Часть 1: "Начало службы на узле связи" — клик
Часть 2: "Сложности, с которыми пришлось столкнуться" — клик

Напомню, что летом 2019 года я начал служить в связисткой учебке, после окончания которой распределился в "боевую" войсковую часть, где впоследствии начал нести дежурства на местном узле связи в качестве телефониста. Дежурил я вот за этой бандурой под названием "коммутатор":

а 95% связи обеспечивалось посредством ТА-57

В предыдущих историях я рассказывал о том, в чем вообще мои дежурства заключались, сейчас же я хочу вспомнить некоторые интересные случаи, связанные со службой связистов в мирное время.

КИЛОМЕТРЫ ПОЛЁВКИ

Как я уже рассказывал в прошлых частях, начальником нашего узла связи был прапорщик. Настоящий Прапорщик, умещавший в себе абсолютно все стереотипы про это воинское звание.

Наша часть была полностью связисткая, то есть это не был какой-то отдельный небольшой взвод внутри крупной части, нет — часть полностью состояла из представителей военно-учетных специальностей связи. Именно поэтому по всей территории, а также частично за ее пределами валялось большое количество бесхозной и когда-то бывшей в употреблении полёвки, а если быть более точным — кабеля П-274.

В один прекрасный день наш Прапорщик, ведомый своими прапорскими инстинктами решил, что лишние запасы полёвки никогда лишними не будут. С тех пор каждый раз после того, как мы отдохнули (поспали с 9:00 до 12:00) после суточного дежурства, мы выходили на рейд по сбору брошенных кабелей по территории всей части. Была поставлена четкая задача — собрать катушку полёвки.

Наша команда из трех человек (я и еще двое парней из другой части узла) за месяц обошла всю часть вдоль и поперек и насобирала этой полёвки, наверное, километров двадцать. На картинке ниже микро-копия той катушки, что была у нас — её даже вдвоем можно было нести с трудом.

Казалось бы, задачка — ходи да ищи провода, да не тут-то было. Вся брошенная полёвка была сильно запутана, распутывание могло занять огромное количество времени. После того, как ты ее распутал, необходимо было убедиться в том, что на кабеле нет видимых повреждений. По-хорошему — каждый кусок необходимо было прозванивать, но, естественно, тапики нам никто не выделял, поэтому приходилось ограничиваться визуальным осмотром.

После этих процедур наступала самая сложная (для тех, кто вообще никогда этим не занимался) и важная — сращивание двух кусков провода. Это целое искусство воина-связиста, которому в соответствующих войсках даже посвящен отдельный норматив, выполняемый только посредством штык-ножа и изоленты. В нашем случае вместо штык-ножа были более приятные инструменты, например, кусачки-бокорезы, а вот с изолентой часто были напряги.

Устройство кабеля П-274 подробно изложено на картинке выше. При сращивании двух кабелей, необходимо было зачистить приблизительно по 10 сантиметров с каждого края, после чего осуществить ручное "соединение" стальных и медных жил: стальные завязать на узел, а медные обмотать вокруг них. В реальности это выглядело вот так:

Торчащие хвосты обрезаются, а место сращивания плотно обматывается изолентой.

Порой мы "читерили": например, бокорезами не всегда было удобно зачищать изоляцию, так как можно было переборщить, и вместе с изоляцией резануть и жилы, поэтому иногда мы пользовались зажигалкой — немножко плавим изоляцию, после чего она уже спокойно снимается пальцами. Однажды наш Прапор увидел этот читинг, после чего мы несколько дней избавлялись от изоляции кусачками для ногтей (спасибо, что не зубами).

Таким вот образом мы радовали нашего начальника узла связи, собрав всю существующую полёвку на свете. Как совсем скоро выяснилось — этим мы занимались не зря.

ПРИКАЗ КОМБАТА

Весна, недалеко от нашей части сформировали полигон, в котором проходили учения перед реальными полями.

Время около 6 утра, я досиживаю своё дежурство, и тут раздается звонок городского телефона. Он в принципе звонит крайне редко, а в такое время тем более, поэтому я, сильно недоумевая, взял трубку:

— С полигоном меня соедини.

В утреннем замешательстве я сначала не понял, кто это вообще такой, а потом до меня дошло, что звонит наш комбат, которого посредством коммутатора необходимо соединить с полигоном (я уже рассказывал, что в коммутаторе была такая фишка, позволяющая соединять звонки с городского телефона с абонентами коммутатора).

