Эссе "Библиотекарь: книга против сериала" Часть 1
Известия о скором выходе сериала «Библиотекарь», который представляет собой экранизацию нашумевшего в своё время романа Михаила Елизарова, вынудил нас наконец-то ознакомится с литературным творчеством последнего. Стоит отметить, что с музыкальным творчеством Елизарова мы уже давно знакомы, а вот до его текстов руки всё не доходили. Более того одна из причин почему мы никак не могли начать читать его произведения — это то что мы были знакомы с его песнями, которые хоть и обладают яркими, запоминающимся и самобытными текстами, в основном не создавали впечатление литературности. Разумеется Елизаров и в песнях умеет и яркий образ создать и красивую словесную конструкцию ввернуть, да даже историю рассказать, вот только большая часть песен при попытке перевести её в сугубо литературную, более того, прозоическую форму даже на рассказ не потянули бы. Так или иначе вышеуказанный инфоповод заставил нас начать читать и мы планируем выпустить полноценное эссе про все труды Елизарова до которых сможем дотянутся. Итак, мы прочитали «Библиотекарь»
БИБЛИОТЕКАРЬ
Раньше, раньше было лучше
Насколько только можно
Вкусное мороженое
Раньше, раньше было лучше
Жизнь была понятна
Квартиры всем бесплатно.
© Б.А.У. «Портал в Советский Союз»
Книга
Итак, роман состоит из трёх частей: Часть I «Книги» Часть II «Широнинская читальня» Часть III «Хранитель Родины»». Разберём события каждой из них, укажем на интересные, по нашему мнению, моменты, а также скажем несколько слов о достоинствах и недостатках, после чего вынесем взвешенный вердикт.
Часть I «Книги»
Представляет из себя своеобразный синтез пролога и каких-то дополнительных историй, которые призваны расширить историю.
Собственно, мы имеем следующие главы:
«Громов» – повествующая о жизни, труде и забвении писателя Дмитрия Громова, и о том, как он всё же нашёл своих читателей.
«Лагудов» – пересказ истории о том, как была раскрыта одна из первых книг Громова и первого библиотекаря; о создании библиотеки интеллигентов и ветеранов Афгана, а также об установлении первых правил громовского универсума, оставшихся нерушимыми до сих пор.
«Шульга» – жизнеописание ещё одного из первых, натуральных библиотекарей, по велению судьбы и Книги Ярости оказавшегося в роли неприкасаемого, в одной из колоний нашей необъятной родины.
«Мохова» – история возникновения самой кровавой и могущественной из библиотек громовского универсума, объединяющей на практически секстанской почве многочисленных женщин под руководством их «общей дочери».
«Моховская угроза» – объяснение причин силы и опасности моховской библиотеки.
«Библиотеки и читальни» – глава, которая разъясняет важные отличия между читальнями и библиотеками, а также сложную историю их взаимоотношений; повествующая о призыве помощи от библиотек читальням в борьбе с Моховой.
«Невербинская битва» – пересказ типичной битвы Warhammer 40K с её боевыми капелланами и обилием холодного оружия, который почему-то происходит в антураже разваливающегося СССР. А также последствиях этой битвы, таких как: создание Совета библиотек, прижатие всех читален, кроме тех, которые обладали «невербинской льготой» под пяту этого самого Совета.
Итак, что можно сказать по результатам этой части, к слову, самой маленькой из всех: нас познакомили с интересной концепцией, причём сделали это с выдумкой, ведь каждая из историй лидеров библиотек в первых главах рассказывает также и про суть одной из книг. К слову, об этом нужно же разъяснить, что за способность у каждой из книг.
Книга Памяти. На наш взгляд, концептуально самая важная из всех книг. Подчеркивается это в самом тексте, где проговорено, что большинство читален формируется вокруг неё или Книги Радости. Служит двигателем для 90% персонажей. Действует просто: создаёт и показывает прочитавшему её человеку ложные воспоминания, в которые «сразу верилось из-за ощущения полного проживания видений, по сравнению с которым реальные воспоминания были бескровным силуэтом. Более того, этот трёхмерный фантом воспринимался ярче и интенсивнее любой жизни и состоял только из кристалликов счастья и доброй грусти, переливающихся светом одного события в другое.»
Книга Радости. Хоть и говорится, что она вторая по частоте собирает вокруг себя читальни, - на наш взгляд, она менее важна. Лагудов, прочитавший её одним из первых, по признанию домочадцев, «перенёс бурное эйфорическое состояние, не спал всю ночь, говорил, что подверг бытие всеобщему анализу и у него появились великолепные мысли, как принести пользу человечеству, раньше он был запутан в жизни, а теперь все стало ясно, при этом громко смеялся»
Книга Терпения[1]. Одна из трёх боевых книг, одна из двух полезных боевых книг. Действуя, как морфий, отключает у человека боль физическую и душевную.
Книга Силы. Вторая полезная боевая книга, которая, активизируя в прочитавшем потайные физические резервы, делает его максимально сильным в пределах возможностей организма. Влияет также на ментальное состояние: так, способна вернуть разум впавшим в маразм старухам.
Книга Ярости. Самая бесполезная книга, способная пробудить состояние боевого транса даже в самом робком сердце; по сути, превращает подвергшихся её влиянию в неконтролируемых берсерков.
Книга Власти. Книга, использование которой – почему-то – не показано вне громовского универсума. Благодаря Книге человек способен оказывать воздействие на окружающих, диктовать свою волю. Разумеется, меняется не мир вокруг, а человек, прочитавший Книгу, — таинственная сила временно преображает мимику, взгляд, осанку, воздействует на оппонента жестами, голосом, словами.
Книга Смысла. Наиболее таинственная книга, выбирающая себе чтеца, которому готова раскрыть смысл и замысел написания всех книг; другие же при прочтении лишь узнают имя этого чтеца. В некотором смысле, эта же книга раскрывает нам и вторую часть замысла, и смысла самого «Библиотекаря» первую часть содержит Книга Памяти.
Также нам рассказали и все правила этого мира; к слову, непротиворечивые, реалистичные и нерушимые на протяжении всех событий.
Мы видим живой и лёгкий язык, которым будет написана вся книга; кроме того, автору удалось практически невозможное – он грамотно использовал мат. Те из вас, кто тесно знаком с данной гранью языка, понимает, что органично и реально использовать мат – это талант, а делать это свободно при первой необходимости, как, например, при создании текста – талант вдвойне.
Отдельного упоминания стоит глава про Шульгу и использование в ней воровского слэнга – она шикарна. Нет, мы осуждаем АУЕ и распространение воровской культуры, но не отметить, что Елизарову удалось грамотно, смешно и понятно вписать все эти слова в текст – мы не можем.
Также мы видим ряд отсылок: например, на «Мцыри», песню «Стальная эскадрилья», запрещённых ныне Свидетелей Иеговы и другие.
Часть II «Широнинская читальня»
Отсюда начинается непосредственно история нашего главного героя Алексея Вязимцева.
Нас знакомят с детством Алексея, точнее, с двумя детствами: тем, которое для него создала Книга Памяти, и настоящим. Что примечательно, вымышленную память нам рассказывают в обоих чертах, размыто и в основном образно - как раз так выглядели бы старые и уже многократно изменённые воспоминания о детстве[2]; в то же время реальные воспоминания приведены просто с протокольной точностью: и взаимоотношения с родителями и дядей Максимом, и первое высшее, и свадьба с последующим разводом, и второе высшее, и завышенное ожидание от будущей карьеры, и отправление в Широнино для вступление в наследство – все рассказано в подробностях.
