Навоз, как средство от простуды (хроники пандемии) – Часть 26
Лучезарный, так бывший участковый Степан потребовал себя называть, ушел в сторону Минска, уведя за собой, кроме доярок, конюха Яшу, его брата бульдозериста и бухгалтера Матвея. Последних прельстило, что Лучезарному везде наливали бесплатно. По левую руку от НЕГО шествовала Мария, ранее бывшая дояркой Маруськой, по правую – с потертым портфелишкой семенил бухгалтер. Ему предстояло вести счет прибылей и убытков. Так решил Лучезарный.
По дороге к мессии прибивались все новые последователи, и уже за Гомелем хвост за лидером растянулся на несколько километров. Было очевидно, что православные с энтузиазмом приняли нового учителя. Поначалу колонну сопровождали только машины ГАИ с включенными мигалками, потом к гаишникам присоединились несколько автомобилей скорой помощи, пожарники, горгаз, электросети и аварийная водоканала. Время от времени над шествием кружил военный вертолет. Через день к паломникам примкнула колонна байкеров в кожаных куртках и цепях с крестами. Такое единение вряд ли можно объяснить только чудом свечения Степана. Феномен свечения известен давно. Синьора Анна Монаро из Пирано светилась из-за астмы. В мае 1934 года о ней даже писала газета «Таймс». Иногда люди светятся после облучения или сильного стресса. Но только у нашего народа на генетическом уровне закреплено свойство маршировать в колонне. Немцы, кажется, от этой привычки уже избавились.
Несмотря на всеобщий энтузиазм, вследствие большой растянутости, между головой и хвостом шествия время от времени возникало коммуникационное и организационное недопонимание. Команды Лучезарного искажались, трактовки множились, что собственно присуще любому религиозному культу. Если в голове колонны последователи направлялись во дворец президента, в середине преобладало мнение, что колонна идет на Рим. Байкеры ехали на Берлин, пожарники – на пожар. Куда направлялась аварийная водоканала даже для меня остается загадкой.
Но оставим последователей нового мессии шествовать своим путем и вернемся на унавоженную почву в Новые Оглобли. С отбытием Лучезарного жизнь здесь опустела. Такое чувство знакомо каждому: вот только что вы стояли все вместе на перроне, смеялись, болтали о пустяках, держались за руки, но поезд ушел и ты остался один на пустой платформе. Жизнь покатила дальше, а тебя забыли, как старую игрушку. И нужно идти и начинать все сначала.
Петр Авдеич попытался было вернуться к хозяйству, полдня посидел в конторе, с тоской перебирая бумажки, не выдержал и позвонил Женьке. Женя, провожавший конюха Яшу до Гомеля, рад был вернуться в деревню. В Гомеле уже открылся пляжный сезон. На левом берегу Сожа появились все те же, ежегодные пенсионеры. Они каждый сезон первыми являются на пляж, уже загорелые до коричневой корочки, как будто провели всю зиму в Израиле. Пенсионеры постелили свои полотенца под старыми ивами и пошли бодро поплавать в еще прохладных водах реки. Все это уже не так как раньше радовало Женьку, и он с удовольствием вернулся в деревню.
Войдя в дом, Женя достал из сумки, купленную в городе бутылку «Чивас Ригал». «Вот, - объявил Женя, - лучшее виски, 18 лет выдержки в дубовых бочках». Дальше он читал, глядя на этикетку: «Обладает бархатным вкусом тёмного шоколада с изысканными цветочными нотками и сладковатым зрелым, дымным оттенком».
Председатель внимательно посмотрел на Женю, оглядел красивую бутылку и убрал со стола специально припасенную водку из холодильника. Он, как обычно, полез куда-то под лавку, пошарил рукой и поставил на стол литровую бутыль, заткнутую газетной пробкой.
«Вот, - заговорил председатель, передразнивая Женю, - лучший самогон, который варит баба Дуся из буряка. Очищено с помощью марганцовки и активированного угля из аптеки. Выдержка – пару дней; больше не стоит и сразу выпивается местными организмами. Дуся не успевает варить из-за ценителей, которые бегают к ней круглыми сутками за вкусовыми ощущениями».
Приятели решили сравнить качества двух конкурирующих напитков. Разлили, чокнулись и выпили. Женька, хоть уже и привычный, закашлялся от самогона, горло драло, глаза слезились. Он схватил со стола стакан с рассолом, запил и выдохнул. Председатель попробовал виски, принюхался, пытаясь учуять «бархатный вкус тёмного шоколада с цветочными нотками». Не почувствовав ни шоколада, ни цветов, ни 18 лет, проведенных в дубовой бочке, Авдеич заключил, что напиток, несомненно, хороший, но слишком мягкий, и годится для употребления только в условиях капиталистической инфраструктуры.
«Ты заметил, - неожиданно заговорил председатель, - что все наши проекты обрели свою собственную жизнь. Степан пошел в президенты, Христофор – в космонавты. Мы, как родители, у которых выросли дети, а нам предстоит снова собирать крошки и снова что-то лепить».
«Нужно провести хакатон и найти основополагающую идею», - выдал чуть захмелевший Женя.
«Кого еще привести? - встрепенулся председатель, - тещу твою или бывшую жену, может Алку-идеалогичку, кость ей в зад!».
Женя заржал и стал объяснять, что привести нужно студентов, чтобы провести хакатон, типа, мозговой обмен идеями.
«Ты их видел в последнее время? - заметил Авдеич, - укурятся с утра, потом сидят, смотрят в одну точку, делают вид, что медитируют».
Говорят, помяни черта и черт тут как тут. У Авдеича зазвонил мобильник. Звонили студенты, чтобы сообщить, что у Центра ошиваются два пришельца в костюмах и галстуках. Пришельцы иногда вынимают какие-то приборы и проводят измерения. А еще заглядывают в окна.
«Вы, долбоебы, уже обкурились с утра, - рассердился председатель, - Вам уже черти мерещатся!».
«Нет, правда, - взял инициативу НЮРА, - мы фото сделали, сейчас перешлем по вотсапу».
Нужно отметить, что последняя череда событий: парад, космос, публикации в прессе, изменили привычки и гаджеты Петра Авдеича Тарасенко. Председатель поменял телефон и привычку начинать утро с полстакана, теперь он пил только после обеда.
В телефоне у Авдеича брызнуло и они вместе с Женей стали рассматривать расплывчатые картинки, присланные студентами. Эти фотографии, будь опубликованы, стали бы сенсацией в мире уфологов, биоэнергетиков и спутников астрала. На фото люди в черном с протонным конденсатором и ловушкой эктоплазмы пялились в мутные окна Оздоровительного центра.
«Ты видишь то, что и я?», - спросил Женю Авдеич. Женька закивал головой.
«Все, пиздец, белая горячка! Нужно бросать пить», - констатировал председатель.