Я понимаю, что мы эту связь вообще не делали, так как полигон только открылся, но также понимаю, что донести эту новость в таком формате — значит быть вые*анным, однако мой мозг ничего не смог придумать, и я именно так ему и доложил, мол, связи нет, мы её не делали. На что он, на моё удивление, максимально спокойно ответил, что ему нужно, чтобы через полчаса связь была — и бросил трубку.

Через 5 минут городской телефон звонит снова, в этот раз слышу злобный и сонный голос нашего Прапорщика, который сказал будить вторую смену, а всей нашей сменой идти на решение проблемы. Также он сказал, что связь с полигном уже была проложена какой-то ротой, но, видимо, там что-то навернулось, так как с полигона до коммутатора сигнал не доходит, поэтому нужно просто проверить линию.

Подорвав своих напарников и призвав на узел спящую смену, мы направились в путь. От полигона до части было километра два, и мы действительно нашли полёвку, которая уходила куда-то в поля — именно о ней говорил наш Прапор. Необходимо было выяснить, на каком участке кабеля начинаются проблемы. Это сделать оказалось несложно — та рота, которой доверили это задание, не заморачивалась, и соединяла куски полёвки... скотчем. Обычным канцелярским скотчем, еле как перемотав жилы под ним.

Разорвав первое "профессиональное" сращивание, нам нужно было понять, что хотя бы до этого места вызов доходит. Но у нас не было ТА-57, посредством которого мы могли в этом убедиться, прозвонив линию. Так как время поджимало, а задачу нужно было выполнять, мы решили, что вместо тапиков для прозвона будем использовать собственные тела.

У меня был кнопочный телефон, я звонил другому телефонисту, который меня сменил и находился на коммутаторе, один из парней, который был со мной, замыкал на себе кабель, после чего я сообщал об этом телефонисту и он подавал вызов. Удар приходил неплохой — замкнувший на себе провод парень аж подпрыгивал, после чего мы быстро сращивали провод по-нормальному и шли дальше.

К нашему сожалению, дальше ситуация обстояла гораздо хуже — скотч был чуть ли не через каждые 20-30 метров, мы решили делать умнее и проверять линию с конца, но там вообще всё было мертвое, связь не проходила. Близилось время развода, и нам пришлось возвращаться.

Вернулись. Получили пи*ды от начальника узла, выслушали речь о том, какая ужасная рота, тянувшая кабель, параллельно отхватывая сладкие словечки и на себе, после чего получили приказ провести новую линию с помощью той полёвки, которую мы сами же собирали. Заодно проверим, сказал прапор, насколько вы качественно сращивали её.

Вот тут мы реально испугались. Вроде как мы всё делали нормально, но нас уже и так уничтожили и даже не за свою работу, а тут еще материализовалось то, за что мы когда-то отвечали. К счастью, в случае с нашей полёвкой всё прошло успешно, и уже к вечеру этого дня связь с полигоном была налажена. А ту полевку, что использовала рота, мы собрали, срастили и добавили в нашу катушку. Такая вот тройная работа. Полёвка мне до сих пор иногда снится.

Вот такие дела. Спасибо за прочтение! Если история зайдет, напишу что-нибудь еще — благо, историй со связью хватает.

Первая часть — клик

Как уже упоминалось в предыдущей части, свою срочную службу я проходил в войсках связи: сначала в учебке, а потом в "боевой" части. Там я попал на узел связи, где служил в качестве телефониста — человека, который обеспечивает переговоры внутри войсковой части с помощью специального устройства — коммутатора.

Коммутатор П-194М. Образца аж 1955 года выпуска. Напомню, что телефонный аппарат ТА-57, вкупе с которым эта махина организовывает связь, выпустили в 1957 году. Устаревшее оборудование, интенсивность его использования (в день я обеспечивал 130-150 переговоров) и не всегда аккуратный подход тех, кто иногда подменял телефонистов на коммутаторе — вот лишь несколько факторов, которые приводили к разного рода проблемам.

ДЕЖУРСТВА

Не совсем техническая, но все же весомая проблема — суточные дежурства. Я заступал в 9 часов утра одного дня, и снимался с дежурства в 9 часов утра следующего дня. Смена происходила после завтрака, а в течение дня сменщик подменял меня во время обеда и ужина. В туалет нужно было ходить со скоростью света: он находился на втором этаже здания, в котором располагался узел связи, и ладно если в твое отсутствие будет звонить какой-нибудь срочник из рот — не так страшно, как если это звонит дежурный по части, который располагался через одну дверь от узла. Придет и даст пи*ды. Также у дежурного был специальный экран, на который транслировались изображения с различных камер, установленных в части. Одна из них была за спиной телефониста — так наш начальник узла решил бороться с ночным сном и неуставными телефонами телефонистов (привет, тавтология). А спать действительно хотелось. Ночью коммутатор так и манил твою голову, приглашая прилечь на него. Но спать было нельзя. Поначалу.

