Помогите найти человека [Найден]
UPD. Найден, Жив.
Друзья, поднимите в топ. Пропал хороший человек.
Московская область - Щелковский, Ногинские районы. Может быть кто видел его, и сориентирует поисковые отряды или друзей.
Будем благодарны
UPD. Найден, Жив.
Друзья, поднимите в топ. Пропал хороший человек.
Московская область - Щелковский, Ногинские районы. Может быть кто видел его, и сориентирует поисковые отряды или друзей.
Будем благодарны
Дорогие подписчики, мы стремимся помочь каждому, стремимся сделать так, чтобы каждый человек смог вернуться домой. Но есть ряд объективных причин, по которым мы отказываем в поиске.
Мы не ищем людей, потерявшихся давно, мы не ищем пропавших без вести и погибших солдат Великой Отечественной и других войн, не занимаемся поиском животных. Причина в том, что наши инструменты поиска разработаны для оперативного поиска недавно пропавших людей, и мы просто не владеем методиками, позволяющими нам эффективно искать животных, останки или тех, кто потерялся, к примеру, 30 лет назад. Это принципиально другие процессы, предполагающие и работу в архивах, и поиск по разным базам свидетелей, и работу со специализированными группами и так далее.
Мы понимаем, что бывают ситуации, когда вам надо позарез найти школьную подругу, с которой вы виделись последний раз на выпускном 20 лет назад, а она потом переехала и пропала, или вы вдруг забеспокоились о приятеле, который полтора года назад перестал отвечать на звонки, но, к сожалению, помочь тут ничем не можем. Для нас как раз принципиально важным с точки зрения эффективности является срок пропажи, потому что если поиск начат в первые сутки, вероятность найти человека живым составляет 95%, а вот если за помощью обратились на третьи и позднее, она падает до 50%. Это связано с тем, что чем раньше начат поиск, тем больше у нас возможностей быстро найти человека: во-первых, ещё недалеко ушли свидетели, во-вторых, записи на камерах ещё не «заслоились» более поздними, ну и, наконец, даже собака ещё может взять след. Всё это значимые нюансы, позволяющие успешно «закрыть» поиск за короткое время.
Изначально, после поиска четырёхлетней Лизы Фомкиной в Орехово-Зуевском районе, отряд создавался как структура для поиска пропавших детей. И на горячей линии отряда до последнего времени можно было услышать: «Вы позвонили на горячую линию по поиску пропавших детей», хотя к тому моменту мы уже давно и успешно искали людей всех возрастов. Но когда в отряд стали поступать заявки на поиски взрослых, мы просто не могли отказать.
Поэтому на сегодняшний день из всех добровольческих организаций, осуществляющих поиск пропавших, мы, наверное, «закрываем» самый широкий диапазон поисков. Есть отряды, которые ищут только детей, есть отряды, которые специализируются только на поиске в природной среде, есть те, кто не ищет, например, «бегунков», или алкоголиков и наркоманов – мы же берём в работу все виды заявок, если речь идёт о недавней пропаже человека.
Однако за годы существования отряда сформировался список ситуаций, когда мы можем отказать в поиске, несмотря на то, что это не заявление на поиск дедушки, пропавшего в Великую Отечественную.
Это:
1. Заявитель отказывается подавать в полицию заявление о пропаже человека. Наличие заявления – обязательно для нас условие, чтобы начать поиск. Оно подтверждает серьёзность намерений заявителя и позволяет нам быть более или менее уверенными, что нас не хотят использовать для поиска должника, поиска бывшего возлюбленного, исчезнувшего с горизонта, которому хотят отомстить, и так далее.
В исключительных случаях (пропал ребёнок, и ситуация требует немедленного реагирования) мы можем начать поисковые работы без заявления в полицию, но с условием, что заявитель подаст его при первой возможности.
2. Критическая ситуация, когда мы объективно не можем помочь (человек с большой долей вероятности погиб) и впустую потратить ресурсы в условиях высокого сезона, лишая шансов тех, кого можно спасти живыми. Часто это поиски на воде (например, где-то на реке найдена пустая лодка, в которой плыл пропавший).
3. Человек совершил правонарушение, и его разыскивают как подозреваемого. Это тоже не наш профиль, тем более что такая заявка входит в противоречие с одним из основных постулатов отряда – не подвергать опасности самих поисковиков.
4. Пропавший – военнобязанный, его своими силами ищет военная прокуратура и просит нас не вмешиваться в этот поиск.
