Мы видели, как уезжает последний трамвай
гр. Кино

Собака, самого облезлого вида, из тех беспородных собак, что вечно трутся у ларьков, потому что на рынки им путь заказан. Так вот, эта собака лизала тёплые ещё рельсы, по которым только что прошёл, поскрипывая как старушенка, последний трамвай. Рельсы были в крови.

Шел чОрт через лес и решил срезать коросту с копыт своих. Свернул к вьющейся пр насыпи железке, по которой и в лучшие времена редко проходили составы. А теперь и вовсе пару раз в месяц проскрипит дрезина и того уже много. Но чОрт о том не ведал. Взобрался он на насыпь, развалился на рельсах, копыта взгромоздил и стал ждать когда поезд пойдёт. Ждёт, пыльную травинку посасывает, черти о чОм думает. А поезда всё нет. Солнышко пригрело бошку его рогатую и задремал чОрт.

А тут детишки, надежда наша и опора, дрезину угнали. Короче, спиздили. И ай-да на ней в Израиль в нейтральные воды удирать, чтобы в армию не идти и не стать наркоманами и проститутками, как им завещано бабками вечно сидящими около подъезда. Ебашат они навстречу обрезанному солнечному диску, потеют изо всех сил. И напоролись с наскока на чОрта, в рот его чих-пых. ЧОрту копыта срезало нахуй. Впрочем и хуй тоже, как корова языком слизала. Такой педикюр - еритикам на заметку.

ЧОрт отлетел от дрезины в кювет кровью истекать. Взмолился всем Вельзевулам и Шайтанам, но всё, пиздарики на воздушном шарике. Сатаны нет, как говорится. А детишки знай себе ебашут пока рельсы не кончились. Так и уебались в болото с говнами. Утонули нахуй. Дрезину жалко, конечно. А их нет.

ЧОрт покорчился немного да издох, как старая больная лошадь. А уже к закату собака блохастая через насыпь съёбывала от кобелей окрестных. Боялась что натянут её по самую холку или вообще попадётся тот самый кобель-прилипала, что потом не выйдет из неё до следующей весны.
Затормозила собака, запах свежей крови почуяла. Повела носом и к рельсам. ЧертОвски вкусно лизать тёплые ещё рельсы в чертОвски густой крови. После такого пусть даже выебут все окрестные кобели - не страшно.

Но кровавый обгрызанный ноготь Луны появился на небе. Завыли все Вельзевулы, Шайтаны и Люциферы и превратилась безродная блохастая сука в самого Дьявола. И пришла всем пЕзда через Е.

Посёлок, разрезанный пополам рельсами, взвыл от суки дьявольской. Ни одной собаки, ни одной животины в живых не осталось за ту кровавую ночь.

Утром, участковый Исидор Исидорович Дубовой обнаружил абсолютно мертвый посёлок, будто после большой свадьбы. Но свадеб никаких накануне не было. Кровавой росой шуршала мокрая трава. Не брехали собаки, как это бывало когда участковый проходил по улице. Не орали малые дети. Не было даже одноногого деда, вечно стерегущего ржавую баржу своего сарая. Исидор Исидорович был недалеко ума и поэтому не заподозрил ничего преступного. Прошёлся ещё раз сквозь посёлок и вернулся в свою сараюшку-кабинет. Выпил и решил написать книгу. Непременно детектив. Но, как говорится, с элементами. Чтобы было одновременно интересно и страшно, как у любимого писателя Пришвина.

Раз я шёл по над посёлком и увидел кровавую росу на траве. А весь посёлок как-будто бы вымер. Начал писать на листе для протокола Исидор Исидорович. Начало положено - подумал он и отложил рукопись в сторону.

В это самое время Дьявол заглянул через пыльную прореху окна в самую глубину души участкового Дубового и загрустил, потому что увиден там бездонный чёрный колодец хуйни и не понимания. Дьявольская сука отойдя от кровавой ночи сошла с ума и с разбега кинулась в болото, в котором и так уже много кого затянуло. Исидор Исидорович поковырялся в носу, достал табельное оружие - наградную открывашку с мельхиоровой рукояткой и лихо, словно взрывая банку с килькой, вскрыл себе горло.

"Бывает, что-то не клеится, плохо выходит, и в то же время чувствуешь что-то хорошее. Вспомнишь о хорошем и поймешь: это весна".