21 июня 1621 года Ян Мыдларж, палач города Праги, казнил на Староместской площади двадцать четыре человека. Казнил мечом. Потратив на каждого не более одного удара и притупив четыре меча. Аплодисменты мастеру, аплодисменты, переходящие в овацию.

Много слов было уже сказано о профессии палача, в том числе мной, но сегодня хотелось бы уделить внимание его основному рабочему инструменту. Конечно, не основному, это я так, для красного словца. Палачу гораздо чаще приходилось иметь дело с веревкой и прочими интересными штуками, так как пасть под ударом меча могли не самые простые ребята. Остальным приходилось дергаться в петле или радовать зрителей своей предсмертной агонией на колесе.

Итак, меч правосудия. Самые ранние мечи этого типа датированы XIII веком, но в современных музеях мы чаще всего можем видеть клинки преимущественно XVI-XVII веков. Мечи этого типа обладают очень широким клинком, равно широким, немного сужающимся к острию, а иногда и расширяющимся к острию (только один такой видел). Притом, что как такового острия эти мечи не имеют. Они или плавно скруглены или будто обрублены за ладонь до предполагаемого острия. Что логично, так как нанесения колющего удара данный меч не предполагал. Клинок в сечении часто представлял собой двояковыпуклую линзу или же был ромбовидным. Точились орудия правосудия весьма тщательно, а долов практически не имели (за редким исключением) или же имели, но в этом случае дол меча не уходил дальше сильной части клинка, а то и вовсе, дальше первой четверти. Это вполне логично, так как дол облегчает меч, а этому мечу вовсе не нужно было быть слишком легким, да и вообще легким. Кстати о весе меча. Бехайм приводит две забавные легенды. Он пишет, что слышал о мечах правосудия, которые были полыми внутри, и эта полость до половины заполнялась ртутью, которая в момент удара устремлялась к лезвию, чем усиливала удар. Но, прошу заметить, что только слышал. Вторая заключается в том, что многие палачи, по его словам вкладывали в отверстие (отверстие у «острия», служащее для вешания меча на стену) пулю.

Стоит помнить, что единственной функцией данного меча было нанесение одного единственного удара, в спокойной, небоевой ситуации. С хорошим замахом и временем на тщательное прицеливание. При этом, как мы можем судить по изобразительным источникам, жертва стояла на ногах или на коленях, то есть падала после первого же удара, и у палача не было шанса на второй. Я уж не знаю, что он делал в случае оплошности: дорезал ножом, дорубал лежачего, но суть в том, что это Вам не плаха и топор, повторить процедуру было крайне затруднительно. Гарда и рукоять часто выполнялись ил латуни, как мне кажется для увеличения общей массы инструмента. Навершие меча достаточно крупное (такое же, как у его боевых собратьев или немного крупнее), грушевидное или шарообразное, как мне кажется для того, чтобы в момент удара меч можно было держать второй ругой именно за навершие. Я видел достаточно музейных образцов и большинство из них меня поразило достаточно короткой рукоятью. Если на нее положить обе руки, то они лягут почти в плотную, что не очень удобно, но если ведущая рука ложиться под гарду, а вторая на навершие, то появляется необходимый рычаг. Гарда у этих клинков либо отсутствует, либо рудиментарна (чаще всего она все-таки есть), что тоже вполне логично, с одной стороны, гарда этому мечу совершенно ни к чему (ну с кем экзекутору на эшафоте фехтовать), а с другой стороны меч вовсе без гарды был чертовски не эстетичен. Практически уже и не меч.

