Мисс Хани
Часть первая.
В детстве я жил в обыкновенном, ничем не примечательном захолустном городишке на Среднем Западе, с одноэтажными домами, широкими улицами, приветливыми соседями и морем зелени и деревьев вокруг. В ту пору я был обычным пятнадцатилетним мальчишкой, без особого энтузиазма посещал занятия в средней школе, в свободное время помогал родителям по хозяйству, а чаще всего просто слонялся без дела в компании себе подобных. Отец и мать, как правило, до позднего вечера пропадали на работе, поэтому после занятий я был полностью предоставлен самому себе. Наспех приготовив уроки, а то и вовсе забив на них, я хватал свой видавший виды велик и на всех парах мчался к друзьям, с которыми мы творили какие-нибудь очередные наши детские шалости. То было веселое и беззаботное время…
Но этой идиллии не суждено было длиться вечно. Осенью я пошел в старшую школу и там впервые увидел Ее. Мисс Хани была нашей новой учительницей литературы. Она была еще совсем молоденькой, на вид ей можно было дать не больше двадцати трех – двадцати четырех лет, и она была удивительно свежа и хороша собой: прекрасные карие глаза, мягкий голос и стройная фигура. А самое главное – мисс Хани была без памяти влюблена в свой предмет, литературу. Она могла часами объяснять нам основные мотивы произведений Уайльда, Купера или Диккенса, наизусть читала Киплинга и Теннисона, смеялась вместе с нами над сатирой Твена и Свифта. Говорили, что она только в прошлом году окончила колледж и приехала к нам из соседнего городка, так как в тамошней школе места для нее не нашлось. Мисс Хани казалась ангелом, сошедшим с небес в наше захолустье, и весь свой первый урок литературы я просидел не шелохнувшись, завороженно слушая и пожирая ее глазами.
Не знаю, бывает ли на свете хоть что-нибудь искреннее и чище первой любви, но тогда это чувство захватило меня целиком и полностью. Я лежал вечерами в своей кровати и грезил о Ней. Нет, это вовсе не было тем гаденьким, пошлым чувством, которое возникает у переполненного гормонами подростка при виде аппетитной женской плоти, это было чем-то намного большим и возвышенным. Это было за пределами всего, что я знал раньше, словно чистый и безбрежный океан заполнил все мое естество, и я растворялся в его ласковых и спокойных водах.
Не сказал бы, что до этого я хорошо учился в школе. Так, занимался как придется, просиживая штаны на уроках, лишь бы только перевели в следующий класс. С приходом же мисс Хани что-то во мне словно переменилось. Короче говоря, я подсел на литературу. Я стал читать не только те книги, которые задавала нам мисс Хани, но и вообще все, что мы должны были проходить дальше по программе. Я хотел поразить ее своими знаниями – единственным, как мне казалось, чем я мог заслужить ее внимание. Детские шалости были заброшены, и я безвылазно сидел вечерами в своей комнате, проглатывая книги одну за другой – «Робинзона Крузо», «Моби Дика», «Таинственный остров», «Приключения Гулливера». Друзья искренне недоумевали, чем это таким важным я занят и почему прекратил с ними общаться, но вскоре совсем перестали заходить и как ни в чем не бывало вовсю веселились уже без меня. Впрочем, мне было совершенно не до них: новый, удивительный и захватывающий мир открывался передо мной. Я погружался в пучины вод на «Наутилусе» вместе с бесстрашным капитаном Немо, сражался на рыцарских турнирах плечом к плечу с доблестным Айвенго, весело мчался на пароходе с Филеасом Фоггом и его верными спутниками.
Надо ли говорить, что в скором времени я стал лучшим учеником мисс Хани, особой гордостью ее класса. Незаметно для себя я начал все лучше успевать и по другим предметам: подтянул английский, математику, стал лучше ориентироваться в истории и естественных науках. После уроков я нередко заходил в кабинет к мисс Хани и мы подолгу обсуждали с ней перипетии того или иного произведения, она давала мне рекомендации относительно интересных книг для прочтения, не входивших в школьную программу. Иногда мы вместе шли из школы домой и весело болтали о всякой всячине. Она была так же умна и образованна, как и прекрасна, и слушать ее для меня было одно удовольствие.