Позже я научился спать, подперев подбородок ладонью (на камере создавалось впечатление, будто я смотрю в коммутатор), а еще позже разобрался, какие дежурные по части смотрят в камеру, а какие нет, и спокойно спал на самом коммутаторе. Звук он издавал достаточно громкий, поэтому если вдруг ночью поступал звонок (а такое случалось крайне редко) — я просыпался. Иногда не понимая, где я и что происходит, но просыпался.

ШНУРОПАРЫ

Ряд из 12 шнуровых пар, расположенных в верхней части горизонтальной панели коммутатора изначально работал полностью. Но, постепенно, одна за другой, шнуропары начали выходить из строя. Изоляция, сам контакт — на первый взгляд они не были повреждены, однако при подаче вызова неисправной шнуропарой ничего не происходило. Когда об этом узнал начальник узла связи, он вызвал меня к себя и сказал, что я должен их починить. Уточнив у него, как же мне это сделать, он сказал, что я должен вытащить нерабочую шнуропару и принести ему. Окей.

Задача казалась мне предельно простой: вытащить пластиковую перемычку между двумя шнурами, после чего достать их. К сожалению, я ошибался. Перемычка выполняла декоративную роль, под ней находилась металлическая панель, которую необходимо было открутить. Ладно, начал раскручивать.

Уже в процессе я понял, что делаю совершенно не то, потому что снять панель со шнуропарами было невозможно — она крепилась к другой панели, которая, в свою очередь, была зафиксирована 15-20 болтами. Давшись диву советским техническим причудам, я решил еще раз уточнить у нашего начальника, тем ли я вообще занимаюсь. Получив порцию мата в свой адрес, мне было велено прекратить заниматься анти-кулибинством и, пока что, забить на шнуропары — мол, позже он сам займется этим вопросом. До конца моей службы так и не занялся. Новичкам я передал коммутатор с 8 работающими шнуропарами из 12.

ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ТОК

Если одна из шнуропар присоединена к какому-либо абоненту, который даст вызов, в то время как вы коснетесь второй, не задействованной шнуропары — вы получите неплохой заряд бодрости. Током било сильно и достаточно часто, при этом иногда коммутатор сбоил, или это было какое-то остаточное напряжение, но разряд можно было получить случайно задев неактивные шнуропары. Иногда пользовались этим ночью, чтобы бодриться и не засыпать.

СОЕДИНИТЕЛЬНЫЕ ЛИНИИ

Главный страх связиста — перебитая линия. Нам было проще, БТРы и танки по нашей части не ездили, все кабели были аккуратно проведены по заборчикам и нелюдным местам, однако это не мешало им периодически устраивать нам подлянки и прерывать связь между абонентами.

В качестве соединительных линий на открытой местности использовался, внимание (!!!): "полевой телефонный распределительный кабель с полиэтиленовой изоляцией в поливинилхлоридной оболочке, пятипарный, армированный с обоих концов полумуфтой соединительной".

От одного названия становится страшно, а уж что на деле! А на деле эти полумуфты крепились к специальному выносному щитку (который все называли "вэщугой", однако начальник узла бесился, когда мы использовали это слово, но при этом постоянно говорил его сам), а от щитка уже по обычной полевке (п-274м) осуществлялось соединение с ТА-57. Между собой ПТРК также соединялись посредством этих муфт.

Зиму, скрываясь под снегом, ПТРК пережили достойно, а вот весной начались проблемы. Длина одного кабеля могла достигать 50, 100 и 200 метров. В основном у нас были 50-ти метровые кабели. Самой дальней точкой, с которой я обеспечивал связь, был парк боевых машин, который находился примерно в двух километрах от узла связи. Однажды связь с парком пропала. На разведку отправили моего сменщика, который вскоре вернулся и сказал, что все прекрасно, линия не повреждена и что он понятия не имеет, что случилось. Начальник скептически посмотрел на него, и отправил меня проверить еще раз.