Немного символизмов и пара слов об эстетике. Меч палача, как известно это материальное воплощение незримого меча королевского правосудия. Именно поэтому, кстати и меч (за исключением Английского королевства), а не вариации на тему боевого серпа или косы, как символа ангела смерти. То есть в орудии правосудия должен был быть виден меч, так как король воин и рыцарь и меч его не мог быть иным. Но есть несколько но. Оснастить палача (фигуру зачумленную) рыцарским мечом, это плевок прокаженного во все сословие, да такой, что гордый рыцарь три дня берега не увидит. По этой причине экзекуционный меч имеет некоторое количество серьезных отличий. Во-первых, он (как уже говорилось ранее) усечен. И это, на мой взгляд, имеет не только практический смысл. Это как усеченный герб тех, кто по причине своего ублюдочного происхождения не мог наследовать полный. То есть это, в прямом смысле, меч-бастард. Он не имеет ножен, но имеет отверстие у своего кончика. Отверстие для того, чтобы вешать на гвоздь рядом с патентом владельца. Очень часто такие мечи снабжались разнообразными пояснительными рисунками и текстами: колесо, виселица, вирши вроде этих:

Если я сей меч подымаю,

То грешнику вечной жизни желаю;

Смертельным ударом моим поражен,

В небесное царство отправится он.

Или:

Нашедший это потеряет прежде, чем найдет.

Купивший это ограблен будет прежде, чем купит.

Тот, кто умрет еще прежде, чем состарится.

Кто был автором этих стихов – неясно. Возможно, забытый классик, возможно владелец. Эти стихи, были обращены к хозяину и напоминали ему и о тяготах его ремесла и о полезности этого ремесла для общества. Но были и строки, которые палач мог выгравировать на своем мече специально для клиента. Короткая молитва: «Господи, в руки тои передаю дух мой» или же «Kirie eleison», которую можно было прочитать с меча на эшафоте за пару секунд до удара, пока палач давал время для молитвы и приговоренный мог видеть меч (это мое предположение).

Ну а потом пришла гильотина, и все стало технично, но как-то бездуховно.

Палаческий меч, Германия, первая половина 16 века.

Общая длина оружия 1130 мм, длина клинка 840 мм, 1,895 кг.

Клинок меча прямой, стальной, без острия, с практически прямоугольным окончанием. Клинок в поперечнике линзовидный, на 1/4 длины от крестовины идет один глубокий и широкий центральный дол. С обеих сторон клинок меча богато украшен гравировкой. С одной стороны выгравированы: виселица, две "планки" с растительными узорами и голова в епископской тиаре.

Надпись на старонемецком на этой стороне гласит: "Wan Ich Das Schwert Ihue (sic?) aufheben | So Wunsche ich dem Sunder das Ewige leben" ("Когда я беру меч (в руки)/ Желаю грешнику вечной жизни").

На второй стороне изображено колесо для колесования, также две планки с растительным узором, голова епископа и нанесена следующая надпись на старонемецком: "Die Herren steuren Dem Unheil | Ich Exequire Ihr Endt Urteil" ("Мужи борются со злом | Я лишь исполняю их окончательное решение").

Крестовина меча прямая, стальная, с загнутыми в противоположные стороны стопперами в виде дисков. Рукоять мощная, округлая в поперечнике, деревянная, с проволочной обмоткой, дополнительно закрепленной двумя обоймицами-косицами. Рукоять рассчитана под двуручный хват. Навершие яйцевидное, стальное. Эфес меча закреплен на хвостовике всадным способом с расклепом на навершии.

Голова епископа является клеймом семьи оружейников Мюнхенов из Золингена. Меч, скорее всего работы Питера Мюнхена (Peter Munich 1580-1651), который даже стал бургомистром Золингена в 1649 году.

Ножны меча из дерева, обтянуты кожей, бутероль и устье стальные.

Примечательно, что этот меч из коллекции знаменитого палача Фернана Мейссонье (1931-2008), бывшего палача во французском Алжире. С 1947 по 1961 год Мейссонье казнил более 200 осужденных преступников с помощью гильотины. Его семья была связана с ремеслом палача с 16-го века.

