздробленный меч в горло Мортариона, погрузив его по самую рукоять.
***

Или это Он?
Не было никаких слов. Золотой воин по-отечески кивнул и протянул открытую ладонь. Легионер знал, что если он ответит, если он примет и действительно поверит без сомнений или колебаний, наступит время, когда он сможет восстать снова.
Дрожа, сын Альбии и Терры, Сумеречный Налетчик, Гвардеец Смерти, Странствующий Рыцарь, потянулся, чтобы взять предложенную руку. Сделав это, он увидел, что металл его перчаток, плоть и кости под ними превращаются в пыль и рассыпаются на ветру. Но это не имело значения. Грубая материя его бытия больше не имела значения. Зато это была его душа, которая будет жить в вечности.
Ему следовало бы испугаться, но в тот момент он был в приподнятом настроении. Ибо он наконец достиг своей цели.
Бог-Император знал его имя; и долг Натаниэля Гарро подошел к концу.
***

Взято из https://t.me/black_library

- Из немногочисленных и драгоценных кораблей класса Глориана, могущественных символов превосходства человечества, ни один не мог сравниться с мастерством Вечного Крестоносца в пустотном сражении.
- Несмотря на все свои годы, Хелбрехт не мог смотреть на меч Сигизмунда без слез. Это был клинок героев, который восстал из горя и стыда, чтобы быть использованным во имя долга и веры. Теперь это было его оружие и ноша.
- Хелбрехт принял Жиллимана на борту "Вечного крестоносца". Хоть он и желал, чтобы вернулся его Примарх, он был не менее потрясён перспективой встречи с сыном Императора. Он никогда не путешествовал на Макрагг в качестве паломника к святилищу Примарха, поэтому ему было интересно, будет ли у Робаута какое-либо фамильное сходство с художественными изображениями Дорна. Когда он встретился с Примархом лицом к лицу, он не был разочарован. Примарх не был существом ангельского света и не был полностью физическим существом. Его присутствие было подобно шторму, заключённому в человеческую форму.
- Робаут рассказывает Хелбрехту, что он был там, когда было основано их братство. Если бы не вмешались обстоятельства, то их основатель Сигизмунд боролся бы против кодекса. Затем Робаут велит Хелбрехту подняться. Таким воинам не следовало стоять на коленях перед примархом.
- Хелбрехт сообщает Примарху о своем намерении продолжить охоту на Зверя Армагеддона (Газкулла), чтобы отомстить за кровавый раскол и разрушения, причиненные им. Примарх просит Хелбрехта выбрать долг, вместо мести. Примарх предполагает, что Черные храмовники должны защищать святыни Империума, такие как Офелия VII. Это защитило бы моральный дух Империума.
- Хелбрехт отказывается. Он не позволит Газкуллу скрыться в тени и вернуться еще раз с большей ордой, чтобы угрожать Империуму. Он настаивает на том, что Зверь Армагеддона должен умереть.
- Примарх говорит, что Хелбрехт предпочитает месть долгу, что злит последнего. Хелбрехт никому не позволит подвергать сомнению его честь, даже примарху. Хелбрехт отвечает Примарху, что миры-Святыни уже защищены многими полками, мощью Сестер Битвы и другими орденами космодесанта, которые находятся ближе к этим мирам. Силу Чёрных храмовников было бы лучше использовать для охоты на Газкулла. Это задача, которую Император поставил перед Черными храмовниками.
- Примарх отмечает, что он видит большую часть Великого Крестового похода в Черных храмовниках. Однако она искажена до неузнаваемости. Кредо Черных храмовников противоречит всему, за что боролись Император и Примархи. Во времена Великого крестового похода космодесант сражался за просвещение, а не за суеверия. Черные храмовники представляют собой те самые цепи, от которых Император стремился избавить человечество.
