Любовь
Телеграм - Три мема внутривенно
Телеграм - Три мема внутривенно
ПОКА С МАНДАРИНАМИ ШЕЛ ДОМОЙ В ГОЛОВЕ КАК-ТО САМА СОБОЙ СОЧИНИЛАСЬ ПЕСНЯ О ЛЮБВИ МЕЖДУ ДВУМЯ ЛЮДЬМИ РАЗНЫХ ПОЛОВ И РАС:
ЕВРЕЙ НАЦИСТКУ ПОЛЮБИЛ
КАКОЙ-ТО СТРАННОЮ ЛЮБОВЬЮ,
И НА СЕБЕ ЕЕ ЖЕНИЛ, ЗЕМЛИ НЕ ЧУЯ ПОД СОБОЮ,
НАЦИСТКА ЗАМУЖ ВЫШЛА ЗА
СВОЕГО ЛЮБИМОГО ЕВРЕЯ,
НО ТОТ ЕВРЕЙ ЛИШЬ ПОШУТИЛ,
ИБО ЛЮБИЛ ОН ГОЯ ГЕЯ...
ПРИПЕВ:
РЕБЯТА, ЖЕНИТЕСЬ НА ДЕВЧАТАХ!
ДЕВЧАТА, МУЖАЙТЕСЬ НА РЕБЯТАХ!
И ПУСТЬ ВСЕ ВАШИ ОТНОШЕНИЯ
БУДУТ ВСЕГДА ТРАДИЦИОННЫМИ!
ВСЕГДА ТРАДИЦИОННЫМИ!
ТРАДИЦИОННЫЕ ОТНОШЕНИЯ - ВОТ ЧТО Я ЛЮБЛЮ!
А ПРОПАГАНДУ НЕТРАДИЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ
Я НИКОГДА НЕ ПОТЕРПЛЮ!
А ПРОПАГАНДУ НЕТРАДИЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ
Я НИКОГДА НЕ ПОТЕРПЛЮ!
МАНДАРИНЫ - ОТ СЛОВА МАНДА: МАНДА РИНЫ!!!
ПАРА-ПАРА-ПАМ!
В ЖУРНАЛЕ ЕРАЛАШ!!!
;))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
ВСЕХ С НОВЫМ МОДОГОМ!
-Когда я был маленьким, мечтал, чтобы у меня был свой персональный чистильщик мандаринов. (С тяжелым вздохом) Сбылась эта мечта не у меня...
И с этими словами мой мужчина дал мне 3 очищенных мандарина.
Сегодня 3 февраля 2019 года. Мне 24 года и я проживаю интересный этап моей жизни. Лет 5 назад, обучаясь на факультете психологии, у нас проводился тренинг на целеполагание, мы должны были расписать, чего мы хотим добиться за ближайшие 10 лет. Мне было 19 лет, я не знала, чего я хочу и думать об этом не хотела, потому что я наслаждалась настоящим. Я знала, что такого времени у меня больше никогда не будет, поэтому мне хотелось проживать каждый день и строить планы максимум на ближайшие 24 часа. Это и хорошо и плохо. Думать о будущем все же надо. На любом этапе жизни.
Так вот на том тренинге, я с небольшой ухмылкой стала слушать о чем решили написать мои одногруппницы, и мне понравился вариант "выйти замуж", " дети", "дом", "карьера".
"Да"- решила я, и стала писать о том, что в 24 года я выйду замуж, в 27 лет рожу первого ребенка, в 32 второго. Далее нам надо было написать подробные шаги к нашим целям. Я тогда общалась с Пашей, который жил и учился в другом городе - Питер. Мне он нравился, но в самом начале нашей дружбы он явно дал понять, что ничего кроме дружбы нас не ждет. Я и не напрашивалась. Он писал, я отвечала. Никаких подробных шагов я расписывать не стала. Только через 2 года мы начали встречаться с Пашей. Он приезжал раз в месяц, иногда ездила я к нему. Летом мы почти целый месяц жили вместе. Провели очень романтично 2 недели у его бабушки в хуторе. Там мы окончательно влюбились друг в друга. Потом он ушел в армию, я каждое воскресенье была с ним. За 5 месяцев до дембеля Паша признался мне в любви. Еще бы, за такую поддержку я бы сама себе в любви призналась. 28ого что ли ноября 2017 года мой рыцарь вернулся домой. И вот оно казалось бы счастье. Вперед к мечтам и победам, тем более что через 2 года я собиралась выйти замуж за него. Только мой рыцарь этого не знал. Ему бы работу попроще и поближе к дому. Учебу по субботам, ну, потому что он же работает...и... игры! Игры, игры и еще раз игры. Как же он только выжил в этой тюрьме под названием "президентский полк" без игр. Да, все это время я даже не подозревала, что существует такая гадость, которая может рушить жизни. Точнее я изучала ее по своей специальности, но я жила другим, это задротство я пропустила мимо, как если бы ела пакет мандаринов и тут мне попался гнилой мандарин. Конечно, я бы его просто выбросила и продолжила наслаждаться вкусом следующего мандарина. Но кто бы знал, что моя любовь, любит именно эти гнилые мандарины. Причем настолько, что когда я попросила их выбросить, потому что они воняли уж очень сильно, никто не согласился. Я не смогла жить с вонью и мне пришлось уйти. Мой рыцарь вроде как и очень меня любил, потому каждый раз возвращал меня обещаниями выбросить их наконец то, но каждый раз я обнаруживала своего мужчину за поеданием этой гадости.