Меч палача или меч правосудия сформировался, если судить по сохранившимся образцам, к XVII веку. Типичный европейский меч для казни имел общую длину 900 - 1200 мм, ширину клинка 50 - 65 мм, при этом рукоятка была достаточно длинной, чтобы палач мог использовать обе руки для максимального рычага, а клинок, соответственно, был короче. Клинок был прямым, двулезвийным с прямоугольным концом с слегка скругленными углами, подчеркивающими, что оружие предназначалось для рубки.

Меч палача (1674 г.) из Royal Armories. Длина 1054 мм, длина клинка 833 мм. На клинке надписи на немецком языке.

Обезглавливание считалось достаточно гуманным способом казни, однако многое зависело от квалификации палача. Для казни Анны Болейн король Англии Генрих VIII специально вызвал палача из Франции, памятуя о низкой квалификации английских палачей,

В России, например, в "Инструкции и артикулах военных Российскому флоту", утвержденных Петром Первым в 1710 году, указывалось: "Також ежели один другаго заколет или таким оружием ударит, от чего мочно умереть, и умертвит, то живаго виноватаго с мертвым спина к спине связать, и вкупе с корабля в море бросить. Буде же сие учинится на берегу, и оной мечем казнен да будет".

Обезглавливание сохранилось до наших дней: в Саудовской Аравии, Иране, Катаре и Йемене эта казнь входит в число наказаний. В Европе этот вид казни сохранялся в Англии до 1747 года, в Дании до 1892 года, в Швеции до 1903 года, в Норвегии до 1905 года, в Германии до 1938 года.

Как уже упоминалось выше, в Алжире, экзекуторы (так называли палача) на гильотине казнили до начала 60-х годов XX века.

Если читателям будет угодно, в следующем посте я сделаю обзор мемуаров экзекутора  Фернана Мейссонье. 

https://andrewbek-1974.livejournal.com/669940.html

https://zen.yandex.ru/media/dnevnik_rolevika/ne-greshi-i-my-...

ПАЛАЧ

Долгие века человеческое общество боролось с врагами внутренними и внешними, вручая меч войны своим верховным суверенам, исполненным всяческими добродетелями благородным мужам, облаченным в золото и порфиру. Чей ясный и мудрый взор пронизывает не всегда достойных потомков с холстов портретов, а властная десница простирается в вечность бронзой и мрамором монументов…

А вот мечу правосудия достался куда более неоднозначный хозяин. Исполнитель высших приговоров уголовного суда, экзекутор, спекулатор, одним словом, палач. Но, по порядку.

Возникновение профессии Древний мир, как и раннее Средневековье (до Х века) не дает нам ясных свидетельств существования подобной профессии. Казнь была, а вот палачей не было. Справлялись как могли. Грекам цикуту в кубок вливал тот же тюремный охранник. Он же отправлял в последний путь и римлян, внутри тюремных стен, разумеется. Правда у римлян, чисто теоретически, этот труд возлагался на ликторов, почетный конвой консула, которые несли в руках фашину, связку прутьев для порки со вложенной секирой для того самого. Правда, лечь под топором ликтора мог гражданин республики. А вот рабов распинал и порол специально назначенный человек carnifex – мясник. Да-да, римский суд – самый гуманный суд в мире. Хотя с этой работой отлично могли справляться и легионеры, вспомните казнь Христа.

У древних франков и германцев приговор приводили в исполнение те, кто его и выносил, либо сообщники преступника, либо представители пострадавшей стороны, родственники убитого или хозяин украденного добра. Притом четких инструкций исполнителю никто не давал, давали секиру, меч или даже дубину, а дальше – полет фантазии и творческого подхода к процессу.

Оформилась профессия как ни странно только с оформлением института единовластного правления. То есть роль палача появляется как антипод роли короля. Монарх и экзекутор, по сути, являются апогеем идеи личной ответственности, бытовавшей в обществе. Один хозяин жизни, другой – смерти. И всего, что с ней связано.