Ребята, конечно, довольно скоро начали смеяться и подтрунивать надо мной – глядите-ка, мол, в ботаники наш Майки решил записаться. Но чем умнее и образованнее становился я сам, тем все меньше для меня значило мнение окружавших меня лоботрясов. Постепенно круг моего общения кардинально переменился: я стал больше дружить с умными и талантливыми ребятами из других классов, попутно удивляясь, как это я раньше не замечал, насколько же они интересные и начитанные люди.
Однажды мы вместе с мисс Хани проходили мимо забегаловки старого Серджио Леоне, и я, набравшись смелости, предложил ей зайти и вместе перекусить, тем более что там имелись мои любимые миндальные пирожные. Мисс Хани с улыбкой согласилась. Мы вошли в небольшой уютный зал с несколькими столиками и короткой барной стойкой, за которой обычно стоял сам хозяин заведения. Но сегодня старика Серджио не было, за прилавком стоял его младший сын Луиджи, стройный темноволосый красавец с ослепительной белозубой улыбкой. Ему было лет двадцать пять, никто доподлинно не знал, чем он зарабатывает на жизнь, но время от времени Луиджи подменял отца, уезжавшего на закупки или по другим своим делам.
— Чем могу вам служить, очаровательная мисс? – приветливо улыбнулся он мисс Хани.
— О, вы очень любезны, — зарделась она. – Говорят, тут у вас необычайно вкусные пирожные.
— Самые лучшие в городе, мисс! И самый ароматный капучино.
— А тебе чего, парень? – повернулся он ко мне, пока мисс Хани рассматривала витрину.
— Ничего, — насупился я и отвернулся.
— Все в порядке, мы вместе, — тут же отозвалась мисс Хани. – Будьте добры нам пару миндальных пирожных, два фруктовых десерта, один капучино и персиковый сок для мальчика, мистер… Леоне, правильно?
— Для вас просто Луиджи, — все так же широко улыбнулся он и принялся выполнять наш заказ, пока мы усаживались за столик возле окна.
Мы сидели, ели эти чудесные воздушные пирожные, запивая их соком и капучино, и обсуждали поэзию Байрона, Китса, Шелли и других творцов эпохи романтизма, и это был, пожалуй, самый лучший день в моей жизни.
Тем временем учебный год был в самом разгаре, и я все активнее налегал на занятия, тем более что учиться становилось все приятней и интереснее. Я посещал факультативы по изобразительному искусству и музыке, изучал немецкий язык и историю Европы, увлекся социальной и политической философией. После того, как на родительском собрании наша директриса, миссис Джексон, особо отметила мои успехи, отец с матерью стали заметно лучше ко мне относиться. Сами они не имели высшего образования, и, преисполнившись гордости за сына, стали прочить мне прекрасное будущее и успешную карьеру. Теперь я был одним из лучших учеников нашей школы, но меня больше волновал не мой социальный статус, а приобретение новых знаний. Я впитывал их, словно губка, и позабыл обо всем на свете, пока однажды новые обстоятельства не вошли в мою жизнь.
Как-то утром к школе подкатил серебристый кабриолет Луиджи Леоне.
— А этому придурку что еще здесь нужно? – раздраженно подумал я.
Но тут пассажирская дверца распахнулась, и оттуда выпорхнула моя мисс Хани, как всегда, аккуратная, свежая и изящная.
— Привет, Майки! – помахала она мне. – Как дела, как поживают мистер и миссис Фармвуд?
— Нормально, — хмуро буркнул я.
— Майки, да ты не заболел ли? – тревожно спросила она и участливо заглянула мне в глаза.
— О, нет, все в порядке, — с усилием улыбнулся я. – А как ваши дела, мисс Хани?
— Все хорошо, спасибо. Сегодня мистер Леоне как раз проезжал мимо моего дома и любезно предложил меня подвезти. Ну, пойдем скорее, сейчас звонок будет.
И мы поспешили в здание. Тогда я не придал этому эпизоду особого значения, тем более что мысли мои были заняты совсем другими вещами. Я знал, что мы с мисс Хани стали за эти полгода самыми лучшими друзьями, и никакие мелкие неприятности не в силах разлучить нас. Я рисовал себе картины нашего с ней прекрасного будущего: как я, окончив школу, делаю ей предложение и поступаю в институт. Как мы с ней женимся и уезжаем далеко-далеко, куда-нибудь в Нью-Йорк или Чикаго, лишь бы подальше от этой дремучей сельской действительности.