- Примарх говорит, что в Хелбрехте много от Сигизмунда. Он сказал это не для того, чтобы оказать ему честь. Для Хелбрехта Сигизмунд был почитаемой легендой. Для примарха он был человеком. Великий воин и лидер, но тем не менее человек. Он позволил своим желаниям и эмоциям руководить его действиями, это была его ошибка. Ошибка, в которую сейчас совершал Хелбрехт.
- Примарх объяснил историю, стоящую за мечом Хелбрехта. Меч был выкован из осколков меча Дорна после того, как он сломал его о колено, когда нашел изуродованное тело Императора. Горе поглотило Дорна, он подвел саму причину своего существования. Он не смог использовать этот меч, чтобы защитить Императора, когда это действительно имело значение. Одержав победу, Дорн познал поражение.
- Примарх продолжает, говоря, что Хелбрехт знает эту историю, но он не живет ею. Меч был перекован по приказу Сигизмунда, чтобы превратить мрачное горе в золотое обещание. Обещание, что долг имеет большую ценность, чем личная слава или желание. Примарх просит Хелбрехта помнить, чего можно добиться, выбрав долг вместо желания отомстить за эго, уязвленное неудачей.
- Получив выговор от Примарха, Хелбрехт меняет свои планы и направляет Черных храмовников защищать Миры-Святыни. Крестовые походы в Миры-Святынь длились годами, но теперь они закончились, освободив Хелбрехта от его обязательств перед Примархом. Во время Крестовых походов Черные храмовники стерли различия между перворожденными и примарисами в своих рядах. Перворожденный храмовники лишили Примарисов их машинного обучения и их светских мыслей. Они учили их усердию и вере на собственном примере. Даже когда они сражались, проповеди капелланов звенели у них в ушах. Они превратили их в воинов, которые проповедовали те же слова и поступки, что и они, с той же страстью. Теперь Примарисы и перворожденные стояли плечом к плечу, больше не разделенные биологией или вероисповеданием. Их объединяла вера в Императора и ненависть к врагам человечества. Это зрелище наполнило сердце Хелбрехта гордостью.
- Хелбрехт, чувствуя, что такова воля Императора, прошел процедуру примарисизации. Он был выкован заново как оружие веры и ярости. Хелбрехт чувствовал, что процесс примарисизации каким-то образом сделал его целостным. Не в том смысле, что ему чего-то не хватало раньше, но это было так, как будто ему дали что-то драгоценное. Внутри он был тем же человеком, что и раньше. Тот же огонь, который нес его через поле битвы за полем битвы, все еще горел, но он был ярче, чем раньше.
- До Хелбрехта дошли слухи, что Багровые Кулаки начали новый крестовый поход мести, чтобы изгнать орков.
- Свободный от обязательств, Хелбрехт направляется в Октариус, чтобы возобновить свою охоту за Газкуллом. Он произносит речь перед своими людьми об орках. Он сказал, что орки всегда были самым упорным и стойким врагом человечества. Человек и орк находятся в конфликте с тех пор, как человечество покинуло Терру. Во время Великого крестового похода Император и Примархи разбили их на Улланоре. Когда Великий Зверь восстал, именно сыны Дорна поразили его. Эльдары утверждают, что галактика принадлежала им до того, как Империум отнял ее у них. Это ложь, которую они говорят себе для утешения. По правде говоря, галактика всегда принадлежала оркам.
- Однако, несмотря на всю свою ненависть к оркам, Хелбрехт знал, что их затмил самый старый враг человечества. Самая мерзкая из инопланетных пород боролась за то, чтобы превзойти первобытного врага человечества. Хаос. Человек может победить тысячи инопланетных рас, но он никогда не сможет победить ни одного демона, рожденного из его души. И из всех рабов тьмы самыми ненавистными для Хелбрехта были темные отражения его крови. Сыновья Пертурабо, Железные Воины.
- Хелбрехт видит, как сражается бок о бок со своим Примархом. По зрелищам и звукам видения он узнает, где произошла эта древняя битва. Хеваран. Это был один из миров, в котором Сыновья Дорна и Сыновья Пертурабо столкнулись на пути к Железной Клетке. Мир встал на сторону Железных Воинов, и за это преступление Дорн сжег его и постановил, что планета никогда не должна быть восстановлена, чтобы ее жители и их потомки навсегда были отмечены позором.