Итак, Алексей Вязимцев, несостоявшийся деятель искусства, отправляется в небольшой городок, на улицу Гвардейцев Широнинцев[3], расположенный где-то в глубинке, чтобы вступить в права наследства. Он собирается продать квартиру и вернуться, но в его планы встревают сначала какие-то подозрительные покупатели, а потом и убившие их товарищи дяди Максима, из-за которых он оказывается втянут в перипетии громовского универсума. Молодой Вязимцев выступит свидетелем на Совете библиотек; поучаствует в Сатисфакиции, «героически» убив вражеского библиотекаря; поближе познакомится с другими читателями из читальни его дяди; станет их библиотекарем; соберется на ещё одну сатисфакцию в соседний город, дабы вернуть долг за помощь, оказанную широницам колонтайской читальней; и всё это – до первого прочтения Книги Памяти, а значит – до полного осознания того, что вокруг него не сумасшедшие сектанты, а некое тайное сообщество. В Колонтайске он, кстати, снова «отличился» в бою: нет, не то, чтобы он был совсем бесполезен, просто назвать это боевой доблестью сложно.
Далее он во главе широнинцев был втянут в криминальную разборку, в ходе которой они потеряли одного из своих и были приведены к краху[4], выразившемуся через расследование Совета, карантин и последующий побег.
Отдельно стоит сказать, что в ходе этих событий Алексею в руки попала седьмая, самая редкая книга Громова – Книга Смысла, «Дума о сталинском фарфоре», которая, впрочем, позднее была похищена одной из читательниц его библиотеки, которая стала для Алексея учителем и проводником в мир Книг – Маргаритой Тихоновной.
Сам смысл, предложенный книгой, крайне интересен, настолько, что мы предпочтём не коверкать слова автора, а вставить весь отрывок как есть:
Стоит заметить, что Алексея открывшаяся возможность бессмертия, пусть и своеобразного, не прельщала, а потому он не сильно разочаровался от потери книги, хотя и понимал, что мог откупиться ей от Совета.
Так или иначе, но гибель настигла широнинскую библиотеку не от рук Совет, а от рук нескольких читален, натравленных на них с лёгкой руки Полины Васильевны Горн, правой руки Моховой и, как выяснилось, серым кардиналом её библиотеки.
Единственным выжившим членом широнинской библиотеки стал Алексей, который в конечном итоге выменял вкладыш с исправлениями для Книги Смысла, любезно оставленный ему Маргаритой, на свою жизнь и статус "внука" в моховской, хотя уже скорее горновской секте-библиотеке.
Здесь мы уже можем поговорить предметно о большинстве плюсов и минусов, так как, по большому счёту, книга заканчивается именно здесь. Всё, что происходит в следующей части, за исключением одной мысли из последней главы, представляет собой своеобразный эпилог, завершающий историю Алексея. Но основная мысль произведения была выражена здесь, в главе "Поиск смысла".
Персонажи. Итак, роман предлагает нам внушительное количество героев. Одних только широнинцев – восемнадцать человек, большая часть из которых имеет хотя бы один, а то и несколько значимых моментов в истории. И все, кто пережил первую сатисфакцию, обладают достаточно подробной биографией и проработанными характерами.
К слову, нам продемонстрировали контингент громовского универсума. Да, об этом можно было сказать ещё после первой части, но здесь и сейчас это будет наглядней. Нам представляется интересная концепция: большая часть читателей ищет и защищает книги не ради каких-то сверхспособностей. Нет. Нам чётко проговаривают, что читальни строятся вокруг Книг Памяти и Книг Радости реже, Книги Терпения. Более того, если учесть, что читатели – это почти всегда потерянные, сломанные, одинокие люди, то станет ясно, почему это именно так: читатели Громова находят в его Книгах утешение и пристанище от страхов и бед, уголок спокойствия в бушующем мире, который на и глазах рушиться.
Никто лучше автора не опишет, что за люди читатели Громова и почему они готовы проливать кровь:
Отдельного упоминания стоит Алексей. Мы раз за разом отмечали, что персонаж перед нами не героический. Мы не будем говорить о автобиографичности образа Вязимцева. об этом студенты филологических факультетов научные статьи пишут[5]. Нас интересует сам образ главного героя. К слову, позволим себе процитировать эту самую работу об автобиографичности[6]: «Итак, главный герой романа Алексей Вязинцев - простой русский обыватель конца девяностых годов со своими несбывшимися мечтами и нереализованными целями: человек «невоплотившейся» судьбы. Такие герои у Елизарова встречаются часто (достаточно вспомнить рассказы из сборника «Кубики» или из сборника «Ногти»). Подобные образы, как считает Д. Юрьев, являются модификациями типа «маленький человек», в чем прослеживается связь с классической традицией русской литературы (через апелляцию к её гуманистической составляющей). Перед нами вырисовывается классический образ «неудачника…».
Неудачник – это и есть наиболее ёмкая характеристика Алексея. Этот человек провалился везде. Он трус, не способный принять то, что не может изменить. Он настолько труслив, что даже наиболее трусливый выбор - самоубийство - пугает его. Однако именно это позволило ему пройти путь и в финале таки сделать экзестенциальный выбор: быть или не быть. Ещё раз подчеркнём, что любой другой архетип персонаже не был бы способен пройти этот путь. Он бы или героически сгинул ещё в сражениях под деревней, или самовыпилился бы в бункере.
Реализм и натурализм. Позволим себе ещё раз процитировать упомянутого ранее студента филфака: «Д. Юрьев находит у Елизарова многие черты «нового реализма» к примеру, такие, как стремление к «бытийственной» достоверности повествования через натуралистическую (физиологическую) фиксацию жизни, интерес к «эго-документу», стирание границ между fiction и non-fiction, их неразличимость в художественной структуре текста. Другие исследователи придумывают для него собственные методы: к примеру, Беневоленская называет его "грязным реалистом".»
Подход Юрьева мы всецело разделяем, особенно на фоне впечатлений от других произведений Елизарова[7]. Творчество Елизарова как раз и состоит из реализма, проявляющегося во всё: казалось бы, лишних сценах, которые призваны просто показать, что персонажи произведений - люди, которые обладают потребностями, определённым уровнем психических и физических сил, которым иногда просто необходимо покурить на кухне, и натурализма, который в своём стремлении показать мир "без прикрас, свободный от воззрений и оценки автора", выродился в тот самый "грязный реализм"[8]. Независимо от того, представляется ли нам сцена из мистического романа или приземлённый рассказ, какими полны сборники Елизарова, реализм и натурализм будет прослеживаться всегда[9].
Музыка. Как ни странно для книги, но музыка играет огромную роль для истории: Ложные воспоминания Вязинцева имели музыкальную подложку, многие бои, включая финальный, происходили под музыку. Значение музыки для книги настолько велико, что некоторые рецензенты выделяли её чуть ли не больше, чем Книги, хотя она во многом и дублирует роль Книги Памяти с примесью Книги Ярости. Отдельно должны похвалить выбор песен: "И вновь продолжается бой", "Любовь, Комсомол и Весна", "На безымянной высоте", "Марш энтузиастов" и другие.
Импровизированное оружие и изобретательное насилие. Причём второе, как продолжение первого. Автор разбирается в холодном оружии, законодательстве, регулирующем статус холодного оружия, в том, что в случае необходимости может быть применено в качестве оружия, и в том, как можно было легально прикрыть его наличие. А потому мы видим обилие импровизированного оружия и брони и не задаёмся вопросом, как это всё храниться[10]. С бронёй все несколько сложнее, особенно в начале, где мы видим чешуйчатый доспех из советских монет и броню из покрышек, как в каком-нибудь "Безумном Максе". Далее ситуация выравнивается, и мы все чаще видим хоккейное снаряжение, гипс, воротники Шанца и прочие неприметные вещи.