5. На внутреннем языке это называется «семейные разборки». Это ситуация, когда родители в разводе, не лишённые родительских прав, «делят» детей: «Помогите! Муж забрал дочь на выходные и не отдаёт!» Если муж не лишён родительских прав и обладает равными обязанностями в отношении ребёнка, мы ничего с этим сделать не можем, это его право – общаться с ребёнком. И если при первоначальном опросе становится очевидным, что второй супруг не лишён родительских прав, то мы отказываем в поиске.
Есть ситуации, когда мы начинаем поиск, но прекращаем его, убедившись, что человек в порядке – просто по какой-то причине решил перестать общаться со своими близкими и сделал это, уйдя из дома. (Речь идёт, естественно, о совершеннолетних.) Уволился с работы, уехал из города, однажды не пришёл домой, перестал отвечать на звонки. Такие заявки называются УРС – «утрата родственных связей», и эти пропавшие пропавшими без вести не считаются и в соответствующую статистику не попадают.
Если мы находим человека и убеждаемся в том, что
а) это действительно тот, кого мы ищем, и
б) с ним всё в порядке – просто он больше не хочет общаться со своей семьёй, мы, конечно, ничего с этим сделать не можем, никаких усилий по возвращению его домой не предпринимаем и от поиска отказываемся.
Иногда такие заявки поступают к нам и в том случае, если даже человек отчётливо дал понять своим родным, что он уходит и просит его не искать, с ним всё в порядке – просто он решил радикально изменить свою жизнь. К примеру, жена ушла к любовнику или взрослый сын решил начать жить отдельно. Естественно, это их выбор взрослых дееспособных людей, на который мы никак не можем и не должны влиять.
Сложнее ситуация, если человек ушёл в секту, уехал на поселение в общину, сделал это формально добровольно, но…
В каждом конкретном случае мы анализируем обстоятельства и принимаем решение. Но всегда стараемся убедиться, что пропавший жив и с ним всё в порядке, в помощи он не нуждается.
Во всех остальных случаях мы стараемся сделать всё возможное, чтобы вернуть человека домой. Если у вас пропал близкий человек, не теряйте время, обращайтесь в полицию и по телефону горячей линии «ЛизаАлерт» – 88007005452.
4 тысячи на 3 тысячи - стандартный размер фотографий, которые операторы получают с коптеров на поисках пропавшего человека. Конечно же - в пикселях.
Всем привет, с вами снова Lacmus Foundation - открытое сообщество разработчиков программы для спасения людей.
Надеюсь, вы читали прошлый наш пост - нейросети находят пропавших людей.
Сегодня мы немного ответим на задаваемые нам вопросы и снова попытаемся найти человека на фотографиях с воздуха вручную. Правильные ответы будут в комментариях.
Начнём с вопросов.
Пост набрал внушительное количество комментариев - признаемся, мы не ожидали такого резонанса, но нам было приятно отвечать на них. Даже появилось несколько подписчиков - мы рады, что технология вызывает заинтересованность.
Итак, вопросы-ответы:
Q:- Нельзя ли запускать нейросеть на мощных видеокартах, чтобы фотографии обрабатывались быстрее?
A:- Можно и даже нужно. Но в нашем случае поисковые работы обычно проходят вдалеке от цивилизации, где нет постоянного электричества, стабильного широкого канала связи (для загрузки изображений на сервер), а возить с собой генератор - роскошь.
Q:- Нельзя ли передавать фотографии с дрона сразу на ноутбук оператора?
A:- Можно, но сложно. И прожорливо по питанию. И нестабильно. Проще и надёжнее натыкать коптеру Полётное Задание, по возвращении вытащить флешку с фотками, вставить взамен чистую, поменять аккумулятор и отправить фоткать следующий квадрат. А с флешки уже добыть фотографии и обрабатывать их на ноутбуке. При такой схеме летаем дольше, фотографируем больше, ищем эффективнее.
Q:- Зацепить на коптер тепловизор и им искать людей! Не?
A:- Можно. Но у тепловизоров на данный момент низкое разрешение. Летать приходится достаточно высоко (50 м, ибо деревья). С такой высоты тепловизор увидит человека как два-три пиксела. Это уже сопоставимо с помехами. А цена коптера с таким тепловизором приближается к квартире. Для волонтёров и добровольцев подобное оборудование - роскошь.
С вопросами разобрались. Теперь - фотографии.
В прошлый раз была фотография на чистой заснеженной целине. Усложним задачу - добавим в сцену немного деревьев. Теперь фотографии будет три (напомню: с поиска их может приехать 2 - 4 тысячи)
P.S. Во время фотосъёмок ни один человек или коптер - не пострадал.
P.P.S. Нам нужно улучшать нейросеть. Для этого нужно больше фотографий. С коптеров и с геотегами. Поэтому - пожалуйста, отписывайтесь в комментариях, если Вы готовы помочь с фотографиями с коптеров.