Какого же было мое удивление, когда, пройдя метров двести, я обнаружил не подключенную ни к чему муфту, а через метров 50 — еще одну муфту, но уже другого кабеля. Кусок ПТРК между ними просто спи*дили, как возможно было это не заметить — совершенно неясно, но после этого случая начальник узла очень сильно невзлюбил моего сменщика. Из прапорских закромов мы достали катушку с новым кабелем и установили его на месте обрыва. Связь была налажена.

Через некоторое время пропала связь с одной из рот. Здесь расстояние было гораздо меньше, не больше 500-600 метров, однако все кабели были на месте. Проверили телефоны в ротах — все работает. В этом случае нам пришлось прозванивать каждый участок линии, то есть каждый кабель отдельно. Мы, взяв отдельный выносной щиток и ТА-57 начали ходить по всем участкам, прозванивая каждую муфту. Проблема обнаружилась практически сразу, это был второй 50-ти метровый участок линии. Заменили его и вновь наладили связь.

ТАПИКИ

Ох и настрадался я с этими ТА-57. Самая часто возникающая проблема. Так как ими в основном пользовались срочники, которые забивали болт на аккуратность, тапики часто выходили из строя. А учитывая то, что новый телефон нам никто не предоставит, приходилось постоянно реанимировать старые.

Основной проблемой были трубки. Их дергали, кидали, бросали, вертели — вся эта акробатика приводила к тому, что абонентов было очень плохо слышно, так как отходили контакты либо у основания трубки, либо у соединения внутри телефона. Причем если поначалу все это устранялось достаточно легко, то позже тапик не всегда хотел чиниться и приходилось извращаться: подкладывать в место подсоединения трубки бумажку, приклеивать провод к самой трубке изолентой.

Часто выходила из строя батарейка — квадратная штука на фотографии, это еще больший раритет, чем сам ТА-57, новые найти было совершенно невозможно, однако здесь существовал аналог — девятивольтовая Крона. Найти ее срочнику было тоже не просто, но гораздо легче, чем вымершую стоковую батарею. Но и Крона не была идеальна — если стандартный "квадратик" полностью заполнял пространство, то его девятивольтовый аналог часто съезжал со своего положения, "вырубая" телефон.

"Крутилку", отвечающую за посыл вызова тоже не жалели, я не раз устраивал "рейды" в роты и объяснял, как правильно пользоваться ТА-57, что достаточно совсем чуть-чуть покрутить ручку, и мне уже придет вызов. Нет, глупцов это не остановило, и они по 20-30 секунд накручивали эту ручку, думая, что до телефониста быстрее дойдет вызов.

ИТОГ

Сейчас я вместе с вами вспомнил основные проблемы службы телефониста. На деле их — гораздо больше, особенно, если связь необходимо обеспечивать в полях. Спасибо за прочтение! Буду рад, если в комментариях вы тоже вспомните о своих моментах, связанных со службой в войсках связи.

Я проходил службу в войсках связи. Сначала в учебке, а потом в "боевой" части. И если в первом случае в ВОЙСКАХ СВЯЗИ между подразделениями действительно была налажена хорошая связь с современными аппаратами АТС (автоматические телефонные станции), то в войсках дело обстояло совершенно иначе .

Я сильно удивился, когда зашел в новую казарму, и рядом с тумбочкой дневального увидел не привычный мне телефон с экранчиком и кучей кнопок, а ТА-57. Связь осуществлялась вручную.

Телефонный Аппарат, выпускаемый с 1957 года. Отсюда — "ТА-57". Предыдущая версия "ТА" носила номер "43". Принцип работы предельно прост: с помощью полевого кабеля П-274 один аппарат соединялся к другим, затем, посредством "крутилки" подавался индукторный вызов. У вашего товарища с той стороны звонит телефон. Всё. Казалось бы — предельно просто, но на деле оказалось чуточку сложнее.

Спустя месяц после перевода меня перевели служить на узел связи. Телефонистом. Я сидел за специальным устройством — коммутатором, и с 9 часов утра одного дня до 9 часа другого дежурил на смене. Телефонистов было двое, поэтому занимался я всем этим через сутки.

Вот так выглядела эта махина. Суть в том, что все телефоны нашей части были подключены к нему. То есть когда кто-то из своей казармы подавал вызов, он приходил ко мне, на коммутатор. Что я делал в этой ситуации:

1) Как только приходит вызов, коммутатор издает специфический писк, после чего откидывается одна из ячеек над разъемами на главном "'экране" коммутатора. Это дает понять, какой из абонентов мне звонит.