Ну и, исходя из обилия нестандартного оружия и натурализма, присущего автору, мы закономерно получаем кровавые и изобретательные сцены насилия. Для кого-то это плюс, для других - минус, нам индифферентно. Мы не получаем дополнительного удовольствия от описания кровавых боен, но это и не мешает нам при прочтении просто не отметить это нельзя.
Часть III «Хранитель Родины»
Как мы уже говорили – это огромный эпилог, завершающий историю Алексея.
Фактически всё что происходит в этой части это попадание Алексея в интернат Моховской библиотеки, разговор с матерью Маргариты, которая и отправила ему Книгу Смысла, из которого мы узнаём что сделала она это из-за того что после прочтения Книги Смысла в её голове возникла фамилия Вязинцев, а также что дело не в Алексее, он не уникален, просто книга выбрала его, и если убить его то она просто найдёт нового Чтеца. После чего Алексея помещают в бункер, где мы видим несколько жалких сцен с его участием, и снабжают его Книгами, чтобы он стал тем самым Хранителем Родины.
Однако и здесь есть примечательные вещи, такие как эта цитата:
Замысел. Одна из основ всей книги и одна из самых многогранных вещей. С одной стороны Смысл, он же Замысел кроется в ностальгии по Советскому Союзу. Эту сторону идеально иллюстрируют следующие строчки приведённые в эпиграфе: «Раньше, раньше было лучше…Жизнь была понятна». Действительно, как бы кто не относился к Советскому Союзу – отрицать, что то общество, построенное на идеалах модерна, было многократно проще и понятней современного, перемудрённого и, скажем прямо, отравленного постмодерном общества – невозможно.
Вторая сторона Замысла кроется в дихотомии Земной СССР и Союза Небесного. Эти образы ещё не раз будут встречается в творчестве Елизарова, но именно в «Библиотекаре» они максимально раскрыты, как и через ложную память от Книги Памяти, которая создаёт явно приукрашенное детство, так и через строки, посвящённые напрямую этим образам, так, и это самое главное, в этих словах: «Повзрослевший, я любил Союз не за то, каким он был, а за то, каким он мог стать, если бы по-другому сложились обстоятельства. И разве настолько виноват потенциально хороший человек, что из-за трудностей жизни не раскрылись его прекрасные качества?
И был ещё один ключевой момент, важность и парадоксальность которого я осознал лишь через годы. Союз знал, как сделать из Украины Родину. А вот Украина без Союза так и не смогла ею остаться…»
Ну и третья сторона Замысла. Сокрыта за прекрасными описаниями падения Советского Союза и предстоящего падения Российской Федерации – это напоминание о Враге. О Враге внутреннем и внешнем. О том, что он никуда не делся и готов нанести новый удар, о том, что от этого удара советское материальное наследие уже может и не спасти, потому что «Красная кнопка ракетного чемоданчика давно вырвана с корнем. Но даже если бы она была, то не вызвала бы ракеты к жизни. Чрева шахт выскоблены. Тяжёлую баллистику давно распилил на части Мирный договор. Не взлетят самолёты, не выйдут из доков подводные атомоходы. Боевая электроника давно убита злым воздействием вражеских сигналов.» Но ещё остаётся наследие духовное те самые: добрая Память, гордое Терпение, сердечная Радость, могучая Сила, священная Власть, благородная Ярость и великий Замысел.
[1]. Потерпим-потерпим
[2]. Итак, как для многих выглядят воспоминания о Советском Союзе, о чём в том числе и повествует данная книга.
[3]. Нет, не небольшой населённый пункт под Харьковом, и не сам Харьков, в котором есть одноимённая улица, так как наш герой уехал из Украины в Россию.
[4]. А всё из-за того, что поспешили захоронить своего товарища.
[5]. Если, интересно, автобиографичность прослеживается в режиссёрском образовании, участии в КВН и, главное, отношение к ушедшей Родине.
[6]. «Роман Михаила Елизарова «Библиотекарь»: неявная автобиографичность»
[7]. "Мультики" просто "Мультики"
[8]. Нет не все представители натурализма такие, но посмотрите, например, на картины Николая Ге, например, на "Распятье" или "Голгофа" и сравните с другими картинами на тему, например, "Распятие" Василия Нестеренко.
[9]. Исключения могут составлять лишь автобиографичные произведения, в которых натурализма заметно меньше.
[10]. К слову, Елизаров дал отличное обоснование отсутствию в Громовском универсуме огнестрельного оружия. Никакого рыцарства, просто ранения и смерти от него сложнее замаскировать.
Это коммунизм, мои чуваки!
Эссе-разбор Sayonara, Eri | Look Back. Часть 2
Фудзино Аюму – четвероклассница, которая рисует ёнкомы (Означает буквально «четыре кадра», и представляет собой формат манги, состоящий - кто бы мог подумать - из четырёх кадров.) для школьной газеты, что закономерно делает её несколько популярной, и даёт серьёзные причины для раздутого самомнения. Стоит заметить, что при том, что она регулярно рисует (Как мы узнаем далее, она точно рисовала в газету уже в третьем классе, и продолжила в четвёртом, - что уже немало.), даже для четвероклассницы – результат не то, чтобы хороший.
После учитель просит её уступить одну из колонок для Кёмото — ученицы, которая не посещает школу, как позже выяснится – из-за агорафобии, но тоже хочет нарисовать мангу для школьной газеты. Фудзино соглашается, отпустив едкий комментарий о том, что рисовать – это сложно, и человек, который не может прийти в школу, скорее всего, не справится.
Но следующий же выпуск показывает, кто здесь умеет рисовать. И действительно: если вы посмотрите на приведённые ниже изображения работ Кёмото, то не составит труда понять, что рисует она на голову выше (Собственно, тут как раз видно, что у человека есть или талант, или много практики, а скорее всего, - и то, и то.)
Те, кто ещё вчера нахваливали работы Фудзино, сегодня уже говорят, что на фоне работ Кёмото рисунки первой – обычные. Взбешённая этим Фудзино приходит к разумному выводу, что у Кёмото просто больше практики, и воспринимает произошедшее как вызов. Она начинает читать литературу по изобразительному искусству, а также много и часто рисовать, чтобы улучшить свои навыки; из-за этого она начинает отдаляться от друзей и семьи.
Так проходит время…Пока в шестом классе, получив очередную газету, она не понимает, что, несмотря на улучшения, она не догоняет оппонента, который тоже не стоит на месте, и не признаёт поражение, забросив рисование до самого выпуска из младшей школы.
Тут мы должны сказать своё «фи» и «не верю», потому что за два года усиленной практики и обучения рисунок Фудзино улучшился почти никак, да и Кёмото не то, чтобы продвинулась.
После выпуска учитель просит Фудзино передать диплом Кёмото. Пройдя в незапертую дверь, Фудзино входит в дом Кёмото, - хотя та просит крикнуть ей, чтобы аттестат оставили в коридоре. Там Фудзино находит груды альбомов для рисования; среди них – пустой листок, на котором Фудзино решает нарисовать ёнкому, в которой часть персонажей требует, чтобы Кёмото вышла, а часть просит, чтобы та осталась за дверью, но та случайно попадает в комнату Кёмото. Испугавшись, что она вошла в чужой дом, Фудзино убегает, но Кёмото догоняет её и признаётся, что она – её фанат, и давно следит за её мангой в школьной газете.