Засим всё. Хороших выходных. Берегите себя.
Всем привет. Скажу сразу - пост будет длинным, но я постараюсь, чтобы он был интересным.
Мы долго оставались в тени и почти нигде не писали о нашей разработке (кстати, открытой и свободной для использования - главное, чтобы был указан источник технологии и данных). Пожалуй, наступает время исправить этот пробел.
Начнём с описания проблемы и постановки задачи (а там как пойдёт). Поехали.
Проблема, которую мы взялись решать - это улучшение поиска пропавших людей.
Да, на территории нашей огромной и необъятной страны продолжают пропадать люди - и весьма нередки случаи, когда пропадают они в природных условиях. Уходят в лес на прогулку\за грибами, утрачивают ориентиры - и вместе с ними возможность самостоятельно вернуться к родным\в цивилизацию.
Розыском таких пропавших людей занимаются как и государственные структуры (МЧС, полиция), так и волонтёры в составе Поисково-Спасательных Отрядов. Отрядов много, они разные - пожалуй, самые известные из них - Лиза Алерт, Экстремум, Сова, Запад, ОренСпас - увы, перечислить всех очень хотелось бы, но для этого лучше будет запилить отдельный пост.
Наиболее старая и проверенная методика поиска человека, пропавшего в природной зоне (Лес\степь\лесостепь) - пеший поиск. Волонтёры собираются в группы, забирают себе часть поискового квадрата, вооружаются картой\фонарями и методично медленно проходят выбранный участок по заранее оговоренному маршруту с целью постараться увидеть\получить отклик потерявшегося человека. Это тяжёлая, непростая, изнурительная и достойная работа, требующая подготовки, навыков - и - самое непростое - людей, которые её могут выполнить. Для такой тактики поиска добровольцев нужно весьма немало.
Как улучшить поиск? Достаточно хорошие результаты можно получить, запросив на поиск вертолёт. С высоты видно больше, можно увидеть потерявшегося человека, можно набрать ему на телефон и попытаться услышать шум лопастей - вариантов много. За одним минусом. Вертолёт - это дорого, пилотов - немного, встаёт вопрос стоимости лётного часа и множество других, не менее острых вопросов. Дорого. Но эффективно.
Ещё варианты? Правильно. Коптеры. Можно взять коптер, натыкать ему маршрут в поисковом квадрате и чтобы по пути следования он фотографировал территорию. И чтобы на фотографии была геометка. Остаётся найти нужную фотографию с потерявшимся человеком, получить данные о геометке - и можно выдвигаться на координаты и спасать.
Если бы не одно "но". Деревья и прочая растительность + площадь охвата. Поисковиками опытным путём было установлено, что более\менее безопасная и оптимальная высота пролёта коптера при съёмке - 50 метров (выше крон деревьев с запасом). Человек на такой фотографии занимает очень мало места (зачастую без приближения на самой фотографии его даже не идентифицируешь). И таких фотографий с поиска может "приехать" порядка 4 тысяч. Даже опытный глазастый просмотрщик на сотой (а то и пятидесятой) фотографии начнёт уставать - и повышается шанс пропуска потеряшки. Вместе с этим снижаются шансы вовремя спасти человека - время в решении данной задачи играет против нас.
Как ускорить процесс поиска человека по фотографиям с коптера?
Мы проанализировали эту задачу и начали её решать. Собрали данные (банк фотографий с размеченными на них людьми) - потратив огромное количество времени и сил. На собранных данных натренировали нейросеть, написали к ней интерфейс-обёртку, чтобы операторам было удобно работать. Длительно и постоянно работали над улучшением работы как программы, так и нейросети.
Кто это мы? Мы - Лакмус. Свободное сообщество программистов и специалистов по анализу данных. Lacmus Foundation. Мы разрабатываем наше решение в свободное время.
Наша программа свободна в рамках лицензии OpenSource (Лицензия с открытым исходным кодом)
Для проверки эффективности работы программы мы, помимо тестов на собранных данных установили её отдельно взятым операторам БПЛА.
Установили - И...
И программа начала находить потерявшихся людей. В полях, в условиях продолжающегося поиска - с коптера можно загрузить фотографии на ноутбук, скормить их программе - и она сама подсветит те, на которых есть люди .
Получилось быстро. Быстрее, чем фотографию отсмотрит человек. И всяко быстрее, чем если человек будет отсматривать 3-4 тысячи фотографий.
Для сравнения прикрепляю достаточно простую фотографию зимой. Постарайтесь найти на ней человека. Правильный ответ будет ниже, в комментариях.