Шло время, учебный год близился к концу, на носу были контрольные работы, итоговые тесты и экзамены. Учеба полностью захватила меня. Я даже перестал обращать внимание на то, что Луиджи теперь стал заметно чаще ездить мимо нашей школы. Не сказать, чтобы я особенно ревновал мисс Хани, но, говоря начистоту, они и вправду неплохо смотрелись вместе: высокий улыбчивый красавец-брюнет и тихая, скромная и обворожительная учительница. Мисс Хани была все так же мила и приветлива со мной, и это вселяло в меня спокойствие и нерушимую уверенность в том, что все будет именно так, как я и задумал.
Просиживать целые дни дома было довольно-таки скучным занятием, поэтому у меня вошло в привычку при хорошей погоде брать с собой учебники и ходить заниматься в наш полупустынный городской парк, где было тихо, свежо и спокойно, и где никто не мешал мне работать. И вот, в один из таких погожих солнечных деньков я увидел в старом парке то, что мне никогда не следовало бы видеть. Я как раз лежал на своем излюбленном месте под раскидистым дубом и читал «Краткую историю времени» Хокинга, когда вдруг услышал невдалеке чьи-то голоса и заливистый женский смех. Что-то знакомое показалось мне в этом смехе, и я, положив книгу в траву, потихоньку выглянул из-за дерева на тропинку. Метрах в десяти от меня, возле густых сиреневых кустов, стояли Луиджи и мисс Хани и увлеченно целовались, заключив друг друга в нежные объятия.
Мои детские мечты в один миг рухнули и канули в небытие. Никогда я не чувствовал себя так одиноко, ни до, ни после того злополучного дня. Все мои надежды оказались лишь пустыми фантазиями. Я схватил свою книгу и не оглядываясь побежал оттуда прочь. В глазах моих стояли слезы и рыдания душили горло. Я бежал изо всех сил, выдыхаясь, вкладывая всю свою обиду и бо
В детстве я жил в обыкновенном, ничем не примечательном захолустном городишке на Среднем Западе, с одноэтажными домами, широкими улицами, приветливыми соседями и морем зелени и деревьев вокруг. В ту пору я был обычным пятнадцатилетним мальчишкой, без особого энтузиазма посещал занятия в средней школе, в свободное время помогал родителям по хозяйству, а чаще всего просто слонялся без дела в компании себе подобных. Отец и мать, как правило, до позднего вечера пропадали на работе, поэтому после занятий я был полностью предоставлен самому себе. Наспех приготовив уроки, а то и вовсе забив на них, я хватал свой видавший виды велик и на всех парах мчался к друзьям, с которыми мы творили какие-нибудь очередные наши детские шалости. То было веселое и беззаботное время…
Но этой идиллии не суждено было длиться вечно. Осенью я пошел в старшую школу и там впервые увидел Ее. Мисс Хани была нашей новой учительницей литературы. Она была еще совсем молоденькой, на вид ей можно было дать не больше двадцати трех – двадцати четырех лет, и она была удивительно свежа и хороша собой: прекрасные карие глаза, мягкий голос и стройная фигура. А самое главное – мисс Хани была без памяти влюблена в свой предмет, литературу. Она могла часами объяснять нам основные мотивы произведений Уайльда, Купера или Диккенса, наизусть читала Киплинга и Теннисона, смеялась вместе с нами над сатирой Твена и Свифта. Говорили, что она только в прошлом году окончила колледж и приехала к нам из соседнего городка, так как в тамошней школе места для нее не нашлось. Мисс Хани казалась ангелом, сошедшим с небес в наше захолустье, и весь свой первый урок литературы я просидел не шелохнувшись, завороженно слушая и пожирая ее глазами.
Не знаю, бывает ли на свете хоть что-нибудь искреннее и чище первой любви, но тогда это чувство захватило меня целиком и полностью. Я лежал вечерами в своей кровати и грезил о Ней. Нет, это вовсе не было тем гаденьким, пошлым чувством, которое возникает у переполненного гормонами подростка при виде аппетитной женской плоти, это было чем-то намного большим и возвышенным. Это было за пределами всего, что я знал раньше, словно чистый и безбрежный океан заполнил все мое естество, и я растворялся в его ласковых и спокойных водах.