Опять маленькая вставочка. Многие могут задаться вопросом: «А почему Кёмото фанатеет по Фудзино, если её навыки объективно лучше?». Для себя, во время прочтения, мы ответили, что дело в том, что Фудзино просто начала рисовать раньше, и для ребёнка могла рисовать неплохо, чем привлекла внимание Кёмото и вдохновила её; начиная же с четвёртого класса – хоть это и было показано плохо - Фудзино начала прокачиваться, чем лишь подгоняла Кёмото. И да, это тема с тем, что наши кумиры не те, кем кажутся, будет и в «Человеке-бензопиле». Также не можем не сказать о том, что отметил неизвестный нам комментатор при обсуждении этой манги, а именно: рисунки Фудзино имеют персонажей и сюжет, то, чего не было продемонстрированно у Кёмото, которая рисовала только фоны.
Что примечательно: она, будучи человеком с боязнью открытых пространств, часто рисовала открытые пространства, и, не посещая школу, рисовала её. Уж не попытка ли компенсировать?
Чрезвычайно польщённая, Фудзино утверждает, что планирует представлять мангу на конкурсы, и снова начинает рисовать. Эти двое в конечном итоге объединяются для создания манги, представляя несколько ваншотов, которые получают высокие оценки.
Куда без сцены в кинотеатре, в работе синефила Тацуки Фудзимото?
В подростковом возрасте Фудзино узнаёт, что по их с Кёмото работам хотят создать аниме-адаптацию, но последняя говорит, что не сможет ей с этим помочь, так как она хочет получить высшее образование в области искусства, чтобы стать ещё лучше. Это становится причиной ссоры между ними, и Фудзино продолжает работать без Кёмото, выпуская мангу Shark Kick.
Однажды Фудзино получает известие о массовом убийстве в художественном колледже – и обнаруживает, что Кёмото стала одной из жертв. Охваченная чувством вины из-за того, что, возможно, она косвенно привела к смерти Кёмото, вдохновив её на художественную карьеру, Фудзино возвращается в дом Кёмото, где видит тот самый рисунок с дразнилкой для Кёмото, который она нарисовала много лет назад, и рвёт его.
В комнату Кёмото проскальзывает обрывок бумаги с надписью: «Не выходи», – и мы переносимся в параллельную временную линию. Кёмото остаётся в комнате и не встречается с Фудзино. Несмотря на это, она по-прежнему проявляет интерес к карьере художника и поступает в колледж, где её чуть не убивает психопат. В последний момент её спасает Фудзино, которая в этой временной линии послушала сестру и вместо рисования занялась карате, что позволяет ей задержать потенциального убийцу. Кёмото благодарит Фудзино, которая в драке повредила ногу и сейчас закатывается в машину скорой помощи, а также, к своему удивлению, узнаёт, что это тот человек, который вдохновил её в школе. Фудзино предлагает создать мангу с Кёмото.
Вернувшись домой, Кёмото рисует ёнкому, в которой Фудзино спасает её от убийцы. Порыв ветра выносит рисунок из комнаты, который падает перед ногами Фудзино в обычной временной шкале. Потрясенная рисунком, Фудзино входит в комнату Кёмото, находит открытое окно и несколько копий Shark Kick, показывающие, что, несмотря на их ссору, Кёмото продолжала следить за подругой и равняться на неё.
Фудзино говорит, что никогда не любила рисовать, но делала это потому, что её работа делала других, в том числе Кёмото, счастливыми. Фудзино возвращается к работе и продолжает рисовать мангу, прикрепив ленту ёнкома Кёмото из параллельной вселенной над своим рабочим местом, чтобы напомнить ей о том, почему она продолжает рисовать.
Разбор.
Как мы и говорили, в сравнении с «Прощай, Эри», интересных и достойных обсуждения моментов мало, но это не значит, что их нет.
Для начала стоит сказать несколько слов о том, что у нас начинают появляться мысли, что Тацуки Фудзимото научился рисовать пару персонажей и, немного изменяя, воспроизводит их в одной работой за другой. Посмотрите сами: тут у нас Аса, Эри и Фудзино. А далее – Резе, Наюта и Кёмото. Ну и напоследок - Мать Юты и Макима. Кто есть кто - решайте сами.
Ну да ладно, — это все шутки, а сейчас стоит поговорить про серьёзную вещь. В этом произведении чувствуется, что оно отражает в том числе жизнь автора, то есть является в некотором роде автобиографичным, о чём мы поговорим отдельно; а потому мы начали искать какие-то события в жизни Фудзимото, которые могли послужить основой для сцены в колледже, - но всё оказалось куда проще, но не менее интересно.
Итак, в манге мы видим, как явно нездоровый человек, который слышит непонятные голоса, идёт в художественную школу с топором, считая, что ученики плагиатили его работы. Точнее, некоторые из нас видели это в манге, так как текст этих страниц спустя время был изменён, по причине возмущения аудитории из-за крайнего сходства с реальной трагедией, произошедшей приблизительно в то время и унёсшей жизни 36 человек – поджогом студии Kyoto Animation.
А потому в обновлённой версии манги слова о том, что мужчина слышал голоса, оскорбляющие его, заменили на слова о том, что он намеревался убить первого встречного, а фразу про плагиат — на фразу, что творения студентов смотрят на него свысока и высмеивают его.
И знаете, всё бы ничего, поменяли и поменяли, но… вообще-то это произведение автора и, нравится вам это или нет, ему решать, что там будет. А уж в ситуациях, когда некоторые рецензии, особенно англоязычные, выдают что-то вроде: «Параллели с трагедиями реального мира точно не нужны» (Обзор за авторством MrAJCosplay/Cartoon Cipher на сайте Anime News Network.), – мы можем только пожелать многим людям поумнеть, и понять, что отображение реальных событий в произведениях искусства чаще всего не несёт цели обесценить его, а наоборот, показывает обеспокоенность автора этими событиями.
И да, давайте посмотрим, а что говорят в комментариях на прекрасное заявление о ненужности параллелей с реальными трагедиями (На всякий случай, мы не выбираем те комментарии, которые нам подходят, игнорируя другие; на момент написания эссе было всего 6 сообщений, только 2 из которых касались обсуждаемого вопроса, - и они оба тут.).
Перевод:
"У меня сложилось впечатление, что Фудзимото написал это, потому что его друг погиб во время атаки KyoAni. Не сказал бы, что параллели с реальным миром "не нужны", поскольку они в некотором роде основа произведения."
"Согласен, во всяком случае, эти параллели вызвали резонанс в душе, поскольку это напомнило мне, как много людей, должно быть, чувствовали то же самое. Я считаю, что мы не должны наказывать артистов за использование реальных трагедий, если они подходят к ним честно и с должным уважением.
Тем не менее, это не самая важная часть истории, скорее вопрос "что, если", и я рад, что Фудзимото делает длинные ваншоты, которые достаточно продолжительны, чтобы развивать темы, и в то же время достаточно короткие, чтобы сказать то, что хотел сказать автор, без ненужных отвлекающих факторов или задержек."
И, опять же, раз уж мы привели пример чужого анализа, который считаем плохим, то давайте уравновесим это чем-то хорошим. На сайте TvTropes провели отличную параллель с фильмом Квентина Тарантино «Однажды в Голливуде», где страшная трагедия была предотвращена случайно оказавшимся рядом человеком, которого не было там в реальности. Схожесть вплоть до вот таких кадров:
И, если смотреть на это с точки зрения, что автор создал произведение, в котором трагедия была предотвращена, у кого повернётся язык сказать, что он «обесценивает реальные события»?