Любимый человек не смог выбросить гнилые мандарины, а именно не смог бросить игры. Мы расстались. Бросить свою любовь оказалось проще, чем бросить игры. И вот мне 24 года, я не вышла замуж, я снова одна. Дурацкий тренинг.
В школе хорошим тоном считалось быть влюблённым. По негласному правилу в классе каждый мальчик любил одну девочку. С первого дня занятий, едва я переступил порог класса, моё сердце было отдано Кате. Вернее, Катьке, так все её называли. Она была первая блондинка, которую я видел в жизни – так получилось, что девочек со светлыми волосами не было ни в детском саду, ни на улице, где я жил. Катька владела моим сердцем все четыре года обучения в начальной школе. Владела безответно. Впрочем, роль дамы сердца сводилась к тому, чтобы в беседах с пацанами на вопрос: «Кого ты любишь?», - я, не задумываясь, отвечал: « Катьку», - что полностью удовлетворяло и спросившего и меня.
Как-то само собой подразумевалось, что любить вдвоём одну девочку нельзя. Это считалось неприличным, да и прецедентов не было, потому что количество девочек было немногим больше количества мальчиков. Все были влюблены, но редко какая избранница знала о том, что она является предметом воздыхания. Скорее всего, ни одна не знала. Хотя чем старше я становлюсь и чем больше узнаю женщин, тем уверенней думаю, что все до одной знали о том, какой именно мальчик любит ту или иную девочку.
Но в то беззаботное время мы, пацаны, были уверены, что девочки не знают своих воздыхателей. Так продолжалось до тех пор, пока в класс не пришёл новенький. Его звали Дима, и он совершенно перевернул моё мировоззрение относительно взаимоотношения полов.
Из школы нам было с новеньким по пути. И вот, однажды, когда мы с Димкой шли домой, он спросил, кого я люблю. «Катьку, - ответил я твёрдо и не раздумывая, - а ты?». «Тоже Катьку», - ответ был столь неожидан, что я остолбенел. Наглость Димы была поразительной.
«Но Катьку люблю я», - попытался мой голос достучаться до его разума и сразить неопровержимой логикой. «Ну и что? - не вполне логично ответил Димка, - я тоже её люблю». И посмотрел на меня с видом превосходства человека, который знает о любви побольше моего. Разговор был окончен.
Я брёл домой глубоко задумавшись. О том, что одну девочку могут любить двое я знал: смотрел фильмы и сериалы по телевизору, уже были прочитаны «Три мушкетёра» и «Граф Монте-Кристо». Но в реальной жизни с такой ситуацией я столкнулся впервые. Авторитет Катьки упал в моих глазах. Как она могла? Позволить любить себя сразу двоим? Это был крах. Мне оставалось только избрать новую даму сердца, но это было непросто, ведь почти в каждую девочку из класса уже был кто-то влюблён, а поступать как Димка я не мог.
С точки зрения моих ровесников быть влюблённым вовсе не означало, что надо предпринимать какие-то действия. Важен был сам факт наличия избранницы. Так думали мои ровесники и я. Но не Димка. Этот подлец не отходил от Катьки ни на шаг, он постоянно рассказывал ей что-то, провожал домой, нёс её сумку. Нёс сумку! Даже в самом кошмарном сне я не мог представить, что буду нести чей-то портфель, это было настолько интимно, что казалось невозможным, чтобы культурная девочка доверила свой, невероятно неудобный, не сгибающийся на морозе, с пришитыми неродными лямками, сделанными из отцовского ремня, зачастую изрисованный ручкой, с царапинами и порезами, доставшийся, скорее всего, от старшей сестры, портфель.
Казалось бы, падать Катьке ниже уже было нельзя, она достигла низшей ступени, на которую могла опуститься женщина, даже такая бесстыдная. Но Димка решил растлить когда-то целомудренную и воспитанную Катьку до конца. Этот бес-искуситель, это исчадие порока, этот ловелас подарил ей однажды мандарин! МАНДАРИН!!!
В то время мандарины мы видели только на новый год, да и то многим из нас родители выдавали лишь по нескольку штук. А тут за месяц до первого января Димка принёс этот пахнущий праздником фрукт и, не таясь, вручил его Катьке.