А связано с ней не только в качественное исполнение приговора, но и ритуал транспортировки приговоренных к месту казни, установка эшафота, захоронение тела казненного. Также во многих европейских городах на экзекутора возлагалось попечение о домах терпимости, как мест, безусловно связанных с целой связкой смертных грехов. Считалось, что палач в роли главного сутенера отбивает порочный настрой у морально нестойких. Иначе говоря – греши, но помни, что ТАМ тебя ждет Всевидящий Судия и вечная казнь.

Общественное положение. Обратное королевскому. Все, что имеет отношение к монарху - благословенно. Все что имеет отношение к нашему герою - проклято. Руки ему не подавали, его вещей не касались, порог дома не переступали. Что влекло за собой определенные тяготы, как например необходимость искать жену только в своем кругу, безусловную наследственность профессии и дресс-код, что не странно. И никаких масок, мир должен знать правосудие в лицо. В Испании, например, он должен был одеваться в белое с красным с вышитыми золотом на одежде инструментами своего ремесла. И дом выкрашивать полностью в красный, от порога до крыши. Чтоб издалека видно было, кто идет и чей дом.

Но были и приятные моменты: экзекутор был, в одностороннем порядке, вычеркнут из рыночных отношений, кто же из его рук хоть грош возьмет. Но вот товара имел право взять столько, сколько мог унести в руках. В Дрездене купцы даже учредили особый продуктовый налог за право вести торговлю внутри городских стен. Собирали всем миров и приносили к известному порогу, чтоб не появлялся в базарный день и торговлю не портил. Так и получалось, что общество запирало своего экзекутора в золотую клетку. Платили за профессионализм щедро, а вот тратить, кровно (в прямом смысле) заработанные, было решительно некуда.

К примеру, многие палачи получали не только за смерть, но и за жизнь. В средние века они считались признанными хирургами и костоправами, как-никак огромный опыт работы с людьми. В городе Хебе (Германия) даже бытовала поговорка: что не сможет врач, то сможет палач. Правда, на прием к ним ходили, тайно, по ночам. Дабы никто не узнал. Хотя жители Хеба были выше данной условности и не только ходили к заплечных дел мастеру как в поликлинику, но и позволили ему создать на его собственные средства (!) в его доме (!) первый городской музей. В который, даже захаживал Гете, вел приятные беседы с хозяином и даже состоял с ним в переписке. Звали палача-энциклопедиста Ян Гусс.

Кстати о профессионализме. Не так-то просто снять с человека голову в один удар. Вот пример: в четырнадцатом веке лондонский палач оказался казнить Эдмунда графа Кента из-за отсутствия королевской подписи под приговором. Не помогли посулы гор золота и жуткие угрозы. Лондонский Мастер был неумолим. Тогда нашли добровольца, который справился с работой далеко не с первым (и даже не с третьим) ударом. И это мы говорим о топоре. Меч требовал настоящего искусства. Мастеров владеющим им король Англии Генрих VIII приглашал из Франции только для своих жен. Заботился по-родственному. Рядовые подданные привычно ложились на плаху.

Истинным гением меча был Пражский Мастер Ян Мыдларж казнивший в один день 27 благородных господ. Потратив на каждого ровно по одному удару. И притупив четыре меча, предусмотрительно захваченные из дому, чтобы не причинить клиенту неудобство плохо отточенным лезвием.

Также интересным подходом отличался и другой чех Ян Пиппергер, считавший, что львиная доля успеха дела в спокойном и благодушном настрое…клиента. Дамам он подавал руку, с мужчинами шутил по-свойски, коронной фразой этого Карнеги на эшафоте было: «Искренне рад нашему знакомству. Жаль, что оно будет таким недолгим».

Но последним классиком жанра является наш с Вами современник – Альберт Пьеррпоинт, служивший ее Величеству с 1933 по 1956 год. Он считал, что приговоренного нельзя мучить затянутым ритуалом казни и смог сократить процедуру до 7…секунд. Мировой рекорд.