- Другой боевой брат получил такое же видение. Брат-апотекарий Болхейм. Тот самый Апотекарий, который наблюдал за его примарисизацией. Болхейм превратился из стража плоти в стража души ордена, теперь он был Чемпионом Императора. Как он проводил примарисизацию Хелбрехта, так он поведет его на Хеваран.
- В очередной раз отвлекшись от преследования Газкулла, Хелбрехт считает, что это видение от Императора, видение, которое призывает его пройти путь покаяния на Хеваране и найти осколки доспехов своего Примарха. Больше, чем когда-либо, Империум нуждается в символах и реликвиях надежды. Должно быть, это то, чего Император требует сейчас от Черных храмовников. Вместо того чтобы отправиться в Крестовый поход целиком, Хелбрехт берет с собой оперативную группу, чтобы начать поиски.
- Больше, чем даже Имотех, Зверь Армагеддона действительно заслужил гнев Хелбрехта. И все же не руками ксеносов были разделены владения Императора на две части и атакована сама душа человечества.
- Прибыв на Хеваран, Черные храмовники высаживаются на планету и просят одного из местных жителей направить их туда, куда им нужно. Их доставили на священное место казней, где еретиков и преступников заставляют рыть себе могилы в качестве последнего акта служения перед тем, как их обезглавят. То, что Черные храмовники обнаружили там, потрясло их.
- Это был идол самого старого врага. Железные воины. Хелбрехт выхватил свой меч и ударил им по голове их проводника, все время спрашивая, почему он встал на колени, поклоняясь ложным богам и идолам. В ответ ошеломленный гид начал декламировать учения Железных Воинов. "Железо рождает силу. Сила рождает волю. Воля рождает веру. Вера рождает честь. Честь рождает железо. Пусть так будет всегда".
- Хелбрехт раздавил череп проводника своей рукой, когда он и его люди подверглись нападению культистов. На них были шлемы, имитирующие дизайн шлемов Железных воинов. Черные храмовники быстро расправился с культистами, но обнаружили, что их линии связи были перерезаны. Они оказались во враждебном мире. Что еще хуже, корабль, который доставил их на планету, был уничтожен на орбите.
- Во время своего марша Черные храмовники сталкиваются с большим количеством культистов. На этот раз их вел Железный Воин. Он представляется Ликасом из Четвертого. Древний воин, который ступал по Терре еще до того, как были зачаты предки Хелбрехта. Он был поклявшимся слугой Кузнеца Войны Торвена Вакры, истинного мастера Хеварана.
- Ликас издевается над сыновьями Дорна, говоря Хелбрехту, что Четвертому просто нужен отряд, чтобы защитить мир. Имперские Кулаки, с другой стороны, использовали почти всю свою силу, чтобы защитить Терру. Демонстрация слабости. Они использовали всю свою силу, чтобы действовать как прославленные стражи для труса, который уже создал десять тысяч своих собственных воинов.
- Под артиллерийским обстрелом Хелбрехт и Ликас сразились на дуэли. Меч верховного маршала столкнулся с топором предателя. Ликас безжалостно рубил Хелбрехта. Хелбрехт отражал удары своим клинком или противостоял им своей стойкостью Примариса. Когда удар пришелся ему в плечо, Хелбрехт отступил назад, прежде чем сделать выпад, чтобы вонзить свой меч в грудь предателя. Лукас свирепо посмотрел на него, прежде чем откинуть голову назад и ударить ею Хелбрехта. Удар сбил Хелбрехта с ног.
- Хелбрехт попытался подняться, но увидел, что силы покидают его. Действие оружия предателя, проклятия или яда. Прежде чем Ликас смог прикончить Хелбрехта, вмешался один из храмовников, блокируя смертельный удар своим щитом. Космодесантник вступил в бой с Ликасом. Космодесантник сражался с яростью берсеркера, но гнев Железного Воина оказался сильнее. Жестокие удары топора раскололи щит тамплиера и повергли его в грязь, а один последний удар обезглавил его.