Последняя была горда до того, что перестало совершенно разговаривать, не выходила на перемене в коридор с подружками, и сидела прямая как палка и невероятно счастливая. Мандарин ,сияющий словно маленькое солнышко, лежал на парте: съесть его она, видимо, не решалась. Оранжевое пятно, ярко выделявшееся на коричневой поверхности стола, привлекало внимание всех одноклассников.
Во время урока кто-то (не я) сказал нашей учительнице, Антонине Егоровне: «А Дерибасов подарил Катьке мандарин». Моя пожилая наставница лишь мягко улыбнулась, поправила шишку на голове, поплотнее закуталась в шаль и снова задремала. Новость будоражила всех, и даже из параллельного, казахского, класса пришла делегация убедиться своими глазами, что подарок не выдумка. Мне казалось (хотя вполне возможно, так оно и было), что три учительницы начального звена - Антонина Егоровна, Марья Ивановна и Анна Арсеньевна, собравшись, как обычно на переменке втроём около колонны, тоже обсуждали подарок и явно (так мне казалось) осуждали Катьку.
Но больше всех был возбуждён Горбунов. Тут надо сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о моём однокласснике Ваньке Горбунове. Ванька был маленького роста. Потому что курил. Курить, по его словам, он начал в три года, но это была наглая ложь. Даже его мамка, всегда громко кричавшая, утверждала, что в три года курить Ванька никак не мог, ведь в то время она была с Маринкой (младшей сестрёнкой Ваньки, но от другого отца) всё время дома и не пропустила бы такой момент.
- Ванька курит с четырёх лет, - обычно заканчивала мамка этот спор, который она же сама и затеяла. И победоносно оглядывала окружающих. Окружающие, как правило, спешили согласиться, боясь новых всплесков мамкиного крика.
- А если курил в три года, то не взатяг, - добивала слушателей мамка и достав «Приму», дымила в лицо собеседникам, демонстрируя способ курения именно взатяг.
О том, что Ванька курит знали все. Антонина Егоровна обычно, показывая на него, говорила, чтобы мы не курили, а то не вырастем как Ванька. Так же говорил и директор школы старшеклассникам, то же самое говорили родители своим детям. В качестве антиникотинового экспоната Ванька выступал до самого окончания школы.
В то трудное время даже взрослым сложно было достать сигареты. Тем более Ваньке. Он курил бычки – окурки, найденные на улице, табак, который воровал с чердаков, где тот сушился…
Его часто вытаскивали из каких-то кочегарок, в которых он курил с кочегарами, из сторожек, в которых он курил со сторожами и из развалин, которых в то время было немало, где он курил уже со всеми подряд. Никто другой не мог так лихо, высыпать на бумажку табак, аккуратно свернуть самокрутку, лизнув край бумажки и так обильно выпускать синий дым из носа.
Кроме этого у Ваньки была ещё одна особенность: он всегда знал в любое место короткую дорогу. Не только знал, но и ходил исключительно короткими дорогами. Дороги эти пролегали через дворы, базы, пустыри. Приходилось перелезать через заборы и стараться не свалиться в ямы. Иногда короткая дорога занимала времени больше, чем длинная, но Ваньку это ничуть не смущало.
Так вот, этот самый Ванька, был чрезвычайно возбуждён фактом дарения мандарина. Весь день он бегал по классу, кричал, убегал курить, возвращался, нюхал издалека мандарин и снова куда-то бежал. Наверняка, это было самое яркое переживание в его жизни. На уроках он выкручивал шею, страшно шепча кому-нибудь: «Видал, Дерибасо Катьке мандарин дал?», хотя все и так видели, но к концу учебного дня новость уже не была столь свежей и утратила свою остроту. Для всех. Но не для него.
На последней перемене Ванька заворожено смотрел на цитрус, мелкими шагами приближаясь к Катькиной парте. В это время Димка подсев к Катьке спросил у ней, почему она не съест фрукт, давая понять, что это не последний подарок в их отношениях. Катька только открыла рот для ответа, как Ванька схватил мандарин и ринулся бежать. Побежал он почему-то не в коридор, что было бы логично, а в дальний угол класса. Все ахнули, кто-то в том числе и Димка с Катькой бросились вдогонку, но Ванька, вскочив на подоконник затолкал мандарин в рот вместе с кожурой и торопливо ел его. Вытащить из недр его рта не представлялось возможным. В секунды подарок был съеден. Ванька икнул, обвёл всех довольным взглядом и приготовился получать по шее. Катька горько рыдала, все были в шоке, Димка, сжав кулаки шёл к нему. Но что он мог сделать? Дар южной природы безвозвратно исчез в недрах Ванькиного желудка.
С того дня всякие отношения между Димкой и Катькой прекратились. Но и я полюбить ветренницу уже не мог. Я влюбился в другую девочку – тоже блондинку, потом в третью – уже брюнетку, потом в рыжую Сашу… но это совсем другая история и об этом я расскажу в другой раз.