Ах да, как мы могли забыть? Многие недовольные боялись, что изображение человека, страдающего шизофренией, в качестве массового убийцы может заклеймить больных этим психическим расстройством. И мы полностью с этим согласны, ведь в реальности это было не так? Ведь не так?
Ну давайте посмотрим: обвиняемый по делу о поджоге студии Kyoto Animation, Синдзи Аоба, по имеющейся информации страдал от психического расстройства и имел судимость. В 2012 году он совершил вооружённое ограбление магазина, за что был приговорён к трём с половиной годам заключения.
Также Аоба сказал, что решил поджечь студию из-за того, что уличил её сотрудников в плагиате: по его словам, в рукописи, которую он подавал на Kyoto Animation Award, содержалась сцена покупки мяса с почти истекшим сроком годности по сниженной цене, и он увидел, как в 5 серии аниме Tsurune, которая транслировалась по телевидению в ноябре 2018 года, главные герои делают то же самое.
Сцена с мясом… мясом… 36 погибших и 34 раненых из-за того, что человеку с психическим заболеванием показалось, что никто в мире, кроме него, не мог придумать столь гениальную сцену как покупку мяса по уценке. Действительно, почему в произведении Фудзимото нападавший изображён таким отталкивающим?
И да, предвещая очевидный вопрос, ответим на него на примере уже отечественного «интеллектуала» под ником Uchiha IR, разместившего свой обзор на сайте I Recommend. Потому что выдал он там просто гениальный тезис: «С другой, меня и впрямь напрягает, когда человека априори ставят в разряд черни лишь потому, что он родился с психическим расстройством или стал таковым в ходе пережитых событий».
И мы согласны, что не все психически больные люди опасны, и не стоит к ним относиться предвзято; вот только автор и не вкладывает такую мысль. Он показывает одного конкретного персонажа; утверждать, что этим он дискредитирует всех больных людей, это все равно, что сказать: «В этом фильме умер чернокожий персонаж, а значит автор призывает убивать черных».
Так вот, то, что один больной шизофренией человек показан в произведении в отрицательном свете – не значит, что все такие люди – зло, как и наоборот: существование людей, больных шизофренией, но не представляющих опасности для общества, не значит, что никто из них не представляет такой опасности.
Ну и подходя к концу. Мы не утверждаем и не можем, за отсутствием прямых доказательств или подтверждений автора, утверждать, что «Оглянись» — это автобиографичное произведение, но есть ряд сходств между известной биографией Тацуки Фудзимото и жизнью представленных героинь:
1) Тацуки, как и его героини, рисовал мангу с ранних лет. И к старшей школе уже публиковал вэб-комиксы.
2) Автор учился в Университете искусств и дизайна Тохоку в городе Ямагата, одноименной префектуры, в то время как Кёмото училась в Академии искусств города Ямагата, префектуры Ямагата.
3) Ну и совсем явная отсылка – манга «Акулий удар», которую пишет Фудзино. Название манги отсылает к «Огненному удару» самого Тацуки Фудзимото, а дизайн одежды главного героя – к «Человеку-бензопиле». Да что там: обложка первого тома «Акульего удара» точь-в-точь – обложка первого тома «Человека-бензопилы».
4) Внимание на картинку.
Да, во время прочтения мы не докрутили это, так как в имени Фудзино часть «Фудзи-» нашли и приметили, что это часть имени автора, а вот в Кёмото, часть «-мото» не заметили.
К чему мы всё это? А к тому, что слова: «Знаешь, по правде говоря я даже не люблю рисовать мангу. Это скучно и слишком хлопотно. Да и не стильно ни разу. Можешь целыми днями рисовать и всё равно ещё кучу нужно будет сделать. Лучше бы я просто читала мангу, а не рисовала её», - вполне могут быть словами самого Фудзимото. Как и молчаливый ответ на вопрос: «Тогда зачем ты её рисуешь?».
Ну а мы бы хотели попробовать ответить на другой вопрос: «Почему мы продолжаем читать?». Будем честны: работы Тацуки Фудзимото не могут похвастаться невероятным рисунком. Да, он действительно хороший художник, но если сравнить его с таким мастодонтом как Миуар, то будет очевидно, что до монументальности и проработанности работ автора «Берсерка» он не дотягивает: он рисует не столь масштабно, не столь детализировано, его фоны и дизайны многократно проще, а некоторые персонажи из разных истории выглядят как близнецы. Но Тацуки берёт своим умением писать. Да, в его работах есть отдельные элементы хорошего визуального повествования и юмора; но, если говорить глобально, создавай он не мангу, а тексты, - они бы были не многим хуже. Фудзимото погружает в свою историю; и в момент, когда вы расслабитесь, - меняет правила, после чего повторяет это ещё раз, и ещё, и ещё… да, отдельные повороты могут быть предсказуемы, но это не меняет суть – он старается вас удивить. И у него это, с большой вероятностью, получается.
Эссе-разбор Sayonara, Eri | Look Back. Часть 1
Для начала стоит отметить, что мы достаточно долго думали над тем, в каком порядке расположить блоки, посвящённые рассматриваемым произведениям. Дело в том, что обычно подобные вопросы мы разрешаем в пользу хронологии выхода работ, и «Оглянись» увидела свет раньше; более того - «Прощай, Эри», на наш взгляд, интереснее, а потому логичней было бы оставить её напоследок. Но, прикинув что именно мы хотим сказать про «Оглянись», мы решили, что с точки зрения структуры правильнее начать с «Прощай, Эри». Итак, традиционно, сюжет.
В центре истории находиться паренёк, вроде как двенадцати лет отроду, по имени Юта Ито. На свой день рождения он получает смартфон, а заодно – очень странную просьбу от матери. Будучи смертельно больной, мать Юты просит его постоянно снимать её вплоть до её смерти. Юноша соглашается, и начинает исправно записывать жизнь их семьи, - накопив в итоге, согласно собственному признанию, более ста часов материала. Когда близится момент смерти, отец отвозит Юту в больницу и передаёт, что мать хотела, чтобы тот заснял момент её смерти. Парень принимает иное решение и с криками: «Прощай, мама!» бежит в сторону от больницы, которая неожиданно взрывается. Титры.
Да, всё это оказалось фильмом. Точнее, всё это стало фильмом. Изложенная история, за исключением взрыва больницы в конце, имела место: мать Юты действительно, будучи смертельно больной, попросила его снимать её оставшееся вплоть до момента смерти, а он действительно исправно выполнял её просьбу, - вплоть до того момента, пока не отказался снимать её смерть. После Юта смонтировал всё это в небольшой двадцатиминутный фильм и показал его в своей школе, - что, в свою очередь, ввиду решения юноши закончить фильм взрывом, вызвало шквал осуждения и насмешек как со стороны учеников, так и со стороны учителей.
И вот тут нужно сделать большую такую остановку на «поговорить». Причём у нас есть целых две темы. Первое: в манге нам показывают реакцию школьников на финал фильма.
Да, как вы видите, поначалу они в шоке; но вот на сцену выходит какая-то певица и…
Вот уже малолетние идиоты ржут над фильмом. И это не мешает им буквально через несколько кадров вновь морализировать.