Не сказал бы, что до этого я хорошо учился в школе. Так, занимался как придется, просиживая штаны на уроках, лишь бы только перевели в следующий класс. С приходом же мисс Хани что-то во мне словно переменилось. Короче говоря, я подсел на литературу. Я стал читать не только те книги, которые задавала нам мисс Хани, но и вообще все, что мы должны были проходить дальше по программе. Я хотел поразить ее своими знаниями – единственным, как мне казалось, чем я мог заслужить ее внимание. Детские шалости были заброшены, и я безвылазно сидел вечерами в своей комнате, проглатывая книги одну за другой – «Робинзона Крузо», «Моби Дика», «Таинственный остров», «Приключения Гулливера». Друзья искренне недоумевали, чем это таким важным я занят и почему прекратил с ними общаться, но вскоре совсем перестали заходить и как ни в чем не бывало вовсю веселились уже без меня. Впрочем, мне было совершенно не до них: новый, удивительный и захватывающий мир открывался передо мной. Я погружался в пучины вод на «Наутилусе» вместе с бесстрашным капитаном Немо, сражался на рыцарских турнирах плечом к плечу с доблестным Айвенго, весело мчался на пароходе с Филеасом Фоггом и его верными спутниками.
Надо ли говорить, что в скором времени я стал лучшим учеником мисс Хани, особой гордостью ее класса. Незаметно для себя я начал все лучше успевать и по другим предметам: подтянул английский, математику, стал лучше ориентироваться в истории и естественных науках. После уроков я нередко заходил в кабинет к мисс Хани и мы подолгу обсуждали с ней перипетии того или иного произведения, она давала мне рекомендации относительно интересных книг для прочтения, не входивших в школьную программу. Иногда мы вместе шли из школы домой и весело болтали о всякой всячине. Она была так же умна и образованна, как и прекрасна, и слушать ее для меня было одно удовольствие.
Ребята, конечно, довольно скоро начали смеяться и подтрунивать надо мной – глядите-ка, мол, в ботаники наш Майки решил записаться. Но чем умнее и образованнее становился я сам, тем все меньше для меня значило мнение окружавших меня лоботрясов. Постепенно круг моего общения кардинально переменился: я стал больше дружить с умными и талантливыми ребятами из других классов, попутно удивляясь, как это я раньше не замечал, насколько же они интересные и начитанные люди.
Однажды мы вместе с мисс Хани проходили мимо забегаловки старого Серджио Леоне, и я, набравшись смелости, предложил ей зайти и вместе перекусить, тем более что там имелись мои любимые миндальные пирожные. Мисс Хани с улыбкой согласилась. Мы вошли в небольшой уютный зал с несколькими столиками и короткой барной стойкой, за которой обычно стоял сам хозяин заведения. Но сегодня старика Серджио не было, за прилавком стоял его младший сын Луиджи, стройный темноволосый красавец с ослепительной белозубой улыбкой. Ему было лет двадцать пять, никто доподлинно не знал, чем он зарабатывает на жизнь, но время от времени Луиджи подменял отца, уезжавшего на закупки или по другим своим делам.
— Чем могу вам служить, очаровательная мисс? – приветливо улыбнулся он мисс Хани.
— О, вы очень любезны, — зарделась она. – Говорят, тут у вас необычайно вкусные пирожные.
— Самые лучшие в городе, мисс! И самый ароматный капучино.
— А тебе чего, парень? – повернулся он ко мне, пока мисс Хани рассматривала витрину.
— Ничего, — насупился я и отвернулся.
— Все в порядке, мы вместе, — тут же отозвалась мисс Хани. – Будьте добры нам пару миндальных пирожных, два фруктовых десерта, один капучино и персиковый сок для мальчика, мистер… Леоне, правильно?
— Для вас просто Луиджи, — все так же широко улыбнулся он и принялся выполнять наш заказ, пока мы усаживались за столик возле окна.
Мы сидели, ели эти чудесные воздушные пирожные, запивая их соком и капучино, и обсуждали поэзию Байрона, Китса, Шелли и других творцов эпохи романтизма, и это был, пожалуй, самый лучший день в моей жизни.