Немного цифр (Да,мы любим цифры). На фотографии в разрешении 4000x3000 (именно такие мы получаем с коптеров) фигура человека занимает крошечный прямоугольник до 100x50 пикселей. У опытного оператора отсмотр одной фотографии (в зависимости от сложности ландшафта) занимает от 20 секунд до нескольких минут. Наша программа и нейросеть обрабатывает её в среднем за 2 секунды на ноутбуке средней мощности (процессор Core i5, два ядра)
Почему мы решили написать здесь? Нам хочется, чтобы об этой технологии узнало как можно больше людей. И начали её применять - Она в свободном доступе.
Мы создавали программу для того, чтобы помогать спасать потерявшихся.
И будем рады, если с её помощью удастся увеличить количество вовремя спасённых потерявшихся людей.
P.S. В феврале 2020-го мы победили на соревновании разработчиков социальных решений. После чего про наш проект сняли интересный ролик - добро пожаловать по ссылке, будем безумно рады лайкам на Ютубе (серьёзно. Каждому лайку).
В завершении поста хотел бы поблагодарить:
- Сообщество OpenDataScience. Сообщество специалистов, занимающихся анализом данных
- Всех, кто принимает участие в нашем проекте - пишет код, собирает и размечает фотографии
- Тех, кто предоставлял нам фотографии с коптеров. (Владельцы коптеров DJI - вы тоже можете принять участие в пополнении банка данных и улучшении нашей нейросети. Отписывайтесь в комментариях).
- Компанию DTL, с которой мы взаимодействуем в части обучения нейросетей. Это - тяжёлые расчёты, для этого нужны суровые вычислительные мощности. в DTL сервера с жидкостным охлаждением (это есть на ролике в Ютуб) - и это помогает использовать мощности эффективнее (и, что немаловажно - экологичнее)
- Теплицу Социальных Технологий. Которая помогла нам найти новые направления для улучшения нашей программы.
- Режиссёру и оператору, которые сняли информативный ролик и помогли донести сложное простыми словами.
- И, конечно же, всех неравнодушных, кто - несмотря на погоду, забыв про сон, продолжает искать потерявшихся людей. Вы их обязательно найдёте. Обязательно.
P.P.S. Нам нужно улучшать нейросеть. Для этого нужно больше фотографий. С коптеров и с геотегами. Поэтому - пожалуйста, отписывайтесь в комментариях, если Вы готовы помочь с фотографиями.
Подписывайтесь на нас)
Засим всё. Хороших выходных. Берегите себя.
Каждая серия нового документального сериала – это один день, прожитый отрядом «ЛизаАлерт». Сотни километров, пройденные по лесу и городу, бессонные ночи в попытке спасти незнакомых людей. Тысячи снимков, сделанных с беспилотников и десятки звонков на горячую линию…
Мы обещаем быть честными. Это не фильм про "ЛизаАлерт". Это фильм "ЛизаАлерт". Взгляд изнутри.
Сериал создан АНО "ЦППЛ" при поддержке ОНФ.
С пилотом вертолета отряда "Ангел" Александром Михайловым пользователи Пикабу уже знакомы по рассказам @Edward210976 (кто не читал, настоятельно рекомендуем ознакомиться). Остальные участники ночного поиска пожилого грибника предстают перед публикой впервые.
Поиск пожилой женщины во всех подробностях от момента получения заявки до эвакуации пострадавшей.
Если бы, собираясь в лес, эти люди взяли с собой телефон... Этот фильм, скорее всего, был бы не о них.
К чему привели логические построения Стрекозы и почему уходя в лес люди оставляют мобильники дома.
Восьмой день поисков, пройденные по лесу 800 километров, разбитый телефон, потерянный ботинок, приземление на кукурузном поле и неожиданная смена специализации председателем отряда.
Поиски, случившиеся в 300 метрах от дома главного героя, в дачном поселке, где никто никогда не терялся.
Квадроциклы, собаки, супермачта и 77 членов отряда «ЛизаАлерт».
Поиски, которые:
- закончились раньше, чем начались,
- продолжались после того, как закончились
- и длились дольше, чем все ожидали.
Особенность этой серии - участие добровольцев со всей страны, приехавших на обучение и принявших участие в поисках.Сегодня, 15 октября 2020 года, поисково-спасательному отряду "ЛизаАлерт" исполняется 10 лет!
Почему именно этот день? В ночь с 14 на 15 октября 2010 года был создан сайт lizaalert.org и форум, где стартовала регистрация добровольцев в отряд, который был назван в честь Лизы Фомкиной, 4-летней девочки, чью жизнь не удалось спасти...
С этой даты началась история поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт». Отряда, который помог многим, многих спас и изменил жизнь каждого из нас. Мы, добровольцы "ЛизаАлерт", ни на минуту не забываем, какой ценой появился наш отряд.