Закат. Как ни странно связан не с тем, что казнь, как наказание отжила свой век. Вот в США казнь есть, а палача нет. Дело в том, что институт верховного исполнителя есть там, где есть институт верховного и единовластного правителя. Как две стороны одной медали монарх и экзекутор замыкают общественную лестницу с противоположенных сторон, являя собой метафору абсолютной личной ответственности и свободы человека. А в обществе, где власть и ответственность максимально коллективны, смерть тоже не может иметь ни имени, ни фамилии.

Наверное, нет более очернённой исторической профессии, чем средневековый палач. Истина, кажется, заключается в том, что, изображённые как те, кто несёт пытки и смерть, многие палачи в течение того периода, как правило, относились к своей деятельности с неким почтением и проявляли исключительную преданность долгу.

Итак, давайте выйдем за рамки голливудских представлений и рассмотрим, каково было на самом деле быть палачом в эпоху Средневековья и как люди могли получить эту работу в первую очередь.

Прежде чем мы продолжим, следует отметить, что обязанности палачей, а также условия их жизни, сильно варьировались в зависимости от времени и региона. Например, те, кто был приговорён к смерти в Османской империи в течение XVIII века, потенциально могли избежать наказания, бросив вызов палачу принять участие в состязании по ходьбе. В этом случае, помимо того, что палачи вершили смертоносное правосудие голыми руками, они также выполняли роль телохранителей и садовников.

Как можно было стать палачом в первую очередь? Оказывается, многие европейские средневековые палачи сами были бывшими преступниками. Видите ли, по причинам, которые мы вскоре рассмотрим, роль палача была настолько непопулярной, что для того чтобы найти того, кто согласится на эту работу, часто требовалось либо принудительно заставить кого-то этим заниматься, либо предложить работу тому, кого самого должны были казнить.

Скандинавские страны, как известно, широко использовали эту новую практику найма с небольшим включением – они калечили палачей, отрезая одно или оба уха, чтобы их можно было легко определить в толпе. Не было ничего необычного и в том, что людей, ставших палачами, клеймили где-то на голове – опять же, для того, чтобы их новая профессия была, в данном случае буквально, написана на их лице. Например, как отмечается в книге "Boddel og Galgefugl" историка Хьюго Маттиссена: «В 1470 году бедный вор стоял у подножия виселицы в шведском городе Арбога и ждал, когда его повесят. Публика, присутствовавшая на казни, сжалилась над грешником и предложила ему стать палачом; он согласился, чтобы спасти собственную шею. Он был помилован, однако раскалённым железом на его тело сделали метку вора и палача».

В Германии, с другой стороны, как отмечает автор Джоэл Харрингтон в своей книге «Верный палач: жизнь и смерть, честь и позор в бурном шестнадцатом веке», в то время как «постоянные палачи, получавшие жалованье, были нормой» для Германии 1600-х годов, в течение многих веков до этого было обычным делом навязывать роль палача самому старшему родственнику жертвы мужского пола.

Всё это подводит нас к тому, почему многие люди избегали профессии, как чумы. Начнём с того, что большинство сходилось во мнении, что, взявшись за такую работу, человек обязательно будет проклят в загробной жизни. Такое мнение существовало несмотря на то, что в некоторых регионах, таких как Франция, палачи были по официальному церковному указу освобождены от грехов, совершаемых при исполнении своих обязанностей.

Тем не менее, это не мешало широкой общественности считать палачей нечистыми, что привело к более практической проблеме, связанной с этой работой – они были почти полностью изгнаны из общества. Возвращаясь к тем, кто стал палачом, вместо того чтобы оказаться казнённым: люди, похоже, были совершенно довольны этим, поскольку преступник всё равно получил заслуженное наказание, просто в более метафорическом смысле.