- Раненого Хелбрехта доставили на десантный корабль, где он потерял сознание. К Хелбрехту пришло видение, призрак из прошлого явился ему. Это был Мордред. Мордред сказал Хелбрехту, что они не были отголосками Дорна и Сигизмунда. Они были наследниками их воли. Хелбрехт отважился на невозможное, чтобы доказать, что достоин своего титула. Он обрушил свой орден на чудовищ и взял курс на Армагеддон. Что это было, если не долг?
- Мордред спрашивает, заменил ли его Гримальдус, и когда Хелбрехт подтверждает это, он одобрительно кивает. Он сказал, что душа ордена будет хорошо защищена в его руках. Из теней этого не-пространства сна донеслось приветствие. Хелбрехт мог слышать ангельский хор.
- Когда Хелбрехт сказал Мордреду, что он доверяет Гримальду подобрать ему подходящую замену, призрачный десантник рассмеялся. Он смеялся над мыслью, что Хелбрехт думал, что он умрет в этом мире. Последние слова Мордреда, обращенные к Хелбрехту, - иметь веру. Не только в Императора, но и в самого себя.
- Следующим гостем был верховный маршал Кордель. В ответ на чувство вины Хелбрехта за то, что он привел своих братьев в гнездо врагов, Кордель говорит Хелбрехту, что быть верховным маршалом - это не значит быть непобедимым или примером для подражания. Даже величайшие из космических десантников погибают. Хелбрехт возродился и стал свидетелем возвращения Примарха. Это чудеса, о которых они могли только мечтать.
- Когда Хелбрехт говорит, что сон не может длиться вечно, Кордель отвечает, что так и должно быть. Он просит Хелбрехта помнить, что сила Империума заключается в лояльности его народа и силе их веры.
- Третьим и последним гостем был космодесантник, который отдал свою жизнь, чтобы спасти его от предателя. Когда золотой свет померк, космодесантник оказался целым и невредимым. Космодесантник заговорил и сказал Хелбрехту, что, когда он попросил у него прощения во время боя, это было потому, что он боялся, что умрет, не выполнив свой долг.
- Хелбрехт возразил, сказав, что космодесантники ничего не боятся. Они выше таких вещей. Космодесантник ответил, что они справляются со своим страхом, но они не лишены его. Он умоляет Хелбрехта не так рваться встать на Его сторону. Ему еще многое предстоит сделать. Галактика все еще нуждается в нем.
- Прежде чем исчезнуть, храмовник говорит Хелбрехту, что для него было честью служить ему и наблюдать, как тот возвышается. Хелбрехт отвечает, что это была честь для него и что однажды они воссоединятся рядом с Ним, чтобы сражаться в Его войнах вечно.
- Хелбрехт находит убежище лоялистов и ведет их в бой против Железных культистов. В конце концов, они добираютсядо цитадели Железных Воинов. Внутри Хелбрехт находит черный трон, выкованный из Варпа и материума. Хелбрехт ударяет по трону снова и снова. Каждый удар выпускает черную молнию из трона, пока он не раскалывается и не выпускает столб черного света в небо, заставляя сотрясаться все сооружение.
- Внезапно включаются скрытые вокс-динамики. Из них доносится голос кузнеца Войны Вакры. Он говорит Хелбрехту, что был впечатлен и не ожидал ничего меньшего от отпрыска Дорна.
- Вакра произносит речь о том, что вражда между сыновьями Повелителя Железа и Преторианца намного чище, чем вражда между Темными Ангелами и Космическими Волками. Ангелы и Волки играли в войну, в то время как Пертурабо и Дорн участвовали в окончательном испытании. Хелбрехт и его храмовники не могут себе представить, каково было ходить по Терре во время Осады. Чтобы стать свидетелем апогея осадной войны. Вместо этого Черные храмовники бесконечно отправляются в крестовый поход, кочуя от одной войны к другой, как будто они ищут цель.