Сейчас отряд есть в 59 регионах Российской Федерации. Поисками, обучением, профилактикой и обеспечением поисков занимаются 24 направления отряда. За 10 лет работы отряда было принято более 93 000 заявок на поиск, найдены более 80 000 человек, из них более 69 000 человек живыми.
Для нас «ЛизаАлерт» — это не просто странное хобби — это наша жизнь, иногда не очень понятная для окружающих. Бывает, что нас не понимают даже наши самые близкие люди, потому что очень сложно объяснить человеку, который никогда не слышал в предрассветном лесу слабый отклик на твой сотый крик, что мы чувствуем в этот момент.
А мы плачем от счастья возле штабной машины и немеем от горя, сжимая руки своих товарищей, мы никогда не сможем забыть глаза мамы, у которой нет дома ребёнка уже вторые сутки, мы слышали, как говорит «Сынки! Спасибо вам, родные!» бабушка, провалившаяся в болото и уже попрощавшаяся с жизнью, мы смеёмся с нашими товарищами в минуту отдыха и никогда не выключаем телефоны, чтобы не пропустить крик о помощи. И мы круглые сутки начеку по всей стране, чтобы вовремя прийти, и мы внимательно и с любовью смотрим в доверчивые глаза ваших детей, пришедших к нам на занятия по безопасности. Мы те, кто добровольно взял на себя работу по поиску и спасению всех, кто в этом нуждается, в 145-миллионной стране.
Мы — это огромная армия добра под названием «ЛизаАлерт». Нас уже 25 000, но это очень мало — меньше, чем по одному человеку на поиск! Нам очень нужны вы. Впереди одиннадцатилетие, пятнадцатилетие, двадцатилетие отряда, сотни и тысячи людей, которые будут ждать нашей помощи. Станьте одним из нас. Мы вас очень ждём!
Зачем мы это делаем?
Ради тех, кто ещё не найден.
Ради их близких и родных.
Ради нас самих.
Ради наших детей и родителей.
Ради нашей огромной страны, каждому жителю которой очень нужны неравнодушие и помощь.
Ради Лизы.
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Реклама ООО «РУФОРМ», ИНН: 7714886605
Сезон явно подходит к концу. В лесах вовсю хозяйничает осень. Деревья вспыхнули желтыми и красными пятнами опадающей листвы. Практически нет дождей и привычных, для этого времени туманов. Периодически приходят заявки на поиск и спасание в лесу, но довольно быстро людей находят пешими силами. Устав от постоянного напряжения ожидания, закрутившись в мирских делах, беготне с документами и работе я практически выпал, что называется из «контура управления». Все дни как бы слились в один сплошной серый поток.
Вечером я, как обычно, распластался на диване, включил Youtube, и приготовился провести еще один «незабываемый» вечерок в компании себя, в длинной череде таких же подобных, серых дней. Был уже десятый час, когда Екатерина Жилкина сбросила в общий чат запрос на авиацию в Кимрах. Накануне днем я был по своим делам на базе в Буньково и точно знал, что борт Лодочника стоит на очередном техническом обслуживании. Хочешь, не хочешь, а вертолет это все же не автомобиль. Это там можно перекатать, например тысячу другую километров и только потом заявиться к дилеру на замену масла и проведение регламентных работ. С вертолетом такая история не прокатит. Каждые сто часов вертолет встает на прикол и им занимаются инженеры, которые допущены на ведение таких работ и пилотам остается лишь скучать на земле, пока все что положено не будет выполнено и трижды проверено. И только после того, как инженер поставит свою подпись под выполненными работами, заверив тем самым, что он несет ответственность вплоть до уголовной за качество тех самых работ, мы имеем право подняться в воздух. Ровно вот так. Это авиация.
Так вот, ровно по этой причине я знал, что Саша сегодня невылетной. Это несколько расслабило и притупило бдительность, а из холодильника на меня смотрела холодная бутылка Устричного стаута. Одним словом, сегодня я не собирался никуда лететь от слова «совсем». На заявку откликнулся Витя Толмачев, его 05818 базируется в Хелипорт Москва и лично для меня, в этом случае, ничего, что называется, не предвещало. В чате началась обычная возня. Макс «Камбоджо» встал на смену, как авиакоординатор, и начал готовить информацию для вылета. Наташа Киричева взяла на себя обеспечение флайт-плана. Саша принял решение лететь с Витей, соответственно план будет подан с Хелипорт-Москва на Буньково, а потом уже на Кимры. Я сегодня не на смене, так что дел у меня никаких в связи с вылетом не предвиделось. На этом я совершенно успокоился и достал холодную бутылку из холодильника.