Например, во всей средневековой Европе палачей часто заставляли жить в домах за пределами города или деревни, где они занимались своим делом. В случаях, когда это было невозможно, они, как правило, жили рядом с такими объектами, как общественные уборные, дома для прокажённых или бордели. Палачам также часто отказывали в гражданстве городов и деревень, которым они служили (и поэтому они имели мало прав), и им было в значительной степени запрещено занимать должности или даже посещать церкви, пабы, бани и так далее. По сути, большинство общественных учреждений были закрыты для палачей.

Таким образом, несмотря на то, что работа палачей считалась критически важной для того, чтобы общество оставалось цивилизованным, они, как это ни парадоксально, были вынуждены жить отдельно от этого цивилизованного общества.

На самом деле, в некоторых местах по всей Европе зашли так далеко, что были приняты законы, направленные на палачей и то, что они могли и не могли делать в своей повседневной жизни. Например, в баварском городе Мемминген в 1528 году было принято постановление, запрещающее членам общества обедать с палачами.

Такие законы ограничивали людей, с которыми палач мог взаимодействовать в своей повседневной жизни, его семьей и преступниками, которым было всё равно на то, что палач считался «нечистым». Вдобавок ко всему, дети палача и его супруга также не могли ни с кем общаться, кроме выходцев из низших слоёв общества.

Это, в сочетании с тем фактом, что дети палачей обычно могли дружить только с детьми других палачей, привело к тому, что роль палача стала жуткой семейной профессией. Это стало причиной возникновения целых династий палачей, которые охватывали века.

Помимо того, что вы отстранялись от общества и обрекали своё потомство на подобную жизнь и адский огонь после смерти, вы также едва могли свести концы с концами, поскольку казней попросту не хватало. Альтернативная работа была ограничена деятельностью, которую никто больше не хотел выполнять. Сюда входили всевозможные вещи, начиная от захоронения трупов (животных и людей) и опорожнения выгребных ям и заканчивая сбором налогов с больных и проституток.

Как ни странно, по крайней мере, с современной точки зрения, ещё одним распространённым занятием для хорошо обученного палача была профессия врача и хирурга. Видите ли, помимо казни людей, палачи часто выполняли пытки людей по разным причинам. Эти две вещи, в сочетании с тесным сообществом палачей, делящихся тем, что они знали, друг с другом, привели к тому, что опытные палачи, как правило, обладали исключительными знаниями анатомии человека, и поэтому их обычно призывали лечить различные болезни.

На самом деле, один довольно известный немецкий палач XVII века, Франц Шмидт, отметил в своём дневнике, что в течение почти пятидесятилетней карьеры у него было более 15000 пациентов, которых он лечил как врач, в то время как казнил он только 394 и пытал примерно столько же – это означает, что большую часть времени он работал врачом, несмотря на то, что общество в то время считало его палачом.

Шмидт был одним из тех, кто получил свою профессию по наследству: его отец был палачом, приговорившим Шмидта к такой же жизни, как только он достиг совершеннолетия, хотя история Шмидта имеет что-то вроде счастливого конца.

Невероятный профессионализм, с которым Шмидт выполнял свои ужасные обязанности, позволил ему обрести уважение как широкой общественности, так и тех, кто находился у власти. В более поздние годы Шмидт встретился с нюрнбергскими властями, а затем смог обратиться к самому императору Фердинанду II с целью восстановить честь своей семьи.

Под влиянием не только слов Шмидта, но и писем от членов городского совета и других известных людей, восхвалявших характер Шмидта и его преданность долгу, тогдашний 70-летний палач получил гражданство Нюрнберга и очистил свою фамилию, позволив потомству избежать кровавого призрака работы палача.

Конечно, профессионализм был чем-то вроде необходимости для Шмидта, поскольку в то время в Германии существовал закон, предусматривавший, что если палач, которому было поручено раздавать смерть мечом (форма казни, в основном предназначенная для особо важных лиц), делал более трёх ударов, чтобы обезглавить жертву, его самого осуждали на смерть.