- Хелбрехт огрызается в ответ на слова Вакры. Он провозглашает, что все тираны падут. Железные Воины потерпели неудачу на Терре, и они потерпят неудачу и здесь. Наследие Железных воинов - это одни сплошные неудачи.
- Вакра ответил, спросив о Себастусе. Далее он сказал, что Железные Воины ранили Имперских Кулаков. Они сломили их гордость и волю никогда не подчиняться. Они превратили Имперских Кулаков в послушных шавок, чтобы Мстящий сын мог придать им форму по своему капризу. Он задается вопросом, нравится ли Хелбрехту и ему подобным поводок так же сильно, как Дорну и Сигизмунду.
- Пробиваясь все глубже в крепость Железных Воинов, Хелбрехт находит хранилище, сделанное из аурамита. Следы ожогов на внешней стороне сводов свидетельствовали о том, что Железные Воины безуспешно пытались прорезать материал. Пока его люди сдерживали орды культистов, Хелбрехт активировал генный замок хранилища, и он распознал его как члена линии Дорна. Хранилище открылось, и Хелбрехт вошел внутрь.
- Стены были золотыми и украшены резьбой со сценами из истории Имперских кулаков. Колонны, поддерживавшие камеру хранилища, были вырезаны в виде изображений героев легиона, включая Сигизмунда. В центре хранилища находилось стазисное поле, в котором находился фрагмент брони Дорна, отколовшийся от его наплечников. Чувство благоговения превратило веру Хельмбрехта в пылающее инферно, и он поднял свой меч, чтобы отразить жест Сигизмунда.
- Железные Воины приказали своим слугам обстрелять их собственную крепость, заставив Хелбрехта отметить, что оружие врагов человечества всегда обращается против них самих. Он сказал себе, что предатели - не люди. Они не могут строить. Они могут только развращать и разрушать. И всегда это кончается кровью.
- Из тени донесся насмешливый голос. "Это то, во что ты веришь?". Кузнец войны Вакра вышел из тени в сопровождении Ликаса и двух других Железных Воинов.
- Вакра читает Хелбрехту лекцию о том, что то, что произошло в его мире, было результатом вины Дорна. Дорн утопил бы всю галактику в крови, чтобы искупить свою вину. Он терпел неудачу во всех своих начинаниях. Он не смог защитить Императора. Ему не удалось помешать Робаута переделать Империум по своим прихотям. И из-за этого страдал мир за миром.
- Хелбрехту надоела ересь Вакры. Он взорвал спрятанные гранаты, которые заложил на случай засады. Обломки раздавили двух других Железных Воинов, в то время как Ликас и Вакра плечом к плечу двинулись вперед к Хелбрехту.
- Ликас первым атаковал Хелбрехта, и за свое рвение он получил удар, который раскроил ему лицо, превратив его речь в невнятные крики боли и ярости. Он замахнулся топором на Хелбрехта, который поймал его древко и ударил головой в лицо Ликаса, еще больше изуродовав его. Встречный замах Ликаса попал Хелбрехту в плечо и ранил его. Но на этот раз яды не имели силы над Хелбрехтом. Его тело справилось с ядом. Хелбрехт вонзил свой меч в грудь Ликаса, а затем прикончил его ударом в лицо, от которого тот рухнул на землю.
- Затем появился Вакра, чей удар молота разбил наплечники Хелбрехта вдребезги. Гнев предателя отбросил Хелбрехта назад. Следующий удар пришелся Хелбрехту в нагрудник, и он почувствовал, как ломаются рёбра. Хелбрехт увернулся от третьего удара молота, и тот попал в статую Сигизмунда, разбив ее вдребезги.
- Потеря крови грозила свести его с ума, но близость к реликвии его Примарха наполнила его новыми силами. Как Дорн и Сигизмунд до него, он выдержит и встретит лицом к лицу любое испытание. Несмотря ни на что, несмотря на безумие, направленное против него.