- Через тридцать минут Емеля выкатит борт. Витя готов меня забрать из Буньково. Кто третий? – написал Саша.
Нафига им еще и третий, подумал я… два КВС на один вылет более чем достаточно.
- Эд, ты готов из ХП? – снова брякнул чат.
Я с грустью посмотрел на бутылку пива. Холодная, запотевшая бутылка, темного, чуть сладковатого стаута соблазнительно сверкала холодным боком.
- Могу... но может ещё кто может, кто реже летает? – с надеждой, попытался я отмазаться. Все же, реально можно найти третьего в экипаж с учетом вылета из Хелипорт-Москва.
В ответ Саша накидал в чат несколько непечатных фраз, квинтэссенцией которых стало:
- Бери свою жопу в руки и тащи её в ХП!
Естественно, жопа подразумевалась моя, впрочем, как и руки. Ответив короткое «выезжаю», я поплелся к холодильнику убрать на место так и не открытую бутылку, после чего пошел одеваться. Дорога заняла стандартные двадцать минут.
Давненько я не был в Хелипорт-Москва. За весь этот идиотский год, я приезжал сюда раза два и может быть раза три садился самостоятельно на вертолете. Ворота были заперты и мне пришлось выйти из машины и объясняться по интеркому с охраной, что я делаю и для каких целей тут появился. Впрочем, проблем никаких не возникло, и я припарковал машину на своем обычном месте. Не увидев машины Вити Толмачева и Саши Емельянова, я решил устроить перекур, ибо после того, как они появятся времени на это, уже не будет. Первым приехал Емеля… дотошный и до противного правильный. Вот именно таким должен быть авиационный инженер. Его задача – выкатить борт на перрон, так как в это время штатный персонал на площадке отсутствует. Но просто выкатить вертолет и поехать домой, это не про Сашу. Полностью проверить, отмыть стекла (ибо чего это они такие грязные), выкатить и проводить. Только так… в этом он весь.
Последним на перрон влетел взъерошенный Витя. Ехать ему оказалось дальше всех и по дороге он собрал пробки, на которые не рассчитывал. Быстро поздоровавшись и выполнив стандартные проверки, мы пристегнулись в пилотских креслах, а Емеля остался на перроне, наблюдать за взлетом с земли. Отправив в чат все положенные сообщения, я запустил трекер, доложил готовность и продолжил наблюдать за процедурой запуска. Панель Витиного вертолета кардинально отличается от привычных мне «будильников». Авиационные поймут, а для остальных коротко расскажу в чем собственно отличия. В стандартной комплектации приборная панель вертолета укомплектована привычными приборами со шкалами, напоминающими часы. И как-то повелось, что в авиации такие приборы для простоты называют «будильниками». А вот Витин борт укомплектован приборной панелью с дисплеями, и все основные приборы представлены на них в несколько ином виде. На неискушенный взгляд – ну просто, как на Боинге (Glass cockpit). Такое положение основных приборов, лично для меня, непривычно и я, первые секунды, с трудом находил нужные параметры при запуске. Стартерный режим закончен, коррекция введена, вертолет похож на сжатую пружину… слегка подрагивая и гудя турбиной он всем своим поведением показывает, что готов к взлету. Сколько бы раз я не взлетал на шестьдесят шестом, я не перестану удивляться его невероятной мощи. У него просто огромный запас тяги. Без лишних слов мы отходим от земли и правым разворотом набираем на Опалиху. Короткая связь с «Внуково-Подход» и тут же переход на «Шереметьево». Над Опалихой Витя утыкается в свой планшет.
- Заберешь?
- Взял.
- Отдал.