И что же это значит для нас и для отечества? А то, что перед нами двуличные, лицемерные уроды. Человек может признавать что-то аморальным, нет проблем. Также человек может признавать что-то аморальным, но смеяться над этим – что называется «черный юмор» – и это тоже нормально. Но когда человек признаёт что-то аморальным, смеётся над этим, а потом говорит, что у тебя что-то не так с моральным компасом и что его тошнило от того, что он признал аморальным – это ханжество в чистом виде.
И да: они, судя по фреймам манги, не критикуют, а просто пуляются дерьмом, ведь, судя по тем же фреймам, даже если принять, что финал фильма плох, сама лента – это не просто неплохой фильм (Внимание, хоть это и не влияет на суть и смысл сказанных дальше слов, считаем важным отметить, что он строится на той информации, которой читатель обладает в данный конкретный момент. События, рассказанные в дальнейшем, несколько меняют тон отдельных элементов, но не противоречат сути.), это тянет на новое слово в кинематографе. Серьёзно: есть жанр мокьюментари, он же - псевдодокументальный фильм, – в нем создатели пытаются подать всё происходящее на плёнке за реальные события, но при этом он является фильмом, снятым по сценарию. Есть фильмы, основанные на реальных событиях, - но даже если события в них репрезентированы максимально приближёнными к реальным, он остаётся фильмом с актёрами. Есть документальные фильмы, где даже могут демонстрироваться реальные кадры, но они, во-первых, по большей части ограниченны специфичными темами, а во-вторых, их повествование зачастую ретроспективно. В то же время, фильм Юты представляет собой максимально точное отражение реальной жизни, в котором нет сценария, в котором нет актёров и в котором, как это позже отметит и один из персонажей, даже немногочисленные, специально доснятые сцены невозможно отличить от реальных взаимодействий людей, разумеется, исключая финальный взрыв. А эти лицемерные гниды предпочитают этого не замечать и только ныть, как их тошнило от финала, и какое дерьмо вообще этот фильм…
Но это лишь полбеды, так как, внезапно, в действиях Юты нет ничего аморального . Представьте, что вы - подросток, у которого медленно умирает близкий человек. Он просит вас снимать его до того, как он умрёт. Это уже крайне странное и безумное предложение, но всё же это его последнее желание – так что вы соглашаетесь. День за днём вы снимаете вашу и его жизнь и медленно видите, как он умирает; и хоть все вокруг стараются делать вид, что всё хорошо, - объектив вашей камеры запечатлевает реальность, включающую также и их страдания. Проходит время - и умирающий всё чаще должен посещать больницу, пока не вынужден остаться там до самого момента смерти. И в момент, когда вы узнаёте, что он вот-вот умрёт, вам говорят, что он хочет, чтобы вы засняли момент его смерти. Нужно ли говорить, что это одна из самых абсурдных и безумных мыслей, которую мы вообще слышали?
Отсюда два вопроса:
1. А точно ли странно, что школьник, услышав, что мать хочет, чтобы тот заснял момент её смерти, предпочёл убежать (Ну или, как это было в реальности, остаться в машине.)
2. И так ли странно, что в фильме, который он, следуя её желанию, смонтировал из отснятого материала, финальный момент приукрашен взрывом, при том, что для нормального ребёнка смерть родителя - это буквально взрыв, рушащий его жизнь, а подобное занятие позволяет сублимировать горе в творчество?.
Но что школьники, что учителя предпочитают ответить на эти вопросы так: «Да он чёртов психопат и моральный урод!». А потому…
Подвергнутый издевательствам и остракизму, Юта решает покончить с собой (Не, ну как так-то? Ведь прекрасные педагоги не могут ошибаться. Всем ведь известно, что издевательства и насмешки, причём, во многом не заслуженные, над подростком, который недавно потерял близкого человека не могут привести к чему-то плохому. Знаете, это такой идиотизм, что мы даже готовы поверить, что когда-то такое происходило.), прыгнув с крыши больницы, где лежала его мать. Даже успевает заснять весьма базированное предсмертное видео, где говорит, что «художника обидеть может каждый», - но в последний момент юношу останавливает девушка по имени Эри. Она тащит его на какую-то заброшку, где установила проектор, и заставила несколько часов смотреть кино. После чего признается, что видела его фильм, и несмотря на то, что он был снят непрофессионально и у него есть много проблем, он ей понравился и она хочет, чтобы тот снял ещё один фильм, который заставит всех тех, кто смеялся над ним поесть… утереться.
Эри становится его продюсером. Юта снимает послание самоубийцам, которое сводится к мысли: «Самоубийство — это постоянное решение временных проблем, а потому цените жизнь.». И подготовка к съёмкам фильма начинается: герои чередуют киномарафоны с обсуждением различных художественных приёмов тропов и разбором сюжетов. Юта пишет несколько сценариев, но Эри отвергает их все, пока герой, выяснив у неё, что именно ей понравилось в его первой работе, и пообщавшись с отцом, - не решает сделать фильм в том же стиле, что и первый, а именно – полудокументальное кино о себе с различными преувеличениями и вымышленными элементами, вроде того взрыва; так, например, он решает сделать Эри вампиром.
Снимается несколько сцен, в том числе, великолепная сцена с отцом Юты, во время которой мы сначала долго смеялись, потом были в шоке, и в итоге узнали, что нас провели. Юта и Эри проводят много времени вместе, становясь ближе, но во время съёмок пляжного эпизода Эри падает без сознания.
Выясняется, что Эри смертельно больна; девушка обращается к молодому юноше с той же просьбой, что и его мать (Да, поворот очевидный, мы не спорим, но примечательно, что в предложенном Ютой сценарии её героиня также больна, и также просит его снять её смерть, что является жирным намёком на некоторые дальнейшие события.).
Подавленный Юте опускает руки и прекращает съёмки фильма. Пока не происходит душевный разговор с отцом, который поддерживает сына и, внезапно, раскрывает читателям, что мать Юты на самом деле была жестокой по отношению к своему сыну и мужу и, будем честны, даже в некотором смысле терроризировала их. Так, она заставляла Юту снимать её, чтобы либо заработать на её героической борьбе болезнью, если она выживет, либо увековечить эту борьбу, если она умрёт.
Нам демонстрируют последние минуты жизни матери Юты, которая утверждает, что он как всегда бесполезен; отец извиняется, что не заступился за сына (Помните мы говорили, что нас провели в сцене, где был отце Юты и Эри? Так вот в этой сцене отец возмущался попытке Эри втянуть сына в какую-то мутную идею, разуметься по сюжету фильма. Только вот сыграл он настолько реалистично, что возникает невольный вопрос: «А не это ли он хотел сказать своей жене, но не мог?»), и удивляется, что в фильме Юты его жена демонстрируется как прекрасная мать, после чего проявляет зависть к способности сына выбирать, каким он запомнит человека.
Слова отца действуют на Юту – и тот вместе с Эри заканчивают фильм незадолго до смерти Эри. Парень показывает свой новый фильм, в школе, и вызвал фурор. Что примечательно: те, кто знали Эри, говорили, что Эри в фильме сильно отличается от той, которая была в реальности, но соглашаются, что предпочтут запомнить общего друга таким, какой он был в фильме. Черный экран, и привычная читателю, повторяемая несколько раз на протяжении истории фраза:
«Сумев заснять чужую смерть и сделав то, что не смог сделать для матери, главный герой вновь обретает волю к жизни и уверенность в своих режиссёрских силах.»
КОНЕЦ
Но это была история персонажа фильма. История Юты сложилась иначе. После фестиваля, на котором он продемонстрировал фильм, он начал прогуливать школу, всё свободное время уделяя созданию новых версий фильма из тех 2728 часов, что он отснял. Это продолжалось в университете и на работе.
