Дальше — только меньше (про обесценивание рубля)
Добрый совет — никогда не читайте за завтраком выдержки интервью главы Минпромторга Дениса Мантурова агентству Bloomberg, а то можно и чаем поперхнуться. И это не круто как минимум. Хотя как тут уберечься, если министр промышленности ворвался в топы с заявлением, что падение рубля — «это круто»? Взорвал, так сказать, информационное поле.
По мнению Дениса Мантурова, снижение курса национальной валюты почти на 20% по отношению к доллару побудит отечественных производителей меньше полагаться на импорт да и вообще станет благоприятным условием для российских компаний, которые не зависят от зарубежной продукции. Они, мол, сейчас в выгодной позиции. Компании министр не перечислил, а то мы бы уже выезжали, раз обнаружились такие бенефициары от девальвации рубля.
Если опустить «благоприятное условие», то определенная логика в словах Дениса Мантурова всё же есть. Перевернутая, но логика. Когда всем плохо, а кому-то плохо, но чуть меньше, то он в более выгодном положении по сравнению с другими. Иной вопрос — реально ли ему хорошо при этом. Хотя убедить себя можно в чем угодно.
Помните рассказ короля из «Обыкновенного чуда» о деде с материнской стороны? Был тот неженкой и при малейшем несчастье замирал и надеялся на лучшее, когда при нем душили его жену любимую, а он стоял рядом и уговаривал: потерпи, может, обойдется. По крайней мере не утверждал, что это к лучшему. И то хорошо.
Но вернемся к сентенциям министра. Начнем хотя бы с того, что с начала года рубль потерял к доллару более 25%, а к евро — более 30%. И это не круто. Это — боль. Любой, даже далекий от экономики человек, имея доступ к интернету и владея навыком работы с поисковыми системами, с легкостью может осведомиться, что в России производители сильно зависят от импорта.
Поэтому ослабление рубля — это не только не круто, но и местами губительно. Стабильность национальной валюты — это в принципе залог инвестиционного планирования и обновления основных фондов. Но это, как принято выражаться, в глобальном смысле. На бытовом уровне это может означать, что закупка оборудования и сырья рискует оказаться неподъемной для тех или иных производителей. Что включает очевидную цепочку: приостановка деятельности, уволенный персонал, увеличение безработицы и так далее.
Идем дальше. Понятно, что министр, заявляя, мол, ослабление рубля для компаний — круто, исходит из экономической теории: дешевая национальная валюта — конкурентное преимущество на внутреннем и мировом рынках. На этом, собственно, и основана война валют. Но только Россия на этом поле слабый воин. Потому хотя бы, что по-прежнему промышленность сильно зависит от импорта, что и за много лет не преодолели, а по взмаху министерского перста и тем более не преодолеем. Да и помимо стоимости валют на конкурентоспособность влияет множество факторов.
Еще принято считать, что ослабление рубля выгодно экспортерам, которые имеют валютную выручку. Да, но если нет валютных долгов, низкие рублевые расходы и хорошая мировая конъюнктура, а не такая, как сейчас. Скажем, пресловутые добывающие производства. Из-за снижения спроса и ограничений в связи со сделкой ОПЕК+ за девять месяцев этого года добыча нефти снизилась на 7,8% по отношению к аналогичному периоду 2019-го. По газу падение еще больше — 9,4%. И всё это на фоне снижения цен на сырье.
Обесценение рубля имеет серьезные социальные аспекты. Например, повышение цен, поскольку на потребительском рынке зависимость от импорта составляет порядка 40%. И нет сомнений, что импортеры компенсируют свои затраты от роста курсов иностранных валют. Недаром на этой неделе Центробанк предупредил, что сентябрьское ослабление рубля будет одним из важнейших факторов, который окажет влияние на рост цен. Причем влияние это растянется не меньше чем на полгода.
Да и в реальности, конечно, будет существенней, чем на бумаге, поскольку инфляция у нас хоть и низкая, но цены высокие. Вы помните, когда в последний раз покупали что-то на рубль? Я затрудняюсь. Сейчас и на 100 рублей мало что приобретешь. И дальше — только меньше.
Странно, что Мантуров, имея кандидатскую степень по экономике, не подумал о таких взаимосвязях. Ведь неизбежно его заявление отразилось на репутации. Люди в соцсетях весь день возмущаются, что доходы много лет падают, безработица растет, а министр промышленности считает обесценивание рубля крутым. В общем, обсудили, осудили, и воробей улетел, и осадочек остался.
А может, дело в том, что слишком далеки некоторые чиновники от народа? Не люблю банальностей, но как тут не вспомнить, что доходы министра промышленности исчисляются сотнями миллионов в год. И что он может знать, к примеру, о прожиточном минимуме или выборе между килограммом гречки и шоколадкой для ребенка? Или как из пособия по безработице, например, сложить слово «вечность», оплатить коммуналку да еще и на пропитание оставить? И тут, увы, когда на хлеб не хватает, пирожных не поешь.
