В продолжение постов о работе морского биолога на о. Медный (Командорские острова), расскажу об нашем основном объекте наблюдений на острове .
Вообще, мы используем по полной то, что находимся в таком труднодоступном и уникальном месте, и, попутно основным наблюдениям, регистрируем и собираем данные много о ком, в особенности о морских млекопитающих: акватория регулярно осматривается на предмет китообразных и каланов. На суше отмечаем встречи песцов и редких птиц.
Основные объекты наших наблюдений - это ластоногие (тюлени). На острове зарегистрировано довольно много видов ластоногих, например, сюда могут случайно заплыть калифорнийский морской лев, морж, даже морской слон. Все эти редкие случаи мы, конечно, регистрируем и наблюдаем. Но постоянно здесь встречаются несколько видов ластоногих.
Антур, или островной тюлень, подвид обыкновенного тюленя (среди антуров могут лежать также ларги). Он относится к семейству настоящих тюленей. У представителей этого семейства отсутствуют ушные раковины, слабо развиты передние и задние ласты, которые не подгибаются под туловище, так что на суше они довольно неуклюжи, валяются, как спальные мешки) Поэтому предпочитают отдыхать на отмелях посреди воды, с которых могут сразу уйти в воду в случае опасности.
На Юго-Восточной оконечности острова размножаются два вида семейства ушастых тюленей - северный морской котик и северный морской лев. У ушастых тюленей есть ушные раковины, а главное - хорошо развиты ласты, как передние, так и задние, которые подгибаются под туловище, так что на них можно опираться и вполне прилично передвигаться по суше, даже бегать. Эти тюлени уже чувствуют себя намного увереннее на суше, и именно они в весенне-летний период образуют знаменитые репродуктивные лежбища (когда протяженные участки берега буквально завалены тюленями), на которых рожают детёнышей и спариваются. Только кажется, что на таких лежбищах тюлени валяются в полном беспорядке, на самом деле там наблюдается четкая структура.
Репродуктивные лежбища северного морского котика (подробнее о нем будет в другом посте).
Морские львы - основной объект наших исследований и нашего пристального внимания. Если морские котики довольно многочисленны и не занесены в красную книгу, то морским львам повезло меньше: с 1970-х годов их численность начала резко снижаться по всему ареалу (северная часть Тихого океана, от Курильских островов до Центральной Калифорнии), по до конца не установленным причинам.
Сейчас в разных частях ареала события разворачиваются по разному: где-то их численность стабилизировалась, а где-то даже пошла вверх. Камчатка и Командорские острова - единственные места в России, где численность этих краснокнижных животных продолжает снижаться.
На острове Медный при этом находится самое крупное репродуктивное лежбище северных морских львов в Камчатском регионе, так что неудивительно, что наше основное внимание приковано именно к ним, и мы ведём подробный многолетний мониторинг их лежбищ. Итак, основной герой поста:
Северный морской лев, морской лев Стеллера, сивуч (Eumetopias jubatus) - самый крупный представитель ушастых тюленей. Для этого семейства характерен половой диморфизм - самцы намного крупнее самок, и хорошо от них отличаются внешне. Самцы могут достигать тонны веса и трёх метров в длину, особенно много жировых запасов у них в области шеи, что делает их действительно похожими на львов.
В начале репродуктивного (весенне-летнего) периода, в мае, на лежбище первыми выходят именно взрослые самцы (секачи), занимают на нем места, как на шахматной доске, и начинают их охранять. Мест на всех не хватит, за них придется драться, и только самые сильные и здоровые справятся с этим. Кто не сдюжил - будут плавать вдоль лежбища и периодически предпринимать ещё попытки отбить себе местечко, или будут отдыхать на других, нерепродуктиных участках - на таких участках нет самок, и самцы там не дерутся, а просто валяются в обнимку друг с другом.
Между самцами проложены невидимые границы, при пересечении которых будет драка.
Самец посередине серый, потому что только что вышел из воды, мокрый. На берегу уже все поделили до него, и хозяева соседних участков совместными усилиями прогоняют пришельца.
Жировой покров в шее хорошо защищает жизненноважные органы от повреждений при укусах, хотя самые опытные самцы метят в более уязвимые места, например, в ласты. Также можно просто прижимать соперника всем своим весом.
Заняв место, самцы не будут уходить в воду кормиться, кого на сколько хватит, вплоть до нескольких месяцев. Ещё бы, уйдешь, а твое место тут же займут, дерись опять, трать здоровье. Тут снова пригождаются жировые запасы в шее, и к концу репродуктивного сезона секачи изрядно худеют. В течение сезона также происходит некоторая ротация, когда истощавших самцов сменяют на лежбище другие секачи, все это время хорошо кушавшие и отдыхавшие.
Ближе к июню на лежбище начинают прибывать самки, которые сильно меньше - до 350 кг веса и 2,5 м. в длину. Таких жировых отложений в шее, как у самцов, у них нет.
Выходя на лежбище, самки попадают на территорию того или иного самца, и составляют его гарем. Самец начинает помимо территории охранять ещё и их. По крайней мере, мы так раньше думали, и так дело и обстоит у северных морских котиков, которые охраняют самок очень строго: самка морского котика будет в одном гареме рожать детеныша, и с хозяином этого же гарема спариваться, ее никуда из него не выпустят. Поэтому такую структуру размножения назвали "гаремной".
Но при ближайшем рассмотрении у сивучей оказалось все не совсем так, как у котиков, хотя внешне вроде бы все то же - вот сивуч, вот его гарем.