Тем временем учебный год был в самом разгаре, и я все активнее налегал на занятия, тем более что учиться становилось все приятней и интереснее. Я посещал факультативы по изобразительному искусству и музыке, изучал немецкий язык и историю Европы, увлекся социальной и политической философией. После того, как на родительском собрании наша директриса, миссис Джексон, особо отметила мои успехи, отец с матерью стали заметно лучше ко мне относиться. Сами они не имели высшего образования, и, преисполнившись гордости за сына, стали прочить мне прекрасное будущее и успешную карьеру. Теперь я был одним из лучших учеников нашей школы, но меня больше волновал не мой социальный статус, а приобретение новых знаний. Я впитывал их, словно губка, и позабыл обо всем на свете, пока однажды новые обстоятельства не вошли в мою жизнь.
Как-то утром к школе подкатил серебристый кабриолет Луиджи Леоне.
— А этому придурку что еще здесь нужно? – раздраженно подумал я.
Но тут пассажирская дверца распахнулась, и оттуда выпорхнула моя мисс Хани, как всегда, аккуратная, свежая и изящная.
— Привет, Майки! – помахала она мне. – Как дела, как поживают мистер и миссис Фармвуд?
— Нормально, — хмуро буркнул я.
— Майки, да ты не заболел ли? – тревожно спросила она и участливо заглянула мне в глаза.
— О, нет, все в порядке, — с усилием улыбнулся я. – А как ваши дела, мисс Хани?
— Все хорошо, спасибо. Сегодня мистер Леоне как раз проезжал мимо моего дома и любезно предложил меня подвезти. Ну, пойдем скорее, сейчас звонок будет.
И мы поспешили в здание. Тогда я не придал этому эпизоду особого значения, тем более что мысли мои были заняты совсем другими вещами. Я знал, что мы с мисс Хани стали за эти полгода самыми лучшими друзьями, и никакие мелкие неприятности не в силах разлучить нас. Я рисовал себе картины нашего с ней прекрасного будущего: как я, окончив школу, делаю ей предложение и поступаю в институт. Как мы с ней женимся и уезжаем далеко-далеко, куда-нибудь в Нью-Йорк или Чикаго, лишь бы подальше от этой дремучей сельской действительности.
Шло время, учебный год близился к концу, на носу были контрольные работы, итоговые тесты и экзамены. Учеба полностью захватила меня. Я даже перестал обращать внимание на то, что Луиджи теперь стал заметно чаще ездить мимо нашей школы. Не сказать, чтобы я особенно ревновал мисс Хани, но, говоря начистоту, они и вправду неплохо смотрелись вместе: высокий улыбчивый красавец-брюнет и тихая, скромная и обворожительная учительница. Мисс Хани была все так же мила и приветлива со мной, и это вселяло в меня спокойствие и нерушимую уверенность в том, что все будет именно так, как я и задумал.
Просиживать целые дни дома было довольно-таки скучным занятием, поэтому у меня вошло в привычку при хорошей погоде брать с собой учебники и ходить заниматься в наш полупустынный городской парк, где было тихо, свежо и спокойно, и где никто не мешал мне работать. И вот, в один из таких погожих солнечных деньков я увидел в старом парке то, что мне никогда не следовало бы видеть. Я как раз лежал на своем излюбленном месте под раскидистым дубом и читал «Краткую историю времени» Хокинга, когда вдруг услышал невдалеке чьи-то голоса и заливистый женский смех. Что-то знакомое показалось мне в этом смехе, и я, положив книгу в траву, потихоньку выглянул из-за дерева на тропинку. Метрах в десяти от меня, возле густых сиреневых кустов, стояли Луиджи и мисс Хани и увлеченно целовались, заключив друг друга в нежные объятия.
Мои детские мечты в один миг рухнули и канули в небытие. Никогда я не чувствовал себя так одиноко, ни до, ни после того злополучного дня. Все мои надежды оказались лишь пустыми фантазиями. Я схватил свою книгу и не оглядываясь побежал оттуда прочь. В глазах моих стояли слезы и рыдания душили горло. Я бежал изо всех сил, выдыхаясь, вкладывая всю свою обиду и бо