2) После того, как я понял, от какого абонента поступает вызов, я должен ему ответить. Для этого берется одна из шнуровых пар (шнуропары) и вставляется в разъем, который находится под открывшейся ячейкой.

3) В этот момент ячейка автоматически закрывается, звук прекращается, и я могу вести переговоры с абонентом. Эту ситуацию можно сопоставить с замыканием ключа в электрической цепи. В армейской среде отвечать на входящий вызов необходимо названием узла связи.

4) Для того, чтобы абонент меня слышал, необходимо опустить вниз черный тумблер. Он отвечает за включение в разговор телефониста на коммутаторе.

5) Вызывающий парень сообщает мне о том, с кем ему необходимо соединиться, после чего я беру вторую шнуропару и соединяю ее с гнездом абонента, с которым необходимо установить связь.

6) Вызов осуществляется посредством поднятия тумблера, "привязанного" к данной шнуропаре. Голубой тумблер привязан к верхней шнуропаре, черный — к нижней.

7) После завершения переговоров я убеждаюсь в том, что они закончились, включившись в разговор с помощью опускания нижнего тумблера, после чего, если переговоры завершены, разъединяю абонентов.

Выполнение пунктов 1-6 опытным телефонистом на практике занимает 3-4 секунды. Поначалу, конечно, я тупил, но уже через неделю орудовал шнуропарами так, будто всю жизнь этим занимался.

Интересная ситуация заключалась в том, что я мог слушать переговоры. Наш начальник узла связи запрещал это делать, однако включаться каждые несколько секунд в разговор и проверять, закончился он или нет — не совсем удобно. Поэтому гораздо проще было прослушать несколько секунд разговора, и сразу же по его окончанию разъединить, не задавая лишних вопросов.

Если же вдруг вы забыли разъединить абонентов после окончания их разговора — это приводило к проблемам. Кто-то из этих абонентов делает новый вызов, и, так как он еще соединен с первоначальным абонентом, вызов приходит как ко мне на коммутатор, так и первоначальному абоненту. Первоначальный абонент отвечает и не понимает, почему его просят соединить с какой-нибудь ротой. Внимательность в работе телефониста очень важна.

Как я уже писал выше, один день я дежурю, а другой — полностью отдыхаю: сплю днем, подменяя моего сменщика во время приемов пищи. Казалось бы — халявная служба, куда еще проще. Но, к сожалению, в день отдыха мы спали крайне редко, потому что связь вечно пропадала, а начальник узла связи, гордый старший прапорщик, требовал от нас решения этих проблем в довольно жесткой форме.

Спасибо за прочтение, если пост зайдет, постараюсь в ближайшее время написать продолжение о том, как мы эти проблемы решали, как бегали с катушками и как, однажды, в ливень, тянули 10 километров полевки.

1996 год, весна, Моздок, штаб объединённой группировки федеральных сил на Cеверном Кавказе. Я милиционер-связист, специалист группы РЭБ, в командировке пришлось осваивать раритетную технику-коммутатор :) В маленькой комнатушке два коммутатора, наш, ментовской и ВВ-шный, тумбочка, два стула и топчанчик, на котором мы ночью спим, т.к. менты после полуночи практически не разговаривают. На войсковом коммутаторе днём дежурят женщины-связистки, в ночь мальчишка-срочник, Вовчик. Передвижение ночью по территории штаба группировки по цифровым паролям, на вход в помещения названия городов.

Приезжаю утром на смену, с пакетом для Вовчика, там кусочек домашнего сала, пол-палки полукопчёной колбасы, сыр, чеснок и хлеб, иногда разные вкусняшки с рынка. Пинаю дверь, изнутри доносится:

-Пароль?

-Волгоград!

Дверь открывается, сую в руки Вовчику пакет, он тут же заныривает в него, откусывает кусок сыра и оживленно жестикулируя палкой колбасы рассказывает мне вчерашнюю историю:

Часов в десять вечера стучат в дверь. Я:

-Пароль?

Из-за двери голос начальник связи:

-Пошёл нахуй боец!

Встаю, открываю дверь, заходит начальник связи с поварихой. Начальник в приказном порядке попросил помочь поварихе позвонить домой, я её по коммутаторам провел, на конечном ей городской номер набрали, она поговорила минут десять и довольная парочка удалилась. Через час снова стучат в дверь. Я:

-Пароль?

За дверью молчание, потом тихонько:

-Пошел... Ты боец...На...

Несколько секунд молчания и плаксивый голос:

-Ну не умею я такие слова говорить...

Повариха снова пришла позвонить, теперь уже одна.