95 год . ..
Оставьте себе свой засранный 2007-ой, а мне верните мой 1995-ый!
Время жадной юности и свободы, от которой аж задохнуться... Время Гражданской Обороны и Сектора Газа... Время корявых наколок-самоделов на провинченных вписках, время веселой ненависти к тем, кто не такой, как ты... Время, когда менты, потерявшие старую силу, а новой еще не набравшие, уныло топтались на освещенных улицах, стремаясь соваться в темные дворы...
Время отчетливого понимания мира как дикого беззаконного поля, где преступление почти никогда не вершится наказанием... Время, когда ваши папки и мамки крысиной побежечкой шмыгали в подъезд, чтобы потом с замиранием сердца выглянуть в окно на темную, многорукую и многоногую, отвратительно гогочущую гидру внизу и прошипеть, переминаясь на трясущихся еще от напряжения лапках: «Зато я умница, а они все быдло без будущего..» С каким бы грохотом они обосрались, узнав вдруг, что под черными шапочками-пидорками у некоторых из этих...которые внизу... не разжиженная бухлом и ширевом кашица, а добротный упругий мускулистый инструмент, легко перемалывающих и Достоевского с его охуевшим Ницше, и Набокова с его ебанутым Кафкой...
Да возьмите вы, блядь, этот 2007-ой, засуньте его в свой тухлый анус, раздроченный многочисленными друзьяшками в контексте «бесконечной и всеобщей любви», помусолив его предварительно смрадным пирсингованном жевалом и обмакнув в липкий гной из незаживших с той самой святой для вас поры прыщей, а мне верните мой чистый и ясный 1995-ый! Когда я мог закурить, где хотел, не обязанный ни у кого спрашивать на то разрешения, и ни одна падла не имела права даже кисло глянуть в мою сторону, даже демонстративно сморщить нос.. Когда я мог бухать на любой скамейке, да хоть в коридорах учаги, да хоть на ступеньках ментовского опорника... Когда я четко осознавал свое жилище, свой дом, свой двор, свою улицу, свой район — личным пространством, которое нужно было защищать, потому что только так можно было чувствовать себя там в полной безопасности... Когда я и не думал, что когда-нибудь забуду этого высвобождающего вдохновения группового махалова... Когда не было инета, и каждый выродок явственно осознавал, что он именно выродок, потому что не было у него возможности показаться храбрецом, острословом и умником, просовывая из тесной вонючей комнатушки в безграничную виртуальность свой тупой анонимный вякальник...
Верните мне мой 1995-ый, когда я был злым пассионарием, когда ощущал себя умнее, сильнее, лучше и больше всего этого мира. А ваш блевотно позерский 2007-ой... а, все-таки засунули, сладострастно кряхтя, куда я и советовал, пока читали?.. Выньте, пожалуйста, на минутку. Покатайте в потных подмышках, наслаждаясь новыми нотками аромата, харкните на него соплями для блеска и пущего скольжения, выжмите на него свои непросыхающие дрочерские трусишки. Не забудьте мелко покрошить по всей поверхности вчерашнюю подсохшую блевотину из-под стола, освежите смачной щепоткой подзалупного творожка. Готово? Суйте его, обновленным и благоухающим, обратно в предвкушающе трепещущий анус. И не вынимайте никогда.
Время жадной юности и свободы, от которой аж задохнуться... Время Гражданской Обороны и Сектора Газа... Время корявых наколок-самоделов на провинченных вписках, время веселой ненависти к тем, кто не такой, как ты... Время, когда менты, потерявшие старую силу, а новой еще не набравшие, уныло топтались на освещенных улицах, стремаясь соваться в темные дворы...
Время отчетливого понимания мира как дикого беззаконного поля, где преступление почти никогда не вершится наказанием... Время, когда ваши папки и мамки крысиной побежечкой шмыгали в подъезд, чтобы потом с замиранием сердца выглянуть в окно на темную, многорукую и многоногую, отвратительно гогочущую гидру внизу и прошипеть, переминаясь на трясущихся еще от напряжения лапках: «Зато я умница, а они все быдло без будущего..» С каким бы грохотом они обосрались, узнав вдруг, что под черными шапочками-пидорками у некоторых из этих...которые внизу... не разжиженная бухлом и ширевом кашица, а добротный упругий мускулистый инструмент, легко перемалывающих и Достоевского с его охуевшим Ницше, и Набокова с его ебанутым Кафкой...
Да возьмите вы, блядь, этот 2007-ой, засуньте его в свой тухлый анус, раздроченный многочисленными друзьяшками в контексте «бесконечной и всеобщей любви», помусолив его предварительно смрадным пирсингованном жевалом и обмакнув в липкий гной из незаживших с той самой святой для вас поры прыщей, а мне верните мой чистый и ясный 1995-ый! Когда я мог закурить, где хотел, не обязанный ни у кого спрашивать на то разрешения, и ни одна падла не имела права даже кисло глянуть в мою сторону, даже демонстративно сморщить нос.. Когда я мог бухать на любой скамейке, да хоть в коридорах учаги, да хоть на ступеньках ментовского опорника... Когда я четко осознавал свое жилище, свой дом, свой двор, свою улицу, свой район — личным пространством, которое нужно было защищать, потому что только так можно было чувствовать себя там в полной безопасности... Когда я и не думал, что когда-нибудь забуду этого высвобождающего вдохновения группового махалова... Когда не было инета, и каждый выродок явственно осознавал, что он именно выродок, потому что не было у него возможности показаться храбрецом, острословом и умником, просовывая из тесной вонючей комнатушки в безграничную виртуальность свой тупой анонимный вякальник...
Верните мне мой 1995-ый, когда я был злым пассионарием, когда ощущал себя умнее, сильнее, лучше и больше всего этого мира. А ваш блевотно позерский 2007-ой... а, все-таки засунули, сладострастно кряхтя, куда я и советовал, пока читали?.. Выньте, пожалуйста, на минутку. Покатайте в потных подмышках, наслаждаясь новыми нотками аромата, харкните на него соплями для блеска и пущего скольжения, выжмите на него свои непросыхающие дрочерские трусишки. Не забудьте мелко покрошить по всей поверхности вчерашнюю подсохшую блевотину из-под стола, освежите смачной щепоткой подзалупного творожка. Готово? Суйте его, обновленным и благоухающим, обратно в предвкушающе трепещущий анус. И не вынимайте никогда.