Ровно в этот момент на всю панель загорается отказ GPS. Благо здесь этот GPS не особо и нужен. Как говорится в авиации – «тут все окурками усыпано», то есть каждый из нас летал тут не по разу и при желании и при нулевой видимости пройдет от Хелипорт-Москва до Буньково по приборам. Дальше по маршруту лечу уже я. Довольно быстро я понимаю, что лететь становится тяжело. Меня постоянно сносит с линии пути. При отказе GPS я не вижу разницы между путевой скоростью и воздушной, но по ощущениям она почему-то чересчур велика. Ветер явно южный и сила ветра явно больше чем обычно. Сделав пару раз поправку на маршруте, я вывел вертолет точно на огни подхода Буньково. Витя резонно заметил, что садиться будем с курсом сто восемьдесят, с чем я сразу же и согласился, строя схему захода с правым разворотом и начав снижение одновременно с гашением скорости до положенных пятидесяти узлов. На четвертом развороте я отдал управление Вите и через минуту мы уже висели над стоянкой, возле которой топтался Михайлов. Витя плавно посадил машину в желтый круг, а я прикинул в голове траекторию своего предстоящего кульбита. Надо было после уборки коррекции, отстегнуться, аккуратно переставить свои копыта наружу, не зацепив при этом ручку циклического шага, педали и ручку шаг-газ, а потом занять место позади Вити. Тем временем Саша должен был проделать то же самое только в обратной последовательности, чтобы занять место второго пилота слева. Мы сделали все это довольно быстро и без происшествий. Оба доложили готовность к взлету, после чего Витя без лишних слов, поднял машину в воздух. Пока я прикидывал расчетное время прибытия в зону поисково-спасательных работ, перепроверяя полученные значения дважды, Витя уверенно сообщил, что расчетной будет сороковая минута этого часа. У меня получались эти же данные, но поверить в это сходу я никак не мог. Дело в том, что у меня при штилевом расчете получались очень далекие от этой цифры значения и при обычных условиях с поправкой на ветер уточненный расчет хоть и отличается от штилевого, но все же не так разительно, как в этот раз. Виной всему был попутный (то есть точно в хвост) ветер, дувший со скоростью тридцать узлов. В это трудно было поверить. Мне приходилось летать и при десяти узлах и при пятнадцати и даже при двадцати… но, чтобы тридцать. Обычная скорость вертолета на маршруте – сто узлов, а теперь прибавьте к ней ветер в тридцать. Это практически плюс тридцать процентов к значениям. То есть на место мы придем раньше… сильно раньше штилевого расчета. Тридцать узлов! Теперь мне стало ясно почему меня сносило в сторону, почему так тяжело было выдерживать линию заданного пути.
За пять минут до прибытия, мы зачитали контрольную карту по задаче. А задача наша на сегодня простая – найти костер. Телефоны наших пропавших (а их на месте трое), ушедших на болота за ягодой, давно уже сели, но при последнем сеансе связи они пообещали развести костер, для поиска их местоположения с воздуха. На месте, в качестве группы эвакуации находятся местные «Совы» (поисково-спасательный отряд добровольцев). Задача Вити выдерживать курс и скорость, проходя галсами над черным, ночным лесом, задача меня и Саши – внимательно смотреть вниз и не пропустить костер. Минут за пятнадцать работы мы закрыли наиболее вероятную часть леса на два километра уходя от расчета спасателей на земле, вглубь лесного массива. При полетах ночью над заболоченной местностью, очень сильно мешает вода. Отражение луны и поисковых фар вертолета довольно легко принять за всполохи костра в темноте и пару раз, даже зная об этой особенности болот, мы все же отвлекаемся на такие обманчивые ориентиры. Несколько раз, на разворотах, я отмечаю чудовищный снос. Там, где в обычных условиях наша траектория разворота должна была выводить нас на «боевой» курс, в теперешних она превращалась в стремящийся развернуться «язык», от которого приходилось уже «добирать» на «боевой». Нас просто сдувало чудовищной, невидимой силой. Витя боролся с ветром, параллельно успевая контролировать показания на тепловизоре, Саша умудрялся одним глазом смотреть в лес, а другим одновременно контролировать курс, и только я более-менее был разгружен, и мог полностью, не отрываясь разглядывать внизу черную бездну. Поскольку в ближайшем и самом вероятном квадрате костер обнаружить не удалось, мы расширили зону поиска еще на два километра вглубь. Обычно, так глубоко в лес забираются редко, но все же временами такое происходит. Минут через пять Саша замечает костер слева по борту и буквально через несколько секунд мы все вместе видим его прямо перед собой. Едва успев поставить точку на бортовой GPS, мы, что называется, просвистели над костром на приличной высоте и на такой же скорости. Одной точки нам, как обычно, не достаточно. Нужно визуальное подтверждение и уточненная точка костра. Витя отдает управление Саше.
Строим заход по OBS на точку против ветра. Левый вираж, выход на «боевой», и мы начинаем снижаться. Привычно диктую высоту, вертикальную снижения и одновременно держу в поле зрения скорость. Она ни в коем случае не должна упасть раньше, чем снизится вертикальная. Указатель скорости замер на отметке в сорок узлов, а это семьдесят четыре километра в час. Мы летим со скоростью сорок узлов, высота постепенно снижается, все параметры в норме. С уменьшением высоты становится различима подстилающая поверхность. Я бросаю короткий взгляд на землю, отмечая, что справа под нами заросшее болото, и продолжаю отсчет, при этом наша скорость остается неизменной – сорок узлов, а мы при этом все ниже. Постепенно периферийное зрение начинает посылать в мозг сигналы, что при всех абсолютно нормальных параметрах полета, что-то в картинке становится ненормальным. Все еще не понимая в чем собственно дело и что же здесь не так, я быстро несколько раз перебрасываю взгляд с приборов на землю и обратно, сравнивая увиденное. Точно! Так быть не должно. На этой скорости, мы должны были уже увидеть костер, но мы все еще его не видим, и я уже знаю причину.