Годы спустя взрослый Юта переживает потерю своей жены, ребёнка и отца в автомобильной аварии. Потеряв волю к жизни, Юта решает ещё раз совершить попытку самоубийства: путём повешения в самом дорогом для него месте – заброшенном, где они с Эри, в своё время, проводили марафоны кинопросмотров.
Прибыв туда и обосновавшись в пустой комнате, Юта достаёт верёвку и… слышит звук внезапно запустившегося фильма. Оказывается, этот звук – запись той речи, которую он говорил, которую он говорил перед попыткой своего суицида много лет назад. Повернувшись на звук, Юта обнаруживает живую и ни капли не изменившуюся Эри. Ему кажется, что он сошёл с ума, но девушка, игнорируя его слова, говорит, что он на правильном пути со своим фильмом, но ему чего-то не хватает – какой-то выдумки. Юта говорит, что добавил эту выдумку, сделав Эри вампиршей, на что девушка отвечает, что это не выдумка.
Эри рассказывает, что она действительно вампир, память которого раз в 200 лет переполняется, что, в свою очередь, приводит к временной смерти, после которой она воскресает без какой-либо памяти о своём прошлом. Однако, этот раз другой: прошлая Эри оставила не только инструкции, как это было много раз до этого, но и фильм, который они с Ютой сняли, чтобы гарантировать, что она будет помнить его вечно и знала, каким человеком она должна быть.
Юта прощается с Эри и спокойно уходит, размышляя о том, что наконец-то понял, что не давало ему покоя все эти годы. Щепотки выдумки.
Юта покидает здание, и оно взрывается, как много лет назад, в финале его фильма о матери. Конец.
Разбор.
Мы позволим себе забежать вперёд и сказать, что из всех работ Тацуки Фудзимото, которые мы читали на данный момент, «Прощай, Эри» – лучшая. Она крайне необычна, способна удивить, обмануть и заставить подумать над происходящими в ней событиями.
А потому мы предлагаем вместе с нами подумать о них, и заодно попытаться разобраться в том, что вообще произошло в фильме. Традиционно мы будем делать это через разбор интересных особенностей произведения.
Размытие реальности. Итак, после прочтения данной работы у нас были приблизительно следующие мысли: «Так, это было шикарно. Осталось понять, что именно это было» (Комментарий из будущего. Нечто похожее должна была вызывать концовка Fire Punch, с той лишь разницей, что в «Прощай, Эри» она работает.)
Разумеется, источник последней части кроется в финальной сцене произведения, которая заставляет задуматься о реальности всех происходящих в манге событий: «Что это было? Эри действительно вампир? А может герой действительно сошёл с ума? Или всё это просто ещё одна часть фильма? А если это действительно часть фильма, то умерла ли Эри в реальности или нет? А то, что герой прожил полную жизнь – это правда? А если да, то он действительно встретил Эри и добавил эти события в финальный монтаж фильма, или просто осознал за эти годы то, чего ему не хватало, чтобы фильм его устроил? А если Эри не является вампиром, умерла, и спустя много лет герой придумал эту сцену, то как он снял её? Кто сыграл Эри?», – мягко говоря, вопросов больше, чем ответов. Всё это усугубляется тем, что манга начинается без внятной экспозиции, и тем, что мы ничего не знаем об устройстве этого мира, проще говоря: «А существуют ли в нём вампиры?». И да, автор не стесняется нас троллить фразами о том, что события в фильме Юты неотличимы от реальности.
Но мы попытались выстроить непротиворечивую концепцию происходящего в произведении и непременно поделимся с вами нашими мыслями, но не раньше, чем уточним, что не претендуем на истинность, так как единственный, кто знает ответы на все вопросы об этом произведении – и то не точно – это Тацуки Фудзимото.
Итак, мы считаем, что все события манги – фильм, Эри – не вампир, и на момент съёмок финальной сцены жива; и да, сама сцена, разумеется, снималась не через много лет.
Начнём с косвенных фактов, которые сами по себе ничего не доказывают, но могут стать важным подспорьем.
Первое, что стоит отметить, это формат фреймов манги, которые почти всегда представляют собой одинаковые горизонтально ориентированные прямоугольники: приблизительно такие прямоугольники, какие были бы, если бы это было снято на камеру мобильного телефона (Соотношение сторон одного фрейма ~11:4, ну или 22:8, в то время как у современных мобильных телефонов оно, чаще всего 18:9 или 20:9.). Исключения составляют только немногочисленные иллюстрации во всю страницу.
Также, как мы уже отмечали, история не имеет внятной экспозиции; да и вообще, структура истории достаточно странная, если только не воспринимать её как что-то сделанное по сценарию. В последнем случае показ фильма Юты становится обманом ожиданий зрителя, его приём аудиторией – завязкой истории, а всё это вместе объясняет зрителю, который может быть не знаком с происходившими вокруг реального фильма событиями, что вообще происходит.
Очень многие крючки для «вот этих поворотов» сделаны по принципу «пальцем в небо». Например, идея Юты сделать героя Эри вампиром не имеет под собой никакого основания, - но как удобно, что это оказывается так (Именно в этот момент, мы впервые подумали, что она окажется вампиром. Да, поворот для нас сработал, но это было сделано так, что не подумать о том, что она вампир – невозможно.).
Можно попытаться опровергнуть, что все происходящее в манге реально, сказав, что нам демонстрируется много бэкстейджей, но учитывая, что это фильм о том, как человек снимал фильм, подобные бэкстейджи, мало того, что могут быть частью фильма, - они там необходимы.
Но это всё мелкие детали, а нам нужна рыба покрупнее. Начнём с тех фактов, которые указывают на то, что Эри не вампир, так как сам этот факт служит аргументом в пользу того, что события манги – фильм.
Обратимся к наименее важному, а именно тому обстоятельству, что Эри не подпадает ни под один принятый в популярной культуре стереотип про вампиров: она не пьёт кровь, не имеет клыков, не боится солнечного света… Да, можно сказать, что это всего лишь штампы, а в этом мире вампиры вот такие, - но какие это тогда вампиры? Тем более, что сам Юта на вопрос Эри о том, почему он сделал её персонажа вампиром, отмечал, что её поведение при первой встрече показалось ему типично вампирским. Подразумевается, что в этом мире есть поп-культура и вампиры в ней ярко отражены. Также в манге упоминаются реальные фильмы, что намекает на следующее: мир этого произведения в целом идентичен нашему.
Мы не отрицаем, что это достаточно слабый аргумент, но даже идея сделать Эри вампиром – это штамп о любовном интересе между человеком и вампиром, рождённый нашей культурой, который мог прийти в голову человеку этой культуры.
Далее, Эри более 1200 лет… Вы понимаете, что она Русь ещё не крещённую видела (А учитывая, что в финале она говорила, что воскресала около 10 раз, можно сделать вывод, что видела она ещё Древний Рим... стоп, она застала нулевой год нашей эры, замечена в воскрешении… да это же…)? Давайте забудем, что она, как минимум, несколько раз должна была выкапывать себя из гроба, или что её могли кремировать. Тут есть два более важных вопроса.