- Инерция поединка изменилась. Ярость наполнила Хелбрехта. Из разных поколений в нем вспыхивали сила и ярость прошлых Сынов Дорна. Теперь они все были с ним.
- Хелбрехт сцепил свой меч с молотом Вакры и не позволил ему вырваться. Он верил в себя и свой меч. Силовое поле меча превзошло поле молота. Хелбрехт отступил назад и ударил своим мечом по молоту, заставив его взорваться перед лицом своего владельца.
- Осколки молота вонзились в лицо Вакры, заставив его пошатнуться. Хелбрехт воспользовался этим и вонзил клинок в ногу предателя, заставив его вынужденно присесть. Хелбрехт посмотрел сверху вниз на искалеченного предателя и объявил свой приговор. Смерть за его предательство Императора. Затем Хелбрехт обезглавил Кузнеца Войны.
- После битвы Хелбрехт передает власть над планетой верным мужчинам и женщинам, которые сражались бок о бок с ними. Более того, он отменяет суждение Дорна о планете. Его рассуждения таковы, что суд Дорна над миром не достиг ничего, кроме привязывания людей планеты к их прошлому и предотвращения их достижения искупления. Это оставляло их открытыми для коварства врага.
- Хелбрехт приказывает людям восстановить свой мир в честь Императора. Чтобы они воспитывали в себе воинский дух и посылали людей служить в армии Императора. Таким образом, планета может заслужить свое искупление.
- Хелбрехт возвращается на Вечный крестоносец, и Гримальд спросил его, возобновит ли он погоню за Газкуллом. Предпочел бы он желание долгу? Хелбрехт заверил своего старого друга, что он прошел по пути позора и проложил себе путь из тьмы к свету. Это воля Императора, если Газкулл или Повелитель Бурь встанут на пути его крестового похода. Хелбрехт - не что иное, как Его инструмент. До самой своей смерти - это его цель.

Источник: Warhammer 40k & AoS: Art of War
https://m.vk.com/wall-27030589_561647

В момент победы Барзареона все взгляды в зале были прикованы к Рогалу Дорну. Примарх VII встал.
– Чемпион VII легиона повержен, а значит мои братья доказали верность своих жалоб. – Он протянул вперёд обе руки ладонями вверх. – Приношу извинения за несостоятельность своих слов. Я выдвинул необоснованное обвинение и оклеветал своего брата. Также я полностью отказываюсь от любых недоброжелательных утверждений, высказанных мной в адрес Льва с Калибана. Мой брат принимает извинения?
Повелитель Первого не выглядел довольным, хотя его чемпион победил в поединке, доказав превосходство подхода Льва.
– Как прискорбно, что наши разногласия возникли из-за такого пустяка, Рогал, – спокойно произнёс он. Хотя его взор в основном был устремлён на Дорна, иногда он переводил свой взгляд на Фулгрима и задержал его чуть дольше на Хорусе. – Я понимаю, что я ещё новичок в Великом крестовом походе и пока не очень знаменит, но это не даёт никому права относиться ко мне иначе. Я не меньший примарх, чем любой другой. Сегодня вам был подан пример моей значимости, и я надеюсь, никто боле не станет подвергать сомнению мою храбрость, моё рвение, мою верность и мой легион.
Дорн отдал честь, прижав кулак к груди, и в сопровождении своих хускарлов вышел из голотория.

(после чего оставил Льва и Хоруса продолжать их разведку на окраинах, а сам отправился в сердце Континуума Капикулу и одержал победу. Роль Фулгрима и Детей Императора неизвестна, однако они внесли значительный вклад в достижении победы)

Продолжение спойлеров - Начало конфликта Дорна и Льва
Дорн и Лев сцепились по пьяни, каждое Приведение к Согласию одно и то же, "Рогал Дорн: Крестоносец Императора"
Краткий сюжет сольника Рогала Дорна "Рогал Дорн: Крестоносец Императора"

Взято из Телеграмма t.me/black_library