- Господа, а вам не кажется, что мы на месте висим? – в моем голосе невольно дрогнул нервный смешок.
- Да ладно? – Саша удивленно повернул голову в мою сторону.
- Абсолютно на месте, ни на метр не сдвинулись – ткнул я пальцем в подстилающую.
- Ни фига себе! – и Саша добавил обороты.
Мы медленно поползли в сторону костра и вскоре он появился чуть правее нас, отбрасывая языки пламени в сторону от набегающего на него потока воздуха, отброшенного нашим несущим винтом. Вокруг, жались к стволам окружающих елей три фигуры. В ревущем урагане отброшенного воздуха, смешанного с искрами костра, они пытались махать руками вертолету.
Нужен «сброс». Я открываю дверь и быстро начинаю собирать пакет. Пострадавшие с костром, значит теплом они обеспечены, нужна лишь вода, средство связи (телефон) и маяк для того, чтобы они смогли найти все это в темноте. Наш «невезучий» телефон с номером три отправляется в пакет вместе с водой и вспыхивающим зеленым маяком. «Невезучий» он ровно потому что именно ему постоянно достаются полеты вниз, в пустоту ночного леса. Прицеливаюсь как могу. Череда зеленых вспышек летит вниз. Ветер. Жуткий ветер. Вспышки ударяются о черноту под нами и замирают недалеко от красного пятна костра. Отходим. Я провожаю взглядом зеленый маяк, посылающий короткие, тройные сигналы в черноту, пожирающую все внизу под нами. Мы уходим в сторону точки входа. На всякий случай просим группу эвакуации связаться с пострадавшими по сброшенному нами телефону и подтвердить, что это именно наши объекты поиска. Пару минут мы походили в вираже, прежде чем пришло сообщение о том, что в се в порядке, личности подтверждены, и группа эвакуации выдвинулась по указанным координатам. Эвакуация будет долгой. Пострадавшие находятся на удалении более четырех километров. Четыре километра болот и леса – это несколько часов эвакуации.
Я докладываю возврат в Буньково, Витя забирает управление, а нам предстоит долгая дорога домой. Теперь ветер встречный. Он съедает треть нашей скорости. Мы пробуем разные высоты, временами нам удается выиграть десять узлов, но в целом, встречный ветер всю дорогу был не меньше двадцати узлов.
Макс настойчиво запрашивает у нас остаток топлива, как это положено у авиакоординаторов при ведении поисково-спасательных работ. В ответ я отправляю расчет по остатку, благо в допбаке у нас еще сто литров керосина. Минут через пятнадцать нам пришлось включить автомат перекачки, чтобы топливо из дополнительного бака начало поступать в основной до того, как последний опустеет.
Мы добирались до Буньково практически час. После посадки, Саша остался на перроне, я пересел на место второго пилота и уже вдвоем с Витей мы пошли на Хелипорт-Москва. В районе Ивановского Витя отдал управление и растекся в кресле разгребая полученные звонки и сообщения в своем телефоне. По дороге мы успели обсудить бардак в стране, чертов вирус, проблемы бизнеса в России и бог знает что еще. Где-то к Опалихе мы уже расслабились, в разговоре начали проскакивать шутки, мы практически дома.
Эвакуация закончилась лишь рано утром. «Совы» вывели пострадавших из леса, когда уже было светло. Неприятной новостью стало сообщение о том, что наш маяк, который я сбросил с вертолета, повис на елке, на высоте не менее десяти метров, к счастью, пакет разорвался и вода с телефоном упали на землю. А самое удачное то, что пострадавшие смогли их обнаружить. Собственно, это не случайность, просто сам телефон упакован в сделанный Емелей прочный бокс, который, как мне кажется настолько удачный, что телефон можно сбросить и с километровой высоты и ему ничего не будет. А в момент звонка, когда включается экран телефона, весь бокс начинает светиться белым светом и сам звонок телефона прекрасно слышен в лесу, таким образом, обнаружить его достаточно просто даже ночью, на расстоянии пятидесяти, а то и больше, метров.
Маяк был «спасен» группой эвакуации «Сов» через неделю. Старший группы Михаил, специально пошел в лес, и снял наш маяк с той злосчастной ели, за что ему отдельное спасибо. Он еще поработает. Маяк «боевой» и спас уже не одну жизнь.
P.S. Берегите себя...