Первый: как она сохраняла информацию о себе? Т.е. после более, чем десяти воскрешений, она всё ещё точно знает механизм своего существования; хотя, исходя из её слов, после воскрешения она вообще должна представлять собой чистый лист: не уметь ни говорить, ни читать, ни писать. Ну да: предположим, что эти навыки сохраняются… почему-то… но как она гарантировала сохранность информации? Вот она оставила себе инструкции, умерла, произошла одна из миллионов ситуаций, например, её похоронили, или обобрали труп или ещё что-то, - и вот её инструкции пропали. Особо остро стоит вопрос в современности, где она просыпается голая в морге и, что самое важное, даже не знает, что для неё есть какие-то инструкции.
Второе: как она после воскрешений интегрировалась в общество? В былое время, в закрытых обществах она жила и не старела, - а значит не могла оставаться долго на одном месте; при этом, так как общества закрыты, да и при том уровне технологий, путешествия были затруднительны, и Эри не могла постоянно переходить из одного общества в другое; вдобавок ко всему, умирала, а через время труп пропадал, что тоже не плохо было бы объяснить. И ладно прошлое – да, проблемы есть, но они решаемы: ну померла и померла, в другом городе появилась какая-то бродяжка. Но как в наше время она получила документы, поступила в школу, в которой училась, и как объясняла всем, что год от года не меняется? И, главное, как объяснили пропажу трупа из морга? (Представьте: вы дежурите в морге, а на утро оказывается, что у вас пропал труп. Как вы будете объяснять это начальству?)
К слову, учитывая связь Юты и Эри, главный герой, скорее всего, знал бы, что произошла такая мелочь как пропажа трупа. И раз мы заговорили о связи Эри и Юты: Вы хотите нам сказать, что за много лет он ни разу не посетил ту заброшку? Ну мы почти поверили, но как бы нет – слишком значимое для него место и он обязан был там бывать.
В общем-то, это уже достаточно серьёзные вопросы к концепции того, что Эри – вампир, и финальная сцена реальна; но мы должны задать главный и самый серьёзный вопрос: «Откуда у Эри фильм?».
Исходя из концепции, он должен содержать сцену смерти Эри. Значит, она не могла получить финальную версию фильма. Единственная информация о промежуточных версиях говорит о том, что она отказалась от них. Прийти на премьеру в школе она так же не могла, так как… ну она как бы мертва.
Давайте даже сделаем допущение, что она, проснувшись в морге, смогла донести до себя инструкции. Как она получила фильм? Его не прокатывали в кино, а информации о том, что он был выложен в сеть – нет. Откуда она взяла фильм, который хранился на одном единственном устройстве в мире?
Исходя из этого, мы приходим к выводу, что Эри – не вампир, а вся эта затея – та самая щепотка выдумки. А вот оставшиеся вопросы более сложные, в основном – из-за необходимости рассматривать их в комплексе, а также из-за того, что ответы на них в большей степени спекуляция, чем факты.
Для начала нам нужно определиться с тем, кто играет Эри в финальной сцене. Именно ответ на этот вопрос является отправной точкой для всех остальных умозаключений.
Мы видим три возможных варианта: 1) собственно, Эри; 2) актриса, похожая на Эри; 3) монтажные фокусы. Рассмотрим каждый из вариантов подробней.
И начнём мы с наименее вероятного на наш взгляд – монтажа. Итак, в теории Юта мог иметь среди более тысячи часов съёмок кадры из того помещения, которые можно было бы перемежевать с кадрами финала и переозвучить под его нужды. С этим вопросов нет. Вопросы есть с тем, что этот вариант имеет хоть какой-то смысл при одном из следующих условий: или Эри мертва, или, вне зависимости от того, мертва она или жива, данные сцены будут сниматься спустя много лет. При любом из этих условий, Юте нужно искать актрису озвучания с таким же голосом, как у Эри (В случае, если Эри жива и прошло много лет.), и записывать дубляж всей сцены, да так, чтобы он звучал гармонично на фоне всего фильма, снятого с рук. Мы не говорим, что это невозможно, но очень сложно и маловероятно.
Вариант с актрисой кажется более сложным, так как нужно найти очень похожую актрису, - но на самом деле это упрощается гримом, а то и нейросетями, которые даже сейчас без особых проблем могут достаточно реалистично заменить лицо на фото или видео, а у Юты есть время с этим повозиться. Так что нужно просто найти похожую по телосложению актрису и, опять же, актрису озвучания (С голосами у роботов пока сложнее.). Как вы понимаете, предпосылки у этого варианта те же, что и у монтажа, а более вероятным он кажется из-за того, что монтаж одних сцен – чтобы они выглядели как другие – более сложный процесс, чем поиск актрисы.
Ну и последний вариант, который мы считаем наиболее вероятным: в этой сцене – Эри. Условия, как вы понимаете, противоположны: Эри жива на момент съёмок, и финал снимается в плюс-минус в то же время, что и весь фильм. Единственная проблема – поиск человека на роль, постаревшего Юты, но найти человека, который выглядит как повзрослевшая версия героя, - не то, чтобы сложно, тем более что за те годы он должен был сильно изменится, да и грим никто не отменял.
В пользу последнего варианта и против первых двух говорит также то, что заброшенное помещение за многие годы никак не изменилось.
Разумеется, есть и более экзотичные варианты – по типу того, что это монтаж; но и Эри, и Юта – настоящие. Так, эта сцена была запланирована, они отсняли часть с Эри, через большое время отсняли часть с Ютой, и наложили друг на друга - так бы объяснялся, например, тот факт, что герои не взаимодействуют друг с другом в финале (Кстати, этот аргумент работает и на версию про обычный монтаж.). Но это более сложные варианты, и при условии того, что мы не можем знать правильный ответ, — это излишнее погружение в вопрос.
Принимая во внимание то, что мы воспринимаем всё это как фильм, логичнее всего считать, что финал был заранее продуман, а значит Эри в этой сцене – настоящая (При этом можно взять в расчёт и усложнённый вариант монтажа, и вариант, что Эри и Юта могли записать звук, который потом наложат на смонтированные по первому варианту сцены, или на сцены с актрисой, – в любом случае, всё было бы проще, если бы Эри участвовала в этих съёмках.), и на момент съёмок финала – или, как минимум, их начала – она жива.
Исходя из аналогичных рассуждений, можно сделать вывод, что финал должен быть полностью или частично снят в одно время с остальным фильмом.
А вот жива ли Эри вообще – вопрос, на который даже в теории невозможно дать аргументированный ответ. Наше субъективное мнение склоняется к тому, что история выглядит более целостной, в случае её смерти, а потому мы воспринимаем эту историю как не закончившуюся счастливым финалом.
Кинематографичность. Долгий был прошлый блок, - вы даже могли и забыть, о чём вообще речь. А она тут про интересные особенности «Прощай, Эри». И да, манга очень кинематографична. В тексте о «Человеке-бензопиле» мы будем подробно рассуждать о том, что она была создана так, чтобы многократно лучше работать в анимации, чем в формате манги; тут же мы просто скажем, что Тацуки Фудзимото берёт приёмы, которые вроде бы характерны для кино и анимации, и, чаще всего, через множество костылей заставляет их работать в формате статичных картинок. Чаще всего – это ракурсы или длинные планы… и да, есть некоторые сложности с тем, чтобы это объяснить, если вы этого не видели. И да, косвенным примером проявления этого можно считать тот факт, что мы всё эссе порываемся назвать мангу «фильмом».
Неординарность. Тесно связанная с первым аспектом особенность, проявляющаяся в том, что манга раз за разом переворачивает ситуацию и её восприятие – причём делает это так резко, что, даже если читатель подозревал что-то пару страниц назад, для него поворот всё равно может быть неожиданным.
На этом мы более, чем достаточно сказали про «Прощай, Эри», а потому переходим к…
Вторая часть