Примерно через 5-10 дней после выхода на лежбище самка рожает щенка, находится с ним неотрывно около недели (на сколько хватит ресурсов конкретной самки, чем дольше - тем выше вероятность выживания щенка), а затем начинает уходить в океан кормиться, так как больших жировых запасов на долгий срок у нее нет.
Кормовые походы также чем короче, тем лучше (щенок будет меньше времени оставаться один, а значит, у него будет больше шансов выжить), но тут уже как экологические и кормовые словия конкретного лежбища позволяют. Примерно перед первым уходом в воду после родов, самка спаривается с самцом.
Так вот, оказалось, что самки сивуча имеют намного большую свободу перемещений по лежбищу, чем самки морского котика. Эти ветреные мадамы могут выбрать для рождения щенка территорию самца, которую считают более удобной и безопасной для этого дела (более опытные самки уходят для этого вглубь лежбища, дальше от берега, где меньше беспокойства). А спариваться они могут пойти в другой гарем, хозяина которого считают более симпатичным! (Или уж не знаю, по каким критериям они это решают). Вот так вот, такие свободные отношения)) И в целом в течение сезона самки спокойно меняют "место жительства", переползая вместе с щенком по лежбищу с одного места на другое. Самцы пытаются активно останавливать только самок в эструсе (это когда самка готова к спариванию, ~7-10 дней после родов), остальные спокойно перемещаются. Да и в этих случаях я ни разу не видела, чтобы самцы применяли к самкам насилие в попытках их остановить, чтобы они их кусали (в отличие от самцов морских котиков, про которых подробнее в другой раз). По крайней мере на этом лежбище самцы сивуча просто пытаются преградить самкам путь всей своей большой тушей. Самки же, ничуть не смущаясь, кусают самцов в шею почём зря, стараются их обойти, и рано или поздно сваливают.
В связи со всей этой информацией, полученной в результате наблюдений, наше понимание биологии размножения сивуча перевернулась с ног на голову. Во-первых, гаремная структура оказалась в случае сивучей весьма условной, для них теперь чаще используется термин "гаремно-токовая структура".
Во-вторых, оказалось, что самка сивуча - не пассивный участник размножения, которого не спрашивают (как предполагали ранее), а она участвует в выборе партнёра (не может быть! 😱 как не скрепно!)
Я своими глазами не раз наблюдала такие картины: на берег выходит из воды самка, судя по всему, готовая к размножению и соответственно пахнущая, так как мирно дрыхнущий рядом самец моментально просыпается и начинает настойчивые попытки с ней спариться. Но он ей оказывается по каким-то причинам не мил, она оказывает отчаянное сопротивление, и после долгой борьбы таки ускальзывает на соседнюю территорию. Хозяин предыдущей тут же теряет к ней интерес (иначе придется драться), а вот также до этого мирно спавший хозяин уже этого места, напротив, теряет покой и сон, и все повторяется снова, за тем исключением, что на этот раз самка совсем не против, и отпора не даёт!
Ну и наконец, в третьих, возникает резонный вопрос - а чем в таком случае занимаются на лежбище самцы, а главное, зачем? Ведь им размножение стоит больших ресурсов: охраняй территорию, дерись за нее, рискуй здоровьем, не ешь, худей, живи примерно на 10 лет меньше, чем самки из-за всего этого (~15 лет), а в итоге ты можешь даже не спариться с самкой, которую охраняешь! Вот такие самцы-лопухи. Но, судя по всему, сохранение такой, даже условной, гаремной структуры имеет свой эволюционный смысл. Самка рожает и вскармливает детёныша на охраняемой территории, в безопасности, испытывая небольшое беспокойство со стороны только одного самца - хозяина территории, всех остальных он прогоняет. Если бы самцы бросили это дело, и самка выходила бы на берег рожать без всякой охраны, она бы испытывала куда большее беспокойство со стороны немалого количества желающих размножаться самцов, и с большой вероятностью не смогла бы вырастить щенка. Так что, даже если какие-то тюлени на каком-то этапе своего эволюционного пути и делали так, они, вероятно, вымерли. А сохранение даже подобия гаремной структуры, напротив, получило эволюционное подкрепление в виде лучшего выживания щенков, и дошло до наших дней.
Так выглядит щенок сивуча. Материнское поведение сивучей также очень интересно и разнообразно, посвящу этому отдельный пост.
А вот эти ребята - самые беспокойные и веселые участники событий репродуктивного периода, регулярно вносящие в размеренный ритм лежбища свою долю переполоха. Это так называемые полусекачи - самцы, которые уже достигли половозрелости, но ещё не отожрались до нужных размеров, чтобы драться за места Половозрелость у самцов наступает к пяти годам, а размеры позволяют претендовать на место на лежбище только к 7-8 годам. То есть, им уже сильно хочется, но ещё совсем не можется, и на лежбище их уже не пускают ни под каким видом. В результате эти товарищи плавают в прибойке вдоль лежбища, высовывая туда периодически свой нос. Время от времени кому-то из них становится совсем невмоготу, и он совершает отчаянную и заранее обреченную на провал попытку прорваться внутрь лежбища. Разумеется, хозяева соседних территорий тут же направляются навстречу наглому юнцу, так что он уже по ходу загибает свой путь по дуге обратно в воду. Все это создаёт некоторый переполох, в результате которого могут быть потоптаны щенки (поэтому опытные самки уходят рожать вглубь лежбища).
На этом я сегодня завершу, о других подробностях жизни животных и людей на далёком острове - в следующих постах!