Даже там, где таких законов не существовало, работа палача была чрезвычайно опасной, поскольку они рисковали быть убитыми либо мстительными родственниками, либо толпой, наблюдающей за казнью. Что касается последнего, если палач был особенно жесток, некомпетентен до такой степени, что причинял неоправданные страдания жертве, или просто действовал непрофессионально при выполнении своих обязанностей, нередко толпа мстила, убивая палача на месте, как правило, без каких-либо последствий.

Эта постоянная опасность работы была тем, о чём сам Шмидт несколько раз писал в своём дневнике, хотя он отмечает только один случай, когда люди превратились в свирепую толпу. Это произошло во время порки, которую он выполнял. Избитого человека в конечном счёте толпа забила камнями до смерти.

Как вы, наверное, уже догадались, Шмидта с детства обучали всем тонкостям профессии палача. Он прошёл довольно длительное ученичество у своего отца и впоследствии помогал в казнях и пытках. Шмидт также отмечает, что он широко практиковал казни на различных животных, прежде чем ему позволили впервые казнить человека. Конечная цель всего этого состояла в том, чтобы убедиться, что он не облажается, поскольку толпа действительно не заботилась о том, был ли это чей-то первый день на работе или нет.

И хотя работа палача сопровождалась некоторыми существенными недостатками, она была не такой уж и плохой. Предприимчивые палачи могли на самом деле зарабатывать довольно прилично, выполняя пытки и смертные казни по команде. Например, особенно опытные палачи могли заниматься своим делом в любой стране, где наблюдалась нехватка людей, готовых делать «грязную» работу.

Палачи также часто получали дополнительный доход в виде взяток от осуждённых или их семей, неизменно даваемых в надежде, что они сделают смерть быстрой и безболезненной. К примеру, они могли дать жертве больше алкоголя, чтобы помочь спокойнее пережить моменты перед смертью.

Кроме того, на протяжении большей части истории средневековой Европы привилегия быть палачом заключалась в том, что всё, что было на осуждённом во время смерти, отдавали палачу.

Палачам в Германии также часто поручали такие вещи, как разрешение споров между проститутками и изгнание прокажённых из города, потому что никто больше не хотел выполнять эту работу.

Палачам также иногда давали не только работу по уничтожению трупов животных, но и в некоторых регионах явное право на все туши животных, найденных в городе. В зависимости от животного, это могло означать получение ценных шкур, зубов и так далее.

Ещё большим преимуществом для некоторых палачей, на этот раз во Франции, была идея droit de havage. В двух словах, поскольку палачи были подвергнуты остракизму и не могли в некоторых регионах, к примеру, просто пойти на рынок и свободно сделать покупки, им было более или менее разрешено облагать налогом тех, кто продавал различные продукты питания и напитки. Это пришло в виде возможности требовать товары бесплатно.

Наконец, были деньги, которые палач получал за выполнение казни, порку или тому подобное. Хотя трудно точно сказать, сколько палач мог заработать за повешение или обезглавливание в сегодняшней валюте из-за присущей сложности оценки стоимости исторических валют, очевидно, что это была хорошая сумма, по крайней мере, относительно общего низкого социального положения палачей.

Например, согласно информации, почерпнутой из старого устава, датированного 1276 годом, немецкий палач мог заработать эквивалент пяти шиллингам за казнь. Это сумма, которую умелые торговцы могли заработать примерно за 25 дней в то время. Кроме того, палач, работавший в Англии в 1400-х годах, мог, как сообщается, заработать 10 шиллингов за казнь, или примерно в 16 раз больше, чем умелые торговцы могли заработать за один день.

Наконец, мы проявили бы небрежность в обсуждении средневековых палачей, если бы не указали, что идея палачей в масках, необходимых для того, чтобы скрыть, кем они были, на самом деле ложная. Кроме того, как уже упоминалось, во многих регионах палачей клеймили, и люди знали их в лицо. Таким образом, надевать маску было бессмысленно.

via